Как удачно выйти замуж? Инструкция для попаданки

Глава 3

Шин Гримли оказался высоким и очень худым мужчиной. На нем болталась серая хламида с завязками на спине. У нас в подобных ходили санитары в моргах. Надеюсь, мне все же придется работать с живыми. Вспоминая все многочисленные уроки по психологии, которые я так не любила в институте, зато потом с удовольствием изучала в интернете, постаралась не паниковать и принять перемены, произошедшие в моей жизни. Удавалось это с переменным успехом.

– Так-с, это правда, что вы хотите посвятить свою жизнь лекарскому делу? – спросил меня шин лекарь, сканируя цепкими глазами, которые отливали желтизной. Встретив нас с шином Монтежью стоя, после ухода последнего, он сел за стол спиной к окну и сцепил свои костлявые пальцы, устроив ладони на столе.

– Я из другого мира. И там я работала доктором. Общей практики, – зачем-то добавила напоследок.

– И что вам там не сиделось? Тоже решили покорить сердце шарина?

Шарин – сын королевы. Это мой внутренний переводчик сообщил. Почему все хотели покорить его сердце я, естественно не знала. И даже стало немного обидно, что его совершенно не интересует моя профпригодность. Я это высказала работодателю.

– Если вдруг станешь шари, тогда и будешь со мной разговаривать в подобном тоне! – неожиданно резко оборвал мой монолог Гримли. – А пока запомни: ты всего лишь женщина. И скажи спасибо, что Аглая за тебя похлопотала. Иначе я давно бы выставил доктора общей практики за забор.

Похлопотала? Этот язвительно-презрительный тон теперь называется «похлопотала»? Но, как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. И я благоразумно прикусила язык. Три месяца до следующей маршрутки нужно было как-то выживать.

Шин вызвал мальчишку, внешним видом похожим на моих давешних знакомых Риваля и Рубиля. Он проводил и показал мне малехонький чуланчик, в котором стояли лишь узкая кровать, застеленная жестким серым одеялом, которое в моем мозгу прочно ассоциировалось с армейской казармой, да странная смесь шкафа со стулом. Шкафчик был расположен там, где в нашем мире располагалась спинки.

– Это ваше временное жильё, шина. Завтрак в семь тридцать вместе с больными. Отдыхайте! – с этими словами парень вышел и затворил за собой двери.

Как в семь тридцать? Я кушать хочу! Последний раз еда попала в мой желудок во время поминального обеда. Только она в тот момент мне встала поперек горла и я практически ничего не съела. Да вот спорить мне было не с кем. Пришлось раздеться до трусов и футболки и забраться под колючее одеяло.

Сон никак не шел. Одеяло нещадно кололо и совершенно не грело. Часов у меня не было. Смартфон сел. Розетку для его подзарядки я так и не нашла. В итоге смотрела в темный потолок и решала очень трудный для себя вопрос: пролежать так до утра или все же одеться? Кровать уже кое-как нагрелась. И терять остатки тепла совершенно не хотелось. Но колючки впивались в кожу, словно на меня положили и придавили сверху ипликатор Кузнецова, и мешали заснуть.

Я встала, нашарила в темноте свою одежду, благо комната была три шага на пять, и оделась. Только нырять обратно под одеяло передумала. Раз оделась, может, сходить поискать кухню или хоть какое-нибудь помещение со съестным? В моем новом лексиконе слово «кухня» было, значит, была и надежда найти завалящую корочку хлеба, и с ее помощью благополучно дожить до утра.

Засунув ноги в кроссовки, нашарила двери и осторожно, чтобы не шуметь, толкнула их. Пока мне попадались лишь очень скрипучие двери. На счастье, дверь в мое жилище лишь слегка пискнула и выпустила в широкий коридор, который заливал мерный сиреневый свет. Вокруг не было ни души. Я огляделась по сторонам. Моя комната располагалась в конце коридора у торцевой стены. В наших, земных учреждениях, обычно на таком месте делали туалеты. Надеюсь, моя кровать не над местным аналогом унитаза стоит. Лента коридора тянулась вдаль от нее, и что там скрывалось в конце, было непонятно. Я пошла на разведку. Это всяко лучше, чем слушать позывы пустого желудка и мучиться под колючим одеялом.

