Я почувствовала себя неловко из-за того, что услышала этот личный разговор. Нужно было сразу уйти, а не слушать семейные тайны. Я пошла прочь. Я чувствовала жалость к Альбе и её матери, и злость на чувство под названием любовь. Мне казалось, что не в первый раз я ненавижу это романтичное слово. Я спустилась на землю и пошла по тропинке к морю. Кустарник цеплялся за тело, царапая кожу. У него были красивые маленькие цветки белого цвета с желтыми длинными пестиками. Я хотела дотронуться до белоснежного цветка, но шипы кололи руки, защищая это нежное создание.
***
Ёлка сияла разноцветными огоньками и мишурой. Красивые игрушки улыбались, смотря на меня с её пушистых лап. Мы всей семьей украсили её, и теперь она была словно принцесса. Она была большой и красивой. Я была счастлива и никак не могла насмотреться на неё. Родители выглядывали из кухни, улыбаясь мне. Я сидела на диване и болтала ногами, смотря телевизор. С экрана улыбались плюшевые игрушки и пели новогоднюю песенку. Я вновь взглянула на ёлочку и заметила под ватным снегом что-то блестящее. Я с любопытством заглянула под ёлку. Там был подарок. Он был накрыт блестящим разноцветным куполом. Родители снова выглянули из кухни. Я улыбнулась им.
– А что это тебе Бабушка Зима подарила? – спросила мама, выходя из кухни.
Отец вынес сок и поставил на стол. На нём был мамин подарок – вязаный свитер с медведем. Его русые волосы были мокрыми из-за растаявшего снега. Мама села на диван, весело улыбаясь мне. Её каштановые локоны украшал гребень в виде павлина. Этот гребень я раньше никогда не видела, и сразу поняла, что это папин подарок.
– Это ведь ваш подарок? – спросила я. – Здесь никого не было кроме вас.
– Нет, это бабушка Зима тебе принесла, – улыбнулась мама.
– Она незаметно пришла вместе со снегом, – сказал отец. – Видишь, – папа показал на голову, – это её проказы.
– Она взрослая! Она не дурачиться! – воскликнула я.
– Ещё как дурачиться! Взрослые ещё те проказники, – сказал отец с улыбкой.
Я сняла купол и засияла от радости. Это был цветок. Маленькие белоснежные цветочки с длинными желтыми пестиками были защищены тоненькими шипами. Цветок был так прекрасен, что я сразу полюбила его.
– Если этого малыша посадить в сад, то он вырастит большим кустарником, – сказала мама. – Этот цветок называют Нимфой. Их можно встретить везде, и возле воды, и в лесу, и в горах.
Я заулыбалась и обняла цветок.
– Мы посадим её в саду, чтобы она выросла большой и прекрасной! – воскликнула я.
Папа протянул мне конверт и две большие энциклопедии про растения и животных. В конверте лежали фотографии Ирия и письмо. Это был подарок от Демида.
***
Я дотронулась до листьев нимфы. Глаза заслезились. Я с грустью улыбнулась. Это радостное воспоминания. Может быть, это самое счастливое мгновение в моей жизни. Так грустно осознавать, что это никогда больше не повториться. Я улыбалась, заставляя себя не расплакаться. Чем дальше я шла, тем чаще встречались эти нежные кустарники. Мне казалось, что они рады мне, а может, я просто брежу. Краем глаза я заметила какое-то движение. Из травы на меня смотрела длинная белая змея. Я замерла, испуганно смотря на неё. Змея высовывала язык и подергивала им. Я осторожно сделала шаг. Я знаю, что если не провоцировать змей, то они не нападут. Крики и паника ничем не помогут. Я аккуратно дела шаги вперед, отдаляясь от змеи. Я была ей не интересна, и она исчезла в глубине леса. Я облегченно вздохнула и продолжала идти по тропинке, окруженная белоснежными кустарниками. Я всё время смотрела под ноги, опасаясь новой опасной встречи. Постепенно я успокоилась. Я решила, что всё время чего-то бояться это как минимум глупо, особенно в моем возрасте. Если я натворила дел, за которые меня хотят казнить, то я точно бесстрашная. Просто сорвиголова. Эти мысли начали меня веселить. Было интересно представлять себя неустрашимой дамой. Дождь застучал по листьям деревьев. Лес этих больших гигантов становился все реже и реже. Чем ближе к морю, тем больше разнообразных кустарников я встречала. Я слышала, как волны бьются о камни. Морской ветер касался моей кожи. Новый отрывок воспоминания открылся для меня.
