Она лежала, бледная, с сухими губами. Малыш заскулил и лёг ей на грудь. Я подпрыгнула. Нервно пробежалась вокруг Юки, взмахивая руками. Я посмотрела на неё, как вдруг стала спокойной. Слёзы моментально высохли. Ледяное спокойствие проснулось во мне.

– Голубая с жёлтым цветком, – сказала я. – Смерть наступает через 6 часов с момента её принятия.

Резко в моей голове возникла идея. Я кинулась бежать. Настолько быстро я ещё не бегала. Я ворвалась в корпус, в нос ударил запах алкоголя и смрада. Вдруг на меня налетела Джун. Она крепко вцепилась в меня.

– Джун у меня нет времени! – воскликнула я.

– Я видела тебя с пленницей! – воскликнула Джун. – Ты, что с ума сошла! Мне надо было раньше проследить за тобой! – кричала она, поглядывая на комнату охраны. – Ты прекрасно знаешь, что это наказуемо! Какого чёрта ты творишь?

– Пусти меня! – крикнула я. – Она умирает! Прошу пойми меня.

Джун не давала мне пройти.

– Умирает? – она усмехнулась. – Это ложь. Эти пленники хитрые твари! Сколько таких случаев уже было! Сколько раз они обманывали, чтобы сбежать! – кричала Джун. – А вообще тебя интересуют закон?

Я оттолкнула её. Она ударилась об стенку и злобно на меня взглянула.

– Хватит, Джун! Хватит! – мой голос начал дрожать. – Прошу не рассказывай об этом никому. Как бы ни было сложно, но пойми меня, – попросила я. – Мне было неизвестно, что с тобой так обращаются. Я не…

– Променять меня на эту тварь! – перебила меня Джун, усмехаясь. – Ненавижу тебя!

Я отвернулась, чтобы не видеть её злой, обиженный взгляд. Мои глаза заслезились, готовые вновь заплакать.

– Прости, – тихо сказала я и быстро убежала.

Вдруг я почувствовала резкую боль в животе. Согнувшись, я глубоко вздохнула, выпрямилась и побежала дальше. Я спустилась на нижний этаж. Холодное, подвальное помещение было слабо освещено. Лампы мерцали, давя своим неразборчивым светом на глаза. Я перевела дух, отдышалась и тихо подошла к лаборатории. Живот продолжал болеть. Я злобно ударила по нему.

– Хватит уже, – сказала я ему.

Я постучала в металлическую дверь. Долго никого не было слышно. Потом послышался шорох. Чей-то глаз посмотрел в дверной глазок. Щёлкнул замок и дверь открылась.

– Мэй, с тобой всё в порядке? – спросила девушка с розовыми волосами.

– Да, только живот болит, – прохрипела я, изображая умирающую. – Сильно.

– Живот? – она осмотрела его. – Где болит? – я показала ей на больное место. – Почему ты не пошла в медпункт?

– Я не хочу, – ответила я. – Лиза, ты можешь мне помочь?

– Даже там над тобой надсмехаются! – воскликнула она. – Вот идиоты! Проходи. Садись.

Я села на кушетку. Повсюду стояли колбы, спиртовки, предметные стёкла и штативы. Большую часть комнаты занимало какое-то необычное оборудование издающее странные свистящие звуки. Я внимательно осмотрелась.

– Сейчас я дам тебе лекарство, – сказала Лиза, рассматривая полки шкафа. – Раньше у тебя были проблемы с желудком?

– Нет.

– Тебе надо меньше нервничать. Это всё из-за стрессов. Плюс, неправильное питание или недоедание. Так ведь? – ласково улыбнулась она.

– Да.

Я нервно осматривалась. Как вдруг заметила дверь с табличкой «Экспериментальные препараты». Я с надеждой изучала дверцу, пытаясь понять, что храниться за ней. Лиза искала нужное лекарство.

– Лиза, ты так добра ко мне, – сказала я. – Спасибо, но я этого не заслуживаю.

– О, ты о чём? – удивилась Лиза. – Может у тебя жар? – она потрогала мой лоб. – И, правда! Что это такое? Подожди, сейчас найду лекарство.

– Лиза, прости меня, – виновато сказала я.

Она лишь качнула головой.

– Подожди, сейчас я приду, – с этими словами, Лиза ушла в другую комнату.

