Первый Крестовый. Книга первая. Странствующий рыцарь

– Что же Жерар, он в монастыре или подвизается где то в пути?

– Старик здесь, он как всегда тих и молчалив. Оживляется и много беседует лишь со странниками Божиими, которые останавливаются в нашей благочестивой обители.

Показывая своё почтение проходящей мимо братии, рыцарь и оруженосец, ведя своих коней отправились в конюшню монастыря. Пожилой монах, исполняющий обязанность коннентабля, в это время закладывал в кормушки овёс своим питомцам.

– Здравствуй отец – обратился Стефан.

Монах обернулся. Былые годы старика были окутаны таинственностью. Владевший латинским, арабским и греческим языком, он никогда не кичился этим. И соблюдая обет скромности ни кому не рассказывал, где, и при каких обстоятельствах, ему удалось изучить их. В былое время, ему приходилось много странствовать по Византии и Палестине. Говорят в молодости он держал в руках меч. В монастыре он вёл образ жизни достойный уважения; посвящал много времени молитвам, как с братией, так и один. Находился постоянно в трудах, старательно исполняя свои обязанности. Никто не припомнит такого случая, чтобы лошадям был не вовремя дан корм или они были бы не ухожены. Много времени, он уделял переписыванию древних рукописей и если получалось, то посвящал время чтению Божественных книг, внимательно изучая писания св. Отцов церкви.

В глазах Жерара показалась радость встречи.

– Рад видеть тебя – сказал он.

– Взаимно отец.

– Куда держишь свой путь?

– Я направляюсь в Нормандию, где я хотел бы отыскать своих родственников. Ибо после смерти отца, я остался совсем один. Ещё я хочу поклониться архангелу Михаилу заступнику рыцарства в Мон – Сен – Мишель. У меня также с собой письмо Римскому папе от графа Рожера, которое мне необходимо доставить его Святейшеству.

– Что ж, мне отрадно слышать от тебя такие речи – сказал Жерар принимая коней. Какого же имя твоего юного спутника?

Оруженосец стоявший несколько позади Стефана, сделал шаг вперёд и громко представился – Летольд сын Авреолана. Сеньор рассказал мне о произошедшем и всё это задело меня до глубины души.

Жерар внимательно посмотрел в глаза собеседнику – ты ещё очень молод и поэтому не впадай в крайности. Таков тебе мой совет. Будь скор прощать и будь медлен на расправу – ещё тебе один совет. Подойди же ко мне ещё ближе – позвал Жерар. Он долго и внимательно смотрел в глаза Летольду. Вижу, что тебя ждёт впереди множество испытаний, но ты пройдя через них, станешь достойным рыцарем и имя твоё навечно останется в памяти будущих поколений. Дерзай же, и да укрепит тебя Христос. Жерар благословил Летольда крестным знамением, при этом, тот почтенно преклонил свою голову. После благословения юноша отошёл и вновь встал чуть позади рыцаря.

– Благополучно ли добрались до Салерно? – вопросил монах

– Недалеко от города мне опять повстречался Герхард, у меня был с ним поединок – ответил Стефан.

Монах задумался – похоже, что этот человек окончательно встал на путь зла, его надо остерегаться. Странствуя по разным землям, он живёт нечестивыми грабежами и разбоями, не гнушаясь при этом нападать на более слабых чем он и обирать их. Богу было угодно, чтобы наши с ним пути опять пересеклись.

– Но была ли это случайность отец? – воскликнул Стефан.

Монах медленно опустил свой взор к земле – как знать, как знать. Но я всего лишь раб Божий. И все мои помыслы и упования направлены на Него. Мне ли бояться и убегать от своих обидчиков?

– Однако будь отныне более осторожен отец.

– За меня не беспокойся, я прожил долгую и весьма насыщенную жизнь. И вскоре, я предстану на Суд Господень, где отвечу за все свои деяния, как плохие, так и хорошие.

– Как, неужели ты творил зло? – удивился Стефан

– Все мы на этой земле грешны и Единый Безгрешный во плоти лишь Сын Божий. Даже святые Отцы говорили, что они грешники, а куда уж мне равняться на них. Я предупредил братию о коварстве и опасности, которую таит в себе Герхард. А кто предупреждён, тот и вооружён – продолжал далее Жерар. Я не теряю надежды, что Герхард осознает все свои злые дела и слёзно раскается, как и должно то быть у христианина, хотя бы даже и весьма заблудшего.

