Оккультные миражи

– Отвлекись ты от своих думок, давай лучше обсудим какую-нибудь глобальную проблему. Что ты все голову себе забиваешь чем попало?

– Какую, например? – поинтересовался майор. Закуривая очередную сигарету.

– Ну, например, о травмах сексуального характера, у мужиков, – хохотнув, предложил тот.

– О чем?

– О том, когда мужики поступают на операционный стол по причине полной или частичной потери своего «достоинства».

– Ты хочешь сказать, что таких много бывает, поэтому есть такая проблема? – усмехнувшись уточнил Захаров. Направляясь к стоящей недалеко машине.

– Да! – Ну, отрезанное или даже откушенное в порыве страсти или ненависти, это скорее экзотика, хотя и она имеет место. Я же имею в виду перелом полового члена.

– Да ну тебя, – отмахнувшись, проговорил Игорь.

– Вот и ну тебя, – хохотнул Рафик, садясь за руль.

– Это куда нужно залезть, чтобы получить перелом?

– Ну, это не совсем перелом, это просто разрыв белочной оболочки. Это происходит из-за чрезмерного или резкого перегибания эрегированного члена. Такое, кстати, сплошь и рядом случается при слишком бурном проведении полового акта, когда случайно меняется траектория движения и мужской орган со всего маху упирается, ну, например, в ягодицу партнерши.

– Вот те на! Выходит, замысловатые позы опасны для здоровья. Чего же Мин-здрав не предупреждает?

– А ты думал! Один случай был с моим знакомым. Он с любовницей так увлекся экспериментами, что упал с ней с кровати. Да, так неудачно, что уперся своей восставшей плотью прямо в пол.

– Да, не повезло полу, – отозвался Захаров смеясь.

– Но и это еще не все.

– Что еще что-то сломал?

– Ну, да! Приехала по вызову «скорая», забрала его в больницу. Ну, в приемном покое санитары положили его на носилки, да понесли на третий этаж.

– И что?

– А он возьми да и расскажи свою историю, а те ржать стали как жеребцы. Ну и уронили его с носилок.

– Живой? – давясь от смеха, спросил Игорь.

– Да, он то живой, а вот ключицу ему сломали, – отозвался Рафик. Вытирая навернувшиеся от смеха слезы. – Знаешь, смех – смехом, а при переломе, например, конечностей пострадавшие испытывают, куда больший оптимизм. Такие же пациенты с такими специфическими травмами частенько страдают от проблем, связанных с психикой. На этой почве порой возникают различные комичные ситуации. На одного пациента травма так сильно повлияла, что он решил добиться правды через суд.

– И какая была мотивировка?

– А ты не поверишь! «Умышленное нанесение тяжких телесных повреждений».

– Невероятно!

– Да, он посчитал, что его подруга выполняла чересчур активно роль наездницы.

– Ну, она же, я так понимаю, не специально? – спросил Игорь, дымя в открытое окно.

– Да, поди там, разбери! Хотя бывает, что травмируют специально.

– Серьезно?

– Да, на полном серьезе.

– Невероятно, – признался Захаров, покачав головой.

– Ну, этот список травм можно продолжить, – со знанием дела продолжил Рафик. – Как бытовых травм, так и производственных.

За разговорами, они и не заметили как приехали к садовому участку Рафика.

– Ладно, Рафик Нишанович, останови я уже дойду помаленьку, – проговорил Игорь. Глядя на приближающуюся вывеску садоводческого товарища. – Был трудный день, разомнусь маленько, а то бок затек совсем.

– Дойдешь?

– Да, помаленьку дойду. Куда же я денусь?

– Повязка новая не мешает?

– Нет, спасибо, запаковал как в магазине.

– Ну, давай, если что, звони. Продукты у тебя есть, пей, ешь, отдыхай, телевизор смотри. Об одном прошу, сиди там тихо, не шуми.

– Не волнуйся, все будет хорошо, езжай.

– Возьми телогрейку, а то в своей куртенке на таком ветру замерзнешь, – по отечески посоветовал Рафик. Доставая из-за спинки сидения промасленную телогрейку. – Бери, бери, а то еще околеешь. Ладно, давай до завтра.

