Это же дикость.
Ты не в моём вкусе ‒
Это значит,
Я не готов пить твою кровь?
Я не знаю.
Я совершенно запуталась.
На самом деле
Лингвистика путает ещё больше.
Я начинаю разбирать давно минувшие фразы,
Но потом понимаю,
Что в них нет того, что я ищу.
Что те, кто сказал эти фразы,
Говорят на мёртвом языке,
Который значит то,
Что принято.
Особого смысла нет.
Его никогда не было,
Потому что он не может быть рождён мёртвым сознанием.
Я была влюблена в мужчину,
Который старше меня в два раза.
Как-то он напился и сказал:
Я старый. Я тебе надоем.
Тогда я поняла, чем всё это закончится
И что он совершенно меня не понимает.
Но я сказала:
Мы говорим на одном языке
Этого достаточно.
Потом он меня предал.
Язык был не один.
Я просто хотела убедиться в этом.
И, спрятав надежду на лучшее в далёком сердце,
Убедилась в худшем.
О, человечество!
Тогда
Я решила научиться говорить о себе,
Развязать язык,
Стать предельно откровенной,
Завладеть тем, чего я требую от других.
Но многих пугают истории про мою жуткую жизнь,
Про то, что я видела.
Про то, чего никогда из меня не убрать.
Это жуткое тождество:
Я равно моя жизнь.
Я равно смерть.
Потому что
Всё моё детство ‒ это похороны.
Вся моя юность ‒ это похороны.
И молодость.
И говорю я
Исключительно
На языке смерти,
Но это живой язык.
Я живая.
3. Уши
Я знаю, что не смогу хорошо сказать о музыке;
Человек всегда выглядит глупо,
Когда пытается выразить страшную любовь.
Что я могу сказать?
Я люблю тебя,
Я очень люблю тебя,
Никогда не оставляй меня ‒
И всё это я скажу дрожащим голосом,
Скомкаюсь, как листочек с нелепым стихотворением.
Кому я нужна такая?
Только музыке.
Только она будет со мной столько,
Сколько я захочу.
И ничего не попросит взамен.
Проблема.
Андрей сказал, что следующим этапом моего творчества должна стать любовь.
Я с этим согласна, потому что на самом деле я не умею любить.
Что я делаю, когда влюбляюсь в песню?
Ставлю её на репит и слушаю до тех пор, пока не затошнит.
То же самое с людьми.
Я набрасываюсь на них, думаю о них 24 часа, посвящаю им стихи,
А потом мне становится тошно.
Я была влюблена в мужчину с фамилией известного российского певца.
Он всё время восхищался моими ушами:
«Такие маленькие и дерзкие!» ‒ говорил он.
А потом…
Я могла бы в сотый раз сказать о том, что он меня предал.
Но меня уже саму достало это нытьё.
Ни слова больше.
(Я не сержусь на тебя, Маликов)
Это не важно.
В мире, полном ненависти,
Мои сверстники практикуют ненависть.
И не только они.
Мне надоело это.
Сегодня‒завтра начнётся война
Сегодня‒завтра
Сегодня‒завтра мы лишимся всего,
Нас пронзят пули.
Но люди, практикующие ненависть,
Будут практиковать её до последнего.
Стоя над умирающим,
Они скажут ему о том,
Как его ненавидят.
А теперь навострите свои ушки:
Я ‒ Любовь!
Так быстро! Так шатко! Господи!
––
Запись из моего дневника за 27 мая 2017 года:
«То, что со мной делает музыка ‒ это несправедливо».
(споём!)
Я почти всё делаю под музыку.
Мне так легче.
Но иногда определённые сентиментальные песни (типа «Wicked game»)
Разрушают всю меня.
Я рассыпаюсь,
Не могу ничего делать.
В такие моменты я либо иду танцевать,
Либо пить.
Иногда просто хватаюсь за голову и сижу.
(здесь музыка)
На немецком мы читали сказку про девочку Момо.
Её главный талант был в том, что она умела слушать,
Поэтому у неё было много друзей.
Когда Никита Валерьевич спросил у меня,
Умею ли я слушать,
Я ответила:
Manchmal.
Поэтому у меня мало друзей.
И даже их я иногда не слушаю,
Чтобы не грузиться.
Зато меня они обязаны слушать,
Потому что я редко разговариваю.
(здесь музыка)
До школы меня воспитывала прабабушка.
И она рассказывала, что, когда стреляют из пушки,
Надо открыть рот, чтобы не лопнула барабанная перепонка
В последнее время у меня постоянно закладывает уши,
Когда я волнуюсь
Или быстро иду.
Это значит, что я уже на войне.
Интересно ‒ в каком лагере?
И где мой бронежилет?
Под какую музыку я смогу убить человека?
Что я хочу услышать перед своей смертью?
Слова любви. Умирая, я хочу услышать слова любви.
