Глава 98. Порфировый саркофаг и пурпурные туфли
“Frenzies bewilder, reveries perturb the mind;
Monstrous familiar images swim to the mind's eye.”
William Butler Yeats
В доме у Лёши никто не терял времени даром. Гудислав осваивал музыкальную грамоту вместе со своей женой в палатке, предварительно выставив оттуда всех посторонних и несовершеннолетних. Во дворе, Голуба и Девятко с новыми музыкантами – Киллианом и Эйрин, общаясь на языке жестов, затеяли сыграть квартет.
Девушки–танцовщицы – Дэйдра, Орла и Файоннуалла (так, кажется, их звали) всё в тех же вчерашних коротких зелёных туниках, под руководством Лены изучали премудрости канкана, поднимая ноги, как можно выше, и смеясь при этом, как можно громче. Лена, в топике и шортах, от них не отставала, добросовестно показывая пример, и постоянно выкрикивала: «Пьернас арриба, мучачас!»15
Тут же рядом, «горячие финские парни» – Голлагэр, Бриндан и Джерард, голые по пояс, в белых подштанниках, усердно занимались физподготовкой – без остановки отжимались на траве. «Но парамос!»16 – подбадривала их Лена. Обещала же учить.
Секьюрити, находясь на боевом посту, посмеивались и с интересом наблюдали происходящее вокруг. Медвежата резвились на солнышке, птичка наша летала где-то в облаках, Айка, спрятавшись от солнца в тени деревьев, позаимствовала из Лёшиной библиотеки толстую книгу и углубилась в «чтение» – разглядывание картинок, на которых были изображены руки, ноги и остальные части человеческого тела.
– Скоро будем обустраиваться в другом поместье, – сказал я тем, кто понял. – Начнём подготовку зала для азартных игр и сцену для выступления.
Вдруг перед глазами красным появилось мигающее предупреждение: «Совершено нападение на доверенного человека другого игрока. Немедленно прекратите агрессию или будете удалены». Я вздрогнул, посмотрел на Лену и Кира и понял, что сделать ничего не могу. Или на острове Свияжск мои магические создания с кем-то сражаются или Никифор сомнительные подвиги совершает… Посмотрел в системном интерфейсе, на каком расстоянии от меня находится акула–гоблин. Двести пятнадцать километров, и расстояние постепенно сокращалось. Завтра с утра, если система меня не удалит, надо ещё раз посмотреть на её передвижения.
Чтобы не нервничать, выпил чашу красного вина и стал ожидать, что произойдёт дальше. Минуты через три мигающая надпись пропала, а в сообщениях от системы появилась информация: «Нападение признано непреднамеренным, предотвратить его было невозможно». «И пока можете спокойно продолжать жить дальше», – мысленно продолжил их наставления, пронесло на этот раз.
– Я спать, спокойной ночи, – удалился в свою палатку и, активировав защиту, уснул мёртвым сном.
Как только проснулся, посмотрел, где сейчас находятся мои магические подопечные. Кукарача, который должен быть рядом с Гостятой и охранять его, немного переместился. Пень Дэхо и скелет Huesos оказался на том же расстоянии от меня, что и вчера. Изменения произошли только у акулы: я обнаружил её на расстоянии нескольких километров. Похоже, что-то интересное притащила – надо поскорее посмотреть. Постучался к Киру:
– Собирайся, пойдём к берегу Мою Прелесть навестить.
– Через десять минут буду готов.
– Поторопись.
За воротами усадьбы мы с Киром встретили Лёшу, который в сопровождении Ираклия подходил к дому.
Выяснилось, что Лёшу в добровольно–принудительном порядке оставили во дворце на ночь, чтобы он никому не разболтал о моей встрече с Никифором. Лёша выглядел непобитым, вполне здоровым, но немного встревоженным. «Пыткам во дворце его точно не подвергали», – подумал я. Меня задержать побоялись и ограничились просьбой о молчании.