Захаров отрешенно шагал по раскисшей дороге, старательно обходя мутные лужи и напряженно думая о том, что необходимо предпринять в первую очередь в сложившейся ситуации. Длительная отсидка на нелегальном положении не решала всех проблем, скорее наоборот, усугубляла их. Первый же наряд милиции в городе мог опознать в его лице опасного рецидивиста и тогда будет крайне затруднительно приводить какие-то аргументы в свою защиту. Ему было хорошо известно, как может засасывать репрессивная машина, громыхая шестернями, решетками и замками.

Только такая знаковая фигура как Шаман, могла снять с него, майора Захарова – многие, если не все обвинения. Но как снова выйти на него, если он, конечно, еще жив, а не сгорел в аварии, ему было до сих пор неизвестно. Пока он вновь уперся в очередной тупик. Если бы ему еще год назад сказали, что дело, которым он будет заниматься, будет связано с проституцией и что через это дело резко поменяется в худшую сторону его жизнь; он бы никогда не поверил.

«Пожалуй, никто бы не поверил, – подумал он, – в то, что, занимаясь этим вопросом, придется столкнуться с такими трудностями и испытаниями. Хотя нет – это скорее не просто вопрос о проституции и продаже человеческих тел. Это вопрос социального благополучия, который в первую очередь отражается на жизни женщин и девушек. Ведь именно из неблагополучных семей подавляющая часть проституток. Кого теперь в этом винить конкретно?»

Жизнь многих семей в постсоветском государстве напомнила ему эта дорога, такая же разбитая весенней распутицей. «Хотя нет, – подумал он, – разрушение семьи началось еще, пожалуй, в годы гражданской войны, когда брат убивал брата, отец убивал сына.

А в годы репрессий процветали доносы, отречение от родственников. Тяжко отразилось на семье и лихолетье второй мировой войны. Да, пожалуй, шло просто физическое разрушение семьи. Стоит ли удивляться теперь всплеску проституции?

А после военное время, которое под победные фанфары погрузило общество в омут лицемерия, чудовищного вранья. Когда ложь была возведена в ранг государственной политики».

Игорь достал пачку сигарет и, откусив фильтр – с наслаждением закурил.

«А, сегодня мы удивляемся, почему после побоев или надоевших скандалов, девочка запросто убегает из дома и становится бродяжкой. Для того чтобы выжить ей частенько приходиться опуститься на самое дно. Именно из подвалов и выползло на свет божий такое уродливое понятие как «общие девочки». И все это на фоне стремительно молодеющих венерических болезней, которые уже поражают детей одиннадцати – тринадцати лет».

– Расфилософствовался, теоретик, – буркнул Захаров, поежившись от холодного ветра. – Сознайся лучше, что тебя беспокоит, – спросил он сам себя. Неторопливо осматривая прилегающие холмы, заросшие деревьями и кустарниками.

Неожиданно для самого себя его взгляд остановился на той самой дороге, по которой он шел, утопая в грязи по щиколотку. Для не посвященного дачника эта была обыкновенная дорожная колея, по которой в течение дня проехала машина, она то и оставила на ней свой след, но этот след от протектора не принадлежал машине Рафика.

Остановившись, Игорь медленно закурил, всматриваясь в причудливый рисунок отпечатанный в грязи. Сомнений быть не могло, проехала тяжелая машина импортного производства, типа джипа.

«Кого? А главное, зачем понесло в садовое товарищество в такое время года? Да еще за столько километров», – мелькнула мысль. Не найдя ответа Игорь углубился в лес и пошел по его кромке неторопливо к видневшимся дачным домикам. Следы «Нисана» еще какое-то время мелькали среди домов, пока окончательно не затерялись где-то на щебенке. Захаров подошел к забору дачного участка Рафика с противоположной стороны и осторожно осмотрелся, словно садовник, который не может выбрать, как лучше пройти к своему участку. Он уже не раз мысленно поблагодарил Рафика за телогрейку, которая придавала ему вид заштатного работяги – дачника, приехавшего после зимней спячки на свой участок. Не найдя видимых причин для беспокойства, он, поморщившись, протиснулся в небольшую дыру забора и нетвердой походкой направился к дому.

Не торопясь, достал ключ и открыл дверь, отметив при этом, что в его отсутствие ее никто не открывал. Прежде чем сделать шаг в дом, он машинально снял предохранитель и, сжав рукой теплую рукоятку пистолета, распахнул дверь.

