– Всё ещё думаешь о них круглыми сутками? – всё же спросил Пётр.
– Да, – без колебаний признался Стас. – Разве может быть по-другому?
Станислав с бокалом в руке подошёл к креслу напротив, положил свободную руку на подлокотник, плавно опустился на сиденье.
– Пётр прости меня за неуместный вопрос… – друг замялся.
– Спрашивай, – усмехнулся Пётр.
– Если бы кто-то убил твоего наследника, то чтобы ты сделал с убийцей?
– Разорвал бы его на части, – не задумываясь, ответил Пётр.
Стас согласно кивнул, внимательно глядя на него. А Пётр про себя взмолился, чтобы это вечер не превратился в очередное словесное излияние. Этот вечер обещает быть приятным, не хочется застрять в кабинете до полуночи.
– Я годами гадал, что сделаю с тем ублюдком. Изобью, застрелю… но сегодня моя фантазия будто расцвела, – Станислав провёл пальцами по губам, вдумчиво смотря в сторону книжной полки у двери.
Пётр решил действовать на опережение:
– Не думай об этом сегодня. Когда ты в последний раз так радовался, лет пятнадцать назад? Там внизу твои гости веселятся, здесь с тобой твой лучший друг, давай порадуемся, насладимся вечером, а после будем горевать?
Станислав повеселел. Пётр усилил напор, и через минуту печаль его друга отступила – редкая удача. Ему не терпеться спустить вниз, однако виски, что они пьют, уж больно хороший, ради него можно и повременить. Стас тоже охотно пьёт, с каждым глотком набираясь уверенности.
– А теперь ты мне скажешь, что за приятные новости?
Стас взглянул на часы, на мгновение задумался.
– Рано утром я получил посылку с информацией, – наконец сказал он.
– И что за информация, раз ты так обрадовался, что вечеринку закатил?
– Там много всего… очень много, – Стас допил свой виски, отставил в сторону стакан. Пётр с интересом подвинулся к нему, наклонился.
– Мне что клещами из тебя информацию вытягивать? Говори уже.
– Клещами? – вдруг засмеялся Стас. Пётр юмора не понял, но улыбнулся.
– Помимо прочего там были доказательства, много доказательств, которые подделать невозможно. И всё же я их проверил. Там… там было имя того… того, кто тринадцать лет назад изнасиловал, а затем убил мою дочь.
Пётр со стаканом в руке замер как громом поражённый, воззрился на друга.
– Имя? – не веря своим ушам, спросил он.
– Да имя и всё остальное: детали, подробности.
– Какие ещё подробности?
– Жестокие подробности, от которых у меня внутри всё окоченело.
– И кто это сделал? – с замиранием сердца спросил Пётр.
Всё веселье исчезло с лица Станислава. Глаза у него теперь хищные, безумные, жаждущие крови. Ещё никогда Пётр не видел друга таким.
– Выходит, что ты, – холодно произнёс его друг, уставившись на него.
Кровь застыла в жилах Петра, в горле сразу пересохло.
– Я?.. – Пётр сглотнул, пытаясь вернуть себе дар речи. – Я твою дочь?.. Как у тебя язык повернулся сказать такое?! Ох-х!.. Ты уже совсем спятил!
Не сказав ни слова и даже не глядя на него, Стас спокойно поднялся с кресла, направился к рабочему столу, стал копаться в ящике. Пётр уставился на спину друга возмущённым взглядом. Спустя время, не дождавшись ответа, он с громким стуком поставил стакан, вскочил с кресла, направился к двери. Взялся за дверную ручку, повернул, но дверь не открывается. Прислонил ладонь к деревянной поверхности, пустил магический импульс, запечатывающие чары проступили на двери. Он резко развернулся на месте, встретился с другом взглядом.
– Вот как, Стас?! Ты совсем умом тронулся?! Кем ты себя возомнил?!
– Ты неплохой актёр, но сейчас выглядишь неубедительно.
Скрепя зубами Пётр повернулся обратно к двери, занёс руку над дверью, намереваясь магией уничтожить преграду. Вдруг он заметил на своей руке проступившее пятно – это письмена вереницами расползаются по коже.
