Я был пойман! Стоял, ошеломлённо оглядываясь по сторонам.
– Ловкий молодчик, – услышал я тихие слова, полные затаённой злобы. – Далеко забрался. Зря медлили, нужно было раньше брать, когда ты притворялся собакой. У, собака! Ты мне за всё это ответишь.
Я сразу узнал говорившего, это был судья. Высокий, осанистый, с лошадиным подбородком, ястребиным взглядом узких глаз. Одет он был в халат. Наверное, его подняли с постели.
Судья в ярости замахнулся на меня, но один из охранников ему сказал:
– Осторожнее, хозяин, он весь в крови, запачкаетесь.
– Действительно, не стоит марать руки об него. Принесите мне палку. Найдите хоть какую-нибудь, чтобы его исхлестать.
Охранник направился к двери скорым шагом.
Я же смотрел на Пояс Перуна, прикидывал расстояние: я почти рядом, ещё шаг к нему и можно будет дать команду. Только как это сделать?..
– Судья, – сдавленным голосом сказал я, – у всякого осуждённого есть право на последнее желание…
– И какое же у тебя последнее желание, собака? Ты уверен, что я тебя забью до смерти? Нет, жить ты будешь. Сдохнешь в копях, измученный непосильным трудом. Много раз пожалеешь, что сунулся сюда. Время для последнего желания ещё не настало… Да, и какое же у тебя последнее желание, ворюга?
– Я не собирался красть ваш Пояс, я хотел лишь посмотреть на него. Позвольте поглядеть хотя бы издали, а потом можете убивать, всё в вашей власти.
– Подведите его, но не очень близко, – дал команду судья.
Шаг, второй, третий. Далее мне пройти не дали. Я видел свой Пояс Перуна во всей его красе, в том виде, в каком передал краснорожему мерзавцу. Теперь Пояс должен услышать меня, мысленно я произнёс – «ко мне и максимально быстро!»
Стал ждать, но в ответ мне была ментальная тишина. Пояс мне не ответил, вообще никак не откликнулся. В моей голове образовался сумбур: почему, как это так? Что случилось с ним?!
Ответ я получил от судьи, после его искреннего злорадного смешка:
– Смотри, смотри, собака! Ты что, думаешь, что я специально рассказал журналюгам, где он у меня лежит и даже позволил опубликовать план дома с указанием места? Не такой я дурак! Дурак – ты, раз такое подумал. Это лишь искусная копия, практически неотличимая от оригинала. А сам он находится глубоко в подвале, куда никому не добраться. Это сокровище только для меня одного. А ты, как все другие, его никогда не увидишь, дурак!
Я действительно чувствовал себя дураком. Мог бы и сам догадаться, что столь обширная информация не может появиться просто так, по недомыслию или небрежности. Её предали огласке с определённым умыслом.
– Настоящим поясом буду любоваться только я один, а эта копия для всех остальных. И ещё она вроде живца для преступных элементов. Всегда мечтал вести следствие и ловить преступников. Только ты, собака, слишком далеко зашёл…
– Вы дали приказ, чтобы его не трогали, – напомнил охранник, – мы могли задержать его на подходе к дому.
– Я не ожидал, что он так далеко зайдёт и натворит такое… А, вот и палка! – обрадовался судья. – Сейчас я покажу тебе, как зариться на чужую собственность.
– Хозяин, он и так в крови, а после ваших ударов брызги полетят на нас, на вас, на пол…
– На полу и так уже лужа собралась, – недовольно хмыкнул судья, – но ты прав. Ведите его вниз, а уж во дворе я душу отведу…
Меня буквально потащили по комнате, затем вниз по лестнице с ковровым покрытием. На нём оставались от моих ног кровавые следы, чему я злорадно радовался, хоть этим отомщу судье за грядущую жестокую трёпку.
Ступив с последней ступеньки лестницы на мраморный пол холла, я почувствовал с правой стороны словно бы робкое обращение к себе. Ментальный сигнал…
Застыл, оглянулся. Справа вниз уходила менее широкая лестница. Похоже, именно там находился подвал, где хранился Пояс Перуна, чей слабый сигнал – совсем слабый – я уловил.
