Резкий скрип петель и оглушительный хлопок раздались за их спинами – двери закрылись. Мальчик ждал этого, но всё ровно вздрогнул от испуга. А вот птица на его плече даже не шелохнулась. Магия Кормака и в этот раз осветила огромный холл. Дым от кадильницы будто ожил, разносясь по пространству, вступил в реакцию с пыльным воздухом. Замах резкий, неприятный. Дым густеет, напористо вырывается из отверстий. Все молчат, наблюдают за белым дымом. Дымка довольно быстро окутала всё вокруг.
Оклус подошёл к входной двери, потянул за ручку. Пара секунд и дверь нехотя открылась. Мальчик обомлел. Слабый огонь надежды разгорелся в его душе.
– Ну, видали, а?! – возликовал Кормак. – Сработала кадильница-та! Ну, теперь-то она нас разделить не сможет. Конец её власти.
– Что-то она не выходит, – поморщился обеспокоенный лепрекон.
– В прошлый раз так же было. Она осторожничает, может, ждёт шанса нас подловить. Поди, прознай, что у неё на уме и что она нам уготовила.
– Молодые люди, дым уже проник в коридоры, туда мне и дорога. Удачи вам. Как закончу сразу разыщу вас, – старец помахал рукой и ступил во тьму коридора.
Кормак оставил кадильницу на полу, посредине холла.
– Ну, что пойдём её искать? – спросил Оклус. – Я её пока не чувствую.
– Идём на третий этаж, – решил Кормак. – Скорее всего, она там.
Кормак не стал тратить время впустую, зашагал по ступенькам. Вдруг лестница под ним с ужасным грохотом обвалилась. Мальчик отскочил назад. Эхо от этого грохота раздалось по всему дому. Тут же сверху послышался звон. Павел едва запрокинул голову, как вдруг маленькие ручки Оклуса схватили его и потянули в сторону. Они оба упали на пол. Раздался страшный грохот и дрожь половиц. Мальчик поднял голову – всё вокруг охвачено пыльным облаком. Когда пыль осела, он с ужасом обнаружил, что огромная металлическая люстра проломила пол именно там где они стояли пару секунд назад.
– Спасибо Оклус, – выдохнул испуганный Павел и сразу зашёлся кашлем.
– Вы целы?! – выкрикнул с лестницы чудом уцелевший оборотень.
– Да Кормак целы! Давай Пашенька, вставай.
– Поднимайтесь, только осторожней, вот тут с боку обходите. Давайте поживей, времени мало, да и тут находиться опасно. Идём на третий этаж.
Не теряя ни секунды, все трое бегом влетели на второй этаж, спешно огляделись, ожидая новой ловушки. Тишина пугающая, раздражающая, но ничего более. Прислушиваясь и рыская глазами в полумраке, осторожно проследовали вперёд вдоль расположивших справа комнат. Магическое освещение преданно следует за ними, понемногу отгоняя мрак. Одновременно все трое разглядели лестницу на третий этаж и сразу направились к ней, отовсюду ожидая нападения.
Добрались до лестницы, поднялись этажом выше. Идут колонной, шаг за шагом, ступенька за ступенькой. Последняя ступень и они вышли на площадку. Рука мальчика скользнула по пыльным перилам, взгляд на миг упал вниз на обрушенную лестницу и в зияющий пролом в ней.
Пронзительный голос послышался недалеко, они вздрогнули, остановились, повернули головы. Может плач, а может смех, внушая страх, пронзительными волнами растекается по венам, мурашками пробегает по спине. Вдруг стены и пол зарокотали, дрожью отзываясь по телу. К счастью сейчас этот трюк пугает лишь своей неожиданностью и лишь на миг.
– Стойте!
– Что такое Оклус? – всполошился Кормак. – Учуял её?
– Да, справа от нас, вон там за той дверью. Будто ждёт нас.
– Вот значит как. Ну, стало быть, негоже нам заставлять даму ждать. Помните наш план? Я против неё выйду, но если что – ты Оклус меня прикроешь. Если здесь её одолеть не удастся, придётся её на второй этаж загонять, там барьеры наложены и ловушек побольше, там уже мы будет правила диктовать. На этом этаже мы всего одну ловушку начертить успели.