– Эта печать для подавления, – ледяным тоном пояснил Стас. – С её помощью подавляют Темного, чтобы ведьмак не смог трансгрессировать. Я поставил её на тебя во время наших приветственных объятий.
Внезапно на ноги руки и позвоночник Петра нахлынула жуткая усталость.
– Что ты творишь Стас? – вытаращив глаза, глухо спросил он.
– То о чём мечтал многие годы: мщу тому, кто разрушил мою жизнь.
Голова закружилась, горло корёжит тошнота, сердце бьётся как сумасшедшее. Увидел в руках друга крохотный фиал, посмотрел на бутылку виски и всё понял.
– Ты отравил меня. Дай мне противоядие, – Пётр не устоял на ногах, приложился спиной о дверь, сполз вниз. – Одумайся…
Станислав демонстративно выпил противоядие, а затем произнёс пару слов – на стене вспыхнула телепортационная схема, портал открылся. Вдруг дверь за спиной Петра отворилась, двое крепких парней с нескладными чертами лиц вошли в комнату, схватили его, подняли и поволокли внутрь портала. По ту сторону портала оказалась почти пустая комната. Голые стены, никакой мебели только хорошо освещённый железный стол в вертикальном положении с множеством ремней. Из-за стола вышел мужчина, толкая перед собой железную тележку на колёсиках. В металлических лодках на тележке лежат инструменты для пыток – очень старые, древние.
Пётра раздели, прижали к столу, крепко привязали ремнями.
– Я вырвусь, – кипя от праведного гнева, пообещал он.
– Нет, не вырвешься, – возразил Стас, приблизившись к нему и положив руку на плечо. – Твою магию я заберу, а своего Тёмного ты призвать не сможешь. Те ведьмаки внизу, пришли сюда ради тебя. Мы заключили союз, и втроём по средствам печати на твоём теле мы будем сдерживать твоё тёмное естество. А после поделим трофеи – хотя мне интересен только ты.
– Ты не понимаешь, что ты делаешь Стас, – взмолился Пётр. – Я не трогал твою дочь. Не знаю, кто тебя одурачил, но прошу тебя, одумайся пока не поздно.
– Лжёшь мне прямо в глаза. Так же искусно, как и всегда. Тринадцать лет я наивно питался твоим враньём, но больше не буду.
Стас развернулся, сжал правую руку в кулак, прижал к груди.
– Ты приставить себе не можешь, какой огонь пылает в моей груди. Сколько же я страдал и вот сегодня справедливость восторжествует. Молчи, более я не намерен тебя слушать. Лучше последую твоему совету: спущусь вниз и повеселюсь.
Станислав со своими помощниками скрылся в портале, оставил его наедине с незнакомцем. Пётр с призрением посмотрел на мужчину – светловолосый плешивый низкорослый человек средних лет с бездушными глазами. Ещё и молчаливый – он совсем не откликается на попытки заговорить с ним. Пётр видит в нём лишь жалкую крысу, которой он в будущем свернёт шею. Однако первый же инструмент в руке незнакомца легко разрезал прочную кожу ведьмака, причинив немыслимую боль.
Боль остановила время, растягивая до придела каждую секунду. Боль выматывает, не оставляя никаких сил. Боль острая, невыносимая. Незнакомец с твёрдой рукой опытно подошёл к делу. Он знает каждый нерв, знает куда ударить, куда нажать, где и как нужно надрезать. Ведьмак не сумел сохранить лицо: орёт, дёргается, ругается, угрожает. Злости непомерно много, гнев кипит внутри, тело трясётся, но ремни не порвать. Окровавленные инструменты для пыток, поочередно возвращаются в лотки с прозрачным раствором. После очередного надреза, его вырвало. Голова разрывается от боли, сердце бьётся в быстром темпе, жар по всему телу и кровь повсюду. С каждой секундой становится всё хуже и больнее. С каждой секундой он чувствует себя слабее. Конца и края не видно. Его Тёмный рвётся наружу, но не может пробиться через печать. Пропитанные кровью ремни, сжимают тело, не оставляя возможности даже на малейшее движение. Его охватило отчаянье.
