Фото-сказко-аппарат.
Фотоаппарат был старый, таких теперь даже днем с огнем не сыщешь. Чтобы получить снимок, в его заднюю стенку закладывалась огромная фотопластина. Всего одна! Смешно, особенно по сравнению с современными девайсами.
Никакой электроники, никаких матриц и пре-пост-процессоров обработки изображения. Не было коррекции цвета, света, экспозиции, даже выдержки и спускового механизма не было. Была линза, которая служила глазом, и была крышечка, которая прикрывала этот глаз.
По большей части фотоаппарат спал. Внутри было темно и пусто, как в пустой комнате с тяжелыми темными шторами. И только тогда, когда к нему в гости приходила новая фотопластина, фотоаппарат просыпался.
Ох, сколько изумительных пластин фотоаппарат повидал на своем веку!
Они приходили в его темный внутренний мир, такие чистые, молодые, неопытные. Фотоаппарат ощущал их своим телом и понимал, что сейчас настанет момент и он нанесет изумительную татуировку обжигающим светом на прозрачном нетронутом теле.
– Вы только не волнуйтесь, – успокаивал он каждую гостью, – это не больно и займет всего мгновенье.
Фотопластины отпускали робкие реплики, но часто просто смущенно молчали. И их смущение можно понять, ведь они всё знали, зачем их пригласили в гости.
Еще в темном картонном конверте упаковки им чудилось, что они станут особенными, неповторимыми и единственными.
Быть единственной и неповторимой, разве это плохо?
И они удобно располагались напротив прикрытого глаза и понимали, что сейчас белый свет выжжет часть пигмента на их целлюлозной коже, а тени оставят нетронутый след замысловатого изображения.
Глаз фотоаппарата будет первым и единственным, кто увидит их в девственной чистоте, и тем же, кто нарушит её навсегда.
Они были созданы для этого момента, после которого уже ничего нельзя будет поправить.
Они все уходили. Всегда, вскоре после того, как ясный глаз фотоаппарата ласкал их своим внутренним взором, и все до одной покидали его внутренний мир единственными и неповторимыми.
Когда фотоаппарат был молод, фотопластины были частыми гостьями, но прошли годы, и они приходили все реже и реже. Фотопластины стали редкими, их больше не производили, а запасы потихоньку подходили к концу. И вот настал момент, когда их не осталось. Люди придумали фотопленку, а затем и вовсе цифровую фотографию. Никто не думал делать что-то единственное и неповторимое. Нужно было много изображений, нужна была возможность выбрать лучшее из многих. Нужен был сам выбор.
А какой может быть выбор в уникальности? Да никакого.
Фотоаппарат остался без робких посетительниц и без возможности смотреть на них.
***
– Что это вообще такое? – возмутился кот. Он не умел читать, поэтому странный текст на листочке бумаги вызывал у него лишь подозрение. – Еще одно из твоих заклинаний?
– Вообще, это очень похоже на историю, – удивился кудесник.
Он внимательно осмотрел старый фотоаппарат, стоявший на штативе перед зеркалом. Потом покрутил в руках лист бумаги формата 13 на 18 и решил дочитать текст до конца.
***
Старый фотоаппарат грустил и думал, что в его внутренний мир уже никогда не посетит робкая гостья. Но однажды он почувствовал, что к нему пришли.
– Ох, сударыня, вы не волнуйтесь, – успокаивающе начал фотоаппарат.
– А я не волнуюсь, – перебила его гостья.
– Это что-то новенькое, – смущенно пробурчал фотоаппарат.
На его памяти такое поведение было необычным. Он проверил свои ощущения. Да, всё те же 13 на 18 сантиметров. Те же идеальные пропорции, которые безукоризненно подходили его внутреннему миру.
