«Внутри неё магия» – догадался Павел, хотя при этом он совсем её не чувствует.
Позади него послышались шаги. Мальчик не сразу обернулся.
– Госпожа вас ищет, – проговорил Сайто, приближаясь к нему.
– Я сейчас, – тихо отозвался мальчик, не сводя с башни глаз.
– В этой башне заключены запасы магической энергии, – издали зазвучал голос отца. В этот раз мальчик мгновенно обернулся. Дворецкий смягчился при виде Соломона, как несчастный пасмурный человек при появлении солнца.
– А зачем там эти запасы?
– Чтобы применять могущественные формулы, требующие огромных объёмов магии, – отец приблизился, положил руку на его плечо. – Это хранилище, с которым я связан и когда мне нужно я зачерпываю оттуда недостающую мне энергию – это сложный и очень длинный процесс, но необходимый. У каждого ведьмака есть такая башня и ценятся они не меньше земель, финансов и редких магических книг. Ладно, нам уже пора. Хироки точно не желаешь составить нам компанию?
– Благодарю владыка, но у меня много не отложных дел, – с неподдельной благодарностью ответил дворецкий. – Приятного вам дня.
Сайто ушёл. Слегка испуганный возможной перспективой совместного отдыха с суровым дворецким Павел выдохнул с облегчением.
– Явились наконец-то! – ворчливо воскликнул возмущённый лепрекон, когда они вернулись в гостиную. – Мы уже без вас собрались отдыхать!
Все вместе покинули замок, взялись друг за друга. Волшебная монета переместила их на залитый солнечным светом берег реки.
– А дальше по реке, – Соломон указал рукой на белоснежную лодку.
По указке Соломона все радостно залезли в лодку. Отец взялся за оба весла, направил судно вниз по резвому течению. Любуясь приречными видами, мальчик под впечатлением смолк. Исполинский каштан (уже знакомый Павлу из окна его спальни) указал ему их точное месторасположение.
Через некоторое время, лодка пересекла ущелье, свернула в сторону по притоку. Проплыли ещё минут сорок под алой листвой деревьев склонивших над водой свои усталые ветви, затем спустились вниз по течению и выплыли из тени. Река стала сужаться, уходя вдаль по песчаному дну к лазурному озеру у подножья маленькой скалы. Соломон направил судно к берегу. Мальчик глянул вниз – вода чистая, абсолютно прозрачная. Едва не доплывая до озера, ведьмак выпрыгнул в воду и потянул лодку к песчаному берегу у подножья разноцветного леса.
Лодка причалила. Лепрекон вывалился на песок, бросился к водоёму. На ходу сняв одежду, он обнажил полосатый купальный наряд, подобный тем, что носили мужчины в начале прошлого века. Радостная Кира сняла свои босоножки, тоже спрыгнула на песок, сделала пару лёгких шагов и зашла в тёплую воду. Вскоре она, сняв светло-зеленное платье, под которым таился купальник, с восторгом поплыла по чистому озеру. Павел недолго простоял на берегу и вскоре устремился на мелководье. Соломон от купания воздержался, вместо этого он уселся в тени дерева, прильнув спиной к стволу, и стал наблюдать за ними. Спустя несколько минут мальчику вдруг показалось, что Соломон с кем-то разговаривает, он оглянулся на прибывающего в одиночестве отца, и сердце вдруг сжалось: он разглядел на лице Соломона несчастную улыбку. Глаза отца скрыты за тёмными стёклами, но Павел сердцем чует, что они полны печали. Вдруг Оклус схватил мальчика и потянул в воду. Вынырнув спустя мгновение, несчастья на лице отца Павел уже не нашёл.
Купались больше часа. Оказалось, что Оклус умеет плавать как дельфин, и звуки издаёт похожие. Кира попыталась научить Павла плавать, но он побоялся. Услышав это Соломон, магией взял под контроль воду. Неоткуда взявшиеся волны, закружили Павла, затем подбросили вверх и снова вниз.