Мучитель неожиданно остановился, сверился с часами, отложил хирургический инструмент. Пытки прекратились, но боль никуда не делась. Незнакомец отлучился. Через несколько минут, в портале появился Станислав. Их взгляды встретились – весёлое настроение живо покинуло друга, когда он с ужасом оглядел его, однако ненадолго сочувствие задержалось в его глазах.
– С-Стас… – дрожащими губами, с надеждой прохрипел Пётр, не услышав в своём голосе ни капли мужественности. – Стас, пожалуйста. Я ничего не делал. Я не убивал Полину. Я её не…
– Замолчи! – ледяным тоном отрезал друг. – Доктор, начинайте.
Мучитель вышел из-за спины Стаса, вернулся к тележке, вытащил из металлической коробки ампулу и шприц. Пётр испугался.
– Это вещество, – начал Станислав, наблюдая за доктором, – способно развязать язык кому угодно, но работает оно лишь при особых обстоятельствах. Сейчас после двух часов пыток твой организм уже не сможет ему противиться.
Заколдованная игла вошла в вену, и разум Пётра быстро стал выходить из-под его контроля. Стас призвал толстую папку, открыл, стал перелистывать.
– Мне в руки попали все данные о твоём ковенанте. Цифры, фамилии, адреса, связи. Кем бы ни был сей неизвестный благодетель, я ему по гроб жизнь обязан. Покончив с тобой, я и мои новые друзья возьмёмся за твоих подчинённых.
– Стас… прости меня, – зарыдал Пётр.
Друг посмотрел на него, перевёл взгляд на доктора, тот с часами в руке отрицательно покачал головой. Спустя долгих минут пять, Станислав получил одобрение у Крысы и приблизился к Петру.
– И так, моя дочь, почему? – внимательно вглядываясь в его глаза, спросил друг. – За что ты так с ней поступил?
– Потому, что она была дочерью моего лучшего друга, – зарыдал Пётр. – Я видел, как она росла, как играла в куклы… как стала девушкой. Встретив её в тот вечер, я смотрел на неё, представлял, какой будет её дальнейшая жизнь. В какой-то момент… я подумал, что дочь лучшего друга – это самый запретный плот из всех возможных. Мне приходилась брать женщин силой, но это уже давно меня не прельщало – здесь всё было не так. Я дорожил нашей дружбой и знал, что будет, если ты узнаешь. Я словно ходил по лезвию бритвы, именно поэтому желал её. После долгих уговоров она из вежливости согласилась поехать со мной. Я привёз её к себе, хитростью заманил в погреб, а там повалил на пол…
Стаса затрясло от злости, лицо покраснело, глаза одурели.
– Я знал, что она ничего не расскажет. Она была хорошей девочкой… она бы не стала ставить своего отца под удар…
– Тогда зачем ты убил её?!! – проорал обезумевший хозяин особняка.
– Я не хотел, я даже не думал об этом, но увидел молоток в углу той комнаты и в голове что-то щёлкнуло. Я вообще не думал, всё как-то само собой случилось.
Стас заорал, словно раненый зверь. Пётр невольно вспомнил плачущую на полу девушку. Вспомнил, как взял молоток. Лицо её было закрыто руками, она плакала и не видела молотка. Он вспомнил, как занёс молоток и ударил её. Она закричала, он ударил её ещё раз, за тем ещё и ещё, пока она не перестала двигаться.
– Ты приходил в наш дом! Утешал нас, клялся помочь!! Моя жена!.. Я!..
– В этом и была суть: ждать момента, когда вы найдёте её тело… потом смотреть, как вы сходите с ума, как вы гадаете, не зная, кто это сделал и зачем. Как беситесь от своей беспомощности, как ломаетесь.
– ТВАРЬ!! – взревел Стас. – Все эти годы ты смеялся над нашим горем!..
Из глаз Стаса полились слёзы, он начал метаться из стороны в сторону.
– Прости меня… друг, – взмолился Пётр. – Умоляю, прости…
Друг наградил его взглядом полным призрения и ненависти.
– Нет «друг» мой, – пылая гневом, прошипел Станислав. – Никогда.
***
Герман беззаботно ухаживает за своими розами в теплице, пока Рэндольф поодаль нервно блуждает взад-вперёд, разминая пальцами нижнюю губу. Он места себе найти не может. Сердце неприятно стучит в груди, страх не отпускает, мелкая дрожь подчёркивает это, иногда пробегая по его рукам.
