Взаперти. Книга первая

Глава 4

Когда появляется цель, появляется смысл двигаться вперёд. Просыпаться с чувством наполненного доверху желания действовать, это божественно. Моё утро было именно таким, пока не появился санитар-Дракула, но он почему-то молчал. Смотрю с настороженностью, установил капельницу. Проверил давление. Поставил на столик у моей койки стакан с водой и две таблетки. Сейчас предложит выбрать синюю или красную таблетку, долбаный Морфеус, хихикнув отвела глаза, но он продолжает молчать. В чём дело? Он заболел? Такой он гораздо хуже чем когда тихо указывает мне, что делать. Отодвинув стул, на котором между прочим итак никто не сидел, он будто намекнул, что посетителей не стоит ждать. Не огорчилась… нисколько… вчера ещё поняла, что ко мне очередь не выстраивается длиною в километр. Лежу разглядывая потолок задумавшись о предстоящем плане не заметив как он воткнул иглу и вышел. Придурок.

Пока тягучими медленными каплями протекало лекарство по прозрачной трубке, я успела выспаться. Десять раз изменить детали плана, двадцать раз всё отменить и вернуться к началу задуманного. Проще говоря, вою от скуки, а изменить, что-то не в силах, кроме собственных мыслей. Наблюдая за последней скупой каплей в бутылке над головой, знаю, что стоит ей попасть в трубку и он появится в палате готовый к распаковке. Всё так и случилось. Секунда и санитар-орангутанг стоял надо мной разбирая аппарат отсоединив мою затёкшую руку. Какого лантуха он молчит? Спустившись с койки иду в ванную комнату незаметно косясь на него. А он просто вышел из палаты тихо прикрыв за собой дверь?! Он точно маньяк! Аааа! Поняла! Начальство с проверкой никак посетили больницу, вот он и помалкивает! Хах! Ну я ему устрою! Блин, ничего я не устрою, грустно признаю поражение… Либо один качественный план, либо ничего, не хочу, чтобы с мотоциклистом пошло, что-то не так. Веры в родственников нет, а этот противный санитар может с телефоном поможет ну если не завыпендривается.

Сил от голода не прибавляется, двинувшись по уже знакомому пути иду в столовую. Пытаюсь визуализировать Антона на лестничном пролёте, но спустившись до первого этажа, человек так и не возник передо мной. Случайно вспомнила медсестру, которая велела спуститься до второго этажа, но ведь я нашла столовую на первом? А плевать! Интересно сколько времени сейчас? Заглянув в столовую вижу пустые столы, значит до обеда не меньше часа. Крадучись, чтобы никого не напугать ищу хоть самого крошечного работника кухни, но все будто вымерли. Заходить за прилавок не стала, мне там точно рады не будут. О! На столе раздачи осталось три тарелки манной каши и три бутербродика со сливочным маслом. Мне хочется верить, что одна из этих порций моя. Прошептав, что-то типо извинений пустому помещению, беру кашу и хлеб. Желудок умоляющий получить хоть кроху громко заурчал в предвкушении пищи. Долго не выбирая стол присела за тот, который был ближе всего. Первая ложка манки залетела как в громадную яму, но наслаждение получила колоссальное. Ещё ложка, улыбка растеклась по лицу, какое блаженство… О как сильно я ненавижу манную кашу, но сегодня она просто волшебна!

– Положи ложку и выйди.

– Кхе! – Захлебнувшись вкуснейшей кашей чуть не отдала богу душу.

– Ты слышала, что я сказал?

– У вас с головой всё хорошо?!

– Абсолютно.

– Я чуть не умерла.

– Не преувеличивай.

– Я хочу кушать.

– Время обеда ещё не наступило.

– Но тут есть каша! И я не побрезговав съем её!

– Нет не съешь. Положи ложку.

– Я два дня не ела, вы издеваетесь надо мной?

– Ты нормальных слов не понимаешь совершено?

– Почему вы меня достаёте!? Из-за ваших ноздрей?! Я же не оскорбила вас тогда, да и вообще ничего не сказала, хотя могла!

– Ты не воспитанная хамка, которая не понимает, что есть время для приёма пищи и оно для всех одинаково. Так же как и правила установленные в этой больнице много лет назад.

