План подготовки по штурманской специальности выполнен на 100% с общей оценкой – «хорошо».
План по артиллерийской подготовке выполнен на 100% с общей оценкой – «хорошо».
План по минно-торпедной подготовке выполнен на 100% с общей оценкой – «хорошо». При выполнении плана выпущено 229 практических торпед и установлено 38 практических мин.
План подготовки по наблюдению и связи выполнен на 100%, с общей оценкой – «вполне удовлетворительно».
В бригаде по состоянию на 1 октября1952 года имеется 51 классный специалист, из них 1 – первого класса, 50 – второго класса».
Усилия, предпринятые командованием и офицерским составом бригады, дали свои плоды. 86 Сахалинская Бригада торпедных катеров была готова к выполнению возложенных на нее боевых задач. В этом общем успехе был и повседневный труд дивизионного минера 275 дивизиона ТКА старшего лейтенанта В.К. Лозы.
В октябре 1952 года собрался Пленум ЦК КПСС, на котором выступил И.В. Сталин.
Пленум сформировал еще более узкий оперативный орган – так называемую, «руководящую пятерку» состоящую из Берия, Булганина, Маленкова, Сталина и Хрущева.
Генеральный секретарь на Пленуме избран не был, потому что И.В. Сталин высказал пожелание об избрании нового Генерального секретаря. Однако, на это никто не согласился.
Как писал историк С. Кремлев в книге «Лаврентий Берия «Пожить бы еще лет 20!»:
«Такой шаг Сталина часто подают как якобы иезуитское с его стороны «испытание верности» соратников, но Сталин никогда так мелко не плавал. Он действительно устал, с одной стороны, а с другой стороны… видел в перспективе изменение положения и роли КПСС в советском обществе. …Сталин …в скором будущем видел себя на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Приближалась очередная сессия Верховного Совета, и избрание Сталина официальным главой Советского государства автоматически перемещало бы центр власти из партийных органов в советские».
Такое объяснение действий Сталина, считают историки, понятно и объективно, если предположить, что Иосиф Виссарионович ясно понимал свою не легитимность, в глазах мирового сообщества, как приемника большевиков, взявших власть путем переворота, а не всенародно избранных Учредительным собранием. XIX съезд партии закончился и преобразования и изменения начались незамедлительно. 31 октября 1952 года был смещен Министр судостроительной промышленности СССР В.А.Малышев. Вместо него был назначен инженер-контр-адмирал И.И Носенко.
В середине ноября закончилась навигация у катерников. Приказом командира 18 Дивизии № 00372 от 12.11.52 г. торпедные катера были подняты из воды.
«13-14 ноября 1952 года был произведен подъем торпедных катеров на стенку для зимней дислокации. Поднято 54 торпедных катера».
Для дивизионного минера 275 дивизиона старшего лейтенанта В.К.Лозы прошедшая навигация могла быть последней навигацией на торпедных катерах, потому что в начале будущего года он направлялся учиться в Владивосток на «классы», и как там повернется дело и куда его направят кадровики после «классов», как говорится «одному Богу известно!».
1 ноября 1952 года США на атолле Энивегок в Тихом океане испытали водородную бомбу мощностью 12 мегатонн, и начали патрулирование границ США новейшими стратегическими 8-ми моторными бомбардировщиками «В-52», носителями атомных бомб.
5 ноября 1952 года, накануне праздника 35-летия Великой Октябрьской Социалистической Революции, страшная природная катастрофа – чудовищная волна цунами, обрушилась на Курильские острова и южную часть восточного побережья Камчатки, собрав жуткий урожай человеческих жертв и разрушений. Причиной цунами было подводное землетрясение в Тихом океане. Высота волны в некоторых местах достигала 18 метров.
В тот день, 5 ноября, газета «Тихоокеанская вахта» вышла с передовой статьей «Всюду проявлять бдительность»: «…Война в Корее требует от моряков бдительности, бдительности и еще раз бдительности…», но в газете не было ни слова о катастрофе на Курилах. Не было информации в газетах и в последующие дни. В советской прессе о трагедии не просочилось ни строчки, наверное, потому, что в это время улицы городов и сел страны были украшены красными флагами и транспарантами – советский народ с воодушевлением встречал 35-ю годовщину Великого Октября.
