Кинув меня на диван, он стал чем-то греметь на кухне.
А мне в это время снился зал вылета. Я разворачивала распаковывала один подарок за другим и складывала их на ленту для досмотра. Микроволновка, чайный сервиз, щенок, вазы… Дэн звонил из самолёта. Они скоро улетают. Время утекало…
– Просыпайся! Осталось ещё одно дело. Открой мне доступ к банку и телефону. Надо заём закрыть.
– Ты же говорил надо всё посчитать.
– Да! Всё уже готово.
Я чётко выполнила инструкции и завалилась на неубранную кровать. Он протянул мне чашку.
– Я тебе чай сделал. После такого перенапряжения тебе надо что-нибудь для здорового сна. У меня самого недосып. Поменьше твоего, но всё же. А надо закончить ещё одно дело.
Его голос звучал раздражающе бодро. «Ненавижу гада».
– Фу! Что это за дрянь?!
– Чай на травах. Ты сильно перенервничала сегодня. Если бы только сегодня. Ты с момента, как мы решились на взводе. До последнего будешь капризничать, как ребёнок? Пей давай. Или я не отстану.
Куда было деваться. «Выбора нет. Да и сил тоже.»
– Теперь ты наконец отвяжешься?
– Теперь отвяжусь.
Вроде бы подушка коснулась головы и что-то необыкновенно уютное накрыто сверху.
Мне больше ничего не снилось…
Я открыла глаза. Голова неприятно гудела. Тусклый свет пробивался сквозь тонкую щель в задёрнутых шторах, освещая расползающуюся по швам комнату. Сколько я проспала. Сейчас день или вечер?
– Дэн! Ты дома?!
Тишина.
Ах да. Он же собирался дальше по делам. Неужели ещё не вернулся.
Куда спешить? Можно ещё поваляться.
Когда это занятье окончательно мне надоело я решила поискать другое. Для начала выяснить – который час. И позвонить Дэну. Дела делами, но он же может упасть прямо посреди улицы. Или того хуже заснуть за рулём. От этой мысли меня слегка затошнило. Почему мне вчера не пришло это в голову? «Действительно… Почему?»
Ноут попался мне на глаза первым. Хоть время посмотрю.
Чёрный экран загорелся тусклым светом. На часах было 14.25.
«Я так мало проспала?! Ничего. Выясню, что с Дэном всё хорошо, заставлю бросить машину где угодно и взять такси домой под страхом смерти! И обратно! Под одеяло!»
Компьютер пиликнул, оповещая о накопившихся письмах. На автомате я открыла почту.
Взгляд привычно побежал по списку.
Последнее сообщение было с до боли знакомого адреса.
Пришло сегодня. СЕГОДНЯ?!
Прошло уже ДВА ДНЯ?!
Какого… Чёрта…
«Привет, милая.
Хочу, чтобы ты знала, какую беспросветную глупость я сейчас делаю. И оценишь мой искренний героизм. Хотя, догадываюсь, насколько трудно для тебя сейчас это будет.
Пойми, для меня было бы гораздо умнее и практичнее просто исчезнуть. Это было самое очевидное решение.
Я очень хотел так сделать, но, к сожалению, не смог. Не смог просто забыть про тебя и пустить ситуацию на самотёк.
Я хочу, чтобы ты знала всё.
Мне очень сложно писать, как есть. Но я должен. Просто потому, что не прощу себе, если с тобой что-то случится. Не смогу.
Денег больше нет. Они у меня. Это мой выигрыш. Я честно его заслужил. Пойми. Забрать у этих зажравшихся людей то, что по сути им никогда не принадлежало, небольшое преступление.
Если бы только твой стартап выстрелил. Я ведь дал тебе шанс. Но твои идеи не приносят прибыль. Я не мог позволить тебе спустить всё что мы заработали с таким трудом. Но тебе верили. Тебе верили люди обладающие бессовестно большими деньгами. Мне жаль, что на месте идеального инструмента оказалась именно ты. По правде сказать, я бы предпочёл кого-то более злобного, жадного и завистливого. Жаль. Но это точно не твоё описание. Хотя, думаю, другому человеку никто бы не поверил. Такому, как я, например.