Он уже снял ботинки с комьями налипшей грязи, как вдруг раздался тихий голос, который казалось, возник из какого-то нереального далека, но его тон давал четкое представление о том, что от него требовали.

– Стой, где стоишь! А еще лучше замри на время, – прорычал кто-то, не терпящем возражения голосом.

Скосив глаза, майор увидел фигуру невысокого человека, в кожаной куртке, в потертых джинсах, со спортивной шапочкой, державший в руках пистолет. Его заросшее, круглое лицо с оттопыренными ушами, было перекошено от злости.

– Те, че-е надо? – прошептал Игорь, изображая испуг, Лихорадочно соображая, что лучше делать.

– А ты что за фрукт? – вопросом на вопрос буркнул тот, что-то жуя.

– Я то? – тянул Захаров время. Пытаясь определить, сколько человек в доме.

– Ты то, ты то, – передразнил незнакомец. – Стой, где стоишь! А не то башку прострелю.

С этими словами он достал из внутреннего кармана радиостанцию и, вытащив зубами антенну «вышел» в эфир.

Прихожая мгновенно наполнилась атмосферными тресками и шорохами.

– Шато, это я, – проговорил крепыш. С оттопыренными ушами и мясистым носом.

– Что тебе? – прохрипел кто-то в ответ.

– Короче хватит тебе подвалы «бомбить», тут у меня какой-то доходяга заявился… Да нет, на хозяина не похож, вроде как бомж что ли… Ага, у него может блохи или чесотка, а ты обыщи, – брезгливо ответил крепыш, пряча радиостанцию. – А ну давай на пол! Руки «в гору» и давай без глупостей!

– Любители – с облегчением пробормотал Захаров, медленно опускаясь на колени.

– Шевелись, сука! – выпалил неизвестный, подтягивая джинсы.

– Хорошо, хорошо, – бормотал майор. С видом сильно испуганного человека, усыпляя бдительность незнакомца.

В ту же секунду он резко завалился на пол, выстрелив, не вынимая пистолета из кармана. Запрокинув голову – с выпученными от боли глазами, крепыш на мгновение замер, пытаясь сохранить равновесие и понять, что же произошло.

До Захарова донеслось леденящее душу клокотание крови в горле. Еще мгновение и вслед за упавшим пистолетом его тело рухнуло на пол, дергаясь в предсмертных конвульсиях.

Игорь понимал, что нужно быстро занять позицию и приготовиться к встрече какого-то Шато, который был возможно не один. Но тупая боль в раненом боку и пронзительная боль в кисти руки, сжимающей пистолет, буквально парализовала его. Он почувствовал, как стал намокать от крови карман, в котором был спрятан пистолет.

Уворачиваясь от возможного выстрела, и, стреляя при падении, он пренебрег элементарными мерами безопасности, это и стало причиной того, что вороненая сталь пистолета в тесном кармане, закусив кусок мяса у основания большого и указательного пальца, при перезарядке мгновенно вырвало, его.

Стиснув зубы, он зажмурившись медленно сел на холодный пол, прижавшись спиной к стене. Слезы, помимо его воли, ручьями текли по щекам, смазывая картину происходящего. Осторожно, словно вынимает бомбу, он вытащил заляпанный кровью и табачной крошкой, пистолет.

– Твою, мать, – только и смог он выдохнуть, – глядя на окровавленные лохмотья мяса между большим и указательным пальцем.

Поднявшись, он медленно двинулся на кухню, готовый к новым сюрпризам, где стояла литровая бутылка заграничной водки. Открыв зубами пробку, залил рану прямо из бутылки, скрипя при этом стиснутыми зубами и, морщась от боли. Затем оторвал от висевшего рядом фартука кусок ткани, сделав себе перевязку. Боль в руке поутихла, а несколько крупных глотков импортного, раскаленного напитка притупили её.

Вскоре с улицы донеслись голоса и на дорожке, ведущей в дом, появились два человека, лет тридцати, крепкого телосложения. В таких же потертых кожевенных куртках и потасканных джинсах. Кряхтя и матерясь, они тащили разнокалиберные банки с соленьями и вареньями. Которые были видимо экспроприированы у соседей Рафика.

