Глава 72. Каждому русскому – по ездовому медведю!
На следующий день наткнулись на утрамбованную колею, похожую на высокую тропинку. Вероятно, по ней купцы или лихие люди волочат свои лодки от одной реки к другой. Я тоже принял решение двигаться по этой колее. На одной из остановок к нашему лагерю прибрели два бурых медвежонка.
– Откуда тут в степи медведи? – задал вслух риторический вопрос.
– Может, они из ЕР сбежали, а сюда, как и мы, телепортом добрались? – озвучил Кир свою версию.
– Да скоморохи беглые своих медведей–плясунов распустили, когда от указов церковных спасалися… Вот и бродют везде горемычные. Вон аж куда забрели, – предположила Бояна. Так или иначе, медвежата без стеснения совали носы в котелок и издавали звуки, похожие на мычание.
– Какие миленькие, давайте заберём их с собой, – предложила наша рыжеволосая повелительница огня.
– Зачем они нам? Замучаемся кормить, а когда подрастать начнут, куда их денем? – начал я отговаривать попутчиков, как вредный родитель, не дающий возможность ребёнку завести собаку.
– Они же умрут одни в степи! По ним же видно, что голодные… Давайте возьмём, – продолжила Лена.
– И я хочу медведя приручить. Все русские должны иметь по ездовому медведю! – поддержал её Кир.
– Чтобы приручить их, придётся потратить монеты развития.
– Так давай потратим! Пусть разведчиками для нас работают или ты в свой оркестр их возьмёшь на балалайке играть. Забабашим шоу музыкальных медведей!
– Лена, ты станешь тратить свои монеты на второго медвежонка?
– Конечно! Вот, потрогай, какая у него шёрстка, посмотри, какой милашка…
Казалось, что медвежонок понимал, о чём разговор и, сидя около Лены, лизал ей руку.
– Кир, получи свиток навыка приручения – развлекайся.
Кир активировал его и сказал:
– Моего будут звать Пелуччо. Имя из той же серии, что и Пень Дэхо с Кукарачей. Ещё кристалл энергии купи мне. В описании умения говорится, что за каждый кристалл можно приручить одно животное. А своим Пелуччо у меня получается управлять мысленно.
Я вспомнил, что Пень Дэхо с Кукарачей мог командовать только через способность разговора с магическими существами. И это походило больше на просьбу, а не на приказ. В этот момент меня посетила одна гениальная гипотеза. Если Кир – мой питомец, то означает ли это, что я и им смогу управлять? Я мысленно приказал Киру сделать один шаг влево – Кир беспрекословно подчинился и шагнул по моей команде. А я притворился, что смотрю в другую сторону. Не стану говорить ему, что теперь могу им манипулировать, как солдатиком, а то он разозлится и начнёт бунтовать.
– Кир, испытай на медвежонке, – протянул ему только что купленный активатор магии и кристалл энергии. Взрослые мальчики – взрослые игрушки.
– Получилось. Теперь Пелуччо может обладать магическими способностями. Что ему купим?
– Давай позже решим.
– Какую птичку приручить для разведки? – спросил Кир.
– Ястреба, если увидишь, приручай. Будет на зайцев охотиться для разнообразия нашего меню, а то тут каждый день то осетрина, то стерлядка.
– А я свою медведицу назову Ампаро. Звучит красиво и без всяких ваших мужланских приколов, – важно сообщила Лена. «Бразильских сериалов насмотрелась или женских книжек начиталась», – усмехнулся я. Пока мы разговаривали, Голуба и Девятко вовсю играли с медвежатами и пытались их защекотать. «Прирученные Ампаро и Пелуччо уже не укусят ребят», – подумал я и не стал беспокоиться об ответственности за обеспечение детской безопасности.
Глава 73.Атаман
Una mattina mi son svegliato
E ho trovato l'invasor.
O partigiano, portami via
O bella, ciao! Bella, ciao,
bella, ciao, ciao, ciao!
O partigiano, portami via
Ché mi sento di morir…
Italian folk song
На следующий день мы вышли к Дону, у берега располагалось небольшое поселение. Жителей мы не увидели, но они выдали себя тем, что хором распевали какую-то песню.
– Давай побыстрее свалим отсюда, чтоб не связываться, – внёс предложение Кир.
– Подожди, дай прислушаться, – ответил я. Когда услышал, о чём они поют, сразу решил зайти и познакомиться. Поддатый мужик басом, как у Шаляпина, старательно выводил:
По берлинской мостовой
Кони шли на водопой,
Шли, потряхивая гривой,
Кони-дончаки!
