Я тоже была готова отстаивать своё мнение:
– Он гений!
– Почему? Только потому, что эстеты, покручивая бокал с вискарём, так сказали?
– Потому что он изобрёл способ передачи сверхъестественного с обыденном!
– Он не способ изобрёл! Он накурился! Или ещё что потяжелее!
– Тогда объясни, почему создатели твоего любимого сериала, который ты позиционируешь как вечную классику вдохновлялись его работами!
– Докажи!
– Во-первых они сами так сказали! Во-вторых, вот смотри, сравним постановку кадров….
Иногда мы были согласны:
– Да не проблема сделать сильного женского персонажа!
– Конечно не проблема. Надо только делать его по канонам создания любого сильного персонажа!
– Вот именно!
Иногда понимали друг друга с полу слова:
– Нет хуже впихивания морализаторства и политики!!!
– Так и хочется сказать, ты чего мне своё мнение в глотку суёшь! Расскажи историю! Я сам разберусь, какие выводы из этого делать!
– Французское кино о любви?
– Французское кино о любви!
Иногда просто не знали, как относиться к просмотренному:
– Да это какая-то претенциозная чушь! Столько хороших актёров… А в итоге…
– Я не могу назвать этот фильм плохим, просто с первого раза не въехала, что смотреть надо было не на персонажей, а на их историю. Они проживают одно и то же. И все делают выбор в пользу иллюзий. Получается, что у героев концовок нет, а у мысли, которую они иллюстрируют – есть.
– И фильм от этого становится легче смотреть? Когда это понимаешь?
– Не-а.
– Ну получается я прав.
– Всё равно нет. Мысль-то правильная.
– Сложно тут что-то однозначное сказать… Да и актёры тоже вроде стараются…
Иногда он менял своё мнение:
– Тут главное химия между персонажами!
– Не-а! Освещение!
– Причём тут освещение в классической эротике?
– Возьмём вот эту культовую сцену! Что ты видишь?
– Силуэт!
– А эту?
– Кусок льда!
– Ни хрена! Ты видишь блики в куске льда! И отражение этих бликов в талой воде и на коже!
– А… Ну… Может быть…
Иногда я:
– Она дура.
– Это почему?
– Она влюбилась и решила, что от этого теперь весь мир должен построиться! А что в итоге? Развалилось целое государство.
– А… ну да… она дура…
Наше личное знакомство оказалось столь увлекательным, что просто не могло никак не отпечататься в моей биографии.
В одно ясное морозное утро (а для Антона это было именно утро) пришло неожиданное сообщение:
– Сегодня потрясающе пустой день!
– У меня тоже.
– Так может встретимся, наконец?
– Вообще… На улице и правда такая красота!
Предложение меня обескуражило. За то время, пока мы общались я успела привыкнуть, что в моём телефоне живёт человек в текстовом формате. Только так его и воспринимала. Сам факт обретения им плоти и образа казался каким-то неправильным что ли.
– А как мы поедем? Движение на дорогах парализовано из-за оледенения.
– Общественный транспорт ходит.
– Там толпа, наверное!
– Давай встретимся тут (он скинул точку на карте).
– Я оденусь как снеговик! И тебе советую!
На улице творилось натуральное пиршество света. Яркое Солнце на пронзительно голубом небе освещало толстенные ледяные глыбы! Они были везде. Свисали с крыш до самой земли, опутывали провода, окаймляли массивные трубы. Город звенел сияющей чистотой.
– Ты тот самый снеговик, которого я ищу?
Парень с растрёпанными волосами до плеч и лиричным взглядом серо-голубых глаз, видимо и являлся тем самым, уже горячо любимым на тот момент, киноманом. Узкая шапка, огромная куртка потёртые штаны, которым на вид было лет сто, полностью убивали модельный вид его фотографий. Однако было в его внешности нечто классическое. Тонкие аккуратные черты лица, гордый профиль, объёмный шарф и какое-то неуловимое изящество движений и мимики. Пожалуй, он мог бы мне понравиться, но ощущения эротического характера от его присутствия были абсолютно нулевые. К тому моменту этот человек уже успел стать мне другом. И моё сознание наотрез отказывалось воспринимать его как-то иначе. Я просто ужасно рада была его увидеть, и чуть не бросилась на шею, как к старому знакомому.