Изобразил неловкость, будто запнулся и, упав вправо, покатился вниз по ступенькам, пересчитывая каждую из них своими хрупкими рёбрами. Упал тяжёлым мешком. Не сразу пришёл в себя. Почувствовал, что меня поднимают. Зашептал:
– Простите, голова закружилась, у меня больное сердце. Бывают припадки…
Сверху раздался рык судьи:
– Тащите сюда, эту собаку, если он ещё живой.
– Не сомневайтесь, живой, – из последних сил ответил я и дал мысленный приказ Поясу Перуна – «Здравствуй, друг милый! Максимально быстро спеши ко мне. Соскучился по тебе. Ты мне очень и очень нужен». От него я услышал: «Я тоже рад нашей встречи». Почти сразу ощутил почти невесомое прикосновение тончайшей субстанции, в которую мог преображаться Пояс, она по правой ноге приблизилась к пупку и принялась распространяться вокруг всей талии. Вот последовал сигнал о том, что Пояс Перуна весь и полностью со мной. Попросил его: «Начни лечить меня, но все внешние признаки травм – кровь, порезы, а также грязь, – пока не убирай, пусть остаются… ну, как бы в виде необходимой декорации…»
Охранники пытались тащить меня вверх по лестнице, но с каждой новой ступенькой сил у меня прибавлялось, последние я преодолевал уже сам. Пояс Перуна заживив большинство травм, влил в мои жилы порцию живительной плазмы и тонизировал весь организм.
Охранники и судья заметили перемену и удивлённо глядели на меня.
Наступила пауза.
Наконец судья выдавил из себя:
– Что ты так смотришь на нас?
Я помедлил, потом дал предельно честный ответ.
– Думаю, что мне с вами делать?
Он взметнулся в ярости, замахнулся палкой с криком:
– Что делать с нами? Со мной? Да я тебя, собака!
Тут же палка в его руках словно бы испарилась. Я успел позаботиться, по моей команде Пояс Перуна послал маленькую мошку, которая уже в пути увеличилась в размерах, а сев на палку, тут же растеклась по ней тончайшей плёнкой толщиной микроны и принялась переделывать структуру. В нужный момент палка перешла из твёрдого состояния в газообразное.
Смотря на исказившееся лицо судьи, я рассмеялся.
Тем временем на моём теле уже заканчивалось создание защитного доспеха, пока толщиной в микроны или миллиметры, в том числе и на лице, вокруг головы, что было совершенно незаметно со стороны. Вот это завершилось, теперь я находился в полной безопасности от любого внешнего воздействия. Как истинный бог или полубог.
Поднял свободные руки, масса наручников, которые их сковывали, уже была переработана в доспехи и в кольца-лазеры на моих руках.
Имелись многие варианты моих дальнейших действий, я выбрал тот, который показался мне наилучшим: поспешил по лестнице обратно вверх к тому залу, где хранился дубликат Пояса Перуна.
– Убейте его! – истерично прокричал судья.
Я обернулся, и вспышки лучей лазеров угодили в голые кулаки охранников, они вскрикнули и выпустили свои лучемёты и кривые кинжалы, напоминавшие короткие мечи. Те со звоном упали на мраморный пол. Каждый охранник схватился за свой кулак, где образовались красные пятна от сильнейшего ожога.
Такой была моя мысленная команда, которую исполнил Пояс Перуна, – не прожигать, не увечить людей, температура лучей в пределах сотни градусов. Это было сделано с безошибочной меткостью автомата, каковым по сути и являлся мой Пояс.
– Не советую меня преследовать, – предельно внушительно произнёс я, – сильно пожалеете. Пора вам уже понять, с кем вы имеете дело.
Направился к двери, и едва оказался за нею, быстро огляделся – никого нет, а затем включил режим невидимости на тот случай, если кто-то всё же сюда явится. Подошёл к стеклянному колпаку, который накрывал муляж Пояса Перуна. Действительно неотличим от того, какой я видел в старом кинофильме на теле падишаха. Родился вопрос: что делать с ним?