– Да, что такого если я съем долбаную кашу, которую всё-равно выкинут в помойку?!

– Время завтрака окончено.

– Псс! – Швырнув ложку в кашу брызги разлетелись во все стороны заляпав стол. А мне насрать! Встаю и направляюсь к выходу.

– Ну-ка вернись и убери за собой, – выставляю средний палец не оборачиваясь, – Подумай прежде чем выкидывать такое.

– Уже! – Пнув, двери шарахнулись о стены.

Жук бесовский! Невероятно, как он умудряется меня завести до такого состояния за три секунды?! Я никогда не позволяла себе переходить грань приличия и грубить старшим, уж не знаю сколько лет ему, но явно не ровесник мне. Ещё и скрывается под маской, хоть бы раз снял и показал свои кривые желтые зубы. Хотя не хочу не смотреть на него не разговаривать с ним.

На моём этаже было шумно, в каждом углу сидели мелкие зомби играя в разные игры. По-моему я, самая старшая в этом отделении, может меня нужно было отправить во взрослую больницу, а не в детский сад? Да в принципе так даже лучше, никто не лезет, палата на одного, что хочу то и делаю, только санитар мудак. Пора выбираться отсюда, но чудесное исчезновение моего лечащего врача не много тяготит. Заглянув без стука в его кабинет застаю девушку лет двадцати.

– Простите, я ищу врача.

– Он вышел, а у вас, что-то срочное?

– Да как сказать, я тут двое суток нахожусь, хотя не должна. Меня капают не известно чем и пичкают обезболивающими препаратами, но вот не задача, доктора я ни разу не видела, который прописал это.. – не стала заканчивать предложение, чтобы не нагрубить ей.

– Как ваша фамилия, я сейчас посмотрю карту и назначения врача.

– О’Лири, Аэмори О’Лири, – подняв ресницы девушка внимательно меня осмотрела, как будто я иностранка, затем подошла к стеллажу с медицинскими картами выбрав нужную. Оу, я же ирландской крови! Хихикаю под нос.

– У вас внутреннее кровотечение, но не критично. Сутки вставать было нельзя, вижу по вам сейчас вы в порядке?

– В полном. У меня же медицинское образование и я могу делать анализ глядя в отражение зеркала, – меня прям несёт.

– Ничего запрещённого вам не дают, не переживайте. В основном ушибы, гематомы, ничего серьезного, – пожала брюнетка плечами.

– Вы врач? – Не удержалась от вопроса.

– Интерн, – улыбнулась она.

– Вы считаете внутреннее кровотечение это не проблема?

– Это могло являться проблемой, если был бы разрыв органов.

– Стесняюсь спросить, а помимо разрыва органов, кровотечение возникает от чего? От шока, что может случиться разрыв?

– Чего?

– Да ничего.

– Эм… я…

– Спасибо. Попросите доктора зайти в палату семнадцать, там лежит патологический суицидник.

– Ш-ш-шшш, к-как? – Повернувшись спиной к ошеломлённой девушке, выхожу за дверь.

Ну а, что? Достали уже, я вообще озлобилась в этой больнице за последние двое суток. Что за врачи такие, которые бросают пациентов на произвол судьбы? Я может и лечить себя сама должна? Допустим, я не против, так отпустите меня домой и дело закрыто. Меня охватывает ярость, ещё один выпад санитара, или тупизм интернов и я в шлёпках да в штанишках с овечками уйду домой. Перед дверью в палату торможу, какое-то непонятное предчувствие потащило меня к лестнице, надеюсь ноги не в столовую несут?

– Я по топоту понял, что это ты спускаешься подруга, – усмехнулся Антон.

– Блин, как я рада тебя видеть! – Кидаюсь на шею опешившему парню.

– Воу подруга, – проводит рукой по коротеньким волосам, покрутив пирсинг в носу.

– Да выдохни дырявый, давай телефон сюда!

– В смысле?

– Ну ты тупой, что ли? Мне нужен телефон прямо сейчас, – протягиваю ладонь.

– Я не брал твой телефон Ами.

– Мне плевать чей телефон у тебя есть, давай сюда.

– Но мне должна позвонить Морри.