Он заметил этот мой вовремя остановленный импульсивный порыв. Растянул по лицу идеально симметричную улыбку, по которой при желании можно было проверить уровень, и слегка приобнял длиннющими руками.
– Рад тебя наконец увидеть. Кажется, мы уже вечность знакомы!
– У тебя красивые фотографии.
– На что ты намекаешь?
– На то, что ты фотогеничен!
– И что это значит?
– Это значит, что на фото ты лучше, чем в жизни.
– Ты считаешь это комплимент?
– Однозначно!
– Тогда ты тоже!
– А вот я могу и обидеться!
– Если тебе приятно находиться в этом состоянии – я не возражаю. Прежде чем пойдём я бы хотел уточнить один момент.
– Давай.
– Надеюсь это нам не помешает?
– Ну!
– Это не свидание.
У меня прямо-таки от сердца отлегло!
– Какое счастье!
– Отлично, что мы так быстро это выяснили, и мне не нужно оправдываться.
– Моя подруга говорит, что оправдываться нельзя по определению. Это неуважение к собеседнику. Ты отнимаешь у него право на личное мнение! И скорее всего он не захочет его отдавать.
– Твоя подруга очень мудрая.
– Я бы сказала, скорее, наблюдательная. Но может и мудрая. По сравнению со мной.
– Итак! Идеи?
– О, да! – следующее я выпалила на одном выдохе – Здесь недалеко находится начало монорельсовой дороги, которая идёт прямо в новый строящийся район с целой кучей всяких, задуманных, как оригинальные, развлечений. Там планируется огромный океанариум, парк аттракционов, интерактивный выставочный центр и много чего, я всё не помню… Ничего этого пока нет. Но дорога проходит высоко над землёй, и как я поняла, раз мы на первой остановке, то можем занять места у панорамного окна в начале состава.
– А машинист?
– Там нет машиниста чистая автоматика!
– А по дороге что-то есть? Может где-то выйдем?
– Вроде есть какой-то торговый центр… Но я так поняла большую часть пути мы будем ехать мимо строек. Так что не обольщайся! Ну всё я готова! Погнали. Тут пешком придётся немного пройти. Минут 20 не больше если быстрым шагом. Мы вроде не хотели лишний раз в давку лезть.
– Если на меня когда-нибудь налетит ураган я назову его Лика.
– А я Жанна. Не спрашивай – это личное.
– Ты хочешь сказать, бывает хуже?
Я медленно кивнула многозначительно выпучив глаза. – Видимо мудрость в этом и выражается. В степени ураганности.
Мы взяли по вкусному Моккачино. Я настояла, что угощаю и это даёт мне право лишить выбора кофейного реципиента. Антон уже понял, что проще смириться.
Я шла как ниндзя на боевом задании. Только вместо секретного документа у меня в руках был бесценный бумажный стаканчик.
– Ты передвигаешься странно. – Он отхлебнул из стаканчика и усмехнулся. Он даже кофе держал с какой-то неуловимой лёгкостью. Большой и средний пальцы удерживали стакан, указательный отведён в сторону, безымянный слегка согнут. Пожалуй, если бы кто-то захотел слепить статую «юноша с кофе» его руку можно было использовать в качестве натуры
– Не двойной экспрессо, конечно, но для разнообразия, интересно. Правда больше на детский коктейль похоже, чем на кофе. Ну и ладно. Главное горячий!
– Тебе совсем жизнь не дорога? Мои боевые навыки позволяют не только донести божественный напиток до места назначения в целости и сохранности, но и жестоко отомстить его обидчикам!
– Да нет, вкусно, правда – его улыбке сложно было не поверить. Она была чистой, открытой. И было в ней что-то… Как из другой эпохи! Наверное, так улыбались рыцари своим дамам сердца, отправляясь на подвиги с их благословения.
Наш футуристический транспорт будущего наконец-то прибыл. Времени прошло недостаточно, чтобы сбить пену. Антон рванул занимать нам места, пока я церемонно, не дыша, несла своё сокровище в направлении кресел. Панорамное окно воистину впечатляло, обещая грандиозную демонстрацию города, погружённого в лёд, во всей его первозданной красоте! Только бы солнце не ушло! По небу плыли облака, но слепить нас отражаясь во всех поверхностях единственному имевшемуся в нашем распоряжении светилу это пока не мешало.
