Кудесник всегда волновался, когда давал вторую жизнь вещам. Так вышло, что люди в наше время совсем не ценят старые вещи. А для надоевших вещей, которые всё еще были готовы нести свои прямые обязанности, даже придумали витиеватое словосочетание: «моральное старение». Хотя еще можно было поспорить с тем, кто морально устарел. Вещи или человечество, которому постоянно нужно было что-нибудь новенькое? Кудесник мог понять человечество, но не мог согласиться с такой постановкой вопроса. Видимо, из-за этого его лавка и напоминала не волшебный магазин, а краеведческий музей.

Кудесник поставил на потертую столешницу свечной каретный фонарь. Мандрагоры столпились кучкой возле непонятного предмета и с любопытством его разглядывали.

У фонаря было три стеклянных окошка и одна ржавая металлическая стенка. Раньше внутри металл был отполирован до блеска и служил подобием зеркальной линзы для фокусировки и отражения света. Верх фонаря напоминал крышу волшебной хижины с круглым дефлектором теплоотвода. У фонаря было целых три ручки. Одна была сверху, прямо над чердаком-дефлектором, вторая находилась за железной стенкой, а третья даже была не ручка, а крепление, чтобы можно было установить фонарь возле облучки кареты. Кареты! Кудесник попытался вспомнить, когда он в последний раз видел карету на улицах города, и не смог вспомнить. Даже в этой исторической части города кареты больше не ездили.

– А почему он такой ржавый? – спросила малышка Ра.

– Потому что старый, – буркнула старшая Ман. – Все старые вещи обычно или ржавые, или пыльные, или всё сразу.

– Ста-а-арый, – начала напевать Го.

– Ржа-а-авый, – поддержала её Дра.

Они затянули только что придуманную незатейливую песенку и стали бегать вокруг корпуса фонаря.

– Такой старый, что совсем заржавел? – пролепетала малышка Ра и потерла ладошкой ржавую стенку фонаря.

– Фонари ржавеют не от старости, – заметил чародей.

– А от чего? – спросила Ра, вопросительно глядя на кудесника.

– Этот фонарь заржавел оттого, что внутри него давно не зажигался свет, – задумчиво глядя на малышку, ответил мужчина. – Фонарь должен светить, без этого влага, которой наполнен внешний мир, начинает подтачивать его железную оболочку.

– Ста-а-арый, ржа-а-авый, – пели Дра и Го, бегая одна за другой.

– Смысл фонаря – защищать внутренний огонь и освещать дорогу тем, кто в ней нуждается, – вздохнул кудесник и открыл дверцу фонаря. – Видимо, старость и ржавость приходят, когда потерян внутренний огонь, а с ним и сам смысл существования.

Было непонятно, имеет ли он в виду только фонари или думает о людях, которые тоже очень часто теряют смысл жизни.

Ра заглянула внутрь.

– А это что такое? – спросила малышка, указывая на странное металлическое гнездышко.

– О, там находилось сердце фонаря, – объяснил кудесник. – Но это место сейчас пустует, и поэтому ржавчина внешнего мира взяла над ним верх.

Ра осторожно подошла к тому месту, где раньше руки человека ставили восковую свечку. Она села в углубление, обхватив маленькие колени ладошками.

– Ста-а-арый фонарь, – грустно пропела Ра. – Бе-е-едный фонарь. Без огня оста-а-ался, ста-а-арый фонарь.

И непонятно, почему у кудесника засвербело в носу, а глаза предательски защипали.

– Так, я пошла за тряпкой! – сурово сказала Ман. – Надо стереть всю эту пыль и помыть окна.

Она по-деловому спрыгнула на пол и пошла на кухню.

Тем временем кудесник заметил, что Дра и Го совсем расшалились, и подставил ладонь, чтобы малыши не свалились на пол.

– Ман, ты всегда такая деловая? – спросил мужчина, когда старшая мандрагора вернулась с ведерком воды и тряпкой. – Умудряешься находить смысл во всем, даже в пыли!

– А что? – пробурчала старшая мандрагора, пыхтя забираясь на торговую стойку. – Смотреть, что ли, на нее и вздыхать? Смысл пыли в том, чтобы ее убирали!