– Я не понимаю, вас вообще не волнует всё это?!
– Почему вы так подумали? – безмятежно улыбнулся Герман.
– Вы спокойны, – нетерпеливо бросил Рэндольф. – У нас мир рушиться, а вы молчите. Неужели эти цветочки вам важнее вашей жизни?
– Просто не вижу смысла бросаться в панику. Переживания пользы не дадут.
Рэндольф в ярости. Ему всегда импонировала непробиваемая спокойность Германа, но сейчас это дико раздражает. Старик ведёт свою игру и что-то подсказывает Рэндольфу, что не в его пользу. Гнев волнами захлёстывает, даже звук собственных шагов начинает раздражать.
– Успокойтесь. Ситуация неприятная, но могло быть и хуже.
– Ещё не вечер! Пётр убит, Вильгельм пропал, значит и мы под прицелом! Всё это дело рук Соломона, он в ярости!
– Вы так страшитесь навлечь на себя его гнев?
– А вы нет? – не смотря на свои чувства, Рэндольф изобразил изумление.
– Боюсь, но пока причин для паники не вижу. А вы я погляжу, уже прощаетесь с жизнью? Неужели вы знаете, какие решения зреют сейчас в садах Эардороса?
– Нет, не знаю, предполагаю. Интуиция мне подсказывает, что-то грядёт.
– Буря, мой дорогой Рэндольф, – беззаботно усмехнулся старик.
– Соломон узнал о нас. Всё идёт не так как мы ожидали.
– Вернее будет сказать: не так как мы надеялись.
– Мы должны что-то предпринять, как-то обезопасить себя.
– Этим мы и занимаемся.
– Мы ничего не делаем!
– Верное наблюдение.
– Вы издеваетесь надо мной?!
– Успокойтесь, не нужно кричать. Всё предельно просто: если не хотите чтобы вас накрыло гигантской волной, не лезьте в воду. Нужно запостись терпением, а когда всё закончиться, мы присмотримся, подумаем и начнём действовать. А пока окажите услугу и распорядитесь подать нам с вами что-нибудь перекусить.
Рэн ничего не сказав, с гневом развернулся на каблуках, вышел вон из теплицы. На улице тепло солнечно и пахнет летом. Он жадно вдохнул свежего воздуха, посмотрел вдаль. Замок Германа располагается на высокой горе совсем рядом с могучим шумным водопадом. Он подошёл к самому краю ограждённого обрыва, положил руку на перила, посмотрел вниз на воду и зелёные горы. Жаль, даже этот захватывающий вид не может отвлечь его от тревоги и слабости в ногах.
Ослабил узел галстука, глубоко вздохнул – вот чего ему не хватало. Поправил манжеты рубашки, запавшие в рукав пиджака. Впервые в жизни он надел мужской костюм в девятнадцать лет, после смерти матери. Костюм отца был ему велик и короток. Нелепо было его отражение в зеркале, но он продолжал смотреть на себя, пока слёзы капали по женскому лицу. Это был крепкий удар по его психики, надежды больше не осталось, ничего не исправить. Мужская одежда не поможет, под ней навсегда останется женская фигура. Но он пережил это. Просто сшил себе мужской костюм по фигуре. Носит он его нечасто, но с удовольствием, как и сейчас.
Вдруг отчего-то вспомнил свой «дебют», когда мама, нарядила его в женское платье и представила всем как девочку. Незнакомые люди не заподозрили подвоха. Даже сейчас перед его глазами мелькают их лица полные восторга и зависти. Прогнал неприятные воспоминания, машинально провёл рукой по голове, жест ненужный, поскольку волосы собраны на затылке, и приглаживать нечего. Взглянул вверх в синее небо, ощутил кожей мановение ветра.
Маркус обманул их, подставил: он оставил себе один из отрядов наемников, что были наняты ими, с целью помочь ему против Боливара. Он спрятал тот отряд, а теперь использовал, чтобы их руками убить какого-то Соломонова лакея. Сбором отряда занималась группа, состоящая из Нерона Петра Антония и Амира. Остальные группы занимались организацией всего остального. Скрыть подобные действия от Соломона было очень сложно. Для Рэндольфа это было вызовом: превзойти своего учителя, перехитрить его. Но вот чем теперь всё это обернулось.