Свет погас, тьма вступила в свои владения, залила чёрным цветом всё пространство. Паша задрожал, слабость возникла в его ногах. Глаза на удивление быстро привыкли к темноте, но храбрости это не добавляет. Опасность чувствуется повсюду – даже в эхе усиливающим каждый неведомый шорох за закрытыми дверями. Кормак обратился в медведя, цокая когтями, осторожно, приблизился к двухстворчатой двери, легонько толкнул – закрыто. Сел, раззявил пасть и дважды ударил лапой. Двери, гремя петлями, хлопнулись на пол. С суровым видом медведь обвёл взглядом помещение, вдохнул, раскрыл зубастую пасть, вошёл внутрь. Павел вошёл следом, сразу огляделся – незнакомая комната, здесь они ещё не были.
Просторное длинное полупустое помещение. С левой стены лунный свет лучами изливается сквозь окна, он освещает пыльные ковры, подчёркивает грани объектов и линии голого пола. По бокам вдоль стен теснится мебель: комод, пара диванов, несколько кресел, стол с перевёрнутыми стульями. Всё бело от пыли. Много картин, часто развешанных по стенам: портреты, натюрморты, пейзажи.
– Осторожней, – предупредил Оклус. – Она здесь повсюду.
Напряжение возросло до придела. Осмотрительно зашагали по комнате, непрестанно рыская взглядом. Миновали четверть комнаты – ничего, теперь половину – так же ничего, а вот и три четверти уже позади.
Громкое злобное шипение прервало тишину – не животное, не змеиное, а бесовское. Она материализовалась из пустоты, медленно обретая форму. Прозрачная стеклянная фигура неподвижно висит в воздухе, обтекаемая лунным светом, наливается цветами мертвечины. Она по-прежнему пугает своим видом, неестественно резкими движениями и пронизывающим холодком. Огни её глаз недобро вспыхнули. Все замерли на месте. Мальчик отдал ей должное – она снова его напугала, а окружающий мрак лишь усиливает впечатление. Его мышцы затвердели, дрожащие пальцы сами сжались в кулаки, дыхание замедлилось.
Она в быстром жесте двинула рукой в их сторону – силовой удар невидимый, но ощутимый с кратким гулом ударил по ним, отбросил назад. Ближайшая к ним мебель скрипнула ножками, упала, грохотнула. Оклус и Павел пролетели несколько метров. Мальчик невольно вскрикнул, упал на пыльный ковёр, крепко приложившись спиной. Но страх не дал боли завладеть им. Он рывком перевернулся на бок, взглядом отыскал её – она на том же месте. Перевёл взгляд на Кормака – медведь оказался тяжелее, она лишь сбила его с ног и чуть оттолкнула.
Кормак встряхнул косматой головой, встал на все четыре лапы, зарычал. Она неожиданно возникла позади медведя – только что была там и вот уже здесь. Кормак явно ожидая этого, с разворота взмахнул лапой. Она сама отлетела, избежала удара. Павел испугано вскочил на ноги, сбивчиво дыша, прижался к соседней стене и сел, скрывшись за комодом. Ворон шумя крыльями, опустился на подоконник рядом с ним, не сводя с призрака своих магических глаз. Ворон хоть и ненастоящий, но хорошо, что уцелел. Мальчик сидит у окна, прижавшись к стене, тихо дышит, внимательно наблюдая за призраком.
Медведь осклабился, взревел от гнева, бросился на неё. Вдруг вся мебель в комнате взлетела под самый потолок и зависла там. Кормак остановился, уставился вверх, и сразу опасливо посмотрел на Павла. Мальчик поднял голову – над ним навис большой тяжёлый комод, тот самый, за которым он только что спрятался. Он в испуге сильнее вжался в стену, прижал колени к себе. Внезапно воздух в комнате пришёл в движение. Неожиданный порыв ветра с ужасным грохотом неистовым вихрем разметал мебель по комнате, разломал её о стены. Щепки и обломки теперь повсюду. Окна и стены дрожат от напора. Призрак в растерянности оглядела комнату и спустя миг уставилась куда-то. Перепуганный Павел проследил её взгляд, повернулся – недалеко от него стоит Оклус с разжатой ладонью. Стоит прямо величаво и высокомерно смотрит на неё. Волна восхищения накрыла мальчика. Лепрекон замахнулся и неуловимо быстро резанул воздух указательным пальцем по горизонтали. Раздался свист, призрак жутковато взвизгнула, рассечение проявилось на её мёртвом груди. Павел не разглядел в полумраке атаку лепрекона и не понял, как так получилось.