Конечно, по всем законам добра и порядка во Вселенной плохо, когда хороший человек, оказывается в такой ситуации.
Но с другой стороны я рад что провёл эти три года именно с тобой. Наверное, я просто невероятно удачлив.
В какой-то момент я правда поверил, что ты меня любишь. Что мы с тобой единое существо. Два влюблённых авантюриста против целого Мира. Но ты сама разрушила это слащавое наваждение послав меня куда подальше с моим предложение убежать.
Я правда хотел забрать тебя с собой. Но свои принципы ты всегда любила больше, чем меня. И если я хотел закончить то, что начал – не мог рисковать.
Я не жду, что ты меня поймёшь. И даже не уверен, что поверишь этому письму.
Но это как раз поправимо. В доме не осталось моих вещей.
Лучше тебе возненавидеть меня как можно сильнее. Было бы здорово, если эта ненависть даст тебе силы начать новую жизнь.
Я оказался слабее, чем думал. Не смог оставить тебя с мыслями, что я умер, или пропал без вести. С бесконечными и совершенно бесполезными поисками меня или моего тела. Не смог оставить с вопросами, что делать с гостями, оформителями и куда делись все деньги.
Я хочу, чтобы ты всё узнала, как можно раньше и ничего не могу с этим поделать. Даже рискуя всем.
Я сентиментален. Но у меня есть своя мечта. Не думаю, что ты порадуешься за меня. Порадуешься, что хоть один человек на свете добился того, к чему стремился, как только понял, какой несправедливый мир его окружает и осознал своё место в нём.
Прощения просить не собираюсь. Всё равно не простишь.
Как-то пафосно звучит всё это. Совсем неуместно в данных обстоятельствах. Но может так даже лучше. Я не буду перечитывать. А то ещё передумаю отправлять.
Прощай, принцесса.
Не расстраивайся.
Это жизнь.»
Я ещё раз перечитала письмо. И ещё раз. Бесконечно много раз.
Глаза бегали по строчкам всё быстрее и быстрее. Рот распахнулся. Глаза впялились в экран не моргая. По щекам потоком хлынули слёзы. Руки тряслись над клавиатурой.
Экран погас.
Палец дёрнулся и белый свет монитора снова больно ударил темнеющую реальность.
Мой. Мир. Рухнул.
А потом не стало и меня.
Глава двенадцатая
Репортаж из ниоткуда
Быть ничем в пустоте. Не болтаться там. Не зависать. Не чувствовать, как тебя сжирает бесконечное одиночество. А просто не существовать, как будто никого нет, и не было. А те, кто был давно ушли. И никто уже не вспомнит, когда и куда.
Тело валялось на полу хрустальной куклой. Казалось, если я пошевелюсь, то распадусь на осколки. Время небытия скользкое. Незаметное. Течёт по своим одному ему известным законам. Глухая. Слепая. Немая. Неизбежность существования. И одна притуплённая цель – избавиться от неё навсегда. Кому-то в личной преисподней достаются другие желания. Рвущие на куски. Ревущие. Раздирающие изнутри. Я же тонула в густой мазутной тьме. Как не скоро в вязком тумане, накрывшем меня с головой начали мелькать первые мысли.
«Всё кончено. Я одна.»
Откуда-то из глубины прорывалось что-то, когда-то бывшее мной.
«Нужно встать. Подняться.»
Но зияющая пропасть была неумолима:
«Зачем. Всё потеряно. У меня больше ничего нет. Ничего и никого.»
В отчаянных попытках достучаться до самой себя мои мысли перешли на крик.
«Нужно пошевелиться! Нужно продолжать жить!»
Глухая завеса шептала:
«Зачем жить. Лучше умереть прямо здесь. Нужно только немного подождать. И я обязательно умру.»
Я отчаянно колотила в стену из бронированного стекла, накрывшую всё моё существо.
«От меня слишком много зависит.»
Один удар.
«Я не одна.»
Второй.
«Ещё ничего не кончено.»
Третий.
