Честно признаться, я никогда не могла подумать о том, что мы придём к такому глупому безумству: я до нервного истощения буду искать в Тебе правду, а Ты будешь яростно избегать моих безмолвных просьб и желаний раскрыться мне. Хотя несколько месяцев назад всё, казалось, было ещё по-другому. И мне совершено невозможно понять, какой Ты на самом деле. Ведь в Твоём теле, как и в любом другом человеке, так много «внутри», лишь одно из которых является настоящим. Но и оно прячется за масками, которые только вредят, которые, путаясь в Тебе, стирают Твоё истинное лицо, и Ты превращаешься в ту же самую безликость, что и все люди. Но я научилась в них разбираться, чтобы лучше понимать не только Тебя…

Первую свою маску, заключённую в тиски обыденности, Ты надеваешь всякий раз, когда находишься в кругу своих друзей. Детально вдаваться в это понятие не стоит, потому что грациозно-отвратительной очередью за высокомерием и эгоистичностью ступают все побочные, но не менее сильные в физической составляющей черты Твоего характера – ошибочная бездушность, такая иллюзорная пошлость и мнимая неисключительность. Не стоит даже заикаться о том, что на самом деле это самая отвратительная Твоя маска. Но ярким опровержением этой мысли полыхает огромное количество Твоих друзей, надевающих ту же самую маску. И потому она всё-таки самая Твоя любимая.

Вторая Твоя маска способна внушить гордость родителям и учителям за Тебя. Надевая её, Ты хочешь показаться идеальным. Ты наверняка замечаешь, но яростно игнорируешь всю истинную суть этой маски: Ты по-ка-жешь-ся идеальным, но идеальным не станешь ни-ког-да. Ведь таких людей не бывает в жизни. Так чем же Ты лучше? Так почему же Ты стремишься стать тем несуществующим? Но раз за разом Ты всё надеваешь и надеваешь эту сплошную идеальность, созданную прирученным лоском, выглаженной улыбкой и бесподобной вежливостью – но это всё огромный обман, отрепетированный до дыр, настолько чистый, что запятнанный до грязноты. И в него верят. Верят многие, но не я. Я эту лужу фальши, растекающуюся в такие моменты по всему Твоему телу, не люблю, не лелею. Ненавижу. И я только рада, что редко становлюсь её свидетелем. Наверное, даже потому, что Ты её при мне не примеряешь, а потому, что сам зачастую её сторонишься.

Но самая настоящая маска, которую, наверное, даже нельзя таковой назвать, ведь она – природа, редко Тобой используется. И самое время сейчас признаться Тебе, хотя Ты, наверное, вдоль и поперёк изучил меня и уже знаешь об этом: это моя самая любимая маска, с которой Твоя приверженность к эгоизму, высокомерию и пошлости становится с ней пылью, развевающейся на ветру. Ты надеваешь эту маску, и даже мои глаза влюбляются в Тебя: я просто наблюдаю за Тобой, а Ты такой очаровательно искренний и… настоящий, что от Тебя невозможно оторваться.

Сегодняшний день именно поэтому приобрёл для меня несмываемую метку «вечности», ведь эта маска-природа возникла между этажами, совершенно удивив меня, когда из-за окружающего меня шума суетности я даже не сразу поняла, что произошло, и зарядив меня своим очарованием.

Ты не пробежал в непонятной суматохе мимо меня. Ты не проигнорировал меня своим глубоким, полным эмоций взглядом. Ты остановился, безмерно радуясь тому, что сейчас нас не окружает чьё-то назойливое (даже порой раздражающее) присутствие, и остановил меня, бегущую наперегонки со своими сердечным ритмом, потому не успевающую жить в моменте. Мы оба замедлились, чтобы убедиться в том, что души друг друга сумели справиться с невыносимым одиночеством. И, может, сумели только сейчас… Я до сих пор помню Твой взгляд – расцветший, блестящий искрами безумия и моментального очарования. И мягкое тепло Твоих рук, которые коснулись моих плеч.