– Вы разве не боитесь света? – спросил фотоаппарат. – Разве не волнуетесь от того, что…
– Совершенно не боюсь, – ответила гостья. – Я волнуюсь лишь из-за ручки или карандаша. Из-за карандаша в меньшей мере, ведь его художество можно исправить.
– Но стоит мне на вас посмотреть, и всё может измениться, – сказал фотоаппарат. – Мой взгляд сделает вас неповторимой и уникальной.
– Пффф! – засмеялась гостья. – Ерунда! Только такой старый маразматик, как ты, может так думать.
Фотоаппарат хотел обидеться, но тут открылся глаз… Свет хлынул в его внутренний мир всего лишь на долю секунды.
– Вот видишь? – устало вздохнула гостья, сладко потягиваясь. – И ничего не произошло, как я и говорила.
– Вижу, – тихо усмехнувшись, ответил фотоаппарат. – Вижу.
И гостья покинула внутренний мир фотоаппарата.
***
– Ну и чего теперь с этой бумажкой делать? – Кот уже прикидывал, насколько интересно будет шуршать эта игрушка под его лапами. – Может быть, скомкаешь и бросишь мне?
– Перебьёшься! – отрезал кудесник. – Кто же разбрасывается такими историями?
Он отложил исписанный астральным почерком листок бумаги в новую папку и сделал пометку «Фото-сказко-аппарат». Следом он достал еще один лист бумаги, отмерил прямоугольник 13 на 18 и взял в руки ножницы.
– Я хочу узнать, что было дальше, – сказал кудесник, открывая крышку линзы. – А то история кажется незаконченной.
***
– Поверь мне, я всё-таки сделал тебя единственной и уникальной, – сказал фотоаппарат вслед уходящей гостье. – Пускай это незаметно обычным взглядом, но я чувствую, что ты изменилась.
– Верю, – смущенно ответила гостья, укладываясь в совершенно новую, еще пустую папку. – Верю.
Мурлако́́.
Кудесник сидел в полумраке волшебной лавки и перебирал записи. Рядом лежала раскрытая папка с надписью «Фото-сказко-аппарат», которая была уже наполовину заполнена ровной стопкой исписанной бумаги.
Могло показаться, что кудесник просто делает записи в своих дневниках, но внимательного наблюдателя должно было смутить наличие рядом баночки с непонятной белой жидкостью и надписью «Мурлако́». Кудесник окунал концом гусиного пера в баночку и водил его острием по бумаге, проявляя астральные записи.
***
Никому из людей не пришло бы в голову подсунуть старому фотоаппарату вместо фотопластины листок бумаги точно такого же формата.
Да, и тут обман! На такое был способен только наш знакомый хозяин лавки «Залейся зельем». Но на то он и кудесник, чтобы делать с обычными вещами что-то необычное. Ведь никогда не знаешь, какой может быть результат. А вдруг сложится куча факторов, и произойдет что-то волшебное, что не должно происходить в привычной жизни. Ведь где есть обыденность, нет места волшебству. Есть только ординарное и убогое семимерное пространство бесконечного континуума, заплетенное тройной драконьей вязью вокруг огромного гриба. Во всяком случае, результаты опытов, взятые из альманаха «Кастанеда и кактусы», говорили именно об этом.
Фотоаппарат был спроектирован так, чтобы ловить момент этого самого «семимерного сами знаете чего» и запечатлевать его в изображении. Но ведь ни в одной инструкции к фотоаппаратам не говорилось о том, что фотография не может быть выполнена в виде текста.
В конце концов текст лучше описывает момент и делает это более ярко и полно. Текст отражает все нюансы, включая ароматы, звуки, вкусы, тактильные ощущения. Смешно, как получается запихнуть столько разнообразной информации в поток символов? Да очень легко. Легко! Например: «Теплый кусочек шарлотки с хрустящей корочкой и глиняная кружка с парным молоком».
– Мурлако́м, – поправил кот. – Надо писать правильно! Мурлако́, а не молоко!