Мысли о необратимости продолжали скользить по проторенным нейронным цепям, но я усиленно вслушивалась в другие, требующие немедленно подняться, напоминавшие о наличии друзей, родителей, команды, телефона в конце концов.
«Телефона?»
Я из последних проблесков воли уцепилась за это слово.
Повторяла его чтобы не забыть сквозь куда более громкое удушающее шипение:
«Ты никому не нужна. Ты обуза для всех кого знаешь. Им без тебя будет лучше. Всем. Все только вздохнут с облегчением, если тебя не станет. Ты никогда не исправишь то, что натворила. Всё твоё существование – одно сплошное враньё. Таких дур как ты больше нет. Такие как ты не заслуживают жизни.»
Скрипя как ржавые шестерёнки сквозь обволакивающий чёрный поток неистово билось:
«Телефон. Позвонить. Встать. Хотя бы пошевелиться. Двинуть хоть чем-то.»
Рука дрогнула. Я поняла, что могу её согнуть. Поднять наверх. Она была как будто из бездушного металла. Стремилась рухнуть обратно и больше никогда не оживать. Я просто держала её поднятой. Пусть дрожит, пусть наливается свинцом, но под моим контролем. Это было чёрт возьми моё тело. Моё, а не той чёрной дыры, в которую меня одним махом закинул… Да к чёрту кто и как!
Изо всех сил я рванула корпус на разворот. И опёрлась рукой о пол.
И заплакала.
Сквозь всхлипы я поползла на трясущихся руках к кровати. Всего моего самообладания хватило только на то чтобы залезть на неё и продолжить рыдать.
«Что-то должно это прекратить. Хоть что-то.»
Однако ладони уже уверенно прижимались к лицу. Всё что мне нужно было сделать – один звонок. Я сделала глубокий вдох. Медленно выдохнула и вскочила на ноги.
На тумбочке лежал мой телефон.
Я включила его. Секунды тянулись бесконечно.
«Сейчас он загорится. Совсем скоро. Только держаться. Надо немного подождать. Он обязательно включится.»
Как только на экране появилась кнопка набора номера я быстрым движением ткнула на неё.
Гудки. Длинные монотонные. Сводящие с ума гудки.
– Алло. – спокойный и чёткий голос Паши приводил в чувство.
– Ты мне нужна. Ты можешь приехать сейчас?
– Что-то случилось? Что у тебя с голосом?
– Да. Приезжай пожалуйста. Это очень… Очень. Важно.
– Ты можешь рассказать в чём дело?
– Ты нужна здесь. Я не смогу по телефону.
– Хорошо. Я могу освободиться.
Трясущимися руками я набрала два оставшихся номера. Жанны и Антона. Жанна была свободна. У Антона была встреча через два часа, но по окончании он готов был сорваться ко мне. Он обещал выкрутиться как можно быстрее.
Когда разговор закончился накатила новая волна паники.
Телефон зазвонил.
– Уверена, что ты в порядке? – Антон казался обеспокоенным.
– Нет, я совсем не в порядке. – голос дрожал, как листва под осенним ветром.
– Ты ведь не сможешь рассказать по телефону что произошло?
– Нет.
– Девчонки приедут в ближайшее время, как я понял?
– Да, как только смогут добраться.
– Тогда пока я могу кое-что тебе рассказать. Я расскажу тебе какая ты сильная. Тебе только кажется, что ты сдаёшься при любой возможности. На самом деле на моей памяти ты не сдалась ещё ни разу. Да всегда были внешние факторы. Но разве это важно? Главное, что ты всегда идёшь вперёд и подталкиваешь в спину или тянешь за собой других. И что бы не произошло будешь продолжать это движение.
Это был долгий рассказ. Начался он с нашей первой встречи. Я только изредка давала понять, что ещё на связи. Так продолжалось пока во двор не заехала машина Паши.
Шпицы мохнатым вихрем влетели в комнату. Я не смогла сдержать улыбку. Невозможно было не потрепать меховые загривки.
За шпицами появилась и их хозяйка.
В обнимку с пушистыми комками сквозь мокрую пелену в глазах я выпалила ей всё, что со мной случилось и показала то злосчастное письмо.