Оклус демонстративно перевёл взгляд с неё на свою ладонь, вдруг воздух в его руке задребезжал, закружился в плоском круговороте. Резкий бросок и магия лепрекона бумерангом улетела в неё. Она испустила потусторонний крик, уклонилась. Невидимые лезвия прошли мимо, оставив на стене глубокие следы. Попади они по ней, её бы на куски разрезало. А вот и ещё два таких же круговорота вдогонку. Она перекрестила ладони, и обломки мебели с пола молниеносно воспарили перед ней, плотной толстой стеной повиснув в пустоте. Всё произошло очень быстро: круговороты разрезали древесину как нож масло, но призрак, успев проследить их траекторию, в последний миг отлетела в сторону.
Павел заметил движение – Кормак обратившись человеком, стоит у противоположной стены, его указательный палец на правой руке пытает огнём. Оборотень спешно выжег на стене замысловатый рисунок с несколькими иероглифами и затем вновь обратился медведем.
Призрачная дева задрожала от злости. Ещё одна ударная волна, оттолкнула их, но недалеко. Медведь принял основной удар на себя и сразу ринулся на неё. Она бросилась навстречу. Вдруг что-то невидимое ударило её и замотало из стороны в сторону. Неужели Оклус? Он самый! Стремительные движения маленьких рук приводят воздушные потоки в движение. Ветер из пустоты, сильнейшими порывами кружит по комнате. Призраку теперь несладко, её бросает из стороны в сторону, сдувает, кружит, бьёт об стены, пол и потолок. Она именно ударяется о стены, а не проходит сквозь них – значит, за этим Кормак печать на стене рисовал? Призрак кричит, рычит. Она попробовала стать невидимой, но лепрекон тут же её выследил; затем она попыталась стать неосязаемой, но воздух заряжен духовной силой Оклуса, а значит, всё ровно может на неё воздействовать.
Внезапно Павел почуял неладное. Его испуганный взгляд скользнул по картинам – их ветер почему-то не коснулся, они как приклеенные. Что-то там не так, что-то – двигается. Картины ожили! Значит, утром ему не показалось!
– Кормак! – в ужасе крикнул он.
Медведь повернул голову, проследил, куда он указывает пальцем, мигом всё понял и немедля бросился к нему против ветра.
Картины по всех комнате затряслись, подняли громкий рокот и начали отрываться от стены в хаотичном порядке. Пара картин с грохотом упала на пол. Павел почувствовал чьё-то присутствие, но пока никого нового не видит. Комнату охватили крики рычания и жуткие вздохи. Неужели в картинах таились духи? Ветер взвыл, закружил невидимые тела, разбрасывая их крики по комнате. Духи невидимы, но об стены бьются громко и заметно.
Вдруг всё затихло, ветер прекратился. Павел перевёл взгляд – лепрекон лежит на спине, борется, колотит воздух. Вдруг невидимая пятерня схватила Оклуса за ногу, отметившись на его штанине. Лепрекон снова замахнулся кулаком на невидимку над собой, но тут хват на ноге дёрнул его на себя. Оклус скользнул спиной по полу и промахнулся.
Медвежий рёв ударил по комнате. Павел повернул голову – Кормак недалеко от него неистово отбивается от призрака и невидимых духов, бьёт их, швыряет.
Холод вокруг усиливается – духи приближаются. Павел не знает, что делать, он не видит их, лишь ощущает мороз, что они испускают. Страх нарастает, мальчик закрыл глаза, снова прижал колени к себе, обхватил их руками.
«Надо позвать Соломона» – опомнился он. Зарядил кольцо, попробовал сконцентрироваться и вдруг ощутил ледяное прикосновение их пальцев – кто-то схватил его за руку, холодом обжёг его кожу. Он раскрыл глаза – никого рядом нет.
