Полёт человечества

Следом за капитаном лежал его старший помощник – Атлант Сийрта. Он тоже был с «Мансанареса», хотя руководство проекта было против того, чтобы с одного корабля было два члена экипажа: они хотели собрать людей отовсюду. Но Эдгар настоял на том, чтобы у него в первых помощниках было его доверенное лицо. Атлант Сийрта, как и полагается первому офицеру, был весьма исполнителен и неукоснительно следовал требованиям уставов; он первым из всего экипажа, кроме, разумеется, Кавенкура, ознакомился с положениями, разъясняющими суть миссии «Человечества». В целом, он представлял собой довольно педантичного и занудного человека. К тому же он был рекордсменом по числу родственников, взятых с собой на корабль. В пассажирском секторе в камерах лежали ещё пять человек с фамилией Сийрта. Там были жена старшего помощника, две его дочери, его сестра и брат жены. Человек подошёл к делу основательно.

Кавенкур перешёл к следующей камере, в которой лежал первый пилот Роман Вилов. Этот был одним из самых лихих космических соколов, что видел свет. На том астродобытчике, что ему дали пилотировать, совершать экстраординарные поступки было довольно-таки тяжко в силу того, что его корабль не был предназначен ни для чего, кроме как посадки на астероид, однако, именно на своём «Старателе-1191» Рома сумел прославиться.

Так уж вышло, что всё, до чего могли дотянуться законные ручонки цивилизации, было быстренько порезано на зоны влияния различных компаний, которые качали из них прибыль будь здоров. Но в космосе ещё оставались свои «золотые россыпи», где промышленная добыча была делом очень затруднительным, да и находились эти прииски далеко за марсианской орбитой и ещё дальше от патрульных кораблей военных. Пираты чутко стерегли свою собственность и всем, кого они застигали врасплох, приходилось очень туго. Однако, несмотря на это, постоянно находились отчаянные головы, готовые рискнуть собственной шеей, чтобы заработать свою копеечку.

Одним из таких и был Роман Вилов, который навострился садиться на астероиды вблизи пиратских угодий. В большинстве случаев ему везло и ему удавалось сорвать куш и тихо уйти. Но бывали моменты, когда судьба брала за горло и заставляла побороться за свою жизнь.

В первый раз на «Старателя-1191» напали возле Сатурна, когда он возвращался с грузом бериллия. Рома шёл на полной скорости, которую мог выдать его ядерный движок. Но даже и его явно не хватало для того, чтобы сбросить двух пиратских гончих на старых истребителях-переделках, которым по определению полагалось быть быстрее грузовых корыт. Когда Рома вплотную приблизился к кольцам Сатурна, то он не стал сбрасывать скорость, а решил идти насквозь. Сквозь кольца Сатурна на скорости в девятнадцать километров в секунду.

За те несколько миллисекунд, что он шёл сквозь этот плотный водяной лёд, Рома казалось, поседел. Кабину трясло так, как будто её из противотанковых орудий обстреливали, но его «Старатель», который должен был выдерживать попадания астероидной пыли на сверхвысоких скоростях, всё-таки не развалился. Пилот прошёл сквозь плотный поток льда как нож сквозь масло и ринулся дальше, прочь от пиратов. А те, преизрядно обалдев, прекратили всякое преследование и запомнили этот кораблик и его безумного пилота. Впоследствии они ещё не раз натыкались на Романа Вилова, но каждый раз он выходил сухим из воды. Точнее, после подобных кульбитов он был мокрым как после бани, но, тем не менее, оставался в живых до сих пор. Именно из-за этих проделок его и взяли пилотировать «Человечество». Не из-за его умения убегать от опасности, а из-за огромного запаса удачи.

Вторым пилотом на корабле был ещё один представитель рыцарского сословия, военным, то есть. Джене Гиссар летал в орбитальном патруле Урана – самой опасной части Солнечной системы, так как среди двадцати семи естественных спутников ледяного гиганта было достаточно места для того, чтобы затеряться плохим парням. С незавидной периодичностью военных пилотов из уранского орбитального патруля хоронили с почестями, но Джене Гиссар был самым непрошибаемым из всех. Тяжёлый истребитель Гиссара получил за годы его службы столько пробоин, что если сложить их всех вместе, то от самого корабля бы осталась только лишь одна десятая его часть. Пожалуй, на своём «Родельерос» он получил больше всех повреждений за всю историю космического Освоения и продолжал дышать. Когда он уходил из патруля в проект «Человечество», то его фамилия же успела стать нарицательной и в конструкторском бюро, ответственном за «Родельерос» начали работу над ещё более защищённой версией истребителя, которую хотели назвать «Гиссар».