Мы вместе проверили, что деньги сняты и убедились, что вернуть уже ничего нельзя.
– Знаешь, ты вообще не в той кондиции, чтобы принимать какие-то решения. – Строгие нотки Паши давали предположить, что у неё есть какой-то план. Она продолжила.
– Ты так долго любила этого человека. А сейчас всё твоё представление о нём рассыпалось. Ненавидишь его?
– Я просто не могу переварить, что всё закончилось. Но я не могу его возненавидеть.
– А стоило бы.
– Он подарил мне мечту. Только благодаря ему существует Арт-и-cool. Ведь люди на этой платформе смогли…
– Стоп-стоп-стоп. Это всё твоя работа.
– Да, но без него ничего этого не было бы.
– Не нужно его благодарить за это. У него на то были свои причины. Он был и останется подонком. Даже не любил тебя никогда.
– Я в этом не уверена…
– У таких людей как он чувства другие. Не такие как у тебя. Ты чистый человек. И тебе кажется, что вокруг все такие же. Ты всех меряешь по себе.
– Может быть. Я бы могла порассуждать обо всём этом. Если бы не дом родителей.
– Тебе нужно им позвонить и обо всём рассказать. Ты сможешь?
Я прижала крепче Звёздочку.
– Я смогу.
Телефонный разговор с родителями был сложным. Паша очень помогла. После первого шока мама с папой решили, что мы всё обсудим позже. Убедили пока прийти в себя. Узнав, что я не одна они попросили время чтобы всё обсудить между собой.
На этой радостной ноте белёсый туман безысходности разорвало голосовой волной прибывшей Жанны. Мне не пришлось объяснять ситуацию. Паша это сделала за меня. Я же только слушала бесконечные вопли. Девушка клеймила последними словами Дэна. Обещала его убить, посадить и найти. Причём именно в таком порядке.
Когда поток слов иссяк воцарилось молчание. Паша на удивление тактично прервала его.
– На самом деле всё не так уж и плохо. Мы ведь успели купить оборудование.
Жанна налетела с новой силой.
– Без бабок проект ничто! Пустышка. Как минимум без рекламы! Это как минимум!
Паша отреагировала на удивление быстро.
– Но есть пользователи Арт-и-cool. Если подумать…
Но тут уже понесло меня.
– Они заняты своими делами. Лев Юрьевич мне всё очень доходчиво объяснил…
Жанна не унималась.
– Так может он нас и прорекламирует раз он такой умный.
Ещё долго мы мурыжили этот бесполезный разговор. Но главное я была жива. Растерзана, разбита. Но жива. Я снова существовала.
Кусочки разорванной картины наконец начали складываться.
Мне нельзя сейчас умирать. Запустимся, потом можно ложиться в гроб и закапываться. И это было реально. Первое, разумеется.
А вот донести до сведения масс чем мы занимаемся вызывало определённые затруднения. Маленькие такие. Размером с крошечный квазарчик.
Антону повезло меньше. Обстоятельное объяснение Паши что произошло ему не светило. Судьба решила, что он будет довольствоваться торнадо из звуко-буквенных сочетаний имени Жанны.
Долго ему пришлось ждать пока в бурной реке текста выдалась пауза. Жанна начала с подробного описания собственных эмоций и планов на будущее. В основном в области расчленёнки. Дальше было не лучше. Но смысл всего, что мы обсуждали в его отсутствие Жанне передать удалось.
– Я никогда не говорил тебе о своей работе. Просто так получилось. Я хорош в том, что ненавижу. Репортажи для популярной скандальной телепередачи. Я работаю за кадром. Когда мы с тобой познакомились я делал репортаж о сервисах интернет-знакомств.
Жанна скоростным поездом налетела на Антона.
– Ты должен сделать программу о том, что у нас случилось!
– Программа может показать ситуацию в не самом приятном свете. Стиль повествования очень нелицеприятный.
– Это всё не важно. Я берусь за это! Мы с тобой вытрясем из этой истории всё нутро! Если мы сможем привлечь хоть какое-то внимание, все поймут, что новый ресурс Лики – это именно то, что нужно! Главное оповестить! Остальное приложится!