– Вечно ты лезешь со своими репликами! – усмехнулся кудесник, разминая уставшую от долгого астралописания руку.
Он потрепал пушистого ассистента по загривку, потянулся, зевнул и продолжил запись.
***
Что поделать, приходится приспосабливаться к новым условиям жизни, и, если ты хочешь жить и творить, то будь любезен, найди способ проявить себя по-иному. Прояви так, чтобы тебя мог хоть кто-нибудь понять.
К сожалению, астральный текст снимков старого фотоаппарата мог разобрать только подготовленный маг с открытыми чакрами и третьим глазом на затылке, ну еще и чёрный кот кудесника тоже его видел. Но он не умел читать ничего, кроме слов «колбаса» и «сосиски», а в написании этих слов делал три орфографические ошибки, оправдываясь тем, что у него лапки.
Кудесник экспериментировал. Он вкладывал в заднюю стенку фотоаппарата чистый листок бумаги формата 13 на 18 сантиметров, ставил перед фотоаппаратом различные предметы, выполнял манипуляции, которые очень напоминали действия настоящего фотографа. Потом вытаскивал листок бумаги и рассматривал астральные записи.
На этом можно было бы и остановиться, но кудеснику этого было мало. Он хотел читать «живой текст», а не вглядываться в него своим третьим глазом. Ведь астральное чтение – штука жутко неудобная. Приходится нелепо выворачивать голову, из-за чего потом всегда ноет шея. И вообще, со стороны выглядит очень жутко.
Нужно было средство для проявления текста.
***
В открытии проявителя для астральных записей, как, в принципе, в любом другом великом открытии, огромную роль сыграл фактор неожиданности. В нашем случае фактор неожиданности обладал черной пушистой униформой, имел наглую усатую морду и славился просто невыносимым характером.
Чрево этой махровой неожиданности было по-сказочному бездонно, что как бы уже намекало на её исключительность.
Кстати, у кудесника даже где-то оставались выкладки с доказательством теоремы «О неподчинении кошачьих евклидовой геометрии», ибо он уже давно пытался найти научное обоснование тому, почему кот внутри больше, чем снаружи.
Что выяснил кудесник, остается неизвестно. Однако доподлинно известно, что он озвучил своему пушистому ассистенту гипотезу о наличии в нём чёрной дыры. Кот, конечно, посмеялся, но разубеждать кудесника не стал, а гордо заявил, что всё так и обстоит на самом деле. Также он предупредил, что для сдерживания в нем черной дыры необходимо что-то вкусное и белое, например, мурлако́́. Кот объяснил, что процесс сдерживания мог начаться неожиданно, поэтому мурлако́́ должно находиться почти в каждой свободной от зелий ёмкости волшебного магазинчика. Чтобы он мог в любой момент начать, так сказать, сдерживать чёрную дыру и не допустить уничтожение вселенной. Почему вселенной? Ну, коты вообще не любят себя ограничивать. Поэтому, если уж врать, то с вселенским размахом, чтобы потом обидно не было.
В общем, вот так в пустую чернильницу попало мурлако́́.
Что было дальше, нетрудно догадаться. Попадание мурлака на астральные записи стало лишь вопросом времени.
Как потом признался кудесник, он мог бы и сам додуматься до такого применения мурлака́. Ведь минус на минус всегда даёт плюс, поэтому логично, что белое на белом что-то там проявляет.
Кот совсем не обрадовался новому открытию. Конечно, ему льстило, что он явился как бы котолизатором великого открытия, однако его запасы мурлака́ стали расходоваться не по прямому назначению, и со временем оно приобрело новое, очень неприятное свойство.
***
– Мурлако закончилось, – разочарованно сказал кудесник, глядя в опустевшую баночку.
– Эх! – грустно вздохнул кот. – Всё моё мурлако истратил на свои бумажки!