Как только она скрылась за дверкой, я подпрыгнула и подбежала к заинтересовавшей меня двери.

– Пожалуйста, будь там, – прошептала я, нервничая.

Дверь оказалась открытой. Я слегка приоткрыла её и осмотрелась. На одной из полок я увидела ампулу с мутно белой жидкостью. Я улыбнулась, но улыбка мгновенно спала с моих губ, когда я заметила камеры. Они были везде, где их только можно впихнуть.

– Чёрт бы их побрал! – воскликнула я.

В другой комнате слышался шум и голос Лизы. Я отчаянно вздохнула и быстро подбежала к белой ампуле. Я взяла её в руки и перевернула. На стенках ампулы появился осадок. Я радостно заулыбалась, взглянула на часы и, прихватив с собой шприц, быстро покинула комнату. Не успела я сесть обратно на кушетку, как появилась Лиза. Она дала мне таблетку.

– Подожди немного и всё пройдёт, – сказала она. – А как тебе мой новый цвет волос?

– Необычно и странно, но тебе идёт, – сказала я, нервно улыбнувшись.

– Я знала, что ты так скажешь. В скором времени попробую тёмно-зелёный цвет, – Лиза весело подмигнула мне. – Ты совсем редко ко мне заходишь, а мне так скучно. Не с кем в карты играть, да и чай пить одной очень одиноко. Может по чашечке чая?

– Прости, Лиза, но мне надо спешить. Я кое-что забыла сделать. Джек меня точно прибьёт, – соврала я.

– Джек, – Лиза засмеялась. Её голубые глаза засияли. – Да не такой он и страшный!

– Я пойду, – сказала я и направилась к выходу.

– Твой живот уже прошел? – удивилась она. – Посиди ещё.

– Мне уже лучше. Мне, правда, пора. Пока, Лиза, – старательно улыбалась я, чувствуя, как пот стекает по моей спине. – Спасибо, – я быстро покинула лабораторию.

– Заходи ещё! – крикнула Лиза мне в след. – Стой! – она протянула мне бутылку воды. – Возьми.

– Спасибо, – прошептала я, сжимая бутылочку.

Я успешно прошмыгнула на улицу и побежала к Юке. Малыш, как и прежде, лежал на её груди. Заметив меня, он завилял хвостом и издал кроткий лай. Я опустилась на колени рядом с Юкой. Малыш уселся в её ногах и с надеждой посмотрел на меня. Я кинула бутылку в траву, быстро вскрыла упаковки, встряхнула ампулу, закрыла глаза на секунду и аккуратно набрала лекарство в шприц. Дрожа от нетерпения и волнения, я внутривенно вколола препарат Юке. Теперь оставалось только ждать. Я и Малыш не могли усидеть на месте и кружились вокруг неё. Малыш лизал её руки и лицо. Я кусала губы, вздыхала и плакала. Только сейчас я начала чувствовать страх, такой сильный, что сердце стучало в ушах. Я закрыла лицо руками, и заскулила, прямо как Малыш. Глаза уже болели от слёз, но всё же плакали. Я обняла Юку, прижала её к себе и стала качать её как ребёнка. Вдруг Малыш завыл. Моё сердце чуть не остановилось. Оно сжалось и вновь пошло. Я открыла бутылку и осторожно влила воду в рот подруги.

– Давая уже, открывай глаза, – шептала я, гладя Юку по голове.

Уже стемнело. Застрекотали сверчки. Но для меня время будто остановилось. Я уже не могла ждать. Это было невыносимо. Я начала измерять её пульс, но всё время сбивалась. Мои нервы достигли предела.

– Юка, пожалуйста, – прошептала я. – очнись!

Ничего не происходило. Я посмотрела на Малыша, сидящего в одной позе с опущенной мордочкой. Вдруг послышался какой-то звук. Я взглянула на Юку. Она открыла рот и что-то прохрипела.

– Юка! – вскрикнула я, схватила бутылку и напоила её водой.

Малыш подпрыгнул. Он радостно кинулся к ней. Юка открыла глаза, протёрла их и обняла меня.

– Мэй, – шептала она. – Спасибо. Мне так страшно.

Я уткнулась в её плечо.

– Не бойся. Теперь всё хорошо, – прошептала я.