С Гиссаром, кстати, была связана одна забавная история. Он находился в вылете, когда командование сообщило ему, что его хотят послать в систему Офелия, и он поначалу не понял, что речь о звёздной системе Офелия. Всё дело в том, что в составе спутников Урана есть один спутник, который называется Офелия и, когда речь шла о какой-то Офелии, то Гиссар подумал на спутник Урана. Его немало удивило то, что люди полетят на огромном корабле колонизировать мелкий спутник, и он решил на всякий случай слетать к этой Офелии, куда его изволило посылать командование.

У спутника Гиссар натолкнулся на одиночный пиратский корабль, с которым незамедлительно вступил в схватку. Ему удалось тяжело повредить пирата, но тому всё же удалось улизнуть от гиссаровых пушек. Сам же Джене Гиссар остался без двигателя: головорез выбил его из машины Гиссара ловким ракетным ударом. Патрульный потерял почти весь свой ход, поэтому он и не смог добить врага.

Когда его почти обездвиженного нашли товарищи по полку, то тут же доставили перед светлы очи командира, от которого Гиссар получил нагоняй за то, что самым идиотским образом переврал приказ и отправился туда, куда его не посылали. На это Гиссар самым невозмутимым образом подал рапорт на экстренный ремонт корабля, чтобы он смог найти пирата, подбившего его, и заставить его прогуляться без скафандра. Ему отказали.

Кавенкур перешёл к правому ряду гибернационных камер. Первым в ряду лежал весельчак Адам Кадгаров. Пилот-атмосферник с Земли. Его специальностью были полёты в атмосфере, что следует из его названия. Атмосферников, действительно, становилось всё меньше, потому что если кто летал на Земле, так всё только на ракетах до орбиты и обратно. Люди на голубой планете компактно расселились в укреплённых городах с космодромами. Эти убежища располагались в наиболее стабильных точках планеты, где порывы обезумевшего климата ещё не растоптали остатки некогда великой человеческой цивилизации. На значительной части планеты бушевали почти постоянные шторма, многие регионы ушли под воду из-за таяния полярных льдов. Люди на Земле ещё держали под контролем кое-какую территорию, но с каждым годом условия проживания в колыбели человечества становились всё хуже и хуже. Даже станции климатического контроля, размещённые на орбите, больше мешали, чем реально помогали. Значительная их часть к 90-м годам была списана и отдана под лагеря беженцев.

Между самими городами на Земле было мало связи, потому что не было никакого смысла развивать какие-то товарные потоки на самой планете. Всё добываемое и выращиваемое добро, что получали земляне, вывозилось на орбиту и дальше – по всей системе. Лишь для редких и важных грузов нужны были перелёты, которые и осуществляли пилоты-атмосферники.

Почти нигде больше не готовили к полётам в атмосфере. Можно было бы на Марсе организовать что-нибудь подобное, но там была не та атмосфера. На Марсе была такая низкая плотность у воздуха, что даже самый сильный шторм по ощущениям будет как лёгкий бриз. И это была ещё одна проблема для дальнейшей колонизации марсианских земель.

«Звёздный Странник» передал в сообщении, что на Офелии-5 с плотностью атмосферы всё в порядке: давление воздуха лишь чуть-чуть слабее, чем на Земле, так что полёты на самой планете должны соответствовать тому, к чему привыкли люди. По этой причине миссия не могла обойтись без квалифицированного пилота, который смог бы выводить на планету и обратно шлюпы с «Человечества». Руководство проекта попросило от правительства Земли предоставить самого лучшего пилота. Прислали Адама Кадгарова. Собственно, эта вся история о том, как он оказался на «Человечестве».

После пилота лежал инженер Ибрагим Бронский. Ибрагим был напрямую ответственен за всю ту историю, в которую вляпались больше двух тысяч человек. Точнее, не он один, но из всего экипажа «Человечества» его вина во всём этом предприятия была наиболее очевидна. Именно в лаборатории Бронского в своё время и был разработан сверхсветовой двигатель, на котором когда-то улетел сквозь время и пространство «Звёздный Странник», а теперь там же летело и всё «Человечество».