– Не обожретесь? – со злостью спросил Игорь, глядя, как вытягиваются от удивления лица незваных гостей, которые замерли в прихожей.

– А, мы… это…, – забормотал один из них. Невысокого роста, с короткой стрижкой.

– Мы вернем… честно вернем, – подхватил здоровый верзила. Стреляя испуганными глазками, то на окровавленную повязку майора, с дрожащим пистолетом в руке. То на товарища, лежащего в неестественной позе, в луже крови.

– Оружие достали двумя пальцами, бросили на пол и пинком его ко мне, только очень медленно, – зашипел Игорь. – Ваш кореш решил меня маленько огорчить, так я ему за это кадык вырвал. И вам, если что, вырву, не задумываясь. Понятно?

– Да, да, конечно, – закивал коротышка, мгновенно побледнев.

– Слушай, ну давай договоримся? А? – пробормотал верзила. Потирая небритую щеку о плечо.

– Ты на базаре будешь договариваться в мясном ряду, а со мной не надо. Понял? – рявкнул майор.

– Давай, Шато, давай, – умоляюще зашептал приятель. Проворно ставя банки с соленьями, бросая на пол кастет с газовым пистолетом.

– Не пожалеешь? – уточнил Шато, сквозь зубы.

Выстрел разорвал тишину в доме, а одна из банок с огурцами, которую верзила держал в руке, с грохотом разлетелась обдав все осколками стекла, овощами и брызгами от рассола.

– Ты чего, в натуре, – испуганно прошептал Шато. – Дурак, что ли? Чего шмаляешь? Я же только спросил.

– У меня сегодня был тяжелый день, – проговорил Захаров угрожающе. Медленно подходя к бандитам. – Я сейчас вас пол вылизывать заставлю!

– Ну, ты блин… даешь, – пробурчал Шато. Задыхаясь от бессильной ярости, вдыхая расширенными ноздрями воздух. – Ты же мне чуть руку не отстрелил, – шипел он, бросая к ногам пистолет с ножом.

– А теперь снимайте штаны, башмаки и живо в погреб, он у вас под ногами.

– Как, совсем? – уточнил озадаченно коротышка.

– Быстрее, басота! – закричал Игорь. – А, то сейчас вслед за дружком на небеса отправлю! Снимаем портки и быстро вниз.

– Ну, ты блин…Меня же засмеют! – выпалил Шато, качая головой. Казалась он был готов расплакаться от бессильной злости и ярости клокотавшей в нем. Смотря как проворно спускается товарищ по лестнице в подвал.

– Лучше здыхать от стыда, чем от пули! Где машина? – выпалил Захаров. С перекошенным от злости лицом, глядя на обнаженных приятелей, которые переминались с ноги на ногу, стоя босиком на бетонном полу в подвале.

– В низине оставили, – ответил коротыш, нервно потирая руки.

– А золотой ключик, от замка зажигания где?

– У Славки в куртке должны лежать.

– Ты че, в натуре? – осторожно возмутился Шато. – Мы же здесь околеем. Куда ты ехать то собрался, в натуре?

– Не сдохнешь, гнида! – рявкнул майор. – Подвальчик небольшой, метра три на три и холодный – то верно. Но сделан на совесть, все в бетоне. Так, что если закрыть тут вас, то, думаю через несколько часов, бетон вытянет из вас все здоровье. А, вообще, здесь и окочуриться можно. Верно, Шато? Ну, чего ты, дурилка, зубами щелкаешь? Я ведь тебе сейчас внутрь все твои краденые баночки на пол скину, жри – не хочу, все твое. Тебе же шагнуть некуда будет, ну, разве что как йог по стеклам будешь бегать, чтобы свою задницу согреть.

– Чего тебе надо? – взмолился коротышка.

– Мне нужен ваш расклад, друг мой. Вы втроем приехали сюда?

– Да, втроем, – быстро закивал коротышка.

– Заткнись, сука! – рявкнул тихо Шато.

– Играл, не угадал ни одной буквы, – проговорил Игорь, сбрасывая вниз две трехлитровые банки – которые словно бомбы разлетелись от удара о пол. Обдав незваных гостей стеклом с рассолом.