Позже отец достал корзину из лодки и повёл их сквозь густой лес по живописной тропе, что петляет между деревьев с разноцветной листвой. Вышли на широкую опушку. Вдали за кронами деревьев виднеются светлые залитые солнцем горные массивы. Должно быть, оттуда к ним доносится гром невидимого водопада.
– Нужна вода к обеду, – молвил Оклус, вытаскивая волшебную палочку.
– Не нужно магии, – спокойно сказал Соломон. – Здесь недалеко есть горный ручеёк с родниковой водой. Мы с Павлом мигом вернёмся.
Мальчик поднялся на ноги, приминая шагами траву, устремился за отцом в лес. Вскоре полог синей листвы сомкнулся над их головами. Они прошли вдоль ясеней, повернули наискосок и вышли к горной гряде на журчание ручейка.
– Я вижу, что Сайто строг с тобой, – сказал отец, наполняя тару водой. – Но не стоит его страшиться, он тебе не враг, просто его уважение нужно заслужить. Не стану лгать это трудная задача, но выполнимая. И на будущее: никому не позволяй подавлять твою волю. В жизни ведьмака воля это самое главное.
Павел никому не жаловался на Сайто, но от отца ничего не скроешь. Мальчик вдохнул воздуха полной грудью и с мрачным видом согласно закивал.
– Помнишь, что я тебе говорил на счёт сильное воли?
– Сильная воля это отсутствие сомнений, – на одном дыхании отчеканил Павел. – Но для чего она нужна – воля?
– Чтобы повелевать и контролировать, в первую очередь самого себя и свою силу. Воля позволяет управлять светом и тьмой, духовной и магической энергиями окрашивая их, придавая им назначение. С помощью воли ты можешь внушать людям свои идеи, убеждать их в чём угодно, подчинять их себе.
Павел сохранил молчание.
– Есть чары и заклинания, действие которых базируется на силе воле мага. Они очень полезны и просты в освоение, но их эффективность зависит от твоей силы воли. Если твоя воля сильнее, чем у твоего оппонента ты можешь подавить его, перехватить контроль над его чарами или даже командовать его разумом и телом – если заранее обретёшь соответствующий опыт.
Мальчик вновь промолчал.
– Твоя решимость – это самое важное, она во многом определяет твою жизнь. Воля позволяет отделять себя от своего Тёмного. Без сильной воли ты не сможешь повелевать и не сможешь убеждать остальных в своей власти. Поэтому тебе будет полезно как можно скорее научиться противостоять чужой воле.
Отец набрал воды, подошёл к нему, наклонился, положил руку на его плечо.
– Как бы тяжело тебе не пришлось в жизни, не отступай от своего. Даже если надежды уже нет, продолжай бороться.
– А как же духовная сила? – прервал молчание Павел.
– Духовная сила может влиять на души других людей, а воля непосредственно на их разум и стойкость. Духовная сила это могущественное оружие в умелых руках. Опытный человек может, не прикасаясь к другому существу, прочесть его эмоции и даже повлиять на них – как я на того медведя.
Ветер взволновал ручеёк, скользнул по неподъемному щебню, тряхнул ветви деревьев и устремился дальше в лес. На обратном пути, ведьмак внезапно свернул в сторону к траве, на которой ещё остались капли утреней росы.
– Давай вырастим цветы для Киры, – предложил Соломон. Он остановился, сложил комбинацию знаков, провёл рукой над землёй. Пара секунд и травинки сами расступились, меж ними пророс росток, а следом ещё один, а после ещё три. За секунды на глазах вырос прекрасный цветистый куст. Ведьмак хитро ухмыльнулся. Вдруг цветы стали качаться на стеблях и задвигали лепестками словно живые.
– Как ты ими управляешь? – с восторгом спросил мальчик.
– Силой мысли. Это называется Хлорокинез. Я посылаю им сигналы, контролируя своим разумом каждое их действие. Это куда эффективней заклинаний, но намного сложнее. Лесные духи когда-то научили нас общаться с растениями, те нам, конечно, не отвечают, но всё ровно могут о многом поведать. Например вон об то дерево дня два назад тёрся медведь, следов он не оставил, но дерево сохранило его запах и ощущения от его прикосновений – оно будет помнить это ещё долго.
