Агнец

Дом был окрашен в зеленый цвет и выглядел как новый. Во дворе девочка в шапке с бубоном лепила снеговика. Ей помогал младший брат и длинноногий щенок с блестящей чёрной шерстью. Девочка подошла к кустарнику, покрытому снегом, сорвала белоснежный цветок с желтым пестиком и украсила им голову своего снежного творения. Нимфа цвела круглый год и никогда не давала семян. Зимой, её белые цветы покрытые инеем выглядели так же прекрасно, как и летом. Мои губы задрожали и слёзы побежали по щекам. Я стояла неподалёку от дома, украдкой смотря на детей. Я вытерла слёзы, улыбнулась дрожащими губами, развернулась и ушла, не оглядываясь. Так хотелось вернуться, войти в дом, ещё раз взглянуть на него. Я не могла унять слёз и утихомирить ноющую боль в моем сердце. Пусть его новые хозяева ухаживают за ним и живут долго и счастливо. Я проваливалась в сугробы, но в берцах я могла пройтись даже по болотам. Выйдя на тропинку, я пошла к кладбищу, но начала теряться в местности. Я уже забыла все тропинки и дороги. От этого становилось ещё грустнее. Я думала поехать на автобусе, но все же смогла найти нужную дорогу. Мне хотелось пройтись пешком, подумать и повспоминать.

Шум сосен и карканье ворон, вот и все звуки кладбища. Я прошла мимо домика сторожа. Смотря на могильные плиты и кресты, я чувствовала скорбь и тоску. Ворон сел на ограду и как-то злобно каркнул. Мне стало немного жутко. Я долго ходила мимо могилок, ища знакомые лица на фотографиях. Уже много людей умерло за столько лет. Кладбище стало намного больше, уходя далеко на поля. Я увидела знакомые металлические кресты и фотографии. Могилки были ухожены. Рядом стоял металлический столик и скамейки. Дядя всё это время следил за ними. Я поприветствовала родителей, аккуратно поставила свои подарки и поздравила их с наступающим Новым годом. Я села на корточки возле могилок и зарыдала.

– Простите. Простите меня, – сказала я. – Простите, что не навещала вас.

Вскоре рыданья стихли и слезы высохли. Я передала привет от Джека и стала рассказывать о себе и своих переживаниях.

– Я не хочу, чтобы меня и дядю беспокоили эти отморозки, – сказала я. – Почему? Почему они никак не успокоятся? Мне так страшно, – прошептала я. – Что нам делать? Что делать? – я замолчала, встала и сказала, подойдя к крестам. – Я верю, что вы не предатели. Я всегда верила вам. Я люблю вас. Я хочу, чтобы вы были со мной. Нам так сложно жить без вас, – я провела на прощанье рукой по металлическим крестам. – Не скучайте.

Я остановилась, дотронулась до ограды и улыбнулась.

– Я бы осталась с вами здесь навсегда. Рядом с вами всё кажется родным, даже эта земля, – прошептала я. – Но вы были бы против, если бы я умерла ради вас. Мы любим вас, – сказала я, дрогнувшим голосом. – Я обязательно ещё вернусь.

Я сама не заметила, как подошла к темно-желтому дому, поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Никого не оказалось дома. Я положила учебники на скамейку под навесом, оставив записку родителям Гая. Я посмотрела на знакомый дом и улыбнулась. На прощанье скрипнула калитка. Время незаметно пролетело. Уже вечерело. Снег переливался в лучах вечернего солнца, искрясь разными оттенками. Верхушки сосен заливались рыжим светом. Я шла на остановку. Пора домой. Небо темнело и на нём стали постепенно появляться первые звёзды. Я чувствовала удовлетворенье от этой поездки, но теплая печаль всё же ласкала моё сердце. Так не хотелось уезжать отсюда. Но вот и вокзал, табличка «Лесной», и уже мелькают сосны за окном, смешиваются с лиственным лесом, а потом и вовсе исчезают.

Гай позвонил мне, когда я была уже возле дома. Горели фонари. Снежинки кружась, падали мне на плечи. Стало холоднее. Я сильно замерзла.

– Прости, я забыла тебе позвонить, – сказала я. – Твоих родителей не было дома, и я оставила твои подарки возле двери.