Юка плакала, а я успокаивала её. Так мы и сидели, обнявшись, долгое время. Малыш лежал на наших коленях, закрыв морду лапами. Время остановилось для нас.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответила Юка, успокоившись. – Чувствую сильный прилив энергии и бодрости.

Я улыбнулась.

– Это было экспериментальный препарат, но я знала, что он поможет справиться с этим ядом, – сказала я. – Благодаря Лизе я немного разбираюсь в таких вещах.

Юка посмотрела на место укола, а потом удивленно взглянула на меня.

– Я украла его, – сказала я. – Скорее всего меня уже ищут и скоро найдут.

– Мэй, что они с тобой теперь сделают? – тихим, печальным голосом спросила Юка. – Они не убьют тебя? – прошептала Юка.

Её лицо исказилось от испуга, она обняла меня и крепко сжала.

– Не убьют. Со мной всё будет хорошо,– сказала я и нервно добавила. – Но смерть не всегда самое страшное наказание. Пытки намного хуже.

– Мэй, прости меня.

– Успокойся. Нам надо идти, – сказала я, оглядываясь по сторонам.

– Что же теперь будет? – спросила Юка.

Я помогла ей встать. Она облокотилось на моё плечо.

– Рано утром прилетит самолет из Ирия. С этого момента ничего не пей и не ешь. Они могут снова отравить тебя. Жди, пока тебя заберут отсюда, – сказала я, серьезным голосом. – Избивать тебя они не станут. Ваши не так глупы. Они собираются проверить все тела своих соплеменников. Яд, которым они травят, тяжело определить, поэтому его часто используют, – я злобно скрипнула зубами. – Всю эту гадость, они разрабатывают у нас в лаборатории.

– Что будет с тобой? – волнуясь, спросила Юка.

– Я всё переживу, чтобы они со мной не сделали.

Мы подошли к корпусу. Я огляделась. Всё было как прежде. Мусор на асфальте, разбитая бутылка портвейна. Это казалось подозрительным.

– Давай, иди, – сказала я, сжимаю её руку. – Юка, я хочу пожелать тебе удачного полета. Я рада, что встретила тебя. Не забывай меня! – воскликнула я.

– Мэй, я не забуду! – Юка обняла меня. – Я много чего хочу сказать тебе, но не могу найти подходящих слов. Большое спасибо тебе, за то, что ты спасла меня. Я рада нашей встрече.

– Ты тоже спасла меня и мою серую жизнь. А теперь иди, – я напоследок крепко обняла Юку. – Иди же!

Она вышла на асфальт. Юка улыбалась сквозь слёзы.

– Мэй, никогда не сдавайся! А если сдашься, вспомни меня, я всегда буду рядом с тобой! – она смотрела на меня своим сияющим взглядом. – Мэй, я буду ждать тебя! – Юка остановилась возле двери и посмотрела на меня, взглядом, дарующим надежды. – Мы обязательно встретимся. Обещаю, – прошептали её губы.

– Встретимся, – сказала я. – Я буду помнить тебя! – крикнула я.

Юка исчезла. Я продолжала смотреть на дверь. Мне хотелось догнать её. Мои ноги будто рвались вперед. Я села на землю и закурила. Слёзы стекали по щекам. Дрожь в моём теле не унималась. Мне было и радостно и страшно.

– Теперь будь, что будет, – прошептала я, усмехаясь. – Надеюсь, что моя счастливая звезда ещё не погасла.

***

Краем глаза я заметила фигуру Серафима. Он стоял, прислонившись к шкафу. Я повернулась к нему и сказала:

– Я не услышала, как вы вошли.

Серафим улыбнулся. Сегодня он был весел и выглядел очень нарядно. Его яркая туника сияла разноцветной вышивкой, а зелёная мантия была аккуратно выглажена и вычищена.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответила я. – Знаете между добротой и глупостью очень тонкая грань, – сказала я, печально улыбнувшись. – Самоотверженно помогать людям – это доброта или глупость? – спросила я.

– Глупая доброта порождает умную жесткость, – ответил Серафим. – Ты слышала такое выражение?

Я отрицательно мотнула головой.

– Моя подруга сказал мне: «Ты всех защищаешь и оберегаешь. А кто защитит тебя?» – сказала я. – Этот вопрос довольно лёгкий, но он поставил меня в тупик. Хотя ответ на него был очень прост.