Возразить было нечего.

Тем временем малышка Ра, которая грустно сидела в сердце каретного фонаря, начала излучать легкое свечение. Этот теплый свет коснулся старых ржавых стенок, и по рыжей ссохшейся корке тонкой паутиной пробежали блестящие трещины. Кудесник завороженно смотрел на то, как прямо у него перед глазами происходило настоящее маленькое чудо. Металл фонаря постепенно очистился. Полированная линза-отражатель, принимая свет своего нового маленького сердца, ровным потоком направляла его в сумрак внешнего мира. Помещение лавки наполнилось призрачными огнями. Казалось, каждая из многочисленных вещей, стоявших на стеллажах и полках магазинчика, отзывается на теплый свет каретного фонаря своим маленьким внутренним огнем. Дра и Го, широко раскрыв рот, смотрели во все глаза на удивительную иллюминацию, и даже деловая Ман отложила на время тряпку. Старшая мандрагора вопросительно посмотрела на хозяина лавки, но тот лишь улыбнулся и пожал плечами.

Кудесник и сам не знал, почему, заняв место в сердце старого каретного фонаря, малышка Ра стала источником его внутреннего света. Возможно, это такой физический закон, который могут открыть лишь те, кто занял пустующее место в чьем-либо сердце.

Закон жизни – дарить тепло и своим светом указывать дорогу тем, кто в этом нуждается…

С технической точки зрения.

Кудесник сидел на лавочке осеннего кафе и пил кофе. Черный кот лежал рядом и усиленно впитывал в себя тепло, которое в последнее время не так уж щедро дарило остывшее за лето солнце.

Листья, шурша, бегали по тротуару, а малышка Ра с довольным визгом играла с ними в догонялки. Ножки у мандрагоры были маленькие, и она постоянно проигрывала. Но Ра не расстраивалась. И что с того, что не успеваешь поймать одну вереницу, ведь тебя почти сразу же догоняет следующая дружная орава, которую тоже можно с восторгом догонять.

– Тебе не кажется, что всё это бесполезно? – мурлыкнул черный кот, щурясь от лучей сентябрьского солнца.

– Нет! – пропыхтела Ра, пробегая мимо.

Кот улыбнулся и принял расслабленную позу номер три – с двумя асанами кошачьей йоги он уже закончил.

– А как ты думаешь, – мурлыкнул кот, когда в очередной раз малышка пробегала рядом, – с кем ты играешь в догонялки?

– Что за вопрос? – рассмеялась Ра. – Конечно, с листьями!

Внезапно поток ветра резко поменял свое направление, и Ра с довольным визгом влетела в самую середину шуршащей оравы.

– У-и-и-и-и-и! – завизжала от восторга Ра, радостно барахтаясь среди золотого великолепия.

Ветер-непоседа сделал небольшую передышку и снова подхватил сухую листву. Теперь он погнал её, описывая небольшие круги.

– С технической точки зрения, – философски заметил кот, – ты играешь в догонялки не с листьями, а с ветром, который их гоняет, а значит, это бесполезно.

– Бесполезно, что? – спросила Ра, бегая кругами по тротуару.

– Бесполезно ловить ветер, – фыркнул кот.

– Кот, когда ты стал таким занудой? – улыбаясь, заметил кудесник, отпивая уже поостывший кофе. – Сам, небось, тоже хочешь за листьями побегать?

– Вовсе нет, – мурлыкнул кот, растекаясь по лавочке и принимая позу черной кляксы. – Просто вся эта бесполезная беготня так утомляет.

– Кот, ты неправ! – запыхавшаяся Ра подошла к лавочке. – С технической точки зрения ветер тут совершенно ни при чем!

– Ну да, конечно, – зафыркал кот. – С технической точки зрения малютки-растения, это, возможно, выглядит иначе, но если посмотреть глубже…

– Если посмотреть глубже, то воздух из области высокого давления движется в область низкого давления, – усмехнулась Ра.

Кудесник довольно хмыкнул, а кот поднял голову и с удивлением уставился на малютку-мандрагору.

