Странники Одиннадцати Пространств. Кажущееся величие

А вот корабль Айзела достигает зоны влияния паукрабов. Она находится в сорока пяти тадумирад от столицы орхгов в сторону Центра Галактики. Никаких следов человеков в двойной звёздной системе, которую занимают нахальные беспозвоночные, Айзел не находит, но зато обнаруживает кое-что более любопытное. Три самые близкие к звёздам обитаемые планеты соединены между собой какими-то исполинскими канатами. Выглядят эти канаты так, будто их сплели из паутины. Более того, настоящая паутина протянута между канатами и образует какие-то очень странные несимметричные узоры. Айзел фотографирует небольшой участок причудливой конструкции, подлетает ближе и осторожно высовывается из кабины корабля, дабы убедиться в том, что перед ним настоящая паутина. Лёгкий щипок тонкими пальцами не оставляет у биолога сомнений – только паутина может быть одновременно лёгкой, прочной, как стальная струна, но при этом липкой и мягкой.

– Наверное, это часть той самой Великой Паутины, – решает для себя Айзел и оставляет занятую паукрабами систему.

Тем временем, практически на пределе радиуса действия телепортатора, на самом краю Рукава Баера ищет Млем. Оно решило отделиться от команды и заодно навестить одного своего старого друга на планете Агроквеан. Обыскав окрестности и не найдя слугу орхгского Императора, Млем связывается с декаперодом по имени Донлэ Силариан. Что для этого типажа, который напоминает морское перо с Земли, только с десятью тонкими ножками внизу, не характерно – так это то, что он сразу же отвечает на звонок.

– Надо же! Ты не на тренировке! – усмехается Млем, увидев голографическое изображение своего давнего товарища.

– А, это ты, четвероногое! Тренировки, говоришь? Да я уж завязал с этим, – отвечает Донлэ. – Я тут хозяйство теперь держу. Цериновые поля, пастбища нублов и флютов. Я сейчас как раз в поле сорняки выпалываю. Но через пару деминут перерыв, так что ты давай, подлетай.

– Далеко ли от тебя тримперцы?

– В перерыв они по полям не пойдут, расслабься. Держи координаты.

Несколько озадаченное Млем приземляется на планете с бирюзовым небом и бескрайними золотистыми полями. На первый взгляд, Тримперия вообще не задела эту планету. На второй – очень даже задела. На месте изящных, воздушных декаперодских конструкций возвышаются уродливые паукрабские фигуры, которые местами перемежаются с ещё более безобразными орхгскими и йорзскими постройками. Однако гнетущие города окружены всё теми же просторами агроландшафтов, что и раньше. Между полями церина – растения, похожего одновременно на пшеницу и кукурузу – деловито пасутся пушистые шестиногие нублы и элегантные четвероногие флюты с разноцветными шерстяными кисточками на тонких хвостах.

С какой, спрашивается, стати спортсмен Донлэ вдруг решил заняться земледелием и скотоводством? Да ещё и таким… примитивным, ручным?

– Привет, дружище! – прерывает размышления Млема Донлэ. – Давненько-то ты тут не пролетало. Как нашло себе других корешей, так про меня-то и забыло!

– Ну что ты, не забыло. Прилетело же! А с чего ты в фермеры записался?

– Декапероды всегда были фермерами! Вот я и подумал-то – а чего от своей сущности убегать-то?

– На тебя не похоже.

– Ну, это мне тримперцы посоветовали. Не такие уж они и плохие, как о них говорят.

– Посоветовали? Они тебя не пытали?

– Не-а. Просто пришли как-то, разговорился я с ними. Работай, говорят, в сельском хозяйстве, как твои собратья. Я подумал, да и согласился! Я-то всегда чувствовал, что спорт – это не совсем моё. А тут-то тримперцы нашли мне самое подходящее дело! Это же заложено в каждом декапероде. Так чего сопротивляться-то?

– Ты так охотно подчиняешься тримперцам… неужели они тебя вообще не беспокоят? Разве за тобой не следят денно и нощно?

– Ну, бывает, иногда прилетят, посмотрят и улетят.

– Очень странно…

– Странно? Почему же? Они у нас тут всё в порядке держат, что не так-то?