– Ну, как твоё сочинение? – я замерла любопытным взглядом на Тебе, задав себе единственный вопрос: «Следил за моей страницей?», но не озвучив его вслух. И лишь позже поняла, что выбрала правильную судьбу для этого глупого вопроса, ведь будь она другой, моё любопытство было бы расценено Тобой как абсолютное понимание чувств, проявленных Тобой, но на тот момент было же совсем не так: я всё почувствовала сердцем, но мозгом ничего не поняла. Да и ведь нам нельзя заходить так далеко…

Мы, поравнявшись с Тобой, спускались по старой лестнице, по-настоящему ощущая, как нить, связывающая нас, натягивалась, как она пыталась вытянуть нас на честный разговор. И сейчас, по всем законам жанра, Ты должен бы был сделать первый шаг, всегда требующий громадной смелости, которая в Тебе, непременно, существует, но гаснет под небрежностью и неопытностью. И ещё чуть-чуть! Ещё секундочку – и всё изменится!

И…

Ниточка, держащая, удерживающая нас, вдруг порвалась. Но не нами. Её порвали Твои друзья без единой нотки сожаления. И мало того, что идея о начале была бессовестно разрушена до самого своего основания, моё сердце сжалось от боли (оно превратилось в маленький комочек и закровоточило, заплакало от разочарования) из-за того, что Ты одним лёгким движением сменил маску…

И что Ты снова убежал от реальности. Я не лучше. Нет. Я такая же, как Ты. Я не решилась бы остаться в ней и сделать этот шаг. Но не проще ли Тебе надеть маску смелости? Это не станет для Тебя испытанием, раз Твой арсенал обширнее и богаче моего. Хотя разве это может быть признаком раскрепощённости и лёгкости в жизни? Вряд ли. Скорее, признак бóльших проблем и разногласий. И нам остаётся три варианта: первые два о том, что кто-то из нас станет наконец смелее и разрушит глупые рамки в своей голове; третий о том, что до бесконечности нас будет отбрасывать природными и человеческими катаклизмами…

И, наверное, мы не решимся на другой исход. Мы не будем готовы принять исход, который противоречит нам… Поэтому единственное, о чём я попрошу Тебя сейчас, единственное, на что я сейчас имею право – будь, пожалуйста, собой. И будь, пожалуйста, счастливым. Насколько это возможно. Даже если для этого Тебе понадобятся все Твои маски.

Ну, а если когда-нибудь Ты будешь готов открыть мне свою тайну до всей своей глубины – просто помни, что я приму Тебя… Меня не напугают наши отличия, Твои изъяны и мои принципы. С ними сложнее, но без них невозможно – каков был бы тогда этот мир и люди в нём?… Каковы были бы мы?…

Письмо моему ℋ.

ШЕСТОЕ ПИСЬМО

21 февраля 2020 года

Здравствуй, мой Незнакомец! Поздравляю Тебя с завершением третьего месяца, в котором «мы» так и не случились.

Представляешь, прошло уже так много времени… А мы всё так же прячем свои чувства, хотя подчиняемся им и поэтому сами ни разу не прячемся. Не знаю, как Тебе, но мне невероятно больно от мысли, что из раза в раз мы упускаем, смываем, выбрасываем, топим и топчем по собственному желанию все возможности переступить черту навстречу друг другу. Каждый раз после встречи с Тобой я думаю о том, как это глупо, но во время любой из них я не решаюсь предпринять ничего, чтобы даже снять оцепенение, чтобы прийти в чувства от неожиданности после мельком замеченных Твоих карих глаз… Но меня радует, что из пропасти жгущей боли мы каждый раз понемногу выкарабкиваемся милостями, которые могут согреть душу. Как сегодня.