– Подожди, а здешние леса ты тоже сам вырастил, как этот куст?
– Не все. Лес сам разросся, но да когда-то здесь была только голая земля. Уже потом я по одной создал скалы реки и озёра, а затем деревья кусты траву и всё прочее. Я только начал, а матушка природа сама продолжила уже без моего участия, разве что пришлось насекомых сюда доставлять, тех же пчёл. И реку, по которой мы приплыли сюда, я не создавал, она сама сюда затекла.
– Но всё это ты начал, один?
– Да. Сначала мне нужды были только горные массивы, чтобы добывать искусственно-созданные полезные ископаемые, их я и создал. Но те горы уже не здесь, а в другом краю. Нынешний Эардорос я создал после и с другой целью: я желал создать укромный сказочный уголок, в котором я смогу огородиться от всего остального мира. Чтобы обезопасить часть моих подчинённых я переместил их сюда, но после сюда перебрались и их семьи, которых так же было опасно оставлять без защиты. Чтобы обеспечить их всем необходимым, пришлось пустить торговцев ремесленников и всех других. Я оглянуться не успел, как коммерция выстроила новые здания, обратив небольшое поселение в крупный город. Затем стали прибывать новые поселенцы и их руками появились новые города. Жизнь забурлила самостоятельно. Я лишь постепенно расширял это измерение, за счёт новых земель. Я люблю этот край и горжусь тем, что создал его.
Они вернулись обратно и провели вечер, забыв про все невзгоды, смеясь и наслаждаясь, компанией друг друга. Этот счастливый день уже отпечатался в памяти Павла, жаль, что он очень быстро закончился.
Ранним утром мальчик пробудился от беспокойных грёз. Жуткий сон, приснился ему, до реальности чёткий, но совсем нереальный. Страх и сейчас стучит в груди, а страшный нечеловеческий голос ковыряет уши. До самого завтрака он бродил с унылым видом, поглощённый мыслями о том, что увидел.
Пришёл в столовую сел за стол. Оклус минут десять шутил и сам смеялся. Мальчик позволил себе усмехнуться и на секунду забыться, но вспомнил ночные грёзы и содрогнулся всем телом. Эта картина намертво застыла в памяти: жуткая, непроглядно-чёрная фигура, в густых чёрных одеждах, с густыми чёрными волосами, что свисают с его плеч. «Он» сидит в одиночестве на последней ступени обуглено-чёрного амфитеатра, согнув левую ногу в колене и положив на это колено лениво свисающую руку.
– Что с тобой? – заволновалась Кира. – Ты чем-то напуган?
Павел поднял голову. Оклус сидит, молчит, да на него смотрит. Соломон стоит возле стола с газетой в руках, курит трубку и разглядывает его сквозь тёмные стёкла очков. Даже Сайто тревожно сощурился.
– Мне сегодня странный сон приснился, – как на духу выложил Павел. – Сначала вроде обычный сон, но как будто кто-то кроме меня его видел, словно кто-то вклинился туда. А потом я стал погружаться в чёрные земли, где всё чёрное. Всё затянуто дымом и пахнет пеплом, даже тучи в небе из пепла, а солнца там совсем нет. И страшный человек, которого я откуда-то знаю, и он меня знает. Он смотрел мне прямо в глаза, будто видел сквозь время и пространство. Его шёпот был странным и пугающим, на непонятном языке, и этот шёпот всё не забывается.
– И что же он шептал? – тихим голосом настороженно спросила Кира.
– Он сказал: «Амро…
– Не вздумай! – громом оборвал его Соломон.
Паша испугался. Отец ещё ни разу не кричал на него. Сам ведьмак задрожал, схватился за бок, лицо его исказилось от боли. Сайто молнией подлетел к нему. В испуганном недоумении Павел вжался в спинку стула.
– Прости, – смягчился отец. – Я не хотел повышать на тебя голос. Но нельзя произносить тёмные наречия. Эти языки губительны. Начнёшь на них говорить и оглянуться не успеешь, как голос твоего Тёмного заменит твой собственный. Тёмные языки слишком опасны. Простолюдинов и слабых душой чародеев они завораживают, опьяняют, но на нас действуют иначе.