– Приятно слышать, что вы всё ещё надеетесь на, что-то. Гони телефон, поедешь сегодня ко мне домой, возьмёшь мой телефон, белые спортивные штаны и белую рубашку с длинным рукавом, кепку и очки. А! Кеды не забудь. И бутиков с колбасой и сыром сделай для меня, только не сожри их по дороге. Всё давай вали, – хлопаю его по плечу.

– Нет, не могу я уйти от тебя вот так, – услышав скрип двери перегибаюсь через парапет взглянуть кто там ходит.

– Там! – громко шепнув прилипаю к губам Антона.

Ёшкин кот, меня сейчас стошнит… Приоткрыв один глаз пытаюсь увидеть ушёл ли мой папа из этого места. А этот идиот пытается просунуть свой гадкий мокрый язык в мой рот. Как откушу сейчас его и выплюну вниз, чтобы знал как вести себя надо!

– У тебя вообще совести нет?! – От грубого замечания чуть не оступилась на лестнице.

– Эй ты… – начал Антон. Остановив его, бросила взгляд вниз на стоящего отца, блиииин! Глаза санитара искрились от гнева ожидая объяснений. Что делать?

– Простите, – вскользь бросаю, – Антош телефон, – тяну руку. Тот отдаёт мне телефон всё ещё тупо стоя и не понимая, что происходит. Чмокнув его в щёку бегу вверх по лестнице. Вроде как санитар последовал за мной. Почему так стучит сердце, будто виновата в чём-то, хотя ситуация такая себе, не красивая малость. Но зато все увидели то, что было нужно, особенно папа. Теперь у него не осталось сомнений, что мы встречаемся с этим прохендеем. Морриган может ликовать. Зайдя в палату иду к окну, надо понять уехал папа или нет. Уехал, чудно. Развернувшись хватаюсь за сердце в испуге от застывшего санитара передо мной.

– Ради всех святых, зачем так пугать?

– Тебе шестнадцать лет.

– Верно, тайна века раскрыта, – усмехаюсь.

– Это детская больница, а ты ведёшь себя как шлюха у всех на глазах, – я в обмороке…

– Вы ошиблись…

– Пол твоего лица заглотил тот неформал, по-твоему я ошибся?

– Действительно это не правильно с моей стороны, но это не даёт вам права меня оскорблять.

– Оскорбляешь себя ты сама, своей невоспитанностью, хамством, легкомыслием и это не все определяющие факторы тебя как личности!

– Да прекратите вы наконец! – Выхожу из себя.

– Тебе бы в куклы ещё играть, а не корчить из себя невесть, что!

– Вы не имеете никакого права со мной так говорить, ясно? – Рычу готовая кинуться на него и перегрызть глотку.

– Это у тебя нет никаких прав вести себя как шлюха в детском отделении, – также тихо прорычал санитар глядя в мои потемневшие серые, почти чёрные от гнева глаза. Его же прищуренные глазёнки пылали огнём, казалось они красно-желтые. Я таких никогда не видела, как-то жутко стало.

– Я сказала простите, черт возьми, этого не повторится. Но не смейте больше оскорблять меня.

– Твои действия оскорбительны, твой вид оскорбителен, твой рот, твоё поведение, твоя душа и безмозглость оскорбительны, за свои поступки придётся отвечать.

– Выйдете из моей палаты, – спокойно произношу.

– Через тридцать минут капельница, – его тихая речь звучала слишком опасно, но тем не менее этот бес развернулся и вышел за дверь.

Фух, мне даже дышать стало легче. Хотя я, не дышала вовсе пока он был тут. Не хочу об этом думать, если буду, то придётся забыть про мотоциклиста, а я все же планирую оплатить его лечение, поэтому переключаюсь на другую волну. Вспомнив перекрёсток где случилась авария, понимаю, что магазинов или кафешек там нет, тогда придётся искать свидетелей. Набираю текст, простого содержания, что первого сентября (дату во век не забуду), произошло столкновение мотоцикла с человеком. Добавляю номер телефона написав о поиске свидетелей и собственно всё. На моей странице ВКонтакте более тринадцати тысяч подписчиков, не понимаю откуда они там взялись, но в этот момент это обрадовало. Закинула тот же текст в Инстаграм и в другие паблики, где-то реакция обязательно будет, а мне остаётся ждать.

