– Что молчишь? Не хочешь слушать? – сурово спросила девушка, но потом спохватилась: – Ах да… Ты же мне ответить ничего не можешь… Какой пассаж… Бедняжка…

Дракон всхлипнул и в очередной раз попытался открыть пасть. Не вышло. Хрупкие на вид, но сильные руки Тули́нэ сжимали пасть дракона подобно струбцинам. Или тискам, если вдруг кто-то не знает, что такое струбцины.

– Раз ты не против… А ты ведь совершенно не против, верно? – вопросительно подняла одну бровь девушка. – То я все же тебе расскажу.

Дракон что-то промычал, и Тули́нэ расценила это как знак согласия. Она вообще любое мычание собеседника трактовала весьма фривольно.

– Челюсти крокодила, кроме того, что могут откусить руку или перекусить ногу, имеют несколько интересных особенностей…

Дракон решил, что пора начинать терять сознание.

– Эй, алло! Глаза не закатывай! Ты еще здесь? – спохватилась девушка.

Послышались звонкие шлепки по драконьему носу.

– О, снова в эфире? Вот и славно! – довольно улыбнулась Тули́нэ, заметив, что дракон оставил попытки инсценировать обморок.

– Итак, мышцы челюсти крокодила спроектированы природой для смыкания его пасти… – с воодушевлением продолжила девушка. – Но, видимо, природа решила, что крокодилу этого будет достаточно, а может быть, у нее такое своеобразное чувство юмора… Одним словом, мышцы, которые отвечают за открытие пасти у крокодила, слабые, дряблые и отвислые. Забавно, не так ли?

«Ни капли не забавно», – подумал дракон.

Но из его сомкнутой пасти было слышно только обиженное мычание.

– Поэтому даже такая хрупкая и утонченная девушка, как я, спокойно может удерживать его пасть закрытой, не прилагая к этому чрезмерных усилий.

Тули́нэ легкомысленно рассмеялась и добавила:

– Если, конечно, ей удастся неожиданно подкараулить зазевавшегося крокодила с закрытой пастью…

Дракон тяжело вздохнул.

– А знаешь, что еще забавно? – невинно продолжала щебетать Тули́нэ. – Вы, драконы, оказывается, приходитесь дальними родственниками крокодилов. А это значит, что у каждого дракона есть так называемая ахиллесова щека. Не знаешь, кто такой Ахиллес?

Дракон попытался замотать головой, но Тули́нэ надежно держала его морду в своих крепких объятьях.

– Не трепыхайся, я тебе потом расскажу, – проворковала девушка. – Крокодильчик ты мой ненаглядный…

Дракон в очередной раз шмыгнул носом и пустил одинокую крокодилью слезу…

***

Теперь вы догадываетесь, почему драконы при виде принцесс всегда разевают свою пасть? И если вы думали, что они это делают от гастрономического восхищения перед очарованием прелестной молодой особы, то вы ошибаетесь. Делают они это из страха. Ведь никакому дракону не хочется почувствовать себя беспомощным перед нежным захватом его ахиллесовой щеки. А если вы мне не верите, то спросите у дракона. Или у крокодила. Или у Тули́нэ, которая и так растрепала всем студенткам Института Прекрасных Принцесс про этот курьезный сюрприз матери-природы…

Заряд уверенности.

– Не уверен, что сейчас самое удачное время для запуска воздушных змеев… – с сомнением сказал дракон, глядя на хмурое небо. – Погода нелётная…

– Да ты что! – с воодушевлением воскликнула принцесса Тули́нэ. – Смотри, какие симпатичные грозовые тучи! Как сияют молнии! Как приятно грохочет гром! А этот изумительный шквалистый ветер? Да природа прямо зовет в небо!

Она раскинула руки в разные стороны, как бы желая обнять то ли небо, то ли дракона, то ли всё сразу.

– В небо! – крикнула Тули́нэ. – В НЕБО!

Раскаты грома недвусмысленно дали понять, что небо против всей этой движухи вокруг него.

– Кстати, а где твой воздушный змей? – забеспокоился дракон. – Что-то я его не вижу.

Девушка, излучая любовь, уставилась на дракона.

– Нет, нет, нет! – воскликнул дракон, замечая в руках принцессы непонятно откуда взявшийся моток проволоки. – Я тебе не змей! Я – дракон!

– Ну ты, как бы, воздушный и как бы тоже змей… – невозмутимо заметила Тули́нэ, пытаясь поймать хвост дракона и обмотать его концом проволоки. – Вон какой пластичный… Хрен поймаешь.