Уже через секунду послал к нему мушку, которая прошла через стекло, сначала переработав для себя проход, а затем заделав его. После этого принялась превращать в воздух лежавшую там копию моего Пояса. Через минуту его уже не было.
Я приказал мошке и самой превратиться в газ, чтобы вообще не осталось никаких следов.
Шагая к окну с выбитым стеклом, услышал робко открываемую кем-то дверь, но даже не обернулся, вылетел наружу в ночь, в которой я был совершенно невидим человеческим глазам.
Вспомнил об оставленной шкуре лесного волка, и направился к ней. По пути тугие встречные потоки воздуха Пояс Перуна превращал в необходимую субстанцию, ею же он сделал грязь и кровь на мне, теперь это уже можно было. Ещё в полёте произошло восстановление моей порванной и порезанной чуть ли не в лохмотья одежды. Она приобрела первозданный и чистый вид.
Обыскал шкуру лесного волка. Тут же к ней от Пояса Перуна отделился увесистый комок собранной субстанции, она облекла шкуру со всех сторон, одновременно перерабатывая и изменяя её…
Минут через пять на земле в кустах лежал скорчившийся труп человека, предельно похожий на меня, в точно такой же растерзанной одежде, каковую видели на мне судья с охранниками. Даже порезана, изорвана и испачкана кровью и грязью она была, как и на мне в то время. Не отличишь! Пояс Перуна всё воспроизвёл со стопроцентной точностью. Лишь лицо немного изменил, сделал лишь отдалённо похожим на своё, сохранив самые основные черты. Не хотелось, чтобы при встрече кто-то показал пальцем на меня. А схожесть – она нередка в жизни. Что поделаешь, немного похож, но совершенно иной человек.
После завершения изготовления своего «дубликата», понёсся над спящим городом, сдерживая торжествующий крик: «Я вольный сын эфира!»
Не сразу осознал, что и богу необходимо место, где можно отдохнуть, набраться сил. Потому направился к своему дому, к той комнате, которую там снимал.
Внешне на мне никаких следов ран, ушибов, синяков, крови и грязи уже не осталось. Даже одежда выглядела точно такой, в которой я уходил. Постарался Пояс Перуна, спасибо ему.
Только оказавшись в своей комнате, вспомнил о режиме невидимости и отключил его. Тут было всё, как и прежде перед моим уходом. Уничтожил записку. Хозяйке все свои вещи с деньгами отдам, и даже больше, но чуть позже.
Разделся и улёгся в постель. Заснул быстро и спал крепко, безмятежно…
Глава 20. В преддверии больших дел
Проснулся от робкого стука в дверь.
Тревожно стукнуло сердце, но тут же отлегло, теперь мне можно было не бояться практически никого и нечего – Пояс Перуна еаходился на привычном месте. Слава богу!
Поначалу потянулся к брюкам, которые скинул перед сном, но тут же надел другие – те я больше не надену. Правда, пришлось потратить несколько секунд на то, чтобы Пояс Перуна зарастил дыру на штанине, из которой вчера вырезал лоскут для обёртки крюка перед походом к судье. Брюкам вернулся обычный вид. Вместо свитера надел рубашку. В той одежде, которую использовал ночью, больше лицо никто меня видеть не должен. Лицо тоже придётся изменить, но это сделаю чуть позже.
Открыл дверь и за ней увидел детей хозяйки – Власа и Василису, а потом тут же выглянула из кухни и Екатерина. Сказала:
– Извините, это я послала их к вам. Слишком долго вы не выходите, а уже обед. – Показала на старенькие настенные часы, которые показывали время весьма относительно точно: при полной заводке сначала спешили минут на двадцать, а при минимуме примерно на столько же отставали.
Я посмотрел на них: стрелки показывали двенадцать минут первого.
Постарался улыбнуться как можно более простовато и добродушно:
– Да, действительно я заспался. Спасибо, что разбудили. Поздно лёг, спал без задних ног. Зато хорошо выспался.
– Вы глядите вы очень хорошо, просто светитесь здоровьем, – с ноткой удивления заметила женщина.