После посадки к нашим услугам были маленькие столики, специально для кофе. Я бы не заметила, но Антон после серии возмущений: «почему столы есть у всех кроме нас» – устроил ревизию прилегающего пространства и методом дедукции пришёл к тому, что наши подлокотники отличаются по форме. Так, на новоиспечённом столе образовались не менее новоиспечённые круассаны с миндальным кремом или сыром, завёрнутые в одноразовые тарелки и пакет.
Антон пялился на это представление иллюзиониста во все глаза.
– Ты всегда такое с собой носишь?
– Нет. Только по праздникам!
– Сегодня праздник?
– Ну, во-первых, это наша первая встреча.
– Ну да, вполне себе праздник. А во-вторых?
– А во-вторых, мама испекла круассаны! Это тоже праздник.
– Что ж ты сразу не сказала? Раскладывай.
Круассаны были мятыми, холодными, но удивительно вкусными… Поезд взмыл над городом открывая со всех сторон умопомрачительную панораму хрустального города.
– Как жаль, что у меня нет зелёных очков! – Я глотнула, стараясь, захватить и кофе и, с таким трудом доставленную, пену.
– Чтоб попасть в изумрудный город одним движением руки?
– А с другой стороны может так и лучше? Сразу без иллюзий наслаждаться бесцветным великолепием?
– Я сегодня читал, такое последний раз сто лет назад было.
– Даааа…. Такое бывает точно раз в сто лет.
Скованный искрящимся льдом пейзаж не так часто прерывался строительными площадками, как мы предполагали. Дорога была по-настоящему изумительной.
– Я бы хотела работать в кино-индустрии. Восхищаюсь родителями. Хотела стать оператором, но папа меня отговорил. Поэтому методом исключения пошла на режиссёрский. А ты чем занимаешься?
– У меня… странная работа. – Он замолчал. Лицо превратилось в каменную маску. Я поняла, что продолжать этот разговор бесполезно.
– Ну ладно – я замялась – А что ты делаешь на сайтах знакомств? Кого там ищешь? – кажется я опять попала не туда. Антон уставился остекленевшим взглядом в какую-то одному ему известную картину. После затянувшейся паузы он, наконец, выдавил хоть что-то.
– А что там искала ты? Ну не меня явно!
– Нормальных отношений!
– Экзотика. – он едва заметно хихикнул – И как ты думала их там найти?
– Ну – мне пишут «привет», я «привет»! А дальше как у нас тобой, только не про кино, а про меня. Про мои мечты, интересы, хобби, может. А некий мифический персонаж про свои. Ну дальше по проверенному сценарию. Свидания – поцелуй – секс – знакомство с родителями – семья – дом – дети…
– Думаешь, так бывает? Тебе не кажется, что всё касаемое тел и чувств людей слишком легко покупается и продаётся. – Его глаза стали похожи на льдинки за окном.
– Ты что-то об этом знаешь?
– Я знаю, что это есть. А ты что думаешь по этому поводу.
– Я думаю, что нельзя оставить себе то, что ты продал.
– Это как?
– Если ты продал тело, то оно не будет принадлежать тебе до конца. Если ты продал душу, она останется у того, кому ты её продал.
– А может сдал в аренду?
– Ну начнём с того, что условия сделки не всегда оговариваются. И потом. Разве арендованные вещи могут принадлежать сами себе?
– Но люди ведь не вещи.
– Я часто замечала, что у людей, которые продали себя что-то ломается. В линии поведения, взгляде, речи. Они становятся как будто пустыми. Призраками что ли. Или големами.
Он молча кивнул. Но я не унималась.
– Сейчас совсем не о проституции. Вопрос в том продаёт человек себя или продукт своего труда. Мне кажется, это огромная разница.
– Что думаешь о людях, которые продают волю? – Антон выглядел грустным.
– Волю? Это как? Волю к жизни? Или волеизъявление? Разве её можно продать? Я, думаю, её можно потерять. Или можно ей не воспользоваться…
И снова повисла неловкая пауза.
Да что ж такое!
– Мне кажется я продал свою…
Хорошо, что я не зажевала этот странный неловкий разговор шедевром кулинарии имени любимой мамочки. Тем более, что он у меня остался один! Больше к вопросу его работы мы никогда не возвращались.
Фотографироваться на фоне кристаллического безумия, пролетающего в окнах было куда веселее и полезнее.