По обе стороны коридора располагались парные прозрачные двери. Прозрачными они казались лишь на первый взгляд. Что-либо рассмотреть за ними было невозможно. Если рассуждать логически, а в мозгах землян и арабульцев логика, надеюсь похожа, следовательно, кухни или столовой среди них нет. Поэтому идем дальше.

Мне казалось, что шла я вечность. По факту же это могло быть как полчаса, так и две минуты. Время в коридоре двигалось по ощущениям странным скачками. Все время думалось, что снова угожу в «кисельную» ловушку. Только воздух так и остался обычным воздухом, без уплотнений.

Прозрачные двери закончились, а коридор резко повернул вправо. Там были двери, но уже обычные, сделанные из дерева. Мне, по крайней мере, казалось именно так. Я попыталась посмотреть, что внутри. Да только на всех замки были заперты. И когда я уже почти отчаялась, за одной послышался звук, похожий на звон посуды. Окрыленная близкой удачей, толкнула ее и оказалась в большом помещении, заполненном устройствами, отдаленно напоминавшими плиты в наших столовых. Ура! Кажется, я нашла то, что искала. Да радость была преждевременной. Кругом царила стерильная чистота, и на продукты даже намека не было. Людей, кстати, тоже не было. Но кто-то же издавал звуки?

Я замерла и напрягла слух, в надежде, что этот некто затаился, испугавшись моего появления, а когда я перестану шевелиться, осмелеет и проявит себя. Даже дышать перестала, насколько хватило объема легких. Расчет оказался верным. В дальнем углу что-то брякнуло.

Я резко развернулась в ту сторону. Сиреневый фонарь висел как раз над источником шума. А им оказался меховой шар … с глазами.

– Ты кто? – спросила скорее по инерции и привычке разговаривать с кошками и собаками. И совершенно неожиданно получила ответ:

– Я рынкарон. А ты кто?

– Я Поля или Пелагея.

– Поля Пелагея? – удивилось существо. – А что ты, Поля Пелагея здесь делаешь?

После событий сегодняшнего дня я, кажется, уже ничему не могла удивиться, поэтому спокойно ответила:

– Кушать хочу. Последний раз ела очень давно, теперь пустой желудок мне спать не дает.

– Поля Пелагея, если я покажу, где есть еда, ты со мной поделишься?

– Обязательно! – в ответ закивала я, подспудно соображая, что говорю лишь я. А этот самый рынкарон не говорит по причине отсутствия рта. И все ее слова как бы рождаются у меня в голове.

– Ур-ря-я! – я не поняла, действительно ли слышу победный клич, или опять виновато мое воображение. – Подойди вон к тому ларю и откинь крышку!

Из шарика показалась тоненькая черная ручка и указала направление на большой ящик, стоящий у окна.

– Это запас на случай боев, – пояснило существо. – У магов повреждения пищей восстанавливаются, поэтому еда всегда наготове.

– У вас идет война? – испугалась я.

– Да какая война! – черная ручка обреченно махнула. – Наша шари лет пять как разругалась с Эзаровским шарином. Теперь мужики при любой возможности друг другу бока мнут, а потом сюда жрать являются. Поэтому, ты не бойся, еду никто не потеряет. Она самовосстанавливающаяся. Не очень вкусно, конечно, но вполне питательно. Что стоишь? Давай открывай!

Шарик прервал свои объяснения и поторопил меня. В конце концов, не с голоду же мне помирать. Я послушно подошла к ящику и откинула тяжелую крышку.

Мои голодные глаза алчно заблестели от увиденного. Чего только в этом ларе не было! Булочки в прозрачных пакетах, пирожные в пластиковых контейнерах, котлетки с пюрешкой, тоже в контейнерах, овощи и фрукты в сеточках. Я стала набирать все, на что падал мой взгляд.

– А мне? – жалобный голос притормозил мои воровские замашки. – Ты же мне тоже обещала?