– Она наверно ходила на могилу к отцу, – сказал Гай. – Ты в порядке?

– Прости, я не знала, – сказала я. – Спасибо, что беспокоишься обо мне. Со мной всё хорошо. Что случилось с твоим отцом?

Гай рассказал, что он умер, когда ему было четырнадцать лет. Это был несчастный случай. Во время ремонта крыши он упал и пробил голову.

– Я должен был помочь ему, но тогда я ушёл с друзьями на встречу с девчонками, – сказал он, и немного помолчав, добавил. – Если бы…

– Ты не виноват! Даже не думай об этом! – воскликнула я.

– Я знаю, но всё равно…

Мы оба замолчали.

– Я давно не был у него. Не могу ходить туда, – сказал Гай.

– Я обещала родителям навестить их ещё раз. Когда решусь съездить на кладбище, то зайду и к твоему отцу, – сказала я. – Если тебе тяжело, то не ходи на кладбище. Тебя никто не заставляет.

– Спасибо, – сказал Гай. – Его могила возле березы с красным венком. Это всё, что я помню.

– Я найду, – ответила я, шмыгая носом.

Мы ещё помолчали, думая о чём-то своём и распрощались, заранее пожелав друг другу спокойной ночи.

Я вошла в подъезд общежития. Контролёрша посмотрела на меня скучающим взглядом и пробурчала что-то сама себе. Стало жарко, и я расстегнула куртку. У окна стоял дядя. Заметив меня, он посмотрел на время и сказал:

– Уже восьмой час. Я хотел идти тебя встречать.

– Всё в порядке, – улыбнулась я.

– Иди домой. Я сейчас вернусь, – ответил Джек.

Он показался мне каким-то взволнованным. Я вспомнила, что недавно вновь объявились бандиты, но уже из другой организации. Моё настроение упало ниже плинтуса. Я ещё раз пожалела о сегодняшней моей выходке. В голову закрались мысли о том, что же ждёт меня в школе.

Войдя в прихожую, я заметила чьи-то мужские туфли большего размера. Я взглянула на большую зимнюю куртку с эмблемой СОА и такую же шапку с мехом. Я немного потопталась в прихожей, нервничая. На чёрной куртке были темно-синие погоны. На них красовалась большая четырёхугольная звезда, а по краям стояли желтые буквы – ОТ. Я знала только одного генерал-майора в отставке – это наш директор. Я посерела, мысленно вспоминая дядю нелестными словами. Я разделась, надела тапки и нервно прислушалась к звукам квартиры. С кухни послышались покашливания. Пришёл дядя с печеньем и рулетом. Я обиженно взглянула на него, поправила рубашку и стряхнула со своих погон с буквой У невидимые пылинки.

– Что ты тут стоишь? – спросил Джек, скидывая обувь.

– Что тут делает директор? – тихо спросила я.

– Тебя ждёт, – улыбнулся он и стал подталкивать меня на кухню.

Я упиралась, тихо ворча на дядю, но всё же оказалась на кухне. Директор потягивал чай в пушистых тапочках и в своём сером вечно помятом костюме.

– Здравствуйте Микеле, – пролепетала я.

– Здравствуй, – ответил он. – Присаживайся.

Я послушно села и положила руки на стол, как на парту. Директор выглядел совсем иначе, чем в школе, но все же мне было не по себе.

– Драки на территории СОА неприемлемы, – спокойным голосом сказал он, смотря на меня привычным строгим взглядом. – Уход из школы без уважительной причины наказывается штрафом или принудительными работами. С драками обстоит также.

Я кивнула и с надеждой взглянула на дядю, который нарезал рулет и тихо подпевал под магнитофон. Я удивленно заморгала и уставилась на поющий прибор.

– Мой подарок вам на Новый год, – улыбнулся Микеле.

– Спасибо, – сказала я, опешив.

– Уход из школы был по уважительной причине. Драк больше не допускай, – сказал директор. – После каникул зайдешь ко мне и напишешь объяснительную.

Дядя поставил на стол три кружки чая, положил печенье и рулет. Я осознала, что очень сильно проголодалась, и схватила кусочек рулета. Дядя поставил мне под нос подстывший ужин в пищевой пленке. Я улыбнулась, поблагодарила его и накинулась на еду, смущенно поглядывая на директора.