Очень скоро по Приморскому краю поползли слухи о случившейся трагедии. Слухам способствовало то, что из Хабаровска и Комсомольска-на-Амуре во Владивосток срочно выезжали врачи…
Время было строгое, информация засекречивалась, разглашение приравнивалось к паникерству. Завеса секретности пеленой скрыла от советских людей страшную природную катастрофу. Лишь через тридцать лет страна узнала правду о цунами.
Город Северо-Курильск, был уничтожен. Сметены курильские и камчатские поселки: Утесный, Левашово, Рифовый, Каменистый, Прибрежный, Галкино, Океанский, Подгорный, Майор Ван, Шелехово, Савушкино, Козыревский, Бабушкино, Байково и другие.
По официальным данным погибло 2336 человек. Проведенные в последние годы независимые исследования говорят о 7802 погибших, но это только жертвы среди гражданского населения. Были еще военные и заключенные, которых вообще никто не считал. Таким образом, возможное число жертв землетрясения и цунами достигает 13-17 тысяч человек. Северо-Курильское цунами 1952 года стало одним из пяти крупнейших за всю историю ХХ века.
Историческая справка
5 ноября 1952 года в 200 километрах к юго-востоку от Петропавловска на дне Тихого океана, в пределах Курило-Камчатского глубоководного желоба, произошло землетрясение силой 8-9 баллов. Очаг землетрясения находился на глубине 20-30 км. Разрушениями от землетрясения было охвачено побережье на протяжении 700 километров: от полуострова Кроноцкого до северных Курильских островов. Разрушительное цунами подошло к восточным берегам Камчатки и Курильских островов через 45 минут, после землетрясения и началось с понижения уровня моря.
Первая гигантская волна захлестнула сушу, через 15-20 минут после первой подошла вторая, еще большая волна. Через несколько минут после второй – третья, более слабая волна. Очевидец событий старший лейтенант госбезопасности М.П.Дерябин докладывал:
Специальное донесение начальника Северо-Курильского отделения милиции о стихийном бедствии цунами, произошедшем в Северо-Курильском районе 5 ноября 1952 г.
В 4 часа утра 5 ноября 1952 года в г. Северо-Курильске и районе началось сильное землетрясение, продолжавшееся примерно 30 мин.¸ которым были повреждены здания и разрушены печи в домах.
Еще продолжались незначительные колебания, когда я направился в районный отдел милиции… По пути в райотдел я наблюдал трещины в земле величиной от 5 до 20 см шириной, образовавшиеся в результате землетрясения. … В это время никаких толчков уже не было, была очень тихая погода… Не успели мы дойти до райотдела, как услышали большой силы шум, затем треск со стороны моря. Оглянувшись, мы увидели большой высоты водяной вал, наступавший с моря на остров.
… Я отдал распоряжение открыть стрельбу из личного оружия и кричать: «Идет вода!», одновременно отступая к сопкам. Услышав шум и крики, люди начали выбегать из квартир в чем были одеты (большинство в нижнем белье, босиком) и бежать в сопки.
Примерно через10-15 минут первый вал воды начал сходить, и часть людей пошла к своим домам собирать уцелевшие вещи…
В это время, то есть примерно через 15-20 минут после отхода первой волны, вновь хлынул вал воды еще большей силы и величины, чем первый. Люди, думая, что все уже кончилось (многие убитые горем потери своих близких, детей и имущества), спустились с сопок и начали расселяться в уцелевших домах, чтобы согреться и одеть себя. Вода, не встречая на своем пути сопротивления (первый вал смел значительную часть зданий), с исключительной быстротой и силой хлынула на сушу, совершенно уничтожая оставшиеся дома и постройки. Этой волной был разрушен весь город и погибла большая часть населения.