***
Я проснулась от страха, открыла окно и вдохнула свежего воздуха. Лучи солнца уже разрезали темноту, и небо окрашивалось в разные оттенки. Звезды прощались с сонным городом. Ветер прогнал остатки кошмара, оставляя грустное послевкусие. Я пришла на кухню и налила стакан воды. Послышался звук открывающейся двери. Я вошла в прихожую. Дядя чем-то шуршал в темноте, пыхтя и ворча.
– Ночные любовные походы? – спросила я, зевая. – Или ты работаешь в две смены?
Дядя включил свет и недовольно взглянул на меня.
– Ты чего не спишь? – буркнул он.
– Не спиться, – сказала я. – Ты по ночам ходишь на свидания?
– У тебя одна любовь в голове, – проворчал дядя. – Наши знакомые звонили.
– Снова эти бандюганы? – удивилась я, допивая воду. – Я думала, что они навсегда отстанут.
– Тебе думать вредно, – недовольно сказал Джек. – Это ещё раз показывает, что ты глупая. Наивная дурочка.
– Что ты на мне отдуваешься! – возмутилась я. – Не ворчи, как старый дед! Будто бы ты не хотел, чтобы от нас отвязались?
– Они с другой организации, – хмуро ответил дядя.
– И скольким организациям нужны эти документы? – спросила я.
Дядя не ответил. Он отряхнул свою куртку от снега. На ней красовалась красная эмблема в виде ромба. Она мне совершенно не нравилась. Я не понимала её значения. Почему ромб? Почему не квадрат? Я перевела взгляд на Джека. Он кинул кофту на диван. Его лицо со шрамом и голова в рубцах сегодня выглядели ещё более устрашающими. Я уже переставала замечать этот кошмар, который с ним сотворили. Я помнила его лицо в детстве, что улыбалось мне. Сейчас я видела печального человека с ужасными шрамами. Я заметила, что у него сбиты руки. Я сжала стеклянный стакан. Мне стало так обидно, оттого что его бьют. Я кинула стакан на пуфик.
– Дядя, – сказала я.
Он развернулся. Я подбежала и обняла его. Мне было страшно.
– Что нам делать? – заплакала я. – Что?
– Мэй, – дядя крепко обнял меня. – Успокойся. Все будет хорошо.
– Мне снился кошмар, – сказала я. – Он мне сниться с тех пор, как умерли родители. Как их убили, этот сон меня преследует. Мы с тобой умираем…в машине. Я сидела за рулем. Я никогда…, – прошептала я, – никогда не сяду за руль! Я видела, что ты умер! Я видела, что меня хоронят! Мы умрем! – я заплакала.
Джек успокаивал меня и гладил меня по голове.
– Ты не умрешь. Это всего лишь сон, – дядя вздохнул, обнимая меня. – Давай…. Если хочешь ты можешь посещать психолога.
– Нет! – запротестовала я. – Я не хочу, чтобы меня считали психопаткой! Никто не поймет! Все будут тыкать в меня пальцем! Нет! Не хочу! Ты считаешь меня сумасшедшей?!
Дядя усадил меня на диван и принес кружку чая.
– Ты самый лучший ребенок. На плюй на всех кто будет осуждать тебя. Ты не должна бояться чужого мнения. Если кто-то тыкнул в тебя пальцем, и ты спряталась ото всех в углу, то всю оставшуюся жизнь там и останешься. Надо принимать удары и давать сдачи! – он сел ко мне и обнял.
– Я хочу завтра навестить родителей, – я отпила глоток чая. – Хочу съездить туда одна после школы.
– Хорошо, – улыбнулся Джек. – Ничего не бойся. Я всегда помогу тебе.
– Приложи что-нибудь холодное к рукам, – сказала я. – Дядя не скрывай ничего от меня, пожалуйста.
– Я постараюсь, – ответил он. – Какие у тебя планы на сегодняшний выходной?
– Никаких.
– Сходим в кафе? – спросил Джек.
– Давай, – ответила я, обрадовавшись.
