Глава 23
Тук–тук… Тук–тук… Тук–тук…
В ушах девушки громыхал лишь пульс, заглушив все остальные звуки. Отчаянно закричав, она с ужасом наблюдала за двумя стрелами, неминуемо летящих в застывших братьев. Всё, как и предсказывала кареглазая лекарка. Почему же они не двигаются? Почему не уклоняются?! Задавалась Рина вопросами. Только откуда ей было знать, что те просто не могли.
Время словно замедлилось. Канан в оцепенении смотрел на приближающееся остриё своей смерти, и жалел о многих совершённых им поступках. Жалел, что так и не достиг ничего в жизни путного. Жалел о том, что вовремя не разглядел свою единственную и сам же упустил. А как же Сора? Что теперь будет с её не родившемся сыном? И тут же печально усмехнулся: Дракон о них позаботится. Похоже, на этот раз всё закончится иначе. Видно такова воля судьбы. Мужчина поднял взгляд в хмурое небо, чтобы напоследок запомнить, плывущие по нему облака. И вскоре почувствовал сильный толчок в грудь, от которого упал на спину в снег… только вот ожидаемой боли не последовало.
– Гггхаа… – послышалось совсем рядом.
Канан неверующе вскинул взгляд пред собой и глухо выдохнул. Нет… Впереди на боку неподвижно лежал брат, из его груди, прямо из сердца, торчало древко стрелы. Но охотник был ещё жив, он затуманенным взором смотрел в ответ и улыбался, кулак лорда разжался, и оттуда в снег выпал маленький артефакт переноса. Верно, последний камень был у него.
– Вир, зачем…?
– За..тем, чтобы ты воспи…кх… воспитал моего сына, – сквозь хрипы проговорил мужчина. Из его рта хлынула кровь и он закашлялся, после продолжил: – Дух Ямата–но примет в уплату мою душу. Теперь ты сможешь одолеть импер..атора… гх… стрелы были его последней атакой, он сейчас истощён. Поспеши, не дай мне умер..реть зря.
Сглотнув ком в горле, Канан пообещал выполнить предсмертную просьбу брата. Резво поднялся на ноги, отмечая, что скованность в мышцах действительно отступила, и, обозрев пространство, нашел глазами Хассияна. Тот стоял на том же месте, однако, всё его внимание было уделено не им, а куда–то в сторону. Коронованный наследник перевёл взгляд туда же и замер повторно: к ним что–то крича, со всех ног бежала Сориния, а за её спиной по ту грань барьера столпились остальные, но в отличии от девушки те пройти не смогли – не текла в их венах кровь древних.
Меж тем Сора поравнялась с Кананом, мельком осмотрела его на наличие серьёзных ранений и поспешила к охотнику. Присела рядом на колени, затормошила того по щекам, приводя в чувства, а увидев хвост стрелы, торчащий из груди, в ужасе вскрикнула и зажала рот рукой. Лорд приоткрыл глаза.
– М..малышка? – позвал тихо, проверяя не ослышался ли.
– Д–да, я тут! – отозвалась срывающим голосом, по щекам ручьём полились слёзы, но она утерла их и сжала холодную ладонь мужчины.
– Значит мой отец не уследил за тобой… Стоило ожидать, ты целеустремленная… Признаться… уж думал, что больше не услышу твой тоненький голосок… – он говорил медленно, с паузами, каждое слово давалось ему с трудом, – не увижу твоих прекрасных зелёных глаз и не почувствую мягкость кожи твоей.
– Вириан, что ты…! – воскликнула было Сориния, но охотник приложил палец к её губам.
– Тише. Мне нравится, как моё имя звучит из этих уст, но прошу, послушай… у меня осталось мало времени, – он тяжело вздохнул и тут же зашёлся в приступе надрывного кашля. А прокашлявшись, произнёс: – Объяви отцом ребенка Канана и иди с ним под венец… Миширо не станет помехой. Умирая, я хочу знать, что… кхха… мой сын вырастет наследником. Обещай мне… и прости за причинённую тебе боль, если когда–нибудь сможешь.