– Тримперцы никогда по-настоящему не заботятся о своих подданных. Их «забота» притворна и корыстна. Исключение может быть только для тех, кто занят в самых грязных тримперских делах. Сельское хозяйство – занятие мирное и… о, я начинаю кое-что понимать. Куда идёт всё то, что вы тут производите? Да ещё и руками, без аппаратов и роботов…

– Не знаю. Тримперцы себе забирают.

– А как вы сами себя обеспечиваете пищей и техническим сырьём?

– Как обычно – био- и химреакторами.

– Вот именно! И они ведь тоже! Значит, вы занимаетесь бессмысленной работой! Всё встало на свои места. Тримперцы просто отвлекают вас от своих грязных дел и заставляют заниматься тем, что никому не нужно! То же самое было у Джекса. Его послали программировать паукрабских роботов, но они уже давно были готовы, и их программный код почти невозможно было перестроить! Джекс – талант, ему это удалось, а все его собратья по несчастью тратили время впустую. Их программы автоматически стирали через пару дечасов. Так и здесь – вы зря расходуете время и биомассу! Если бы всё, что вы тут выращиваете, отправляли на те планеты, где это ещё нужно, это было бы чудесно. Но тримперцы ни за что не станут заниматься благотворительностью.

– И пускай! Значит, судьба такая. Мы просто делаем то, что лучше всего умеем. Всё равно-то от своей природы никуда не уйти.

– Судьба, природа… но ведь мы не наблюдатели, а творцы истории! Это просто следует из законов физики! Если ты внутри Вселенной, ты не можешь на неё не воздействовать. И мы в состоянии влиять на свою природу. Нет, именно в твоём занятии нет ничего постыдного и опасного для окружающих. Но если, скажем, я заявлю, что от своей сущности никуда не деться – горе команде! Приятным компанейским существом я буду только вне Множества.⁵² Тогда я начну пить у друзей кровь, а потом буду, собственно, размножаться. Нехорошо получится, правда?

– Рано или поздно ты поймёшь, что никуда твои дикие инстинкты не делись. И у остальных-то они тоже всегда при себе. Когда-то они обязательно проявятся.

– Ну, если инстинкты проявятся у нашего фоксиллинда, тогда на корабле вообще не останется человеков. Карл тоже подходит по размеру. И Сэн. Айзел их всех проглотит! Но я даже представить себе не могу, как это благородное существо…

– Все, все под разумной оболочкой остались дикими! И никогда такими быть не перестанут, смирись!

– Во-первых, «дикий» не значит «тот, кто слепо следует инстинктам». Даже неразумные животные умеют сдерживать низменные порывы и вести себя прилично. Если бы не умели, они просто переубивали бы друг друга и вымерли. А во-вторых, с помощью современной биотехнологии мы можем искоренять даже самые страшные инстинкты. Вот, недавно Стив подредактировал экспрессию генов в крыловом ганглии у нашего сартонари Райтлета, и совершенно исчез тот знаменитый летательно-пищевой инстинкт. Поистине жуткий: Райтлет очень из-за него переживал, хотя этого и не показывал.

– Значит, проявится что-то другое. Смирись, я тебе говорю. И Тримперии-то вам лучше покориться. Раз они смогли завоевать весь Млечный Путь, значит, так надо. Нечего бежать-то от своей участи. Никакого толку-то.

– Во-первых, не весь Млечный Путь – ещё остался Укрытый Рукав…

– Вопрос времени. Лучше сразу сдайтесь – так будет лучше.

– Да что с тобой такое, Донлэ? Тебя словно подменили! Эту чепуху несёшь не ты, а кто-то другой!

– Просто покорись судьбе! Всё уже предрешено!

Млем не желает больше продолжать разговор. Оно типично по-центорски рокочуще фыркает, машет на декаперода рукой и расстроенно бредёт к кораблю. Уже садясь в кабину, оно замечает вдалеке множество силуэтов йорзе…

– Как же я сразу не догадалось, – с грустью думает центор и покидает Агроквеан. – Мозговзломы…

Вдруг Млем видит на экране планетарного просвета фигуру высокого человека, очень похожего на Баера. Но, проморгавшись, центор лицезрит лишь куст причудливой формы. Пять усталых глаз Млема видят то, что оно хотело бы видеть. И потому оно совершенно справедливо относит данное явление к категории оптических иллюзий и летит прочь с чистой совестью, но несколько потяжелевшей душой.

