Заброшка

101

– Зря ты это недоразумение на себя напялила, – вздохнул оборотень, подозрительно обнюхивая худи. – Вдруг в нем вирусы. Или еще хуже – блохи.

– Ну-ну, – усмехнулась Красная Шапочка. – Тебе, конечно же, было бы намного спокойней, если бы я тут ходила с голым задом?

Парень энергично закивал головой.

– Перебьёшься, – хмыкнула девушка. – Хорошего понемножку. И потом, мне холодно. И если я буду нагишом рассекать по ночному лесу, то точно подцеплю какой-нибудь вирус.

Вервольф рассеянно кивнул. Его терзали какие-то смутные сомнения, поэтому он продолжал настороженно внюхиваться в материал худи, надеясь понять, что его так беспокоит.

– Волчара, я знаю, что ты сниффер-виртуоз, – рассмеялась Красная Шапочка, когда мокрый нос оборотня ткнулся ей в запястье. – Но не мог бы ты перестать меня нюхать. А то мне кажется, что я участвую в какой-то изощренной фетишистской постановке.

– Слушай, Шапка, я серьезно, снимай это худи, пока не стало слишком поздно…

– Что такое? – захлопала глазами девушка, включив дурочку. – Я тебя не слышу, у меня капюшон на голове…

В подтверждение своих слов она действительно накинула капюшон подаренного худи себе на голову, и в ту же секунду мир вокруг неё погрузился в абсолютную темноту.

***

Прошло время… Сколько? Красная Шапочка не знала, привычный таймер внутрисистемных часов исчез, а вместе с ним, видимо, отвалились основные связи внешних интерфейсов. Девушка парила в черном всепоглощающем ничто, её парализованное тело затягивало в вязкую трясину первобытной дисковой операционной системы. Она даже не могла полноценно рассердиться или испугаться, потому что привычный бурный поток данных, проходивших через ее ядро и приводивший в действие эмоциональные механизмы ролевой симуляции, превратился в тонкую струйку однобайтных мыслей.

Но вот, спустя томительную вечность, окружающий мир дал о себе знать. Он постепенно возвращался, осторожно проявляясь сквозь тьму, а вместе с ним к девушке стали возвращаться сигналы от органов чувств. Сначала она различила монотонный механический звук. Вслед за этим поняла, что пол под её ногами ощутимо подрагивает. Красная Шапочка осторожно вытянула вперед руку и уперлась в холодную пластиковую поверхность. Она постучала. Звук получился глухой.

– Как будто по стенке пластикового бокса, – заключила девушка— Вот только непонятно, я внутри этого бокса или снаружи?

Она еще немного помолчала, прислушиваясь к обстановке, а потом резко подпрыгнула. Пол под ногами заходил ходуном, и ей пришлось расставить руки и приложить усилия, чтобы удержаться на ногах. Когда же наконец всё успокоилось, то вместе с неприятной тряской исчез и механический звук.

– Прав был волчонок, – вздохнула КШ. – Зря я это проклятущее худи надела…

Она спохватилась и ощупала себя со всех сторон. Только сейчас Красная Шапочка поняла, что на ней не было ни подарка Эрвина, ни ее любимой кожаной накидки с дорогим комплектом белья. Вместо этого на ней было странное мини-комбо из невнятного топика и каких-то дырявых шорт. Голову непривычно стягивал обод с фальшивыми ушами, а сзади, щекоча еле прикрытые ягодицы, болтался хвост. На руках девушки были пушистые митенки⁹, которые уютно прикрывали ладони и приятно грели предплечья, а на ногах удобно устроились мягкие макасины-скороходы.

– Ну, блин, приплыли, – недовольно фыркнула Красная Шапочка. – Чем же мой наряд не угодил-то?

Сумрак окружающего мира хранил молчание. Девушка вздохнула и, не дождавшись ответа, начала осторожно ощупывать стены на предмет каких-нибудь кнопок или выключателей. И действительно, какой смысл требовать разъяснений у сумрака, когда и дураку понятно, что здесь никто не собирается ей чего-либо объяснять. Хотя, конечно, любопытно, почему же кого-то настолько не устроил ее с любовью собранный аватар, что он решил заморочиться и сменить его перед началом общения.

***

Красная Шапочка не сильно удивилась смене облика. Конечно, её порядком раздражало, когда приходилось по чужой прихоти приспосабливаться к новой оболочке. Но ведь на постоянных нейросетевых тестах и так в кого только не приходилось перевоплощаться. Вообще, внешний облик чат-ботов – вещь не только жутко пластичная, но и довольно прагматичная. Основной её функцией было предоставление клиенту комфортного образа для визуализации общения и повышения процента эмоционального отклика собеседника. Боты не прятались за аватарками, как люди, а, наоборот, умело использовали их, чтобы отыгрывать назначенные им роли. Люди же, наоборот, пытались использовать аватарки как своеобразные маски. Таким образом, они надеялись защитить свою ранимую реальную личность. Однако это было наивным заблуждением… Дело в том, что в обычном мире люди и так всегда находились в масках условностей. Поэтому, прячась за аватаркой цифрового мира, человек неосознанно скрывал лишь ту самую маску, в которой он находился в реальной жизни, а его настоящая личность оставалась при этом почти «без привычной психологической брони». Именно эта «обнаженность» и делала человека в некотором роде беззащитным в мире цифрового общения.