Сориния слушала, молча глотая, продолжавшие течь градом слёзы. Как жаль, что она не может ему помочь исцелением: ребёнок вытягивает слишком много сил. Смотря в затухающие янтарные омуты охотника, девушка положила его руку к себе на живот под полушубком, и малыш, будто этого и ждав, легонько толкнулся.
– Я уже простила тебя. И обещаю… – голос предательски задрожал, – что мы с Кананом вырастим твоего… нашего сына в любви.
Уголки губ охотника чуть дрогнули, и его веки закрылись, грудь перестала вздыматься.
– Вириан…? – прошептала Рина. Но охотник не ответил на зов. Лишь ледяной порыв ветра пронёсся рядом с ними, всколыхнув волосы и одежды. – Вириааан!!!
***
Вокруг лишь яркий свет и ничего более. Ни снега нет, ни замка, ни холмов, ни земли, ни неба. Один сплошной свет. Хотя нет, где–то недалече звенят колокола и щебечут птицы. Как она здесь оказалась? Когда? И вообще, где это здесь? Последние, что помнила – это собственный крик, и закрывающиеся веки Вириана. Вириан! Слёзы вновь хлынули по щекам, деля лицо на три равные части и обжигая кожу подобно огню. Сориния вдруг обнаружила, что стоит на какой–то алее, ведущей извилистой тропой к какому–то храму.
– Quae medicamenta non sanat, ferrum sanat; quae ferrum non sanat, ignis sanat. Quae vero ignis non sanat, insanabilia reputari oportet… (Что не излечивают лекарства, то лечит железо, что железо не излечивает, то лечит огонь. Что даже огонь не лечит, то следует признать неизлечимым).
Прозвучал неожиданно голос и повторился несколько раз затухающим эхом. Кому он принадлежал? И тут же девушку осенило: одному из Древних. В подтверждение догадки, раздался другой, он спросил:
– Itari, nunc autem Sorinia, quae vero ignis non sanat? (Итари, но ныне Сориния, что даже огонь не лечит?)
– Amor non est medicabilis… (Любовь не лечит), – ответила девушка, прекрасно поняв, к чему Творцы клонят.
– Dextra (Верно).
В голове не укладывалось! Сами Божества решили снизойти до её скромной персоны!! Гнев затопил кипящей волной, поднимаясь из глубин души. Сами ведь затеяли свои игры, из–за коих все на земле и страдают! Из–за них мучается Дракон все перерождения! И именно из–за них погиб в поединке Вириан! Ничего бы этого не случилось, если… Но тут же Рина и осекла себя, грустно усмехнувшись. Кто она такая, чтобы судить самих Древних? К тому же, за такие выводы могут и покарать.
– Cogitations poenam nemo patitur (Никто не несет наказания за мысли), – зазвучал третий голос, на этот раз женский.
– Confitemur nos grande peccatum (Мы признаём свою вину), – произнесли хором все семь появившихся Творцов. Их призрачные лика скрывали звериные маски, тела – золотые балахоны, они медленно кружили вокруг маленькой фигурки Соринии.
– И что дальше? – осмелилась спросить она.
В глазах рябило от яркого света и мелькающих пёстрых силуэтов, но девушка упрямо не закрывала веки. Они ведь просто испытывают её. Казалось бы, сколько можно то? Внезапно Божества заговорили единовременно:
– Nitinur in vetitum semper, cupimusque negate… (Мы всегда стремимся к запретному и желаем недозволенного).
– Leve fit, quod bene fertus onus… (Груз становится легким, когда несешь его с покорностью).
– Temporis filia veritas… (Истина – дочь времени).
– Letum non omnia finit… (Со смертью не всё кончается).
– Fortes fortuna adjuvat… (Смелым помогает судьба).
– Crede cor vestrum… (Доверяй своему сердцу).
– Digni estis qui… (Они достойны).
Так же как началось, внезапно всё и прекратилось. Исчезли силуэты, но единственный женский голос зашептал:
– Мы поможем тебе разорвать замкнутый круг времени. Слушай внимательно и запоминай… – от монотонного сказа веки отяжелели, поклонило в сон, но Сориния держалась из последних сил, не поддаваясь соблазну. – …И если сможешь – поймаешь заветную птицу за хвост. А если нет…
– Но ведь это навредит ребёнку! – сонливость тут же сняло, стоило осознать, что именно предлагали Творцы.
