По залу заседаний зашелестели шепотки. Для кого-то письмо явилось полной неожиданностью, и лишь немногие, как Олейников и Высоковский, молча ожидали. Оно, конечно, удобно, когда решение принимают за тебя, но, с другой стороны, и выбора хочется тоже. Правда, горожане не выбирали. И жители Челябинска-140 тоже. На Олейникова внезапно нахлынули воспоминания рокового шестьдесят восьмого года. Тогда он узнал, что остался единственным кормильцем в семье и что никогда уже не сможет порыбачить на Большом Кисегаче с обоими старшими братьями. Как иронично: трагедию назвали Озёрской по старому имени города.
– Выношу на голосование, – мощный баритон Лазарева набатом ударил в тишине.
На планшетах высветились специальные формы с фотографиями и прочей справочной информацией. Хотя она никому не пригодилась – чиновники хорошо знали центр города.
– И с результатом семьдесят один на двадцать девять процентов побеждает памятник Курчатову. Первый портал Челябинска-Т разместится там. Об испытаниях установки будет объявлено дополнительно. Давайте успеем к юбилею города в следующем году. Совещание закончено.
– Я так и знал, – констатировал факт Олейников. – Пора бы мне отпуск отгулять, пока жара тут с вашими делами не началась.
И, подмигнув Высоковскому, почти вприпрыжку удалился из зала заседаний.
5
Семь месяцев спустя
Памятник Курчатову в своё время стал прекрасным завершением проспекта Ленина. Широкая улица разгоняла поток и будто приглашала пролететь между двух колонн памятника. Раньше там ещё стоял сам Курчатов, но после Озёрской трагедии вандалы разбили его фигуру. Не об этом, наверное, мечтал учёный, когда номерной Челябинск стал причиной катастрофы.
Когда Акимов, Хейфец и Фокин прибыли на место, там уже суетились дежурные портальные сборщики. С половинок расщеплённого атома свисали провода, которые лениво шевелил ветер. У подножия колонн развернули установку с пультом управления и контроллером перехода.
– М-да, кто там написал картину «Не ждали»? – почесал затылок Фокин. – Думал я, что они хотя бы подключатся.
– Репин написал, но ты не бывшим ссыльным заключённым сюда приехал, а руководителем группы, – пожал плечами Хейфец. – Вот и руководи.
Пока коллеги перепирались, Акимов медленно направился к будущему порталу. Он сомневался, выдержит ли камень их манипуляции, мало ли. Хотя для подготовки места проделали огромную работу.
Сначала преобразовали площадку вокруг: положили новые большие каменные плиты, предусмотрев место для кабины управления порталом, выровняли подходы. Колонны зашили в параллелепипеды из высокопрочной стали. Сооружать стены поверх основы пока не стали: их необходимость проверят на испытаниях. Затем конструкции пропитали специальным составом с электролитами для обеспечения проводимости. Обновлённый памятник блестел серебром на фоне пёстрой спортивной площадки.
– А с кем портал сопрягать будем? – Акимов обернулся к коллегам.
– Со столицей, с Екатеринбургом, с кем же ещё, – улыбнулся Фокин. – Зачем Москве какой-то Челябинск-Т? Хотя и туда придётся, видимо, прокладывать пути, если с первым заладится.
Инженеры направились к пульту управления, который мигал всеми цветами, какие можно достать. Красный, синий, жёлтый, зелёный и белый – отличная гамма для работы. Пульт чем-то походил на профессорскую кафедру: достаточно высокий, чтобы опереться локтями, и с уклоном. Разве что чуть-чуть шире. Стулья обещали поставить, когда процессы устаканятся.
– Здорово, мужики! – тянул руку для приветствия главный настройщик Михаил. – Тут ситуация. Фильтр ваш стопорит напряжение, до атома не доходит. Посмотрите, а. Может, эти лодыри чего не так собрали. По нашей части всё путём, пульт функционирует, сигналы подаёт. Ёбург, правда, задолбал: быстрей-быстрей. Мы и так почти не выбились из графика.
– Показывай, – вздохнул Фокин и принялся руководить.
Когда сняли заднюю панель пульта, перед инженерами явилось удручающее зрелище: перепутанные провода, висящие на них (или на соплях) блоки. Сам фильтр нашёлся где-то за Гордиевым узлом. Акимову очень хотелось выдрать оттуда все провода и отхлестать нерадивых сборщиков.
– Путём, говоришь? – Фокин медленно обернулся к Михаилу. – Не работает, значит? Это что такое? Ты как пульт принимал?! Где контролёры? Почему не доложили?
– Мы это… я не знал. Не я принимал. Я на тот день отгул брал, – пролепетал Михаил. – Аграфена за меня оставалась…
– На других-то не перекладывай. А проверить, когда вернулся? Кто подпись ставит в акте? Аграфена, что ли?