– Извини… – заглянула маленькая кудрявая светлая голова в мою палату.

– Привет.

– Ты можешь мне помочь?

– Смотря с чем? Бить никого не буду, учти.

– Не надо бить. Можешь пойти со мной?

– Ну ладно, показывай, – плетусь за девчонкой по коридору.

Не понимаю куда мы идём, но палаты остались за закрытой дверью. Поднявшись на этаж выше по незнакомой ранее лестнице выходим на крышу. Осмотревшись напрягаюсь.

– А, что доступ открыт для всех на крышу?

– Нет, но Тима украл ключи. Он делает так часто.

– Тима?

– Мой брат. Вон он, – приглядевшись вижу мальчика лет тринадцати.

– Что он там делает?

– Мастерит крылья! – Гордо заявила она.

– И для чего они ему? – Рассмеявшись девочка помотала головой от столь глупого вопроса. Н-да уж, она с характером.

– Он хочет улететь конечно же.

– Зачем?

– Как ты не понимаешь?!

– Пожалуйста объясни, – приготовилась внимательно слушать.

– Мы никому не нужны, как и ты, – открыв рот не произношу ни звука, – К нам тоже никто не приходит. Когда мы выздоровеем нас отправят обратно.

– Куда отправят?

– В детдом.

– Почему вы здесь?

– Тима, когда пытался сбежать ногу сломал. А я упала с лестницы, то есть меня столкнули и получилось смещение, – только после её слов замечаю, что она в каком-то странном корсете и поворачивается всем телом целиком, а не только головой.

– Сколько тебе лет?

– Девять.

– Почему тебя столкнули?

– Не отдала свою порцию старшим девочкам.

– Что за ужас…

– Нет, там не так уж плохо как кажется, так говорит наш директор, мы привыкли друг к другу, просто иногда девочки главничают и мы спорим.

– Это не даёт права толкать ребёнка с лестницы.

– Я не ребёнок.

– Ну ещё бы, – смотрю на важную малявку кое-как дотягивающую мне до груди.

– Поэтому мы здесь.

– А родители ваши где?

– Когда мне было пять лет, они погибли.

– Извини…

– Ничего… Тебя зовут Ам..а..э..

– Аэмори.

– Красивое имя, оно, что-то значит?

– Конечно значит.

– И, что же?

– Рождённая на лугу, – закатив глаза надеюсь она не поймёт ничего.

– Это, что значит?

– Мою сестру зовут Морриган, это значит большая королева, – меняю намерено тему.

– Она такая уж большая?

– Нет, совсем не большая.

– Тогда почему большая королева?

– Трактовать можно по-разному, видимо носительница имени внесла большой вклад в развитие своей страны или вроде того, но точно не об объёмах её фигуры, – улыбаюсь думая, что если об объёмах всё-таки?

– А почему она королева, а ты на лугу?

– Таково желание родителей. Что ж, назови и ты своё имя?

– Алёна, – задумавшись, она добавила, – Моё имя ничего не значит.

– Как это не значит? Только подумай, что во всех самых добрых сказках была именно Алёна, разве может это ничего не значить?

– Ну не знаю…

– А Тимур? Был такой отважный мальчик, который помогал всем всем всем! Про него даже книгу написали.

– Правда?

– Конечно. И вас ждёт, что-то невероятное и незабываемое, вот увидишь!

– Наверное, – задумалась она.

– Пойдём к твоему брату?

– Да, пойдём.

По мере приближения я понимала, что Алёна не шутила говоря о крыльях. Под навесом в виде палатки усердно трудился Тимур. Крыльев видно не было, но вот металический каркас занимал всё пространство под навесом и выступал на пол метра из под него. Черт возьми, он реально это сам сделал? У меня пропал дар речи, как эти дети до такого вообще додумались и откуда берут материал? Воруют? Точно, ведь про ключи Алёна уже говорила. Это не моё дело и сдавать их я не собираюсь, только бы с крыши не сиганули на этих штуках.