– Мика, будешь ещё чая? – спросил Джек.

Я подавилась и закашляла, прикрывая рот рукой.

– Жеки, ты и так меня уже напоил, – улыбнулся директор. – Ну, давай, пожалуй, ещё чашечку!

Я улыбнулась. Эти двое меня веселили. И, кажется, я начала понимать, кто тот самый друг. По радио заговорили о сигаретах.

– Новые опасные вещества добавляют в сигареты. Химические вещества давно превышают содержания табака, – вещали из магнитофона. – Напомним вам, что курение является зависимостью и вызывает заболевания дыхательных путей, заболевания сердца, желудка, половых органов, а также неврологические и психические расстройства. Частые заболевания, встречающееся у курящих – это судороги и бесплодие.

Я доела ужин и поставила тарелку в раковину. Дядя дал мне подзатыльник. Я схватилась за голову.

– За что? – обиделась я. – Больно же.

– Слышала! Бесплодие и судороги! – воскликнул Джек.

– Но я, то уже не курю, – буркнула я, намыливая тарелки.

– Подзатыльник раньше получала? – спросил он.

– Нет.

Директор Мика смотрел на нас, улыбаясь.

– Вот теперь получила, – ответил дядя.

Я фыркнула.

– Подойди, я посмотрю твои царапины, – сказал Джек.

– Не надо, – важно ответила я. – Я пойду, обработаю их сама, – я взяла чай и парочку печенья.

– Не переживай, девочки все вредные, – услышала я, смеющийся голос директора. – Моя дочь тоже постоянно капризничает. Уехала в Рог, только изредка приезжает, и спрашивает, чего ты о себе не заботишься. Мол, костюм не глаженный. А что я? Мне и так пойдёт.

– Женись. Что ты? – засмеялся Джек.

– Жеки, уже три жены было. Я больше не выдержу! Детей хватает. А мне и самому не плохо, – ответил он. – А сам что?

Я обрабатывала свои боевые отметины, рассматривая их в зеркало. Я понимала, что слушать чужой разговор не хорошо, но всё же меня это не останавливало. Мне хотелось больше узнать о дяде. Я «навострила уши», чтобы лучше слышать их разговор.

– Мне одного брака достаточно, – ответил Джек сухим голосом.

Я удивленно вытаращила глаза. Мне было неизвестно, что мой дядя был женат.

– А Лиза? – спросил Мика.

– Она молода и глупа. Я не хочу портить её жизнь и свои нервы.

Я тихо закрыла дверь и стала слушать музыку в наушниках. Было стыдно, но и в тоже время любопытно. Больше всего меня волновала мысль о жене Джека. Где она и что с ней стало? Я уже немного жалела о своём любопытстве, но всё же личные секреты дяди глубоко запали в моё сознание. Теперь я только и думала об этой неизвестной мне женщине. Я списалась с Гаем. Он тоже не знал о том, что дядя был женат. Мы стали вести обсуждение. Я предложила версию, что его жена умерла или не выдержала характер Джека и ушла от него. Так же появилась версия, что он бросил свою жену ради меня. Я даже предположила, что у него есть дети. Гай посоветовал обо всём узнать у дяди.

В комнату вошёл дядя. Я сняла наушники. Директор уже ушел, и Джек решил осмотреть моё лицо. Я смотрела на дядю, на его шрамы и лысую голову.

– Почему ты не отрастишь волосы? – спросила я.

– Тогда я буду похож на Микеле, – усмехнулся он. – Не хочу ходить с проплешиной.

– О, вот как, – сказала я. – Директор старше тебя?

– Да, на четыре года, – ответил он.

– А вы давно знакомы?– интересовалась я.

– Лет двадцать, если не больше, – неохотно ответил дядя.

– Много. А откуда ты его знаешь?

– В одной больнице вместе лежали, – хмуро сказал Джек. – Не болтай об этом!

– Хорошо.

– Ты должна понимать всю серьезность нашего положения, – строго сказал он.