Строго говоря, сверхсветовой двигатель вовсе не был таковым двигателем. Он не заставлял физическое тело корабля двигаться быстрее скорости света в вакууме. Двигатель пробивал пространство вокруг корпуса, уменьшая энергию вакуума и увеличивая максимальную плотность отрицательной энергии вакуума, за счёт чего свет начинал двигаться в этом, изменённом вакууме намного быстрее. Звучит как магия, и, наверное, так оно и было, но факт оставался фактом, благодаря машине, произведённой в лаборатории Бронского, свет мог двигаться в космосе со скоростью, превышающей стандартную скорость света в вакууме на порядок. Если говорить простыми словами, то получалось, что сверхсветовой двигатель ничего не двигал, а лишь убирал препятствия с пути. Сам корабль двигали сверхмощные плазменные ускорители, которые разгоняли физическое тело до скорости к приближённой к скорости света. Только вот и свет, благодаря Бронскому, двигался намного быстрее.

Разумеется, Бронский не был самым умным, кто до всего додумался сам. Работы по изменению скорости света в вакууме велись задолго до его рождения. И первые машины в этой области тоже появились сильно раньше него. Но ему, однако, принадлежит честь конечного результата. Ибрагим Бронский встал на плечи титанов и взглянул прямо на солнце.

Экспериментальный полёт «Звёздного Странника» показал, что сверхсветовой двигатель выполнил возложенную на него задачу более чем достойно и посему Ибрагима очень настойчиво попросили полететь вместе со своим детищем в систему Офелия. А он и не возражал. И, кстати, Ибрагим был единственным из всех членов экипажа, кто не взял с собой абсолютно никого, потому как брать ему было некого. Всю свою жизнь он посвятил работе и семьёй не обзавёлся.

После гениального инженера тоже был инженер, но уже не такой гениальный, хотя это как посмотреть. Лудо Зонненбаум был экспертом в области всего, что движется. Он мог починить всё, что должно было двигаться. Как уже можно было догадаться, Лудо отвечал на корабле за двигатели, но только уже за настоящие двигатели, которые двигали «Человечество». В его ведении были плазменные ускорители, которые разгоняли корабль просто до бешенных значений, а также вспомогательные ядерных движки, которые поставили на «Человечество» для того, чтобы корабль мог передвигаться по системе и при этом не вылетать за её границы каждый час. На кораблё ещё были также обыкновенные ракетные маневровые двигатели, но с ними не должно было быть проблем. Развитие в области ракетных двигателей остановилось чуть ли не сто лет назад, с тех пор их только шлифовали, повышая надёжность и сроки службы. Случаи, когда из строя выходили ракетные двигатели были крайне редки и обычно были связаны с боевыми, нештатными ситуациями и халатным отношением к техническому обслуживанию.

Лудо прибыл на «Человечество» вместе с женой с «Парфенона». Гигант размером в четыре км обладал возможностью перевозить внутри себя целые астероиды. В принципе, он этим и занимался. «Парфенон» был построен для того, чтобы транспортировать ледяные астероиды на поверхность Марса. Были даже планы использовать корабль для того, чтобы вывести на орбиту планеты ещё один спутник, размером с Цереру для того, чтобы усилить собственное магнитное поле планеты. Однако первичные расчёты показали, что даже «Парфенону» не хватит мощи для того, чтобы перевезти карликовую планету. На «Парфеноне» Лудо был начальником двигательной группы и занимался тем же, чем должен был заниматься на «Человечестве» – починкой двигателей.

Энергетик Вальдо Крез покоился следующим за Лудо. Главной задачей Вальдо было то, чтобы их исторически значимый полёт продолжался и внезапно не прекратился вследствие совершенно нелепой ошибки в работе термоядерных силовых установок. Работа сверхсветового привода хоть и была предельно оптимизирована, но всё равно энергии машина Бронского жрала будь здоров. Для нужд сверхсветового движения на «Человечестве» стояло четыре термоядерных реактора, и ещё стояла установка, улавливающая энергию элементарных частиц. Установка работала в постоянном режиме и покрывала собой почти весь внешний корпус корабля, собирая энергию элементарных частиц, как бабочек в сачок. Данные технологии не были новинкой, но не находили применения в Солнечной системе, так как там было Солнце и можно было подзаряжаться от солнечной радиации. Никому не нужны были эти элементарные частицы. Но как только понадобилось лететь достаточно далеко от звёзд, где их свет утрачивает практическое применение, то тут уже понадобилось кое-что другое.