– Мэй, в том самолете не было девочек твоего возраста, – сказал он.
– Значит, Юка жива! – воскликнула я.
– Да. Не переживай.
– Она жива! Я верила в это. Спасибо, Джек, – ответила я.
Дядя ушел на кухню и приложил мороженую курицу к костяшкам. Лёгкость и счастье наполнили мою душу. Глаза слезились от радости. Юка жива, и это главное! Я принюхалась. Запах чай напомнил мне тот напиток, который привозил Демид с Ирия. Чувство спокойствия окутало меня. Я поставила чашку на стол. Дядя сел на диван.
– Знакомый чай, – сказала я и зевнула.
– Демид прислал, – ответил Джек. – Успокаивающий.
– Вот почему ты теперь такой спокойный, – улыбнулась я.
Дядя разложил диван и положил подушки. Я включила телевизор. Джек смотрел со мной бредовую передачу о Новом Апокалипсисе. Я сама не заметила, как стала засыпать. Бормотание телевизора казалось всё дальше. Я засопела. Когда я проснулась, телевизор был выключен, а рядом со мной лежал Джек. Он укрыл меня одеялом. Было так приятно, что кто заботится обо мне. Мне бы хотелось больше таких теплых моментов. Я укрыла дядю одеялом и решила приготовить нам завтрак. Был уже полдень. Только счастливые завтракают в полдень. Так что мы счастливчики, но только по выходным.
***
Я заулыбалась. Мне очень сильно хотелось связаться с дядей. Нужно в обязательном порядке поговорить об этом с Демидом. Мне сейчас, как никогда нужен кто-то родной.
– Ах, дядя, – вздохнула я. – Никогда бы ни подумала, что буду так сильно скучать по тебе.
Я отгоняла дурные мысли. Мне казалось, что с Джеком я больше никогда не увижусь. Будто бы эти воспоминания последнее, что осталось от него. Я боялась, что он никогда не приедет. Боялась, что с ним что-то случилось. А ещё страшнее, что это что-то из-за меня. Ему могли причинить боль из-за меня. Я так боялась этого. Но я убью этот страх в себе. Неизвестность больше всего пугает, и поэтому я обязана всё как можно скорее вспомнить. Дождевые капли падали на лепестки нимфы, от чего казалось, что цветок плачет. Я слушала шум волн. Моё сердце шумело вместе с ними.
***
В сегодняшнем утре я чувствовала новогоднее настроение. Завтра уже 31 декабря, и это так будоражило мои мысли. Я словно ждала чуда и напевала песенку себе под нос. Дядя сидел за столом в трусах и майке. Он ел овсяную кашу, запивая её кофе. Я сморщила нос от запаха кофе, и поискала на полках чай.
– Ты что не покупал чай? – расстроилась я.
– Пей кофе.
– Ненавижу кофе, – буркнула я. – Всё настроение испортилось.
– Тогда не пей. Налей воды, – спокойно сказал Джек.
– Ну, вообще классно! – возмутилась я. – Вода холодная!
– Так подогрей, – усмехнулся он.
– Каши я тоже не люблю! – воскликнула я.
– Садись и ешь! – гаркнул дядя. – Иначе голодная пойдешь! Ты что в ресторане! Сегодня сходи в магазин и купи все, что нужно к Новому году! Ни разу за два месяца в магазин не ходила! И уборку я должен делать! Всё пылью заросло! Ты девушка или кто?! – разозлился Джек. – Это всё не мои обязанности! Завтрак сама будешь готовить! Только и сидишь за компьютером! Мозги одеревенеют! Больше его не получишь! Задницу тяжело оторвать от дивана?! – дядя кипел как чайник. – Ешь, давай, лентяйка!
– Ты чего такой злой? – спросила я, садясь за стол. – Что ты на меня наезжаешь! – обиделась я. – Скоро Новый год, а ты злой как чёрт, – я попробовала кашу и подсыпала сахара.
– А работать в Новый год и все оставшиеся выходные тебе хотелось бы? Как тут злым не будешь! – возмущался дядя. – Как ишак пахать и в рабочие, и в выходные, а они премию дать не могут! – Джек недовольно отхлебнул из кружки.
– Да, вроде тебе и так неплохо платят, – сказала я и тут же пожалела об этом.