Я кивнула. Мне хотелось много чего узнать у него, в том числе и о его жене, но дядя был не в духе. Он дал мне конверт без обратного адреса, пожелал мне спокойной ночи и ушёл. Я обрадовалась, такие письма нам слал только друг семьи. Я вскрыла конверт. В нём были фотографии Ирия, лес и дикие животные. Демид всегда отправлял мне фотографии. Иногда писал небольшие письма. В этот раз он поздравлял меня с Новым годом и Днём Рождения. Демид сообщил мне, что отправил мне подарок, но попросил Джека не рассказывать об этом. Я засмеялась. У меня скопилась стопка фотографии природы Ирия: лес, цветы, море, животные. Когда-то давно я просила Демида присылать мне фотографии природы Ирия, после того как увидела в одном журнале картинки острова. Я написала слова благодарности, попросила присылать фотографии не только природы, но и людей, если будет такая возможность. Я думала, что же ещё добавить, но в голове крутилось слишком много мыслей. Я пыхтела над письмом. Переписала его два раза, и в итоге положила письмо в ящик, чтобы позже дописать.

***

Я вышла на каменистый утёс. У меня захватило дух. Снизу бились волны, разлетаясь мелкими брызгами. Море бушевало, уходя тёмной полосой далеко за горизонт, сливаясь с хмурым небом. Ветер растрепал мои волосы. Он гонял волны, заставляя разбиваться их об острые камни, превращая их в морскую пену. Вдали качался на волнах корабль. Я вспомнила о Лео. Я волновалась о нём. Ветер гнал меня с утёса, усиливаясь и злясь. От ветра-негодника слезились глаза. Мне казалось, что он подхватит меня и унесёт в бушующую воду. Дождь то начинался, то прекращался, а может это и вовсе морские брызги падали на моё лицо. Я чувствовала страх перед буйством природы. Я вспомнила, как тонула в морской воде и нервно сглотнула, чувствуя, как страх сковывает меня ледяной хваткой. Послышались легкие шаги. Я вздрогнула и повернулась. Это была Альба. Она накинула капюшон на голову. Её лицо было хмурым, а глаза красными и печальными. Она вышла на утёс и затряслась, как осенний лист.

– Тебе не холодно? – спросила она.

Я отрицательно замотала головой. Альба заворожено смотрела на волны, что бились о камни. Она стала подходить ближе к краю. Я взяла её за руку. Альба взглянула на меня.

– Боишься, что упаду? – спросила она. – Когда мне грустно я прихожу сюда. С Луи я тоже часто гуляла здесь. Я часто подходила близко к краю, чем ближе подходишь, тем больше захватывает дух, – сказала Альба. – Помогает привести мысли в порядок.

– При мне так не делай! У меня кровь в жилах стынет от такого зрелища! – воскликнула я. – Это же опасно!

– Я всегда хотела, чтобы Агнес была…похожа на тебя, – ответила она и вздохнула. – Я так устала от того, что близкие люди предают меня. Я устала! – крикнула Альба в бушующий океан. – Я хочу, чтобы меня хотя бы уважали и могли сказать правду! Ненавижу эту жизнь! Все в этом мире предатели! За что всё это? Сестра наркоманка и предательница! Мать жалеет, что произвела меня на свет от монаха! Отец изменник! Любимый просто использовал! – зло кричала она. – За что?

– Альба, – позвала я.

Она развернулась и обняла меня. Её голова прижалась к моему плечу. Альба маленькая и худенькая, сейчас казалась мне ещё более хрупкой. Она рыдала и что-то невнятно говорила. Я понимала её. Каждый хоть раз был кем-то предан. Я утешала Альбу. Слёзы – это не слабость, это боль, которая больше не может храниться внутри. После проливных слёз всегда приходит облегчение. Смотря на то, как она страдает, на мои глаза навернулись слёзы. Я крепче обняла её. Ветер пробирал насквозь, намереваясь скинуть нас в злой океан.

– Знаешь, я хочу написать своему отцу, – сказала Альба.

– Хорошая идея, – улыбнулась я.

– Только как мне его называть отцом или Шином? – хлюпая носом, поинтересовалась Альба.

– Думаю, что лучше отцом, – ответила я.

Она согласно кивнула. Мы пошли в сторону домов. Дождь то усиливался, то затихал. Настроение Альбы поменялось. Она улыбалась, мечтая о чём-то.

– Вот бы он приехал сюда, – сказала Альба. – Хотелось бы посмотреть на него. Надеюсь, он ответит мне, – занервничала она.

– Всё будет хорошо, – ответила я. – Только сильно не размечтайся!