– Да, всякое может быть – ответил Стефан взявшись за рукоятку меча и наполовину обнажив его. Полюбовавшись на остроту своего клинка, он неторопясь вогнал меч назад в ножны.

В это время, показался отец – госпиталий, плавной походкой проследовавший к собеседникам.

– Издалека ли лежит ваш путь храбрые воины? – приветливо улыбаясь спросил он.

– Стефан Сицилийский и его оруженосец приветствуем тебя служителя Господня. Мы прибыли сюда с самого солнечного острова.

Отец госпиталий приветливо закачал головой.

– Да будет известно почтенному отцу, что это тот самый рыцарь, что спас меня у Козенцы от Герхарда – поведал Жерар.

– О о о – это воистину прекрасный жест достойный христианина. Ваш путь лежит издалека, вам необходимо отдохнуть и пополнить запасы провизии. Прошу вас остаться для отдыха в нашей обители. К тому же, надвигается вечер, и мы не можем отпустить вас не предоставив вам ночлег.

– Мы благодарим тебя за ласку и заботу, почтенный отец. И со смирением принимаем твою просьбу – ответил Стефан.

Госпиталий сделал жест, показывая, что следует пройти за ним. И оставив Жерара заниматься лошадьми, спутники проследовали вглубь монастырских строений. Они зашли в небольшое здание и госпиталий показал им комнатку для отдыха.

– Здесь вы заночуете и наберётесь сил – неизменно в полголоса пояснил он. Может наши гости желают после длиной дороги попить и покушать? Пока вы располагаетесь, я схожу к келарю и скажу ему чтобы он распорядился и для вас, что нибудь приготовили. Не стесняйтесь говорить если вам что нибудь будет нужно – монах бесшумно ушмыгнул.

Комната была довольно уютной, в ней царила идеальная чистота и порядок. Каждая вещь находившаяся здесь подчёркивала уют и удобство обстановки.

– Наверное Герхард был прав, огрызнувшись, что моё место в монастыре а не в миру. Ибо не будь я рыцарем, я был бы монахом.

– Отчего же сеньор такая строгость к себе? – спросил Летольд.

– Монахи не зря ищут всевозможные способы, дабы уединиться и отделиться от мира сего. Это путь к духовному совершенству, самоотречение и самопожертвование. Пример для нашего мира, который таит в себе множество соблазнов. Ополчаясь против искушений мира сего, монахи молятся и испрашивают милости у Господа для всех христиан. И поверь мне, что ихняя молитва гораздо ближе к Богу, чем наша мирская. Однако, у меня достаточно силы в руках, я умею пользоваться мечом и копьём. И поэтому могу защитить и отстоять правду Божию, оставаясь и в миру. Я не забыл поучения Троинского дьякона, который говорил, что Господу угодны не только монахи, возносящие молитвы за весь грешный мир, но и рыцари защищающие и оберегающие достояние Христово силою своего оружия.

– На всё воля Божия – вздохнул Летольд перекрестившись……

Наконец прибыл бесшумный госпиталий – прошу гостей пройти в трапезную дабы покушать – предложил он.

Предложение было весьма к стати, так как спутники изрядно проголодались и по выражению Летольда – он был готов сейчас съесть целого коня. Коня там не оказалось, зато монахи – прислужники под пение псалмов, принесли и поставили на стол покрытый скатертью превосходное блюдо из бобов приправленное различными овощами и свиным салом, печёную рыбу, отличной выпечки хлеб, также они принесли в кувшине ароматное вино настоянное на травах и цветах. В трапезную зашёл чтец и прочитал De verbo Dei (о Слове Божием). Стефан и Летольд стоя на ногах, молча выслушали чтение, и по его окончании приступили к трапезе. Угощение монахов было необычайно вкусным. И это не удивительно. Ведь не смотря на всю скромность изготавливаемых блюд, они готовятся с большим усердием и старанием. Пока гости кушали, монах – чтец беспрерывно читал вслух отрывок из Святого Писания. Это было Первое Соборное Послание Святого Апостола Иоанна Богослова.

……..Всякий верующий, что Иисус есть Христос, от Бога рождён, и всякий, любящий Родившего, любит и Рождённого от Него. Что мы любим детей Божиих, узнаём из того, когда любим Бога и соблюдаем заповеди Его. Ибо это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди его не тяжки. Ибо всякий рождённый от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша. Кто побеждает мир, как не тот, кто верует, что Иисус есть Сын Божий?.............