Не успела сойти вода второй волны, как в третий раз хлынула вода и вынесла в море почти все, что находилось из построек в городе. На протяжении 20-30 минут (время двух почти одновременных волн огромной силы) в городе стоял ужасный шум бурлящей воды и ломающихся зданий. Дома и крыши домов кидало, как спичечные коробки, и уносило в море. Пролив, разделяющий острова Парамушир и Шумшу, сплошь был заполнен плавающими домами, крышами и другими обломками. Это было около 6 часов утра 5 ноября 1952 года…
Старший лейтенант госбезопасности М.П. Дерябин.
В Советской Гавани информация о случившейся трагедии была получена из штаба флота. Все тяжело переживали случившееся…
По приказанию командующего флотом корабли 2-ой Тихоокеанской гидрографической экспедиции, под руководством Б.И. Пийпа, экстренно вышли из Петропавловска-на-Камчатке для оказания помощи жителям островов Шумшу и Парамушир, пострадавшим от цунами.
12 ноября 1952 года в советское небо в ответ на патрулирование американских «В-52», поднялся гигантский турбовинтовой стратегический бомбардировщик носитель атомных бомб «ТУ-95».
В середине ноября 1952 года в Приморье стояла уже настоящая зима. Мороз достигал 20 градусов, да еще сильный ветер. Погода – жуткая. На общей кухне длинного одноэтажного здания, где жила семья старшего лейтенанта В.К. Лозы было очень холодно, зато, как шутили между собой соседи, прекрасно сохранялись продукты.
18 ноября 1952 года Военно-Морским министром СССР вице-адмиралом Н.Г. Кузнецовым были утверждены «Основные направления в развитии и создании оружия, вооружения и важнейших технических средств ВМС».
В течение ноября – декабря 1952 года у юго-восточных границ СССР с Кореей и на северо-восточной границе СССР – США назревал военный конфликт. Миллионы людей находились в постоянном напряжении в ожидании войны между СССР и США.
К середине декабря, как в США, так и в СССР были аккуратно взвешены все «За» и все «Против», и американским командованием было принято решение о выводе 7-го флота США из Охотского моря, а с аэродромов Южной Кореи были убраны бомбардировщики «Б-29АА» – носители атомных бомб; со стороны СССР была прекращена переброска ВДВ к границе, а из Приамурья были отозваны корабли Амурской флотилии. Напряжение, длившееся два с половиной года, начало спадать.
Президент США Г. Трумэн отказался от рассмотрения планов стратегических ударов по СССР с корейского плацдарма. На фронте наступило затишье.
Соединенные войска «добровольцев» КНР и армии Северной Кореи использовали передышку для восполнения потерь в технике и людях. В результате весенне-летнего наступления армии США, потери с обеих сторон составили более 100 тысяч человек. Американцы потеряли за этот период до 20 тысяч человек только убитыми, что вызвало в США новые протесты и демонстрации за мирное решение Корейского вопроса.
В декабре 1952 года тихо, без излишней огласки, был арестован руководитель личной охраны Сталина генерал Н.С. Власик и отстранен от руководства руководитель секретариата Сталина Поскребышев.
14 декабря 1952 года Тихоокеанский флот содрогнулся от трагической гибели в мирное время в Татарском проливе при выполнении задач боевой подготовки дизельной подводной лодки С-117 90-й бригады ПЛ 7-го ВМФ, базировавшейся в Советской Гавани. Командовал лодкой опытный подводник капитан 2 ранга В.А. Красников. Погибли все. Катастрофа унесла жизни 52 человек, в том числе 12 офицеров.
На флоте говорили, что подводной лодке в ходе учений была поставлена задача – занять позицию недалеко от входа в бухту сахалинского города Холмска и контролировать выходящие из порта суда. «Противника» обозначал корабль-цель «ЦЛ-27», который должен был выходить из Холмска.