Я щёлкнула телефоном и пристально всмотрелась в результат с максимальной степенью критичности. Изучая его возвышенное лицо невольно хотелось узнать, о чём он думает, какую тайну скрывает. Небрежная поза идеально вписывалась в кадр дополняя общее впечатление. Я перелистнула фотографию. На ней была я. В той же позе. В том же поезде.
– Да как так-то! Ты что душу дьяволу продал?! Познакомь меня с ним! Я тоже хочу такую сделку! Нахрен душу! Хочу нормальные фотки! – я буянила.
Клуша с перекошенным лицом (в тот момент я как раз пыталась объяснить, с какого ракурса лучше снимать). Я перелистнула. «Нету у меня никакого второго подбородка!» Дальше. «Отлично теперь я пингвин!» Камера была ко мне беспощадна. Один кадр, хоть и засвеченный Солнцем выдался хоть немного похожим на то, что я обычно вижу в зеркале. Он был достоин немедленной публикации.
Моя модель, тем временем, уплетала круассан за обе щеки, не оставляя в образе даже тонкого намёка на аристократическую загадочность своего пиксельного двойника. Но тут моему взору открылось нечто куда более интересное.
– Смотри!!!
В далеке из ниоткуда возник величественный хрустальный подвесной мост над рекой! Казалось, он нежно мерцал всеми цветами радуги. У меня аж дыхание перехватило!
– У тебя какое приближение?!
– Да вроде неплохое. Думаешь надо это снять?
– Спрашиваешь! Да я в жизни такого не видела! Как думаешь? Мы там поедем?!
Я немного подпрыгивала на кресле от нетерпения.
– Судя по всему, мы вон там делаем крюк. И, да, кажется мы там проедем. – Он открыл карту.
– Вот здесь наша дорога сходится вот с этим… и уходит… Да. Уходит прямо на мост!
Я уже ни о чём другом и думать не могла! Только, что трясти Антона, с какого ракурса меня снимать и как надо заранее включить телефон, чтобы не опоздать… Он оказался на удивление терпеливым парнем.
Но по мере приближения к мосту энтузиазм мой вместе с настроением стремились к нулевой отметке. Небо слишком быстро затягивали тучи. Пейзаж вызвавший у меня целый шквал буйного детского восторга погас. Стал будничным… унылым… И каким-то промозглым. Как любил говорить папа. «Всё зависит только от света, иногда от преломлённого.» Сейчас света не было. Никакого. Только противная чёрная туча, за считанные минуты заполонившая всё небо! Эх, если бы только мы выехали чуть пораньше! Ожидание чуда, как это всегда и бывает сменилось горьким разочарованием. К мосту мы подъезжали уже без волшебства и настроения. Антон пытался меня подбодрить:
– Да не сошёлся свет клином на проезде правильно освещённого моста! К тому же снимок издалека намного лучше! В него влезает весь объект целиком, а не его жалкие ошмётки.
Но до точки назначения мы доехать так и не успели…
Ураганный ветер налетел неожиданно как звонок будильника в 6 утра. Вагон ощутимо потряхивало от воздушных порывов. Сосульки, покачивались, на проводах, канатах и креплениях. С грохотом летели вниз, рассыпаясь ледяными массивными осколками. Поезд остановился. И это была лучшая из новостей. Не хотелось бы застать это обрушение на самом мосту!
Мысли в голове шелестели, как крылья мелких противных насекомых, вроде и безобидных, но в навыке портить отдых на свежем воздухе им не откажешь. С каждым разом градус их абсурдности стремился к небесам.
«Надолго ли это? Что будет дальше? А вдруг вагон размагнитится и свалится вниз? Или его ветром с рельс сдует? А если когда мы подлетим к земле я подпрыгну, может не разобьюсь? А ураган может атаковать нас сосульками и разбить вдребезги?»
Мы стояли. Никто из пассажиров вагона не смел даже вдохнуть. Когда оцепенение начало сходить Антон шепнул: «Думаю, произошло повреждение линий электоропередач.». Голову неприятно сдавило. Интуиция говорила, что дело дрянь. Где она была, когда надо было предотвращать неизбежное? «Бухала. Точно. Бухала. Вовремя же она протрезвела… Ничего не скажешь…»
Антон придвинулся ко мне. К самому уху и тихо, чтобы никто не услышал спросил:
– Ты в порядке?
Я еле заметно помотала головой.
– Тебе страшно?