Я, как стояла внаклонку над ларем, так и замерла, не сразу сообразив, откуда раздается голос. Упрекнув себя в невнимательности, распрямилась и уточнила:

– А ты сам взять это не можешь?

– Не могу, – горестно сообщило существо. – Здесь стоит защита от всех нелюдей. Мы не можем ничего оттуда взять!

Тогда я быстро выложила на стол, что прижимала к груди. Распрямиться-то я распрямилась, но добычу свою из рук не выпустила.

У шарика обнаружились две тонкие черные ножки. Он на них ловко подпрыгнул и оказался рядом с едой. Рот у шарика все же был. И даже не рот, а маленькая, но очень зубастая пасть. И вся еда, прямо как была в упаковке, начала там стремительно исчезать.

– Стой! – ойкнула я, прижав ладонь к груди. – Так же нельзя!

– Как так? – два больших глаза удивленно уставились на меня, а контейнер с сырниками застыл на подходе ко рту.

– В упаковке! Ее же снять надо!

– Да? – казалось, что этот факт удивил его еще сильнее. Я подошла и начала снимать пластик с еды.

– А я-то все думаю, почему натуральная пища вкуснее, а эта вся на один вкус, хотя по виду разная! – поделился со мной наблюдениями рынкарон. Отправив в свою утробу всё, что я достала, он сложил ручки-палочки на животе, прикрыл глаза и сыто заурчал. Затем, вспомнив, махнул рукой, и упаковка плавно перелетела в большое мусорное ведро, стоящее рядом с входной дверью. И снова вернулся в состояние нирваны.

Наконец-то очередь дошла и до меня. Вскрыв упаковку и отправив кусок пирога с мясом в рот, я тоже готова была закрыть глаза и счастливо заурчать. Да только мне было не суждено это сделать.

– Шухер! Тикаем! – неожиданно закричал шарик, используя натуральный воровской жаргон. Я только успела подумать, где рынкарон его нахватался, как он подпрыгнул и исчез, пройдя прямо через стену.

Я же отчетливо услышала шаги, приближающиеся к дверям. Проходить сквозь стены я не умела. Поэтому пришлось срочно забираться внутрь массивной тумбочки, стоящей в углу, и ждать с надеждой, что ночной посетитель не станет заглядывать внутрь.

Шаги прошли вдоль стены, приблизились, отдалились и, наконец, подошли прямо к моему убежищу. Я замерла, моля всех богов, чтобы не обнаружилось мое присутствие в столь неурочный час. Затем послышался звук льющейся воды. Через пару секунд до меня дошло, что это вовсе и не тумбочка, а аналог нашей кухонной раковины. Разве что внутри не было канализационных труб. И сейчас вода сбегала прямо мне на макушку.

–Шерд, опять очиститель автоматом не срабатывает. Надо будет миру Бригу с утра об этом сказать! – произнес знакомый голос. Шин Гримли, тоже что-то забыл посреди ночи на кухне.

В носу предательски засвербело. Я держалась из последних сил, чтобы не чихнуть. А тонкая струйка воды медленно стекала мне за шиворот. И тут я увидела, как перед моими глазами опускается стержень, светящийся фиолетовым светом.

– Благо, я не под ним сижу! – это было моей последней мыслью. Свечение разгорелось нестерпимо ярко, так что пришлось зажмурить глаза. Затем раздался шипящий звук и как-то разом чавкнуло. Я поняла, что влага с моего тела исчезла. Это было хорошо относительно мокрой шеи и рубашки. Но совсем неприятно, когда дело коснулось лица. Казалось, что я весь день загорала на солнце. И теперь мое лицо похоже на печеное яблочко. Я с ужасом поняла, что если еще раз активируют это самый очиститель, этот день, вернее ночь, может оказаться для меня последней. Организм просто погибнет от обезвоживания.

На мое счастье, шаги Гримли направились к двери, и вскоре я услышала, что ее закрыли. Я с трудом вылезла из своего убежища. Руки и ноги затекли. Причем не столько от долгого сидения, сколько от страха. Выглянув за двери, обнаружила пустой коридор и как можно быстрее рванула в свой чулан.