Это просьба. К Тебе.
–
Несмотря на всё это, у меня очень хороший слух
Я слышу внутренние крики:
Свои, чужие.
Вся планета кричит ‒
И МЫ ВСЕ ЭТО СЛЫШИМ,
Я знаю.
Я слышу,
Следовательно ‒
Существую.
И мне этого недостаточно.
2017 г.
О ЛЮБВИ И ПР.
Два стихотворения для
Р.М.
***
Здесь холодно,
Здесь очень хорошо.
Под окнами разгуливают тени.
О чём-то говоришь мне ‒
Я молчу.
Смотрю на твои мятые колени.
Вода, преобразованная в яд.
Тоска, преобразованная в спину.
Начнётся дождь ‒
Начнётся снегопад.
Опять уедешь ‒
Я опять остыну.
Джимми-Джимми Разлагаев
Разлагаев Джимми-Джимми
Очень болен, очень нежен ‒
Целовальщик диких кошек,
Пышногрудый итальянец,
В землю втоптанный подснежник.
Джимми-Джимми, ача-ача!
Персонаж новелл Боккаччо,
Тот, который в серой шляпе
Нежность комкает в ладошке
И сияет на диване,
Алкогольный Астероид.
Разлагаев Джимми-Джимми
Ночью дверь с ноги откроет
И зрачки его впитают
Холод сосен монастырских,
Запах мёртвых лошадей.
Ача-ача.
Джимми, пей!
***
Я вернулась поздно
Я сразу легла в кровать
Я услышала, как начинается дождь
И подумала, что, кажется, люблю тебя,
Представляешь?
Тогда я решила больше не покидать свой дом
Свои кружечки с цветами
И квадратную ложку,
Которую мне подарила прабабушка Фелиция,
Перед тем как её забрали психиатры.
Никогда больше.
Derevenskoye
Тащили волка за ноги и улыбались постоянно.
Как будто все проснулись только утром,
Как будто раньше не было такого.
Тащили волка по грязи, хотели скинуть в яму,
За то, что курицу сожрал, пока мы целовались.
Пока мы трогали себя за руки и за шею,
И я сказала, что люблю, потом ‒ что не жалею,
Что я сказала это все. Мне нечего стесняться.
Мы целовались. Я люблю с тобою целоваться.
Мне было радостно, ведь ты ответил, что ты ТОЖЕ…
И это было хорошо, и на тебя похоже.
Я говорила, что люблю. Ты говорил ‒ я тоже…
(и так мы говорили до тех пор, пока не услышали, как крикнула курочка в курятнике)
Тащили волка за ноги и улыбались постоянно.
А он не дергался и тоже улыбался,
Кровавый нос отворотив на запад,
Глазами хлопал, перышком плевался.
А мы его, скажи! Скажи! Тащили без усилий!
Хороший волк попался нам, не правда ли, Василий?
Из цикла «Никитики»
***
Ветер качает гирлянды.
Я
Молча притронусь к твоей руке.
Двадцать девятого октября
Молча притронусь к твоей руке.
Молча из бара направимся мы
К белой реке.
***
Непереносимость собственного существования ‒
Истинная болезнь.
Катастрофическое утро и на следующий день тоже ‒
Истинная тоска.
Толерантность, тяга к прекрасному, хорошие волосы ‒
Акробатика.
***
1. Простишь ли ты меня?
2. Вели какое-то расследование,
Потом проснулась
Начала думать
3. Восход лимона на подоконнике,
Табачная дымка
4. Когда я успела вообще.
5. Восемь девять… восемь восемь восемь
Больше не помню
6. Купила вчера молоко
Вечером сварю кашу
7. Подташнивает
***
Красным по белому ‒ «Прости».
Я говорю: «А мы здесь шли,
Ходили как-то мы с тобой
Весной-весной.
С Никитой шли,
Ходили с ним по головам,
Синхронизировали шаг.
Теперь не ходим».
Как-то так.
Никита
Бульвар Никитский. Никого.
Ты в нём Никита.
Ты один.
Никчёмный мальчик никакой
Никто ‒ Никита ‒ Никотин
Никем не узнан, не любим…
Не выйдет замуж никогда.
И некогда случится с ним
Несчастье. Или никогда.
Никита замкнут, нелюдим.
Непобедим.
***
Никого дома
На столе каша
Чуть тепла печка
Браслет о чашку ‒
Призыв к жизни
Твоя воля
Моё солнце
Совсем скрыто
Я трудно встала
–
Еще начало
А мне уже
Нестерпимо больно
***
На лошади едут
Короли едут
Это мы едем
Это я и ты
И за нами следом
Золотым пледом
Стелются ресницы
Сухой травы
Ты меня знаешь
Ты меня терпишь
Я тебя вижу
И это ты
Мы с тобой едем
Не спеша едем
На лошади едем
Едем короли