216 моряков из 228 погибших на линкоре «Императрица Мария» с воинскими почестями похоронили на Михайловском кладбище Севастополя. Это была трагедия не только флота, но и всего Севастополя. Капитан 2-го ранга А.П. Лукин с глубокой скорбью описывал прощание с погибшими моряками: «Похороны были потрясающими. Провожал весь город. Гудели колокола всех церквей. Гробы утопали в цветах». Описал Лукин и памятник на Михайловском кладбище: «На северном берегу большого рейда высится одинокий курган. На нем, обращенный к морю – огромный, видимый издалека, деревянный крест «Братская могила «Императрицы Марии».
Увы, сегодня ничто в Севастополе не напоминает о полной героизма и самопожертвования борьбе русских моряков за жизнь своего корабля и своих товарищей. Михайловское кладбище снесли в советское время в середине 80-х годов, а сооруженный в память о катастрофе и ее жертвах памятный знак на берегу Корабельной стороны, напротив места катастрофы, в форме Георгиевского креста (по одним сведениям – бронзового, по другим – каменного), который уцелел в годы Великой Отечественной войны, разрушили еще в 50х годах прошлого века. Вот и вся память «благодарных» потомков…
В ходе Первой мировой войны более 15 процентов выпущенных в России аэропланов были гидроаэропланами. Такого не было нигде в мире. По количеству авианесущих кораблей Россия уступала только Великобритании, а по успешности применения морской авиации была признанным лидером среди всех стран. Наши гидроаэропланы бомбили Стамбул, Босфор, Трапезунд, Варну, Ризу, Румелию, Синоп… обеспечивали проведение и защиту десятков малых и крупных десантных операций сухопутных сил, разведку и бомбежку вражеских кораблей, поиск подводных лодок противника, разведку минных полей противника, патрулирование своих минных полей, корректировку огня корабельной артиллерии по укреплениям противника на суше, разведку этих укреплений. Это был несомненный успех! И в этом успехе был вклад и морского летчика лейтенанта Сергея Яковлевича Ярыгина.
24 сентября 1916 года командующий Черноморским флотом вице-адмирал Колчак утвердил «Инструкцию по поиску и уничтожению подводных лодок противника». В инструкции, в частности, рекомендовалось: «Поиск подводных лодок производить впереди по курсу кораблей группой из двух аэропланов. При обнаружении сбросить сигнальный буй и до подхода кораблей находиться в этом районе».
Потерпевшая поражение румынская армия 10 октября 1916 года оставила Констанцу, а 22 ноября – Бухарест. Для обороны Дунайских гирл создали у Исакчи авиационный отряд из шести гидроаэропланов «М-9» и четырех «М-11».
1 ноября 1916 года на перехват двух германских воздушных разведчиков были посланы четыре гидроаэроплана истребителя «М-11» пилотируемые летчиками Рагозиным, Колбасьевым, Марченко и Энгель-Майером с заправкой бензина на 30–50 минут полета. Как писалось в донесении: «…Нагнали немцев (их было двое), одного Рагозин, другого Колбасьев, которые открыли по немцам пулеметный огонь. У Рагозина отказал пулемет, и он вернулся. Колбасьев выработал все топливо и приводнился в двадцати милях от побережья. Из-за неисправности мотора произвел посадку в море Энгель-Майер. Погода была скверная, море настолько бурное, что шлюпка не могла выгрести. При попытке буксировать миноносцем аппараты затонули». Летчиков спасла команда тральщика.
Странно, но в этой ситуации, вместо того чтобы заправить два аэроплана и обеспечить большую продолжительность полета, запас бензина поделили на четыре аэроплана и два из них потеряли. Неграмотное планирование вылетов, если не сказать – головотяпство!
С 30 октября по 1 ноября 1916 года морской летчик лейтенант Ярыгин снова был прикомандирован к гидрокрейсеру «Император Александр I». Запись об этом событии, кстати, последняя на страницах, где фиксировались еще с кадетских и офицерских времен все выходы Ярыгина в море, по годам, месяцам и дням:
Год Суда Общ. число дн. Ранг судна Лейтенант Отметка
1916 г. Кр. Императ. Александр I 2 II Морск. летчик 30 окт. – 1 ноября
(РГА ВМФ Ф. 873. Оп. 28. Д. 73. Л. 2 об.)