– Ну, ты, че-е-е в натуре…? – выпалил верзила. С испугом глядя, как бетонный пол покрылся осколками стекла вперемешку с маринованными овощами.

– Смотри, не объешься, Шато, – процедил Игорь. – Так зачем же вы в этот дом пожаловали? Кого поджидали? А? Господа хорошие?

– Нам дали адрес, сказали, что нужно квартирантов тут забрать, – испугано ответил коротыш, проворно юркнув за полки.

– Кто дал? – быстро уточнил Игорь, подвигая к краю очередную банку.

– Так, Сема и дал, – прошептал Шато. Подавлено глядя на осколки стекла, усеявшие бетонный пол подвала.

– Сема, Сема, Сема…? Это не директор ли кафешки или трактира?

– Он родимый, – подтвердил верзила. – Ну, чего ты нас тут морить будешь? Отпусти, мы же все тебе рассказали.

– И, что нужно было сделать потом? – перебил его майор.

– К нему, в кофейню, привезти, – выпалил угодливо коротыш.

Не слушая больше причитаний и просьб, Игорь захлопнул крышку и, заперев ее, осторожно сел за кухонный стол, поморщившись от боли в боку.

Нежданные гости основательно подзакусили в его отсутствие. Весь стол был заставлен продуктами, которые ему привез Рафик, а в центре красовалась пустая бутылка из-под водки. Он вдруг почувствовал острый приступ голода и, подумав секунду, взял со стола оставшийся кусок вареной колбасы с батоном душистого хлеба и две банки пива. Не обращая никакого внимания на стук и истерические крики, доносившиеся из подвала, направился, прихватив ключи, на поиски машины, потушив предусмотрительно в подвале свет.

Тупоносый серебристого цвета «Нисан» с тонированными стеклами, словно резвый рысак стоял в низине на обочине дороги.

Вытянув с удовольствием гудящие ноги, Игорь, поморщившись, откинулся на спинку удобного сиденья, бросив взгляд на зеркало заднего вида. Воспаленные красные глаза, небритое лицо– ворот не свежей рубашки.

– Ох, и морда у тебя! – проговорил он сам себе, скептически скривившись, запуская двигатель.

Машина мягко тронулась по проселочной дороге с такой легкостью, словно это была бетонка, без огромных луж и рытвин. Не торопясь, Игорь вывел машину на трассу и, разогнавшись, плавно влился в поток машин, идущих в сторону города.

– Как же бандиты узнали о моей норке? – спросил он сам себя. – Зачем я Семе, или тому, кто приказал вытащить меня с Ситниковой в кафешку? Одни вопросы, просто напасть какая-то, – бормотал он, управляя машиной.

Поток машин с каждым километром уплотнялся, что говорило о приближении поста милиции, стоявшего на въезде в город. Несколько раз его обгоняли на запредельной скорости с мигалками милицейские машины. Эти обгоны не особенно беспокоили его, так как на трассе он мало, чем отличался от добропорядочного автолюбителя. Совсем другое дело проезд на небольшой скорости поста ГИБДД, который, конечно, было бы лучше проскочить в час пересменки постовых, или объехать этот пост по какой-нибудь проселочной дороге. Но объехать этот пост по проселочной дороге не представлялось возможным из-за болота, которое в этой части упиралось в дорогу с двух сторон. А ехать в город по объездной дороге заняло бы, как минимум, час, за который могло произойти много неприятных событий.

Захаров остановил машину в «кармане», где обычно отдыхали дальнобойщики, не доехав метров ста до поста, достал сигарету, закурил и стал наблюдать за работой сотрудников милиции. Его натренированный взгляд позволил ему уже через минуту определить, что проехать через пост не получится. Проскочить на «крутой» машине мимо блюстителей порядка было нереально, все иномарки «выхватывались» ими безжалостно из потока для проверки документов. Остановить попутку, было тоже небезопасно, ведь водители могут узнать в нем «рецидивиста», разыскиваемого милицией.

Вздохнув, он осторожно вылез из машины и, заблокировав, двери, направился пешком к виднеющейся за постом остановке автобуса. Надеясь обойти пост по кромке болота, прячась в густых зарослях камыша. Но обойти пост сзади не получилось, из-за того, что болото практически упиралось в колючую проволоку, которой был обнесен пост с тыльной стороны. Взяв палку, Игорь попробовал замерить глубину, как вдруг услышал чей-то окрик:

– Эй! Мужик! Ты чего там пиявок ловишь?