В 20 часов 25 минут по местному времени 14 декабря оперативный дежурный штаба флота оповестил корабли и суда об обнаружении в районе Холмска плавающей мины. Дрейфующую мину заметили с берегового поста СНИС. В 20 часов 30 минут командующему 7-м ВМФ доложили об обнаружении плавающей мины и о местонахождении кораблей 90-ой бригады ПЛ.
В 00 часов 25 минут 15 декабря оперативный дежурный передал на корабли и суда, находящиеся в море, уточненные координаты плавающей мины. В 01 час 06 минут от командира подводной лодки «С-117» было получено подтверждение на переданную радиограмму.
В 19 часов 15 декабря командир бригады затребовал от ПЛ «С-117», сообщить свои координаты. Подводная лодка не ответила. В течение всей ночи штаб бригады продолжал вызывать «С-117». Но эфир молчал. В 19 часов 16 декабря подводной лодке «С-117» передали приказание включить ходовые огни и немедленно возвращаться в Советскую Гавань. На радиограмму ПЛ не ответила.
В 04 часа 00 минут 17 декабря поступил приказ начать поиски пропавшей ПЛ «С-117». Поиск осуществляла партия тральщиков «ТЩ-524» и «ТЩ-588», вышедших из Советской Гавани. Кроме этого, поиск осуществляли эскадренный миноносец «Верткий» и подводные лодки «С-119» и «С-120». С воздуха поиск лодки вели два самолета, один из Советской Гавани, другой из Корсакова.
Офицеры и матросы в Совгавани были потрясены известием о трагедии с «С-117».
Старший лейтенант Виталий Карпович Лоза остро переживал случившееся. Виталий лично знал офицеров с «С-117». Они часто отдыхали вместе.
– Кажется совсем недавно, 4 мая, – вспоминал Виталий, – он был приглашен на первомайский вечер, который устраивали подводники в Доме Красной Армии и Флота. Были там ребята и «С-117».
– Какое горе, какая трагедия. В мирное время лодка бесследно исчезла – переживал Виталий.
Участник тех событий, рассказывает в статье «Подводная лодка С-117: катастрофы и катаклизмы» о следующем: «Все мы были потрясены известием о трагедии со «сто семнадцатой», в том, что с лодкой случилась именно трагедия, сомнений ни у кого не было. …Когда все случилось, вспомнили, что и командир лодки Красников, и командир бригады Прокофьев, не хотели, чтобы С-117 участвовала в учениях. Они просили для нее оргпериод, чтобы восстановить боеготовность, чтобы люди немного переключились с ремонта на боевую учебу…».
Для расследования обстоятельств гибели подводной лодки была создана Комиссия под председательством адмирала Андреева. По результатам работы комиссии И.В. Сталину был представлен документ следующего содержания:
Товарищу Сталину И.В.
Докладываем об обстоятельствах гибели подводной лодки С-117 Седьмого военно-морского флота. 16 декабря 1952 г. 90-я бригада подводных лодок базирующаяся на Советскую Гавань, проводила тактическое задание по атаке группы подводных лодок во взаимодействии с разведывательной авиацией, условно изображаемого конвоя. Учение проводилось в районе Татарского пролива к югу от Советской Гавани. Руководил учениями командир 90-ой бригады подводных лодок капитан 1 ранга Прокофьев. План учений был рассмотрен и утвержден Командующим флотом т. Холостяковым…
В виду того, что достоверных данных о причинах гибели подводной лодки нет, об обстоятельствах гибели подводной лодки можно только предполагать. Наиболее вероятно, что гибель подводной лодки С-117 могла произойти при следующих обстоятельствах: неправильное управление лодкой при погружении и при маневрировании под водой; неисправность материальной части лодки; столкновение с судном или кораблем. Был тщательно изучен личный состав подводной лодки С-117 и рассмотрены возможности преднамеренного ухода подводной лодки в Японию или насильственного увода ее американцами. Личный состав имел высокое политико-моральное состояние и являлся политически надежным, поэтому уход лодки в Японию не представляется вероятным. Поиск подводной лодки продолжается…».
Поиски С-117 продолжались еще целый год, но результатов не дали.