Вдруг ворон возник неоткуда, налету протаранил пустоту перед ним. Мальчик услышал истошный визг, затем ещё один. Птица вцепилась в воздух когтями, тут же резко отпрянула, замахала крыльями, опять вцепилась в невидимого врага и начала клевать его клювом. Покончив с одним врагом, ворон бросился на другого.
«Птицы их тоже видят» – догадался Паша и тут же вспомнил кое-что. Разжал стиснутый кулак, глянул на чёрную печать Эрехтея. Поднял ладонь и сразу всем телом оцепенел от испуга – печать явила ему ужасные образы отвратительных существ, что поочередно лезут из картин. Один наполовину змей, другой являет смесь человека и гусеницы, третий настоящее чудище из морских глубин. Их много, каждый уникален и каждый по-своему ужасен.
Павел по-прежнему чувствует холод. Повернул ладонь – два чудища лежат рядом на полу, извиваются от боли, морды их истерзаны, раны дымятся. Ещё одно нечто стоит на коленях, прикрыв лицо ладонями. А крылатый защитник мальчика поодаль сражается с ещё одним духом. Одни страшные создания толпой борются с медведем, другие сражаются с лепреконом, иные уже побитые, израненные лежат на полу. Несколько картин уже пусты и краски стекают с полотен горячими струями, остальные полотна продолжают дрожать в ожидании своей очереди.
Павел переместил руку обратно – оглушённые Кормаком духи пришли в себя, обратили внимание к нему. Перепуганный Паша замер на секунду, но мигом очнулся и на четвереньках заторопился подальше от них. Но духи за мгновение настигли его. Раздался грохот, что-то мелькнуло сверху, ударило по ним, отбросило назад. Павел поднял голову – медведь, возвышаясь над ним, размашистыми ударами лап бьёт врагов, сгребает, отбрасывает. Но сейчас Кормак выглядит иначе: его окружает некое свечение – оно окутывает всё его тело. Не иначе духовная энергия? Но раньше Павел её не видел.
Призрак появилась из-за спины оборотня, вцепилась в медвежью морду, её ногти быстро отыскали его глаза. Кормак резко мотнул головой, отбросил её. Глаза целы, на морде даже царапин нет. Тогда она силой мысли подняла в воздух увесистый обломок дивана, швырнула в оборотня. Медведь даже не почувствовал удара – он стоит, смотрит на неё, стискивая в лапе голову поверженного духа.
Она видно окончательно поняла, что в медвежьей форме Кормака ранить не получится и потому исчезла. Павел поднял свою ладонь, нашёл неё – будучи невидимой, она подплыла к стене, окунула руку в дрожащую картину, рывком вырвала оттуда четверых монстров, швырнула ими в них. Кормак одним ударом сокрушил первого, замахнулся на второго, но не попал. Завязалась схватка. Призрак летает между картинами, извлекая из них духов.
Павел оглядел ситуацию – медведь и ворон сражаются рядом, а Оклус отбивается от врагов в другом конце длинной комнаты.
Кто-то схватил мальчика за правую руку, дёрнул его в сторону. Он упал в метре от медведя. Невидимое ледяное прикосновение окутало его шею и подняло его вверх словно куклу. Павел рефлекторно схватил воздух рукой, пальцами ощутил нечто холодное, не столь твёрдое как плоть, но материальное. Он не видит никого, однако за этого никого держится. Павел сжал пальцы в кулак, стукнул невидимку и мгновенно обрёл свободу. Упал на пол, схватился за шею, вдохнул немного воздуха, поднял глаза. Неожиданно он увидел перед собой нечто похожее на тени, они, то появляются, то исчезают. Одна тень держится за предплечье и зло смотрит на него. Рука Павла сейчас на шее, значит эти видения не от печати Эрехтея.
Их становится всё больше. Расплывчатые тёмные силуэты обступают его со всех сторон. Взгляд застрял на них, в сторону не взглянешь. Павел резко почувствовал себя очень плохо, словно из него выкачивают жизнь.
Послышался шелест чёрных крыльев. Птица снова возникла перед ними, вдруг засверкав всем телом, озарила комнату обжигающе-ярким белым светом. Тени крича, развеялись, исчезнув без следа. Птица бессильно и неуклюже опустилась на пол, словно силы её иссякли. Медведь подбежал к нему.