Оптические иллюзии время от времени посещают и Тецклая, и Карла, и Джекса, которые поодиночке бороздят просторы Огненного Рукава. Но им сплошь попадаются такие миры, в которых человек будет чувствовать себя крайне неуютно. А вот Райтлет и Сэн выбирают звёздную систему с единственным жёлтым светилом, где находится самое подходящее место для поисков Баера. Это планета Лергес с зелёными континентами и ярко-голубым небом, где совсем недавно появилась новая человеческая колония. Поскольку раньше никакой разумной жизни тут не было, тримперцы ещё не успели посягнуть на эту систему.

– Что ж, Сэн, на эту охоту мне придётся идти без тебя, – произносит Райтлет, когда звездолёт входит в атмосферу Лергеса. – Мало ли что.

– В любом случае, юур солшом! У тебя всё получится!

– Спасибо, корфилль. Юур солшом!

Райтлет осторожно сажает корабль недалеко от окраины колониального поселения. Как Баер ни старается затеряться среди жителей колонии, его выдаёт не только мантия и маска. В каждом движении тримперского слуги чувствуется трусость и фальшь. В то же время, по взгляду Баера Райтлет понимает, что тот уже начинает строить коварные планы по превращению мирной колонии в филиал тримперского ада… чтобы эти планы остались лишь планами, Баера нужно схватить как можно быстрее. Опытному охотнику это удаётся легко: Райтлет неслышно и быстро подкрадывается к тримперскому слуге, сбивает того с ног и молниеносно связывает тому руки, ноги, глаза и уши верной изолентой.

Когда сартонари возвращается на корабль с добычей, Сэн приветствует его радостно, но молчаливо: они с Райтлетом прекрасно понимают, что и через изоленту до ушей Баера может дойти что-то, что разрушит всю легенду. Райтлет отправляет остальным мятежникам координаты, и вскоре в окрестностях Лергеса заново собирается целый «Хитрюга».

– Дальше-то что с этой сволочью делать? – шепчет Витс.

– Маскировщик всё ещё у меня, – тихо отвечает Стив и вновь принимает облик орхга-дальнобойщика. – Спектакль продолжается! Все вон!

Вся команда скрывается в каютах. Стив же освобождает Баера и, пока тот ещё не пришёл в себя, берёт инициативу в свои руки:

– Слава Императору! Наконец-то ты нашёлся! Что же с тобой произошло?

– Хрен его знает, – грубо отвечает Баер. – Наверное, какие-то очередные чёртовы мятежники. Ну, ты меня отвезёшь на Эр-Нюг? У меня для господина есть кое-какие приятные новости.

– А он там?

– Конечно. Только сейчас он в бункере.

– В бункере?

– Да, в том самом, с тройной маскировкой. Это который под главным залом.

– Почему же он там? Неужели кто-то посмел угрожать Владыке?

– Не знаю, он мне ничего не сказал. А я и не спрашиваю. Слово Всемогущего – закон!

При этих словах даже сквозь маску проступает неискренность на лице Баера…

– Это верно! – словно ничего не заметив, гремит «орхг-дальнобойщик» и незаметно касается головы Баера.

Слуга Императора чувствует, как в глаза светит миллион самых ярких звёзд, в ушах раздаётся грохот самого громкого двигателя, в нос бьёт запах миллиардов цветов, а по всей коже будто бы ползают тысячи многоножек…

Словом, Стив устраивает ему нервную перегрузку. После этого терраформ в орхгском обличье заходит в каюту Райтлета и обращается к охотнику:

– Баер всё выдал, как подкрад миленький. Больше он нам не нужен. Нервная перегрузка действует где-то дечас. Отвези его обратно на Лергес, оставь там, где ты его поймал.

Райтлет с недоумением уставляется на Стива:

– Неужели он всё забудет?

– Нервная перегрузка не стирает память. Он просто не поймёт, что случилось после того, как он поговорил с, ха-ха, дальнобойщиком – воспоминания просто спутаются и станут смутными. Давай, не теряй время!