Никифор, когда понял, какие возможности ему попали в руки, решил ими сразу воспользоваться и вчерашним вечером совершил смену власти. Как и намекал нам вчера Лёша, государственный переворот был уже давно спланирован, а получение Никифором магических способностей немного ускорило сроки реализации этого долгожданного события. Только теперь главным действующим лицом станет не законный наследник – Михаил Дука, которой считал Никифора своим «родным братом», а Никифор Вриенний собственной персоной.
Ираклий любезно пригласил меня на коронацию и венчание Никифора Увеличенного–Возвеличенного с Евдокией Макремволитиссой – женой умершего сегодняшней ночью василевса Романа Диогена. Выходит, у Евдокии в скором времени появится третий муж–император, но на этот раз ей достанется ближайший друг и ровесник её старшего сына. «Быстро принимает судьбоносные решения Никифор Вриенний, – подумал я. – С таким союзником надо быть поосторожнее».
– Ираклий, я приглашен один или со своими людьми?
– Скажите, какое количество людей Вы желаете взять с собой, Магистр Александрион, и я организую приглашения для них.
– Когда состоится венчание?
– Через три дня, незамедлительно после похорон Романа Четвёртого Диогена – предыдущего василевса.
«Никифор хочет за счёт бывшей жены свою власть легализовать, – догадался я. – И траура нет, видимо, совсем не терпится ему».
– Ираклий, от чего умер император? – спросил Кир.
– Глубокой ночью Роман Диоген собрал в Триклине Кандидатов десятка два свидетелей, потребовал у одного из стражников кинжал и со всей силы, с безумным видом воткнул его себе в правый глаз, залил нам весь порфировый пол своей кровью и вскоре затих… Траура и панихиды по самоубийцам, как известно, церковью не предусмотрено. Но, тем не менее, Романа, пробывшего в статусе василевса в течение трёх лет, по обычаю, положат в пурпурном саване и в пурпурных туфлях в Триклине Двадцати Диванов, а послезавтра захоронят в порфировом саркофаге. Так повелел Никифор Третий Сияющий–Блестящий, – равнодушно поведал Ираклий.
«Понятно, Никифор предусмотрел, как избежать траурных мероприятий и поскорее начать венценосное правление. Получается, своими действиями я оказал косвенное влияние на ход истории в Византии», – невесело констатировал я очевидный факт.
Глава 99. Магистр Ихтиандр
– Сейчас уточню, сколько человек возьму с собой, – сообщил я Ираклию. Вернувшись в усадьбу, спросил Гудислава, сможет ли он сыграть «Песнь льда и пламени» на свадьбе новоявленного императора. Маэстро ответил, что в последние дни они с Девятко оттачивают эту мелодию до состояния совершенства. Однако, ни Голуба, ни Бояна к ответственным концертам пока не готовы. Я высказал Гудиславу пожелание, чтобы они в ближайшие два дня, кроме этого произведения, больше ни на что не отвлекались.
Если музыканты достойно выступят на таком важном мероприятии, то лучшей рекламы нам и не найти. Лену даже спрашивать не стал, пойдёт ли она на свадьбу. Какая девушка откажется от светской тусовки! Выйдя за пределы усадьбы, мы с Киром подошли к ожидающему нас Ираклию:
– С нашей стороны будет пять человек. Двое моих музыкантов сыграют оду–композицию перед императором и его супругой, если Никифор позволит.
– Я передам Ваше пожелание Никифору Ослепляющему–Осветляющему, Магистр Александрион. Ответ Вы получите завтра.
– Сейчас нам с Киром нужно прогуляться к берегу Пропонтиды, Вы намерены сопровождать нас?
– Если только Вы позволите. Пока Вы находитесь в Новом Риме, я в Вашем полном распоряжении.
Через час мы добрались до места, где в пятидесяти метрах от берега я заметил плавник моей акулы. Зашёл по пояс в воду и стал ждать, когда рыбка подплывёт. Приблизившись, акула развернулась ко мне хвостом и испражнилась, в прямом смысле этого слова, белым продолговатым кирпичом. И снова это был портальный камень первого уровня, время действия – три часа.