Как писал Главнокомандующий ВМС Кузнецов Министру Обороны СССР Булганину: «…Военно-морские силы в течение 1953 года проводили поиски подводной лодки С-117… Никаких признаков местонахождения погибшей подводной лодки при поиске не обнаружено. Следует полагать, что подводная лодка С-117 затонула на больших глубинах, поэтому дальнейшие действия по поиску подводной лодки С-117 прекращены».
Гибель в мирное время подводной лодки со всем экипажем оставила глубокий след в сердцах тихоокеанцев, офицеров и матросов. При расследовании обстоятельств гибели С-117 Сталин будто бы сказал: «Никого судить не будем. Виновных накажут властью Морского министерства. Главное же, чтобы были сделаны выводы, и подводные лодки больше в мирное время не погибали». Да, время было формально мирное, но продолжалась «холодная война», а рядом с дальневосточными границами СССР шла настоящая «горячая война» в Корее.
Современный историк флота В.В. Шигин считает, что ПЛ С-117 могла быть жертвой этой необъявленной войны. Он писал: «Ходили тогда на Дальнем Востоке и иные разговоры: о том, что С-117 могла уничтожить зашедшая в Татарский пролив с разведывательными целями американская подводная лодка. И хотя в официальных документах эта версия не фигурировала, оснований для таких разговоров было предостаточно. Напомним, что в то время в самом разгаре была Корейская война, и американцы не очень-то церемонились с соблюдением международно-правовых норм.
И кто сегодня может утверждать, что сценарий той далекой трагедии не мог разворачиваться следующим образом: в Татарский пролив вошла американская подводная лодка и, обнаружив советскую «Щуку» торпедировала ее. Впрочем, могло быть и иначе: С-117 в подводном положении просто столкнулась с американской субмариной».
Эта драма на море, унесшая столько молодых жизней, глубоко переживалась и подводниками 90-ой бригады, и офицерами 17-ой бригады эскадренных миноносцев, стоявших рядом в бухте Постовой, и катерниками на полуострове Меньшиков, всей Советской Гаванью.
В середине декабря 1952 года на старшего лейтенанта В.К. Лозу были подготовлены и отосланы в кадры флота документы на учебу на ВСКОС. Учиться на Высших специальных курсах посылались лучшие офицеры соединений, и Виталий понимал, что на дивизионе его ценят. Ценят отношение к службе, знания, опыт, работоспособность. Виталия смущали лишь чисто бытовые и финансовые затруднения, могущие возникнуть в связи с учебой во Владивостоке, но со свойственным молодости оптимизмом, он отбрасывал их.
Предстоящая на «классах» учеба, хотя Виталий и не догадывался об этом, как в последствие оказалось, неумолимо приближала его к его кораблю, к эсминцу «Вспыльчивый». Но все это было еще впереди.
Глава 5.
Эсминец «Вспыльчивый». 1953 год.
В начале 50-х годов в военно-морской флот начала поступать новая боевая техника. Только по минно-торпедной специальности на вооружение кораблей были приняты: приборы управления торпедной стрельбой (ПУТС) «Мина -30 бис», которыми оснащались новейшие эскадренные миноносцы проекта «30 бис», новые пятитрубные торпедные аппараты «ПТА-53-30 бис», парогазовая торпеда 53-39ПМ, многоствольная бомбометная установка «МБУ-200», станция целеуказания торпедному и артиллерийскому оружию надводных кораблей «Заря», самонаводящаяся акустическая торпеда САЭТ-50, противолодочная глубинная бомба «БПС» и другое вооружение.
Офицеры, заканчивавшие военно-морские училища в конце 40-х годов не изучали этой техники, поэтому с целью повышения квалификации и переподготовки офицерских кадров для строящегося океанского военно-морского флота, по примеру дореволюционных Минных классов, на базе высших военно-морских училищ в Ленинграде и во Владивостоке были созданы офицерские «классы». В ноябре 1950 года, при Тихоокеанском ВВМУ были образованы Высшие специальные курсы офицерского состава (ВСКОС) Тихоокеанского флота.