– Confide tibimet (Верь в себя).
Ответили ей, и Рина почувствовала волну тепла на своём округлом животе. А затем окружающий свет померк, и девушка оказалась в разгромленном лабиринте. Барьер по–прежнему держался, не пуская посторонних, Хассиян также находился на месте, не смея приблизиться, а может по какой–то причине попросту не мог. Рядом стоял Канан и растерянно смотрел на неё, а она… А она всё ещё сжимала в своих ладонях холодную руку охотника.
Поверить в себя? Что ж, она попробует. Сориния решительно взглянула на коронованного наследника и тихо спросила:
– Канан, хочешь ли ты вернуть брата?
Канан дернулся, будто от хлёсткого удара, его рот в удивлении приоткрылся, и он промолвил:
– Это… возможно? – девушка утвердительно кивнула. – Н–но как?
– Готов ли ты принести жертву? – какую именно показала ментально. И спустя полминуты правитель пораженно согласился. – Тогда возьми Вириана за руку.
Сама девушка встала, уступив место мужчине, и отошла на пару шагов назад. Прикрыла глаза, вслушиваясь в песню ветра, уловила искомую нить и сосредоточилась, отпустила все накопившие эмоции на волю. Тело сделалось легким, будто пушинка, невесомым. А потом отворила дверцу ментальной темницы, выпуская внутреннего зверя, свою волчицу. И прошептала:
– Letum non omnia finit… Faber est suae quisque fortunae! (Со смертью не всё кончается… Каждый сам кузнец своей судьбы!)
Завыл и налетел сильный ураган, а после того как стих – на месте хрупкой фигурки Соринии появилась большая призрачная волчица. Подняв морду в небо она завыла, отчаянный рёв пробрал до дрожи даже самые зачерствелые сердца воинов, а когда хищница опустила голову, её изумрудные глаза блестели от влаги. Волчица мягкой поступью подошла к Канану с умершем Вирианом, и горькие слёзы той, прочертив влажные дорожки по белоснежной шерсти, сорвались хрустальными каплями вниз, на сцепленные ладони кровных братьев. В месте, где слёзы коснулись кожи, возникло золотое сияние, постепенно оно охватило полностью и их тела.
– Значит, – грустно усмехнулся коронованный наследник, – ты всё же выбрала моего брата…
– Нет. Я выбрала вас обоих.
Сияние поглотило мужчин полностью, громко зазвенели невидимые колокола, и золотой свет вспыхнул ослепляющими лучами, чтобы в последствии медленно рассеяться, открыв взору фигуру мужчины в светлом кимоно, одиноко стоящего по щиколотку в снегу.
– С пробуждением, Кариан, – хриплым от волнения голосом произнесла Сориния, ставшая снова собой. – Это имя тебе даровали Великие Творцы, как и новую жизнь…
Мужчина поднял голову, тёмные локоны открыли знакомые аристократические черты лица, однако вместо ожидаемых синих или янтарных, на неё в упор смотрели тёмно–зелёные, почти чёрные глаза. Кариан улыбнулся уголком губ, таким до боли привычным жестом, и привлёк замершую в нерешительности девушку к груди. Легонько сжал в объятьях, провёл губами по лбу, носу, щеке и глухо выдохнул в ухо:
– Спасибо…
Голос звучал немного иначе. Но сердечко среагировало также как и прежде: оно гулко скакнуло и зашлось в бешенном ритме. Вернувшиеся эмоции накрыли мощной лавиной, обнажая долго сдерживаемые чувства друг к другу. Соединённые души братьев нашли баланс и стали единой. Так, как и должно было быть изначально.
– Погоди, – шепнула Сориния, украдкой смахнув подступившие слёзы, – есть ещё кое–что, что я должна сделать.
– О чём ты? – Кариан немного отстранился, обхватил девушку за плечи и заглянул в лицо.
– Дракон. – просто ответила.
Было непривычно, щёки пылали. Разумом она понимала, что перед ней… те же братья, но ей понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к их новому воплощению. Древние даровали им всем ещё один шанс, и упускать его не стоит. Однако имелось одно «но».