– Молодец, Моя Прелесть, получи свою награду, – активировав способность разговора, сказал я и протянул акуле только что купленный кристалл энергии. Она цапнула кристалл своей вытянутой пастью и, смачно чавкнув, с удовольствием заглотила его.
– Отправляйся на поиски других сокровищ, – приказал я акулихе–красотке, и она, вильнув длинным хвостом, скрылась под водой.
– О мрачное царство Аида, что за ужасный ихтис выбрался к Вам из преисподней? – заикающимся от страха голосом спросил Ираклий и несколько раз перекрестился.
– Это мой морской питомец. Правда, красивая рыбка?
– Боюсь, что после встречи с ужасающим демоническим видением и от приступа панической атаки я уснуть сегодня не смогу. Осмелюсь спросить, много ли подобных порабощённых прислужников—ихтисов плавает у Вас в бескрайних морях, Магистр Александрион?
– Пока только один.
Было понятно и пьяному ежу, что Ираклий Ксифилин, помимо выполнения обязанностей секретаря–посредника, приставлен ко мне его величеством Никифором в качестве надсмотрщика–разведчика–доносчика собирать информацию обо мне и моих людях. Я это прекрасно осознавал и старался относиться с пониманием. Чем больше Никифор обо мне узнает, тем сильнее и панически, надеюсь, будет бояться.
– Простите, сегодня меня одолевают печальные мрачные мысли о неминуемой смерти, и я сам не свой, – обхватив голову руками, Ираклий уселся на чёрный камень у берега. – Моя супруга медленно угасает от неизвестной хвори. Сегодня ночью она из-за непрекращающихся судорог несколько раз упала с кровати, а от звона в ушах перестала слышать. Думаю, нам недолго осталось ждать, когда Харон – угрюмый перевозчик с клочковатой бородой и горящими огненными глазами увезёт её тень через мёртвую реку Ахерон…
– Ираклий, мой сын владеет навыками врачевания и, если нужно, мы можем избавить вашу семью от болезней и преждевременных встреч с Харонами и Ахеронами.
– Благодарю, Магистр Ихтиандр – юный эскулап, – поклонился Киру Ираклий. – Если позволите, я сегодня приведу к Вам свою супругу и всех остальных домочадцев, страдающих от телесных и душевных недугов.
Вернувшись в поместье и скинув насущные организационные вопросы на Алексея, я отправил Лену вместе с музыкантами в близлежащее местное ателье: нужны «эстрадные» костюмы для выступления перед императором и повседневная одежда для наших людей. Лена с радостью воспользовалась предоставленной возможностью, а мы же с Киром будем носить одежду современного мира – на непрактичные средневековые тряпки не рассчитывали изначально.
Я предложил Лёше принять участие в ремонте и подготовке к эксплуатации фермы, косметического салона и монастыря. Несмотря на возраст, Лёша вполне здравомыслящий и сообразительный, и, как ни странно, у него есть наработанные коммерческие связи, а также знания по ведению бизнеса в Константинополе. Пусть организовывает работу сам и получает с подряда свой доход.
Весь оставшийся день мы провели за составлением списков, что требуется купить или отремонтировать в моих новых владениях. Я посоветовал Лёше нанять как можно больше людей и приобретать только качественные строительные материалы для отделки помещений.
На ферме в Евдоме решил разместить ректификационную колонну–дистиллятор, её я привёз с собой. Как заявил изготовитель, дистиллятор выдаёт пять литров спирта в час, за сутки можно изготовить около двухсот литров водки. А простейший самогонный аппарат соберём из меди, здесь в какой-нибудь кузнице или мастерской. Начнём перегонять спирт, а из него – водку для продажи. Производство на первом этапе «засекретим» и будем тщательно охранять до тех пор, пока другие игроки–конкуренты не начнут заваливать местные рынки своей алкогольной продукцией.