Боливар вышел из игры, на недолгое время это ослабило давление на Маркуса, чем все они дружно и воспользовались. Однако концентрируя всё своё внимание на Соломоне, они упустили из вида самого Маркуса и теперь расплачиваются за это.
Рэндольф пока не сумел узнать личность убитого – крупицы информации и только. Но зачем Маркус это сделал? Чего он добивается?
Соломон подарил подноготную Петра его врагам, с этой доказательной базой его убийцы выйдут сухими из воды. Многие верят, что у Соломона есть досье на каждого ведьмака Круга, однако сам Рэндольф никогда в это не верил. Конечно, Соломон знает цену чужим секретам, и умеет с невероятной лёгкостью добывать полезную информацию. Рэндольфа всегда в нём это восхищало. Когда-то он смотрел на Соломона как на кумира, мечтал стать его союзником, его другом, его…
К горлу Рэндольфа подступила тошнота, он стал сам себе противен.
Убийство Петра – Соломон знал куда бить, знал, кто собирал и формировал отряды. Такую расправу за пару часов не провернуть, он готовился заранее, собирал компромат. Но почему первым он расправился именно с Петром? Нерон более лёгкая добыча, даже у самого Рэндольфа много компромата на него. Хотя, Нерон умный и острожный его можно легко принудить заговорить – это Соломону и нужно сейчас. Скорее всего, убийство Петра и исчезновение Вильгельма, а так же уже начавшаяся расправа над их подчинёнными это предупреждение, демонстрация силы. Ведьмаки Круга взволнованны, убийство Петра напугало их. Станислав не удосужился объяснить, откуда он взял доказательства вины убитого, но ведьмаки не глупы, понимают, что ему кто-то помог, потому не спешат вмешиваться в это.
Рэндольф вдруг услышал чириканье слева, повернул голову, увидел недалеко маленькую птичку дивной красоты. Протянул к ней руку. Птичка не испугалась, сама села на его вытянутый палец. Слушая её прекрасное пение, он начал ласково поглаживать это милейшее создание.
«Должно быть, сейчас Соломон упивается своей властью. В его руках жизни многих людей и он может их прервать, когда захочет. Мне бы такую власть».
Рэндольф схватил доверчивую птичку, мгновенно свернул ей шею. Та даже пискнуть не успела. Он выдохнул. Ещё две таких птички и он успокоиться.
***
Соломон тихо и неподвижно сидит в библиотеке, один в вечерней темноте. Одна рука на спинке дивана другая на коленях. Погружённый в свои мысли, он пристально смотрит в хрустальный шар на кофейном столике. Нестерпимо-горький вкус от предательства терзает ему душу, нутро дрожит от тревоги. Даже курительная трубка не в силах его успокоить. Интуиция подсказывает ему, подталкивает к ответу. Она никогда не ошибается и всегда подсказывает верное решение, но как же ему хочется, чтобы в этот раз его интуиция ошиблась.
Вечер только начался, но лунный свет уже проник сюда сквозь окна, отражаясь в стеклянном шаре. Шар холодный абсолютно прозрачный навязчиво сверкает на металлической подставке. Соломон тяжело вздохнул. Ему предстоит очередная бессонная ночь и сколько новых потрясений она ему принесёт? Что судьба ему готовит, переломный момент или жестокий финал? Он узнал имена тех, кто убил Филиппа, узнал всё о них, но не узнал, где они скрываются. Он найдёт их, это вопрос времени, он знает, как добыть эту информацию, а вот предатель это куда страшнее. Смерть Филиппа это, бесспорно, результат предательства.
Подобные действия несвойственны характеру Маркуса, они идут в разрез с присущей ему логикой. Вывод: Маркус сделал это специально, чтобы подвести его к чему-то. И что же ему, Соломону делать? Пойти на поводу или воспротивится? А есть ли вообще у него ли выбор? У него есть догадки о планах давнего врага, но как будут реализованы эти планы для него по-прежнему загадка. Чтобы Маркус ему не уготовил, это будет болезненный удар.