Мне пришла мысль, что вот на таких мелочах и попадаются тайные агенты. Пока я спал, Пояс Перуна, образно говоря, подлатал меня во всех отношениях, ведь без него мой организм пережил ряд встрясок, мытарств и переживания потрепали нервы…
«А все болезни – от нервов», – вспомнилась мне давняя народная мудрость.
Это действительно так. Даже переживания, уныние сильно вредят организму, а уж печаль, отчаяние, паника и страх сильно подрывают.
Одна ночь с Поясом Перуна вернула меня к прежним – эталонным – кондициям совершенно здорового человека, в которых я обычно пребывал.
Но всего этого хозяйка знать не должна. Принялся должным образом объяснять:
– Вчера чувствовал себя не самым лучшим образом, но полечился, выспался и чувствую себя просто отлично.
– Чем лечились?
– Вчера посоветовали мне одно новое средство в аптеке. Забыл, как называется. Сейчас покажу… – зашёл в комнату.
Пояс Перуна тут же сотворил мне из воздуха маленькую упаковку с пустым пузырьком. На каждом из них было написано «Антипростудный бальзам». С ним в руках вышел и показал Екатерине:
– Вот это лекарство. Сказали, что следует выпить на ночь всё сразу. Да, совсем забыл, мне же сказали, что оно помогает и при бессоннице, – хлопнул себя по лбу. – Вот почему я спал так долго! Совсем забыл о таком эффекте лекарства.
С этими словами передал хозяйке лжелекарство, и не просто посмотреть: едва она взяла его в руку, как микрочастица упаковки оказалась на одном из её пальцев, принялась быстро расти, поглощая и перерабатывая частицы пота, пыли и воздуха. Через кожу проникло в кровеносный сосуд и принялось за устранение всех отклонений от норма организма Екатерины, оздоравливая его. Через сутки она станет совершенно здоровой.
– Рада, что оно помогло вам. Хорошее лекарство, – одобрительно заметила женщина. – А я встревожилась. Может, с нами пообедаете?
– И правильно сделали, что послали детей, – успокоил её я. – Спасибо за предложение. Только можно мне сходить на встречу с земляком? Вчера случайно повстречал и узнал от него, что утром приедет группа наших земляки из Луанги… Они уже, наверное, здесь. Только схожу, поговорю и тут же вернусь. А вы оставьте мне порцию. Ладно?
Екатерине пришлось согласиться, ничего другого ей не оставалось.
Я собирался недолго. Уже через пару минут вышел из дома.
Направился в ту часть города, где я обычно не бывал. По пути Пояс Перуна придал моему носу горбинку, чуть нарастил величину щёк, на верхней губе появилась заметные усики.
Выбрал более приличный магазин, чем те, в которые обычно заходил в Ярославле, чтобы не особенно много тратить своих денег, которых у меня имелось в обрез. Теперь же я мог не экономить. Приобрёл приличные чёрные туфли, хорошие брюки, рубашку, дымчатые очки и лёгкую кепочку. Взял ещё и сумку, в которую уложил покупки.
В другом магазине купил игрушки детям – две машинки и куклу. В третьем – сладости, фрукты и мясо.
Не прошёл и мимо ювелирного магазина. Изобразил стеснённого в средствах покупателя и выбрал практически самое дешёвое ожерелье. Охал, что «дороговато, но день рождения бывает только раз в году». На самом деле я мог закупить вообще всё, что находилось не только в данном магазине, но и во всех прочих в городе. Пояс Перуна запросто сотворил бы мне необходимую для этого сумму. Но иначе я бы вызвал подозрение. Пусть владелец магазина думает, что я долго копил, дабы купить подарок на день рождения.
Возвращаясь, на подходе к дому, я вернул себе ту внешность, которая была привычна хозяйке и её детям.
Раздал подарки. Екатерина при виде ожерелья ахнула:
– Какое дорогое! Да вы, несомненно, сильно потратились.
– Теперь я могу себе это позволить.
– Уже можете?