Дядя злобно уставился на меня. Я неловко улыбнулась.
– Будешь работать, посмотрю, как тебе будет хватать! Уже полгода никак не могу на джип накопить. На служебной машине уже достало ездить, – ворчал дядя. – Вчера его как раз купил какой-то богач! Чёрт подери!
Я прыснула со смеху.
– А тебе каша не нравиться! Ешь, давай!
Я не могла унять смех. Никогда бы не подумала, что Джек может быть таким обидчивым.
– Этот джип наверно кому-то на Новый год подарят, – улыбаясь, сказала я.
Джек недовольно взглянул на меня, криво улыбнулся и закинул тарелки в раковину.
– Даже такой б/у купить не могу, – тихо сказал он и, посмотрев на меня, сказал. – Я ушёл.
– Удачи, – сказала я.
Я редко видела его таким расстроенным, даже взрослым в Новый год хочется, чтобы их мечты сбылись. Я улыбнулась. Этот Новый год обязательно будет счастливым! На веселой ноте я стала собираться в школу. Я надела униформу и посмотрела в зеркало. Чёрная рубашка и куртка с надоедливой эмблемой, зимняя шапка с этой же эмблемой, и даже берцы с этим бесящим знаком. Радует, что хотя бы на штанах ничего нет. Я накинула темно-зеленый рюкзак на плечо. Сегодня мне как никогда не хотелось идти во всем чёрном! Хотелось надеть что-нибудь яркое, но, увы, нагоняя тоже не хотелось получить. Даже яркие сумки нельзя носить! Совсем уже издеваются! Я засунула наушники в уши и пошла в школу, слушая новогоднюю музыку. Снег хрустел под ногами. Я разбежалась и прокатилась по ледяной дорожке. Я позвонила дяде.
– Джек, а у нас какая ёлка будет? – спросила я.
– Искусственную куплю, – ответил он. – Ты поэтому звонишь?
– А ты даже в новогоднюю ночь на работе будешь? – расстроено спросила я.
– Да, – ответил Джек. – С вечера и до утра.
– Вот как, – пробормотала я. – Я помню, как мы раньше отмечали Новый год в детстве. Эх. Если ёлка искусственная, то и Новый год тоже искусственный. Настоящий Новый год с запахом хвои.
Джек устало вздохнул.
– Посмотрим, – ответил он. – Я сейчас занят.
– Пока, – сказала я.
Я понурила нос. Мне совсем не хотелось встречать Новый год одной. С ветки на меня упал снег. Я вскрикнула и схватилась руками за голову. Дерево ясно дало мне понять, что нечего унывать. Я улыбнулась и подкинула снег над головой. В наушниках заиграл саксофон. Я блажено закрыла глаза. Это точно музыка Богов. Я пошла пританцовывая, представляя, что танцую с прекрасным брюнетом, а рядом с нами играет живой оркестр. Вдруг вдалеке я заметила одноклассников. Я встала, как штык, поправила шапку и пошла спокойным шагом. Обернувшись, я увидела Джун. Увидев, что я смотрю на неё, она усмехнулась, копируя меня и коверкая мой танец. Я стрельнула в неё взглядом, давая понять, что если она продолжит, то получит по шее. Джун скривила лицо.
– Не представляю, как я могла с тобой дружить, – сказала она.
– Я тоже, не понимаю, как я с тобой дружила и помогала такой змее, как ты.
– Змее? – Джун ехидно усмехнулась. – Это ты настоящая змея! Делала вид, что я твоя подруга, а сама крутилась с той сукой! – воскликнула она. – Не делай из себя святую! Тебе просто было плевать на меня! Чертова эгоистка!
– Эгоистка? Да что ты! – возмутилась я. – А сама трусиха! Всего боишься! Тебе что скажи, побежишь всем доносить! Слабая, жалкая трусиха! Законы для тебя как святыня! Закон в этой стране ничто! Конституция нужна только чтобы правительство ей свои задницы подтирала! – злилась я. – Юка хороший человек! Ты ничего о ней не знаешь! Ты боялась её! Все пленники же такие страшные и ужасные! Ты веришь только тому, что тебе сказали! А глаза тебе для чего нужны? У тебя не своего слова, ни головы нет! – меня понесло.
Джун толкнула меня. Я упала в снег. Злость разрывала меня.