Сартонари хватает Баера, запихивает в свой корабль и возвращает в лергесское поселение. Тот выглядит настолько дезориентированным и вялым, что Райтлет решается узнать о нём кое-что новое.

Сартонари аккуратно снимает с лица Баера маску.

И почти сразу же надевает обратно.

– Стив, можешь мне мозг перегрузить? – интересуется Райтлет у терраформа, когда возвращается на борт «Хитрюги». – Я сдуру посмотрел на рожу Баера…

– Любопытство не порок, – хихикает Силмак. – Ну так что, он действительно такой урод, как говорят?

– Тысячекратно хуже!!! Стив, прошу!!!

– Нет, меня на два раза подряд не хватит, – признаётся терраформ. – Это огромная трата энергии, почти как при телепортации. Мне даже придётся… поесть. Так что извини, Ратйлет, полагайся на обычные механизмы забывания.

– И постарайся скрывать мысли, пожалуйста, – добавляет с потолка Карл. – Я ведь могу подсмотреть нечаянно. А у меня-то память абсолютная…

– У Хргрт’Экты она, видимо, тоже неплохая, – смеётся Стив. – Вспомнил, видимо, трус, как я его в прошлый раз отделал!

– Только, хм, не говори, что ты хочешь всё это, э-э-э, повторить, – робко вступает Айзел.

– Нет, конечно. Сначала надо восстановить силы. А потом уже идти в гости к нашему памятливому храбрецу.

Глава 21. Власть слова

Наконец, следует упомянуть ещё два правила, широко распространённых в нашем грешном мире. Они очень многое объясняют. Одно из них – пресмыкайся перед вышестоящими, презирай нижестоящих – это девиз бандитов и норма во многих социумах приматов. Фактически это Золотое правило начальников и Железное – подчинённых. <…> Другой популярный принцип – в любых обстоятельствах отдавай предпочтение близким родичам, а со всеми остальными поступай как заблагорассудится.

Карл Саган

«Миллиарды и миллиарды. Размышления о жизни и смерти на рубеже тысячелетий»

Мы имеем дело не с психопатами, а с религиозными идеалистами, которые считают себя, в рамках своих убеждений, людьми рациональными. Их уверенность в собственной правоте основана не на болезненном изменении личности, не на вселении в них Сатаны, а на том, что с самой колыбели они воспитывались в лоне абсолютной, беспрекословной веры.

Ричард Докинз

«Бог как иллюзия»

Уже не в первый раз «Хитрюга» направляется к орхгской столице. И никого это особенно не воодушевляет. Ко всему прочему, сказывается накопленная усталость.

–Жалкий трус этот Хргрт’Экта, – прерывает долгое молчание Тецклай и, облегчив таким образом душу, залезает на своё любимое место для сна на потолке.

– Тем не менее, хм, мы как-то не обговорили, что будем делать, когда его, э-э-э, встретим, – вступает Айзел.

– Хорошо, что об этом спросил именно ты, – отзывается Стив. – И вдвойне хорошо, что сейчас – иначе я бы озвучил план уже у самого Эр-Нюга. Тогда слушайте все! Райтлет, ты отвлекаешь внимание Хргрт’Экты. Подольсти ему, на колено привстань. Наври, как тяжело было нас ловить…

– Намекни на хорошее вознаграждение, поторгуйся ещё, – советует Яарвокс.

– Ррр, ладно уж, постараюсь, – сквозь зубы цедит сартонари.

– В это время мы все аккуратно вяжем орхгского Владыку, после чего тащим из дворца в какое-нибудь оживлённое место, где много орхгов. А там, Айзел, твой выход. Я вскрою старый шрам Хргрт’Экты, ты выпьешь немного его крови, и все орхги будут в твоей власти. И особенно они будут в твоей власти, если ты не забудешь про своё секретное оружие. Наставляешь их на путь истинный – орхгская часть Тримперии сворачивается, и мы летим разбираться с паукрабами.

– Да, скорей бы уже! – звонко поддерживает Джекс.

– План несколько неожиданный, но мне нравится, – добавляет, поразмыслив, Карл.

– А мне не нравится категорически! – в несвойственной для себя манере вскрикивает Айзел. – Стив, это самый идиотский план из всех, что я когда-либо слышал!