– Да, приехали земляки. Был там специальный посланец от отца из Луанги. Он призывает меня вернуться, расширяет дело и я ему нужен в качестве помощника. Немедленно. Так что должен уехать. Я только попросил немного времени, чтобы закончить дела. Помнил, что приглашен на обед вами… Кстати, это к столу.
С этими словами передал хозяйку мясо, фрукты и сладости.
– Ой, и на это вы потратились!
– Не стесняйтесь, берите…
После совместного обеда с Екатериной, отправился в свою комнату собираться в путь, отвергнув все попытки женщины вернуть мне деньги за непрожитое время. От них я наотрез отказался. Про себя подумал: «Что мне эта мелочь? Я легко могу сотворить мешок денег – хоть серебряных, хоть золотых, хоть алмазных!..»
Стукнул себя по лбу: «Дурак, зачем ты ходил за покупками, когда легко мог превратить старую одежду в новую? Только следовало дать такую команду Поясу Перуна и он бы переработал имеющуюся массу материала во что угодно… Впрочем, уже поздно себя ругать – дело сделано. Сходил в магазин, купил новую одежду… – тут пришла мысль и я оживился: – Впрочем, не совсем бесполезным оказался выход из дома, теперь я имею объяснению своего внезапного ухода из дома. Всё внешне естественно: встретил земляков, узнал о наказе отца – и вынужден возвратиться в родные пенаты. Так что ругать себя не следовало. А покупки сделал так, по привычке».
Надел на себя все обновки, а ту одежду и обувь, в которой меня видели в поместье судьи, положил в сумку. Туда же сунул все газеты с материалами о попытке похитить Пояс.
Представил самое худшее, просто немыслимое: а вдруг каким-то образом выяснят, что здесь жил человек, похожий на того, которого видели в особняке судьи, и явятся сюда? Даже в этом случае никаких улик оставлять нельзя.
Прошёлся по комнате, всё хорошо осмотрел. Вроде бы, ничего не оставил.
На столе оставил кошелёк, до половины набитый медяками, среди которых встречались и серебряные. Я мог бы все их сделать золотыми, но возникнут нежелательные вопросы уже при попытке разменять хоть одну монету. Пусть будет меньше, но зато никто не задаст вопрос – а откуда они у тебя? Не украдены ли у кого?..
Не взял некоторые вещи, прочую одежду, мне они уже не были нужны.
Екатерина вышла меня провожать, дети тоже.
В дверях едва не столкнулись с супружеской парой. Знакомые хозяйки пришли к ней в гости. Потому прощание оказалось скорым, но я чуть продлил его, обнимая и пожимая руку каждого ребёнка под взглядами супругов. Сделал это намеренно, пусть лучше разглядят меня. Это на тот совершенно невероятный случай, если сюда явятся ищейки. Никакого отношения к тому злодею, всего изрезанного стёклами в доме судьи, я не имею. Со спокойной совестью хозяйка с детьми и её гости в один голос подтвердят, что на мне не было и царапины. Жил тут какой-то человек из далёкой болотистой Луанги, а потом отправился обратно на родину по требованию отца. А что до некоторого сходства, так в этом криминала нет. Данный человек вне всяких подозрений. Идите дальше лесом…
Чем дальше отходил, тем больше изменений в своей внешности производил. Уже минут через пять меня бы не узнала ни хозяйка, ни её дети, ни гости. Перед ними представил бы совершенно иной человек: с носом-картошкой, полными щеками, усиками и маленькой бородкой. Глаза имели почти совершенно чёрный цвет, что было достигнуто с помощью подобия линз на них.
Попутно сменил цвет ботинок на тёмно-коричневый, осветлил цвет брюк, а рубашку, наоборот, сделал чуток темнее. Натянул на голову кепочку и надел очки, стекла в них из дымчатых стали совершенно прозрачными. Известный приём: ничто так не меняет лицо, как очки!
Проходя мимо мусорных баков, бросил в ближайший сумку, которая имела уже совсем не новый вид, а всё её содержимое с помощью Пояса Перуна самоуничтожилось. Тем самым никаких следов меня прежнего не осталось.
У меня начиналась совершенно новая жизнь!