Глава 5

После приключений на крыше мы втроём отправились в столовую, уж не знаю, но мне эти дети понравились вроде. Особенно когда они помогли получить первый ужин за двое суток. Но лучше всего было то, что я его не только получила, а ещё и съела. Девочка с палаты напротив подойдя к нашему столику, отдала мне свою порцию рисовой каши на молоке. Похоже вид у меня на столько жалкий, что даже дети не могут спокойно на это смотреть. Проглотив её, практически вылизываю тарелку. Мне вовсе не стыдно. Это психопату в синем халате должно быть стыдно морить голодом несовершеннолетнего ребенка, безобразие. Тысяча мыслей проносились в моей голове, но зацепилась за единственную, меня не касающуюся. Где он? Собственно, почему это так озадачило меня? Всё логично, я просто переживала за свою еду, которую он не дал бы мне скушать, но его здесь нет. Может господь услышал мои мольбы избавив от этого ирода? Спасибо, подняла глаза к потолку.

Припрятав два куска хлеба в карман, забочусь о своём будущем. Шагая по коридору на лице сияет улыбка, а может всё не так уж плохо? Эминем на моей груди тоже выглядит счастливым и причина тому две тарелки каши. Господи, для счастливой жизни нужно совсем немного! И почему раньше я этого не знала?

– Аэмори, зайди пожалуйста в мой кабинет, – обратился мужчина в медицинской форме.

– Неужто мой лечащий врач объявился?

– Верно, – поднял он бровь, – что-то не так?

– Ну вы бы ещё погуляли, так сразу на пенсию будете провожать пациентов.

– Хорошая шутка, – открыв дверь жестом предложил мне войти.

– Не много ситуация не стандартная. Сколько дней прошло, а вас я видела лишь в день поступления.

– Пациентов с тяжёлым течением болезней мы проверяем ежедневно. Всё остальное время все врачи в красной зоне. У меня сто семнадцать больных детей в инкубаторе. У вас есть возможность дышать самостоятельно, у них нет.

– Это конечно грустно, но есть прекрасное предложение, таких как я, самостоятельно ходящих и дышащих отправить на домашнее лечение – минус сорок процентов проблем.

– Это не решит никаких проблем. И послушай, если самый маленький, хоть самый не большой удар по твоему животу или спине, исход может быть летальным. Я не могу отпускать детей из группы риска на дневной стационар. А здесь есть профессиональные санитары и медсестры у которых дети круглые сутки под наблюдением.

– Да, санитары есть, но вот помощи от них мало, зато негатив так и хлещет. Вы бы их воспитали, да научили, что дети тоже люди и с ними нужно обходиться уважительно, а не как с отбросами.

– Ты про Артёма?

– У него не висит на груди бейджик и имени он не называл.

– Значит, Артём. Сними футболку и ложись на кушетку, – всё делаю как доктор приказал.

– Раз он Артём и мы разобрались с этим, не думаете, что с ним стоило бы побеседовать?

– Возможно он строг, может бывает даже резковат, но это вынужденные меры иначе дети перестанут слушать его, – надавил он легонько сбоку. Сморщив нос не соглашаюсь.

– Какой смысл слушать, если он не говорит? Его грубое обращение и команды как животным понижают рейтинг больницы. Только вдумайтесь, через пару месяцев он тут всех распугает.

– Так больно? – Надавив спросил доктор. Помотала головой, – Артём достаточно дружелюбен, но у каждого есть свой секрет.

– Я раскрыла его тайну, – Сажусь натягивая футболку, – Его всю жизнь обижал отец алкоголик и теперь он мстит, отыгрываясь на маленьких детишках.

– Это не так. Он работает в нашей больнице два года, потому что хочет находиться рядом с Таисией, двадцать четыре часа в сутки.

– Его подружка?

– Его жена.

– У него хоть образование медицинское есть?

– Нет. Он прошёл обучение прямо здесь в больнице и получил сертификат санитара. Имеет право ставить капельницы, уколы, прививки и многое другое. Но не лечить конечно пациентов.

– Какая-то уникальная социальная программа?

– Нет. Но такое случается. Отёк сошёл, визуально выглядишь не плохо. Завтра сделаем ультразвуковое обследование и если всё хорошо, отправим тебя домой.

– Я бы сегодня отправилась домой.

– Сегодня нельзя. Завтра.

– Извините за излишнее любопытство, но неужели вашему санитару дома жены недостаточно?

– Она не работает в этой больнице. Она два года лежит в коме, – по телу пробежались сотни мурашек.