Я кивнула. По спине пополз скользкий как гигантский слизняк мерзкий холод…
– Ты понимаешь, что у нас нет выхода. Если ты не настроишься на меня и не подхватишь моё состояние, мы можем закончить свою жизнь настолько глупо, что просто стыдно. Это крайне маловероятно, но возможно. Ты должна действовать как при самом худшем сценарии. Но дело даже не в этом.
Я нервно сглотнула.
– Видишь этих людей?
– Д..дааа…
– А вон ту малышку?
– Угу.
– Представь её на Земле с разбитой головой. Ты хочешь, чтобы это случилось?
Я втянула воздух чтоб заорать на весь вагон, но он успел перекрыть рот рукой. Я судорожно мелкими вздохами хватала воздух. Вагон продолжал дрожать под порывами ветра. Наконец мне милосердно вернули способность разговаривать.
– Ты вообще не помогаешь! – оказалось я умею орать шепотом.
Казалось, мои внутренности перемещались внутри организма движимые единой волей подступающего ужаса.
– А теперь слушай внимательно. Либо ты сейчас выбрасываешь к чёрту своё мнение и включаешь голову. Либо сидишь как все и выполняешь команды, как хорошо выдрессированная собака. В обоих случаях всё будет хорошо. Поняла?
Я начала закипать! Да от собаки сейчас будет больше пользы, чем от овоща, в который я превратилась! Ну уж нет! Да я на своих плечах весь поезд вынесу если понадобится!
Я почувствовала, как начинаю наливаться силой. Антон смотрел на меня жестко. Безапелляционно. Страх сменялся бешенством. Нежеланием мериться с судьбой, с погодой, с собственными ошибками в конце концов! Я обязательно расплачусь! И разорусь! Но потом! Когда всё закончится! Я заряжалась его спокойствием как от бесконечной дзен-батарейки. Его тёплые руки лежали на моих. Он смотрел, не отрываясь и казалось не моргая.
– Что ты решила?
– Я с тобой. – фраза легла увесистым булыжником, закрывшим проход всем возможным эмоциям до востребования. Теперь я чётко понимала, что нужно делать. Меня больше не было. Остался только набор знаний, и безграничная готовность выдрать из самых дальних закоулков памяти, всё, что понадобится.
– Такой ты будешь полезна. Знаешь, что делать?
– Да.
– Тогда понеслась.
Его вдох был очень глубоким, кисть сильнее сжала мою.
– Нужно звонить в службу спасения. – Сказал он чётким поставленным голосом. Все как по команде дёрнулись к телефону!
– Стоп! – Гаркнула я. Адреналин ударил током от кончиков пальцев ног до самой макушки. Все замерли.
– Он позвонит. – я невежливо ткнула пальцем в прямо Антон в нос – Посмотрите вокруг себя. Кто видит номер технической поддержки этого транспортного средства?
Людей в вагоне было немного. Несколько мужчин, парень в спортивном костюме, две женщины среднего возраста. Девушка в юбке и тёплых колготках. Женщина с пятилетней девочкой в розовой куртке и штанах в цветочек, влюблённая пара на свидании (девушка была одета со вкусом, да и парень явно хотел не отставать). И ещё бабушка, которой всё происходящее было явно до лампочки. Вот и весь наш боевой отряд.
– Здесь! У меня! – Бородатый мужчина в расстёгнутой куртке и свитере грубой ручной вязки, указывал на табличку над головой. Голос у него такой, что он мог поговорить с роднёй в соседнем городе без помощи телефона.
– Диктуйте номер! Я его наберу! Всем лучше застегнуться! Скоро здесь может похолодать! – отрапортовала я, всё ещё слегка подрагивая, молясь про себя, чтоб этого никто не заметил.
Антон уже во всю описывал ситуацию службе спасения. Наше негласное руководство было воспринято с молчаливой благодарностью. Всем хотелось просто сидеть и ждать помощи: молча или истерично, с юмором или бухтя себе под нос о превратностях судьбы. Тут уж каждому своё.
Карем глаза мы с Антоном как коты за мячиком, метнули взгляд в дальний угол вагона! Там что-то отчаянно искрило! Неприятности и не думали заканчиваться! Эти сволочи явно любят дружные тёплые компании и по одиночке ходить боятся!
Запахло жжёной резиной… Девочка взвизгнула. Все повскакивали с мест. Сердце отчаянно колотилось, руки дрожали, но мне было всё равно. Я чувствовала надёжное плечо. И знала одно. Сейчас я киборг в боевом режиме, и ничто этого не изменит!