Отсутствие дальнейших записей можно объяснить тем, что через три месяца начнется Февральская революция 1917 года, произойдет отречение государя, затем октябрьский переворот. В 1918 году на германских штыках образуется Украинская Держава гетмана Скоропадского, и оказавшийся в Одессе морской летчик Ярыгин уже не будет числиться в кадрах императорского Черноморского флота, а будет участвовать в развязанной большевиками Гражданской войне на стороне белых в авиации генерала Врангеля в Крыму в 1919–1920 годах.
Из Сулины в Севастополь перешли пять дунайских пароходов, переданных Черноморскому флоту. Лучший из них, пароход «Румыния» водоизмещением 4500 тонн, имевший ход до 18 узлов, вооружили четырьмя 152-мм пушками и разместили шесть гидроаэропланов «М-9». Начальник Морского штаба приказом № 388 от 13 ноября 1916 года включил «Румынию» в состав дивизиона гидрокрейсеров, куда вошли «Император Александр I», «Император Николай I» и «Алмаз». Начальником дивизиона назначили капитана 1-го ранга Д. Чайковского.
В отчете вице-адмирала А.В. Колчака о боевой деятельности Черноморского флота в конце 1916 года сообщается о попытке осуществить воздушную операцию в районе Босфора, не состоявшуюся из-за резкого ухудшения погоды. В отчете говорилось: «3 декабря мной были высланы в море гидрокрейсеры «Император Александр I» с 8 аппаратами и «Императора Николай I» с 7 аппаратами с целью совершения на рассвете 5 декабря налета на Константинополь и на обратном пути разведки побережья. В охрану гидрокрейсеров вышли «Евстафий», «Три Святителя» и «Пантелеймон» под командой контр-адмирала Лукина, а 4 декабря на «Императрице Екатерина Великая» отправился и я».
(РГА ВМФ Ф. 418. Оп. 1. Д. 902. Л. 175)
Однако низкая облачность с моросящим дождем и порывами ветра, сильное волнение моря исключили возможность спуска на воду летающих лодок. На следующие сутки погода улучшилась, но фактор внезапности был утрачен, и продолжение операции командующий флотом отменил.
В начале декабря 1916 года приказом Начальника Морского Штаба № 423 было объявлено «Положение о службе морской авиации и воздухоплавания в Российском флоте». Как позже писал в «Кратком историческом очерке развития и организации морской авиации в России с 1911 до начала 1918 года» старший руководитель кафедры ВВС В.М. Академии РККА имени т. Ворошилова С.Э. Столярский: «На обоих главных морских театрах Балтийском и Черноморском создаются воздушные дивизии в составе 2-х бригад и корабельной авиации в каждой. Организация морских воздушных частей… представляла собой следующее.
Воздушная дивизия Черного моря
1-я воздушная Бригада – в составе 2-х воздушных дивизионов из 3-х воздушных отрядов по шесть действующих самолетов в каждом, двух воздушных станций и 7 воздушных постов. Отряд корабельной авиации из 4-х авиационных судов, одного воздушного дивизиона из 4-х воздушных отрядов по 8 действующих самолетов в каждом, одной воздушной станции, отряда дирижаблей, переименованных в 3-й воздушный дивизион 1-й воздушной Бригады.
2-я воздушная Бригада – в составе 3-х воздушных дивизионов из 3-х воздушных отрядов по шесть самолетов в каждом, 3-х воздушных станций и 9 воздушных постов.
В хозяйственном отношении 1-я воздушная Бригада приписана к Севастопольскому порту, 2-я воздушная Бригада – к Батумскому порту.
…Дислокация частей морской авиации Черного моря была такова:
Штаб воздушной дивизии Черного моря – Севастополь.
Штаб 1-й воздушной Бригады – Севастополь.
Штаб 2-й воздушной Бригады – Батуми.
Воздушные дивизионы: Севастополь («Круглая бухта»), Одесса, Керчь, Туапсе, Батуми.
Воздушные станции – Феодосия, Ялта, Евпатория, Ак-Мечеть, Золакары, Овидиополь, Тендра, Кларовка, Анапа, Геленджик, Сочи,
Пицунда, Сухуми, Поти, Ризе, Платака.
Штаб дивизиона корабельной авиации – Севастополь.
Отряд дирижаблей – Севастополь.
Станция змейковых аэростатов – Балаклава».