– А ты ей готова пятки лизать! Для нее ты и вся твоя семья герои! Чертова предательница! Теперь я уверенна, что твои родители предатели, как и ты!
Я накинулась на Джун и повалила её в снег, царапая её лицо. Джун дергала меня за волосы. Глаза заслезились от боли. Я схватила её за горло. Она расцарапала мне щеку. Я укусила до крови её руку. Мы барахтались в снегу с расцарапанными лицами, таская друг друга за волосы. К нам подбежали Грэг и какой-то старшеклассник. Они растащили нас.
– Ты в порядке? – спросил Грэг у Джун.
Лохматый старшеклассник, которого учителя вечно гоняли за его патлы, тоже склонился над Джун. Всё как обычно. Она несчастная жертва, а я ужасный злодей.
– Ты опять на неё накинулась?! Ты совсем чокнутая?! – воскликнул Грэг, гневно смотря на меня. – Ты как бешеная собака!
– Не твое дело, чёрный! – воскликнула я. – Да, я бешеная собака и с удовольствием перегрызу тебе глотку!
Я вытерла кровь с лица, но она продолжала сочиться из раны. У Джун был расцарапан нос и лоб. Она злостно смотрела на меня. Грэг готов был накинуться на меня. Я поняла, что сказала ему лишнего. Я пожалела, что назвала его чёрным.
– Извини, Грэг, – нехотя сказала я. – Но это не твоё дело! И больше не вмешиваетесь в наши дела!
Я развернулась, отряхнула наушники от снега и пошла прочь, включив музыку. Меня уже не волновало, что они говорили мне вслед. Я чувствовала себя мерзавкой. Я так ненавидела себя за это. Надо было сразу успокоить себя, чтобы всего этого не было. Я вздохнула. Джек опять мораль прочитает. Ещё сидеть за партой с таким лицом. Стыдно-то как.
Все учителя смотрели на нас с неодобрением, особенно на меня. Джун сделала печальное, искаженное болью лицо, чтобы её пожалели, а я выглядела, как бандитка. Я не могла сделать печальное лицо, потому что чувствовала злость, а не грусть. Я злилась на себя и других. Мерзкое у меня положение. От этого ещё сильнее пробирала злоба. Мой классный руководитель, ненавистный физрук предупредил, что расскажет всё дяде. Мне казалось, что они были раньше знакомы. Этот чёртов учитель вечно гонял меня на физкультуре и вечно следил, как и что я делаю, ища какую-нибудь ошибку.
Сегодня был сокращенный день. После уроков все должны придти в актовый зал, в котором состоится новогодний концерт. Джун отпустили домой. Я тоже не собиралась оставаться, но по взгляду классного руководителя я понимала, что он не пойдет на уступки. Весь день пошел коту под хвост. Сегодня у меня были планы. Дядя должен был позвонить учителю и отпросить меня, но физрук вряд ли меня отпустит. Я кинула сменную обувь в шкаф. На меня смотрела сотня глаз. Я ненавидела эти взгляды и хотела быстрее сбежать из этого места. Я постаралась, как можно незаметнее улизнуть из школы. Зазвонил телефон. Это был дядя. Я знала, что он хочет мне сказать, поэтому не ответила, а написала ему сообщение: «Я поеду к родителям. Вернусь вечером». Он вновь позвонил, но я не отвечала на его звонок. Джек отправил мне сообщение: «Хочешь головы лишиться? Вам обеим надо дать ремня! Этот чёрт достал мне звонить! А тебя я буду ждать дома!». Я тяжело вздохнула, но не собиралась отступать от своих планов, ведь я уже купила подарки родителям и настроилась на встречу с ними. Значит, прочь сомнения!
На вокзале стояли высокие турникеты. Они были два метра высотой, чтобы безбилетники не перепрыгивали через них, но они везде находили лазейки. Турникеты больше напоминали забор или стену, чем привычный пункт пропуска. Я подошла к турникету, выбрала название станции и закинула 44 арвина. Выскочил билетик, а голос оповестил меня о том, что я оплатила 11 зон. Металлические двери турникета разъехались, пропуская меня. Я прошла и услышала быстрые шаги сзади. Это какой-то парень хотел проскочить, не оплачивая проезд. Турникет резко закрылся, будто натянутая пружина, и парень влетел в металл. Я услышала грохот и стон, усмехнулась и прикрыла рот рукой. Турникет громко запищал, оповещая о наглеце. Охранники не заставили себя ждать и уже оприходовали безбилетника.