– Мы не знаем, как отреагирует аудитория. Я не уверен, что смогу убедить остальных представить ситуацию в нужном нам свете. Хотя я конечно попробую.
– Мне интересно только одно. Историю Лики возьмут в программу?
– Произошедшее так или иначе полностью соответствует нашему формату.
– Тогда больше ничего не говори. Встречаемся завтра.
Тут я не выдержала.
– А меня вы спросить не хотите? Идея просто ужасная.
– Нет. Тебя никто не спрашивает – парировала Жанна.
– Знаешь – вмешалась Паша – Для тебя всегда дело на первом месте. Мы конечно рискуем сделать всё ещё хуже. Возможно я ошибаюсь, и ты не захочешь жертвовать своим образом и впускать в личную жизнь такое количество негатива. Но это определённо шанс.
– Я могу это остановить?
– Нет! – Жанна была непреклонна. – Но ты не особо и нужна. Мы с Антоном разберёмся.
Уходя Паша потребовала у меня все телефоны с кем у нас были договорённости по свадьбе, обещав всё уладить. А Антон сгреб в кучу все мои наброски для свадьбы и вынес из дома, чтобы ничего не напоминало о произошедшем кошмаре.
Дальше события мелькали с частотой смены стекляшек в, без устали вращающемся, калейдоскопе.
Репортаж получился и правда гаденький и был принят не однозначно. Как, впрочем, и предупреждал Антон. Средства массовой информации быстро подхватили эту историю. Было много резких выражений в мой адрес. Но сочувствия тоже хватало.
Мне казалось, что все только и заняты обсуждение самой больной для меня темы. Мне хотелось распасться на атомы. Но мы работали как проклятые, стараясь в минимальные сроки запустить в рамках арт-и-cool общие кабинеты для обработки и создания с нуля видео для специалистов, живущих в разных точках пространства.
Аренда дома где мы жили закончилась, и я переехала к родителям. Они поверили в расширение арт-и-cool и всё это время поддерживали меня всем чем могли.
Неожиданная помощь пришла откуда не ждали.
После репортажа Иван (последний человек на Земле от которого ожидаешь героических поступков) узнав, что со мной случилось поднял целую бурю на форумах в арт-и-cool. После 3-х часового чтения чатов у меня просто кончились слова. Кто-то называл меня мошенницей, кто-то дурой, кто-то несчастной жертвой, бедняжкой и бог знает кем ещё. И только Ваня гнул свою линию. Настаивал, что все должны собраться и помочь. И постоянно призывал перейти во второе обсуждение с конкретным предложением. Предложение у него было давно. Но только тут получило своё название «Трогательная выставка». Тут же нашлись обвиняющие скульптора в наглом использовании чужой трагедии ради своих личных интересов. А идеи тем временем разрастались. Предлагали добавить миниатюры известных скульптур, создавать новые произведения специально под выставку, использовать различные материалы. Были и совсем странные типа сделать реалистичные куклы животных. Поток идей не кончался. Стало очень сомнительно можно ли вообще осуществить подобный замысел.
Но мне было кого подключить для решения этого вопроса. Да. Большинство наших инвесторов оказались для меня вне зоны доступа. Это в лучшем случае. Узнав, что произошло, некоторые требовали срочно вернуть деньги, угрожали. Кроме «завтра-ков» мне нечего было им предложить.
Но было и меньшинство. Некоторые прониклись моей историей и проявили понимание. О деньгах речи, конечно уже не шло. Но они готовы были делиться связями. Этого оказалось достаточно чтобы обеспечить сообществу творцов под началом Вани помещения для выставок. После оглушительного успеха площадки сами стали выходить на связь с Арт-и-cool в целом и с Ваней в частности. Тематических шедевров и идей становилось всё больше.
Финалом стало открытие в Moscow-сити стационарного «Трогательного музея», под который было выделено аж три этажа, где в том числе можно было заказать экскурсию с завязанными глазами с незрячим гидом.
Продажи арт-объектов на выставках работали отлично. Художники и скульптуры предложили отдать мне свои гонорары. У меня поднялась рука забрать только обычный комиссионный процент, этого хватило на выкуп дома.