Успокоиться смогла лишь тогда, когда лежала на кровати, укутанная колючим одеялом. В этот раз мне уже ничего не мешало. Последней мыслью перед тем, как я повалилась в сон, была мысль:

– Не так прост этот мир, как могло показаться на первый раз. Десять раз подумай, прежде чем куда-то залезть или поддаться сиюминутному желанию.

Глава 4

В семь тридцать я, готовая покорять новый мир, направилась в столовую. Сначала свернула в сторону кухни, в которой была ночью. Только запах пищи шел из темного рукава, который уходил вправо. Вспомнив стерильность помещения, решила, что кормят где-то в другом месте. Поэтому еще раз принюхалась и пошла на запах. Что мне показалось странным, так это отсутствие людей в коридоре. Здесь все сидят на диете или питаются в других местах?

За поворотом оказалась довольно обширная рекреация. Там стояли столы и сновали люди всё в тех же серых хламидах, что была и на шине Гримли. Когда мне оставалось сделать всего лишь шаг, меня кто-то позвал тоненьким голосом:

– Эй ты, инопланетянка! – я вздрогнула и затормозила. Инопланетянкой меня еще никто и никогда не называл. Повернула голову в сторону источника звука и увидела два больших глаза прямо на стене. Они пару раз моргнули, и прямо из стены отделился меховой шарик. Рынкарон.

– А, это ты, предатель! – возмущенно фыркнула я вместо приветствия.

– Почему предатель? – глазки снова моргнули. Существо совершенно не понимало, в чем его вина.

– А кто меня бросил на растерзание шину Гримли? Сам сбежал, а мне в раковину пришлось залезть!

– Тебе-то он ничего не сделает, а меня ли-кви-ди-ру-ет! – он так и сказал по слогам «ли-кви-ди-ру-ет» и жалобно мяукнул в конце.

– Зачем ликвидирует? – не поняла я.

– Потому что я нелюдь. А нелюдей надо ликвидировать, – рынкарон тяжело вздохнул, пытаясь передать эти вздохом всю трагичность ситуации, и забавно почесал черной лапкой лоб. – Ты мне поесть что-нибудь принесешь? А то я с прошедшей ночи успел проголодаться.

Этот мохнатый шарик с грустными глазками выглядел таким забавным, что я категорически не могла понять, зачем и за что его нужно уничтожать. В конце концов, если бы не его помощь, я вчера так и осталась бы голодной. А пирог был очень даже вкусный. И если бы не ночные прогулки шина Гримли, все было бы еще прекраснее.

– Хорошо, если получится! – пообещала я рынкарону и пошла в столовую.

Только вот столовая вовсе не была столовой. Это был огромный зал, куда люди в серых хламидах свозили объедки. Кто-то, где-то вкусно ел. Сюда же доставлялась грязная посуда и то, что на ней осталось. Я, было, подумала, что ошиблась залом. Но мой мохнатый друг ждал именно здесь. Следовательно, ошибки не было. Я в растерянности застыла, не знала, что делать дальше.

– Больной, ты чего здесь делаешь! – я сначала не среагировала не гневный окрик. Какой я «больной»? Во-первых, я здорова, если только не сошла с ума, во-вторых, я же девушка.

– Я не больна, я здесь работаю! – испуганно смотрела на высокого мужика с рыжей бородой и огромными ручищами.

– Тогда почему без формы? – он непонимающе оглядел мою субтильную фигуру. Затем его взгляд притормозил чуть пониже шеи. – Да еще и девка!

Голос мужика немного смягчился:

– И за что тебя сюда?

– Да ни за что, – я пожала плечами. – Сказали, что не в состоянии кормить дармоедов и отправили работать.

– Тунеядка, значит? – мужик криво усмехнулся. Я хотела было возразить. Но потом подумала, что кому-то что-то доказывать дело неблагодарное. Поэтому неопределенно пожала плечами. – Иди вон к шине Приме, она тебе все выдаст. А потом возвращайся сюда. Да только побыстрее, а то мои соколики враз все съестное сметут, и останешься голодной.