– Да, ты права, – согласилась Альба, но всё же время от времени мечтательно расплывалась в улыбке.

Я бросила ласково-печальный взгляд на нежные беленькие цветки с желтыми тычинками и пестиками. Нимфа была всегда прекрасна, в любую погоду и время суток. Чем ближе мы подходили к деревне, тем реже стали попадаться прекрасные кустарники и чаще появлялись деревья. По их широким листьям стучали дождевые капли. Они словно зонты укрывали нас от дождя. Альба вновь о чём-то задумалась.

– Мэй, моя сестра и брат, – сказала она, – названные, – добавила Альба. – Они живут в Аспе. Я думала поискать их пусть они и не родные. Я бы хотела когда-нибудь съездить туда, если получиться, – она задумалась. – Уже как пять лет вы запретили отправлять вам письма, думаю и с въездом в страну так же.

– Не мы запретили, а наше правительство, будь оно проклято! – воскликнула я. – Не только вы не можете отправлять нам письма, но и мы вам. С въездом и выездом такие же проблемы, – сказала я.

– Их зовут Жак и Джун Ланнер, – произнесла Альба.

– Как? Джун? – удивилась я.

– Да. А что? – поинтересовалась она.

– Девушку, что попала сюда вместе со мной, зовут Джун Ланнер, – ответила я, следя за реакцией Альбы. Она остановилась и удивленно посмотрела на меня. – Не знаю, есть у неё брат или нет.

Я задумалась. Джун могла прилететь сюда ради отца. Но так это или нет, ещё неизвестно. Вопросов появилось ещё больше. У меня тоже была причина отправиться сюда. Но причем здесь смертная казнь? И почему на самолете? Ничего не понятно. Я вздохнула. Альба расстроено смотрела на меня.

– Балий сказал ничего не говорить, пока не станет ясна причина её состояния, – упавшим голосом сказала она. – Пока что она не приходила в сознание.

– Причина? А разве не из-за авиакатастрофы? – спросила я. – Какая тут ещё может быть причина?! – непонимающе добавила я.

– Она была в спасательной капсуле…

– Что?! – перебила я. – Капсула? – я опешила. – Вот чёрт! Я не помню ни какой капсулы! – я начинала злиться.

– Была найдена ещё одна капсула. Скорее всего, в ней находилась ты.

– Почему я узнаю об этом только сейчас?!! – я закипела от злости. – Может и пилота нашли?! Или самолет был на автопилоте?! Ты что-нибудь знаешь?

– Не знаю, но никакого пилота к нам не привозили, – ответила она. – Как ты знаешь твоя проблема с памятью из-за яда морского василиска. А то, что с этой девушкой пока не ясно. Сейчас к её обследованию подключились врачи. Где ты познакомилась с ней? – спросила Альба.

– В армии познакомились. Но сейчас не до этого! Мне нужно поговорить с Серафимом! Я больше не могу ему доверять! – я была зла и разочарована. Я ускорила шаг.

– Мэй, не горячись! – воскликнула Альба. – Балий, всё делает только для вашего блага!

– Сейчас я это и узнаю! А Джун? Что с ней? Есть какие-нибудь предположения? – спросила я.

– Ещё точно неизвестно. Балий работает над этим. Он пока не рассказывал мне об этом. Теперь, когда я знаю, что это может быть моя сестра, я буду следить за её состоянием. Сейчас этим занимаются другие, – рассказывала Альба. – Да, успокойся ты!

– Успокоюсь, когда поговорю с этим старым сморчком! Ух, скоро я успокоюсь! – продолжала горячиться я.

Альба еле поспевала за мной. Она уже жалела, что рассказала мне о Джун.