Скосив глаза, майор увидел в сухих камышах одного из постовых в бронежилете, справлявшего малую нужду.

– Да, я это…, – пробормотал майор, – ключ уронил от машины. Вот никак подхватить не могу.

– А ну, иди сюда, придурок, – закричал сержант раздраженно, застегивая ширинку.

– Ты чего, командир? Чего я сделал? – доброжелательно рассмеялся Игорь. Глядя на ствол автомата, направленный в его сторону.

– Иди сюда, тебе говорят, – не унимался тот. – Я тебя поближе хочу рассмотреть, может ты террорист, и бомбу там заложил.

– Да какую там бомбу, я ключи уронил, – бубнил Захаров. Играя роль обиженного, поднимаясь на насыпь рядом с колючей проволокой. Злясь при этом на весь белый свет, так-как встреча с дежурным капитаном в прокуренной дежурке, не входила в его планы.

– Ты кто такой? – спросил капитан, медленно жуя бутерброд.

– Я майор милиции и это легко проверить. Нужно просто сделать звонок.

– Не учи меня, что я должен делать! – взорвался вдруг капитан. – Сейчас мы разберемся, что ты за фрукт. Удостоверение ты конечно дома забыл?

– Точно, оставил дома, – кивнув пробормотал Игорь.

– Ну, я так и думал…, где-то я тебя уже видел. Степанов!

– Я! – рявкнул сержант.

– Обыщи-ка этого деятеля.

– Есть! – с готовностью ответил тот.

– На каком основании? – сухо спросил майор. – Я буду жаловаться, назовите свою фамилию.

– Перебьешься, – прошептал дежурный, закрывая термос. – Давай, сержант.

– Это мы мигом, – гоготнув, отозвался тот. – А ну, давай, руки «в гору», лицом к стене, ноги на ширину плеч. Деловито распоряжался сержант, подталкивая задержанного стволом автомата.

– Ого! – воскликнул дежурный. Когда к нему на стол легли два пистолета и нож. – Вас в милиции теперь вооружают оружием второй Мировой войны? – А ну, давай его в обезьянник посади! Ишь ты, деятель нашелся! А мы пока разберемся – что ты за фрукт и откуда у тебя стволы.

– Василич, чего-то мне его рожа знакомая. Там, на столе, где-то фотка была, ну помнишь, на инструктаже дали?

– Ага, и вправду, харя знакомая, сейчас найдем, – бормотал дежурный, ища фотографию среди бумаг. – А вот, нашел! А ну-ка поверни этого пидора в профиль. Ну, так и есть! – воскликнул он вскакивая. – Его же по всей стране ищут! Молодец сержант, на премию мы с тобой сегодня сработали как минимум!

– Вот блин, – только и смог выдохнуть тот, еще сильнее упирая ствол автомата между лопаток Игоря. – А говорил, гад, ключи ищет у нас за будкой, я сразу унюхал, что тут что-то не так.

– Давай его в клетку, да поучи уму – разуму, а я пока в управу доложу.

– Есть! – радостно воскликнул сержант, хватая майора за шиворот.

– Послушайте…, – начал, было, Захаров, – я ранен…

Резкий удар прикладом автомата в раненый бок, от которого перехватило дыхание, бросил его на грязный пол. Еще несколько ударов дубинкой и он потерял сознание. Когда же он очнулся, то долго не мог понять, где находится, и как оказался в этом маленьком закрытом помещении с заплеванным полом, запахом человеческого пота и хлорной извести. Прищурив опухший глаз. Захаров с трудом разглядел соседа по камере, давно не бритого с всклокоченными волосами и затасканной одежонке старика.

– Ты кто? – хрипло спросил Игорь.

– Я то? – прошептал тот беззубым ртом. – Я Петруха.

– И за что же ты здесь маешься, Петруха? – прохрипел Захаров. Пытаясь поудобнее сесть на нарах.

– Ну, почему же маюсь? Ночь поджимает, вот я и попросился переночевать, благо дежурный оказался душевным человек.