– Не занимай свою голову такими мыслями, – сказал Серафим и улыбнулся. – Мала ты ещё.

Я обиженно замолчала, отворачиваясь. Серафим успокаивающе погладил меня по голове.

– Вы сегодня нарядный, – сказала я, разглядывая его одежду.

– Сегодня праздник, – ответил Серафим. – Мы всей страной почитаем божество Язгу.

– Это та белая птица, что на картинах? – спросила я.

– Да. Эти картины современного художника. Картины – это его благодарность за исцеление. Кто-то считает, что они ужасны. Возмущаются и кричат, что художник изуродовал обличие божества. Но мне нравиться взгляд молодого человека на божественную тематику. – Серафим улыбнулся. – Многие люди не видят всю суть его картин.

– Значит Язга выглядит иначе? – спросила я. – Это божество исцеления?

Серафим о чём-то задумался на мгновение и начал свой рассказ:

– Долго шла война между королевскими сыновьями. Много людей вели они за собой на погибель. И плакала земля, и плакали люди. Падали кровавые тела и застелили землю год за годом. Гибли и дети, и взрослые, кто от меча, кто от голода. Вырезали весь королевский род. Закончилась династия Кровавого Монарха. На смену войнам пришли болезни. Заполонил ослабшую страну смрад тел гниющих, и умирающие стоны были слышны из всех домов. И небо озарилось алым пламенем, и ветер взбушевал, и спустилась с неба большая птица. Чиста, светла и белоснежна, расправив крылья, обнажила она человеческую плоть свою. И человек и птица, ступало лапами по больной земле. С лица его потоками стекали слёзы. Он омывал слезами тела больных, и чистая слеза его давала исцеление всем страдающим и хворым. Изгонял он ото всех смрадных бесовских змиев. И где плакал он над умирающими, стала вырываться из-под земли исцеляющая вода.

– На этом месте построили святилище, – послышался голос Альбы откуда-то с улицы.

Я раздвинула шторы. Альба улыбалась, положа руки на подоконник. Её волосы были заплетены в косу и обвивались вокруг головы. Они были украшены белыми, искусственными цветами. Белое платье подчёркивало её фигуру и красоту смуглой кожи. Аккуратная зеленая вышивка придавала платью ещё более красивый вид. Больше всего притягивала взгляд золотая брошь в виде веточки с листьями.

– Приходи ко мне в комнату, – сказала она. – Я подберу тебе наряд.

– А когда будет праздник? – спросила я.

– Он начался вместе с восходом солнца, – ответила Альба.

Я осматривала её наряд и радостное лицо.

– Почему бы тебе не носить эту одежду всё время? – спросила я.

Альба засмеялась.

– Такая одежда только для праздников, а в другое время это считается не культурно и распутно, – ответила она.

– Не вижу тут ничего распутного, – сказала я. – Странный вы народ. Верите в божество лечения, но разве не бог создал планету, людей и всё остальное.

– Мы верим не только в Язгу. Тебе может быть сложно, понять нашу веру, ведь у вас отрицают Бога, – улыбнулась Альба. – Я считаю, что неважно во что ты веришь, лишь бы это приносило добро тебе и всему что тебя окружает.

– В этом я полностью с тобой согласна, – я улыбнулась. – Но всё же мне интересна ваша вера.

– Есть только один Бог. Как ты и сказала, он всё создал: и небо, и землю, и людей, и ангелов, и Язгу, – рассказывала Альба. – Почитая Язгу, мы почитаем Бога.

– Значит, это божество создано Богом. Я этого не знала. Впервые о таком слышу, – я задумалась. – Я отношусь ко всем религиям скептически. Можно сказать, что я не верю в Бога, но бывают моменты, когда я задумываюсь о правильности своей позиции.

– Если захочешь ещё что-нибудь узнать, подойди к Серафиму. Он знает намного больше, чем я, – сказала Альба – А, правда что у вас в школах опровергают бога и дьявола? – спросила она.

Я кивнула. Альба удивилась и спросила:

– И у вас нет ни церквей, ни святилищ?

– Официально нет. А если и есть какие-то церквушки, их сжигают, а всех кто прислуживает там, отправляют в тюрьму, и это в лучшем случае. Наш король неверующий. Он тёмная личность. Про него ходили слухи что он почитает сатану.