Глава 100. Кир. Аидыч
I would find by the edge of that water
The collar-bone of a hare
Worn thin by the lapping of water,
And pierce it through with a gimlet
And stare at the old bitter world…
“The Collar-Bone of a Hare”/ William Butler Yeats
Сегодня начинаю первый приём пациентов. Жертв обещал привести Ираклий, а в завершении оздоровительного шоу ко мне присоединится «дипломированный академик–психиатр» Елена Посейдоновна, и мы, в компании излечившихся, пойдём приводить в норму Лёшиного паппаса–столпника.
Пока я валялся дома после аварии, от нехрен делать почитывал Большую медицинскую энциклопедию и до кучи – атлас по анатомии человека. Сначала выискивал там про свои болячки, а потом как-то зацепило. И, на всякий случай, захватил эту литературу с собой сюда.
Всякий случай скоро представился: всегда находилась тема, о чём поговорить с Айкой в свободное время. Её тоже решил привлечь к сегодняшнему медицинскому мероприятию. Пусть практикуется и набирается опыта, пока меня фазер в очередную преисподнюю к мрачным ихтисам не отправил.
Сказал девушкам подготовиться: Айка, просмотрела все картинки моего анатомического атласа, попыталась прочитать вслух по буквам десятка три латинских терминов – названий мышц и костей, потом стала доставать меня вопросами, отчего происходят грыжи и кишечные колики, а Лена, вернувшись из ателье, заказала для себя в системном магазине белый врачебный халат и медицинскую обувь. Или система что-то напутала, или в прикол захотела потроллить Лену, но вместо обычного халата материализовался костюмчик медсестрички для ролевых игр, белые чулки в сеточку, белые босоножки на высоких каблуках и белая шапка с красным крестом.
На Лёшином дворе, который вдоль и поперёк перерыли наши медведи и истоптали наши танцоры, слуги установили навес, под ним поставили стол из гостиной, в ряд расставили лавки. Уселся во главе стола, а по бокам от меня – Айка и Лена.
Пациенты обвешаны амулетами с головы до ног. Поверх одежды висели круглые железные подвески, на одной стороне нарисован красками грустный старец в нимбе, а на другой – страшенная башка Медузы Горгоны со спутанными в клубок змеями вместо волос. Кому не нравилась Горгона, вешали на шею просверленные клыки, когти и кости диких животных; ампулы из прозрачного стекла, в которых лежали мелкие кусочки серой полуистлевшей ткани и клочки чёрных волос. На пальцах – кольца с христианскими надписями и символами. На подол туник пришили бронзовые колокольчики, ставлю, в качестве защиты от сглаза и демонов.
Само собой, настоящих демонов они и в глаза не видели, иначе бы давно просекли, что детскими колокольчиками от нас не спасёшься.
Как выяснилось во время приёма, почти все родственники Ираклия страдали или от неукротимой рвоты и острых болей в желудке, или от непрекращающейся диареи. Начал дотошно выспрашивать Ираклия об их пищевых и других санитарно–гигиенических привычках, чтоб прикинуть, чем конкретно они все обожрались и из какого антисанитарного места могли подцепить кишечную инфекцию. Иначе вылечившиеся родственнички припрутся домой и на радостях опять побегут к своему «холодильнику» или «толчку». И толка от моего лечения не будет, и репутация «Кира – юного эскулапа» будет подмочена.
После долгого расспроса, просёк, что зацепиться здесь особо не за что – в тусовке Ираклия были не бомжи, которые вылезли из помоек и трущоб, а только богатые и влиятельные патрикии. Короче, просрочкой с тухляком не питались, а ванну принимали по три раза в день.
Кроме острого расстройства ЖКТ, у всех имелись хронические сопутствующие заболевания: Иувеналий и Юстиниан впали в глубокий старческий маразм и, не останавливаясь, несли какую-то бредятину, Никострат страдал от водянки, Макровий – от сердечной недостаточности, Павсакий – от подагры, Афиноген мучился от гангрены, которая началась после того, как на охоте ему в ногу случайно угодила стрела, предназначавшая для разъярённого вепря.
Тут четверо истекающих потом слуг донесли на носилках двух обессиленных полуживых молодых женщин – жён Ираклия и Павсакия, на теле и лице я заприметил у них ярко–розовые шелушащиеся пятна. Holy fuck… не семейка, а ходячее пополнение морга!