Запустил над собой стрекозу-разведчицу, чтобы взирать на окрестности сверху. Людей поблизости увидел мало, никто не обращал на меня внимание. Я подошёл к ближайшей ограде какого-то низкого дома в один этаж, зашёл за толстый ствол дерева, будто бы по известному делу и включил режим невидимости. Затем поднялся в небо на сотню метров и велел Поясу Перуна нести меня в столицу, в Шато-Бриар, нужно было продолжать брошенные там дела…
Во мне бурлило желание сворачивать горы, претворять величайшие планы – ого-го какие! Но пока приступить прямо к ним не мог, я мчался к столице со всей возможной скоростью – свыше шестидесяти километров в час. Меня от столицы отделяло около двухсот километров. Нужно было потерпеть.
«А пока, – сказал себе сам, – смири свои чувства и займись подготовкой, она необходима, без неё можешь наломать дров».
Подивился замеченной перемене в моём настроении после возвращения ко мне Пояса Перуна. До этого все проблемы Ирия казались практически неразрешимыми, я только надеялся на что-то повлиять хоть немного, а теперь казалось, что мне всё по плечу, что я всё могу. Вот что значит психология! Тогда я был угнетён утратой гиссла, казался сам себе чуть ли не совершенно беспомощным, ведь он давал мне чуть ли не безграничные возможности. Недавно же помыкался без Пояса Перуна в положении обычного человека, много чего перетерпел, а получив его, осознал свои огромные возможности. Мне казалось, что теперь я горы могу свернуть.
Тут же одёрнул себя: «Смотри, как бы о кочку не спотыкнуться!..»
Но радость по-прежнему распирала меня: «Да я же могу ого-го чего! Да мне сам чёрт не брат! Всё преодолею, всё смогу! Вперёд и с песней, брат, Пояс Перуна тебе в помощь!..» – подбодрил сам себя. Действительно я мог совершить много чего, только следовало приложить свои руки и ум. Но излишние порывы всё же следовало сдерживать, вести себя благоразумно, осторожно, обдуманно.
Тем временем Пояс Перуна нёс меня к Шато-Бриару в невидимом состоянии, контролируя пространство вокруг на десятки километров, сохраняя неизменное удаление от поверхности земли, примерно в сто двадцать метров, огибая встречающиеся препятствия – деревья, возвышенности, высокие строения. Я мог заняться своими делами, лежа на устроенном мне «коврике» из плаща. Если бы кто меня увидел, то мог бы сказать, что я летел на коврике-самолёте. «Как в сказке! Наверное, забавное зрелище», – хмыкнул я про себя.
Устроил себе виртуальный телеэкран, просматривая новостные программы, вернее, прослушивая их. Стал знакомиться с информацией, накопленной оставленными в разных городах «маячками». Попутно через Пояс Перуна дал им команду – увеличить своей энергетический ресурс и круглосуточно посылать в небо луч с сообщением обо мне для поисковой команды с Земли. Луч должен двигаться от юга к северу и обратно с амплитудой в три минуты, так было больше вероятности, что его заметят.
Занялся сообщениями от моих «маячков», некоторые из них оказались тревожными. Были зафиксированы сцены безжалостного обращения с людьми, насильственные изъятия из семей детей и много иных.
Поёжился. С одной стороны мне хотелось избавить планету от тирана-правителя, а с другой я помнил исторический опыт Земле: все революции только ухудшали положение народа. Как бы и здесь не произошло такое, в очередной раз подтвердив давнюю истину. «Не дай бог, упаси меня господи от этого!..»
Мелькнула мысль, которая раньше уже приходила ко мне: «А может, убрать Всемогущего, обезглавить систему? Принявший бразды правления преемник, возможно, займётся проведением реформ – улучшением жизни…»
Вспомнил руса Дмитрия, своба Михея и Иванку, освобождённых мною из «лагеря смерти».