«Хороша птичка, – зазвучал голос оборотня в сознании Павла. – Растворила слабеньких духов, но жаль на этом и выдохлась. Держись меня Паша, недолго осталось. Дамочке нашей видно не терпится с нами разделаться. Так ещё духи из картин лезут, Паша спрячься за мной!».
Нечёткие расплывчатые тени возникли в комнате недалеко от них, вдруг пропали из вида и снова возникли, неуклонно двигаясь к ним. Медведь встал на задние лапы, вонзил острые зубы в кого-то, стиснул челюсти.
– Кормак закрой собой Пашу и к стене прижмись! – послышался крик Оклуса.
Медведь сгрёб лапой чёрную птицу, бросился к Павлу, закрыл их собой. Вновь поднялся сильный ветер, он закружился, сокрушительно ударил по комнате. Это уже больше похоже на взрыв, столь силён удар. Противников впечатало в стены. Спустя несколько секунд Кормак поднялся, огляделся. Паша тоже посмотрел в сторону – Оклус в порванной одежде и с царапинами на лице бредёт к ним.
– Не волнуйся Пашенька, – успокаивающе сказал он, – осталось только четыре слабеньких духа, да и сама красавица, чтоб её черти…
Призрак вновь материализовалась, зло уставилась на них, затем раскрыла рот. Ужасный визг вырвался из её рта, адской болью начал рвать их уши, сдавливая голову как тиски. Все трое рухнули на пол, а птица и вовсе расплющилась по ковру.
Спустя миг визг резко оборвался. В ушах сильно свистит, боль ломит в висках. Павел не может поднять голову, не может встать. Он закрыл глаза, задрожал. Вдруг почувствовал движение рядом, приоткрыл веки – Кормак вопреки боли в очередной раз поднялся на могучие лапы, а теперь и Оклус зашевелился.
Призрак вытянула руку, расправленной пятернёй указала на картину – Корабль в океане. Изображение водной глади пришло в движение. Невероятно-мощный водяной поток хлынул из картины, залил всю комнату, ударился об медведя и опрокинул лепрекона с мальчиком. Паша не умет плавать, а вода быстро пребывает, сбивает с ног, уносит прочь. Он вдруг упёрся во что-то, почувствовал внезапное дыхание на затылке – это Кормак схватил его зубами за шиворот, и упорно разгоняя лапами воду, поволок в сторону как щенка.
Вдруг новый бурный водяной поток захлестнул их, разбросал в разные стороны. Паша крикнул, но крик захлебнулся в воде. Невероятно быстро заполняя комнату, вода всего за минуту достигла двухметрового уровня. Павел тонет, задыхается. Он инстинктивно оттолкнулся от пола, попробовал вынырнуть и вдохнуть воздуха, но не смог: вода прибывает слишком быстро, новый прилив с головой накрыл его. Двигаться тяжело, воздуха нет, сердце неистово бьётся в груди.
Внезапно медвежьи лапы обхватили мальчика, вытолкнули вверх. Он вынырнул, исторгнул изо рта воду, закашлял, начал лихорадочно ловить ртом воздух. Ничего не видя, на ощупь ухватился за шею медведя. В этот миг Кормак вдруг взревел, дёрнулся вниз, утягивая мальчика с собой. Под водой медведь стал неистово отбиваться от кого-то. Невидимые руки обхватили Павла, начали отрывать его от Кормака. Он сопротивляется, как может.
Вдруг вся вода пришла в движение. Духи сами отстали от него, но один из них успел расцарапать ему руку на прощанье. Вода убывает – воздух, словно стена выталкивает её в коридор через распахнутые задние двери. Паша упал на пол. Дышать тяжело, кашель причиняет боль, перед глазами тьма.
– С-спасибо… Оклус, – задыхаясь и откашливая воду, изрёк мальчик.
– Простите, что так долго. Печать, сковавшая двери оказалась крепкой, и эти уроды под водой мешали. Кормак вставай не время прохлаждаться, она ещё здесь.