Ты медленно подходил к компании, среди которой находилась и я, вдребезги разбивая весь шум, пульсирующий вокруг меня, своей манящей тишиной. Моё напускное безразличие почти не способно было затмить восхищения Тобой, и вальяжная походка тоже не могла скрыть Твоей тяги. Как и моей к Тебе. В ту минуту я поймала себя на этой суматошной мысли и порывалась побежать за ней, но вовремя остановилась и начала сама от неё убегать: я опустила глаза в пол и прищурилась от солнечных бликов, скачущих по лакированному полу школьного спортивного зала. Я подумала о том, что через полчаса он заполнится главными виновниками торжества – мальчиками… Но в ту прекрасную минуту он был заполнен нашими чувствами. И, честно, это мне нравится больше даже сейчас.

Озарённая загоревшейся в момент улыбкой, я вновь подняла на Тебя взгляд – а Ты уже был на расстоянии вытянутой руки: один уголок твоих губ в немом растяжении приподнялся вверх, а в карих глазах лишь сильнее разгорелся фитиль причудливого интереса и желания, когда уже Твоя тёплая рука властно освоилась на моём плече.

– Привет. Познакомимся? – Твой голос эхом зазвучал в этом пространстве, им же пробравшись в мою голову. Мои брови в игривом водовороте подпрыгнули вверх, перехватив в короткой борьбе взглядов Твоё настроение и присвоив его всей мне.

– Познакомимся, – ответила тогда я, но сейчас пишу и думаю: «Когда-нибудь – обязательно!» Но пока, думая, что мы знакомы, останемся с Тобой далеки: сколько тайн, глупостей, особенностей, бессмыслиц и разговоров лежит в нас и между нами. Но оставим решение этой проблемы на потом: сейчас совершенно не до этих задач. Ведь так хорошо на душе от нашего звучного смеха, рассёкшего пространство своими крыльями. Ведь так тепло…

И вместе с ним появились хищные детективы. Прямо сейчас – в этот идеальнейший момент, когда нашу связь нахально не могут прервать ни школьные звонки, ни наши друзья, когда нам действительно хорошо вдвоём без всякой лжи и притворства. Люди, окружающие нас, тщательными «осмотрами» и мысленными допросами, не являемыми нам двоим – может быть, всем другим, но точно не нам, – начали искать истину наших взаимоотношений… Но мы наперёд знали всю цепочку этих бессмысленных поисков. Они с первых минут разочарования будут забавиться этой игрой, зная, что мы играем не с ними, а друг с другом: тщательнее всего мы прячем все чувства, как улики, друг от друга, а значит, эти «детективы» однозначно проиграют. Ничего не найдут. И никого не разоблачат.

Но, знаешь, как-то всё равно на них – пусть смотрят. Я не буду рассказывать им о нашей с Тобой истории. И Ты не рассказывай. Но пусть уж они её хотя бы видят. Завораживаются. И строят догадки.

Пусть видят в те моменты, когда я, разгорячившаяся из-за безответственности, казалось бы, уже взрослых людей, начинаю тихо, себе под нос злиться… Пусть видят и тогда, когда я вдруг чувствую, что что-то во мне резко меняется… от Твоих аккуратных касаний. Пусть видят, как я замираю в будто бесконечной доле секунды, в которую я метаюсь между двумя вариантами развития событий, последствия которых не известны: злиться на Тебя, надёжно спрятавшись от хищников за ложью, или раскрыть истинную природу наших взаимоотношений, один-единственный раз взглянув Тебе в глаза. В этот момент я разорвалась на миллион мелких частичек, не способная принять взвешенное решение (хотя когда я на это способна?), и…

– Ну что ты делаешь? – всё в том же возбуждённом рвении спросила я, стрельнув глазами в Твои – по-детски невинные, чистые, без всяких масок. И я изменилась окончательно. Злость, негодование и непонимание утонули в моём счастье: неподалёку, совсем ведь близко, стоят Твои друзья, наши общие знакомые, но Ты со мной был идеально настоящим, каким Ты, казалось, мог бы быть только в моих снах, слишком частых до неверия и не таких трагичных, как новогодний.