Отец справился с болью в боку, подошёл к нему, обнял. Страх и смятение растворились в сердце Павла, шёпот в голове умолк.
Наступило двадцать четвертое августа – день основания столицы. Весь город загудел с раннего утра. К полудню в замок со всех уголков города стали рекой стекаться чародеи-аристократы и знатные простолюдины. Довольно быстро пустые залы коридоры галереи и балконы наполнились фланирующими людьми. Одинокое эхо безраздельно царствующее здесь нынче исчезло под натиском тысяч голосов. Гостей несчётное множество, однако, Сайто без труда управляется с ними.
Мальчик наблюдает за всем этим с балкона вместе с Оклусом. Соломон и Кира должны встречать и ублажать гостей внизу. Появление Райана и его сыновей обрадовало Соломона и Киру, много времени они не отняли и вскоре пошли к другим гостям. К пяти часам чародейка и ведьмак ненадолго вырвалась из любезных объятий гостей. Павел и Оклус дождались их в саду. Отдышались минут пять, и уже вчетвером направилась в большой зал. Павла приставили публике, словно музейный экспонат под оглушительный шум аплодисментов и белоснежные оскалы придворных чародеев и чародеек – от красоты последних дух захватывает. Шумный день тянется медленно, он уже вымотал всю душу, выпил все силы, но заканчиваться не собирается. Солнце стало клониться к горным хребтам, когда гости увлечённые яствами и друг другом забыли про них. Только тогда им удалось под шумок скрыться из вида. Оклус расстроился, что его разлучили с чародейками и похвалой за приготовленные под его руководством угощения.
Слуга по велению ведьмака принёс им фонарь с Ингвиомером. Отец прихватил бутылку вина, тайком собрал тарелку угощений со стола и одним прикосновением переместил всю свою семью. Они очутились на возвышенности недалеко от замка, откуда виден весь город. Громадный привратник издали заметил их, помахал рукой, Соломон ответил тем же.
Звёздный сумрак уже опустился над городом, в котором яркие праздничные огни дают ему достойный отпор. Горожане собрались на улицах города, празднуют и веселятся. Всюду радостные крики и громкие рукоплескания. Праздник кипит, осияв дома яркими огнями. Праздничные блики пробегают по окнам и крышам. Бумажные фонари летают по воздуху. Мальчик замер разглядывая пёструю толпу.
Раздался оглушительный гром в небе – это фейерверки вспыхнули огненными звёздами, разлетелись в разные стороны и, обратившись огненными зверями и птицами, побежали, полетели по волшебному краю, искрами сея восторг. Семья недолго полюбовалась масштабной красотой. Фейерверки продолжают взрываться, но они пошли дальше вниз к Великой реке. Соломон доверил Павлу привилегию переместить их через буйный поток. Все прикоснулись к мальчику, он напитал кольцо магией, словом активировал чары в кольце. Яркая вспышка озарила воду и берег, взмыла вверх и одновременно с этим ударила по противоположному берегу.
Кира с гордостью поаплодировала ему. Они поднялись вверх по холму, достигли вершины, кинули взгляд на большое овальное озеро с грациозными лебедями, затем на высокую башню у её берега, а после на красивые раскидистые деревья, что тянут к воде свои корни. Вокруг никого. Спустились вниз. Ингвиомер вспыхнул ярким светом, разогнал мрак на их пути, временно загнав тени под траву. Обошли озеро, устроились на другом берегу. Кира наколдовала большое одеяло, раскинула его на траве и легонько опустилась на него. Оклус сразу улёгся в своё удовольствие на мягкую травку подле чародейки и завязал разговор о прекрасных дамах, с коими успел сегодня познакомиться. Соломон наколдовал большую округлую чашу и угли. Мальчик выпустил духа из фонаря прямо на импровизированный очаг, чему тот несказанно обрадовался. Прекрасные лебеди без какого-либо страха, продолжают плавать в своём грациозном безмолвии.