Самое интересное, что вскоре на мой телефон пришёл неожиданный звонок. Настолько неожиданный, что маковое поле в Антарктиде покажется на его фоне обычной ромашкой на летнем лугу.
– Это Лев Юрьевич. Вы приходили ко мне консультироваться.
– Я вас помню. – сквозь зубы процедила я.
– Мы можем поговорить?
Предложение было сродни ужина щедро политого бензином. И таким же взрывоопасным. Негодование закручивало мысли в бесформенную воронку. «Стоп! Это же моя голова! Моя и только моя! И только я буду решать, что ей думать. Что сделал бы взрослый адекватный человек в такой ситуации? Он бы выслушал! И только потом делал выводы. И я так и сделаю чего бы мне это ни стоило!»
– Алло? Вы ещё там?
– Да. Я вас – мне захотелось с сарказмом выплюнуть «очень внимательно», но я сдержалась и после едва заметной паузы добавила – слушаю.
– Мы… – он замялся – можем встретиться?
– Вам что-то от меня нужно?
– Я думаю нужно вам.
Я зависла. «Да как этот сноб вообще со мной разговаривать решился. Он ненавидит людей, ненавидит меня. Стоп. Если он меня ненавидит. Зачем звонит? Так. Что я там говорила сама себе? Выслушать! Я передумала? Нет. У меня есть вопросы где он мог бы быть полезен? Возможно… Значит надо сказать что?»
– Да. То есть, в смысле… Может быть. Может быть – нужно. А встретиться – да.
– Вы не могли бы приехать ко мне в офис?
– При одном условии.
– Каком же?
– А можно без этих выканий? Я делю людей на тех, с кем знакома и с кем нет. Если мы знакомы, то это одно, если чужие…
– Ты права. Будем знакомы. Лев.
– Лика.
Говорят, что всё повторяется. Я снова сидела в переговорной. На сей раз в спортивном костюме с векторными котиками. Снова не плотно закрытая дверь.
– Твоя позиция по вопросу понятна. Но ты можешь пойти хоть на какие-то уступки?
– Я же сказал. Всё только через общий кастинг.
– Но можно же посмотреть моих подопечных вне очереди?
– Мы тут сработались с одним режиссёром. Если он узнает, кто из претендентов твои подопечные, то завернёт их из принципа. Будь они трижды гении.
Проходившая мимо секретарша закрыла дверь и предложила мне кофе.
Спустя две чашки латте посетитель плавно переместился из кабинета Льва Юрьевича в зал, где устроилась я. Это был мужчина, сфотографировавший меня в прошлый раз. От былой наглости не осталось и следа. Он был насупленный и даже немного жалкий. Мельком вглянув на меня, он демонстративно хмыкнул и насколько это возможно в сутулом положении гордо подняв голову вышел из моей жизни, оставив мелкое послевкусие хоть и чужого, но несколько приятного поражения в неизвестной мне битве.
Я вошла и присела на кресло по другую сторону знакомого прозрачного стола.
– Я позвал тебя чтобы. – он сделал театральную паузу – Извиниться.
Мир вокруг загустел. Мозг отказывался принимать услышанное. Вся логика этого текста разъезжалась на глазах.
– Чё?
– Не чё, а что. Я был не прав.
– Что?
– Объясню по порядку. Я был на пяти «трогательных выставках». Посетил музей. У вас получилось. Вы создали настоящий культурный феномен. И дело не только в этом. Творческие люди, которые и разговаривать-то спокойно не могут даже с нормальными людьми, не что друг с другом. Они объединились сами. И создали нечто по-настоящему уникальное.
Как мне хотелось завопить в этот момент «я же говорила! Не все вокруг такие корыстные сволочи как ты». Меня держало только слово данное себе. Надо было сказать что-то хорошее. Человек идёт мне навстречу. Да он с его наплевательством на весь мир не вызывает у меня ничего кроме праведного гнева. Но зачем на него злиться? Только потому что он не начал превозносить меня и мои идеи сразу как увидел? Так делал Дэн. И чем это закончилось? Я ценю людей готовых меняться. Пусть не меняться. Но хотя бы менять мнение. Даже только в рамках конкретного высказывания.