Полыхнула молния, сверкая своим неимоверно красивым электричеством. Раскаты грома разверзлись над нашими головами, выказывая своё недовольство электрической красавице. На нас обрушился поток воды. Заяц опасливо дергал носиком, осторожно передвигаясь по грязи. Альба молчала. Ей не нравилось мокнуть, также как и моему зайцу. Холодный ливень остудил мой жаркий пыл. Я задумалась об услышанном. Больше всего меня расстраивала неизвестность. В резиновые сапоги стекалась вода, вызывая чувство раздражения. Мой заяц так же был недоволен. Он был мокрый, грязный и напуганный грозой. Большие листы деревьев не спасали нас от дождя. Злой ветер трепал прекрасную шевелюру деревьев, срывая листву. Это привело моего зайца в критическое состояние. Я немного забеспокоилась за него. Альба успокаивала своё животное, гладя его мокрую шерсть. Я погладила своё ездовоё животное по голове. Он задергал ушками и ускорился. Он спешил домой. Я гладила его, вспоминая и обдумывая слова Альбы. Мы остановились. Нас встретил человек, укатанный в плащ-дождевик. Пристанище зайцев скрипело. Человек сетовал на старость конструкции и ворчал, о том, что надо было уже давно построить новое. Зайцы радостно вбежали в свой хлев.

Мы, скользя и балансируя в грязи, добрались до святилища. Альба спешила в хранилище. Она пригласила меня на чай, и говорила о то, что ей бы не помешала помощь.

– Ты успокоилась? – спросила она.

– Может быть, – ответила я. – Я переоденусь и зайду к Серафиму.

– Пойти с тобой? – поинтересовалась Альба, явно волнуясь.

– Нет. Не надо. Я же не ребёнок. Сама разберусь, – слегка улыбнулась я. – Спасибо.

Мы сняли верхнюю одежду и оставили её возле входной двери, высыхать. Я вошла в свою комнату, сменила мокрую одежду на спортивные штаны и футболку. В этой одежде я чувствовала себя комфортнее и удобнее. Всё же сестра Альбы носила не только платья и юбки, но и привычные для меня вещи. Скорее всего, Агнес и Альба не понимали друг друга. Они обе простые девушки, ищущие своё счастье. Они уже никогда не поймут друг друга, слишком поздно. Посмотрев в зеркало, я пригладила свои растрепанные русые волосы. На ярлычке футболки было нарисовано солнышко и большая буква А. Я не смогла сдержать улыбку. Теперь я была готова к важному разговору. Мне не хотелось портить отношения с Серафимом, но я должна знать правду.

Я постучала в дверь и вошла. Серафим сидел за столом, на котором лежали отвертки и другие инструменты, названия которых я никогда не знала. Его волосы по обыкновению были заплетены в тугую косу. Горела лампада. Серафим чинил настольную лампу с чёрным абажуром. Его рубаха и старые потрепанные штаны были покрыты сальными пятнами и чернилами. Он поднял голову и кивнул. Я села на диван. Серафим сложил свои инструменты и спрятал под стол.

– Теперь осталось только зарядить, – сказал он и вытащил из лампы солнечные батареи. Он отставил всё в сторону и повернулся ко мне.

– Расскажите про Джун, – сказала я. – Не нужно мне врать, Серафим! Почему я ничего не знаю о спасательных капсулах, и о том, что Джун в коме не из-за катастрофы?

– Вас сочли причастными к изучению агния на людях, – спокойно ответил он, явно готовый к такому разговору. – Военные уже проверили эту версию.

– Какого чёрта! Вы что все обалдели совсем?! Какое к чертям изучение?! Причем тут агний?! – разозлилась я. – И если уже всё проверили, почему я до сих пор ничего не знаю? Не знали, как всё это объяснить?! Говорили, что я могу в любое время уехать отсюда! Обещали сообщать мне о состояние Джун! Да вы сами себе верите, чертов сморчек?!

– Мэй…

– Объясните всё про Джун! Что с ней?! – напирала я.

– У этой девушки в теле сплав агния. По её состоянию понятно, что металл в её теле давно, возможно с детства. Поражен позвоночник и органы. Я не знаю, как ей помочь. Его вживили с помощью хирургии. Я не могу понять, как он прижился, – спокойно ответил Серафим. Я только открыла рот. – Она была в капсуле. Ты в воде с пулевыми ранениями. Твоя капсула была открыта. Вероятно, ты выбралась из капсулы самостоятельно. В вашей стране вас обвиняют в незаконной продаже агния и наркотических препаратов содержащих этот металл, а также преступлениях против короля. Вот почему здесь предположили, что вы были причастны к проводимым опытам над людьми. Демид Ян сам проверял это.

Я молчала. Я могла предположить что угодно, но не это. Для меня всё услышанное стало шоком. Меня обвиняют в таких ужасных деяниях! Разве просто так в чём-то обвиняют? Может дядя не хочет общаться со мной? А может его, вправду, посадили или казнили? Откуда у Джун в теле этот металл? Я побрела в свою комнату.