Установка «Кампания» – так она, кстати, и называлась, названная в честь итальянской провинции, где родился один из её авторов, – восполняла практически все затраты корабля и для полёта хватило бы только её, но тут была закавыка, связанная с самим характером их полёта. Сверхсветовой двигатель Бронского разгонял энергию вакуума, а для установки нужны были заряженные частицы, то есть как раз эта самая энергия вакуума. В нормальном, «неразогнанном» вакууме установка показала бы себя на все 100%, но вот в таком, в котором свет разогнан выше всякого предела, уже возможны варианты. Конечно, ещё перед полётом «Звёздного Странника» были проведены все необходимые вычисления, которые должны были совместить работу и энергоулавливающей установки и сверхсветового двигателя. Сам полёт «Странника», на котором стояло и то и другое, убедительно доказал, что можно и с ёлочки спуститься и зад не ободрать.

Однако ещё на стадии проектирования корабля было решено, что полагаться только на установку улавливания элементарных частиц было бы глупо, и потому врезали в проект ещё четыре термоядерных бомбы замедленного действия. Чтобы уж наверняка. Из четырёх реакторов в каждый момент времени работал только один, да и то, только в половину мощности. Чисто на всякий случай, если вдруг в блестящем, трижды продуманном плане что-то вдруг пойдёт не так.

Вальдо Крез никак не был связан с разработкой энергоулавливающей установки. Её создатель давным-давно умер от лучевой болезни, но Вальдо прекрасно разбирался в работе этой техники, потому он и был первым кандидатом на должность энергетика. Ну, и его двадцатилетняя работа в обслуживании реакторов тоже выглядела достаточно убедительно. Начинал Крез, кстати, с работы с реакторами того же типа, что стояли на добывающих платформах на Луне, с одной из которых и прибыл Кавенкур на «Человечество». Как это сказалось на взаимоотношениях Вальдо Креза и Кавенкура? Никак.

Между Вальдо и доктором Кравицом лежала ксенобиолог Изви Пак. На Офелии-5 «Странником» была обнаружена жизнь, пусть и простейшая, но всё же жизнь. Именно Изви Пак и предстояло определить, какое влияние эти простейшие на новой планете могут оказать на молодую колонию людей. Также в обязанности Изви входило изготовление вакцин от возможных заболеваний, которые могли настигнуть людей по прибытии. Именно по этой причине Изви Пак не отнесли к научным офицерам, как бы следовало по логике сделать, а отнесли её к медицинскому персоналу.

Изви Пак в Солнечной системе, главным образом, обитала на спутнике Юпитера – Европе. Там она изучала местный океан, а вернее, его микрофлору. Именно на Европе были обнаружены самые первые внеземные организмы, что когда-то наделало много шума. Потом живые бактерии ещё нашли на Марсе и внутри одного номерного астероида, и после этого было решено, что жизнь – не такая уж и сложная штука, так что может возникнуть в каком угодно месте. По этой причине биология стала развиваться в естественном своём ключе, и была рождена ксенобиология – биология, для которой земные организмы, в принципе, не представляют интереса. Помимо погружений в ледяной океан Европы Изви Пак занималась, в основном, революционными открытиями, благодаря которым было открыто несколько новых препаратов. В частности, Изви Пак, изучая микроорганизмы Европы, сумела скопировать некоторые их свойства, наиболее важным из которых стала постоянная генерация клеток. Исследования Изви привели к тому, что люди в теории могли бы получить вечную жизнь. Если бы только им было, где жить.

Об этом Кавенкур знать не мог, но именно изыскания Изви стали последней каплей для правительств и администраций Солнечной системы, и они начали активно продвигать проект «Человечество». Первоначально предполагалось засекретить открытие Изви, но, в общем, это сделать не получилось и о найденном способе бессмертия разузнали в средствах массовой информации (помощник Изви сливал всё местной газетёнке). Так что когда прогрессивная общественность стала рвать, метать и требовать вечной жизни для всех и каждого, то стало ясно, что рано или поздно придётся делиться. А если делиться вечной жизнью значит, что никто умирать не будет и понадобится намного больше жизненного пространства, чем у людей было сейчас.

Изви Пак за её открытие тут же вписали в команду на «Человечество» ещё даже до того, как был утверждён конечный план постройки корабля. Власти надеялись, что, избавившись от Изви, они смогут погасить пожар недовольства, причиной которого она невольно стала. Вдобавок вместе с ней в грузовой манифест внесли и наиболее ценных представителей ксенофауны. Кто-то в руководстве решил, что европейские многоклеточные могут быть полезны при колонизации, а Изви не возражала против такого мышления. С собой она взяла только двух братьев, один из которых был рекламным агентом, а второй – банковским служащим. Кровь и плоть будущей колонии.