– Да, уж, – охотно согласился Игорь. Осторожно трогая разбитое лицо. – Человек он действительно приветливый. А сколько же я здесь нахожусь?

– Может час, а может и больше, – пожав плечами, пробормотал старик. – У меня часов нету, да и зачем они мне. А ты говорят разбойник какой-то знаменитый?

– Это тебе капитан напел?

– Ну, да. Говорит, что взяли тебя с пистолетами, и даже бомба у тебя была.

– Была дед, была, – прохрипел Игорь, трогая разбитые губы, – Жаль, что не атомная.

– Ты никак, наверное, банк, какой грабануть хотел? – затаив дыхание, проговорил его сосед.

– Хотел, да видать не судьба, – сокрушенно вздохнув, проговорил Игорь. Только сейчас поняв, что получил удар по голове, из-за которого потерял сознание. И теперь перед глазами вновь периодически включалась дьявольская рулетка.

В этот момент в коридоре послышались шаги, лязг открывающихся запоров и, наконец, скрип открывающейся двери. На пороге стоял все тот же сержант с кривой улыбкой на лице.

– Давай, герой, выплывай – проговорил он, обращаясь к Захарову. – За тобой карету подали.

Медленно встав, Игорь направился к двери. Но, сделав несколько шагов, потерял сознание и грохнулся на бетонный пол. Он почувствовал – как его схватили чьи-то сильные руки и вытащили из подвала в дежурку. Захаров с трудом открыл глаза, попытался понять, кто перед ним стоит.

– Да, это он, – сказал человек, – в общем, я его забираю.

– Нет проблем, задержанный ваш, – ответил капитан, разводя руками.

– Ну, пришел в себя? – проговорил человек. Голос которого был до боли знаком Игорю. – Ну и ладненько, идем в машину, я тебе помогу.

– Ты кто? – прошептал майор, оказавшись на улице.

– Вот те на! Быстро, ты, мил человек зазнался – коль не узнаешь. Или поколотили тебя крепко?

– Коля, это ты? – обрадовано прошептал Захаров, не веря в происходящее.

– Ну; наконец-то! Давай полезай в катафалк. Говорил же я тебе, что не стоит партизанить, хуже только будет.

– Погоди, а как ты узнал, что я здесь?

– Скажи, спасибо, что сообщение из милиции о твоей поимке ко мне попало, – пробормотал Николай. Помогая Захарову сесть в машину. – Вот и бросился тебя спасать! Видишь как все просто.

– Действительно, все просто, – согласился майор. – И куда же мы сейчас едем?

– А это я тебя хотел спросить. Что делать надумал? Может, хватит партизанить? Ведь только хуже будет, да и здоровье поправить не мешало бы. А? Вон видок у тебя какой!

– О моих ничего не слышал? – вместо ответа, спросил Захаров.

– Пока тишина, – развел руками Николай. – Может, у каких знакомых или родственников задержались по дороге?

– Да нет это исключено, – отозвался Игорь, – дай закурить что ли. Что же с ними могло случиться? Их хоть ищут?

– Ориентировки разослали…, одним словом все ищут, включая Крапивина.

– Ищите, Коля, ищите, – прохрипел Игорь тихо, откусывая фильтр сигареты. – Это все, что у меня осталось в этой жизни, и хотя отношения с женой у нас натянутые, все равно это мой тыл.

– Давай, майор, принимай решение. Что дальше делать будешь?

– Ты мне, Коля, вначале ответь, взяли Шамана или нет?

– Если бы взяли, – со злостью чертыхнулся тот. – Все усилия как в песок, – хитрющий гад. Так нарыли кучу мелочевки; а основные как в воду канули. Крапивин от злости прямо пополам трескается, поэтому ты ему сейчас со своей Ситниковой позарез нужен. Я так понимаю, ее ты у Крапивина увел?

– Вот видишь, – прошептал Захаров, дымя сигаретой. – Выходит рано мне еще на свет божий, из норки выползать, если конечно, ты не сдашь. Всем я нужен…

– Нет, майор, я грех на душу не возьму, ты железный мужик и это твоя игра. Да и потом, если я привезу тебя к Крапивину, то он запросто может с тобой расправиться, и все свалить на тебя же, ему сейчас ох как стрелочники нужны.

– А как же ты? С тебя же скальп до задницы снимут за то, что отпустил меня.

