Влад еще раз улыбнулся. Так же открыто и бесхитростно, как улыбался иногда моим шуткам.
– Природа такова. Крысы бегут с тонущего корабля.
Горыныч замахнулся, но бить не стал.
– А если без твоих тухлых приколов?
– Если без приколов, то парень с девушкой на пути к новой, и, возможно даже, светлой, жизни. Помнишь, что я сказал про львиную долю твоих денег? Ну вот, а не львиная доля досталась им. И ты напрасно считал, что план с пистолетом проходит у меня под номером один. Долго, очень долго так и было. Сколько раз я видел во сне, как я всаживаю в тебя пулю за пулей. Смотрю в твои расширенные зрачки. В глаза, такие беспощадные обычно… Гаснущие теперь, стремящиеся поймать взглядом хотя бы край одежды ускользающей от тебя жизни…
– А что же теперь? – гневно прервал его налетчик.
Влад сделал над собой усилие, приподнялся на руках, почти встав на ноги.
– Теперь мне достаточно того, что я уже сделал. Ради денег ты шел на все. Без них ты просто еще один бритоголовый лузер в спортивных штанах с лампасами. Так и не выбившийся в люди и увязший по самые ноздри в девяностых… Как скелет динозавра в смоле… И кроме того…
Договорить он не успел. Я видел, как поднялась рука бандита, слышал короткие хлопки выстрелов. Влада бросило на угол стола, где все еще, притулившись на самом краешке, стояла шахматная доска с так и не доигранной нами партией. Фигуры полетели по сторонам, на миг заполнив пространство дождем черно-белых стрел.
Убийца, в отчаянии сминая бейсболку, обнажил седую голову. Темная материя сползала всё ниже и ниже, открывая лицо. Взгляд, куда более потерянный, чем беспощадный… Впрочем, как я мог быть объективным, видя перед собой глаза отца…
Сегодня я вернулся домой еще засветло. И конверт в почтовом ящике заметил издалека. Кто-то из соседей постарался, занес. Перевернув белый прямоугольник, убедился, что обратного адреса нет. Надорвав конверт, извлек цветную открытку. Сейчас такие открытки на каждом шагу продают. На любой вкус и случай в жизни. Яркие, бросающиеся в глаза обложки, текст, уже любезно составленный за вас. Не надо мучаться, подбирая слова…
На моей восточный мудрец в роскошном золотом тюрбане, скрестив ноги, покуривал кальян на фоне резных куполов и устремленных ввысь минаретов.
Я развернул открытку и бегло пробежал глазами отпечатанные серебром на красивой матовой бумаге строки:
Однажды суфийский мудрец Саади из Шираза направлялся с караваном в Багдад. Случилось так, что, разогнав охрану, на путников напали разбойники.
Когда они подошли к Саади и потребовали его богатства, он протянул главарю стопку книг и несколько монет.
"Я дарю вам эти вещи", – сказал Саади, – и надеюсь, что вы сделаете кое-что для меня".
'Ты наверно хочешь, что бы мы покаялись и стали твоими учениками, мудрейший?' – ухмыляясь и пряча деньги в кошель, спросил предводитель грабителей, склонившись в театральном поклоне.
"Нет. Я не думаю, что могу вас чему-то научить. Просто найдите праведного человека. Отдайте ему эти книги. И позвольте выучиться хотя бы вашим детям, и тогда, возможно, они не повторят ваших ошибок".
Притча была хороша. Но по-настоящему согрела мне сердце лаконичная приписка от руки, скромно притаившаяся в правом нижнем углу листа.
Темно-фиолетовыми чернилами, с каллиграфически безупречным наклоном строки, там была аккуратно выведена запись шахматной нотации – 41.КрG1-Н1=.