Шина Прима, высокая дородная женщина с красными обветренными руками, критически оценила новую работницу, прищурив левый глаз. Затем нырнула в неприметную дверь и через пару минут вышла, неся в руках хламиду неприятного серого цвета.

– Вот, меньшего размера не предусмотрено! – с этими словами она протянула мне одежду, которая была явно велика. Но делать нечего. Я засунула руки в рукава, предварительно подкатав их. С помощью завязок постаралась придать хотя-бы видимость того, что я из хламиды не выпадаю. Прима мне молча помогла. А я с чувством выполненного долга отправилась на поиски еды.

За длинным столом стояли три парня и некоторым подобием ложек хлебали из общего блюда. Я немного постояла рядом, приглядываясь. Спасибо, что объедки не сваливали в общее ведро, как это делают в наших столовых, а сортировали по блюдам, сливая подобное в один таз, а другое блюдо в другой. Представив, что это все кто-то ел с неизвестными мне болячками, я с тоской вспомнила вчерашний ларь с едой. От одной мысли, что это попадет в меня, меня затошнило. На счастье рядом был поднос с булочками. Некоторые из них были целехонькими. Пару сразу же припрятала дли рынкарона. А еще пару съела сама. Мужчины на булки не претендовали, заглатывая большие куски мяса с рисом. Запила кипятком, предварительно им же сполоснув большую глиняную кружку. И поняла, что день в новом мире начался. Нужно было приступать к работе, а то и этого более чем скромного довольствия лишат. Я подошла уже к знакомому, который, похоже, был начальником, и уточнила:

– А дальше мне что делать?

Он задумчиво почесал подбородок, с грустью в глазах оценил мои возможности и со вздохом сказал:

– С Примой оставайся. Будешь ей помогать. С другой работой тебе не справиться.

Работая в больнице, я прекрасно знала обязанности санитарок. Контингент у нас на Земле попадался всякий. Некоторые честно делали все, что было положено. А некоторых приходилось носом тыкать в полоску пыли на столе или грязь под кушеткой. Только среди этих обязанностей не было ничего такого, с чем бы я не справилась. А вот чем занимались санитарки в Арабуле, я не представляла, поэтому предпочла держать язык за зубами.

На секунду вынырнула в коридор и протянула еду появившемуся из стены другу. Две черные лапки тут же схватили булочки и засунули в зубастую пасть

– А чего так мало? – благо он говорил мысленно, иначе сейчас бы и подавился. В этом же случае одно другому помехой не было.

– Я себе столько же взяла, – дернула в ответ плечом. Нет, чтобы спасибо сказать!

– Спасибо, если оно так тебе нужно! – хихикнул нелюдь и тут же исчез в стене. Это что получается, он мои мысли читает? Я застыла потрясенная данным открытием.

– Новенькая, ты где застряла? – голос шины Примы выдернул меня из стопора. Начались мои первые трудовые будни.

– Ты откуда такая взялась? Что умеешь делать? Магия какая? – вопросы от неразговорчивой на первый взгляд Примы сыпались как бурный поток. Я даже слово вставить не успевала. Наконец она замолчала и выжидательно посмотрела на меня.

– Я приезжая, на маршрутке сюда приехала. Пока не знаю, как вернуться домой. Мне сказали, что три месяца задарма никто меня кормить не будет, поэтому я должна сама заработать себе на хлеб. Магии у меня нет. Дома я работала доктором, – также все разом выдала я.

– Как на маршрутке? – глаза женщины округлились от удивления. И что им всем эта маршрутка далась? Ее даже не удивило, что я доктор без магии.

– Как, как, – пожала в ответ плечами. – Села и приехала. Правда номер перепутала, поэтому здесь и торчу.

– А как ты в нее села? – не унималась Прима. Ее глаза заблестели от любопытства.

– Как? – эта фраза окончательно сбила меня с толку. – Подошла, двери отворились, я зашла и села на пустое место. А чего здесь непонятно?

– Дак ведь…– начала она объяснять мне странность происходящего. Только сделать ей это помешал шин Гримли, который внезапно нарисовался рядом с нами.

– Прима, язык попридержи! – осадил он ее с порога. – Вас сюда работать направили, а не лясы точить.