Еще летом 1952 года командование предложило старшему лейтенанту Виталию Карповичу Лозе пройти переподготовку на Высших специальных курсах офицерского состава по минно-торпедной специальности. Кажется совсем недавно, в июне 1951 года, Виталий Лоза был назначен на должность дивизионного минера, и вот, ему предстояла учеба на офицерских «классах».
– Окончание «классов», – понимал Виталий, – будет способствовать его дальнейшему продвижению по службе, но были и минусы, чисто житейские, они-то и волновали. В одном из писем жене, в конце июля 1952 года, Виталий писал:
«… Дело в том, что мне настоятельно рекомендуют (в форме приказа) идти учиться на ВКОС. Я попытался, было, отказаться, но мне говорят, что отказ не в мою пользу, ибо дальнейшего продвижения для меня не будет. Это, собственно, и так ясно.
…Учиться во Владивостоке – … хуже. Квартиры нет, зарплата будет довольно мизерная. Да и вообще, новое место – начинай жизнь сначала».
Волнение Виталия можно понять. При убытии на «классы» офицера снимали со всех видов довольствия, и он выбывал из своей части. Плавающие офицеры лишались «морских» надбавок к жалованью, катерники лишались «катерных надбавок» и специального катерного пайка. Так как служебного жилья на «классах» не полагалось, женатые офицеры были вынуждены снимать «углы» во Владивостоке за собственные деньги, что сильно подрывало и без того небогатый офицерский бюджет. Но служба не давала выбора, надо было двигаться вперед, и Виталий Лоза принял решение учиться. 16 января 1953 года старший лейтенант В.К.Лоза приказом заместителя Военно-Морского Министра № 0136 был зачислен слушателем ВСКОС при Тихоокеанском ВВМУ.
Расставаясь, с родным дивизионом торпедных катеров, старший лейтенант Лоза собрал у себя друзей-катерников на скромную «отвальную». Жена с сынишкой были далеко в Кременчуге, поэтому Виталий хозяйничал сам.
За окном, завешенным одеялом, завывала пурга… Виталий чувствовал, что после «классов» на дивизион скорее всего не вернется, поэтому застолье получалось невеселое. Разговор как-то не клеился…
Толик Трошко взялся расшевелить компанию:
– Друзья, давайте выпьем за будущего флотоводца, за офицера делающего очередной шаг на пути к мостику океанского корабля! Виталька, за тебя!
Все дружно чокнулись и выпили. Виталий улыбнулся, но улыбка вышла грустной:
– Не хочу уезжать, – честно сказал он, – но знаю, что надо…
Васек Фрисанович попытался сгладить закравшуюся грусть шуткой:
– Вит, Владивосток – столица Приморья. Столица – это женщины и рестораны. А рестораны – это коньяк высшей пробы. Ты знаешь, чем дальше на Восток от горы Арарат везут этот драгоценный напиток, тем он все больше и больше дорожает. Поэтому, во Владике, ты вкусишь самый дорогой коньяк в стране!
– Не дрейфь, Виталий, – вмешался Трошко, – ребята, отучившиеся в прошлом году на «классах», рассказывали, что там приличное общежитие. Подыщешь в городе комнату, приедет Лида с сыном, время пролетит быстро. А в конце года мы тебя ждем с повышением обратно на дивизион.
– Вот, за это надо выпить, – подхватил Ванюшка Яворский.
Все дружно чокнулись, и разговор офицеров оживился…
Старший лейтенант В.К. Лоза рассчитался с дивизионом торпедных катеров, получил проездные документы, предписание на ВСКОС и выехал из Советской Гавани во Владивосток. Перевернулась первая страница его офицерской службы…
Владивосток встретил Лозу неприветливо – колючей снежной метелью и порывистым ветром. – Владивосток, как и Баку, ветрами не обижен, – усмехнулся Виталий. Действительно, в низинах лежал снег, но на вершинах и крутых склонах сопок, окружавших город его почти, не было – сдувал сильный ветер. Виталий вспомнил, что где-то читал, почему город назвали Владивостоком: – Сто лет назад на месте будущего города с транспорта «Маньчжур» высадился прапорщик Комаров с солдатами своего батальона. Они основали военный пост с целью «владеть востоком». Отсюда, как говорят, и пошло название Владивосток.