После трапезы гости аккуратно при помощи ножей собрали за собой хлебные крошки. Чтение прекратилось. Встав из за стола они произнесли благодарственную молитву, поклонились присутствующей здесь братии, и затем покинули трапезную. За ними шустро проскочил через дверь отец – госпиталий.

– Если уважаемые гости не против, то мы можем приятно побеседовать перед тем, как вы отправитесь почивать.

– Что ж отец – добро – ответил Стефан.

И они проследовали в комнату, которая была по всей видимости специально предназначена для таких бесед.

– Прошу вас располагайтесь по удобнее – суетился госпиталий, дерзну ещё раз заметить, что если вам что нибудь не по нраву – то не стесняйтесь, а сразу же говорите мне об этом.

– Отец, мы глубоко тронуты твоею добротой – отвечал Стефан, нам не на что жаловаться и единственное, что мы можем произнести по поводу приёма, так это только слова благодарности.

Стефан и отец – монах сели на скамьи друг на против друга, в то время как оруженосец из уважения к присутствующим особам, демонстрируя своё смирение, встал чуть позади рыцаря.

– Госпиталий взрустнул – к большому сожалению отец – настоятель сейчас находится по делам в Барии и поэтому ваша встреча с ним не может состояться. Но я надеюсь, что побеседовав со мной, вы не будете слишком разочарованы из за отсутствия настоятеля.

– Как обстоят дела на Сицилии? – начал госпиталий

– Она приведена мечом графа Рожера к миру. Сейчас там процветает христианская вера.

– Прекрасно. Есть ли какие нибудь заботы и печали у Великого графа?

– Он с тревогой посматривает на Италию, где не прекращаются междуусобные брани между норманнами. Кроме того, граф был охвачен невыносимой печалью и скорбью по смерти своего сына Иордана. Который был любезен рыцарству своею доблестью. Он был сражён лихорадкой в Сиракузах, сей город являлся его феодом. Узнав о внезапной болезни своего сына, граф что есть духу поспешил в Сиракузы. Но не успел повидать его живым и прибыл уже на похороны. Однако Рожер уповает на милость Божию, уже не раз ему оказанную и на заступничество святых. Совсем недавно у него родился сын Симон.

Выслушав монах покачал головой – и ваш путь сеньор рыцарь лежит?

– В Нормандию отец, в княжество норманнов.

Госпиталий призадумался – сейчас там правит герцог Роберт, старший сын Вильгельма Завоевателя, покорителя Англии. Роберт Норманнский славный рыцарь, унаследовавший всю отвагу своего рода; смел и отчаян в бою, славится честностью и откровенностью перед людьми, что мило Создателю. Он обожает рыцарские приключения но….., но вспыльчив и весьма нетерпелив в достижении цели.

– Я слышал, что он бился со своим отцом Вильгельмом – сказал Стефан.

– Да, оживился монах – в пору своей горячей юности Роберт уже тогда считавший себя полноправным владельцем Нормандии, как-то крепко вспылил, он заключил союз с Филиппом, королём Франции, а также с некоторыми другими князьями. В итоге началась открытая война. В битве при Жерберуа, силы короля Вильгельма были разбиты. Рассказывают, что в одном из сражений, Роберт заметил одного из вражеских рыцарей, который разил всех подряд направо и налево. Молодой, отважный принц, поскакал на него с обнажённым мечом и завязал с ним бой. Лица рыцарей, были закрыты шлемами, и Роберт не знавший, что это его отец, ранил супостата в руку и свалил с лошади. Только когда покоритель англичан стал звать на помощь, принц с ужасом узнал голос своего родного отца! Быстро спрыгнув с коня и сняв с себя шлем, победитель подбежал к отцу, упал перед ним на колени, просил прощения и умолял взять его коня и ехать домой. Король взял коня, выругал сына за «плохое поведение» и уехал домой мрачнее тучи. По смерти Вильгельма Завоевателя, Нормандия осталась за Робертом. Но король не завещал ему ни куска Англии, и сейчас, там правит младший брат Роберта, Вильгельм Рыжий.

– Мне удивительны твои познания отец. Чего то из поведанного тобой я не знал – сказал Стефан.

– Не стоит сему удивляться юный рыцарь, мы монахи, много общаемся со странниками, от них мы знаем что творится в мире. Кроме того, недалеко отсюда Рим – сердце христианского Запада. Нет ничего необычайного в том, что мы владеем сведениями о самых отдалённых отсюда краях.