Незаметно наступила южная зима. Хотя черноморская зима мягкая, но бывают очень сильные ветра. Декабрь холодным и промозглым ветром и дождем хлестал по брезентовым тентам аэропланных ангаров. Погода была нелетная – низкая облачность, ветер и моросящий дождь. Нелетная погода располагает пилотов к беседам и разговорам на различные темы. Сведения черпались из армейских сводок, газет и городских сплетен. Говорили о предстоящей весенней кампании и наступлении на Босфор, об окончании достаточно надоевшей всем войны. Никто не сомневался в конечной победе, но всем хотелось быстрее завершить войну. Одновременно между собой, с глазу на глаз велись и другие разговоры. Говорили о конституции, болтали о готовящемся государственном перевороте, якобы зреющем в Ставке и среди великих князей. Слухи, слухи…
Действительно, после серьезного поражения и «Великого отступления» русской армии в 1915 году общественность и Государственная Дума выражали серьезное недовольство положением в стране. Государь пошел на уступку Думе и отправил в отставку непопулярных министров. Но Государственная Дума требовала, чтобы царь назначил «правительство доверия», которому бы доверяла Дума. Николай II этого не сделал. К требованиям думских депутатов начали присоединяться генералы, видные сановники и даже члены императорской фамилии. К концу 1916 года положение в стране стало откровенно ненормальным. Общество бурлило, думцы с трибуны Государственной Думы в годину войны официально произносили зажигательные антиправительственные, если не сказать, предательские речи, великие князья вместе с военными строили заговоры…
Лейтенант Ярыгин, принимая участие в разговорах сослуживцев, слухи особо на веру не принимал, но многое, о чем говорилось, было похоже на правду. Никогда не бывший значительным в глазах фронтовиков, ореол Николая II к третьему году войны значительно поблек. Сплетни о шпионаже и вероломном предательстве, свившем себе якобы гнездо в царских покоях, не способствовали росту популярности царской семьи, особенно царицы. Больше всего раздражала всех распутинская история – раздутая, лейтенант Ярыгин это прекрасно понимал, до невероятных пределов. Ложь, преувеличение, несправедливость – да, но все же какая-то разлагающая, возбуждающая общественное мнение подоплека во всех этих сплетнях была…
Действительно, оценка личности Николая II всегда была крайне противоречива. В советское время «Большая Советская Энциклопедия» 1968–1978 года издания так характеризовала последнего русского монарха Николая II: «У Н. II были недостаточные для государственного деятеля умственные способности, он отличался безволием, которое сочеталось с упрямством в решении вопросов, связанных с его личным престижем. К концу царствования Н. II решение многих государственных вопросов сосредоточились в руках царицы. Мистически настроенная и неуравновешенная царица, а через нее и Н. II оказались под влиянием различных авантюристов».
Подобные оценки за многие десятки лет превратились в устойчивые стереотипы. Хотя граф Витте, хорошо знавший царя и находившийся в оппозиции Николаю II, отмечал определенные выдающиеся качества Николая: «Император Николай II человек, несомненно, очень быстрого ума и быстрых способностей; он вообще все быстро схватывает и понимает. Как я уже имел случай говорить: в этом отношении по своим способностям он стоит гораздо выше своего Августейшего Отца».
То, что враги России и «пятая колонна» специально распространяли ложь и клевету о царской семье, теперь, спустя сто лет, понятно. Это была идеологическая война, война без стыда и совести. Но современники, работавшие вместе с Николаем, уже тогда давали и иные оценки личности царя. Так, сподвижник Петра Столыпина Н.А. Павлов после революции вспоминал: «И вот теперь, спустя семь лет после измены всех… мы все еще слышим: «Безволен, слаб, был не на высоте… Распутин». И прочее… Клевета совершила свое подлое дело – свела в могилу лучшего русского человека… Он умер, а клевета еще не умолкла. Перья пишут. Языки говорят… Государь во все время, и до последнего часа, проявил громадное напряжение характера, выдержку и… волю».
Как известно, правда, как всегда, где-то посередине. И все-таки характер – характером, но судят в конечном итоге по делам. Так своими деяниями Николай II обеспечил России: самые быстрые в мире темпы промышленного роста; внутреннюю экономическую стабильность за счет золотого обеспечения рубля; массовое и бесплатное образование; доступную и бесплатную медицину; решительно подавил беспорядки 1905 года; как Верховный главнокомандующий армией в мировой войне добился фактического разгрома Германии к началу 1917 году; пошел на решительные меры по подавлению восстания в феврале 1917 года, послав в Петроград войска, но из-за измены генералитета потерпел неудачу. Да и сам факт свержения вовсе не признак слабости, а лишь подтверждение заговора ближайших подданных.