– А разница давлений связана с неравномерным нагревом воздуха, – невинно продолжила Ра, – к которому ты, кот, имеешь непосредственное отношение. Ведь своей темной шерстью ты похищаешь довольно большое количество солнечного тепла, и получается, что тоже участвуешь в создании этой самой ветреной неравномерности. А это значит…

– Значит? – как завороженный повторил кот.

– Что с технической точки зрения, бегая за листьями, я пытаюсь поймать… – хитро продолжила Ра.

– Пытаешься поймать? – все еще не понимал кот.

– Ветреного кота! – взвизгнула Ра и весело схватила кончик пушистого хвоста, свисающего с лавки. – Попался! Теперь ты водишь!

И, не дожидаясь реакции пушистого ассистента, малышка Ра с довольным смехом убежала за очередной вереницей листьев.

Кот удивленно посмотрел на кудесника.

– Нет, ну если посмотреть глубже, – задумчиво произнес кудесник. – С технической точки зрения. То она права, и ты действительно водишь.

– А вот и нет, – мурлыкнул кот, – ты водишь!

Он резко ударил кудесника лапой и, спрыгнув с лавки, побежал за малюткой-мандрагорой.

– Ра, подожди меня! Я тоже хочу с тобой! – кричал кот, быстро перемещая свою пушистую неравномерность температур в кучу шуршащих листьев.

– Ну да, – хмыкнул кудесник. – С технической точки зрения, теперь вожу я.

Неизвестный закон Кирхгофа.

Кот сидел на ветке дерева и ждал, когда его снимут. Отношения с местной флорой у пушистого ассистента были трудные и противоречивые. Забраться по дереву выходило легко и непринужденно, особенно когда кот спасался от назойливых собак. А вот спуститься вниз… Хм… Все эти изумительные веточки, которые так удобно помогали забраться повыше, никак не желали отпускать своего гостя.

Каждый раз забираясь по дереву, кот методично следовал одному простому правилу, в соответствии с которым сначала шли передние лапы и морда с любопытным носом, а уже потом всё остальное. Но спускаться по этой методике коту было не очень-то удобно, и…

Кот вздохнул и постарался быть честным с самим собой – страшно.

При попытке спуститься вниз по дереву по непонятным причинам кошачий вестибулярный аппарат перезагружался, и задняя часть пушистого ассистента совершенно не грациозно норовила обогнать его голову то сбоку, то сверху. Терять контроль над мохнатой задницей – вот что было по-настоящему страшно.

Эх, видимо, не зря своего пушистого ассистента хозяин лавки «Залейся зельем» нарёк Диодом. «Туда – ага, обратно – не-ага». Но к чести кудесника можно добавить, что он никогда не использовал эту маленькую кошачью особенность в их частых перепалках. Ведь настоящий друг никогда не будет намекать на позорные слабости своего близкого человека. Даже если этот человек – черный кот.

***

Пушистый полупроводник смотрел на играющих под деревом собак и, от нечего делать, философствовал.

– И чего эти собаки перетягивают одну палку? Вокруг полно точно таких же! Каждая взяла бы себе по палке в зубы и разбежались. Все счастливы: и собаки, и палки, и я.

Но собак сейчас меньше всего интересовали жалобы какого-то там кота, вместо этого они, почти соприкасаясь мокрыми носами, пытались отжать друг у друга увесистый кусочек древесины. Противостояние затягивалось. Коту изрядно поддувало снизу, его пушистое пузо теребил ноябрьский ветер и выдувал столь ценное кошачье тепло. Кот нахохлился и с земли очень напоминал меховую шапку-ушанку.

– Нет, ну какой смысл в этом? – Кот попытался подобрать уничижительное название для глупого собачьего развлечения. – Какой смысл в этом игрище?

Но неожиданно в его невеселые мысли ворвался знакомый визгливый ор мандрагор.

– А-а-а-а-а!

К дереву со всех корнеплодов летела Го, у нее в руке тоже была зажата палка.

– Сто-о-о-о-ой!

Следом, пыхтя, бежала Дра, размахивая ботвой.

Собаки, не разжимая челюстей, скосили глаза и с любопытством посмотрели на источники шума. Источники шума не унимались. Они постоянно перемещались в пространстве, нарезая вокруг собак концентрические круги.