– Спокойно! Все замерли! – Антон говорил ровным, но очень громким голосом. Быстро закройте лица! Вода есть?
– Парень рюкзаком протянул спортивную бутылку.
– Пропустите, мне надо намочить шарфы! Всем оставаться на местах! Не отвлекайте!
Антон прошёл по вагону смачивая шарфы водой.
– Закройте лица.
Я метнула взгляд с сторону главного фактора неопределённости в нашей, и так висящей на волоске организованности.
– Займись ребёнком. Это может стать проблемой. – шепнул Антон, когда я проходила мимо него. – Справишься?
– Ну что милая, страшно? Всё будет хорошо. Слушай взрослых дядей и тётей. Ты же большая и очень умная! Ты справишься лучше всех правда? – Заплаканная девочка кивнула. – Держи вот так. И злой дым тебя не тронет. Хорошо? – она старалась всё делать правильно. Миссия была выполнена. Её мать слегка мне улыбнулась и последовала примеру дочери.
Едкий запах дыма становился всё сильнее.
– Я нашел молоток! – голос Антон сорвался на крик.
– А огонь от ветра не разгорится?
– Выбора нет.
– Кто может разбить стекло?
– Я попробую – спортсмен с лёгкостью выбил стекло.
– Вроде его можно было просто выдавить.
Все были заняты делом. Молоток был у нас. Мужчины пытались открыть двери. Их заклинило.
– Вышибай окно! У меня есть идея! – если вихрь имени меня запущен, то его уже ничем не остановишь!
– А идея не слишком… кхм… – Антон бросил взгляд сквозь дымовую поволоку в сторону малышки и явно заменил слово на более культурное – опасная?
– Быстро! Вышибай!
Осколки полетели далеко в сторону земли.
Мы болтались в маленькой хрупкой скорлупке на несколько метров выше, чем нам бы того хотелось. На наше счастье, хотя бы ветер стих и кабину не так трясло.
– Бородатый мужчина! Быстро сюда! – Обращение так себе. Но приходилось выкручиваться хоть как-то. Он в припрыжку подбежал к окну, рядом с которым стояла я. Вагон покачнулся.
– Видишь работников строй площадки?!
– Да – пробасил он.
– Привлеки их внимание! Их кран может достать до нас!
– А что кричать?
– Кричи: эй там на стройке! Мужчины в оранжевых жилетах и касках! Строители!
Он прокрутил по кругу мой экспромт несколько раз, щедро разбавляя своей импровизацией, впрочем, не менее абсурдной. Строители обернулись.
– Ори «помогите»! Во всю глотку!
И он заорал…
Внизу началось шевеление и мельтешение. Ни одни мы поняли, что кран идеально подходит для нашего спасения.
И тут до меня дошло, что обшивка одного из кресел загорелась. Мы с Антоном не сговариваясь скинули куртки и попытались закрыть источник пламени. Антон зажал их руками пытаясь перекрыть доступ кислорода. Неподвижная сцена застыла на какое-то время. Девушка прижалась к своему кавалеру, малышка тихо пискнула, спортивный парень зачем-то принял боевую стойку. Мы же просто пытались отдышаться. А потом снова принялись за дело. С трудом, но спортсмену удалось открыть дверь.
Антон при моём активном участии определил порядок выхода. Спорить с нами никто не стал. Явно посланный нам провидением и могучими воплями грубого мужского баса подъёмный кран, приблизился вплотную к вагону, и операция по спасению наших жалких пропахших горелой резиной шкурок началась. Мы с Антоном сползали последними. Хоть и замёрзли вдребезги. Кто-то должен был следить за порядком очереди, и чтобы никто не вывихнул мешающиеся части тела, тормозя наше общее движение к свободе. Особенно нас беспокоила старушка. Но общими усилиями мы вытолкали и её, хотя для этого пришлось чуть ли не поднять грузное тело в воздух. Чего с испугу не сделаешь.
Оставалось только сообщить о развитии событий везде, куда мы успели дозвониться. Я считала, что так правильно. Суперкомпьютер, работающий на мандраже в тысячу вольт, в который превратился мой мозг функционировал по-прежнему исправно. Пока ему не дадут сигнал «всё закончилось» и он сможет уйти в длительную перезагрузку системы.