– Как сейчас протекает правление Роберта Нормандского – спросил Стефан.

– Роберту довольно сложно держать в повиновении своих буйных баронов. Кроме того, на него постоянно оказывает давление его младший брат – король Англии, алчно глядящий на материковые владения своего брата.

– На всё воля Божия – тихо произнёс Стефан, прибыв туда, я разберусь что к чему.

– Бог в помощь тебе рыцарь – благословил его госпиталий.

– Что нового слышно об Италии? – спросил рыцарь.

– Ах да! – пригорюнился монах, наш герцог Роже серьёзно заболел. Поражённый лихорадкой, он сейчас находится в Апулийском городе Мелфи. С каждым днём, ему становится всё хуже и хуже. Лучшие доктора борются за его жизнь, но при этом они намекают на трагический исход.

По виду Стефана было видно, что он сильно взволновался этим известием. Интуитивно, он потянулся к весящему на поясе мечу.

Монах заметил реакцию собеседника – да – да мой сеньор, и сейчас мы находимся в неведении нашего будущего. Что нас ожидает? Войны, голод, смута, разбой и пепелища пожаров? Кто займёт место герцога Роже? О горе нам несчастным! А что ждёт его прекрасную жену Адель, дочь Роберта Фландрского и двух его чудных детишек?

– Твоя новость монах, привела в смятение мою душу – мрачно заметил Стефан. Если герцог умрёт, то скорей всего, мне придется отложить моё путешествие до лучших времён. Ибо граф Рожер, будет нуждаться в своих рыцарях. Я не покину Италию, пока не узнаю, чем всё это закончится и буду надеяться на благоприятный исход происходящего.

Далее, разговор как – то сам собою прекратился по причине мрачного настроения, которое одолело всех присутствующих в этой комнате не исключая и Летольда. Госпиталий проводил гостей в спальню и пожелав им спокойного отдыха, удалился. Буквально следом за ним, в комнату заглянул ризничий монастыря. Он запалил на ночь тусклый светильник, оскалив гнилые зубы также пожелал гостям приятного отдыха, и тихо удалился.

А монастырь продолжает свою тихую и размеренную жизнь. Колокол отметил полночь. В звучащих молитвами сумерках люди спешат к хорам, бесшумно ступая по полу. Начинается долгий день монаха. Час за часом, он будет протекать в ритме утрени и заутренних служб, перваго, третьего, шестого и девятого канонических часов, вечерни и повечерия. Во время богослужений к небу будут возноситься молитвы о страждующих и пленённых, о заступничестве от глада, труса и потопа, о защите от меча и нашествия иноплеменников, о путешествующих и труждающихся и за всех, всех христиан мира…. На следующий день, гости принимали участие в богослужениях и были свидетелями раздачи милостыни нищим. Вот как это происходило; нищие собрались в монастырских галереях. Монахи один за другим выходили из трапезной. Они вставали напротив нищих, елемозинарий концом посоха указывал на двух, трёх нищих, которые будут приходиться на одного монаха. Пение, псалмы, молитвы. Каждому нищему выдавалось три монеты на вино, при этом монахи целовали каждому нищему руку. Затем, вся братия низко кланялась нищим и удалялась в церковь. Молитвы и труды, труды и молитвы, встречаясь между собой, они как бы дополняют друг друга, и делаются от этого насыщенней и полнее. Стефан не раз во время своего пребывания в монастыре бегал в конюшню навестить Жерара и проведать при этом своих лошадей. Старик по отцовски поучительно наставлял рыцаря, да что и говорить. Жерар здорово привязался к Сткфану и кажется относился к нему как к собственному сыну! Его наставление о силе крестного знамения было великолепно! Он поведал Стефану рассказ о св. Никоне, сыне язычника и христианки, который принял мученический венец будучи уже епископом в царствование Римского императора Деция.