– Ясно, – хрипло отвечаю.

– Поэтому он здесь.

Попрощавшись доктор вышел за дверь, а я осталась сидеть на стуле размышляя кто в этой ситуации жертва я, или этот Артём? Жаль конечно, но не его, а его супругу. Ему стоило быть более дружелюбным, больше позитива вокруг, каких-то мелких радостей из работы с детьми черпать, а он напротив как злобный вурдалак. Понятно, что он не жалости ждёт от окружающих, но закрываться грубостью это ужасно. И от чего интересно она в коме?

До палаты дошла без происшествий. Всё как обычно, зомби бегают туда-сюда, кто-то мультики смотрит, кто-то с репетиторами занимается, что меня очень даже заинтересовало. Зависнув у открытой двери внимательно слушаю о любимых химических соединениях, которые объясняла толстуха школьнику.

– С тех пор, как изобрели порох, не прекращается мировая гонка за самую мощную взрывчатку.

– Угу…

– В основном взрывчатые вещества состоят из химических соединений или смесей горючих и кислородсодержащих веществ, – в отличие от меня мальчишка толстуху совершено не слушает.

– Угу.

– Большинство последних представляют собой нитриты, нитраты, нитро, или нитрозосоединения, хлораты или перхлораты. При определенных воздействиях, будь то механическое напряжение (удар, трение), тепловое напряжение (искра, пламя, светящиеся предметы) или детонация – горючий компонент окисляется, и, тем самым, очень быстро выделяются тепло и горючие газы.

– И что самое опасное? – Наконец проявил он интерес.

– Тетранитрат пентаэритрита (PETN, ТЭН) – это нитратный эфир пентаэритрита, используемый в качестве энергетического и наполняющего материала для военных и гражданских целей.

– А зачем гражданским взрывоопасные вещества?

– Использование этих веществ обширно и может представлять собой разнообразные…

– Господи, – вклиниваюсь в их диалог, – для того, чтобы добывать нефть необходима взрывчатка, также в угольных шахтах. Почему бы вам не объяснить ему на понятном языке, ведь это доступно для понимания ребёнка. Зачем грузить терминологией?

– Простите? – Обернулась толстуха.

– Получается достать эту лабуду может каждый?

– Не собрался ли ты больницу разнести? – Усмехаюсь сложив руки на груди.

– Нет конечно, просто задумался, что любой зайдя просто кинет свёрток и мы взлетим на воздух.

– Одного свертка разумеется недостаточно, но был случай в девятнадцатом году…

– Она так эффективна?!– Воодушевился мальчишка.

– ТЭН ценится прежде всего, за его разрушительную силу и эффективность. Его закладывают в детонаторы, взрывные колпачки и взрыватели для распространения серии детонаций от одного заряда взрывчатого вещества к другому.

– Он так долбит в чистом виде?

– Для пущего эффекта собирают из нескольких. Смесь примерно равных долей ТЭНа и тринитротолуола (ТНТ) создает мощную военную взрывчатку, называемую пентолитом, которая используется в гранатах, артиллерийских снарядах и боеголовках с кумулятивным зарядом.

– Зачем ему эта информация? – Возмутилась учительница.

– Это интересно, – пожимаю плечами.

– И что там было в две тысячи девятнадцатом году с этим пентолитом? – Не отставал он.

– Взрыв в Боготе.

– Можно подробности?

– Семнадцатого января две тысячи девятнадцатого года в столице Колумбии, Боготе, внедорожник, начиненный восьмидесятью килограммами пентолита, врезался в один из корпусов кадетской школы полиции «Генерал Сантандер» и взорвался. От взрыва погиб двадцать один человек, пострадавших, по официальным данным, было восемьдесят семь. Произошедшее было квалифицировано как террористический акт, так как машиной управлял бывший подрывник повстанческой армии Колумбии, пятидесяти шестилетний Хосе Альдемар Рохас.

– Он небось влетел со скоростью под двести в корпус?

– Нет. Лишь девяносто, но этого было достаточно.

– Не знал, что химия может быть интересной!

– Ещё как может, – подмигнув, разворачиваюсь шагая к своей палате. Вероятно, это единственный урок, который понравился ему.