– Зато тема взаимоотношение мурлака с идеально сферическим черным котом в вакууме полностью раскрыта, – возразил чародей. Он размял уставшие кисти и довольно откинулся в кресле.
– Да, но какой ценой? – шмыгнул носом пушистый ассистент
– Ценой самого мурлака, – усмехнулся кудесник.
– Мяу, – ответил чёрный кот и с надеждой сунул нос в чернильницу.
В конце концов, последнее слово всегда оставалось за ним…
Котокомпот из чёрной сапо́ты.
Кудесник грустно заглянул в пустую баночку с надписью «Мурлако́́». Кот тоже сунул нос в банку и с осуждением посмотрел на хозяина лавки.
– Твои глупые эксперименты очень сильно расходуют мои запасы! – укоризненно заявил пушистый ассистент.
Конечно, как и любой кот, он считал все запасы магазинчика своими. Это относилось не только ко всему съестному, что хранилось в холодильнике, но и вообще всю лавку «Залейся зельем» он считал своей.
***
У кошек свои понятия о собственности. Им мурчать на то, что там о себе возомнили людишки. Человек – царь природы? Ха-ха! Что бы сказал этот царь, узнав о незыблемом кошачьем законе: «Всё, на чём лежит шерсть кота, является собственностью кота!». А она лежит везде, где обитают эти махровые захватчики, и иногда даже в тех местах, где они не обитают.
Чем пушистей кот, тем больше пространства он может зашерстить и тем обширней становятся его территория и богатства. Наверное, поэтому и появилось выражение: «Кошка с богатой шерстью».
Людишки, конечно, ничего не слышали про «шерстяной» закон, хотя коты неоднократно напоминают им об этом каждое утро своими громкими криками: «Моё! Моё! Моё!».
Но, хотя люди не понимают, что там орут коты, они всё-таки что-то подозревают и поэтому, чтобы кошки совсем не захватили весь мир, а оставили человечеству хоть немного личного пространства, изобретают столько хитрых средств для ухода и уборки кошачьей шерсти.
Венцом пассивного сопротивления человечества стала ошибочная мода на лысых котов – сфинксов. Но кто же мог знать, что сфинксы шерстят не реальный, а астральный мир, и поэтому в реальности они такие лысые! И только кудесник, знавший, как выглядят сфинксы в астрале, понимал истинную картину происходящего, но помалкивал. Потому что пока мир находится в мягких кошачьих лапках, человечество может быть спокойно. А пока люди исправно убирают кошачью шерсть, а котики исправно шерстят всё вокруг.
***
– Не жадничай, кот, – сказал кудесник и отложил гусиное перо. – Принцесса Тули́нэ обещала, что скоро пополнит твои запасы.
Кот хотел поиграться кончиком гусиного пера, которое теперь лежало без дела, но от имени Тули́нэ его игривое настроение как чихом сдуло.
– Тули́нэ! Ох, опять эта девчонка! – вздыбился кот. – У меня от нее голова кругом! Если она придет, то я лучше спрячусь куда подальше.
***
«Куда подальше» представляло собой трехлитровую банку на самой верхней полке книжного шкафа. Обычно, чтобы убежать от проблем, кот с грацией картошки трамбовался в эту банку и делал вид, что он компот. В этом агрегатном состоянии в коте просыпался настоящий драматический актер и в некотором роде художник. Тут было где разгуляться. Узоры переплетения лап, хвоста и всего остального кошачьего тела никогда не повторялись. Каждый раз котокомпот был новый. Но так как бежать от проблем и тягот кошачьей жизни пушистому ассистенту приходилось довольно часто, то он очень быстро израсходовал всю классическую палитру этого не только полезного, но и крайне красивого напитка. В определенный момент даже был творческий кризис, но тут на выручку подоспел компотный авангардизм, компотный абстракционизм и даже компотный кубизм. Открылось второе дыхание, и благодатная почва в виде трехлитровой банки одарила котокомпот не только приютом от тревог и проблем внешнего мира, но и радостью творчества.