Оклус прав она ещё здесь и ей, что с гуся вода – вон спокойно висит под потолком. Нарастающий холодок не заставил себя долго ждать: духи уже вернулись. Лепрекон выпрямился, и воздух вновь закружил по комнате. Вдруг что-то мелькнуло справа, сбило его с ног – это призрак. Она схватила Оклуса, свела руки на его шее, начала душить.
«Закрой уши Паша, да поплотнее» – зазвучал рассерженный голос Кормака в голове Павла. Он без промедлений сделал как велено.
Медвежий рёв, громкий раскатистый, звуковым толчком ударил призрака. Её отбросило, она визгнула, тонко и протяжно. Оклус упал, красный как рак, взялся за горло, закашлял, но тут же встал и зашагал к ним.
Она взмыла вверх и закричала. Такого звука Павел ещё не слышал. Медведь и Оклус оцепенели, с огорошенным видом уставились на неё. В комнате стало резко холодать, но не так как раньше. Окна и стены в комнате на глазах покрываются инеем. Каждый их вздох сопровождается паром. По ощущению комната стала напоминать холодный, сырой подвал. Кровь мальчика застыла в жилах, ибо по комнате пробежал уже знакомый, зловещий, пробирающий до костей шёпот. Оборотень, быстро дыша, обернулся, бросил опасливый взор на окна.
– Она подмогу призвала, – захрипел лепрекон. – Ещё духи. Где же это видано, чтобы людской призрак имел власть над неразумными духами?
«Они уже рядом» – зазвучал испуганный голос Кормака в их головах.
***
«Ситуация становиться всё серьёзней, – подумал Эрехтей коснувшись пальцами стены и ощутив резонанс духовной энергии множества духов, – похоже именно мне придётся вызволять молодежь из беды».
Старик сложил ладони вместе, пробубнил заклинание. Через пару секунд воздух в комнате задрожал и позади него из пустоты появился огромный рыжий лис. Исполинских размеров дух едва помещается в комнате.
– Ох! Кого я вижу, – потусторонне протянул лис, не раскрывая пасти. – Сколько лет ты меня не призывал? Я был уверен, что больше мы с тобой не свидимся. О! Вижу за окном знакомые виды, давно я не был в этих краях.
– Здравствуй старый соратник, не раз меня спасавший. Я с удовольствием бы перекинулся с тобой парой слов, но ситуация не позволяет.
– Ха-ха-ха! А когда оно было по-другому? Можешь ничего не объяснять, я чую здесь великое множество назойливой мелочи, они весь дом заполонили. Просто скажи, кого из них мне можно съесть?
– Всех, – сказал старик, и лис в ответ хищно улыбнулся, оскалился, спустя миг воспарил над полом и с сильным порывом ветром вылетел из комнаты со стариком на спине. – Но перед этим у меня есть одно дело, первостепенной важности, надеюсь на твою помощь.
– Просто скажи куда лететь.
– Наверх, там есть комната закрытая миражом, мне нужно туда попасть, а после нужно спасти трёх моих спутников.
– Здесь хозяйничает могущественный дух, придётся попотеть, чтобы обойти её защиту. Я хорошо чую её неодолимую злобу и громадный страх.
– Страх? – прищурился Эрехтей.
– Она боится покидать этот дом, снаружи есть место, что её пугает, оно совсем рядом, но расстаться с этим местом она не может. Она словно охраняет кого-то, но сама не знает кого и почему. Нам надо спешить, она прямо сейчас на расстоянии поглощает энергию местного источника.
***
Битва кипит. Охваченная жаждой мести призрачная дева с наслаждением наблюдает, как призванные ею духи прорываются сквозь стены. Этого взрослые не ожидали, не предвидели такой исход. Ловушка сработала, но не для не призрака, а для них. Новым духам нет числа, Кормак и Оклус уже выдыхаются. Павел вертится между ними, постоянно уклоняется, чтобы не попасть под удар. Он знает, что долго так меж ними метаться не сможет. Они уже не могут его защитить, а чтобы позвать Соломона нужно сконцентрироваться, а как ту сконцентрируешься?