– Повторяйте, вашу мать! Громче пойте, вы ж донские казаки, а не трусливые бабы! – зарычал поддатый так громко, что даже у меня за полкилометра заложило прокаченные уши.
– Пабилинской маставой кони шли наодопой… – кое-как повторил за ним напуганный «казачий хор».
– Сойдёт. Дальше поём так:
Распевает верховой:
«Эх, ребята, не впервой
Нам поить коней казацких
Из чужой реки».
Казаки, казаки,
Едут-едут по Берлину
Наши казаки!
И мы, уже не скрываясь, направились в сторону деревянного частокола. Встречать нас вышел настоящий казак с висящей на широком поясе саблей, в красных шароварах, с рыжими усами, бородой и длинным чубом на бритой голове. За его спиной робко жались хуторяне.
– Здравствуйте, гости дорогие, – поклонился он нам. – Я атаман степного войска Степан. А это моя станица донская.
«Похоже, в роль вошёл или рехнулся», – подумал я о нём, назвал своё имя, представил своих людей и тоже поклонился в ответ.
– Проходите ко мне в хату. Прошу отведать от нашего стола, – Степан показал на огромный, накрытый белой скатертью стол, вдоль которого стояли грубо сколоченные лавки. В верхнем углу комнаты была прибита православная икона. Современная, явно не одиннадцатого века. Рядом с ней на соседней стене на гвозде висел АК.
– Ага, ясен пень, «Покров Пресвятой Богородицы» с собой принёс, – перехватив мой взгляд, хохотнул он и перекрестился на икону. – И калаша не забыл. А чё, куда ж я без него! Бабы! Жрать гостям несите! Обед уже! – атаман степного войска со всей силы вломил кулачищем по столу. – Присаживайтесь все! Ёперный театр, а вы чё там в углу жмётесь? – прикрикнул он на Айку и моих музыкантов.
Мы стали рассаживаться по лавкам. Полноватая девушка в красной юбке и три женщины постарше начали шустро бегать туда–сюда и расставлять глиняные тарелки, ложки и стопки.
– Быстрее, рукожопые! – атаман треснул девушку по широкой заднице. Бояна с Гудиславом отвернулись, чтобы Степан не увидел, как они посмеиваются украдкой, но бедная Айка от такого зрелища впала в ступор и вся позеленела. Кир уселся с ней рядом и что-то прошептал ей на ухо.
– Научил баб, как надо готовить блюда казачьей кухни! – продолжал громыхать Степан. – Вот солянка казачья, – прорекламировал дорогим гостям обжаренную тонкую свиную кишку, видимо, с мелко нарубленным мясом. – Уха по-старочеркасски из ершей и краснопёрок. Ребята с утра наловили. Кулеш рыбачий – пшённая каша с жареным луком, зеленью и печёным лещом. Щука жареная со свиным салом. Похлёбка казачья с колдунами. Холодец из свиной головы. На десерт для милых дам пряники донские на меду, – заулыбался он в сторону наших девушек. – Галя, горилку на стол живо! Мать–перемать, где вас черти носят? Сколько ещё ждать! – во весь голос заорал он на стоящую перед ним по стойке смирно «Галю».
Тут в дупель пьяный парень на шатающихся ногах внёс здоровенную глиняную бадью, от которой шёл характерный кисловатый запах, и поставил медовуху на стол, расплескав немного.
– Ну чё, давайте чекалдыкнем! Ну, за встречу! – произнёс незамысловатый тост Степан и, опрокинув стопку, закусил холодцом. – Сам я родом из Калача-на-Дону, а до революции на его месте казачий хутор Калач стоял. До сотника в казачьем войске дослужился. Решил к родной земле вернуться и дом прикупил, штоб свой бизнес замутить. А чё, свинокомплекс надумал отстроить! Свиней и сарай мне в кредит пришлось взять – вся наличность на дом пошла. Знатных хряков откормил: хошь на хамон, хошь на сало! С мясокомбинатом уже договорился их сдавать. Только в пять утра пацаны на мотоциклах подъехали и всех моих свиней в упор перестреляли! – он снова грохнул кулаком. – Едрён батон, пока я с калашом вышел, говнюков и след простыл. Тут же полицаи понаехали и всех свиней на экспертизу увезли, а мне через месяц одни головы отрубленные вернули. А кредит чем отдавать, а? – обратился он ко мне.
– И что ты сделал? – спросил я. – Как кредит выплатил?