– Не догонишь! – радостно визжала Го.

– А вот сейчас как догоню! – басила Дра, сотрясая кулачками. – И тогда мы похохочем!

Ее взъерошенный вид говорил о том, что в случае успеха хохотать будет только она одна, а все остальные, возможно, будут плакать.

Кот на мгновение даже забыл про холод и с любопытством стал разглядывать погоню.

– И эти туда же! – усмехнулся пушистый полупроводник. – На что им эти палки сдались?

И он внимательно оглядел ветку, на которой сидел.

– Ну палка и палка, – буркнул он себе под нос. – Я понимаю, сосиска или колбаса, тогда еще можно побегать, но деревяшка? Пф-ф-ф! Видимо, у некоторых просто осеннее обострение!

***

Когда ты убегаешь от кого-то со всех ног (или корнеплодов, как в случае с Го), то не очень-то следишь за тем, куда ты бежишь. Глаза смотрят на преследователя, ноги выполняют обманные маневры на тот случай, если в тебя полетит что-то увесистое. Так что совсем неудивительно, что хаотичная траектория шумной компании наконец замкнулась в точке из трех слагаемых: двух собак и одной палки.

По второму закону Кирхгофа, сумма палок, влетающих в узел, равна сумме палок, вылетающих из узла. В соответствии с этим законом одна палка успешно отлетела в сторону. Остальная энергия равномерно распределилась между пятью компонентами этого нового узла напряженности.

Итак, к собачьему уравнению с палкой добавилось еще две орущие переменные в лице Дра и Го. Ситуация была патовая. Собаки морщили морды, косили глаза и рычали друг на друга. Мандрагоры строили гримасы и хихикали. И никто не хотел отпускать палку – уравнение не решалось.

– Ты за кого болеешь? – над самым ухом кота раздался знакомый голос Ра.

– За себя, конечно, – сказал кот, шмыгнув носом. – И если эти любители палок не разойдутся в ближайшее время, то болеть за себя я буду ещё на протяжении пары недель.

Кота меньше всего волновало, как малютка-мандрагора забралась на дерево. Наверняка она использовала одно из своих природных дендроспособностей. Сейчас его грела мысль, что он не один кукует на ветке и что рядом именно Ра. Ведь с её горячей поддержкой можно было продержаться если не до вечера, то хотя бы до того момента, когда всем надоест играть в перетягивание палки.

– А я болею за Го, – усмехнулась Ра. – Потому что она очень хитрая и быстрая.

И зря. Потому что в любой ситуации с мандрагорами нужно болеть за Ман.

– Что вы тут устроили! – закричала старшая мандрагора, да так грозно, что теперь ее можно было смело называть страшная мандрагора. – Вас на пару минут одних оставить нельзя! Ну-ка живо сюда!

Собаки поджали хвосты и прижали уши, Го и Дра со вздохом вышли из уравнения и присоединились к старшей сестре.

– А вы, зверюги, зачем загнали кота на дерево? – продолжала бушевать Ман.

Что ей эти собаки, она одна своим страшным криком на протяжении четырех лет отпугивала всех диких кабанов в округе.

– А разве с нами был кот? – спросила одна собака у другой, ослабляя хватку зубов.

– Не знаю, я не заметила, – ответила другая. – И знаешь что, мне уже надоело кору муслякать.

Она выплюнула палку из пасти.

– Можешь забирать.

– Так если она тебе не нужна, – воскликнула первая собака, – то тогда она и мне не нужна!

И действительно, ведь по неизвестному закону Кирхгофа желание что-то удержать стремится к нулю, если у тебя это никто не отнимает.

Когда отвес в зените.

С верхней полки с грохотом упал чайник. Он отскочил под странным углом от грубоватых досок пола торгового помещения и трагически затих, обиженно глядя в потолок. Маленькая крышечка, как неопознанный летающий объект, блеснула отполированным боком и исчезла в лабиринте шкафов. Кудесник сурово посмотрел на своего пушистого ассистента. Кот сидел на торговой стойке и старательно изображал удивление и смирение.