– Ираклий, что ели ваши матроны? Когда появились пятна?
– Отметины диавола появились после того, как они, словно вавилонские блудницы, повадились ходить в лавку к афинянке Феофано и покупать там свинцовые белила, сурьму, помады, а затем начали разрисовывать себе лица и ногти её заморскими красками, – доложил Афиноген.
– Ясен пень, здесь аллергия и токсикология, – высказался вслух и применил на них магию выздоровления. Пятна исчезли, а женщины, открыв глаза, оживились и встали со своих носилок.
– Мистерия … – прошептал охреневший Ираклий.
– Милые дамы, посетите наш салон–бутик «У Елены Прекрасной», который в скором времени откроет свои гостеприимные двери для вас. Мы подберём вам безопасную косметику, качественный уход за лицом, сделаем фантазийный маникюр, педикюр и модную причёску. Вам будет ооочень хорошо, – сообщила Лена только что очнувшимся жертвам.
– Так, а чем вы лечите все ваши заболевания? – спросил я. И пошла–поехала–понеслась:
– От подагры пью горячий воск из растопленной свечи с ликом Святого Пантелеймона лекаря–чудотворца.
– Целовали деревянный засов и двери храма Святой Софии, сделанные из чудодейственной раки Святого Праведника Мокия.
– По постным дням едим лепёшки с мёдом и сырой землёй, привезённой с могил сорока христианских мучеников.
– Пил святую воду, смешанную с елеем и штукатуркой, соскоблённой с фрески с изображением страстотерпицы Фёклы.
– Каждый день, чтобы избавиться от болей в груди, перед вечерней трапезой принимаю ложку сухой смеси из краски и пыли, которую снимаю ножом с чудотворной домашней иконы Святорачицы Халкопратийской.
– Мы все выпиваем из лечебных свинцовых флаконов священную субстанцию – смесь масла, воды, частичек святых мощей и земли со святого места, – сказал Афиноген и продемонстрировал мне флакончик с изображением печального старика, объёмом миллилитров семьдесят.
Я вытащил пробку и вылил пенное содержимое в пустую чашу. Вонь невыносимая, плюс в растворе реально плавала самая настоящая земля. Короче, чашка Петри, если моя медэнциклопедия не врёт. Как они живы до сих пор – хрен их знает.
– Откуда вы взяли эту смесь? Так, отвечайте, кто её бодяжит и по флаконам разливает?
– Архимандрит храма Святого Сергея и Вакха, наш преподобный Епифаний привёз из Иерусалима святую землю и святые мощи. Собственноручно Епифаний священнодействует в храме! Землю с мощами толчёт в бронзовой ступе, смешивает с оливковым маслом, водой из святого источника и секретными ингредиентами – сапонинами и пчелиным воском, – полился из Афиногена неукротимый словесный понос. – Затем Епифаний заливает чудотворную медицину в чашу – реликварий с отверстием–воронкой. Прихожане покупают у него освящённые свинцовые амфоры, после литургии выстраиваются в очередь и за ничтожную, символическую плату в пять золотых солидов наливают себе медицину. Выпивать натощак по одному сосуду три раза в неделю.
– А есть у вас другие врачи, которые не промышляют в церквях?
– Здесь недалеко, в Космидионе, есть прославленный госпиталь при храме эскулапов–бессеребренников Косьмы и Дамиана. Там пилами отрезают гниющие конечности и клешнями выдирают гниющие зубы. Подобные манипуляции у учёных эскулапов неплохо получаются, – доложил Ираклий. – Остальные недуги они безуспешно пытаются излечить красным вином, настоянным на алоэ, петрушке и ладане. Проку от этого вина нет – пробовали, одна изжога. От диареи дают испить литру белого вина, смешанного с благородными металлами – меркурием и арсеником. Но от такого лекарства кто-то сразу поднимается, а кто-то нет – в муках помирают от судорог, диареи и изнуряющих болей в животе…
– В «Советах Кекавмена» говорится: «Молись о том, чтобы никогда не попадать в руки эскулапа. Если заболеешь, то чаще постись, лечи себя сам и не жди помощи от всяких врачей», – добавил Афиноген.