– Оклус, угощения выше всяких похвал, – с восторгом отметил мальчик, отведав вкусностей с тарелки.
– Вот теперь-то я доволен, – засмеялся лепрекон, подкрепив слова улыбкой.
Бакалы зазвенели. Искрящееся под звёздами озеро взволновалось от пришедшего с юга ветерка, что прихватил с собой аромат окрестных цветов. Ингвиомер поддал тепла, разъярил угли, согрел их всех.
Даже отсюда видно праздничное зарево от городского праздника. Исполинский замок, что возвышается наискось от них, в темноте выглядит ещё более внушительно и красиво. Несчётные огни из окон призывно мерцают, но им туда идти совсем не хочется.
В своём укромном покое и тихой радости, они просидели три часа. А затем его отец обратил свой взор к небу, задумчиво пригляделся к бездонной пустоте.
– Хотите увидеть нечто интересное? – с хитрой улыбкой спросил Соломон, воспользовавшись короткой паузой в общем разговоре.
Все замерли в ожидании.
Отец ткнул пальцем в небо – яркая звезда вспыхнула на небосводе, а за ней ещё сотня другая. Соломон провел ладонью справа налево и к тёмно-синему небосводу примешались тёмно-фиолетовые и бледно-голубые цвета. Небо буквально заиграло красками. Восторг, не имея приделов, захлестнул всех. Мальчик глядит во все глаза с радостным изумлением.
– Ну, Моня блин, – прослезился Оклус, вытирая удивлённые глаза. – Ой, чего-то у меня глаза вспотели. Ладно, признаю, ты можешь, когда захочешь.
– Соломон, – выдохнула Кира. Её глаза так же заслезились от восторга.
– Как ты это делаешь?! – спросил мальчик не в силах обуздать свой восторг.
– Секрет, – с лукавой улыбкой отец склонил к нему голову.
Город не сразу заметил великолепие над ним, а заметив, взорвался громом восторженных криков и возгласов.
Они так и просидели до самой ночи. Это только их вечер, только их праздник – они вместе и потому счастливы, а иного повода им и не надо.
***
– Порт достроен и готов к запуску, – объявил Соломон двадцать седьмого августа. – Завтра нам предстоит его открывать. Оклус ты остаёшься здесь, а вот Павел обязан присутствовать – это будет твоим дебютом. Леди Кассиопея уже все телефоны оборвала. Не паникуй, на этом жизнь ещё не кончена.
Мальчик заметил, как Сайто пробрала мелкая дрожь при упоминании имени грозной леди. Павел бы злорадно возликовал, если бы и сам сейчас не дрожал.
Рано утром двадцать восьмого числа Соломон Кира и Павел с целым штатом слуг покинули замок и через Развилку перебрались в Пронд. Когда мальчик пришёл в чувство, они на машинах направились в гостиницу, где жили год назад.
Свет разливается по белым улицам, везде и всюду слышится ритмичное сердцебиение мегаполиса. Ностальгия охватила Павла, и он невольно вспомнил о почившем Филиппе. Они недолго общались, но успели подружиться. У него не было друзей до этого, оттого весть о смерти Филиппа стала для него ударом. Соломон не сказал, как именно это случилось, сказал лишь, что его больше нет. Утаенные от всех слезы текли две ночи подряд, но боль и шок даже сейчас ранят сердце.
Машины подъехали к гостинице. Все вышли, прошагали до входа. Ноги мальчика сразу налились силой, головокружение ушло. Через полчаса в их гостиничный номер грянула леди Кассиопея, она громогласно объявила о своём приходе и с порога принялась командовать всеми. Мальчик нехотя спустился вниз. Она увидела его, призывно махнула ему рукой. С тяжёлым сердцем, он подошёл к ней. Она покрутила его на месте, оглядела, упрекнула с полсотни раз и принудительно направила в гостиную. За ней прибежали портные, администратор и ещё человек десять. Она поставила Павла на стул и принялась руками слуг наряжать его точно куклу, без конца заваливая напутствиями:
– Не вздумай там мямлить или наоборот молчать! – жёстким тоном гремит она, пока слуги крутятся вокруг него. – Глаза и голову тоже не опускай! Это твой дебют. Сегодня все будут тебе улыбаться, но не верь никому! Друзей у тебя там нет, и не будет, только будущие враги! Они придут посмотреть на будущую угрозу, которую нужно заранее оценить. Они старательно будут вынюхивать твои слабости. А от чародеек держишь подальше, эти хищницы всегда заранее почву готовят. Года через четыре они начнут вокруг тебя табунами виться, только добра от них не жди. Так немедля выпрямись, живо! Вот! И чтобы плечи всё время были расправлены!