Терраформ только загадочно улыбается в ответ. Айзел же не унимается:

– Это верная гибель! Идти к орхгам вместе с поверженным Императором… нас разорвут в клочья за считанные стеки! И даже если не разорвут, в чём я, гм, сомневаюсь…

– Без приказа Владыки ни один орхг не посмеет даже пошевелиться. Забыл сказать, что челюсти Хргрт’Экте связать надо покрепче!

– Но ведь мы – мятежники!

– Точнее – пленники Райтлета, которых он должен доставить лично Императору. Только он распоряжается нашей судьбой! А если он не сможет распоряжаться – всё, никто другой не сможет!

– Хорошо, допустим, мы каким-то чудом уцелеем. Но как ты себе это представляешь, Стив? Я, хм, иду к орхгам, которых, гм, чуть ли с не рождения учат убивать всех, кто на них не похож…

– А самое главное – беспрекословно подчиняться тому, кто выше по званию!

– Какая разница! И тут я – хм, совсем непохожее на орхга существо – говорю им, условно: «Ребята, давайте жить дружно!». И эти, э-э-э, живые машины для убийства вдруг бросают оружие, выходят из Тримперии и начинают жить мирно. Мечтать, конечно, не вредно, но надо смотреть правде в глаза!

– Я ведь упомянул о твоём секретном оружии. У тебя есть кое-что, что подкрепит и без того развитый дар убеждения.

– Стив, довольно с меня твоих загадок! Скажи прямо!

– Гипноз.

– У меня нет этой способности! Я гетерозиготен! Гипноз проявляется только в гомозиготе!

– Не твой случай.

– Ты лжёшь!!!

– Не лжёт, – вступает Млем. – Ты действительно можешь пользоваться гипнозом.

Айзел в жесте отчаяния закрывает лицо рукрыльями. Но потом вновь набрасывается на Стива:

– Ничего не выйдет! План абсолютно идиотский!

– Отвергаешь – предлагай! – невозмутимо отвечает терраформ. – Впрочем, я уже вижу твои мысли. Да, можно попытаться постепенно разоружить орхгов. Но, во-первых – Тецклай не даст соврать – пока мы сломаем одно орудие, на нас наставят уже тридцать других, а во-вторых, они и без высокотехнологичного оружия утопят в крови сотни тысяч планет. Да, можно попробовать преобразовать сознание орхгов с помощью биотехнологии. Но на это потребуется не одно их поколение, и за это время другие тримперцы успеют заподозрить что-то неладное. И они просто избавятся от орхгов, я уверен. Да, можно попробовать ещё десяток-другой схем, каждая из которых, может быть, сработает через пару тысяч моих лет. Может быть! Через пару тысяч моих лет! Так что, Айзел, из всех планов мой – самый реалистичный. Пусть и звучит он будто бы нереалистично.

– Стив, я разделяю твоё убеждение, что слово может быть сильнее оружия. Но орхги – не тот случай! Если я тебя ни в чём не могу убедить, то не смогу и их!

– Ха, не сравнивай. Я – упрямец и гордец, для которого не существует авторитетов. Орхги, наоборот, слепо поклоняются Императору. Типичный случай религиозного фанатизма! Это же твой профиль, Айзел. Сколько религиозных фанатиков благодаря тебе ступили на путь атеизма, вспомни! Орхги податливее, чем ты думаешь. У тебя всё получится. Именно поэтому я и затащил тебя в команду. Иди, отдохни как следует и приготовь самую пламенную речь в своей жизни.

Айзел всё ещё в замешательстве. Тут к нему обращается Карл:

– Извини, что лезу в твои воспоминания, но… у тебя же был ученик-орхг, так?

– Был, – вздыхает Айзел. – Креффш’Дор. Талантливый, хм, биолог. Как он был, э-э-э, внимателен к деталям, каким был, гм, скептиком… сколько со мной спорил! И, признаться, пару раз действительно указал мне на ошибки. Но, увы, в итоге он променял науку на войну, а меня – на Хргрт’Экту…

– Может, стоит постараться хотя бы из-за него?

Айзел отводит взгляд в сторону и задумывается. Наконец, он приободряется:

– Знаешь, ты прав! Хуже уже не будет, я думаю. Э-э-э, я попробую.

– Вот и отлично! – улыбается Карл.