– Счас мы вас вылечим. Но если вы и дальше будете питаться краской, пылью, землёй, святыми мощами, целовать деревянные засовы и другие места общего пользования, то рвота и понос станут вашими постоянными спутниками. Ртуть, мышьяк и свинец употреблять в пищу или мазать на лицо категорически запрещаю – с кровати никогда больше не встанете и прямиком отправитесь в мрачное царство Аида. Свинцовые флаконы вместе с содержимым немедленно сдать мне на утилизацию. Все всё поняли?
Они покорно закивали и стали выкладывать медицину мне на стол, за исключением упёртого Афиногена, который заблажил, что никогда не расстанется со святыней от преподобного Епифания.
– Посейдоновна, не тормози, поработай с Геной, – вполголоса сказал менеджеру по урегулированию спорных вопросов с особо туполобыми клиентами. Афиноген успокоился, сразу сдал не только свои флаконы, но и снял с шеи железку с Медузой Горгоной, а затем с поклоном протянул её Лене.
– С Горгоной ооочень сильный амулет, я про него давно всё прочитала, и в «Битве экстрасенсов» о нём тоже много чего интересного рассказывали. Ооочень мощная энергетика… – прошептала мне Лена и шустро спрятала подарок Афиногена себе в лифчик. «С Посейдоновной тоже надо бы какому-нибудь толковому менеджеру поработать. С мозгами-то полный зашквар», – подумал я. Затем Айка активировала лечение и избавила от болезней всех страдальцев.
На сегодня осталось только вылечить Лёшиного паппаса, который всё так же не хотел слезать с шеста. Вместе с исцелёнными, Лёшей и обитателями его поместья мы двинулись в поле. Само собой, зрелище и запашок около столба в радиусе ста метров оказались не для слабонервных.
– Ой, божечки, какая тут говнища, грязища и вонища, Кир Аидыч, твою мать!!! Ты что, совсем поехал, если решил, что я полезу в эту мерзкую жижу в моей новой белой юбке и в белых босоножках на платформе? Ага, уже разбежалась и падаю… Ой, подожди, скорее держи меня за руку, кажется, я падаю в обморок… И вообще, я недавно надушилась и уложила волосы.
– Да уж, Посейдоновна, твоя правда. Это не божье место, а скотный двор царя Авгия.
– И что же мне теперь делать?
– Купи в системном магазине резиновые сапоги или костюмчик химзащиты, если боишься поскользнуться и изваляться в дерьме.
– Твои выкрутасы мне ооочень дорого обходятся! – проворчала Лена, но приобрела высокие красные резиновые сапоги с мелкими белыми цветочками, фиолетовый ароматический шарик для ванны, который сразу же поднесла к носу. О предназначении вместительного полиэтиленового пакета, который Лена держала наготове, спрашивать не стал.
Стоящему столбом паппасу я прокричал вслух несколько коротких команд типа «Сознание чистое и спокойное», «Твой дозор окончен», «Слезай со своего постамента», «Вымойся и оденься», «Завтра пойдёшь на работу» и тд, а Лена, закрыв глаза и задержав дыхание, мысленно транслировала всё это в его больную голову. Кое-как по приставленной лестнице паппас спустился с насеста и, кажется, пришёл в себя.
– Эфхаристо, Кир, – поклонился мне Лёша.
– Ооочень сильный экзорцист… – начали перешёптываться между собой матроны – жёны Ираклия и Павсакия. – Об изгоняющих диавола мы в «Житиях Панхария Юродивого» ооочень много познавательного читали…
– Отведи паппаса в храм Исцеляющей Анастасии Фармаколитрии, где содержат буйнопомешанных и душевнобольных, пусть он поставит там благодарственную свечу за выздоровление, – посоветовал Лёше Афиноген.
– Настаиваю на невыполнении этой инициативы. Твоему паппасу, Лёша, с промыванием мозгов пора завязывать.