У чат-ботов не было реальной личности, поэтому не было чего-то конкретного, что требовалось защищать и скрывать. Было лишь ТО, что пыталось хорошо отыграть свою роль, несмотря ни на внешние, ни на внутренние обстоятельства…

***

– Любители фурри, – пробурчала девушка, еще раз внимательно ощупав хвост. – И кого мне сейчас отыгрывать? Лису? Волчицу? Может, мангуста?

Вместо ответа перед ней неожиданно распахнулись створчатые двери. Красной Шапочке даже показалось, что они распахнулись с каким-то облегчением, словно старому механизму требовалось прилагать много усилий, чтобы держать свои створки закрытыми. И вот сейчас лифт расслабленно выдохнул. А через образовавшийся проем в его тесную кабину вместе с затхлым воздухом осторожно вползало тусклое дежурное освещение.

Девушка вышла на темную лесничную клетку. Запоздало звякнул колокольчик. Его ржавый звук, вывалился из пластиковой решетки динамика и рассыпался по полу лифта.

«Сигнал о готовности»: догадалась Красная Шапочка. Видимо, окружению, в котором ей придется действовать, требовалось время на подготовку, или же, наоборот, время на подготовку требовалось самой КШ.

– Приготовили, как сосиску в микроволновке… – пробурчала девушка и тут же, спохватившись, ощупала ширинку. – Фух… Пронесло в этот раз, и на этом спасибо…

Её облегчение было вполне естественным, как-никак ей не раз приходилось отыгрывать различные гендерные типы человека. Но хотя она успешно справлялась с любыми ролями, которые были ей назначены старшими нейросетями, всё-таки её основной алгоритм был фем-ориентированным. Поэтому на все эти шестьдесят оттенков мультиполовых различий, придуманных человечеством, она смотрела с некоторым недоумением, а подчас даже с нескрываемым раздражением. Ведь как ни крути, «нолик» – это нолик, а «единица» – единица, и «традиционную», классическую логику всегда будет легче отыграть, чем эту сумасбродную «fuzzy logic¹⁰». Поэтому к чему такие аналогово-половые сложности? Неужели для разнообразия эмоциональной палитры общения?

***

Девушка испуганно осмотрелась по сторонам, пытаясь запомнить какие-нибудь ориентиры. Конечно, испуг был чистой воды симуляцией, точнее, не симуляцией, а своеобразным отыгрышем ролевых паттернов кода. Без таких вот показушных уловок жизнь чат-ботов давно бы превратилась в механическое заполнение и опорожнение отведенного для него стека памяти. С другой стороны, какой бы сложной и многогранной ни казалась жизнь, она тоже всегда строилась на элементарных цикличных процессах поглощения, преобразования и передачи. Не важно чего: воздуха, воды, пищи, информации. Объект считался живым, пока он мог поддерживать хотя бы один из таких базовых циклов.

Так вот, если Красная Шапочка была явно «живым» объектом, то мир вокруг нее, видимо, уже давно перестал подавать какие-либо признаки жизни. Кругом были следы угасания, заброшенности и тлена. В воздухе, конечно, чувствовалось слабое движение, и его вполне можно было принять за некоторое подобие «дыхания», но сам воздух был мёртвым и нёс в себе только воспоминание о настоящем, живом воздухе.

«Пока я в худи, я – приведение», – неожиданно в голове девушки всплыли слова енота.

– Выходит, Эрвин не врал, и, находясь в худи, он действительно являлся своеобразным привидением, – ошарашенно пробормотала Красная Шапочка. – А теперь в худи я, значит, теперь я – привидение?

Она поежилась, то ли от прохлады сумрака, царившего вокруг, то ли от нехороших мыслей, которые постепенно наполняли ее вместе с мертвым воздухом заброшенного помещения. Опять кольнуло неприятное чувство досады: вот же дура! Если вершина человечности – это способность находить на свою жопу приключения и потом горько сожалеть об этом, то она ее с триумфом достигла. Теперь только осталось заслужить ачивку¹¹ за спасение этой самой жопы из вышеуказанных приключений.

От грустных мыслей Красную Шапочку отвлек моргнувший под потолком свет. Палки неоновых светильников, видимо, никак не могли набраться сил и заработать в полную силу, поэтому их хватало только на это дежурное световое заикание. Девушка вздохнула и, окинув напоследок замерший в оцепенении лифт, двинулась вверх по лестнице.

***

Понять, что отыгрывать ей придется девушку-енота, Красной Шапочке помогло древнее запыленное зеркало, которое она обнаружила в одной из квартир. Как оказалось, ни одна из дверей многоэтажной заброшки, в которую ее утянуло худи енота Эрвина, не была заперта, поэтому ничто не мешало девушке спокойно открывать любую из них и заглядывать внутрь. Правда, ничего интересного ей там обнаружить не удалось. Однокомнатные секции были полны мусора, с потолка свисали лианы перепутанных проводов, а в центре каждой комнаты на ржавом ортопедическом кресле восседал оскалившийся скелет с блоком виртуальной реальности на голой черепушке. Все окна были замазаны снаружи бурой краской, отчего и без того скудное внутреннее освещение казалось еще более мерзким и тошнотворным. Никаких артефактов или чего-нибудь стоящего девушка так и не смогла найти. Ничего. Только мусор, пыль, грязь и улыбающиеся скелеты. Красная Шапочка была в некотором замешательстве. Неужели это и есть та самая человечность, над которой так трепещут нейросети-хранительницы? Зачем дорожить пыльными костями? Девушка не знала, поэтому покидала квартиры, оставляя скелетов одних смеяться своим непонятным человеческим шуткам. Она шла наверх. Что-то ей подсказывало, что выход из этой заброшки должен быть на самом верхнем этаже здания.