Освежил свою память: Дмитрий входит в движение русов, они против тирании сиолфов, хотят оградить от их влияния Всевышнего, а Михей – своб, он говорил мне о повстанческой армии свободных людей. Правда, армия – это скорее слово, чем реальность, но какое-то количество людей, находясь преимущественно в подполье, ставят своей целью свержение существующей власти. Иванка ни к тем, ни к другим не принадлежит, но власть любить не может. Это совершенно верно. Их вместе с соратниками можно задействовать, нужно только продумать – как лучше это сделать.
Решил хорошо обдумать эту идею, дабы не рубить сгоряча.
Занялся той информации, которая была собрана именно в столице. В первую очередь, связанную со Всемогущим. Оказывается, обнаружен узко направленный луч, идущий от здания, где помещались сиолфы, ко дворцу правителя. Прямо на его покои…
«А это ещё что?! – заинтересовался я. – Ну-ка, друг ситный, Пояс Перуна, проанализируй, подскажи, что это такое?..»
«Нужно время, – последовал ответ. – Излучение странной природы, совершенно неизвестное».
– На что оно похоже? – вслух вырвалось у меня. – Для чего-то оно посылается! Для чего? Сделай предварительное заключение!»
«Очень похоже на психическое воздействие», – услышал в своей голове ответ.
«Очень похоже?» – заинтересовался я, предчувствуя, что открывается очень любопытный и важный нюанс.
«Да, все признаки имеются. Заключение предварительное».
«А как с обратной связью? Из дворца в противоположном направлении что-либо идёт?»
«Нет. Лучи односторонние, – сообщил Пояс Перуна и доложил: – Первоначальный анализ мною завершён. Имеющаяся информация позволяет сделать вывод о ментальном влиянии на правителя со стороны».
«Ментальное влияние на Всемогущего со стороны? – задумался я. – А действительно ли он правит самовластно?.. – потёр руки. – А ну-ка, друг ситный, распорядись, чтобы усилилось наблюдение за дворцом, за Всемогущим, за сиолфами, его наставниками и всем прочим. Создай больше разведчиков разного рода, направь их всюду, контролируй всё и вся. И не ограничивайся только этим, поставь преграды понадёжнее на пути таких волн, огради правителя с прочими во дворце от них».
«Слушаюсь и повинуюсь, на глазах и на ушах!» – последовал ответ, от которого я улыбнулся. Была в древности в восточных странах такая формула повиновения. Пояс Перуна решил воспользоваться ею. Можно подумать, что у него имеется чувство юмора, но он просто действовал по заложенной программе, хотя постоянно самообучаясь.
Полученная информация заставляла задуматься. Практически ею я и занимался всё время полёта к столице.
Ещё в пути я решил поселиться в квартале богачей, в котором шикарно жил прежде. Тогда я воспользовался апартаментами уехавшего на долгое время человека, пожил там со всеми удобствами. Вспомнил, что квартал богачей у меня полностью под контролем. Через Пояс Перуна оживил дремлющих мушек, внедрённых во все тамошние системы. Они проверили базу данных главного компьютера и, к моему разочарованию, сообщили, что в данное время свободных особняков нет, все их владельцы находятся в городе.
Что же делать?
Поселиться на съёмной квартире или в гостинице? Конечно, это куда менее удобно, тогда придётся изображать обычного человека, приходить и уходить на глазах у всех, следить за каждым своим шагом.
Принялся рассматривать иные варианты. Я мог бы с помощью Пояса Перуна изготовить палатку и установить где-либо в удобном месте… Только где? За городом? Далеко, добираться относительно долго. Нужно место «базирования» в Шато-Бриаре. Например, на непосещаемой никем крыше. Можно установить не обычную палатку, а в виде какого-то строения, на крышах такие не редкость, никто не обратит внимания…
По какой-то ассоциации вспомнил беседку на крыше квадратного дома в квартале «Эдем». Женщина жаловалась мужу, что слышит там по ночам шаги, после чего супруг установил в беседке видеокамеру и закрыл на надёжный замок люк, ведущий на крышу. Мужчина тогда именовал беседку ротондой.
На моей душе повеселело: если хозяева на крыше не появляются, то можно поселиться там. Видеокамера меня не беспокоила, я легко сделаю с помощью Пояса Перуна так, что изображение будет транслироваться только то, которое их не встревожит, без меня. Это элементарно просто с моими возможностями.