Прикрыв за собой дверь вспоминаю о телефоне кинувшись к тумбочке. Ого, сколько сообщений! ВКонтакте висели запросы на дружбу и шесть сообщений от разных людей. Ладненько, что тут у нас?

«Прив кис, познакомимся по ближе?»

Проваливай в чёрный список. Блокирую.

«В новостях было, что парень умер там же на трассе»

Да бог с тобой, ничего подобного не писали, уж я то знаю, уже всё проверила тысячу раз. Зачем люди распускают сплетни? В чём интерес? Похоже мне ничего не узнать таким способом. Вздохнув, читаю дальше.

«Привет, есть инфа. Давай встретимся»

Бегу и волосы назад. Посмотрите-ка прыткий какой, фоток нет, профиль пустой, а я встречаться с ним пойду? Псссс, ещё чего! А если он был на том перекрёстке? Разве мне не это нужно?

«На какой улице была авария?»

Задаю вопрос желая удостовериться об одном ли месте мы говорим. Прочитав остальные сообщения полезного не нашла. Выходит этот человек единственная надежда пролить свет на этот мрак. Ответ пришёл быстро.

«Дзержинского»

А вот и нет, очередной развод. Кручу телефон в руке потеряв надежду. Что же мне делать? Телефон подал сигнал.

«Первый подъезд, второй этаж, четырехкомнатная квартира, я многое знаю. Ну так мы встретимся?»

Уставившись в экран, по спине прошёлся холодок. Однако жутко, когда кто-то знает твой адрес и явно больше чем нужно. Нет, что-то перегорело встречаться, а если это он и есть? А если проследил за мной и хочет отомстить? А если с моста меня сбросит? Тьфу, что за бред? Я же собиралась встретиться с мотоциклистом вот и вперед!

«Можно в ресторане «Дублин» знаешь такой? Не далеко от твоего дома»

С каждой прочитанной строчкой моё сердце замедляло ход. Кто он черт возьми такой?

«В юбилейном, в субботу. В два».

Написав ответ кидаю телефон на кровать не желая к этому возвращаться. Почему-то выбрав кинотеатр мне стало легче, ведь там есть охрана и достаточно многолюдно в любое время. Куда делась моя монотонная скучная жизнь затворника? И почему родители не навестили меня до сих пор, что за проверки отца? Что вообще происходит? Всё спуталось из-за этой аварии, нити переплелись между собой и мне не распутать эту цветовую гамму без жертв, чувствую это душой. Хлопнув дверью выхожу из палаты.

Смывая усталость тёплой водой благодарю создателя душевой кабины. Тут есть поручни и даже сиденья. Пришлось воспользоваться общим душем, так как в моей палате стоит ванна и короткий кран, а я ненавижу сидеть в большом корыте. В целом местечко не плохое, белый кафель на полу и стенах. Три отдельные кабинки, но проблема, что не в одной нет щеколды и даже ширмы. Напомнив себе, что это детское отделение, расслабилась окончательно.

Стекая, капли катились по коже ударяясь об пол. Прикрыв веки думаю о предстоящей встрече с незнакомцем. Это будоражит, пугает и волнует одновременно. У каждого человека путь предопределён. Не важно как я буду защищаться, если начертано умереть – умру. Если долгая жизнь мне дана – буду жить. Жаль только нет того с кем могла бы поспорить о судьбе своей, либо поплакать на плече. Но тем не менее, существует грань, которую опасно нарушать. Можно броситься во все тяжкие, наркотики, адреналин, как бы бросить вызов судьбе, но лично я – не решусь на безбашенный поступок хотя бы из уважения к своей семье. Мне искренне хочется пройти свой отрезок жизни достойно, но как это сделать ещё не поняла.

– Тебе недостаточно своей ванной комнаты?

– Едрит Мадрид! – Хватаюсь за сердце.

– Почему ты думаешь, что имеешь право делать всё, что взбредёт в твою голову? – Вода мешает чётко видеть собеседника, но мне хорошо известно кто он. Выпрямив спину, расправила плечи. Почему я должна чувствовать себя не комфортно?

– Это вам кто позволил врываться в женский душ?

– Ты не вышла семь минут назад, – зло шептал санитар, – Поэтому я имею все права проверить эту комнату.

– Простите, но нигде не указано время принятия душа, – тихо и пренебрежительно отвечаю ему.