Управились со всем за час, затем следуя за леди Кассиопеей, напористым шагом покинули гостиницу, расселись по машинам и ринулись наперегонки с городскими ветрами. Леди сидит рядом с ним, вся машина пропахла сильным ароматом её духов, да и широкополая шляпа доставляет ему немало неудобств.
Достроенный порт получился внушительных размеров. Мальчик не нашёл ничего общего с тем, что видел год назад, разве что полоток, который Соломон тогда соединил с опорами. Гости уже прибыли, буквально яблоку негде упасть. Журналисты снуют всюду, фотографируя со всех сторон порт и гостей. Чародейки и чародеи, улыбаются, смеются.
– Здесь больше людей, чем я ожидал, – глухо выговорил взволнованный Павел. – Список, что я составил, был большой, но не настолько.
– Я добавил несколько имён, – пояснил отец, – остальные как сопровождение. Странно, но я не вижу здесь Эмиля, хотя я лично отправлял ему приглашение.
Кассиопея нетерпеливо заворчала и все они облачённые в вечерние наряды, двинулись в самую гущу событий. Весь порт обратился к ним: журналисты направили камеры, а гости, не сговариваясь, обернули лица.
– Соломон! – раздался басистый голос слева. Сверкая довольной ухмылкой, к ним подошёл немолодой мужчина в дорогом костюме и с бокалом алкоголя в руке. – О-о, как всегда крепкое рукопожатие – мои деньги ещё никогда не были в столь надёжных руках. Ты молодец Соломон, построил порт за столь короткий срок и уже успел заключить уйму контрактов. Мне сказали, что расписание заполнено на два года вперёд. Порт уже начал себя окупать.
Незнакомец с кустистыми бровями оказался деловым партнером Соломона по имени Иоганн. Наследник Иоганна (немногим старше Павла) посмотрел на мальчика как на пустое место. Остальные ведьмаки не заставили себя ждать, обменявшись любезностями с отцом, каждый из них находит повод поглядеть и на него. Под их пронзительными взглядами тревога так и клокочет внутри Павла, лёгкие стискивает, а его голова сама норовит вжаться в плечи. Но при этом он спину не согнул, головы не опустил, хотя взгляд по-прежнему норовит убежать куда-то. Остальные гости и вовсе не решаются смотреть им в глаза. Лишь Соломон не испуган и вполне прохладно относится к их присутствию.
Чародейки, как и было предсказано, пришли выказать своё почтение владыке и его наследнику. Кассиопея грозно топнула тростью, и женщины разбежались как тараканы при появлении человека. Мальчик окинул долгим взглядом безмерное пространство порта, несчётное множество раз встретившись взглядом с гостями. Вдруг толпа расступилась – благообразный старый Уильям прибыл во главе колонны слуг и плечистых телохранителей. Досточтимый старец улыбнулся и Павел расслабился. Элис появилась следом за своим дедушкой, и напряжение вновь пробежало по телу. Она увидела его, резко сменилась в лице и недобро сощурилась.
Павел отринул страхи и опасения, приблизился, поприветствовал Уильяма, затем осторожно поздоровался с его внучкой. Элис наградила его жёстким взглядом. Мальчик примолк, не теряя достоинства. Соломон, Кира и Кассиопея не заставили себя ждать. Сердечный старый Уильям как всегда одним своим присутствием сбавил градус напряжения. Но во время рукопожатия старый ведьмак крепко стиснул руку Соломона. Павел заметил необъяснимую скорбь в глазах старика.