– Мэй, присядь, – сказал Серафим.

– Нет, спасибо. Я пойду. Извините, – тихо сказала я.

Я вошла в свою комнату и упала на кровать, не закрыв за собой дверь. Я свернулась калачиком и закрыла глаза. Воспоминания закружились в моей голове.

***

Я проснулась от какого-то шума. Что-то шуршало и шумело. На улице было темно. Я насторожилась и слегка приоткрыла дверь своей спальни. Запахло елью. Джек ходил возле ёлки, смотря, как она стоит. Я улыбнулась. Он заметил меня и сказал:

– С Наступающим!

Я радостно обняла Джека и воскликнула:

– Ты принёс ёлку! Живую! Я думала, будет искусственная!

– Это тебе мой подарок, – сказал дядя. – На кухне конфеты и сладости.

Я ещё больше заулыбалась, ведь я так любила сладкое.

– Будешь её наряжать, – сказал он. – А сейчас иди спать.

– А сколько сейчас время? – спросила я.

– Пять утра, – ответил Джек.

– О, тогда я спать. Спасибо, – сказала я. – С наступающим Новым Годом! Я приготовлю что-нибудь вкусное на Новый Год!

– В холодильнике продукты, если что-то понадобиться, купишь. Деньги тоже на кухне, – ответил он, улыбнувшись.

Я кивнула, и, улыбаясь, пошла спать. Когда я вновь проснулась, у меня было праздничное настроение. За окном падали снежинки и блестел снег. Запах ели заполнил комнату. Я решила поискать новогодние рецепты и зашла в интернет. В мою голову пришла прекрасная идея. Я нажала на голосовой поиск, подошла к зеркалу и сказала:

– Голографический экран.

Я положила телефон ближе к зеркалу. Выскочило предупреждение о возможном перегреве устройства. На зеркале начало отображаться изображение. Я запустила видео с рецептом салата. Я впервые воспользовалась этой функцией. Это было довольно необычно. Изображение было во много раз больше привычного. Я просмотрела ещё несколько видео и составила список продуктов. Мне понравилось смотреть видео на голографическом экране, но всё же обычный экран был привычнее. Этой функцией я решила пользоваться время от времени.

Я пошла в свою комнату переодеться. Ёлку я решила нарядить позже. Вдруг я остановилась посередине комнаты и грустно улыбнулась.

– И для кого мне всё это готовить? – сказала я и села на кровать. – Не хочу отмечать Новый Год одна! Толку его вообще отмечать!

Я взглянула на телефон и набрала Гаю. Долгие гудки без ответа ввели меня в печаль. Я позвонила ещё раз.

– С наступающим! – послышалось из мобильника.

– Гай! – воскликнула я. – С Наступающим Новым Годом! Желаю тебе счастья и удачи!

– Желаю оставаться такой же красивой, и всё само придёт! – весело ответил он. – Ты с кем там разговариваешь?! Опять со своей подружкой?! Это она-то красивая…– послышался недовольный женский голос. – Нэнси, успокойся! – ответил Гай. Я услышала, как захлопнулась дверь. – Прости, – сказал он.

– Ой, да ничего! Я понимаю. Она просто ревнует. Всё в порядке, – ответила я. – Отдыхайте! Счастливого Нового Года!

– Ты не обижаешься? У неё бывают заходы!

– Я же говорю, что всё нормально, – я улыбнулась.

Послышались какие-то звуки и женский голос.

– Пока, – поспешно сказал Гай.

– Пока, – ответила я.

Мне стало ещё более грустно. Я почувствовала себя брошенной. Мне было одиноко. Я не хотела отмечать этот Новый год. Я достала из ящика незаконченное письмо Демиду. Я вспомнила, что на Ирии Новый Год отмечают 1 сентября и поздравила Демида Яна с прошедшим праздником. Я хотела ещё что-нибудь написать, но мне было так грустно, поэтому я вернула письмо обратно в ящик. Взглянув на список продуктов, я надела джинсы и тёплый синий свитер. Я подумала о том, что дяде тоже нужно купить подарок, но не знала какой.