Как считает современный исследователь А.А. Борисюк: «…Дела Николая II не дают оснований оценивать его как плохого лидера: ему удалось совершить выдающиеся достижения – политические, экономические, военные».
Отголоски событий, происходящих в Петрограде, докатывались до самых дальних пределов Российской империи. Но авиация Черноморского флота продолжала свою боевую работу. Военный летчик В.М. Ткачев позже, в своих воспоминаниях писал: «В городах страны, богатейшей продуктами питания, начал ощущаться недостаток продовольствия, прокатились погромы, вспыхивали забастовки. Мы, летчики, мало разбирались в …событиях, происходивших в стране, и в том, что переживала в те дни наша Родина. В авиационных частях фронта сохранялась деловая и боевая атмосфера».
Убийство старца Распутина 18 декабря 1916 года высокородными заговорщиками было встречено ликованием, но ненадолго…
Более чем двадцатилетнее правление Николая II, прозванного «кровавым», конечно, было не более кровавым, чем правление Ивана Грозного или Петра I, к слову, по политическим мотивам в России в течение ХIХ века было казнено всего 41 человек, привело страну к самому высокому в мире росту экономики – 7% в год. Не ввяжись Россия в войну, что ряд историков считает фатальной ошибкой Николая II, хотя даже при беглом анализе обстановки становится понятным, что Россия вряд ли могла остаться в стороне от войны, развитие страны могло идти еще более высокими темпами. Но, к сожалению, за время своего правления Николай II действительно совершил ряд безусловных ошибок. Николай II не придавал особого значения прессе, не желал заниматься контрпропагандой, хотя среди либералов и революционеров хватало талантливых агитаторов – противников самодержавия. Как ни странно, но в России не существовало правительственной прессы, которая могла бы заботиться об имидже правительства и личном имидже Николая II. Следующее – провальная кадровая политика, когда за два с половиной года войны сменились четыре премьер-министра, шесть министров внутренних дел, четыре военных министра, четыре министра земледелия. Эта «министерская чехарда» привела к тому, что вокруг царя не осталось преданных людей, кроме генералов, которые его без зазрения совести и предали в трудный момент. Не менее серьезным недостатком в глазах общества была нерешительность царя в принятии решений. Его невнятные и порой половинчатые решения иногда вредили ему больше, чем вообще отсутствие решений. Конечно, каждая из этих ошибок в отдельности не была фатальной, но все вместе они привели к тому трагическому положению, в котором оказалась Россия в конце 1916 года.
С боями на фронтах, с транспортной разрухой, с разрушающейся финансовой системой, с резким ростом цен на продукты питания, с политическим противостоянием правительству, с заговорами генералитета и великих князей с целью переворота и царского отречения, с забастовками рабочих на заводах заканчивался военный 1916 год.
Наступил 1917 год. К этому времени русские войска, наращивая превосходство над Германией, успешно продвинулись по территории врага, заняв часть Австрии, насквозь пройдя Турцию, стояли в 100 километрах от границы современной Сирии. Состоявшаяся в Петрограде зимой 1917 года конференция стран Антанты обсуждала последний, завершающий удар силами всех фронтов, а также принципы устройства послевоенного мира. Победа была почти свершившимся фактом. Обсуждались уже такие подробности, как форма, в которой состоится парад Победы Русской армии в побежденном Берлине. Конференция подтвердила решение осенней сессии 1916 года в Шантильи о том, что с началом весны союзники должны вести активные действия, а летом перейти в стратегическое наступление на важнейших фронтах, для России – на Западном и Северном. Поэтому Ставка Верховного Главнокомандования стала уделять повышенное внимание Балтийскому флоту. Черноморский флот должен был продолжать блокаду Босфора, оказывая содействие нашим войскам на Румынском и Кавказском фронтах, и вести подготовку к проведению крупной десантной операции на Босфоре.