Альба резко погрустнела.

– Это ужасно, – сказала она.

– У нас балом правит дьявол, – ответила я. – Дьяволом прозвали нашего короля. Его советник Рыжий Чёрт. Королевский Совет, в который король сам лично отобрал людей – это адский бал. Монарх, Совет и остальные злобные демоны – это правительство. А правительство – это ад. Такая вот иерархия нечисти, – вдруг я запнулась, и удивленно посмотрела на Альбу. – Как я это вспомнила?

– Спроси у своей головы, – улыбнулась она.

– Увы, но она молчалива и стеснительна, – весело сказала я и осмотрелась вокруг. На улице всё было как обычно, журчал фонтан и шумели деревья. Только крики людей были громче и радостнее. – Что-то как-то не празднично у вас.

– Я жду тебя в своей комнате, – сказала она, подмигнув.

Альба ушла. Я присела на подоконник и стала смотреть на искрящие струи фонтана. Постепенно праздничное настроение достигало и меня. Далекие веселые песни поднимали мне настроение. И вот уже я чувствовала праздник. В этот момент я забыла о своих грустных воспоминаниях, но они не заставили себя ждать.

***

Я сидела на полу в кромешной темноте и сжимала в руках веник. Где-то слышались голоса и чьи-то шаги. Все всполошились. Я не знала, сколько времени прошло. Наверно сейчас глубокая ночь или наоборот рассвет. Я медленно вырывала прутики и рвала их на части. Я уже не могла больше сидеть здесь, прячась за какими-то коробками. Я знала, что всё это не спасёт меня. Но страх сдавил меня как змея. Я чувствовала себя зайцем, загнанным в угол плутовкой-лисой. Но тут я резко встала и тихо подошла к двери. Послышались шаги. Это была Джун. Она остановилась рядом с моим убежищем, опустив голову. Смотря на неё, я почувствовала вину, настолько сильную, что в горле встал ком. Я слегка приоткрыла дверку. Джун вздрогнула и посмотрела на меня.

– Мне нужно поговорить с тобой, – тихо сказала я.

Глаза Джун были холодны, а лицо печально и угрюмо. Она молчала, как-то отстранено смотря на меня.

– Иди сюда, – позвала я.

– Только не здесь, – ответила она. – Иди за мной.

Я помедлила, но всё же последовала за ней. Мы быстро подошли к комнате для отдыха. Я удивилась. Джун остановилась возле двери.

– Не думаю что… – сказала я, как она втолкнула меня в комнату.

Я приземлилась на пол. Джун повернулась ко мне спиной. Вдруг стало темно. На мою голову надели пакет. Стало трудно дышать. Я замахала руками, пытаясь достать до нападавшего. Я услышала голос девчонки с короткой стрижкой, что упрятала Лидию в камеру. Он был практически рядом, над самым ухом. Я пыталась схватить эту дрянь, но мои пальцы ловили пустоту. Я стала задыхаться, как вдруг по моим глазам ударил яркий свет. Я жадно вдохнула воздуха. Перед глазами всё расплывалось. Я видела силуэты четырех девок. Меня стали бить. Я упала. Меня ударили в солнечное сплетение. Я захрипела. В глазах потемнело. Голоса казались мне далёкими и неясными. Я чувствовала сильную боль в спине и животе. Чьи-то крики. И снова боль, раз за разом. Я свернулась калачиком, пытаясь прикрыть лицо. Меня били по голове. Замерцали белые блики. В ушах зазвенело. Вдруг грохот, крики, вопли. Я больше не чувствовала ударов. Боль пробегала жаркой волной по всему телу. Я ощущала металлический привкус во рту. Меня перевернули на спину. Я открыла глаза и увидела силуэт Джека. Лицо его побледнело, а в глазах был страх. Рядом я увидела двоих мужчин в форме с исказившимся от ярости лицом. Они усмехнулись, развернулись и вышли. Девки хихикнули. Джек переменился. Его лицо исказила злоба, но в глазах я не видела гнева. А может мне так лишь казалось. Он быстро поднял меня с пола. Я заметила Джун. Она забилась в угол. Увидев мой взгляд, она отвернулась и будто остолбенев, уставилась в стену. А Джек теперь стал действительно злым. Он схватил меня за волосы. В голове застучала боль. Джек подвел меня к зеркалу.