– А кто об этом узнает?

– Ну, Крапивин тот же.

– От кого?

– Да от ментов с поста, где меня взяли.

– Я с ними договорился, так что не бери в голову.

– Каким образом?

– Твое счастье, что они в барабаны не ударили, а с нами связались. Одним словом хорошо, что в начале на нас по ориентировке вышли, ну я и подъехал. Так, мол, и так, ошибка вышла, отпустить надо бы офицера невидимого фронта. В общем, я им твои стволы для премии оставил, а тебя забрал.

– Опять я твой, должник, Коля, – отозвался хрипло Игорь.

– Да ладно тебе, майор. Куда тебя отвезти? И вообще есть норка надежная? А то Крапивин везде капканы расставил и ждет, мучается.

– Я в курсе, пускай дальше ждет.

– Смотри, полковник свое дело крепко знает.

– Ничего, еж голой задницы не боится, одолжи мне деньжат с сигаретами, а то менты все выгребли.

– Держи – майор, деньжат, правда, не много.

– А что Дубравин? Запел, гаденыш, или молчит?

– Да, подарок ты Крапивину сделал в лице буха хороший, вот только петь долго он не смог.

– Что-то случилось? – прохрипел Игорь, насторожившись.

– Угадал! Повесился он в КПЗ.

– Повесился или повесили? – скрипнув зубами, уточнил Захаров.

– Официальная версия сам, а там кто его знает, как было.

– Послушай, Николай, у тебя есть запасной ствол взаймы?

– Свой табельный, извини, дать не могу, и запасного нет, а вот финку могу задарить.

– Дай хоть финку, – вздохнув, прошептал Игорь. Осторожно трогая рукой опухший глаз. – А то на меня охота открыта со всех сторон, а отмахнуться одними кулаками не всегда возможно. Высади меня у городского сквера, если можно, а дальше я сам.

– Ты смотри, так отмахивайся, чтобы людей не валять. Заляжь где-нибудь, – посоветовал тот, останавливая машину. – Да отлежись, как следует, пока все не уляжется. Вроде прибыли, что дальше? Или может со мной пойдешь здаваться? Видок у тебя уж больно болезненный.

– Нет, Коля…, еще не все дела переделаны, – отозвался Захаров устало. Внимательно осматриваясь по сторонам. – Ты мне лучше скажи, что ты Крапивину скажешь, насчет меня. Он же тебя в асфальт закатает если узнает. А мне уж больно тебя подводить не хочется.

– Значит он нечего и не узнает, – пожав плечами, буркнул тот.

– Как это?

– Ну, я же ментам объяснил, что произошла ошибка…, так что официально, охота на тебя продолжается, майор.

– Спасибо тебе за все, Николай…, должник я твой. Скажи мне…, только честно! Почему ты мне помогаешь?

Николай несколько минут молча курил, ведя машину, задумчиво глядя куда-то в даль. Затем внимательно посмотрел на Захарова и с остервенением проговорил:

– Такую страну развалили! Народ «раком» поставили…, он теперь не коммунизм строит…, он теперь выживает как только может. Давясь в очередях, страдая от не выплаченных заработных плат и потерянных сбережениях. Заводы закрываются…, шахты нам теперь стали не нужны… Танки режем на металлолом с ракетами, лодки подводные на прикол ставим, летчики не летают, потому что керосина нету… Стыдоба, да и только! Если мы еще друг другу в глотку вцепимся, да сдавать друг друга начнем…, тогда ведь вообще небо на землю рухнет. Да и потом на вольных хлебах, у тебя получается не плохо по следу идти. Вон! Целого бухгалтера Крапивину сдал.

– Спасибо тебе, Николай, – ответил Захаров – пожав его руку. Я твой должник.

Дождавшись пока машина Николая скрылась за поворотом, – Захаров вернулся к дороге, и через несколько минут остановил такси.

– А деньги то у тебя есть? – спросил шофер. Подозрительно окинув взглядом незнакомца.

– Конечно, – проговорил Игорь, показав крупную купюру. Только что нарисовал.

– Ну, тогда поехали, – согласился тот, пожевывая жевачку. – А за вопрос, браток, извини, но уж больно видок у тебя подозрительный, да и запашок опять же бомжовский.