Дракон, пряча под себя хвост, попытался отползти от девушки подальше. Принцесса, смеясь, пыталась не дать дракону этого сделать.

– Все твои затеи заканчиваются плохо, особенно для тех, для кого они затеяны, – недовольно заметил дракон.

Девушка поймала дракона и ободряюще похлопала его по загривку, заряжая уверенностью и бесстрашием.

– Давай, не кобенься, – подначивала пигалица. – Я все рассчитала, в этот раз ты будешь в полной безопасности.

– От чего?

– От неприятных неожиданностей, – усмехнулась Тули́нэ. – Сейчас тебе на хвост повяжем страховочный трос…

– Зачем? – насторожился дракон.

– Для надежности, – убедительно нахмурив брови, сказала принцесса. – Чтобы тебя ветром не унесло. Видишь, как я о твоей безопасности волнуюсь!

– Вообще-то, это не страховочный трос, – с сомнением пробормотал дракон. – Это провод!

– Провод, трос… – легкомысленно пожала плечами принцесса. – Какая разница?

– Я не знаю, – вздохнул дракон.

– Ну, раз нет разницы, тогда и волноваться не о чем!

– Все равно меня терзают смутные сомнения…

– Ты уверен, что это не блохи?

– У драконов не бывает блох, – обиделся дракон. – А вот сомнений хоть отбавляй.

– Тогда делись!

– Чем? – не понял дракон.

– Сомнениями, – пожала плечами принцесса. – А то у меня их вообще нет, даже не знаю, как они выглядят.

***

Да, среди людей и сказочных персонажей есть такие личности, у которых напрочь отсутствуют сомнения. Они сами бесстрашно ввязываются в любые авантюры и тащат за собой неосторожных попутчиков. И что характерно, ни те, ни другие даже не представляют, как они потом будут из них выкручиваться.

До конца неизвестно, чем руководствуются эти персонажи. Кто-то предполагает, что у них отсутствует отдел головного мозга, отвечающий за долгосрочное планирование. Кто-то думает, что они успешно прошли курс «Живи сейчас, помрешь потом». Я лично считаю, что эти люди просто играют с окружающим миром в азартную игру под названием «Давай проверим, что из этого получится».

Но кто бы чего не думал об этих бесстрашных искателях приключений, все соглашаются с тем, что они чертовски везучие. Возможно, им помогает сам окружающий мир? Ведь как еще он узнает о себе что-то новое и интересное?

***

– Как ты вообще со всем этим живешь? – удивилась принцесса, разглядывая гору сомнений, которую перед ней высыпал дракон. Такой богатой коллекции она еще не видела.

– Не знаю, – смущенно вздохнул дракон. – Как-то привык.

– А это что? – девушка ткнула носком туфельки в одно из сомнений.

– Это мое сомнение по поводу того, выключил ли я утюг.

– А это?

– А это сомнение по поводу, включал ли я утюг.

– А это?

– А это сомнение по поводу, есть ли вообще у меня утюг…

– Как всё запущено… – вздохнула Тули́нэ.

– Ничего не запущено, – возразил дракон, – у меня тут всё систематизировано, упорядочено и промаркировано.

– Всё равно, – отмахнулась Тули́нэ. – Оставь этот хлам, он тебе только летать мешает.

– Не могу.

– Почему?

– Я его слишком долго собирал, и теперь к нему привязался, – ответил дракон. – Так что мне с сомнениями привычно и спокойно.

– Ну, тогда смотри! – воскликнула принцесса, вытаскивая из кармана бального платья молоток и здоровенный болт.

– Что ты собираешься делать? – испуганно воскликнул дракон.

– Собираюсь забить болт на твои сомнения! – демонически рассмеялась принцесса.

Дракон и пискнуть не успел, как болт с жутким треском вошел в самую кучу сомнений. Удары молотка загнали металлическое изделие по самую шляпку.

– Кажется, там что-то хрустнуло? – подняв одну бровь, заметила принцесса.

– Это было сомнение по поводу того, можно ли забить молотком болт в самую гущу сомнений, – расстроенно вздохнул дракон. – Эх… Мое любимое.

– Ну-с, раз тебе больше ничего не мешает… – улыбнулась Тули́нэ, разматывая «страховочный» провод. – Тогда небо тебя зовет.

***

Дракон кружился в небе. Скорее даже не кружился, а уворачивался от вездесущих молний.