– Смотри на себя, – его глаза злобно сверкали. – Смотри.

Я заплакала. Тело ныло от боли, а ноги еле держали меня. Мне было больно и обидно. Я смотрела на своё окровавленное лицо, на распухшую губу и окровавленный висок. Тёплые слезы лились по запачканным кровью щекам. Я посмотрела на Джека. Он ненавидел меня, как и все они. От этого мне становилось ещё обиднее и больнее. Я посмотрела на отражение девчонок в зеркале. Они стояли, мерзко улыбаясь, и вытирали кровь с рук и одежды. Другие пугливо толпились в сторонке. Я стала главной в этом шоу. Одни палачи, другие пугливые зрители, а я преступница, которой должны отрубить голову. Я украдкой посмотрела на Джун. Она смотрела себе под ноги. Бывшая свита Лидии кружились уже вокруг мерзкой девки с короткой стрижкой. Она была радостной из-за того, что ей удалось стать лидером, но больше всего ей нравились мои мучения.

– Видишь, что делают с теми, кто идёт против порядка, – сказал Джек, смотря на моё отражение. – Ты украла редкий лекарственный препарат для врага. Твоё наказание заслужено.

***

Мои глаза заслезились. Мне стало жалко себя. Слеза быстро скатилась по щеке. Какое-то мерзкое чувство зацарапалось внутри. Одиночество и жалость к самой себе постепенно окутали меня. Я почувствовала невыносимую усталость. Мои плечи опустились, а голова упала на грудь. Мне больше не хотелось ничего помнить. Пусть мне кто-нибудь вновь сотрёт память, только уже навсегда. Но даже если так и случится, я ведь всё равно захочу её вернуть. Если я никогда ничего не вспомню, я буду страдать без своих воспоминаний. Я уже знаю то чувство, когда ты ничего не помнишь. Увы, но оно не приносит радости.

– Замкнутый круг, – усмехнулась я.

Дверь открылась. В комнату заглянула Альба и взглянула на моё грустное лицо.

– Скоро всё начнётся, – сказала она. – Пойдём.

Я кивнула и подошла к ней. Я чувствовала себя неловко. Мне не хотелось, чтобы она видела меня такой поникшей.

– Я угощу тебя конфетами, – улыбаясь, сказала она. – Не грусти.

– Думаешь, конфеты поднимут мне настроения? – слегка улыбнулась я. – Я же не ребенок.

– Но ты же уже улыбаешься.

– А шоколадные у тебя есть? – поинтересовалась я.

– Есть, – весело ответила Альба.

Тихо журчал фонтанчик. Возле стен стояли цветы и декоративные пальмы. Мне даже показалось, что растений стало больше, чем было.

– Ты сказала, что твоя комната рядом с моей, – сказала я, рассеяно осматриваясь, – но я не замечала больше никаких комнат.

Альба загадочно улыбнулась, подошла к двум большим растениям и раздвинула их листья руками. Предо мной предстала дверь.

– Вот это да! – удивилась я. – И тебе не мешают эти растения?

– Нет, – Альба ласково погладила листья пальмы. – Я люблю растения.

– Эти все цветы твои? – спросила я.

– Да, – улыбнулась она. – У меня в комнате не хватает места для них и поэтому они здесь.

Альба вошла в комнату. Я последовала за ней, пробираясь через широкие листья растений. Её комната меня удивила ещё больше. Цветы стояли везде, на столах, тумбочках и шкафах. Возле каждой стены стояли растения, чуть ли не вплотную. Одно из растений увивало спинку кровати своими бледно-желтыми цветками. Но больше всего меня впечатлило растение, занимающее центр комнаты. Большой, высокий цветок ярко-розовой расцветки упирался в потолок. Его изогнутые лепестки были усеяны мелкими синими крапинками. Цветок издавал приятный, влекущий аромат. Я обошла вокруг него, рассматривая его тёмно-зеленые листья и толстый стебель.

– Это вальбиона, – сказала Альба.

– Огромное растение, – сказала я. – Ему здесь довольно тесно.