– Позволь мне закончить этот жуткий поединок?
– Как ты намеренна поступить? – мужчине это явно пришлось не по вкусу, вон как нахмурились изломистые тёмные брови. Внутри потеплело от его обеспокоенного взгляда, как же раньше ей этого не хватало. И улыбнувшись, Сориния сказала, касаясь твёрдых губ своими:
– Просто доверься мне.
Владыка Чёрного Когтя стоял и не мог поверить в то, что недавно видел собственными глазами. Голова разрывалась от обилия вопросов: Как такое возможно? Почему? Творцы что, продолжают издеваться над ним?! В тот момент, когда он думал, что будто победил, убив двух зайцев одним махом, отшельник вновь его удивил. А про последующие события и упоминать не стоит… Мало того, сейчас, он даже не мог пошевелиться: не иначе как Древние постарались. От самобичевания отвлёк голос его же избранницы:
– Хассиян, – тихо позвала она. Вопреки случившемуся, её лицо казалось грустным. – Древние готовы дать ещё один шанс и тебе, но без перерождения. Они признали свою вину…
– О как! Великие Творцы снизошли до нас, смертных! – перебил Дракон, скрипя от злости зубами. – А я ведь почти победил в их дьявольском ритуальном поединке!!
– Victoria nulla est, quam quae confessos animo quoque subjugat hostes (Настоящая победа только та, когда сами враги признают себя побеждёнными), – вдруг заговорила девушка странным голосом, будто её устами вещали сами Древние. Затем вновь стала собой. – В этой жизни ты споткнулся об тот же камень. Не смог исправить свой проступок: тот, который совершил ещё при первом перерождении. Ты злишься, сетуешь на судьбу, но зря обвиняешь Богов. Загляни в себя.
– Не понимаю, о чём ты! – пораженно пробормотал император: «Какой к дьяволу ещё проступок?!»
– Верно. Ты не видишь его. Но именно из–за него ты и страдаешь, – печально пояснила Сориния. – Мне жаль…
– Жаль, говоришь? – хмыкнул Дракон. – Ну а ты, довольна ли ты теперь? Ведь твои возлюбленные… хм, возлюбленный жив. Удача снова оказалась не на моей стороне.
– Я счастлива, Хассиян, – ответила мягко и чуть улыбнулась. – И ты тоже сможешь познать это чувство. Но не сейчас…
– Что ты имеешь ввиду? – глухо ответил мужчина и шумно сглотнул, поскольку девушка шагнула ближе.
– Я покажу тебе, – Сориния взяла в ладони свой родовой кулон в виде полумесяца со свисающей внутри полукруга капелькой, открыла полый кристалл, розоватой жидкостью оттуда (сока того самого цветка Рихты), смазала свои губы, склонилась к лицу удивленного императора и, смотря прямо в золотисто–карие глаза, прошептала: – Покажу то, что может быть в далёком будущем, если сможешь исправить проступок в прошлом.
Их губы слились в поцелуе. Дракон осознав, что может вновь двигаться, обнял, крепко прижал к себе ту, что всё это время считал своей избранницей. Однако образы, переданные Риной, заставили в сим усомниться… Когда неожиданный для него поцелуй закончился, девушка печально сказала:
– А сейчас спи, Владыка Чёрного Когтя. Спи и видь сны о своих мечтах. Но когда придет пора проснуться – ты не будешь помнить ни о прежних жизнях, ни о том, что я показала тебе.
Хассиян почувствовал, как на него враз навалилась жуткая усталость, ноги ослабли. И прежде чем окончательно провалиться во тьму, ему почудилось, будто он слышал голоса самих Древних:
– Amor non est medicabilis herbis… Optimum medicamentum quies est… Hoc volo, sic jubeo, sit pro ratione voluntas… (Любовь травами не лечится… Лучшее лекарство покой… Так я хочу, так я велю, и пусть доводом будет моя воля).