На Черном море зима была в тот год чрезвычайно суровой по местным климатическим меркам. Но несмотря на это летчики Черноморского флота проводили тактическую разведку возле Дунайских гирл. К началу 1917 года силы морской авиации Черноморского флота выросли до 150 гидроаэропланов и аэропланов сухопутного базирования. Политические события февраля, отречение царя, приход к власти Временного правительства, почти никак не отразились на боевой деятельности Черноморского флота. С целью подготовки к предстоящей высадке десанта для завладения Босфором были проведены несколько воздушных разведок с гидрокрейсеров «Император Александр I», «Император Николай I» и «Румыния» под прикрытием линкора «Императрица Екатерина Великая», крейсера «Память Меркурия» и эсминцев. Во время проведения воздушной разведки в начале марта 1917 года гидроаэроплан летчика лейтенанта Сергеева был обстрелян и из-за повреждения бензинового бака вынужденно сел на воду. Лейтенант Сергеев и его наблюдатель унтер-офицер Тур, угрожая пулеметом, захватили находившуюся неподалеку турецкую шхуну и пошли на ней курсом к гидрокрейсерам. Вот как описывают это боевой эпизод В.М. Коновалов и И.В. Козырь в работе «История авиации. Пленивший шхуну самолетом»: «…12 марта 1917 года 8-му гидроотряду Черноморского флота, в котором служил лейтенант Сергеев, было приказано погрузиться на корабли и отправиться в район Босфора. Пилотам наряду с выполнением задач разведки и аэрофотосъемки береговой полосы предстояло уничтожить бомбами артиллерийские батареи противника, установленные на мысе Кара-Бурун». Это был один из самых фантастических полетов в истории морской авиации.
Вот как описаны эти события в «Боевой летописи русского флота»: «Гидросамолет авиации Черноморского флота под командой летчика лейтенанта Михаила Сергеева и при наблюдателе унтер-офицере Феликсе Тур, получив при обстреле во время воздушной разведки над Босфором пулевую пробоину в бензиновом баке, из которого вытек бензин, вынужден был спланировать на воду в районе Деркоса (Румелийский берег) вне видимости сопровождавших русских судов. Подобрав вернувшиеся самолеты и считая самолет лейтенанта Сергеева сбитым или захваченным, корабли ушли в Севастополь. Тем временем Сергеев и Тур, увидев недалеко от себя турецкую шхуну, пользуясь остатками бензина, пошли на нее в атаку и, открыв огонь из пулемета, вынудили турок спешно оставить шхуну и на шлюпке бежать на берег. Захватив шхуну, летчики уничтожили самолет, предварительно сняв с него все ценные части, пулемет, компас и, подняв паруса, пошли в Севастополь. После шестисуточного плавания, выдержав шторм, без провизии и почти без воды, летчики прибыли к Джарылгачской косе, где, дав о себе знать через пост СНиС, были приняты на высланный за ними миноносец».
Все так и было. В сохранившемся в РГА ВМФ донесении командующего Черноморским флотом «Действия Черноморского флота с 15-го марта по 1-е апреля 1917 года» этому происшествию посвящен раздел «Возвращение летчика лейтенанта Сергеева от Босфора»:
«…19-го марта с поста пограничной стражи «Старо-Оскольский, находящегося на Джарылгацкой косе, поступило в штаб донесение о приходе к посту парусной шхуны с считавшимися пропавшими без вести лейтенантом Сергеевым и унтер-офицером Тур. В тот же день за ними был послан миноносец «Громкий», который доставил их в Севастополь. Из доклада Сергеева, выяснилось, что во время разведки турецкой пулей был пробит бензиновый бак его аппарата… Увидев невдалеке от себя турецкую шхуну, летчики, используя остатки бензина, пошли на нее в атаку и, открыв огонь из пулемета, заставили экипаж на ялике покинуть шхуну, которую и захватили. …Летчики под парусами оправились по направлению Севастополя почти без всякой провизии (на шхуне ими было найдено несколько кусков хлеба и немного воды). Выдержав шторм, в конце шестых суток, летчики подошли к Джарылгацкой косе».
(РГА ВМФ Ф. 418. Оп. 1. Д. 902 Л. 257)
Отличившийся пилот лейтенант М.М. Сергеев был вызван к командующему Черноморским флотом А.В. Колчаку. Впечатлениями об этой встрече Сергеев поделился в своих воспоминаниях: «На другой же день меня вызвали к Колчаку в штаб Черноморского флота на линкор «Георгий Победоносец». В каюте адмирала я увидел перед собой еще совсем молодого адмирала, низкого роста, брюнета с орлиным носом, короткой стрижкой, с энергичными и волевыми чертами лица. Он меня поздравил с захватом приза и внимательно выслушал рассказ о пленении шхуны самолетом – первом в истории авиации. Через неделю мне было вручено Георгиевское оружие».