– Я думаю пересадить её в землю рядом со святилищем, – грустно сказала она и прикоснулась к листьям цветка. – Моё полное имя Вальбиона. Альба – это сокращение. Один дорогой мне человек назвал меня так, и с тех пор оно полюбилось мне больше, чем полное имя, – Альба ласково улыбнулась. – Мое имя красивое. Оно мне нравится, но его сокращение мне дороже.

– Ты любишь этого человека? – спросила я.

Альба смущенно отвела глаза. Она не ответила, но я и так всё поняла. Альба обошла вокруг цветка и села на стул, поставив локти на стол.

– Это странно, правда? – спросила она.

– Кому то это может показаться чудным, а кому-то наоборот, – ответила я. – У каждого свои принципы. Для меня это нормально.

Альба вновь улыбнулась. С этим радостным лицом она казалась мне прекрасней, чем обычно. Она будто цветок, с первыми лучами радости, наконец, распустилась и показала всю свою красоту.

– Так, иди сюда, – сказала Альба, спрыгивая со стула. – Сейчас подыщем тебе наряд.

Она ушла и вернулась с длинным зелёным платьем.

– Оно точно тебе подойдёт, – сказала Альба. – Это платье моей сестры. Мне оно велико, но тебе будет в самый раз.

Я взяла платье и осмотрела его.

– Надевай, – улыбнулась Альба. – Мне нужно ещё обувь для тебя найти. Покажи ногу.

Она осмотрела мою стопу и сравнила её со своей. Она задумчиво что-то пробормотала, а потом куда-то ушла, кивнув мне головой. Я надела платье и подошла к зеркалу. Платье подчёркивало мою фигуру и приятно смотрелось на моем теле. Я стала выглядеть женственнее и даже красивее, но мне было неловко видеть себя в этом наряде. Я будто оказалась не в своей «шкуре».

– Ну как тебе? – спросила Альба.

Я обернулась. Она стояла возле двери с сандалиями в руках.

– Красивое платье, но мне как-то в нём не по себе, – сказала я. – В таком наряде я чувствую себя неуверенно, – проворчала я, придирчиво смотря на себя в зеркало. – Разве я не выгляжу странно?

– Нисколько. Тебе идёт. Ты наверно редко надевала платья?

– Может быть. Очень даже может быть, – задумчиво сказала я. – Ну а если приглядятся, то очень даже ничего, – я сверлила зеркало взглядом.

Альба внимательно смотрела, как я рассматриваю себя в зеркале с очень серьезным лицом. Уголки её губ медленно поползли вверх. Она прикрыла рот рукой и, не сдержавшись, рассмеялась.

– Ты уже замучила моё зеркало, – смеялась Альба.

Я слегка смутилась и надела сандалии, украшенные маленькими золотистыми лилиями. Меня обрадовало, что обувь без каблуков. Теперь я могла не волноваться о том, что буду выглядеть смешно.

– Эти лилии из золота? – спросила я.

Альба кивнула и показала мне рукой на стул. Я села, и она стала расчесывать мои волосы.

– Эта обувь предназначена специально для праздников, – сказала Альба, вплетая в мои волосы венок из искусственных лилий. – Если в обычный день ты выйдешь на улицу с золотыми украшениями, это будет неуважительно по отношению к окружающим тебя людям.

– Интересные у вас обычаи, – сказала я.

– Раньше золото и дорогие камни носила только знать. Чем больше на тебе драгоценных камней и золотых украшений, тем выше твой статус. Знать была с ног до головы увешана золотом. Даже если ты довольно обеспеченный человек, но на тебе нет золота, тебя не уважали. Простым людям было нелегко в то время. Если человек обвешан золотом он мог избить бедняка до смерти и ему ничего бы не сделали.

– Такие поступки показывали низость этих людей! – воскликнула я.

– Если тебе интересно знать что было в то время, можешь взять книгу в хранилище, – сказала Альба, смотря на моё рассерженное лицо.

– Хорошо. Меня просто злость берет! Лучше бы золото было у людей в душе, а не на шеи, – сказала я. – Печально, что такое происходит и в наше время, – я посмотрела в зеркало, Альба улыбалась, прикрепляя к моим волосам белые лилии. – Мои короткие волосы не для причесок.

– Ничего, всё в порядке. Твои волосы не так уж и коротки. – Альба поправила зеленый листок. – Всё готово.

– Спасибо, – улыбнулась я и подошла поближе к зеркалу.

– Нанести тебе макияж? – спросила Альба.