Лев Юрьевич продолжал делиться впечатлениями от выставок, пока наконец не пришла моя очередь высказаться. К тому времени я была уже готова к тому ответу, каким видела его я, а не табун лошадей, несущихся через голову.
– Я очень благодарна за лестный отзыв. Но лучше адресовать его тем, кто всё это создал и организовал.
– Ты не уловила главного. Ваша идея работает. Насколько я помню ты хотела поговорить насчёт прибыли и как сделать проект окупаемым. Я готов это обсудить. И даже поучаствовать. Мне чужды мечты об идеальном человечестве. Но стало искренне интересно чем у вас там всё закончится.
– Нам и правда нужна кое-какая помощь. Понять откуда берутся деньги, как их распределять, можно ли показывать получившийся продукт в кинотеатрах, если да, то как это организуется…
– Ой-ёй-ёй сколько вопросов. И все на мою бедную голову.
– Я видела, как вы… То есть ты. Я видела, как ты решаешь вопросы.
– Это интересно где?
– Так получилось, что в обе наши встречи к тебе с визитом приходил один и то же человек… И так вышло, что я слышала отрывки и того и другого разговора.
– Ну что за детский сад? Не учили что подслушивать не хорошо?
– Каюсь, но это и правда важно. Во всех видах творчества происходит одно и то же. Можно сказать, что при всех разногласиях мы воюем на одной стороне. Тот человек хотел, чтобы все бюджеты, вся работа огромного коллектива вращалась вокруг бездарного актёрского состава талантливого только способностью правильно рождаться или правильно подкладываться. Я не права? Такие как он… Они же… Пачкают весь кинематограф…
– Не пачкают. Убивают.
– Неужели для человека с такими принципами и с такими деловыми качествами мои вопросы кажутся слишком сложными?
– Вот же подлиза. – он улыбнулся. Открыто. Искренне. Без тени раздражения. – Что если подойти конструктивнее. Я предлагаю своё полноценное участие.
– В смысле войти в долю?
– Я не каждый день пытаюсь устроиться на работу по совместительству.
– Мне нужно обсудить это с командой.
Команда оказалась в восторге от такого предложения. Переговоры были крайне непростыми и затянули открытие кабинетов на три месяца. Зато на подготовленной почве дело пошло семимильными шагами.
Меня поразило и шокировало, что первым мультфильмом, выпущенным на платформе, стала экранизация событий, произошедших со мной в забавной и нестандартной форме. Что-то вроде современной сказки.
Мультфильмы выходили в прокат и транслировались на стриминговом сервисе. Доход превысил все ожидания. Все финансовые проблемы разрешились.
Запереться в гробу я так и не успела. Было не до этого.
Антон полностью перешёл работать к нам. И смог наконец забросить так яростно ненавидимую им деятельность. Мы все сошлись на том что лучшего директора нам не найти.
Лев Юрьевич, хоть и не полностью, а, скорее, набегами тоже присоединился к команде.
Они очень подружились с Антоном. Оказалось, что фильмы, вышедшие под крылом Line-pictures его любимые. И такое знакомство для ценителя кино равно встрече с рок-звездой. У этих двоих было много общих тем для разговоров. Из-за их болтовни даже иногда страдала основная работа нашего консультанта. Дружба привела к тому что Антону достался в подарок чёрно-белый кубик рубика.
А вот с Жанной дела обстояли куда хуже.
Оскорбительные слова сыпались на бедную лохматую голову Льва Юрьевича как дожди в тропиках. «Выкидыш кувырканий капитализма с алчностью» – ещё самое милое из того что ему приходилось слушать. Ответы были хоть и едкими, но тошнотворно культурными. «Как же получилось, что у таких уважаемых родителей дочь получилась удручающе легкомысленной». В тот раз Жанна кинулась с кулаками. С её физическими данными атака была довольно смешной, хотя, как смешной… Вреда она не нанесла так как была перехвачена можно сказать в полёте. А вот оттаскивали мы её уже всем офисом.
Кроме этих постоянных выпадов жизнь встала на уверенные рельсы.