У меня тут же возник глупый вопрос: а у них «лясы» тоже есть или это так спирвей надо мной издевается? Только тон шина был слишком грозным. Уточнить этот нюанс я не рискнула.

– Чем ты планировала ее занять? – уточнил местный начальник.

– Полы в чуланах помыть, – хлопнула глазами женщина. – Но она же на маршрутке приехала…

И что им эта маршрутка так далась? Я согласна, что транспорт необычный, раз привез меня в другой мир. И эта самая шари со мной вместе ехала, хотя ей там очень некомфортно было. Только почему всех так удивляет мое присутствие в ней? Надо будет при случае рынкарона об этом расспросить. Он пока мой единственный источник достоверной информации.

Гримли выпрямился во весь свой немалый рост и буквально просканировал меня взглядом. Затем нахмурился, поцарапал всей пятерней подбородок и тяжело вздохнул:

– Чем шрыд не шутит! А вдруг, правда, шари станешь? И будешь мне при каждой встрече полы в чулане поминать. Пошли в лекарское отделение. И запомни, я сделал все, что мог!

После этих слов он развернулся на каблуках и широко зашагал по коридору. Я еле за ним поспевала, при этом умудрялась рыться в своей памяти. У меня там словно шкафчики появились. Сразу не видно, что лежит, но если открыть дверцу, то увидишь. Я это свойство приписала спирвею.

В одном из таких шкафов откопалось слов шрыд. Оказалось что-то подобное нашему черту или «низшим нелюдям», это уже на местном наречии. Но ни в одном из шкафов, ни в одном из ящиков не нашлось объяснения причины странного отношения к маршруту 50-о.

– Ты завтракала? – неожиданно проявил заботу шин.

– Да, пару булочек съела! – кивнула ему на ходу.

–Хорошо, баланду не хлебала! – похоже, он продолжает думать, что я хочу стать шари. Только я хочу вернуться домой в надежде, что меня не уволят. А может мне здесь больничный выпишут с диагнозом «амнезия»? Это было бы очень кстати.

Лечебное крыло оказалось больше, светлее и чище. Хотя со стерильной чистотой кухни вряд ли могло соперничать. Виной был запах. Пахло чем-то похожим на раствор хлорамина, которым в наших больницах обрабатывали поверхности. Вот уж не думала, что буду рада этому едкому запаху. Сразу повеяло моей родной больницей, Землей, столицей. Не надо только думать, что запах хлорки тождественен запаху чистоты. Он говорит о том, что здесь было грязно. Сейчас же эту грязь попытались убрать.

Неожиданно к моему сопровождающему подбежал местный работник:

– Шин Гримли! Там шарина привезли, Ему опять плохо!

В ответ мужчина дернулся как от удара, протяжно застонал, но быстро собрался и коротко скомандовал:

– В смотровую его! – затем развернулся в мою сторону и уже на бегу бросил:

– Жди здесь!

Я огляделась по сторонам. У стены стояла простая деревянная лавка. Еще неизвестно, чем мне предстоит заниматься в течение дня. Поэтому лучше поберечь ноги. И я устроилась поудобнее на ней и приготовилась ждать. Просидела так минут пять или десять, счет времени я потеряла.

Со стороны, куда скрылся Гримли, раздался топот шагов. Из-за поворота показались шесть стражников. Это я поняла по кожаным доспехам и мечам у пояса. Они несли очень длинные носилки. В нашем оборудовании таких я не видела ни разу. А на носилках лежал молодой мужчина. Он был очень бледен. Черты лица заострились. Черные брови подчеркивали высокий и чистый лоб шарина. Длинные ресницы бросали тени под глаза, которые и без того казались впалыми. Губы были сжаты в узкую полоску. Это говорило о том, что мужчина жив и в сознании. Он просто страдал от боли. Все тело до подбородка было укутано блестящим золотистым покрывалом. Если судить по очертаниям, то мужчина ростом был на всю длину носилок и в нашем мире был бы звездой баскетбольной команды.

Это все, что я успела разглядеть. И этого взгляда хватило, чтобы картинка впечаталась в мой мозг. Таких мужиков не забывают.