– Нет. Не надо.

Альба улыбнулась и протянула мне бледно-розовую помаду. Я отчаянно завертела головой, но она схватила меня за подбородок и накрасила мои губы. Я неодобрительно фыркнула, но всё же улыбнулась.

– Теперь я прямо, как кукла, – улыбалась я, смотря на своё отражение. – Ну, всё пошли.

Я быстро ретировалась из комнаты, стараясь избежать продолжения макияжа. Альба засмеялась и ехидно на меня посмотрела. Она достала косметику и стала наводить марафет. Я ждала её возле двери. Эта процедура затянулась довольно надолго. Я, уставши, прислонила голову к дверному косяку и измучено вздохнула.

Мы шли по коридору, Альба весело кружилась, сияя от радости. Я недовольно смотрела на неё. Она хихикнула и сказала:

– Красота требует жертв.

– Красота требует нервов, – пробурчала я, – причём чужих.

– Ну и что. Ведь не зря я время потратила, – ответила она. – Я же красиво выгляжу с этим макияжем?

– Красиво, красиво. Но у меня ноги затекли, и спину ломит, – бурчала я.

– Да, не будь ты такой! – засмеялась Альба. – А то, как старуха всё ворчишь и ворчишь.

– Мои года – моё богатство, – серьёзно сказала я. – Слышала такое выражение?

– Тщедушное у тебя богатство, – Альба громко засмеялась. – Ну, ты меня и рассмешила, старушка.

Я хотела состроить злую гримасу, но вместо этого улыбнулась. С улицы доносились крики людей и звуки музыки.

– Я узнала о Юке. Она одна из молодых ученых. Три месяца назад её группа спустилась в Металлическую пещеру. Задача их экспедиции спуститься как можно дальше вглубь пещеры и подобраться к самым крупным залежам агния. Это всё что я знаю, – ответила Альба.

– Альба, спасибо! – обрадовалась я. – Я счастлива, знать, что она жива! Всё-таки она смогла осуществить свою мечту, – улыбнулась я. – Главное, чтобы всё прошло хорошо.

– Да, – согласилась Альба. – Ещё никто не спускался так глубоко.

– Если что-нибудь будет известно…

– Я сообщу тебе, – перебила меня Альба и улыбнулась.

– Я перед тобой в долгу, – сказала я.

– Да, успокойся, ты, – ответила она, и пошла вперед меня. – Пойдём быстрее, а то всё пропустим.

Возле святилища собрались местные жители в красивых нарядах и с радостными улыбками на устах. В одежде людей преобладали зелёные и белые цвета. У женщин в волосах были украшения в виде цветов, а у мужчин цветы были наколоты на рубашках. Под большими листьями деревьев расположились музыканты и молоденькая, невысокая певица, нервно перебирающая волосы. Возле фонтана и в тени деревьев были поставлены деревянные скамейки, на которых отдыхали пожилые дамы с такими же пожилыми кавалерами. Дети весело бегали возле фонтана, играя с водой. Вышел Серафим в своей зелённой мантии с наколотым цветочком. Все обратили на него свои радостные взоры. Он поклонился и улыбнулся. Возле него появились люди в таких же зеленых мантиях. Их было восемь человек, все они поклонились, потом появилось ещё двое. Они также быстро склонили головы. Все эти мужчины и женщины в зелённых мантиях стали в ряд с Серафимом. Вышли люди в белых расписных одеждах, поклонились, поздравили всех с праздником и быстро убежали в толпу. Народ захлопал.

– Кто эти люди? – спросила я у Альбы. – Я их не видела.

– Те, что в зелёных мантиях это балии, а те, что в белых одежах их ученики, – ответила она. – Их редко можно увидеть. Обычно все они находятся в подземелье.

Серафим начал свою приветственную речь, остальные целители продолжили, поздравляя всех с праздником. Потом Серафим подозвал Альбу и представил свою ученицу. Она быстро поклонилась, произнесла короткую поздравительную речь и вернулась на своё место.

– Я всё нормально сказала? – спросила Альба, красная как рак. Я кивнула. – Меня в первый раз представили перед такой большой публикой, – Альба нервничала. – Я единственная ученица Серафима и самая молодая из всех. Точно всё было нормально?

– Всё просто отлично, – сказала я. – Молодец!