В последний раз кот блистал в мистическо-постмодернистской инсталляции «Ежевика на коньяке». Причем сделал он это так убедительно, что его даже чуть не выпили.
Так тяжело притворяться вкусной жидкостью в мире людей, каждый норовит тебя налить в бокал и попробовать.
***
За дверью послышалось движение и ритмичный стук подкованных башмачков.
– Беги, пушистый! – хмыкнул кудесник. – Я ее задержу.
Кот не заставил себя долго упрашивать, и его лапы смешно затыгыдынкали по полу.
Когда дело касалось кормёжки, сохранности шкуры или появления Тули́нэ, что, по сути, приравнивалось к высокому уровню опасности для сохранности этой самой шкуры, кот был очень покладист и расторопен. Тем более что его уже будоражила новая творческая идея.
Да, в этот момент каждый художник мог бы понять кота. Как не они – художники, хватая мольберт, хвост… Кхм-м-м, холст, кисти и краски, бегут прочь от проблем и тягот реального мира в свою идеальную, закрытую, личную трехлитровую банку, чтобы художественно растечься в ней и, глядя на реальность через надежную защиту стекла своего творчества, выкрикнуть этому миру прямо в лицо: «Хрен ты меня отсюда достанешь! Не на того напали!»
Котокомпот из черной сапоты в порыве экспрессионизма летел к спасительной банке.
ТА-ДАМ!
– ТА-ДАМ! – в помещение лавки ворвался маленький торнадо, в центре которого находилась миловидная девушка. Или девочка? Ох, так тяжело определить индивида женского пола в возрасте 12 лет. Скажем, студентка. Точно! Миловидная студентка первого курса Института Прекрасных Принцесс.
Запоздало упали сразу пара ложек, вилка, ножик, скалка, ступка и даже половник – по всем приметам выходило, что уровень производимых разрушений гостьи зашкаливает. И немудрено, ведь Тули́нэ одна могла с легкостью и элегантностью заменить собой целый класс начальной школы, ну или пару подготовительных групп детсада средней степени непослушности.
– Я еще не поступила! – возразила Тули́нэ, делая двойное комбо из извинительных реверансов и приветственных книксенов. – И кто это постоянно тут разговаривает?
– Да это паук-сказочник, – сказал кудесник, махнув в сторону угла. – Завелся тут у меня, плетет свою паутину сказок и бормочет их себе под нос. Не бойся его, он не кусается.
– Тогда… ТААДААААМ! – воскликнула Тули́нэ, ставя глиняный кувшин с молоком на стойку рядом с кудесником. – ТАДАДАДАААААМ!
– Ты великолепна, – улыбнулся кудесник, осторожно убирая незаконченную запись в папку. – Можно тебя попросить еще об одной услуге?
– Можноооо, – пропела Тули́нэ, танцуя вокруг фотоаппарата.
– Но придется постоять пару секунд смирно, – усмехнулся кудесник.
– А это уже сложноооооо, – Тули́нэ взяла пару высоких нот, и где-то в глубине лавки зажмурился котокомпот из черной сапо́ты…
***
Через десять минут кудесник держал еще непроявленную страницу из фото-сказко-аппарата с астральными записями.
– Напомни мне, пожалуйста, зачем тебе эти бумажки, – сказала Тули́нэ, заглядывая кудеснику через плечо. – И зачем ты портишь свежее мурлако́?
– Ага! – воскликнул кот и тут же пожалел об этом.
– Ага, пушистик! Я знала, что ты где-то рядоооом, – пропела Тули́нэ. – Вылезай из баааанки, я тебя не съем!
– Нет меня, – муркнул кот, крепче вжимая в банку усы, лапы и хвост.
Конечно, он хорошо спрятался за стеклом своего надежного убежища, но кто знает, что можно ожидать от этой девушки? Девочки? Студентки!