Отдал команду заняться этим домом, сразу же к нему отправились мушки разведчики, отпочковавшихся от одной уже там находившейся. А тем временем я занялся прочей информацией, собранной «мачками», оставленными мною в разных местах, она оказалась в бездонной памяти Пояса Перуна, некоторая толика её уже была рассортирована, а что-то выделено особо, как наиболее значимое. Я посмотрел на этот массив сведений, и приуныл, он был слишком уж огромным: чтобы хоть немного поверхностно с ним ознакомиться, нужно неотрывно смотреть-слушать и анализировать многие дни.
Уныло покачал головой, невольно выдавив из себя:
– Что же мне делать?
Пояс Перуна откликнулся, послал мне ментальный ответ: «Если этот вопрос ко мне, то посоветовал бы обратить на попытку заговора в дворцовых кругах»
Я аж подскочил на месте, вскрикнув:
– Что? Зреет дворцовый заговор? И против кого?.. Немедленно материалы мне!..
Обнаружил огромное количество сообщений различных разведчиков, которые не только летали, но и при необходимости могли трансформироваться в бегающие-ползающие существа, уменьшаться-увеличиваться в размерах, а то и становиться сучком, щепкой, камешком, рассыпаться в песок или пыль. Это всё для выполнения задания – наблюдения за объектом. В сумме получался весьма полный мониторинг пространства.
Попросил Пояс Перуна дать мне самые важные материалы из уже имеющихся, чтобы сразу войти в курс дела. Но и таковых оказалось немало. Правда, я уже не сетовал на обилие информации, жадно узнавая подробности…
Оказалось, что ряд сановников из ближайшего окружения Всемогущего подумывают лишить его власти…
«Ого-го! – мысленно воскликнул я. – Это же весьма кстати! Я могу войти с ними в контакт и помочь заговорщикам скинуть тирана. Проблема будет решена!.. Правда, частенько такие заговоры проводятся по схеме: «Ты встань, а я сяду!» Обычно после этого мало что меняется в главном, основном для страны и народа. Нужно посмотреть, кто именно заменит Всемогущего?..»
Скоро выяснил, что именно по этой причине заговор не переходит в активную стадию: никто не желает занять его место. Правителем были недовольны, но кем его заменить, не определились.
«Ну и кто же эти тугодумы, не желающие водрузить шапку Мономаха на свою голову?» – иронично усмехнулся я.
В круг заговорщиков входили: начальник дворцовой гвардии (я знал, что она самая боеспособная во всей армии) Буян Миланов; престарелый Дядька, как его звали практически все, редко вспоминая настоящее имя – Василий Первушин, ибо он воспитывал Всемогущего чуть ли не с пелёнок, а ныне ходил в звании его первого советника; и главный министр Мстислав Володарцев. Последний был недавно назначен на столь важный пост, а до него эту должность занимал его родной дядя Беляй Будимирёв, который немало постарался ради своего племянника, заменив его собой. Такие тут нравы и обычаи.
Имелись материалы, что Беляй Будимирёв тоже входил в круг заговорщиков, как и некоторые другие.
Задумался: уж не он ли и организовал этот заговор, желая занять место на престоле? Пока таковых данных не обнаружил. Но оставил в памяти себе зарубку: следует проверить эту версию.
Следующей проблемой, назовём её так, было то, что большая часть заговорщиков являлись сторонниками сохранения жизни Всемогущему, убивать его никто не хотел. Обсуждали только варианты отстранения от власти без летального исхода, остальные старались игнорировать. А таковых не находили. Пока не находили.
Заговорщики немало времени посвящали обсуждению роли влияния на правителя его наставника Мен-сиолфа, звучали самые враждебные реплики в его адрес. Вот его они были готовы убить немедленно, как и всех прочих сиолфов, уж слишком зловредной деятельностью те занимались. В этом я был с ними совершенно солидарен. Даже пропускал называемые ими подробности планов против сиолфов мимо ушей, ибо и сам ведал немало аналогичной информации.