Кассиопея непререкаемым тоном велела Павлу и Элис не отходить друг от друга ни на шаг. Взгляд девочки совсем потемнел. По настоянию властной леди он предложил Элис свою руку. Та не дрогнув отринула предложение, окатила его волной ненависти – того гляди зашипит и кинется. Взрослые, не обращая на них внимания, направились дальше. Павел и Элис нерешительно стоят на месте.
– Идём? – после долго молчания без улыбки молвил он. Несмотря на прохладный приём, она не стала спорить, лишь ядовито хмыкнула.
Как бы через силу пошли рядом, за спинами взрослых. По указке леди встали в положенном месте подле двух ведьмаков. Гости повалили к ним, стали кланяться, обсыпая комплиментами новый порт. На Павла тоже свалилось немало внимания. Каждый из гостей, здороваясь с отцом, выуживает знакомство и с ним. Он всякий раз теряется и, не зная, что сказать, выдавливает из себя лишь дежурные фразы.
С Элис всё наоборот: окружённая всеобщим вниманием она словно в своей стихии. Она прекрасно умеет вести себя в обществе, любезно и легко общается со всеми. Она знает, что сказать и как улыбнуться. Её сладкозвучный голос словно музыка. Любезности для гостей и вовсе звучат, словно прохладный ветерок в жаркую духоту и бьют прямо в цель, каждый раз распуская на лицах яркие улыбки. На людях Элис ведёт себя с ним вполне учтиво, об её истинном призрении к нему ещё никто даже намёка не уловил. Кассиопея оценила её умения, и позже выкроив момент, тихо похвалила её. В сравнение с Элис и на общем фоне собравшихся господ Павел вновь почувствовался себя не на что негодным человеком. Он здесь не к месту, всё вокруг давит на него.
Спустя время гости расступились, отец взял его за руку, повёл за собой. Поднялись на сцену. Отец жестом заглушил шум и заговорил голосом спокойным и звучным. Соломон поблагодарил строителей, выразил надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество с деловыми партнёрами и под конец поздравил всех. По завершению весь порт разразился аплодисментами.
Начался банкет. Гости вновь прилипли к отцу и к Кире, Элис купаясь во всеобщем внимании, стоит рядом с ними. Мальчик, погрузившись в себя, откололся от них, стал бродить вокруг, стараясь не замечать в себе возникшего уныния. Голоса и музыка струятся мимо его ушей, шаги его беззвучны, при этом бессмысленны и полны тоски. Остановился в стороне. Безмолвно слушая голос отца, он ловит на себе чужие взгляды, а свой постоянно отводит. Скоро очередной гость (мужчина средних лет) с церемонной учтивостью поздоровался с ним и отвесил поклон. В этот раз Павел собрался с мыслями и, подражая Элис, ответил, как смог, на ходу подбирая любезные слова. Гостью для счастья этого хватило сполна.
От мальчика не ускользнуло, отсутствие на лицах присутствующих ведьмаков хотя бы намёка на симпатию друг к другу. Но что куда страшнее: на его отца они косятся с гневом и злостью, как бешеные псы.
Вдруг среди тысяч любопытных глаз он выделил один особенно-странный взгляд – незнакомая блондинка, лет двадцати на вид, стоит вдалеке и пожирает его жадным полным триумфа взором. На её прекрасном лице довольная и полная коварства улыбка, в руке крепко стиснут бокал. Он растерялся, сглотнул, но глаз не отвёл. Толпа впереди сдвинулась и сокрыла красивую незнакомку.
Кассиопея напомнила о себе, приказала ему и Элис вместе гулять по залу и работать на публику.
– Очаровывать никого ненужно, достаточно просто себя показать, – строго указала она ему. – Изобрази уверенность и бесстрашие.