Я надела пуховик и простую чёрную шапку, завязывая на ходу белый шарф. Я забыла взять перчатки и поэтому мои руки сильно мёрзли. Мне до сих пор грустно, но несмотря на печальное настроение у меня появилась отличная идея. Я достала телефон и позвонила хорошо знакомой девушке.

– С Наступающим! – поздравила я. – Желаю тебе в Новом году радости и любви!

– Спасибо. И тебя с Наступающим! Пусть сбудется всё, что ты пожелаешь! – поздравила в ответ Арина.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Ты с родителями будешь отмечать Новый Год?

– Не знаю, – ответила она. – Одна наверное.

– Одна? – удивилась я. – Я тоже. Дядя работает. Если хочешь, то приходи ко мне.

– Можно? – поинтересовалась Арина.

– Конечно. Можешь остаться на ночь, – я обрадовалась, и шла по дороге, улыбаясь до ушей. – Я сейчас иду за продуктами. Можешь приходить в любое время.

– А твой дядя не будет против? – спросила она.

– Нет, конечно же, нет! – сказала я. – Не думаю, что он хочет, чтобы я в Новый Год умерла со скуки! Он не будет против, так что приходи.

– Хорошо, я приду и помогу тебя с готовкой.

– Ты помнишь, где я живу? – поинтересовалась я.

– Да, я приду через два или три часа, – ответила она. – Я позвоню, когда выйду.

– Я тебя встречу, если ты заблудишься, – сказала я.

Арина засмеялась. Мы попрощались. Я в приподнятом настроении вошла в магазин и кружила в продуктовом магазине как мотылёк. Мне хотелось взлететь до потолка. Мне и Арине много не надо, но и дяде нужно что-то оставить. Так же я не забывала и о подарках. Я зашла в несколько магазинов, но мне не понравился их товар. В одной из лавок я заметила большую синюю кружку с пьяным полицейским и снегурочкой. Я засмеялась, и купить её, как подарок для дяди. За стеклом витрины я заметила позолоченную заколку в виде полумесяца с сидящей на нём кошкой. Она очаровала меня, но я не знала, понравиться ли заколка Арине. Она не была дорогой, но так мне понравилась, что я купила её.

Полностью довольная покупками, я шла домой. По дороге я встретила напарника дяди. Он стоял возле служебной машины. Дядин напарник – черноглазый мужчина, постоянно небритый и не выспавшийся. Он зевал и смотрел на проезжающие машины.

– Здравствуйте, – сказала я ему. – С Наступающим вас! А где дядя?

– Здравствуй. И тебя тоже с праздником! – ответил он. – Он в магазине.

Я посмотрела на магазин игрушек и удивленно перевела взгляд на мужчину. Он немного нервничал и постоянно оглядывался назад. Мне показалось это странным. Я пошла в ту сторону, куда он смотрел.

– Мэй! – воскликнул он. – Постой!

Я остановилась и посмотрела на него. Мужчина многозначительно молчал. Между магазинчиком игрушек и зданием рядом было довольно много пространства, чтобы смогли пройти два человека. Там валялись окурки, пустые бутылки и другие отходы пребывания людей. Из-за угла появился дядя и пошел мне навстречу. Он заметил меня, и его лицо приобрело озадаченное выражение. Неожиданно из-за угла выскочил мужчина в мокрой чёрной рубашке с позолоченной окантовкой и перекошенным от злости лицом.

– Ты! – вскрикнул он, тыкая пальцем в Джека. Он хотел ещё что-то сказать, но дядя врезал ему кулаком в печень. Мужчина согнулся и скорчился. Джек плюнул на землю и развернулся.

– Дядя! – воскликнула я. – Что ты делаешь?!

Я добежала до него. Он взял меня под локоть и повел обратно.

– Зачем ты его бил! Какое ты имеешь право бить людей? Ты слышишь меня?! Джек!

– Тихо! Не кричи, – коротко ответил он. – Что ты тут делаешь?

Я молчала. Это я хотела знать, что он тут делает, но он вряд ли Джек расскажет мне. Я отвернулась, недовольно поджав губы. Дядя всё ещё держал меня за руку. Нас встретил его напарник. Я выдернула свою руку из лапы Джека.

– Надо уезжать, – спокойно сказал напарник дяди.

Я окинула быстрым взглядом обоих и всучила дяде его подарок.