Медведь яростно рвёт врагов, кусает, бьёт, так как настоящий медведь никогда сможет. Оклус ветром разбрасывает остальных по сторонам, не давая им напасть толпой. Поверженные духи либо теряют сознание, либо исчезают. А призрак терпеливо выжидает в сторонке, не желая попасть под их удары, но ждёт, когда они совсем выдохнуться, чтобы ударить самой.
В пылу битвы Кормак угадал момент, прорвался к призраку, замахнулся. Она завизжала и короткий пронзительный визг звуковой волной, ударил оборотня. Кормак затормозил, затряс головой. Визг был коротким, но оглушительным, барабанные перепонки Павла так и грозятся лопнуть от этого звука. Оклус испытывает те же проблемы:
– Ах ты… такая! Я тебе ща… покажу!.. – это самые цензурные из его слов. – Второй раз ты этот трюк провернуть не сможешь!
Духи прибывают, лезут со всех сторон, им нет числа. Одни сразу бросаются в бой, остальные не спешат и, прильнув к потолку и стенам, таятся, выжидают удачный момент для атаки. Павлу уже некуда преткнуться, негде спрятаться. Дрожа от ужаса, он беспрерывно бегает по сторонам. Он в очередной раз увернулся, сразу спрятался за Оклуса, рухнул на колени. Переводя дух, судорожно осмотрелся, отовсюду ожидая нападения. Спустя время самообладание вернулось к мальчику.
Ситуация катастрофическая, они зажаты со всех сторон, выхода нет. Призрак победит – это лишь вопрос времени. Тени не подчиняются ей, но помогают; она их притягивает и пока она здесь взрослые не сумеют разделаться с этими духами. Пугающий вывод наклёвывается сам собой:
«Нужно отвлечь её, увести отсюда» – со страхом подумал он.
Он в полной растерянности, мысли спутались в клубок, он даже собственное имя припомнить не может. Но среди всего этого беспорядка в голове к нему пришло понимание единственного выхода из этой ситуации: им нужно разделиться. Кто-то уведёт её, а кто-то останется сражаться с духами. В одиночку с духами не справится, но если ничего не сделать их скоро убьют. Если взрослые нашли время для раздумий, то они наверняка подумали так же и теперь готовятся к этому. Но она не побежит за Оклусом или Кормаком… а вот за ним, Павлом – да, за ним она помчится. Но это же глупо, что он сделать может? Убежать от неё, не выйдет. Что же тогда, драться с ней? В его голове на свет услужливо выскользнула одна мысль абстрактная незавершенная, но гениальная. Павел почувствовал ужасную слабость, он знает, что может это сделать, но страх в груди душит его решимость. Странное чувство поднялось внутри, оно укоряет его за трусость, принуждает к действию.
Он поднялся на ватных ногах, как никогда прежде дрожа от ужаса. Нужно действовать, время уходит. Сжал в кулак остатки мужества. На долю секунды все мысли из его головы исчезли.
– Эй, ты! – громко выпалил он и все как один на него оглянулись. – Вижу, рука у тебя отросла! Иди сюда, опять оторву! – мальчик сам себе удивлён, даже волосы на его голове встали дыбом. Взрослые так же потрясены.
Мёртвая дева на другом конце комнаты, неподвижно висит в метре от потолка. Она не шевелиться, её страшное лицо похоже на маску, лишь искрящиеся смертельной злобой глаза бледно сверкают из чёрных глазниц. Может она презрит его? Рискнёт ли она броситься за тем, кто её изувечил?
Короткий миг и дева резко сорвалась с места, полетела в его сторону. Тело её по-прежнему неподвижно, но она плывёт по воздуху. Мальчик лишь на секунду позволил страху сковать себя, это противоестественное явление вновь ошеломило его. Но в этот раз всё иначе. Он оправился от шока, развернулся, стремглав бросился бежать по мокрому полу, сам не до конца веря, что делает это.
– Павел стой! Стой! Не уходи от нас! – наперебой закричали оборотень и лепрекон. Но мальчик быстро скрылся во тьме коридора.
Сердце бешено стучит, а в голове снова и снова прокручивается один и тот же план действий. Дымный запах кадильницы витает в воздухе. Каким-то чудом, в кромешной темноте, среди множества дверей ему удалось отыскать нужную. Дверь приоткрыта. Он на бегу сжался в плечах и юркнул внутрь. Быстро, чуть ли не наскоком преодолел половину комнаты, остановился, развернулся лицом к двери, застыл в ожидании смертельной опасности. В свойственной ему манере он уже засомневался в своём плане, но уже поздно что-то менять.