– Ну как там? – кричала девушка, стараясь перекричать завывание стихии. – Правда, здорово?

– Знаешь, я раньше не был уверен, – прокричал в ответ дракон. – А вот теперь…

– А вот теперь ты уверен? – перебила его принцесса.

– Да, я никогда в жизни еще не был так убежден!

– Вот видишь! Это потому что ты без сомнений!

– Теперь никаких сомнений! – воскликнул дракон, увернувшись от очередной молнии. – Если я раньше еще и сомневался немного, то теперь… Нет!

Молния по закону жанра шибанула в «страховочный провод» дракона, передав ему свой жуткий небесный заряд. Воздушный змей с шумом пикирующего бомбардировщика грохнулся на землю.

Взволнованная девушка поспешила к дракону для оказания первой медицинской помощи.

– Не подходи ко мне! – запротестовал пришедший в себя дракон.

– Вдруг тебе нужна моя помощь? – виновато проворковала Тули́нэ.

– Нет! Не нужна! – отрезал дракон.

– Ты уверен?

– Абсолютно уверен!

– Это как?

– Уверен, как модуль нуля в квадрате.

– Хорошо же тебя шибануло… – с завистью сказала Тули́нэ. – Такой уверенностью зарядился.

– Да, теперь я такой уверенный. В моей жизни всё встало на свои места, и если меня раньше еще и терзали смутные сомнения, то теперь их просто разметало в клочья и развеяло ветром.

– Что, совсем никаких сомнений не осталось? – с сомнением спросила Тули́нэ.

– Совсем… – кивнул дракон. – У меня не осталось никаких сомнений в том, что от твоей уверенности у меня бывают только одни проблемы…

Чувство вкуса.

– Совершенно нечего поесть… – вздохнул Диодор, разочарованно глядя на сказочную принцессу.

– Ты шутишь!? – воскликнула Тули́нэ. – Твое «совершенно нечего поесть» уже ни в какие миски не лезет – всё в твоем корме!

И она указала на десять кошачьих мисок, которые ломились от разнообразия деликатесов.

– Так бывает, – вздохнул кот. – Всё в еде, а поесть нечего…

– Для сказочного кота ты слишком не сказочно жрё…

– Ш-ш-што!? – обиженно зашипел Диодор.

– Ешь, говорю, слишком много, – пояснила Тули́нэ. – Не в сказке сказать, ни пером описать.

– Я же не виноват, что вы меня постоянно этими сказками кормите!

– Не сказками, а в сказках, – уточнила девушка. – И потом, ты же сам, чуть что, сразу орешь: «Когда кормить будут? Когда кормить будут?»

– Просто ты намеков не понимаешь?

– Каких?

– Кошачьих.

– Нет, не понимаю. – развела руками девушка. – Я же сказочный персонаж, и мозги у меня непонятно где находятся. Так что будь любезен, объяснись со своими намёками.

– Я требую не еды… – трагически вздохнул Диодор. – А внимания…

– А, понятно, – кивнула принцесса и сосредоточенно посмотрела на кота. – Я – само внимание…

– Что-то кушать хочется, а поесть нечего… – мурлыкнул пушистый.

– Ты издеваешься?! – взревела девушка.

– Отнюдь, – невинно отозвался Диодор.

– Всё! Тема еды закрыта, запечатана, опломбирована и убрана на антресоль! – Тули́нэ так разгорячённо жестикулировала, что казалось, она хочет запечатать, опломбировать и убрать на антресоль кота. – Мы к еде больше не возвращаемся!

– Почему?

– Скучно это и однообразно…

– А я готов о еде говорить постоянно… – мурлыкнул кот. – Кстати, чего бы нам перекусить?

– Иди перекуси… – Тули́нэ посмотрела по сторонам в поисках какого-нибудь гастрономического изыска. – Перекуси вон тот провод и успокойся уже.

– Шутишь, там же переменный ток! – усмехнулся Диодор.

– Какой, какой ток? – не поняла принцесса.

– Такой, такой ток… – передразнил ее кот. – Переменный…

– Это вообще как? – почесав макушку, спросила девушка.

– Ну так, – невнятно отмахнулся Диодор. – То ли есть ток, то ли его нет…

– Так ты кусай, – начала подначивать Тули́нэ, – и тогда мы будем знать наверняка.

– А вдруг я укушу, а он там будет? – недовольно спросил кот.