– Это не я, – коротко мяукнул кот, стараясь не смотреть в глаза хозяина лавки.

Его взгляд метался из стороны в сторону, как маятник часов, а хвост напряженно подрагивал.

Кудесник ничего не ответил, а молча подошел к упавшему предмету.

– Прости, – сказал кудесник чайнику, вытирая пыль с металлического бока.

– Нифего фтлафного, – тихо прошепелявил носиком чайник, в душе радуясь, что он не фалфо́ловый.

Неожиданно крышечка чайника, как небольшое перекати-поле, с жалобным звоном пронеслось из одного угла комнаты в другой.

Из старого каретного фонаря, который с недавних пор облюбовала шумная ботаническая семейка, высунулась малютка-мандрагора и с любопытством уставилась на хозяина лавки.

– Вы играете? – спросила малышка Ра, сверкая глазами.

– Нет, – вздохнул кудесник. – Это кот развлекается.

– Что за несправедливые инсинуации! – обиженно воскликнул Диодор, как будто ожидая этих обвинений.

Он оскорбленно надулся и демонстративно повернулся к кудеснику спиной, чтобы тот не заметил хитрой улыбки на усатой морде. Но кудесник и без того понял, что инсинуации были не такие уж и несправедливые.

– Сижу, – театрально шмыгнул носом пушистый ассистент. – Никого не трогаю, мирно медитирую и-и-и…

– И-и-и? – с нажимом спросил кудесник, хитро прищуриваясь.

Он знал, что кот начинал медитировать, только когда затевал очередную пакость.

– И разглядываю… – глаза кота блуждали по комнате, стараясь за что-нибудь уцепиться. – И разглядываю угол! Точно! Разглядываю угол!

– Угу, – недоверчиво усмехнулся кудесник. – И какой же угол ты разглядываешь?

– Угол падения, – небрежно муркнул кот, и с полки упал граненый стакан-невыпивайка. Стакан не разбился, но только потому, что пол в лавке «Залейся зельем» был зачарован как раз от подобных неожиданностей. Предмет отскочил от пола и, перевернувшись, укатился вслед за крышкой чайника.

– Ко-о-от! – воскликнул кудесник.

– Я тут не при чем! – затараторил Диодор. – Согласно мебельному гороскопу, сегодня отвес в зените, а нивелир по транспортиру смещен на 12 делений. От этого у полок обострился угол падения – на них ничего не держится, и предметы неожиданно падают… Сами. Совершенно без моего…

С полки соскочило несколько разговорников на курином языке. Книги звучно шлёпнулись и закудахтали, как перепуганные наседки. Они захлопали переплетами, теряя страницы, исписанные аккуратным куриным почерком, и, смешно подпрыгивая, поспешили за крышкой и стаканом.

– Без моего участия, – запнувшись, закончил кот, стараясь не привлекать к себе внимание.

Кудесник отставил чайник и быстро начал делать пометки на полях альманаха «Кастанеда и кактусы». За что он всегда уважал кота, так это за то, что он на лету мог придумать такие вот несуразные, псевдоастрологические объяснения.

– Ого! – воскликнула Ра, наблюдая за необъяснимым сбоем в гравитации. На ее голос из фонаря высунулись Дра и Го.

– Что такое? – воскликнули сестры-мандрагоры.

– Кот углом падения роняет вещи! – выпалила малышка.

– Ух ты! – три пары блестящих детских глаз с восхищением уставились на кота.

Диодор подбоченился, поднял усатую морду к потолку и с гордым видом стал купаться в лучах славы. Он скосил глаза, и тут же с полки упали гаечный ключ-самокрут и ручка астрального молотка. Предметы с грохотом свалились на пол, но, не пролежав пары секунд, укатились вслед за остальными вещами.

– Ось Земли сегодня что-то слишком наклонилась… – доверительно заявил кот. – По вектору угла отражения могу заявить, что…

Вещи всей гурьбой с грохотом перебежали из одной части комнаты в другую, явно от чего-то убегая.

– Догонялки! – воскликнули мандрагоры и, спрыгнув на пол, побежали за вещами. – Виу-виу-виу!