Сама упомянутая барышня крутилась возле правой колонны, помогая убирать провода. По ней и не скажешь, что настраивает порталы: русая коса до пояса, мягкая женственная фигура, в одежде только юбки и платья, что совершенно ей не мешало. Акимов всегда удивлялся, как она с ними со всеми управляется.
– Грунь, подойди, поговорить надо, – окликнул её Фокин и обратился к Михаилу: – Отключай питание, отсоединяй всё и фильтр доставай.
– Добрый день, Александр Викторович. Звали? Случилось чего? – нараспев произнесла Аграфена.
– Грунь, вот скажи, ты пульт принималау сборщиков? Миша тут на фильтр жалуется, а как вскрыли, то всё кувырком. Так и до пожара недалеко.
– Я принимала. Они его закрытым сдавали. Только внешний осмотр, запуск и всё. Я ж не включала на полную мощность. А других указаний и не было.
– А давайте виноватых искать потом будем? – подал голос Хейфец. – Всё равно пульт разбираем. Кто на смене был, потом проверим. Миша, ты достал?
– Да щас я, щас…
Из недр пульта на коленях задом наперёд выползал Михаил. Акимов, из уважения к возрасту, подхватил его и помог встать. Михаил потянулся и отдал фильтр инженеру.
– Замечаний к внешнему виду нет. Должен работать, – заключил Акимов.
– Я тогда сам пойду подключать, – вызвался Хейфец.
– Смотри у меня, Миша. Проверю, и если узнаю, что ты недоглядел, премии лишу, – Фокин зло посмотрел на настройщика.
– Закрывайте! – крикнул Хейфец. – Пора запускать уже.
– По местам! – скомандовал Фокин.
Сборщики, суетившиеся возле колонн, разбежались врассыпную. Их работа была закончена. Фокин встал подальше и чётко напротив портала, чтобы контролировать процесс. Аграфена и Михаил подошли к пульту на всякий случай. За сам пульт встал Акимов, а Хейфец по видеосвязи вызвал Екатеринбург. Пока все суетились вокруг пульта, возле портала собралась толпа. Как раз у студентов выпал получасовой перерыв между парами, чего бы не поглазеть?
– Екб, привет! Мы готовы.
– Привет, Челяба! – в Екатеринбурге им отвечал штатный оператор Руслан. – Запускайтесь и сразу присылайте координаты для сопряжения.
Фокин махнул, и Акимов дрожащей рукой провернул стартовый ключ. Решили использовать традиционные технологии запуска, модернизировать ещё успеют. Все замерли в ожидании.
Небольшой гул нарастал, и на приборной панели отобразился ход процесса. Энергия постепенно повышалась и напитывала колонны. Она поднялась до половинок атома, и между ними заискрило. Неяркие, но мощные по своей силе искры закружились в сумасшедшем танце.
Акимов чувствовал каждую клеточку тела. Он ждал этого момента, боролся за любую возможность внести свой вклад в испытания. И вот он здесь. А искры тем временем раскрутились настолько быстро, что начали создавать полотно. Портальное полотно. Искрящий цилиндр выкатился в широкую белую ленту, которая заполонила всё пространство. У них получилось.
Фокин выдохнул, а толпа за пределами площадки взорвалась криками и аплодисментами.
Хейфец передавал координаты Руслану, а тот выстраивал сопряжение. Координаты Екатеринбурга вбивали заранее. Акимов молча смотрел на сверкающую стену и не верил своим глазам.
– Есть сопряжение! – крикнул Хейфец. – Давай!
И Акимов дал. Нажал кнопку и выстроил коридор, который ещё предстояло опробовать.
– Сань, что дальше? – спросил он у Фокина. – Что сегодня пробуем?
Фокин быстро подбежал к пульту и сказал:
– Я мячи принёс, волейбольные. Давайте поиграем Че против Екб?
– Идея классная, но как бы к нам половинка не прилетела, – засмеялся с экрана Руслан.
– Обижаешь. Ну, я пошёл, чего тянуть.
И Фокин, практически как бабуля, с огромной сетчатой авоськой отправился к их новому детищу. Достал первый мяч, стукнул его о стену и подал прямо в портал. «Удар отменный, хоть в олимпийскую сборную», – восхитился Акимов. В Екатеринбурге мяч вылетел через три минуты с маленькой дырочкой.
– Челяба, токи проверьте. У нас всё в норме.
За следующий час наладили зрелищный процесс. Фокин подавал, Руслан принимал. Акимов с Хейфецем и Михаилом регулировали. Толпа поддерживала.
Остался всего один мяч, а Фокин уже устал.
– Кость, давай поменяемся. У тебя рука лёгкая.
Хейфец взял мяч, встал на позицию и подал так, словно всю жизнь это делал. Мяч улетел, приземлился на плитку площади 1905 года и так бодро поскакал дальше, что Руслану пришлось бежать за ним.
– Ну и подача у тебя, Костян! – восхищённо проговорил он. – Целый! Лови!