Никон служил офицером в одном из римских полков, расположенных в Неаполе. Отличаясь ростом и красотою, он не менее отличался и на поле брани. Не было сражения, в котором бы Никон не получил новых ран и новых почестей. Между тем, отец его умер. Никон, стараясь поддержать славу своего дома, продолжал проливать кровь свою за отечество. Материнское сердце непрестанно страшилось смерти его. Но обратить Никона на путь истины у неё ни как не получалось. Шум брани и воинских подвигов всегда заглушали голос веры. Как то чадолюбивая мать заметила: не могу внушить тебе любви к жизни вечной, по крайней мере, любезный сын, пощади для меня жизнь временную и, если на брани случится тебе быть в опасности, оградись крестным знамением: тогда увидишь, кто есть Бог Истинный, Ему же подобает кланяться. Как то Римские войска выступили против варваров. Произошла кровопролитная битва; победа начала клониться в пользу неприятелей. Уже Римские войска поражены были с тылу. Никон очутился один среди врагов. Готовясь упасть под тучею стрел вражеских, бестрепетный воин вспомнил увещевание матери и, устремив очи к небу, вооружился знамением креста. «Иисусе всесильный! Воскликнул он: яви в сей час силу Твою, да буду и я раб Твой» – сказав это, он мужественно напал на врагов; около ста восьмидесяти воинов со стороны вражеской пали под его ударами, и Никон не только вышел безвреден, но и дал время ободриться своим соотечественникам. Прославляемый всем воинством он прибыл домой и кинулся в объятия матери, воскликнув: «Велик Бог христианский! Я отныне раб Его, вместе с тобою, возлюбленная родительница».

Таковы были деяния христиан в далёкой языческой древности. Но всему приходит свой конец. Пришёл он и пребыванию Стефана и Летольда в монастыре Сан – Бенедетто. Отец госпиталий заранее предупредил трапезничего и повара на кухне, чтобы те подготовили запасы пищи для путников и ранним утром, когда первые лучи солнца коснулись крыш монастырских строений, рыцарь и оруженосец, сопровождаемые болтовнёй привратника выехали за пределы монастыря. Прежде, чем покинуть город, спутники решили полюбоваться на красоты Салернского залива, которые обозримы из городских пределов. Стоя на возвышенности, они смотрели на морскую гладь. Тёплый ветерок приятно обдувал их лица, над водой летали чайки; чьи вы? Чьи вы? Как будто бы кричали они. Но вот спутники заметили вооружённый отряд, который кстати заметил и их. Вооружённая ватага находилась на расстоянии и поэтому было невозможно разглядеть инее знамя. От отряда отделились три всадника и поскакали в сторону Стефана и Летольда.

– Что ж, приготовься к бою – сказал рыцарь оруженосцу. Может быть это будет наш последний бой, силы не равные и я повелеваю тебе действовать самостоятельно, смотря по обстановке.

– Я готов мой сеньор – ответил Летольд и положил руку на рукоятку меча, приготовившись его в случае необходимости вытащить из ножен. Если вы будете повержены мой сеньор, то и я буду тоже биться до самого своего последнего вздоха!!!

Подскакав ближе, всадники зычно крикнули – Боэмунд князь Таренто желает с вами говорить, он хочет знать, с какой целью вы здесь находитесь и кто вы такие!

– Изволим же! – крикнул им в ответ Стефан и пришпорил Беллигера.

Да, в окружении отважных и отчаянных рыцарей находился Боэмунд, старший сын Роберта Гвискара. Стефан и Боэмунд виделись уже ранее в ставке графа Рожера. Куда князю Таренто приходилось иногда появляться. И где граф остужал не в меру пылкий дух своего воинственного племянника, коим тот ему являлся.

–Твоё лицо знакомо мне рыцарь, припоминаю, что мы где то виделись – сказал Боэмунд.

– Иначе и быть не могло славный князь, ведь я был в пору моей юности оруженосцем графа Сицилии.

– Теперь я окончательно признал тебя, если память мне не изменяет, то тебя зовут Стефан?

– Да высокочтимый князь, это и есть моё имя.

– Что же привело тебя в Салерно?

– Здесь я проездом, мой путь лежит в Нормандию.

– Хочешь принести там присягу какому нибудь графу?

– Нет, о славный князь, хочу отыскать своих родственников, а затем вернуться на Сицилию.

– Долгий путь тебе предстоит – Боэмунд чуть отделился от своих рыцарей и подъехал поближе к собеседнику. Сейчас сюда ожидается прибытие Гильома де Гранмениля, а также верного соратника твоего графа Роберта де Сурдеваля, я думаю ты будешь рад повидать его. Поэтому, я прошу тебя пока не удаляться из города, а подождать прибытия столь славных воинов. Должен состояться совет рыцарства, и я хотел бы, чтоб ты принял в нём участие с моей стороны.

– Нет князь, было бы не пристойно не принять мне сторону Роберта де Сурдеваля. Я говорю тебе ответ – моё копьё будет рядом с де Сурдевалем!