Он постоял на месте, выдохнул беспокойство из лёгких. В этот раз девочка брезгливо взяла его за руку – они теперь словно пара. Хорошо, что бывшие одноклассники его сейчас не видят: дразнили бы до грабовой доски. Спустя минут пятнадцать руки мальчика и девочки разъединились. Девочка вернулась к дедушке, который уже обаял весёлой беседой с десяток гостей. Гости продолжают перешёптываться. Внезапно обострённый слух Павла, уловил обрывки фраз о себе, но разобрать смысла не смог. Он остановился, свёл руки за спиной и принялся бессмысленно изучать поверхность стола с угощениями. Поднял голову, заприметил нечто интересное где-то там далеко. Ноги сами понесли его к цели, вдаль от гостей.
– Павел? – спустя пару минут нагнал его отец.
– Что это? – тихонько спросил мальчик, уставившись на любопытные громоздкие машины без колёс.
– Вездеходы. Эти способны парить над землёй, но летать не могут. Их используют для передвижения в непроходимых областях.
– Роботы? – удивился Павел, когда чуть позже увидел металлические скелеты, застывшие в одном из контейнеров.
– Они самые. Есть планеты с агрессивной средой, от которой тебя не какой барьер не спасёт. Для этого и нужны эти роботы – чтобы исследовать, и осваивать такие миры. Раньше с этой целью создавали антропоморфные расы. Например: выводили гибриды людей и ящериц или находили примитивные виды уже адаптировавшиеся к тамошней атмосфере, а затем разными способами научными и не очень, скрещивали их с людьми. А иногда вместо этого найденные виды искусственно подталкивали к эволюции. В любом случае искусственно-выведенные виды, быстро адаптировались к нужной среде и могли колонизировать планеты для нужд своих создателей. Планет с ценными ресурсами немало, но не все известны и не все изучены. Для этого и собираются исследовательские группы.
– Значит колонизаторство? – безрадостно подытожил Павел.
– Ага, – выдохнул отец. – Было так, что несколько заинтересованных групп сталкиваясь лбами на таких планетах, и в битве за ресурсы вынуждали своих слуг воевать за месторождения и колонии.
– И сейчас их заменили роботы?
– Верно. Современные технологи развиваются очень быстро и активно проникают в жизни чародеев. Споров об этом много, не всех это устраивает, но препятствовать этому уже бесполезно.
Прогулочной походкой прошлись с отцом к дальнему углу. Не сразу мальчик заметил вдали приземлившиеся громадины.
– А космолёты бывают только грузовые? Есть маленькие, частные?
– Есть, – усмехнулся отец. – Как-нибудь покажу.
Через два весьма утомительных часа, банкет кончился. Они вчетвером забрались в лимузин и поехали обратно.
– Мне понравилась девочка, – поправляя мягкое боа и поплёскивая изумрудами на пальцах, величаво призналась Кассиопея. – Сразу видно аристократическую кровь и благородное воспитание. Уильям большой молодец. К моему сожалению Соломон, твой сын похвалы не достоин. Ему должно было бросить в лица окружающих факт своего существования, заставить их запомнить себя, а он только бегал от внучки Уильяма. Так дела не делаются, нужно проделать большую работу. Но навязывать вам своё общество я не стану, помощь свою не предлагаю. Ты взрослый опытный ведьмак и сам решишь, как его воспитывать.
Павел опустил голову, сгорая от жгучего стыда.
– Мне жаль, что вы отказываетесь, – со всей серьёзностью отозвался Соломон, – ибо я намерен просить вашего совета и возможно вашей помощи.
Кассиопея гордо воздела голову, прищурилась, оценила серьёзность его слов, подумала и одобрительно кивнула в ответ, вновь поправляя боа.
Через два дня мальчик вернулся к урокам верховой езды. В седле он теперь сидит уверенно, поводья держать научился, даже ездить может, но медленно и только прямо. Сайто это не устраивает, словом он об этом пока не обмолвился, но глаза говорят о многом.
– Я вам не нравлюсь? – с обидой в голосе рискнул спросить Павел, когда урок завершился, а конь ушёл в стойло.
– Я этого никогда не говорил, – без эмоций ответил дворецкий.
– Но и обратного не сказали. Вы меня не уважаете, считаете слабым и ничтожным. Не вы один так думаете. У вас много единомышленников.
Сайто смолчал, но пронзительного взгляда не отвёл.