Строители были нашими героями. Отблагодарить их хоть как-то было не меньшим вопросом жизни и смерти, чем выбраться из горящего ледяного безумия. Мы хотели всем вагоном скинуться и заплатить им за наше спасение, но они наотрез отказались. Тогда мы отправились в магазин. Там не было света, что не помешало нам скупить все готовые блюда в коробочках. Деваться было некуда. Не одни мы оказались в морозном капкане. День заканчивался довольно странным пикником посреди холодного магазина в тёплой компании трёх продавщиц, четырёх строителей и нескольких, возможно спасённых, а может просто напрасно потревоженных жизней… Как знать. Но мне нравилось думать, что именно первое. И что мы с Антоном оказались отличной командой. Проверенной в боевых условиях. Свет дали. Но расходиться мы не спешили. Во-первых, мы только начали согреваться. Во-вторых, неожиданно начался длиннющий стэн-ап монолог всех участников.
– И главное эта пигалица мне вопит: Ори! – А я знаю, что орать? – Она: Мужики в жилетах! – Я как опешил и заорал на всю глотку! Брата в деревне так к обеду не звал…
Истерика сделала своё дело, осознавая весь абсурд пережитого мы ржали до слёз, над тем, что у других не вызвало бы даже лёгкого подобия улыбки.
– Я куртку кинул. Только потом сообразил! Я-то нахрена её кидаю!!! Мог бы в куртке остаться. Одна уже есть!
Наибольший успех имел рассказ строителей.
Он звучал ещё более странным, чем всё наши вместе взятые.
Но мы-то не знали, что творилось у них.
И потом, их глаза лучились неприкрытым героизмом. А мы как могли поддерживали огонь, хлеставший из неравнодушных сердец.
К несчастью, мне удалось выяснить, что мои самоотверженные визгливые, а главное сработавшие, попытки рулить ситуацией были приняты как должное скорее от шока, чем из уважения. А вот Антон с их ракурса выглядел настоящим бравым героем, прошедшим ни одну заварушку и точно знающим как себя вести, когда всё катится к чертям. Наверное, со стороны виднее.
Когда мы вылезли из магазина наглое солнце выглядывало из-под туч окрашивая реальность красными лучами. Мост сверкал во все стороны ярко-розовыми бликами.
– Ты это хотела увидеть?
– Фоткай меня!
Так появилась одна из моих любимых фотографий. Я в строительной куртке на фоне моста из сказочной страны, а позади расстелившееся до горизонта как маковое поле, бесконечное алое небо. Она не была безупречно красивой. Она была удивительной. И хранила историю, которую я не забуду уже никогда.
В тот день я заснула совсем рано. Приключения – невероятно утомительная штука. Почему Мир устроен так, что самые сложные в плане выживания ситуации потом наиболее интересно вспоминать и приятнее всего рассказывать. Уже с утра моя вольная интерпретация событий начала распространяться со скоростью ракеты. Мне же удалось выяснить, что нам круто повезло. Хроникой несчастных случаев пестрили все новостные ленты. Имели место даже летальные исходы. В основном аварии, но были и более экзотические. У нашего маленького приключения были все шансы пополнить их ряды. Непонятно почему, но эти известия вызывали у меня прямо противоположную реакцию, чем того требовали правила приличия. Несмотря на ужас родителей я была в восторге.
– Ух ты! Так мы вляпались не потому что безмозглые придурки! Получается, что наоборот, мы молодцы! Мало того, что выжили, так ещё и сами справились!
Жизнь приобретает совершенно другую ценность при достоверных доказательствах её хрупкости.
На улице я с удивлением и некоторым разочарованием обнаружила, что снег примялся, стал ровным и даже не пытался сверкать всеми цветами радуги. Пыльный город и не собирался хранить мой ледяной дворец до бесконечности. Сияющие глыбы разбились. Теперь они казались какими-то облезлыми и, в основном, валялись бестолковыми блеклыми камнями по всей округе. Голые ветки деревьев безжалостно посбрасывали сверкающее одеяние. И даже прозрачные лучи солнца, с усилием пробивавшие тонкий слой облаков, совершенно не спасали ситуацию.
Может я вчера была слишком счастлива, чтобы замечать недостатки. Может мне очень сильно хотелось верить в чудо, и я видела то, чего на самом деле не было. А может сказка просто не может длиться вечно.