– Попробуешь ток на вкус, – усмехнулась пигалица, – потом мне расскажешь…

– Как-то несправедливо получается, – задумчиво пробурчал Диодор. – Кусать буду я, а знать будем мы оба. Лучше ты кусай… Кстати, я никогда не видел, чтобы ты что-либо ела… Ты что, никогда не ешь?

– Как-то не задумывалась над этим… – пожала плечами девушка.

– Ну еще бы, – язвительно заметил кот. – Ты здесь, мозги непонятно где…

– Зато кулаки у меня на месте! – набычилась Тули́нэ. – И вообще, мне тут на днях сказали, что с таким напором, как у меня, мозги вообще не нужны, они только мешают.

– Чему они мешают? – усмехнулся Диодор.

– Чувствам! – воскликнула девушка. – Я же сказочная принцесса, поэтому все мои душевные силы сконцентрированы на очаровании, проникновенности и чувственности.

– Ну чувство вкуса у тебя, видимо, отсутствует… – съязвил кот.

– Чувство такта есть, – принцесса начала загибать пальцы, пересчитывая свои чувства.

– Чувство ритма есть, чувство прекрасного есть, реакция есть, удар поставлен…

– Раз ты отвергаешь всё вкусненькое и не готова впасть в сладкие объятия чревоугодия, то вкус у тебя так себе, – настырно возразил Диодор.

– А я вот сейчас возьму и что-нибудь съем! – прорычала принцесса.

– С голодухи? – поинтересовался кот.

– Нет, из принципа, – проскрипела зубами Тули́нэ. – Что тут у нас вкусного?

– Сейчас я могу предложить тебе только десять мисок кошачьих разносолов и тот провод. Но если ты его собираешься есть, то сразу хочу предупредить, что будет невкусно…

– А это мы сейчас проверим! – демонически рассмеялась принцесса.

– Стой, он же под напряжением! – забеспокоился Диодор.

– А я сама сейчас вся в напряжении, – отмахнулась Тули́нэ. – Посмотрим, чье напряжение напряженнее!

***

– Кто электричеством балуется? – возмутился сказочник, когда в лавке «Залейся зельем» вырубился свет. – Я так сказку до конца не закончу!

– Тут не баловство, а дело принципа, – отозвался Диодор.

– Какого еще принципа? – не понял сказочник.

– Очаровательного, проникновенного и очень чувственного…

– А почему принцесса на полу?

– Это она в голодный обморок грохнулась… – усмехнулся пушистый. – Бежала, чтобы впасть в сладкие объятия чревоугодия, но от напряжения зацепилась за провод…

– Бедняжка, надо ее покормить, – с заботой в голосе проговорил сказочник.

– Ты бы ей лучше чувство самосохранения привил, – посоветовал Диодор и тут же начал ябедничать. – Тащит в рот всякую поливинилхлоридную гадость. Говорил же, невкусно. Не поверила. А уж я этой изоляции столько перегрыз… Но кто вообще слушает котов…

– Хорошо, сейчас Тули́нэ в чувство приведём и займёмся остальными её чувствами… – усмехнулся сказочник, заканчивая сказку.

P. S.

При написании этой сказки ни одна принцесса не пострадала.

Британские ученые коты.

В магической лавке «Залейся зельем» было темно и тихо. Темно было оттого, что осенние деньки становились все короче и короче, а тихо было, потому что посетителей не было. Кудесник от нечего делать решил прогуляться в городском парке и полюбоваться тоскливыми остатками золотой осени, пока бесконечные дожди и пронизывающий ветер не превратили шуршащую красоту ярких листьев в непонятную бурую массу, на которой очень удобно поскальзываться и падать.

Пушистый ассистент кудесника, а по совместительству черный кот Диодор восседал на старой торговой стойке и сосредоточенно внюхивался в окружающий мир. Ноздри кота смешно подергивались, глаза были слегка прикрыты, а раскошенные усы, которые делали его похожим на солидного отставного генерала, вальяжно распушились. Если бы сейчас в помещение магазинчика заскочил припозднившийся посетитель, то, увидев монументальный образ кота Диодора, он бы наверняка подумал, что перед ним никто иной, как сам хозяин лавки «Залейся зельем», но, к несчастью кота, в магазинчик влетела припозднившаяся студентка Института прекрасных принцесс. Хотя насчет припозднившейся можно было еще поспорить. Тули́нэ, а именно так звали это рыжее создание 13 лет от роду, вообще считала, что принцессы появляются всегда вовремя и вообще время сказки движется только в их присутствии и только в ту сторону, куда им заблагорассудится.