Тихоокеанское Высшее Военно-Морское училище, на базе которого 16 ноября 1950 года открыли офицерские «классы» в составе штурманского и артиллерийского факультетов, а с 5 апреля 1951 года и минно-торпедного, располагалось на Саперной сопке, в районе Первой речки в военных казармах, построенных еще генералом Куропаткиным перед русско-японской войной. В советское время здания надстроили, удлинили и соединили вместе пятиэтажной встройкой.
Командовал ТОВВМУ в те годы контр-адмирал Сергей Дмитриевич Баринов. Заместителем начальника училища по учебной и научной работе был капитан 1 ранга Н.Н. Терехов, а начальником политотдела – капитан 1 ранга Ф.Н.Монастырский.
Начиная главу об учебе старшего лейтенанта В.К.Лозы в 1953 году во Владивостоке на ВСКОС, у меня не было практически никакой информации ни о самих «классах», ни о их преподавательском составе. В Интернете подобная информация отсутствовала, открытых архивных документов тоже не было.
– Информационный тупик, – понимал я. Но иногда, при работе над этой книгой, происходили вещи просто поразительные, порой граничащие с мистикой.
Родившись на Дальнем Востоке в 1950 году и уехав оттуда в 1962, я пятьдесят с лишним лет не был в Приморье, собственно, и планов побывать там, не строил.
И вот, когда написание этой главы приостановилось из-за отсутствия информации, неожиданно, по работе, получаю приглашение от начальника Технического Управления Тихоокеанского флота контр-адмирала И.О.Королева, приехать на совещание во Владивосток.
Спустя сутки, лечу на Дальний Восток. Во время полета в салоне на экране периодически демонстрировалась электронная карта маршрута нашего самолета. Особенно впечатляла красная линия, пролегающая от Санкт-Петербурга до Владивостока, на фоне карты всего земного шара. – Какая гигантская по размерам наша страна, – с гордостью думалось мне, – и вся эта земля «нашенская».
Владивосток встретил тридцатиградусной жарой. Выйдя из гостиницы, первым делом спустился к заливу. Стеклянные волны набегали на полосу пляжа. Изогнутые, как на японских гравюрах, деревья простирались над прибрежными скалами. Окунув ладонь в соленую океанскую воду, смочил лицо: «Здравствуй, Тихий океан!»
Владивосток – несравним, ни с каким другим городом. Провидению было угодно выбрать одну из красивейших бухт Тихого океана и по склонам ее сопок расположить прекрасный город. С волнением читал я чарующие названия улиц: Маньчжурская, Алеутская, Светланская, Тигровая – напоминающие о далеком времени освоения русскими людьми этого края.
– Обязательно нужно побывать в Тихоокеанском училище им.С.О. Макарова – старейшем учебном заведении Приморья, – думал я, – возможно, появится информация об офицерских «классах», потому, что после того, как я прикоснулся к судьбе и службе старшего лейтенанта Виталия Карповича Лозы, для меня это было важно. И вот, благодаря начальнику библиотеки училища И.Ф. Команицыну, который поделился информацией о «классах», я на территории и подхожу к главному зданию. С волнением поднимаюсь по ступеням и вхожу в зал с мраморной картушкой компаса с цифрой «1937» на полу в центре. По этой лестнице поднимался, первый раз входя в училище, и старший лейтенант Виталий Карпович Лоза, в далеком 1953 году…
Я шел по коридорам, заполненным курсантами училища – молодыми людьми в форменках, с погонами и нарукавными нашивками – курсовками, указывающими на число курсов. Первокурсники подвижные и несколько ребячливые, пятикурсники – спокойные и уверенные – они без пяти минут офицеры флота! Нет, не исчезли морские традиции и морская романтика из этих старых стен.