– А никак! Узнал у своих, кто заказчик. Хотя и сам просёк, кому свиноферма моя поперёк жирной глотки встала. Пока в церкви молился, со мной старец святой в очках из иконы заговорил и предложил в новый мир перебраться. И здесь казачий хутор со своими порядками замутить. А я согласился, только сначала козла этого прищучил. Ну, того самого, кто этот беспредел заказал. Одни уши свинячьи и копыта остались от него! А чё, пусть знают нас – казаков! – Степан по привычке заехал по столу и захохотал на всю округу. – Не стал там долго валандаться и пулей десантировался в родную станицу на тыщу лет назад. Пока летел, мне старец в очках своим кадилом путь освящал, а потом он начал петь как поп на заутрене: «Фарш невозможно провернуть назад!». Вот так… Ну чё, приземлился я – гляжу: войско половцев на меня с шашками несётся! Человек сорок–пятьдесят. Я, чё, шмелём в них шмальнул, а оставшихся из калаша положил. Хутор отстоял и теперь вот атаманом заделался. В этот же день здесь и женился сразу, жену Галей назвал… А чё, хорошая жена плохого мужа не найдёт! А ты, Саня, чего в старину рванул? Тоже замочил кого или в кризис кредиты нечем платить? – в лоб спросил Степан.
– Нет, с бизнесом всё норм у меня было. До поры до времени, – разговорился и я после принятого самогона. – Кир приболел немного, вот и портанулись – подправили здоровье.
– Ну, и слава богу. А ты, рыжая, сюда за каким хреном смоталась? – теперь дошла очередь и до Лены. – Из-за хахалей, што ли? – заржал Степан над собственным предположением и опрокинул очередную стопку.
– Случайно вышло… по глупости залетела… – тяжко вздохнув, ответила Лена и в двух словах пересказала Степану уже известную мне историю.
Мы ещё выпили и ещё поболтали за жизнь. Я попросил Гудислава рассказать, откуда он родом и чем занимался. Маэстро от нас не отставал и тоже немало медовухи принял, начал болтать на своём старославянском языке, но мы уже освоились и понимали многое из того, он говорил.
Потом пьяный в хлам Степан переключился на Айку, и спросил, где это мы «таку гарну дивчину раздобыли». Уставившись в одну точку, Айка молчала как пленный партизан на допросе. Тогда я сообщил, что мы отбили её у разбойников в окрестностях Казани. Степан не успокоился и выдал, что «на татарку она чё-то не шибко похожа». Начал допытываться, где Айка родилась и как она к разбойникам попала. И мне по пьянке тоже стало интересно, потому что я раньше об этом как-то не задумывался. На наши вопросы Айка ничего не ответила, мышью выскочила из-за стола и убежала. Кир встал и пошёл за ней.
– А ты куда, сынок? – заорал бухой Степан.
– Отлить, дядя Степан.
Я решил не заморачиваться всякой ерундой и попросил музыкантов порадовать нас своим репертуаром. Песни были отвратительные, но крепкая медовуха превратила их в шедевр древнерусской культуры. Затем казачий хор под управлением Степана выступил, как смог. Со Степаном мы договорились дружить и помогать друг другу. После такого количества выпитого, хорошо, что не породнились. Я подарил ему по пьяни маленькую ладью, а он – свою саблю. После веселья все улеглись спать, и почему-то утром я проснулся в палатке у Лены.
Глава 74. Кир. Уй
And the violence causes silence.
Who are we mistaken?
“Zombie”/ Dolores O’Riordan
Нормальный мужик Степан – зачётно свиного конкурента на место поставил. Только с девушками обращаться не умеет. Айку я нашёл сразу – она стояла у реки и смотрела вдаль. Подошёл к ней и протянул два пряника:
– Вот пряники донские на меду. Съешь, а то у Степана ты ни к чему не притронулась.
Ничего не сказав, Айка взяла «казачьи десерты». Я никак не мог придумать тему для разговора с ней – болтать о погоде или выспрашивать её, как Степан, мне не хотелось.
– Какой хворью недужен был? – спросила Айка, жуя пряник. – Язвой?
– Сначала ковидлой…
– Чего???
– Эпидемия ковидлы у нас была. Ну, вроде чумы или лихорадки.
– Ааа, мор падучий, – со знанием дела сказала Айка. – Да и у нас столико смердов от лихорадки повымирало да в могилы полегло!
– Где это «у нас»? В Казани?
– Нее, к северу за тыщу вёрст…
– А в Казани ты как нарисовалась?
– Уй отдал меня купцам булгарским за десять лисьих шкур.
– Хорош уй! Значит, какой-то… уй на лисьих шкурах валяться будет, а тебе – купцов и разбойников по очереди ублажать?
– Што ты! – замахала руками Айка. – Не так всё было!
– А как?
– Это уй положил десять лисиц Ибрагиму–купцу, штоб меня в Идель Болгар на ладье купеческой увезли и доброму мужу сосватали.