– И чего ж ты молчал всё это время, подкрадский сын? – упрекает полупротоплазмика-получеловека Стив. – Я тут распинаюсь-распинаюсь, а он за два слова нашего робкого профессора уговаривает!

– Мне стало интересно, что предложишь ты.

– Хитрый ты подкрад!

– Ну, тот земной народ, к которому принадлежит мой симбионт-человек, славится своим… хитроумием.

– Что ж, тогда расходимся!

Из-за многих и многих дечасов всяческой нелёгкой работы различия в биоритмах у разных существ сегодня стёрлись. Для того, чтобы вся команда успела восстановить силы, в автопилот забивают извилистый маршрут по Укрытому Рукаву на целых семь дечасов.

Немногие продолжают бодрствовать в отсеке управления. Это Стив, который предпочитает сну состояние сцифа’ха, Млем, которое в принципе не умеет спать, Карл, который спит одним полушарием мозга, Джекс, который может спать органическим мозгом и бодрствовать центральным процессором, и, разумеется, Бастер, которому неведомы ни сон, ни усталость.

Кое-кто из способной ко сну части команды страдает от необычной, совершенно неуместной бессонницы. Это Герн. Он уже весь извертелся, пересчитал всех чучундр из родного стада и переменил множество поз. Спустя дечас он понимает, что всё втуне, и отправляется на кухню.

– Не поспать, так пожрать, как говорится, – думает Герн и открывает холодильник.

Из холодильника на чучундру уставляются два огромных чёрных глаза. Они принадлежат маленькому белому существу с подошвой вместо ног и шестью тонкими ручками, четыре из которых прижимают к тельцу батон колбасы. Из шеи существа с двух сторон торчат какие-то небольшие трубки.

– Ты чего? – задаёт не слишком умный вопрос озадаченный Герн.

– А ты чего? – неожиданно громким и высоким голосом отвечает существо, и становится понятно, что голос этот исходит именно из трубок.

– Что ты… э-э-э… так, телепаты! Вы ведь в курсе, что у нас на кухне живёт лопхофссла?

– Теперь в курсе, – откликается Карл.

– У них разобщённая нервная система, их сложно отследить, – добавляет Млем. – Вижу только очень мутный образ.

– А ещё их не учуять, – добавляет проснувшийся ненадолго Тецклай. – Колбасу у него в руках чую. Его самого – нет.

– Теперь ясно, почему тебя никто не заметил. Ты давно здесь? – вновь обращается к лопхофссле Герн.

– Это, как его, не очень. Я, значит, с Агроквеана, вот. Паукрабы вконец, это, обнаглели, йорзе их, это самое, едва сдерживают, вот. Какую-то свою, значит, фигню решили, ну, построить на месте нашего, вот, поселения. Ну, ползу я, значит, от них, вот, а тут, смотрю, это, корабль. Я, короче, в него, это, залезаю, вот, и не успеваю, значит, опомниться, как он, это, уже в космосе. Ну, вот я и здесь, это самое, значит, вот.

– Да, лучше б ты жестами изъяснялся…

– А мне, это самое, можно, как его, остаться? Я много, значит, не ем, и, это, не пью, ну, живу под раковиной, того, значит, не линяю, это, не окукливаюсь, когда не надо…

– Оторвите мне вибриссы! Точно! Вот почему я не сплю! Мне же окукливаться надо! Совсем забыл! Ой-ой-ой, дайте мне куда-нибудь присоседиться срочно, прямо срочно! А ты, это, как его… тьфу, зараза! Можешь оставаться!

Герн вылетает из кухни и начинает метаться по отсеку управления.

– Иди к себе в каюту, – смеётся Стив. – Записывать надо, если не помнишь.

Чучундра уже ничего не слышит. В ушах у него раздаётся неприятный писк, перед четырьмя глазами возникает характерный туман. Уже теряя сознание, Герн, наконец, находит себе подходящее место для окукливания. Им оказывается спина Бастера. В одну деминуту Герн покрывается слизистым коконом, который быстро затвердевает на воздухе.

– Стильный рюкзак, Бастер! – со смехом замечает Джекс.

– Ещё и с подогревом, – отвечает робот.

– Слушай, я никогда не видел, как чучундры окукливаются… интересно, как они это ощущают.