– Достойное решение, достойного рыцаря – ответил Боэмунд поворачивая своего коня назад в общий строй.

– Где состоится совет? – крикнул Стефан.

– С южной стороны города на въезде – донеслось ему в ответ. Хэй – оо! – мои славные витязи, князь пришпорил в бока своего коня. И вся грозная ватага ускакала, оставив за собой только поднявшуюся пыль.

Спутники же отправились ожидать прибытия рыцарства, в место, где должна была состояться встреча. Солнце поднялось уже достаточно высоко, когда они услышали конский топот приближающегося к городу воинства. Стефан без проблемы, определил, что это был де Сурдеваль, вместе со своими рыцарями, который тоже узнал странников, незамедлительно присоединившихся к его отряду. По рядам воинов пронеслось распоряжение располагаться на временную стоянку. Спустившись с коня на землю и отдав все необходимые распоряжения, Роберт подошёл к расположившемуся недалеко от него Стефану. Они дружественно поздоровались протянув друг другу руки.

– Благоприятен ли ваш путь – приветливо спросил де Сурдеваль.

– Видит Бог, не на что жаловаться.

– То и хорошо. Видели ли вы Боэмунда или воинство Гильома де Гранмениля?

– Боэмунд сейчас находится в городе.

– Эй, Тристан – крикнул Сурдеваль одному своему рыцарю. Отправляйся в город и сообщи князю Таренто, что мы прибыли.

Тристан покорно поклонился, после лихо вскочил на коня и ускакал в город.

– Достаточны ли у вас запасы провизии? – спросил Сурдеваль.

– Нас её в избытке снабдили в монастыре Сан – Бенедетто, где монахи оказали нам радушный приём.

– Да будет так – перекрестился Сурдеваль. Граф Рожер прибывает сейчас в беспокойстве по поводу болезни герцога Роже. На рыцарском совете, который сейчас состоится, я должен буду выразить его волнение. Примешь ли ты в нём участие? – вопросил он Стефана.

– Мой меч всегда готов отстаивать интересы графа! Но все весомые слова на совете, я оставляю по своему смирению и по своей молодости, за более знатными и опытными рыцарями.

– Да будет так – ответил де Сурдеваль. А пока ожидается прибытие де Гранмениля и Боэмунда, присоединись к моим рыцарям и раздели с ними трапезу.

Вскоре заполыхали у Салерно костры, на которых рыцари готовили себе пищу. Многие из воинов присутствующие здесь были знакомы Стефану по сицилийским походам. Они тепло приветствовали его и протягивали руку дружбы. Внимание Стефана привлёк один пожилой малознакомый бородатый рыцарь, громко рассказывающий какую то историю окружившим его воинам. Стефан позвал за собой Летольда, чтобы присоединиться к кругу слушателей.

– Так вот, продолжал бородатый рыцарь свой рассказ, Гвискар не желая терпеть столь наглый ответ Гизульфа Салернского, подошёл к этому городу с огромным войском и осадил его с суши и моря. Когда завершался четвёртый месяц осады, население несчастного города поразил страшный голод, люди едва выживали, ели собак, лошадей, крыс, ослиные трупы. Один горожанин, покинув город, в котором оставил отца, явился в лагерь к герцогу. Собака его, жившая в доме отца, искала его и нашла благодаря нюху острому. Он ей поесть дал и пищей уняв её голод, на грудь прикрепил ей мешок, наполненный хлебом, достаточным для одного человека на день. На удивление, собака бежала обратно без остановок и сразу же в дом всё доставила, так сберегло то животное мудрое пищу себе и хозяину.

– Ну и бывает же такое – удивлялись слушающие рыцари.

– А потом, жители стену проломили и мы с герцогом вошли в этот город. Гизульф же в башню городскую бежал. И при осаде этой башни, был сильно ранен герцог Гвискар в грудь брошенным с верху камнем. Лишь время спустя, зажила с Божьей помощью его рана. Такие вот дела то творились тут сеньоры рыцари.

– Ох хитёр и коварен Гизульф – возмущалось рыцарство.

Но вот, на проведения совета, в сопровождении Тристана, прибыл Боэмунд со своими лихими вояками и расположился лагерем недалече. Кроме него, из Салерно прибыли двоюродные братья Ричард Салернский и Райнульф со своими небольшими отрядами. А вскоре послышался и топот коней Гильома де Гранмениля.

Итак, съехалось на конях в малый круг рыцарство на совет.