– Так вот, – авторитетно продолжил Диодор. – Вектор угла отражения при нестабильном состоянии оси земного диска постоянно меняется. Из-за этого фундамент здания съезжает с тектонической плиты и…

– Тектоническую плиту только не трогай! – усмехнулся кудесник. – Она у нас и так нестабильная, особенно когда отвес в зените.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул кот, пожимая плечами. – Закон астрохлябии…

Тем временем вещи вместе с вопящей оравой мандрагор бегали из одного угла торгового помещения в другой. Через несколько минут этого шумного марафона к ним присоединилась Ман со шваброй наперевес. Старшая мандрагора криком и угрозами пыталась призвать мелких бегунов к порядку, но у нее это, по понятным причинам, не выходило.

Вообще, некоторые магические растения и даже большинство не магических взрослых людей считают, что, крича на окружающих, можно призвать их к чему угодно, даже к порядку. А если это не удается, то тогда их следует загнать в порядок подручными средствами, например, шваброй! Хотя на самом деле ритуал призыва порядка начинается с тишины. Но попробуйте это объяснить разъярённой мандрагоре, размахивающей хозяйственным инвентарём.

В общем, Ман безуспешно старалась загнать всех марафонцев между двумя шкафами, чтобы прекратить эту непотребную катавасию. Бегуны, естественно, никуда загоняться не желали, ибо при появлении Ман у них открылось второе дыхание.

– Зря стараешься, – мурлыкнул кот мандрагоре. – Сегодня отвес в зените, а нивелир…

– Я сейчас кому-то под хвост запихну! – ревела мандрагора. – И транспортиром утрамбую!

Кот сконфузился и замолчал.

Кудесник, уставший от шума, подошел к полке и снял с нее старую обувную коробку. Потом он вышел на середину торгового помещения и, поставив коробку на пол, осторожно снял с нее крышку.

– Да, и насчет отвеса, – голос кудесника неожиданно стал суровым, – который сейчас в зените…

Он замер, и, когда в очередной раз вся орущая толпа пробегала мимо, резко выхватил из верещащей оравы нечто невидимое. Это нечто сопротивлялось и барахталось в руках человека, стараясь вырваться на свободу, но опытный кудесник ловко запихнул пойманную астральную сущность в коробку и плотно закрыл ее крышкой.

– Наказан! – строго воскликнул кудесник.

Кот погрустнел и жалобно замяукал. Со стороны показалось, что он немного уменьшился в размерах и даже как-то оплыл и обрюзг.

Тем временем шумный марафон, лишившись своей невидимой силы, споткнулся и рассыпался по полу лавки ворохом предметов и орущих мандрагор. Ман возмущенно орала на младших сестер, чтобы они не орали, а те орали в ответ просто потому, что им было весело.

Отсмеявшись, малютки с недоумением посмотрели по сторонам. Они не понимали, почему закончилась их веселая игра. Ман, любившая порядок, недовольно подгоняла куриные разговорники к книжному шкафу, а малютки-мандрагоры, заметив на полу незнакомую коробку, гурьбой обступили кудесника.

– Что это? Что это такое? – с интересом затараторили мандрагоры.

– Знакомьтесь, малыши! – усмехнулся довольный кудесник. – В этой коробке сейчас сидит очень шкодливый, невероятно беспокойный и совершенно самостоятельный тыгыдык кота Диодора.

– Кудесник, в твоем странном магазине какая только чертовщина не заводится, – устало вздохнула старшая Ман. – Нет, я, конечно, много всякой дичи повидала, но тыгыдыка без кота еще не видела.

– А у меня, как в сказке, – хмыкнул мужчина. – Чем дальше, тем чудней.

– А ему там не тесно? – обеспокоенно спросила Ра.

– Не волнуйся, малышка, – успокоил её кудесник. – Коты и их тыгыдыки просто обожают коробки. Так что пускай немного посидят и отдохнут друг от друга. А то у нас от их развлечений того и гляди фундамент с тектонической плиты съедет.

– И долго нам так отдыхать? – печально мяукнул Диодор.

– Ну-у, – хитро прищурился хозяин лавки. – До тех пор, пока у вас отвес в зените…