– ТА-ДАМ! – воскликнула будущая сказочная принцесса и сказочно впорхнула в помещение лавки.

Усы кота собрались в две метелочки, но сам вид кота отнюдь не потерял своей шикарной монументальности. В конце концов, он свой гордый вид не на помойке нашел.

Тули́нэ, пританцовывая, приблизилась к коту, планируя изумительно провести свое сказочное время за его пушистый счет.

– Чем занят наш трудяга-ассистент? – проворковала шалунья.

Диодор открыл один глаз и нервно дернул метелочкой усов.

– Конечно, очень важным делом!

– Каким? – Принцесса протянула руку, чтобы погладить черную униформу кота, но тот, фыркнув, предупредительно отстранился.

– Я нюхаю… – раздраженно ответил Диодор. – И не мешай мне…

– Подумаешь, какая важность, – насупилась девушка. – Всё время нюхаешь ты что-то: то пол, то подоконник, то что-то под своим хвостом…

– Не приставай! – раздраженно перебил ее кот. – Сейчас я нюхаю такое, что важностью своею затмевает все хвосты на свете.

– Ах, что такого важного ты можешь здесь унюхать? – отмахнулась Тули́нэ.

– Я чую запах будущего… – таинственно мурлыкнул Диодор.

– А что, так можно было?! – опешила девушка.

– Конечно, можно, – довольно усмехнулся Диодор. – А для котов, что рождены под чёрной мастью, это даже нужно!

– Так разве черные коты – особые?

– Что за вопрос?! – обиженно мяукнул Диодор.

– Ах, значит, сам не знаешь? – поддела его Тули́нэ.

– Ах, значит, знаю! – передразнил ее кот.

– И чем же? – не унималась принцесса. – Ведь у вас у всех четыре лапы, хвост… Опять же, шерсть, которую вы постоянно забываете то тут, то там… Усы… Так в чем же чёрные коты отличия имеют от других, не черных?

– Отличие – в удаче.

– Как, в удаче? – растерялась Тули́нэ.

– Вот так, – грустно пожал плечами Диодор. – Ты знаешь ли, удача у кошек черной масти не очень-то удачлива… И, мягко выражаясь, хромает. И на все четыре лапы. Так что ее в расчет мы с детства не берем, а полагаемся на запах будущего…

– Я даже не могла предположить, что будущее можно чуять носом, – принцесса с любопытством посмотрела на Диодора.

– Да, можно, – закивал черный кот. – Можно.

– Обоснуй?

– Легко, – воскликнул Диодор. – Британские ученые коты давно, еще на той неделе, доказали: сначала запах появляется, потом уже чего-то происходит. Понятно?

– Нет, – скептически прищурилась принцесса. – Как-то ненаучно звучат твои слова… Ты не находишь?

– Как же не научно?! – обиделся Диодор. – Британские ученые коты же доказали, а ведь они мяукать ерунду не станут. Ты мне не веришь, но ученым-то поверь!

– Ах, верю, верю, – усмехнулась Тули́нэ, – конечно, если уж британские ученые коты так намяукали, тогда ты прав, наверное…

– Я прав всегда! – фыркнул кот.

– И чем же оно пахнет?

– Что пахнет?

– Да, будущее, ё-твоё!

– Ах, это… – прищурился кот. – По правде говоря, я не успел как следует разнюхать, ты прискакала и помехи навела.

– Что я навела? – не поняла Тули́нэ.

– Помехи… – устало вздохнул Диодор. – Своим приходом ты весь мой предсказательный эфир забила запахом своим, теперь всё будущее тобой пропахло.

– Ты хочешь мне сказать, что я воняю? – возмутилась девушка. – Мне, той, которая из душа не вылазит и чистотой своей является примером для принцесс!

– Да не ори ты, – недовольно скривился кот, – не от тебя фонит, фонят лишь твои настырные помехи.

– И чем же у меня они фонят?

– Какой-то сказочной белебердой и жизнерадостностью…

– Упс, – смущенно усмехнулась Тули́нэ. – Ну, если жизнерадостностью пахнет, то это да, мои помехи помехуют… Ты говоришь, фонят сильно?

– Просто жуть! – пожаловался кот. – От уровня такого, жизнерадостности, рецепторы все стонут у меня…

– Как стонут? Соло, хором иль дуэтом?

– Я выразился образно, могла бы догадаться, конечно же, никто не стонет, хотя, конечно, мог бы и стонать…

– Как хорошо, что образно, – облегченно вздохнула принцесса, – а то мне только тут рецепторного хора не хватало, что по-кошачьи стонет в унисон. Мне одного рецепторного кота хватает, с усами и хвостом.