Я села в пригородный поезд. Возле кресла замерцал «контролер» встроенный в ручку сидения, запрашивая мой билет. Я просунула свой билетик и«контролер съел его». Он загорелся зеленым, оповещая о том, что сообщит о моей остановке. Послышался глухой шум и жужжание, потом выскочил тонкий резиновый браслетик, на нем обозначалась вся информация с моего билета. Я надела браслет на руку и изучила срок его пригодности. Я прислонила голову к окну и включила музыку. Моё сердце бешено забилось. Мне хотелось убежать. С момента смерти родителей я никогда не навещала их могилы. Лишь дядя ездил к ним. Я закусила губу. Мне было сложно сделать это. Я смотрела на время, всего лишь пять минут осталось до отправления поезда. Эти пять минут были самыми длинными в моей жизни. Мне казалось, что весь мой мир переворачивается. Я вспомнила своих родителей, их смерть и похороны. Я посмотрела на подарки. Два улыбающихся сердечка в новогодних шапочках, держали в руках надпись: «В эту новогоднюю ночь, я подарю тебе свою любовь». Два таких милых подарка я купила ещё вначале декабря. Мои глаза заслезились. Я встала и ушла в тамбур. Забежала женщина в шапке набекрень. Тяжело дыша, она влезла в вагон. Она с испугом взглянула на меня. Я взглянула на ступеньки. Хотелось выйти и уйти, но я так долго этого ждала. Зазвонил телефон.
– Да, Джек, – ответила я.
– Звонил этот чёрт! После Нового года тебя ждёт поход к директору, – сказал дядя. – Он меня достал! Мне столько раз баба не звонила, сколько он названивал! Всё из-за твоих тупых поступков! Надо учиться выходить сухой из воды! Чёрт подери, опять звонит! Месяц будешь готовить еду, убираться и ходить в магазины! Сегодня почистишь туалет! – бурчал дядя. – Не зря начистил ему рыло!
– Так и думала, что вы знакомы, – сказала я.
– Как ты? – вдруг спросил он. – Что с лицом?
Я совсем забыла о своей расцарапанной щеке. Я дотронулась до неё. Царапины уже не кровили.
– Я теперь как ты хожу и пугаю людей, – усмехнулась я. – Царапины на щеки и всё. Скоро заживут.
Предупредили о закрытие дверей. Я прижалась к стене.
– В поезде? – спросил дядя. – Не сбежала?
– Да, – сказала я. – И не собиралась сбегать.
Поезд сдвинулась с места.
– Передавай привет, – сказал дядя. – До вечера.
Я облегченно вздохнула, вошла в вагон и села у окна. Мне стало легче. Я улыбнулась, если бы не дядя, то я бы точно сбежала. Я стукнула себя по лбу, вспомнив, что забыла купить Джеку подарок, и заглянула во внутренний карман рюкзака. У меня не было привычки носить кошельки, поэтому все деньги я складывала в карманы. У меня ещё оставалось немного денег. На дорогу уходило мало, так что я могла себе позволить купить ещё один подарок. В рюкзаке лежали недавно купленные учебники по микробиологии и вирусологии, а так же два практикума. Я просто не смогла пройти мимо них, и купила их, хотя могла найти похожие книги в библиотеке. Практикумы мне и во все не нужны, но они входили в комплект этих замечательных учебников.
Зазвучала реклама о том, как хорошо ездить на водороде. Я думала также. Использовать водород дешевле, но наживаться можно на чём угодно. Я слышала, что теперь за одну зону мы будем платить не четыре арвина, а пять. Мы должны платить всего лишь три арвина, а не четыре. То же самое с автобусами и маршрутками, а в такси вообще завышают цену, чуть ли не втрое. У них там наверно вода золотая! Но говорят, что завышение не из-за воды, а из-за услуг, которые нам предоставляют. Скорее всего, повышения цен ещё предстоят. Но думаю мне, не стоит переживать об этом.