– Насколько я читал, после окукливания к чучундрам долго возвращается память, потому что в процессе у них перестраивается всё, включая мозг.

– Хм, в последней версии Энциклопедии этой информации почему-то нет… чем она-то тримперцам не угодила?

– Может быть, они её стёрли вместе с чем-то, что действительно им неудобно.

– Может быть. Ладно, не будем мешать Герну.

Когда звездолёт, наконец, добирается до Эр-Нюга, весь экипаж уже успевает выспаться, отдохнуть иным способом или… да, окуклиться.

Кокон на спине Бастера лопается, и Герн медленно вылезает оттуда. Внешне чучундра почти не изменился – разве что стал немного ярче. Но в голове его творится что-то похлеще вечера в трактире «У Бетамака».

– Куда я лечу? Где все? Кто я? Как я сюда попал? Сколько времени? Что делать? Кто виноват? – достаёт робота вопросами Герн.

Бастер, не зная усталости, терпеливо объясняет чучундре, что к чему. Однако через полдечаса новоокуклившееся существо вдруг приходит в нормальное состояние.

– Ты мог мне не отвечать, – говорит Бастеру Герн. – Я всё равно сам до всего дохожу после окукливания.

Робота нисколько не смущает бесполезная трата энергии. Более того, в его центральный процессор вдруг приходит хорошая идея:

– Предлагаю взломать все ловушки перед дворцом Императора. Иначе опять придётся лазать по стенам, напрягать летунов, тратить топливо…

– Ага, точняк! – одобряет Накет. – Только они, едрён батон, перезаряжаются всё время.

– Я так понял, что они… э-э-э… перезаряжаются автоматически после каждого срабатывания, и каждая, хм, сама по себе, – сообщает Айзел. – Придётся, гм, у каждой по отдельности ломать датчики.

– Нелогично. Так мы потратим слишком много времени, – отвергает Бастер. – Кроме того, выше будет вероятность попасться. Если бы ловушки были связаны информационной сетью…

– Так они связаны, я вижу! – восклицает Джекс.

– Каким образом?

– Так… ой, Бастер, прости меня, дурака! Ты ведь не знаком с моей командой! Давай сейчас я тебя свяжу. Держи флешку. Загрузишь программу, поставишь галочку, где «актуальное обновление», и всё будет.

– Так что ты там узрел, Джекс? – интересуется Силмак. – И, самое главное, как?

– Да мне тут Кузнецов прислал обновление. Хотя обновлением это можно назвать условно. Оказывается, в моём центральном процессоре была функция электронной телепатии, но для неё не хватало специального браузера и двух древних драйверов. Можно было, конечно, мне всё ядро поменять – но это надо вообще всё сносить напрочь, это рискованно и долго. Но вот Питон где-то нашёл драйверы, Четыре-на-Четыре раскопал браузер, Метаморф вскрыл данные о моей операционке, а Кузнецов всё наладил да приладил.

– А что же Щёточка? – хихикает Карл. – Для неё-то нашлось дело, помимо чистки кузнецовских ботинок?

– А она шифровала сигнал, чтобы тримперцы не перехватили по дороге. И наверняка при этом она чистила кузнецовские ботинки!

Джекс, Карл и Млем звонко смеются.

– И в чём юмор? – озвучивает мысленный вопрос многих Веншамея.

– Щёточка в Реагента – по уши, – сквозь смех отвечает киборг. – А он, естественно, не реагирует! Она и так, и сяк, и ботинки ему полирует, и файлики всякие приятные подкидывает…

– Значит, роботы и любить умеют?

– А как же!

– Подожди, не понимаю немножко. У нас-то, органических, понятно, что такое любовь, и откуда у неё ноги растут. А роботы? Ну… я имею в виду…

– Органические мозги не читаю, но суть вопроса уловил. Знаешь, что такое платоническая любовь?

– Конечно.

– Ну и вот!

– А… точно.

– Теперь я тоже всё вижу! – восклицает Бастер. – Спасибо, Джекс! Итак, центр сети – у самой первой ловушки, у тех подземных шипов. Нелогично. Я бы поставил центр у последней.

– Орхгская гордыня, – усмехается Стив, и экипаж космического корабля ступает на поверхность Эр-Нюга.