На «классах», преподаватели сразу взяли офицеров-слушателей в «оборот». Давали много совершенно нового материала, и времени на раскачку не было. Старшему лейтенанту Лозе пришлось налечь на учебу.
Программа обучения включала теоретические дисциплины: теорию кораблевождения, маневрирования, основы оперативного искусства и тактику использование минно-торпедного оружия, и практические занятия… Отдельной дисциплиной шел диалектический и исторический материализм.
Кафедру кораблевождения возглавлял капитан 1 ранга И.П. Шпицберг, позже капитан 1 ранга Ю.Д.Стефанов. Преподавали штурманскую специальность капитан 1 ранга В.О. Ромм, капитан 2 ранга П.П. Янчарук и капитан 3 ранга С.П. Ребенок.
Минно-торпедной кафедрой руководил капитан 1 ранга Александр Федорович Ермаков, опытнейший специалист и новатор минно-торпедного дела. Главным предметом на кафедре было «Боевое использование торпедного оружия надводных кораблей», а главным кабинетом – кабинет торпедной стрельбы, составляющий материальную основу обучения. – Учеба на «классах», – начинал понимать Виталий, – это реальное освоение новейшей, боевой техники, поступающей на флот.
Кроме занятий по специальной подготовке офицеры-слушатели интенсивно занимались на кафедре иностранных языков, под руководством Ольги Сильвестровны Найдюковой.
На «классах» Виталий много читал. В училище была прекрасная библиотека, заведовал которой капитан 3 ранга Н.И. Счейтаев. С ним вместе работал выпускник Ленинградского института культуры Е.М. Волков. «Напрягала» слушателей и кафедра физической подготовки, которой руководил капитан 1 ранга Борис Михайлович Горшаков, а преподавателем был лейтенант П.А.Кудинов – отличный спортсмен, мастера спорта, Виталию нравились занятия в спортзале училища, где они играли в волейбол и занимались на снарядах, но впереди были зачеты по бегу и кросс, а это совсем другое дело.
28 февраля 1953 года – День рождения своей дорогой Лидочки, Виталий встретил во Владивостоке в одиночестве. Любимая жена и сын были за тысячи километров от него. Несмотря на большую учебную загруженность, Виталий заранее послал жене в Кременчуг свое художественно оформленное стихотворное поздравление, в форме тоста:
Пусть будет Лида, жизнь твоя
Всегда веселия полна,
Всегда юна, всегда красива,
Всегда чудесна и счастлива…
На цветной открытке, нарисованной Виталием, этот тост, с поднятым в руке бокалом, произносит, сидящей за столиком внутри уютной морской раковины большеглазой барышне, бравый морячок Тихоокеанского флота. Морская раковина нарисована на фоне паруса, якоря и чайки, которая должна перенести этот привет через всю страну, его любимой Лидочке. Удивительно, как тонко и оригинально Виталий выразил на бумаге кистью и пером свои чувства.
На самоподготовке, взяв «секретный» чемодан, старший лейтенант Лоза подолгу засиживался за учебниками с грифом «Секретно».
Система приборов управления торпедной стрельбой ПУТС «Мина -30 бис» была сложной и совершенно ему незнакомой. Почти все, что преподавалось на «классах» по минно-торпедной специальности, отличалось от его практических навыков и знаний, приобретенных во время службы на торпедных катерах. Разве, что решения «торпедных треугольников» с их синусами угла упреждения торпеды и курсового угла цели были те же.
Современные пятитрубные торпедные аппараты ПТА-53-30 бис, – разбирал Виталий, развернутые на столе секретные чертежи, – обеспечивали накрытие цели торпедным сектором. В отличии от неподвижных однотрубных аппаратов его торпедного катера, которые имели только один вид наводки – «наводка кораблем», новые торпедные аппараты наводятся центральной наводкой, когда матросу-наводчику непрерывно передается аппаратный угол и он путем совмещения стрелок разворачивает аппарат на заданный угол, не наблюдая за целью.