Соломон ещё долго просматривал последние доклады о Маркусе: куда тот ходил, что делал, с кем контактировал. Где-то здесь притаилась подсказка.
Минутная стрелка подвела итог к получасу. Чутьё не подвило, он нашёл ответ.
«Пять-шесть секунд без присмотра» – подумал он, читая доклад, и мысль завертелась под черепной коробкой. Устремил взор на хрустальный шар – сфера вспыхнула алым пламенем, явив ему немолодое лицо ведьмака Юджина. Толстяк даже не чувствует, что за ним наблюдают. Соломон вычислил его местоположение, поднялся на ноги, накинул на плечи шубу и покинул дом.
***
Юджин голышом сидит на каменной скамье, в одиночестве отдыхая после сауны. В последнее время ему редко выпадает шанс с таким наслаждением посидеть в парилке. Но самая интересная часть отдыха ещё впереди. Тучный мужчина с большим животом магией притянул к себе стакан с коктейлем, отхлебнул, поморщился – гадкий вкус. Вылил коктейль на пол, взял другой.
Бесящий запах местного благовония с ароматом кофе, нагло лезет в нос. Пришлось наколдовать себе сигарету, чтобы перебить этот ужасную вонь.
Вдруг двери справа с громким звуком распахнулись. По звуку быстрых шагов он понял, кто семенит к нему. Неохотно качнулся вперёд, бросил презрительный взгляд на рыжего сопляка. Мальчишка, отчего-то нервничает, даже не знает, куда руки деть. Шагает он быстро, того и гляди перейдёт на бег.
– Девок привезли? – сразу спросил Юджин с надменной миной.
– Нет, владыка, – замялся сопляк, обильно покрываясь потом. – К вам прибыл гость – Соломон из Эардороса.
– Скажи я заня… – Юджин осёкся, осознав слова сопляка, невольно выпустил стакан из рук. Стеклянный сосуд разбился о белый мрамор под его ногами.
Ведьмак переспросил, получил утвердительный ответ и сразу занервничал – новость плохая. Только сегодня ему рассказали о том, что случилось с Петром и его людьми. Все в один голос с тревогой талдычат о грядущей войне ковенантов. Если эта война начнётся, то она может поглотить если не всех, то многих. В руках Соломона и Маркуса очень много власти и кто знает, кого зацепит это противостояние и чью сторону придётся принять. А теперь один из них собственной персоной нагрянул к нему. Юджин разом протрезвел, схватил полотенце.
«Соломон тип с дурной репутацией, с ним нужно быть осторожней».
– Подготовьте комнату для гостей. Охрану вокруг комнаты поставьте, и чтобы внутри было не меньше. Потребуй от Соломона, чтобы он шубу свою сдал. Ещё пусть рукава свои закатит, чтобы я татуировки на его предплечьях видел. И смотрите, чтобы он на вас никаких меток не оставил. ЖИВО!!
Взволнованный мальчишка стремглав убежал. Юджин, забыв про выпивку и девок, торопливо оделся, направился прочь из комнаты отдыха. Пять минут, и вот он уже окружённый своими людьми сидит в комнате отдыха. Он поправил одежду, напустил на себя суровый вид, и только тогда жестом велел впустить гостя. Двери распахнулись, в комнату вошёл Соломон. Даже просто шагая, он выглядит угрожающе. Может дело во взгляде, который он не сводит с него – так хищник смотрит на добычу. Не иначе он намеренно замедляет свои движения, добавляя этим тревоги. Охрану это тоже насторожило – люди в чёрных костюмах, которых Юджин сам отбирал для этой работы, с тревогой приблизились к ним.
– Зачем пожаловал Соломон? – неприветливо рявкнул хозяин.
– Я пришёл поговорить, – не напрягая голос, спокойно ответил гость. От его металлического тембра по спине хозяина пробежали мурашки – жуткий тип.
Соломон взял стул, поставил напротив, сел. Юджин напрягся: между ними всего метра два – опасное расстояние, только моргни и всё конец.
– Перейду сразу к делу, – деловым тоном перехватил инициативу гость, не дав хозяину и слова вставить. – Ты владелец целой сети ночных клубов. Не так давно, Маркус был приглашён на вечеринку в одно из твоих заведений.