Я переключила песню и увлеклась изучением пейзажа. Все равнины и леса были покрыты снегом. Они сверкали и переливались на солнце. Мне всегда было интересно смотреть в окно и мечтать о далеком и прекрасном чуде. Мне захотелось позвонить Гаю. Он всегда забалтывал меня, отчего время шло быстрее. Это то, что нужно мне сейчас. С его помощью я отвлекусь от грусти и печали. Гай обрадовался моему звонку. Он стал рассказывать о том, как они ходили в испытательную лабораторию, о том, что хочет углубленно изучать вирусологию и изобрести новые лекарства, да и вообще панацею от всех болезней. Он с жаром объяснял свои планы. Я улыбалась, слушая его. Мне так нравилось, когда он так горячо рассказывал о чем-то. Потом он описал поход в морг, да так что меня воротило от каждого его слова.
– Тебе не нравятся трупики? – смеялся Гай. – Ну, ты же тоже будешь иметь дело с ними! Может быть даже с расчлененными.
– Всё молчи! – воскликнула я. – Фу. Кошмар! Опять издеваешься!
Он засмеялся. Гай спросил, как у меня дела. Я рассказала про драку с Джун.
– Девочки, вам лучше помирить, а то вы друг друга раздерёте, – посоветовал он.
– Ага, сейчас! Уже бегу! Фиг этой мымре!
Я стала возмущаться и рассказывать о том, что за тварь эта Джун. Во мне кипела кровь, когда я думала о ней. Гай удивлялся, какая бывает ужасная женская ненависть друг к другу, особенно к бывшим подругам. Мы перевели тему на Новый год.
– Завидую тебе. Ты с семьей будешь встречать, а я одна, – грустно сказала я.
– Я тебе подарок отправлю, чтобы ты не грустила, – ответил он
– Спасибо. Только вот у меня ничего нет для тебя, – сказала я.
– И не надо, а то Нэнси меня с потрохами сожрет.
– Ах, да, точно твоя девушка, – сказала я. Почему то я начинала чувствовать к ней антипатию. – Не уж то ей делать нечего, кроме как ревновать? – я заглянула в сумку и посмотрела на недавно купленные книги. Я улыбнулась и ехидно сказала. – Ну, тогда учебники и практикумы по вирусологии и микробиологии…
– Отправляй! – воскликнул Гай. – Или я потом после Нового года заберу.
– Ишь ты, как загорелся! – усмехнулась я. – Сегодня я занесу твоим родителям. Мне как раз по пути, – сказала я. – Решила вот на кладбище зайти.
– Ты решилась? Поздравляю! – обрадовался Гай. – Удивила, – сказал он. – Спасибо за подарки.
Вдруг послышались пьяные голоса его соседей по комнате. Громкий грохот и адский хохот. Гай рассказал, что у его соседа сегодня День Рождения. Юбилей – 20 лет. Гай был единственный ученик медицинской школы, которому повезло жить со студентами в одной комнате. Общежитий не хватало, поэтому руководство шло на разные хитрости. Соседи Гая были старше его. Именинник был самым взрослым из них, и уже практически выпускник. Гай пожелал мне удачи и отключился.
За окном мелькали зимние пейзажи. Солнечные лучи слепили глаза. Под мостом льдом покрытая река сверкала на солнце. В наушниках пела девушка, играли гитары и стучали барабаны. Я ловила прекрасные зимние картины, пролетающие через секунду. Это мое любимое дело, смотреть в окно и изучать уже знакомые пейзажи. Этим маршрутом я не ездила уже давно и поэтому вновь открывала красоту этого пути.
Поезд остановился. Люди, стоявшие на перроне, подхватывая сумки, повалили в вагон. Бабули спешили на рынок с товарами, дети с взрослыми, молодежь с папиросами, все они спешили в столицу Аспы – мрачный Рог. Я была там один раз, и этого мне было достаточно, чтобы понять, что этот город не для меня. Я была ещё маленькой, но уже понимала, что в этом городе нет места для такой как я! В Роге я не чувствовала себя в безопасности. Я не помню, как выглядит столица, но отчетливо помню все ощущения от пребывания там.