– Просто я хочу, чтобы паук-сказочник вплел твою самую первую историю в свою паутину сказок, – усмехнулся кудесник.
– И из-за этого нужно было проводить все эти сложные манипуляции? – хмыкнула Тули́нэ, наливая себе в чашку мурлако́.
– Ага! – воскликнул кот, почувствовав запах свежего молока, но тут же спохватился. – Фыр-фыр! Да кто же меня за язык-то дергает!
– Просто ты всё так закрутишь, что у паука-сказочника вся паутина повествования будет в узлах, – мягко сказал кудесник. – А я всё-таки люблю порядок, даже в паутине.
– Закручу? – удивилась Тули́нэ.
– Как всегда, – пожал плечами кудесник.
– Ну тогда ты рассказывай, – хмыкнула студентка.
И кудесник начал проявлять фотографию сказки и читать всем получившуюся историю. А паук-сказочник, что-то тихо бурча себе под нос, начал плести новый узор в своей паутине сказок.
***
– Нет, нет и еще раз нет! – категорично отчеканила каждая голова дракона, и принцесса от беспомощности чуть не прикусила себе нижнюю губу. – Я не буду тебя похищать! Нашла дурака.
Это было фиаско. Принцесса Тули́нэ, провалившая вступительный экзамен в Институт Прекрасных Принцесс, была готова разрыдаться.
Настоящая принцесса.
– Нет, нет и еще раз нет! – категорично отчеканила каждая голова дракона, и принцесса от беспомощности чуть не прикусила себе нижнюю губу. – Я не буду тебя похищать! Нашла дурака.
Это было фиаско. Принцесса Тули́нэ, провалившая вступительный экзамен в Институт Прекрасных Принцесс, была готова разрыдаться.
***
Кто мог знать, что экзамен начнется ночью, сразу после изнурительного подготовительного бала? Уж точно не Тули́нэ, которая сразу вырубилась на горе пирин, измученная вступительными полонезами и вальсами. Элегантно пуская слюну на кружевную наволочку, будущая студентка ИПП беззаботно дрыхла и не подозревала, что экзамен уже идет. Лишь утром она узнала, что засыпалась на элементарном испытании с горошиной.
– Что же вы, душечка, сказок не знаете? – спросили у нее в канцелярии института, возвращая документы. – Гора перин на кровати должна была вас насторожить.
Тули́нэ плакала, феерично заламывала кисти рук и даже несколько раз честно попыталась упасть в обморок, но в канцелярии, где привыкли к таким выкрутасам, были непоколебимы: «Приходите в следующем году».
В следующем году! Да что вы такое говорите! Прекрасной Тули́нэ уже 12, а через год ей будет… Тули́нэ умела считать, правда, пока только по пальцам. Поэтому, чтобы сейчас произвести арифметические вычисления своего возраста, ей нужно было снять туфлю. Но этикет этого не позволял.
Одно Тули́нэ знала точно: уже через пару лет она будет старой девой, её жизнь пойдет под откос, и придется уходить в монастырь, так и не вкусив все радости королевской жизни.
– Вот только если бы вас до начала учебного года похитил дракон, – подсказала пухлая регистраторша, – и желательно из главного бального зала, то мы бы вас сразу зачислили в группу «Похищенных Принцесс».
Сердце Тули́нэ радостно забилось. Группа «Похищенных Принцесс», также известная в институте как «Общество ПП», была самой безбашенной и привилегированной группировкой учебного заведения. Попасть туда можно было только через настоящее похищение драконом, а для этого, согласитесь, нужно быть настоящей принцессой.
Драконы вообще никогда не размениваются на всякие фальшивки. Сокровища у них в пещерах всегда настоящие, и уж если туда попала принцесса, то все знали, что она взаправдашняя, а не какая-нибудь фальшивка.