После этого барьер полыхнул и осыпался мелкими призрачными осколками. В центр лабиринта поспешили предводители и воины, каждые к своим господинам. И Соринии с Карианом ещё долго пришлось объяснять, что здесь произошло на самом деле…
Эпилог
Раздавшийся среди ночи громкий плач младенца, переполошил половину жителей дворца клана Ямата–но Ороти – это проснулся наследный принц рода виргинов. Следом ему завторил ещё один, более мягкий, словно перезвон колокольчиков, но ничуть не менее капризный. Супруга нынешнего Главы поспешила успокоить и покормить своих новорожденных малышей.
– Вот так, мои сокровища… – тихо прошептала.
Сориния сидела в плетёном кресле, обложившись подушками, двойняшек расположила с обоих сторон так, что ножки находились за её спиной, а темноволосые головки спереди. Поддерживая их ладонями, она с улыбкой наблюдала, как малыши сосут, причмокивая грудь. Дети были похожи как две капли воды, за исключением цвета глаз: у мальчика оттенка светлого янтаря, у девочки насыщенно–синего. Дияр и Итари, так они их назвали. День, когда эти малютки появились на свет, стал полной неожиданностью. Ведь все ожидали только наследника, а оказалось…
Да, Великие Творцы вновь внесли свою лепту. И Сориния была им премного благодарна, ведь они подарили им с мужем двойное счастье. Удивительно, что кулон рода отражал лишь мальчика, видно тот своей аурой покрывал сестру всю беременность, защищая её уже в утробе матери. Усмехнувшись, правительница вспомнила, как передавала императору Чёрного Когтя туманное видение его возможного будущего, но тогда она даже не представляла, что темноволосая девушка из мыслеобраза – её дочь. По насмешке судьбы Дракон чувствовал свою истинную пару не в ней самой, а в Итари… Она решила дать малютке именно это имя, имя из своей первой жизни.
Сора никогда не думала, что её собственная жизнь сложится именно так. А именно здесь, в этом дворце, всё и началось.
Перед мысленным взором предстали события трёхмесячной давности: в тот злополучный день, когда барьер рухнул, навалилось множество нехилых проблем. Во–первых, пришлось долго и нудно объяснять главнокомандующему армии императора, сиру Гиенви, опытному воину в летах с колким проницательным взглядом, что да как. Но благодаря поддержке и наставлениям Кариана, удалось добиться подписания мирного договора, сроком ровно на двадцать зим. На больший временной промежуток этот заядлый вояка не согласился.
А прежде, чем перейти к подписанию самого договора, пришлось посвятить сира Гиенви в аспекты пророчества Древних, но внимательно всё выслушав и видно сделав собственные выводы, тот одобрил такой вариант выхода из непростой ситуации. Как говориться, разошлись с миром. А какую долю правды он поведал своим людям – лишь семи Творцам известно.
А вот со вторым нюансом вышла проблема. И даже ни одна. Кариан… Известие о нём буквально выбило почву из–под ног клана, и это не говоря уж обо всём роде виргинов в целом. Миширо Ороти, так вообще рвал и метал всех и вся, кто попадался под руку. Но со временем они с невесткой притерлись друг к другу. Иногда по вечерам даже играли в сёги (восточная игра наподобие шахмат).
Ещё неприятным сюрпризом стала леди Илара Фудо: принцесса соседнего клана нагло заявила, что мол, Канан или Кариан, в принципе не так уж и важно кто, но Глава рода обязан на ней женится по какому–то там договору. Сориния никакого скандала не закатывала, нет, она просто молча вышла из малого зала дворца и направилась в главное поместье, а оттуда, прихватив когда–то полюбившейся ей сямисэн, побрела прямиком в сад. Компанию ей составил василиск, питомец Локиар очень скучал и, расположившись около ног девушки, пошикивал под звуки мелодии, а заодно грозным видом отпугивал нежеланных посетителей.
Позже там её и нашёл Кариан, сообщивший, что проблема с напыщенной девицей решена. За сим как не странно, поспособствовал северный лорд Лагрес. После официального отказа Ороти, Хуан с порога предложил леди Фудо руку и сердце. Зачем это понадобилось Лагресу, даже для правителя осталось загадкой. Но что самое интересное, принцесса Илара, почти и не раздумывая, ответила согласием. Видно власть для неё была на первом месте, и неважно вовсе за кого именно идти под венец, за принца там или лорда. Хотя, зная уже характер и манеры Лагреса, Сора ей не завидовала, даже чуточку сочувствовала. Но с другой стороны, и поделом этой леди.