Киберпанки быстро взламывают сеть ловушек, и мятежники легко проходят по некогда страшному пустырю. Дверь дворца на этот раз снова оказывается приоткрытой. Но за ней стоят трое охранников. В руках орхгов – металлические палицы с острыми рёбрами и шипами. На поясе у каждого – целый склад оружия: горметы, электробластеры, электрошокеры, режущие цепи и ещё много других орудий убийства.

Впрочем, спасительная для мятежников легенда сводит к нулю вероятность того, что весь этот арсенал охранники используют против «охотника за головами» и его «пленников».

– А, это ты, Райтлет? – обращается к сартонари один из охранников. – Всемогущий ждёт тебя в Тронном Зале.

– Ждёт он меня, – про себя огрызается сартонари и рявкает на «пленников»: – Ррр, все за мной! Никому не рыпаться, а то пасть порву! А из иных хвостов воротников понаделаю!

Райтлет еле заметно подмигивает Сэн, которая тихим хихиканьем одобряет последний пассаж, и ведёт друзей к Тронному Залу. Ярко-красные двойные двери Зала испещрены сложнейшими узорами и множеством надписей на орхгском языке. Они хорошо выделяются на фоне однотонных стен. Когда Райтлет приближается, двери автоматически отворяются.

Взору мятежников открывается просторное помещение, выдержанное в тёмно-фиолетовых тонах. Колонны здесь гораздо изящнее и замысловатее, чем в коридорах дворца. Повсюду развешаны картины и расставлены скульптуры, которые прославляют орхгского Владыку. На светло-оранжевом ковре сложный узор образуют пятна запёкшейся крови. В конце Зала возвышается трон, который составлен из множества костей и экзоскелетов самых разных существ. На этом жутком сооружении и восседает Император.

– Мой лучший охотник за головами, наконец-то! – восклицает Хргрт’Экта, вставая с трона.

Райтлет тяжело вздыхает и с плохо скрываемым отвращением привстаёт перед орхгским Владыкой на колено:

– Моё почтение, Всемогущий. Моя добыча – твоя… Наиокровавленнейший.

Хргрт’Экта самодовольно усмехается:

– Ты даже помнишь, как ко мне обращаться! Можешь встать. Да, добыча у тебя что надо. Даже Стив от тебя не ушёл!

– О, его ловить было очень трудно, – растягивая слова, с самым честным видом врёт Райтлет. – Мы долго сражались, он почти переломал мне кости своим… этим… телекинезом… но я оказался сильнее! С другими… головорезами тоже было непросто. Они даже попытались сбежать, когда я их уже схватил, но от меня не уйдёшь!

«Пленники» Райтлета медленно окружают орхгского Владыку, готовясь обернуть его верной изолентой.

– Никто не уйдёт от тримперского правосудия! – гаркает Император. – А вершу его я, Непобедимый и Неустрашимый Правитель, Первейший в Тройной Империи, Всегалактический Повелитель! Значит, так. Стива – обратно в раствор, с остальными разговор короче. Я лично сдеру с каждого из вас шкуры, ничтожества!

Хргрт’Экта вдруг задумывается и уставляется на Райтлета. «Пленники» замирают.

– Впрочем, Райтлет, для начала я хочу убедиться в твоей верности. Мятежники могли охмурить тебя, предложить тебе свою лживую дружбу.

Император вынимает из-за пояса один испаритель и протягивает его Райтлету:

– Давай, убей кого-нибудь из них! Только Стива не трогай – он мне нужен живым! Остальных козявок не жалей!

Сартонари теряется. Неохотно он принимает страшное оружие из орхгских рук. Что же делать? Как выиграть время для друзей и не дать Хргрт’Экте преждевременно раскрыть обман?

Неожиданную подсказку даёт Силмак, состроив презрительную гримасу.

– Не, испарителем убивать неинтересно! – заявляет, немного подумав, Райтлет. – Это любой головорез так может! Дай мне лучше что-нибудь… холодное!

Хргрт’Экта вновь уставляется на сартонари. Неужели догадался?..

Но нет. Орхгский Владыка разражается хохотом:

– А ты мне нравишься! Жестокости тебе не занимать! Что ж, найду я какой-нибудь кинжал…