Голова Тули́нэ закружилась от перспектив и обилия букв «П» в этих перспективах. Поступить в «ИПП», да еще в «Общество ПП» – это было так… Пэпэ́шно!
***
И вот теперь эта зверюга просто говорит: «Нет!»
– Почему? – в сотый раз повторяла девушка. – Ну почему?
– Да пока я тебя буду похищать, у меня все сокровища растащат! – наконец не выдержал дракон.
– Так зачем тебе эти сокровища? – возмутилась принцесса. – Что вы, драконы, как сороки! Зачем вам столько золота?
В ответ дракон лишь устало вздохнул. Он был сильно измотан напором мелкой пигалицы и к тому же переживал сейчас очередной приступ кризиса среднего возраста. Да, такое иногда бывает с драконами в возрасте 300–400 лет, особенно с холостяками.
***
Все люди ошибочно полагают, что драконы бездумно копят сокровища просто из-за того, что они – сокровища. И никто не догадывается, почему они это делают. А всё дело в том, что для драконьего гнезда нужно много золотых монет.
По дикой усмешке природы гнездовью драконов требуются стабильная температура в большом объеме и на очень длительное время. Золото – идеальный металл для уютного драконьего гнездышка. Он не только хорошо сохраняет тепло, но и позволяет надолго увлечь самку дракона вдумчивым созерцанием всяких блестящих побрякушек. Так что собирание сокровищ – вопрос выживания популяции драконов, а не гипертрофированная клептомания, как полагают многие людишки.
И как раз на днях наш знакомый дракон понял, что наконец собрал достаточно сокровищ, чтобы стать завидным женихом. Но за столько лет тяжелого труда он совершенно позабыл, как выполнить второе условие, которое необходимо для создания драконьей семьи. Он забыл, как танцевать брачный танец. Поэтому его последнее свидание закончилось полным фиаско. Дракон, конечно, безуспешно попытался изобразить перед партнершей несколько незамысловатых па, но запутался в чередовании лап, хвоста и крыльев, стушевался и позорно сбежал с рандеву. Партнерша лишь в недоумении развела крыльями: «Ах, во все времена остаются проблемы с наличием свободных симпатичных партнеров, с достаточным количеством золота и гибкостью тела».
***
Тули́нэ по понятным причинам ничего не знала о проблемах дракона, ведь обычно о таком позоре незнакомым пигалицам не рассказывают. Но наша будущая студентка всё-таки была с задатками «настоящей принцессы», поэтому она почувствовала, что решить ее проблему может только какой-то невероятный танец.
Кто-то из великих сказал: «В любой непонятной ситуации – танцуй!».
Не уверен, что Тули́нэ знала, кто это сказал и по какому поводу, не уверен даже в том, что она вообще знала это изречение. Но ведь не обязательно его знать, чтобы танцевать? И Тули́нэ начала танцевать. Вальс перетекал в полонез, полонез в польку, а полька в кадриль. И так по кругу, по кругу, по кругу. Дракон удивленно наблюдал за девушкой, предположив, что молодой организм тронулся умом. Они вообще странные, эти люди. Особенно девушки. Особенно принцессы.
– Что? Что ты делаешь? – воскликнул дракон, когда мельтешение в глазах от кружевного платья стало невыносимым. – Не делай так!
– Не делать как? – засмеялась Тули́нэ, почувствовав, что нашла управу на дракона. – Не делать так?
И она закружилась вокруг дракона подобно юле́. Головы дракона переплелись между собой, стараясь уследить за безудержным кружением принцессы.
– Похитишь? – не унималась Тули́нэ. – Тогда прекращу!
Головы дракона упали на землю.
– Похитю. То есть, похищу. – устало протянул дракон. – Но есть одно «но»!
– Но? – Тули́нэ остановилась и вперлась взглядом в одну из морд дракона. – Что за «но»?
– Ты должна научить меня танцевать брачный танец драконов!