Первым начал Роберт де Сурдеваль обратившись к Боэмунду – по что, ты самовольно захватил города и замки Калабрии, которые находятся под правлением герцога Роже?

– Я опечаленный ужасной болезнью своего брата не могу оставаться безучастным, слыша моления и стенания христиан огорчённых таким несчастьем – ответил Боэмунд.

– Но если герцог умрёт – продолжал де Сурдеваль – у него есть законные наследники.

– Они не достигли ещё совершеннолетия и неспособны в силу своих малых лет, самостоятельно управлять владениями – возразил Боэмунд.

– Да! – встрял в разговор Гильом де Гранмениль – Калабрией должны править знатные и умудрённые опытом рыцари, например, такие как я. К тому же Розана, которую я захватил, принадлежит мне по праву.

– На чём же основано твоё право? – удивился де Сурдеваль.

– Я смел и отважен в бою, моя жена Мабилия, дочь самого Гвискара, ей нужны деньги, а мне нужна слава. Добывая себе почести на воинском поприще, я не признаю никакого другого господина над собой, кроме Господа Бога – напыщенно раздув щёки ответил Гранмениль.

– Граф Рожер не останется безучастным к беспорядкам появившимся в Калабрии и двинет в Италию свою победоносную армию. Ведь наследники герцога ещё слишком малы и бессильны в своих действиях – намекнул де Сурдеваль.

– В разговор вступил Боэмунд – я признаю наследственные права отпрысков герцога, пока же они не достигли совершеннолетия, я как любящий дядя всего лишь буду наставлять их, и согласен уступить все земли принадлежащие им по праву, как только наследники достигнут зрелого возраста, таким образом, владения будут сохранены от смуты. Кто ещё претендует на это право как не я! Старший сын Роберта Гвискара, приводивший в трепет самого Византийского императора! Сказав это, Боэмунд гневно сверкнул своими голубыми глазами, было видно, что его охватило беспокойство. Хозяйский конь, словно почуял это и тоже проявил волнение.

– Почтенные сеньоры, насколько мне известно герцог ещё жив, не будем же торопить события – произнёс речь Стефан Сицилийский.

– В разговор вступил де Сурдеваль – да сеньоры рыцари и последнее слово в любом случае будет за графом Рожером, а он обещал своему брату Гвискару поддерживать главенство управления Калабрией за герцогом Роже. Интересы наследников не будут ущемлены графом. Что скажут почтенные князья Ричард Салернский и Райнульф?

– Мы не приветствуем смутное время наступившее сейчас во владениях норманнов и можем сказать лишь одно – отвечал Ричард Салернский – наши копья обратятся для защиты правды и законности.

– Сеньоры, но мои права, моя жена Мабилия настаивает на них – горячился Гранмениль.

– Оставим этот разговор на потом почтейнеший – отвечал ему после переперательств Боэмунд.

Рыцари разъехались в мрачном настроении. Неясность обстановки угнетала их. К тому же, всех волновало решение Рожера I Сицилийского, которое могло быть окончательным. Сурдевалю однако удалось утихомирить до поры до времени, разгулявшиеся аппетиты некоторых своих собеседников. Ладно, что будет то и будет. Вскоре Роберт де Сурдеваль отдал распоряжение своим рыцарям собираться.

– Седлайте коней, да смотрите внимательно, чтобы не забыть чего! Мы направляемся в Мельфи, где навестим нашего славного герцога.

Перед отбытием, он радушно попрощался со Стефаном – если какая нибудь беда случится с тобой, ты дай мне только знать и я даже с того света примчусь на помощь к тебе, Ангела хранителя вам, крикнул он уже пришпорив коня, эйа, мои воины и да не убоимся мы самого дьявола! И Роберт со своим отрядом поскакал в сторону Мельфи. А Стефан и Летольд отправились своею дорогою в Рим. Им пришлось ещё раз пересекнуться с отрядом Боэмунда.

– Ты очень мне напоминаешь как лицом так и торсом, моего двоюродного брата Танкреда. Я ценю твою вассальную верность Рожеру, он славный воин. Прошу чтобы ты не обижался, на то, что я звал тебя к себе. Твой путь это твой путь. И чтобы не происходило на этой грешной земле, мы всегда должны помнить и знать, что мы норманны, люди одной крови – сказал Боэмунд Стефану.

Норманны, откуда они взялись в Италии и Сицилии? Кто они такие?