Юджин понял, к чему он ведёт.
– Скажи мне Юджин, с кем Маркус общался на той вечеринке?
– Мне откуда знать? – сразу ответил хозяин, пытаясь сохранить напускное спокойствие. – Я вообще не в курсе, что он приходил в одно из моих заведений.
– С кем Маркус общался на той вечеринке? – растягивая слова, с нажимом повторил свой вопрос гость.
Юджин задумался. Злить Соломона опасно, но и помогать ему нельзя. Пауза затянулась. Гость до сих пор не отвёл пристального взгляда. Тишина нервирует до зубного скрежета.
– С хозяином праздника, – наконец прервал паузу Юджин. – С гостями. Были ещё две девушки. Он пригласил их за отдельный стол, и с ними же ушёл потом. Но судя по твоему лицу, ты это и сам знаешь. Ты же всё знаешь.
– Это не всё, – Соломон раздражённо выдохнул. – Ты следишь за каждым, кто входит в твои заведения, ты знаешь обо всём, что твориться в твоих стенах.
Юджин стиснул пальцами подлокотник, подвинулся вперёд.
– Даже не пытайся угрожать мне, ты…
– Уже угрожаю, – леденящим душу тоном прервал его Соломон.
Хозяин с возмущением приоткрыл рот, глаза его налились злобой. Вдруг сбросив невидимые покровы позади его охранников, возникли люди с ножами в руках. Его охранники ничего не успели сделать – за секунду отточенными до автоматизма движениями бойцы Соломона перерезали их глотки. Каждый убийца в закрытой чёрной броне, у каждого по кольцу Вороньего ковенанта.
Юджин вздрогнул, кресло его скрипнуло. От испуга не ощущая своего веса, он закрутился на месте, оглядывая корчующийся в предсмертной агонии слуг. Пугающе-неожиданно двери спереди и сзади распахнулись, ещё человек двадцать зашли в комнату, волоча за собой трупы его охранников, что были снаружи.
– Я не поклонник бессмысленного позёрства, – процедил Соломон, – не люблю выпендриваться. Но у меня нет желания вытягивать из тебя правду. Это вынужденная демонстрация того, что я могу дотянуться до тебя в любой момент и сейчас и потом. Если что-то пойдёт не так как мне нужно, то спешу заверить, что твой племянник с радостью возьмёт на себя вину за твоё убийство, предъявив Кругу доказательства твоей жадности, проявившейся в отлучении его от законных прав на наследство. У меня с Маркусом свои счёты и твоё нежелание лесть в наш конфликт вполне разумно, вот только когда лес рубят, щепки летят. Не к чему хранить его тайны. Уж поверь, сам Маркус этого не хочет, иначе он бы уже порвал твоё горло.
Подавляя сильный страх и одновременно злость от унижения, Юджин сумел взять себя в руки и дал Белобрысому выродку то, что ему нужно:
– После девяти выпитых коктейлей, он удалился в мужской туалет. Через шесть секунд туда зашли ещё трое мужчин, должно быть это были твои осведомители. В общей сложности Маркус пробыл в туалете около минуты. Кроме него и тех троих в туалете был только один человек.
– Кто?
– Чародей по имени Рикардо. Раньше он служил ведьмаку Авину.
***
Из окон в кабинете Нерона открывается захватывающий вид на город Перефост. Это старый город, время в котором будто остановилось в конце девятнадцатого столетия. Этот век сквозит везде, особенно на фасадах всех без исключения домов и старинных презентабельных интерьеров. Вечер поздний, в комнате царит полумрак. Хозяин особняка устроился в кресле у окна и безмолвно думает. Сам Оскар сидит в соседнем кресле, сидит как на иголках, всеми силами пытаясь совладать со своими нервами.
Он напуган как никогда прежде. Много лет он мечтал о том, чтобы возглавить ковенант своего отца и продолжить дело своих предков. Годами кипел в предвкушении, строил планы, воображал, что приведя свой ковенант к могуществу, он сможет заткнуть рот любому ведьмаку. Тогда бы никто не посмел ему дерзить, смеяться над ним, смотреть на него сверху вниз. Но всё было зря, теперь сотрясаясь от мучительных чувств, он сидит в томительном ожидании неминуемых последствий от своего выбора. Детские грёзы рассыпались, осталась лишь беспощадная обжигающая сердце правда в лице Мерцающего Соломона. Соломон обязательно придёт по его душу, а ему в ответ противопоставить нечего.