Вокруг тишина, время будто остановилось. Глаза полностью привыкли к темноте, он не сводит взгляда с дверей. Вот сейчас в любую секунду она костлявой рукой толкнёт дверь и сверкнёт хищными глазами.
Слабый холодок неожиданно пробежал по его ногам. Он обернулся – позади него из пола торчат её неосязаемые костлявые пальцы. А вот теперь и вся левая рука показалась, следом вылезла макушка с грязными волосами и бездонные злобные глаза – ночной кошмар наяву, от которого кровь стынет в жилах.
Он траурно моргнул, медленно потянул носом, сухим кончиком языка коснулся дрожащих губ. Она целиком вынырнула из-под пола, воспарила над половицами. Злобный взгляд, наклонённая на бок голова и кровожадный оскал.
Между ними всего несколько метров. Скованный страхом Павел вновь замер на миг, затем стиснул зубы, сжал пальцы. Но сколь бы не был силён этот страх, в этот раз он не может притупить инстинкт самосохранения. Руки Павла нервно дрожат, кольцо уже наполнилось магией. Но если он хотя бы дёрнется к двери, она пулей накинется на него или переместиться за его спину, как было с Кормаком.
Он сам смутно понимает что делает, мысли гибнут в голове, здравый смысл взывает к нему уже на уровне чувств. Первый шаг по направлению к ней дался труднее всего. Сердцебиение барабаном отзывается в горле. Она не двигается. Он неспешно сделал ещё несколько шагов и замер, дрожа от ужаса. Встретился с ней взглядом – она смотрит на него пугающе-пристально.
Всего лишь один краткий миг и она двинулась с места, медленно полетела к нему. Лёгкая невесомая, она так и излучает леденящую жажду убийства.
– Зальтерас! – крикнул он, устремив кулак вверх. Силовое поле в форме купола полностью закрыло его. Однако её это не смутило, лишь раззадорило.
Призрак демонстративно прошла сквозь магический барьер, ухмыляясь его глупости. Пылая злобой, она подняла руку и игриво полоснула рукой воздух. Угрожает, запугивает, видно хочет поиграть с ним, прежде чем убить. Он сделал пару шагов назад. Она устремила холодные пальцы к его лицу. Паша отступает всё дальше, вот он уже у края барьера, но и она совсем рядом, вот-вот достанет его. Пульс у Павла учащённый, глаза напуганные. Не думая ни о чём кроме её рук мальчик резво отскочил назад на пару шагов. Оставшись без него, защитный экран сразу рассеялся. Призрак издала пугливый крик.
«Получилось!» – глядя на неё, поразился мальчик. Она, словно придавленная лежит на полу. Она испугана, паникует, лихорадочно разглядывает белые линии под собой. Она недооценила мальчика, не заметила, не увидела ловушки, в которую он её заманил. Когда он отпрыгнул за защитный экран, она, потянувшись за ним, полностью пересекла внутренний круг ловушки. В этом и заключался его план: заманить её в один из кругов начертанных Кормаком, сделать осязаемой и…
Она подняла голову, приподнялась на костлявых руках, упёрлась коленом в пол и начала вставать на ноги. Он ужаснулся, второпях сложил руками заученную комбинацию, переместил вес тела, встал в боевую стойку и выпрямил ладонь. Рука трясётся, тяжелеет, ладонь светится. Зелёная молния сверкнула, оторвалась от символа на ладони, моментально ударила по призраку. Всё произошло очень быстро, её отбросило назад через всю комнату, а затем ещё дальше куда-то сквозь стены. Паша готов поклясться, что услышал хруст её несуществующих костей. Она кричит от боли, крики волнами сотрясают пространство, удаляясь вслед за ней.
Позади него раздался глухой грохот, сердце едва не остановилось, он подпрыгнул – это упал очередной ковер, поставленный ими у стены сегодня днём. Сейчас, кажется, что с тех пора прошла неделя, а не несколько часов.