Ещё с незапамятных веков, люди Севера совершали смелые и опустошительные набеги сея при этом ужас и страх на поселения Европы. Они были искуснейшими и отважными морскими разбойниками. С побережья Балтийского моря и со Скандинавских островов выплывали их корабли и держали они свой путь, куда бы их только не погнали ветры и штормы. На своих плохо оборудованных барках, несмотря на буйные ветры, они были способны приставать к недоступным берегам и через узкие бухты и мелководные проливы находить пути. Они были дикими язычниками, и их Боги, подобно им, были завоевателями и морскими разбойниками. Большая населённость в отношении к малому количеству возделанной земли, заставляла их искать чужих берегов для добывания мечом способов жизни, которых было недостаточно дома. Море стало их летней родиной, поход – рабочею порою, военная добыча и грабёж – их жатвою, потому и один из праздников, великое весеннее жертвоприношение, посвящался победе. Полярная страна – Родина этого народа, казалась слишком ограниченным поприщем для их пылкой воинственности. Тела их были переполнены дикой и необузданной крепостью, которой едвали не тесна была целая Европа. Оттого то везде, по всему обширному свету, они искали добычи и славы и в кровопролитных играх пытали свои силы почти со всем человеческим родом. С середины восьмого по девятый век н. э., Европа буквально стонала под ударами викингов – хищников, умудряясь при этом иногда больно огрызнуться на своих обидчиков. И вот, в конце девятого века на христианские земли двинул храбрый предводитель викингов Рольф, вместе со своим войском. Он разорил Фризию и другие морские области лежащие к западу. И наконец достиг того места, где французская река Сена впадает в море. Его большой флот проплыл по этой реке во внутренние области Франции. Рольф и его соратники дивились красотам и плодородию земель которые они проплывали. Их охватило желание захватить эту землю и сделать своею собственностью, дабы поселиться здесь навечно. Ведь эта страна богата реками, в которых полно вкусных рыб, здесь много густых лесов в которых бегают дикие животные пригодные в пищу. Местные пашни весьма подходящие для посева зерновых культур и здесь можно собирать богатый урожай, вокруг много пышных и богатых лугов на которых можно кормить домашний скот. В общем, желание викингов было крепко и неумолимо. Они закрепили первым делом за собой город Руан, здавшийся им без боя. Карл Простой, король франков пошёл на Рольфа с сильным войском. Вначале между враждующими сторонами были проведены переговоры, которые в прочем ни к чему не привели. Тогда французы атаковали викингов, но последние превосходно отразили врага. Эта победа ободрила Рольфа и он продолжал энергично продвигаться во внутренние области Франции, давая тут и там кровопролитные сражения. Затем наступательная активность викингов пошла на убыль и он вернулся на исходную позицию, то есть в Руан. Здесь владел он всей окрестной страной; начал укреплять многие места и вообще принимал все меры для безопасности и прочности населения, готовясь при этом к великому, решительному походу. Карл Простой прибывал при этом в панике и через архиепископа Руанского ему удалось заключить с викингами перемирие. Но этим миром были страшно недовольны многие французские графы и герцоги, они обвиняли Карла Простого в трусости и считали эту сделку позором для Франции. Оттого то, по истечению перемирия, начались новые военные действия со стороны французов. Северные войска опять двинулись в поход и свирепствовали хуже прежнего. Поразбойничав в Лангедоке, Провансе и в других местах, викинги осадили город Шартр, священный для христиан из-за святынь находящихся там. Воодушевлённым гражданам вдохновляемым находящимися под ихней защитой святынями, пошли на помощь Ричард герцог Бургунский, Эбло граф Пуату, и Роберт граф Парижский. Рольф потерпев поражение, покинул поле сражения и отступил в Руан. Где он стал готовиться к новому походу. Он возобновил войну и стал жестоко свирепствовать в стране. Карл Простой созвал большой совет, на котором было решено заключить с викингами окончательный мир. Итак, Рольфу отдавалась замуж побочная дочь короля принцесса Гизела (с условием, что он принимает святое крещение и обязуется жить в мире с Францией), а также предоставлялось огромное наследственное феодальное владение с титулом герцога. Рольф же в этом случае, должен был быть обязан нести воинскую службу для короля и быть его верным вассалом. Рольф довольно подуставший от бесконечных битв, согласился с условиями короля. Он присягнул ему на верность и принял Святое крещение. Та прекрасная земля, которую получил Рольф в наследственное владение, стала называться Нормандией. И многие из отважных северных воинов осели на этой земле, приняв христианскую веру.