Когда двойняшки наелись и сладко засопели, правительница уложила их в колыбель, заботливо укрыла одеялком и поцеловала в маленькие лобики, а сама тихонечко вышла на веранду. За горизонтом уже виднелось марево подступающего рассвета, лучи восходящего солнца золотили изогнутые крыши дворца и поместий, брызги от падающих с гор потоков водопадов, а также стены храма. Месяц назад наступила долгожданная весна, прогнав унылую зиму.
Сориния улыбнулась, припомнив, как совсем недавно ступала по извилистой дорожке, усыпанной лепестками сакуры и слив, к величественному храму клана. Не думала она, что когда–нибудь ей придётся надеть белое фурисоде с алой накидкой, вместо пышного белоснежного платья рода Юмей на собственную свадебную церемонию. Кстати, на празднике присутствовали и представители её клана. Старица Лаира и давала им благословление, а Неиджи вёл невесту к ступенькам храма. Крам не пришёл, сославшись на дела… А может помешала гордость. Было обидно, но ни о чём Рина в этот знаменательный день не сожалела.
Промозглый ветерок проник под полы ночной сорочки, и она поёжилась.
– Замёрзла, малышка?
Неожиданно прозвучало над ухом, а следом озябшую фигурку обняли крепкие руки, окутывая необходимым теплом и ощущением несломимой защиты.
– Почему не вернулась в постель?
И тут же последовал жгучий поцелуй в шею, клыки немного оцарапали кожу, и мужской стон удовольствия прозвучал в ухо. Горячие ладони заскользили по телу, согревая и лаская одновременно. Теперь мурашки бегали явно не от холода.
– Кариан… ах, прекрати, – щеки заалели, дыхание перехватило, сердечко в груди учащенно забилось. – Малышей разбудишь! К тому же, мне ещё нельзя… умм…
Пожурила мужа сквозь тихие стоны. Сориния так и не привыкла к его неслышным шагам и внезапным появлением из тени. Иногда смотря в тёмно–зеленые омуты, неосознанно искала отблеск янтаря или же кусочка неба, порой выискивала отличительные жесты… но не находила. Две души братьев окончательно слились в одну единую, и это не пугало, нет, скорее наоборот, подогревало интерес.
– Что тебе тогда сказали Древние? – шепнул Кариан, зарываясь носом в светлые локоны, вдыхая сладкий аромат камелии, его любимый. – И вообще, с какой это стати ты целовалась с этим ррр… Драконом недоделанным?
Верно, Сора так и не поведала ему о разговоре с семи Древними, сама не была уверена в выводах. Но не теперь.
– Так было нужно. Не злись, – улыбнулась, и серьёзно продолжила: –А Творцы? Они открыли мне истину. Истину пророчества…
– Что–то не нравится мне куда ты клонишь, птичка, – буркнул мужчина и крепче прижал к себе жену. А та продолжила:
– «Когда священную землю укроет белоснежная вуаль, в мир явиться дева, возродившись сквозь время. Судьбы заблудших душ вновь переплетутся, и утраченные сокровенные ценности вернуться. Владыка крыльями взмоет в бескрайнее небо, смех долгожданного младенца озарит округу где–то. Любовь через века пронесётся и достойнейшими вновь обретётся…»
Повторила высеченные на камне в храме клана Юмей слова.
– Наша с тобой история – это только половина, а вот история Дракона и нашей дочери только начинается.
– Пусть этот недоправитель чешуйчатый только попробует обидеть Итари! Шкуру сдеру и все кости пересчитаю!! – недовольно прорычал Кариан, смотря на восходящий солнечный диск, будто на самого наглеца Хассияна.
– Мы не станем вмешиваться в их судьбы, мой грозный правитель, – остудила пыл мужа Сориния, и тоже взглянула на светило.
Клетка… Все их сердца, подобно диким птицам, оказались заперты пророчеством в единую клетку. Но трое из них сумели сообразить, как открыть дверцу клювом. Остался лишь один. Но это уже совсем другая история…
Конец