Последним был доктор Макс Кравиц. Трудно было сказать, откуда он точно прибыл на корабль, потому как последние лет пятнадцать Макса Кравица носило по всей Солнечной системе. Кавенкур прочёл в его личном деле всю историю перемещений доктора, из которой выходило, что он побывал на шестидесяти трёх космических объектах. Это был безусловный рекорд, так как андроид не знал иных случаев, когда человек вёл столь активную жизнь. Макс был востребован везде: от планет до номерных станций. Доктор нигде не задерживался больше нескольких месяцев, но было похоже на то, что всех и его тоже устраивало такое положение вещей. Везде ему были рады и нигде насильно не держали. Андроида заинтересовала специальность Макса Кравица и в его деле была запись о том, что он дипломированный хирург, но сфера его профессиональных интересов вышла далеко за пределы обычной хирургии. Макс Кравиц имел опыт в самых разнообразных видах операциях и мог спокойно пересадить чуть ли не любой орган. Так что если у вас отказало сердце, и рядом оказался Макс Кравиц, то считайте, что вам повезло! А если сердце не отказало или рядом не оказался гениальный доктор, то что уж тут поделать – не везёт. Вместе с доктором среди пассажиров летел его маленький сын, который похоже путешествовал вместе с отцом повсюду. Вероятно, полёт на Офелию будет их последним перелётом.

Дюжина человек в консервных банках – надежда всех пассажиров «Человечества» на благополучный полёт. Кавенкур оглядел ещё раз всё помещение. Раз в месяц андроид проверял и все вспомогательные системы в отсеке, хотя в его инструкциях этот пункт отсутствовал, но он решил проявить инициативу.

Кавенкур отправился на капитанский мостик, где он предпочитал находиться, пока не был занят проверкой оборудования или состояния людей в гибернационных камерах. Мостик был хорош тем, что именно на нём постоянно что-то происходило: системы вырабатывали и распределяли энергию, контролировали разнообразные процессы и следили сами за собой.

Глядя на многочисленные панели, Кавенкур на мостике ощущал себя кукловодом в гигантском театре марионеток. Маленькие процессоры центральной системы отсчитывали единицы и нули, направляя миллионы тонн стали и тысячи людей в бездонном космосе на немыслимой скорости. По цепям шло могущество, сканеры отслеживали праведность, по трубам текла жизнь, в резервуарах находился покой. Корабль был похож на рай. Настоящее, подлинное царство Бога, в котором всё устроено в величайшей степени разумно и никакая, даже самая мельчайшая деталь не смеет выбиться из этой вселенской гармонии. Кавенкур взирал сверху на свой рай и ощущал, что даже если бы не было его, то рай жил бы и без него. Бог мог бы быть и мёртв, но он жил и с ним приходилось считаться.

Но иногда Богу нужно было время на отдых; для Кавенкура наступило время седьмого дня. Андроид отвернулся от панелей и направился к самому дальнему терминалу, который был обесточен. Он сел за него и вошёл в режим ожидания, в котором ранее поглощённая и уже обработанная энергетически насыщенная пища начала распадаться и выделять энергию, которая питала андроида. Их строили совсем похожими на людей. Первые модели ещё заряжались от энергосетей, но, впоследствии от этого решено было отказаться. Кавенкур мог есть обычную человеческую еду и её ему бы хватало. Андроидов даже научили изображать сон, чтобы сделать их ещё более человечными. Конечно, Кавенкур мог и часто обходился без «человеческих излишков», каковыми были сон и некоторые другие вещи, свойственные людям, однако, сейчас, во время полёта, не было никакой нужды пренебрегать человечностью. Делать было нечего и можно было поиграть в того, кем Кавенкур и задумывался своими создателями – идеальным помощником.

Процессор в режиме ожидания обрабатывал информацию, полученную за день. Андроид запоминал довольно много бессмысленных вещей и большая часть из них дефрагментировалась во время так называемого сна.

Сигнал тревоги пришел извне, когда процесс дефрагментации был на 79%. Почему-то эту информацию Кавенкур решил запомнить, хотя делать было это абсолютно незачем.

Кавенкур открыл глаза из-за того, что на главной панели мигал красный свет и по мостику разносился тревожный зов. Андроид встал и быстро направился к панели, его внимательный взгляд впился в показания. После того, как ему стало понятно, что произошло, его глаза расширились чуть сильнее, как будто бы он был испуганным человеком. Впрочем, если бы Кавенкур был человеком, ему стало бы страшно.