Его собственный ковенант не может его защитить: все чародеи высшего ранга бесследно исчезли, ковенант Нерушимых Башен полностью деморализован. Он только встал во главе этой организации, а уже успел поставить всё на кон. Быть может, его ковенанта больше нет? Если жуткие рассказы о Соломоне правдивы, то его слуг уже нет в живых. Сейчас эти байки, напитавшись страхом, обрели невероятную силу. Как действовать в такой ситуации он не знает. Друзья отца обещали ему помочь, но не помогли, они затаились, не отвечают на его звонки, не хотят помочь даже советом. Герман был прав: у ведьмаков нет друзей, все и каждый, как оголодавшие хищники готовые сожрать друг друга. Когда-то эти люди улыбались ему, нахваливали его, сватали за него своих дочерей, а сейчас они наверно руки потирают в ожидании добычи. Остался только Нерон, только он к нему добр. Получается что теперь его судьба в руках других людей.
Не надо было ему приходить в тот замок. О чём он только думал? Всего-то хотел заполучить внимание Рэндольфа, желал хоть как-то быть причастным к его делам, хотел быть связанным с ним чем-то общим. А тот полвечера улыбался Аргусу. Оскар запомнил ту улыбку, что как нож резала его сердце. Он не отчаялся, была надежда что ему подвернётся шанс, показать себя, возвыситься в глазах того о ком он грезит. Его никогда не интересовали парни, но Рэндольф это особый случай.
Конечно, он сам решил пойти на ту встречу, сам решил, что уже готов к такому – но его же позвали, его признали, приняв как равного. Всего на миг он вышел из тени своего отца, из-под влияния отцовских советников и наконец-то обрел желанную самостоятельность. Ему нравилось быть среди этих опытных властных ведьмаков. Самолюбие зашкаливало от одной мысли, что он уже в столь юном возрасте задаёт погоду в магическом мире. А теперь он остался в одиночестве с последствиями своего выбора. И что же такого страшного он сделал? Всего лишь познакомил Нерона, Лоренса и Германа с нужными им людьми.
– Выпьете, – наставнически произнёс Нерон, пальцем указав на нетронутый бокал в его руке. – Это хорошее вино, вам станет легче.
Оскар, вцепившись в бокал крепкой хваткой широко разведённых пальцев, поднял его, припал губами к краю как голодный младенец к груди матери. Он ещё не до конца привык к вкусу алкоголя, но сейчас ему это не мешает.
Бакал пуст, но алкоголь не помогает и ему по-прежнему страшно. Он нетерпеливо вскочил на ноги, подошёл к окну, стал разглядывать причудливые ночные силуэты крыш слившихся в одну неразделимую композицию, а затем снующих по тротуару обывателей, наслаждающихся жизнью и покоем, сейчас, когда его жизнь грозит оборваться. Немыслимая злость и чувство обиды на чужое спокойствие захлестнули его. Он сделал шаг назад, отвёл взгляд от окна. Нерон не смотрит в его сторону, безмолвно пьёт своё вино. С виду хозяин спокоен, но задумчив. Оскар прильнул спиной к стене, скрестил руки на груди, отвернулся к окну, делая вид, что смотрит вдаль, пытаясь этим скрыть нахлынувшие чувства.
Начав терять контроль над эмоциями, зашагал вдоль стены, нарушая тишину неуклюжими шагами, которых сам не слышит. Спустя время он остановился в противоположном углу комнаты. Тут вдруг услышал движение позади, украдкой посмотрел на Нерона, подошедшего к бару за новой булкой.
Слегка приоткрытая дверь кабинета чем-то привлекла внимание юноши. Внезапно из зияющего мрака выплыли чьи-то длинные пальцы. Глаза Оскара в ужасе округлись до придела, воздух застрял в лёгких. Крепким решительным хватом рука из темноты отодвинула дверь. На свет вышло нечто огромное пернатое.
«Он здесь. Он и правда, пришёл за нами».