Весной 1917 года на Черном море лейтенант Г. Корнилович осуществил атаку своим самолетом вражеской подводной лодки, сбросив на нее авиабомбу. А. Смирнов пишет: «Весной 1917 года лейтенант флота авиатор Георгий Корнилович совершил первую в истории атаку на немецкую подводную лодку «UB-7». Та уже выпустила первую торпеду в гидрокрейсер «Румыния» и приготовилась к повторному выстрелу… Субмарину, правда, не потопили, но гидросамолет сбросил на нее авиабомбу. Командир «UB-7», сообразив, что на охоту за его подводным кораблем могут прилететь и другие аэропланы, поспешил нырнуть на максимальную глубину и дать полный ход».
В начале апреля 1917 года гидроаэропланы с гидрокрейсеров «Император Александр I», «Император Николай I» и «Румыния» провели очередной налет на Босфор. Задание было выполнено успешно. Несмотря на обстрел противником, было сделано 70 фотографических снимков и сброшены бомбы на батареи врага.
В первых числах мая 1917 года в район Констанцы вышел отряд гидрокрейсеров в сопровождении четырех эскадренных миноносцев. На следующий день к отряду присоединился эскадренный миноносец «Капитан-лейтенант Баранов» с двумя катерами. Из восьми гидроаэропланов, посланных в разведку, один был приведен на буксире к гидрокрейсеру, эскадренным миноносцем «Лейтенант Шестаков». Два гидроаэроплана погибли. Именно в этот день, во время очередного полета в район Констанцы, летчик М. Сергеев, возвращаясь с задания, был атакован тремя германскими аэропланами, один из которых он сбил, но сам не смог уклониться от пулеметной очереди, был ранен и попал в плен. Из пяти остальных только один смог разведать Констанцу. Неудача объясняется низкой облачностью и действиями авиации противника.
В этом налета участвовал лейтенант Качинский, летевший на «М-9», базировавшемся на «Императоре Николае I». Его заданием было сфотографировать укрепления Констанцы. На обратном пути, в сопровождении другого гидроаэроплана «М-9», он не смог найти свой гидрокрейсер из-за густого тумана. Чтобы не тратить понапрасну горючее, оба гидроаэроплана сели на воду. Переговоривши друг с другом, летчики решили лететь к румынскому берегу, аэропланы уничтожить и затем пробираться на север в расположение русских войск. Второй летчик поднялся и улетел, а аппарат Качинского закапризничал. Качинский сбросил за борт пулемет и другие предметы, но аппарат не поднимался. Для похода в Румынию по воде не хватало запаса горючего, и оставшемуся на воде гидроаэроплану грозила опасность быть перевернутым в случае свежей погоды. Вскоре из тумана вынырнули два германских гидроаэроплана. Покружившись над гидроаэропланом Качинского, один из них сел неподалеку и, наведя пулемет на Качинского и его наблюдателя поручика Нагорного, приказал им броситься в воду и плыть к его самолету. Другой немец в то время улетел, вероятно за подмогой. Наши летчики не хотели сдаваться. Положение было безвыходное. Вдруг Качинский услышал звук артиллерийского выстрела, затем другой и увидел падение снарядов неподалеку. Скоро, извергая клубы дыма, показался миноносец «Лейтенант Шестаков», которым командовал капитан 2 ранга Терентьев и на котором лейтенант Качинский плавал старшим офицером в ноябре и декабре 1915 года. Видя приближающийся миноносец, германец взлетел, сделал несколько кругов, обстреливая наших летчиков из пулемета, и потом взял курс на Румынию. К счастью, никто из летчиков не пострадал, и их аппарат был отбуксирован к гидрокрейсеру. Другой же гидроаэроплан, полетевший в Румынию, был сбит неприятелем, и летчики были взяты в плен.
Весной 1917 года, после всех революционных событий произошедших в стране и на флоте, гидрокрейсер «Император Александр I» переименовали в «Республиканец», а гидрокрейсер «Император Николай I» – в «Авиатор». В конце мая 1917 года гидрокрейсер «Авиатор» и три эскадренных миноносца вышли в район Синопа для обстрела береговых целей. Были сняты фотографии турецких укреплений и сброшены на них бомбы. Это был последний поход гидрокрейсера «Авиатор». На этом боевая деятельность морской авиации Черноморского флота завершилась. А осенью 1917 года военные действия на Черном море фактически прекратились.
Наступили смутные времена…