– А мне с того, что образно, не легче! – обиженно фыркнул Диодор. – Пришла тут с жизнерадостностью своею и всю настройку сбила!

– Мой милый Диодор, насколько ты пушист, настолько ты капризен.

– Капризен?! Я?! – возмутился кот. – А ну-ка обоснуй!

– Легко! – воскликнула Тули́нэ. – Британские ученые принцессы уже давно, вчера после обеда, доказали, что те коты, у коих всё помехи помехуют и хором образно рецепторы стенают от жизнерадостности премиленьких принцесс, являются капризными!

– Ни капли не научно! – запротестовал кот.

– А вот научно! Или ты веру потерял в британскую учёность?

– Я не капризный, – шмыгнул носом Диадор и обиженно отвернулся.

– А какой, мой милый Диодор? – принцессе все же удалось погладить пушистого ассистента по загривку.

– Чувствительный… – фыркнул кот и спрыгнул на пол.

– Ах, посмотрите-ка вы на него! – всплеснула руками Тули́нэ. – Чувствительный какой нашелся! Тоже мне, пушистая принцесса!

– Тогда уж принц! – огрызнулся Диодор. – И не фоняй тут жизнерадостностью своей! Ее высокий уровень мне не сулит приятностей.

– А что же он сулит?

– Он неприятности сулит, а то чего похуже…

– Так что же, неприятна я тебе? – надула губы Тули́нэ. – И близость царственной особы рядом не вызывает радости? А я стараюсь и тружусь, и жизнерадостность свою всю трачу на тебя, неблагодарный…

– Тут царственность не при делах совсем, – вздохнул Диодор, – какой б особой не была она. Все дело в жизнерадостности, ведь от нее одни проблемы.

– И чем же жизнерадостность тебе не угодила?

– Да всем!

– Ну а по-моему, жизнерадостность – штукенция весьма приятная.

– Чего же в ней приятного? – недовольно отозвался черный кот. – Да весь пушистый опыт мой подсказывает, что жизнерадостность в хозяйстве бесполезна, а иногда и просто для здоровья вредна.

– А ну-ка обоснуй, – парировала Тули́нэ. – Но только без мяуканья котов ученых из Британии.

– Ну хорошо… – промямлил Диодор. – Вот, например, прошу я жизнерадостно покушать и, предположим, в три часа утра. Тогда что происходит?

– Летит в тебя моя прекрасная туфля, что золотом расшита, с подбитыми набойками из стали, чтобы на балах звенели и…

– Кхм-кхм, мы отвлеклись, – прервал ее Диодор. – Продолжим наши опыты. Так… Значит… Скажем, возвращаюсь жизнерадостно домой, когда лишь алая заря окрасит утреннее небо багрянцем алым, и радость возвращенья своего хочу я зычно разделить с тобой, что происходит?

– Летит в тебя моя прекрасная туфля, что золотом расшита, с подбитыми набойками из стали, чтобы на балах звенели и… Кажется, уже вторая… – задумчиво произнесла Тули́нэ, загибая пальцы.

– Ну вот, а если… – начал было Диодор.

– Так, стоп! – прервала его принцесса.

– Кто крикнул: «Стоп!»? – опешил кот. – Что значит «Стоп»?

– А то и значит – «Стоп»! – возмутилась Тули́нэ. – Миленькое дело! Я так без обуви останусь! Нет, если дальше так мы будем продолжать, то я босая буду. Да я ж так простужусь! Такой мне опыт неприятен! Стоп, я так больше не играю!

– Вот и говорю я, что жизнерадостность – штуковина довольно вредная… Согласна? – довольно прищурился Диодор. – Так что ей ты не фони, не надо.

– Ну хорошо, меня ты убедил, не буду, – пробурчала Тули́нэ. – Я пофоняю чем-нибудь другим. В большом избытке любопытство у меня… Вот любопытством можно помехнуть немного?

– А любопытством так вообще ни в коем случае нельзя! – вздыбился Диодор. – Ведь в любопытстве кроется смертельная опасность для кошачьих!

– А ну-ка обоснуй? – усмехнулась Тули́нэ.

– Легко! – воскликнул Диодор. – Британские ученые коты уже давно всем доказали: капля любопытства убивает кошку!

– Ох, эти мне ученые английские коты! – всплеснула руками Тули́нэ.