– Достаточно, меня тошнит от твоего поведения.

– Вам плохо? Пройдите в соседнюю комнату и воспользуйтесь ею по назначению, – сделав шаг, санитар с щетиной на подбородке оказался под струями воды вынудив меня сделать шаг назад. Щетина? Не понимаю чему больше удивилась в этой ситуации его открытому лицу, или его наглости? Он симпатичен…

– Когда ты научишься разговаривать с людьми на их уровне?

– Вода попала вам в уши? Я ничего плохого не говорила, – смотрю в упор желая отдалить расстояние между нами. Тем временем струи воды стекают по нашим лицам и плечам.

– Ты расспрашивала обо мне… Жаловалась… А должна была всего-то молчать, – шипел Артём. Его тело было обнажено до пояса. Меня охватил лёгкий ужас. Кто услышит меня в этом крыле, где нет палат и кабинетов?

– Мне хотелось бы закончить начатое, вы мешаете… не много… – моё абсолютно голое тело пыталось сжаться в комок, но я приказала себе быть стойкой и сильной. Я не считаю себя униженной и оскорбленной. Короткие волосы не прикрывали частей худенького тела, но мне нечего стыдиться, я выгляжу довольно хорошо.

– Не лезь не в своё дело, поняла? – Прошептал у самого уха санитар самоучка.

– Мне в принципе не интересно кто вы и как живете, но вы бы тоже не переступали черту, – шёпотом отвечаю выставив подбородок.

– Следи за тем, что делаешь и как ведёшь себя.

– Вы мне не указ товарищ санитар.

– Ты ответишь за свои мерзкие поступки… – Сократил он расстояние между нами в миллиметры.

– Убирайтесь пожалуйста.

– Через шесть минут капельница, – Прошептал он в мои губы развернувшись на пятках испарился за дверью душевой. Открыв рот не издала ни звука глядя в пустоту. Черт, мерзкий тип!

Нечеловеческий марафон пришлось перенести в следующие минуты моей странной жизни. Натянув на мокрое тело футболку и штаны с овечками, хватаю полосатые носки, выжимая на ходу волосы. Шлепая мокрыми тапками оставляю по-всему маршруту следы, уверена, мне это аукнется, но осталось четыре минуты. В тамбур влетела как ураган перескакивая по две ступеньки. На четвёртом этаже моё второе дыхание закончилось без надежды вернуться. В груди горит, во рту пересохло, живот скрутило от резких вдохов и выдохов, нет больше сил… Толкнув дверь оказываюсь в пустом коридоре на нужном этаже, паника от увиденной картины охватила тело запустив турбо режим. Человек-живодер медленно заползал в мою палату, это конец.

– О господи, мой бок!!! – Ору, что есть мочи. Он замер. И я замерла.

– Что случилось!? – Закричала медсестра где-то слева. Поднимаю футболку показав ей черно фиолетовые гематомы на теле.

– О Боже! Пойдём скорее! – Перевожу взгляд на ошалевшего санитара шевеля бровями. Один один говнюк.

Разглядывая меня и ощупывая, медсестра была в замешательстве, но всё прояснилось, как только объяснила ей, что произошло с телом. Поблагодарив за мазь великодушно мне подаренную, дыхание стабилизировалось за время проведённое в ординаторской. Гордо вышагиваю по коридору злобно улыбаясь, времени прошло достаточно, вряд ли он стал бы ждать меня.

– Малышка! – Зависаю с вытянутой рукой не коснувшись дверной ручки палаты.

– Дыря…Антон… – Срываюсь с места хватая Антона за рукав, выталкивая на лестничную площадку.

– Ты чего?

– Если он увидит нас мне не жить, – шепчу недо-парню.

– Кто он? Ами ты тут от скуки загоняешь?

– Закрой свой рот, бесишь. Где папа?

– Откуда мне знать?

– То есть? Он ведь возит тебя ко мне?

– Сегодня не он.

– А кто тогда?

– Я сам приехал.

– Зачем это?

– Ты ж моя д..

– Захлопнись! – Не даю произнести эти жуткие слова.

– Эй, подруга, ты ж сама меня поцеловала, – ей богу сейчас стошнит. Закатив глаза горько вздыхаю.