Молодые люди косились в мою сторону, смотря на мою форму. Дети внимательно рассматривали меня и показывали пальцем. Родители отдергивали их, говоря, что так нельзя. Меня смущали эти взгляды. Я не любила такое внимание. Молодежь между собой отпускали шутки в мой адрес. Они смеялись над новым названием полиции, но ловя мой взгляд, затихали. Мне и самой не нравилось это новое название. Что за специальный отряд Аспы? Оно длинное и пока его произнесешь, забудешь. Специальный отряд, звучит как что-то военное. Это название звучит устрашающе, люди будут думать, что мы их убивать будем, а не защищать. Ужасное название! А аббревиатура СОА, это вообще что-то из ряда непонятного. Мы из СОА, звучит неопределенно. Намного проще и лучше это называться полицией, как и раньше.
Люди продолжали на меня поглядывать. Я нервничала из-за этих взглядов. Я взглянула на «контролера». Оставалось всего лишь три остановки. Я вышла в тамбур. Здесь никого не было, кроме подвыпившего студента. Я узнала его. Это был тот самый безбилетник, что врезался в турникет. На лбу у парня красовалась здоровая красная шишка. Заметив меня, он интеллигентно извинился и попросил не выдавать его. Здесь где все те люди не видели меня, я чувствовала себя спокойно и уверенно. В вагоне оповестили, что в поезде находится подвыпивший безбилетник, позже последовало объявление, что охрана пройдется по вагонам. Студент быстро заглянул в вагон и посмотрел на меня. Я улыбнулась ему и махнула рукой, показывая этим, что он может не волноваться. Он предложил мне пива, но я учтиво отказалась. Поезд остановился. Парень закурил, быстро соскочил на перрон и побежал вдоль вагонов, чтобы успеть к самому крайнему. Я с улыбкой смотрела ему вслед. Сообщили о закрытие дверей. Пьяный студент к моему удивлению успел заскочить в вагон. В тамбур зашли двое мужчин в форме охраны и женщина-кондуктор. Я показала им свой браслет и сказала, что никого не видела. Женщина возмущалась. Они обсуждали нерадивого студента и то, что нужны нововведение против безбилетников.
Я вышла из поезда. На здание серого вокзала висела табличка с название остановки. Это был маленький городок Лесной, но в моей памяти от так и остался поселком. Меня приветствовали недавно посаженные березки и шум старых сосен. Всё было так знакомо и ново одновременно. Новый перрон около облупившегося вокзала. Молодые деревья и старые скамейки. Теперь возле вокзала стояло всего лишь несколько сосен, это расстраивало. Я подошла к автобусной остановке. Мне хотелось поехать к морю. Именно к этому морю, где я с родителями проводила время, смеялась и веселилась, но…не сегодня. Времени не хватало на поездку до моря.
Я оплатила проезд и села к окну, рассматривая свой родной городок. Стало больше асфальтированных дорог и тротуаров. Появилась длинная аллея. Открыли новые магазины, построили новые дома. Лес стал реже, а где-то и вовсе исчез. Когда автобус приближался к моему старому дому на окраине города, лесное пространство увеличилось. Радовало, что здесь лес остался практически неизмененным, но когда я не увидела векового дуба возле школы, на глаза навернулись слезы. Я так его любила. Школьники всегда играли возле него и лазали по нему. Наш учитель труда вместе с мальчиками построил на нём домик и прочную лестницу. Под могучими кронами дуба стоял столик, чтобы мы могли обедать на природе. Я заплакала, вспоминая, как я с Гаем и остальными одноклассниками обедали или подготавливались к экзаменам под старым дедушкой-дубом. Я написала Гаю сообщение: «Наш Лесной больше не лесной! Дуба больше нет».
Я вышла из автобуса и пошла по тропинке через лес. Под ногами хрустел снег. Гай позвонил мне. Я поделилась впечатлениями и всё вспоминала о бедном дубе. Гай уже знал, что дуб срубили, и тоже сожалел о древнем дереве. Мы поговорили о море. Я жалела, что у меня не хватало времени на поездку до моря. Гай попросил позвонить ему после того, как я навещу родителей. Мы вновь распрощались. Я наслаждалась запахами леса. Я сняла перчатки и провела пальцами по коре сосны. Внутри всё содрогнулось. Я прислонилась спиной к дереву и посмотрела на её крону. Я решила сначала дойти до своего старого дома, а после до кладбища. Для меня было сложно принять такое решение, но родная земля давала мне сил. Я ещё немного постояла возле сосны, прикрыв глаза.