– А местные женишки тебе чем не угодили?
Айка ничего не ответила, только глянула на меня, как на дебила.
– Айка, уй – это кто?
– Брат по матушке. Белогор его звать… Княжой муж он, с дружиной своей дань со смердов собирал. Купцы булгарские рядом с нами посад свой выстроили, а Белогор с купцами дружбу водил да торговлю лисицами с ними вёл.
– В Киеве?
– В Белоозере, что на берегу Бел-озера у истока Шексны. Град наш древний двести лет тому назад Синеус – меньшой брат Рюрика выстроил. А род мой – от его потомков…
– Рюриковичи, значит?
– Ато! Двор большой у нас был, богатый… Как мор с лихорадкой пришёл, так в довесок случился недород на земле нашей. Смерды дюже голодать стали, оттого озлобились да оскотинились… И тут с Ростова появились два волхва, предрекавшие, что Греческая Земля встанет на место Русской, а Русская – на место Греческой… А опосля волхвы указали голодным смердам на лучших жён, и глаголили, что одна прячет мёд, другая – хлебово, а третья – рыбу да лисьи шкуры. Как-то ко двору своему подошла, а там тьма смердов с вилами сестру да матушку на улицу выволокли. А два волхва, в наважденьи, вырезали им заплечья булатными ножами и предрекли, что сей час для оголодавших снедь появится. И понеслись смерды двор наш ограблять… Закричала я, когда родичей моих перерезали. Как на грех, наша баба–поломойка признала меня, схватила да повалила наземь. Нащупала на земле камень, как дала им бабе по башке да в суматохе вырвалась…
– История человечества – бесконечная бессмысленная мясорубка. С древнейших времен и до наших дней… так, а дальше что было?
– Помчалась в посад булгарский Белогора искать, где он, как водится, с купцами да с дружиной своей бражничал. От новостей моих они протрезвели тотчас да к князю новгородскому за подмогой поскакали. Белогор перед дальней дорогой меня в подвале у Ибрагима–купца за десять лисьих шкур схоронил. Долго в темноте с мышами таилась, Ибрагим украдкой лепёшки–кастыбый да воду приносил… А волхвы со смердами тем временем всех лучших жён порешили, бесчинствовать да пировать в домах наших повадились. Да меня по всем закоулкам искать, штоб за поломойку – бабу прибитую помстить… Купцы не стали ожидать, когда и за них волхвы примутся, следующей же ночью в Болгар на ладье снарядилися. Меня с собой забрали. Тогда-то Ибрагим и повелел мне Айкой именоваться…
– Ни хрена себе!!! А как же тебя раньше звали?
– Не велено вслух глаголить. А то волхвы услышат моё имя, учуют да тотчас прийдут за мною аж прямо сюда.
– Ладно, как хочешь. Ты же буквы общего языка выучила? Напиши мне на песке, как тебя по-настоящему зовут.
Айка взяла палку, немного подумала и вывела на песке: Milolica.
– Красивое имя. Очень тебе подходит.
– Долго шли по Шексне, а затем по Волге. Как-то посреди ночи пробудилась от криков. На ладью ушкуйники с саблями взбирались и всех, кроме меня, на моих глазах и порешили. Остальное уж сам домыслишь…
Ничего домысливать я не стал. Этой ночью фазеру придётся спать у Степана на лавке, или под лавкой – где захочет. У входа в палатку я оставил ему на листке бумаги записку «Don’t disturb!!!» и придавил камнем, чтобы её не сдуло ночным осенним ветром…
Глава 75. Саркел
С утра мы проснулись и прослезились. Оказалось, за ночь медвежата сожрали всех кур, а запуганные хуторяне побоялись пожаловаться нам. Но Степан не ворчал, поржал и даже угостил медвежат мёдом. Мы с ним попрощались, договорившись встретиться после зимы, когда поплывём обратно.
Место для развития Степан выбрал отличное. Здесь тепло, почва даёт хороший урожай, близко река и торговый путь, а я запланировал свой главный город построить там, где сейчас располагается современная Пермь. Залежи железа, нефти и других полезных ископаемых будут в моём полном распоряжении. В Пермском крае эпохи раннего средневековья местных жителей можно по пальцам пересчитать – мешать мне набегами и грабежами они вряд ли посмеют, а я построю там укреплённую базу–крепость. Основу интеллектуального развития моего города заложат подростки, которых я обучу наукам и знаниям. Набор жителей придётся начать с покупки рабов, а впоследствии приглашу к себе в город беженцев постоянных войн, которые раздирают местные государства в клочья.
Под бурные проводы Степана и его хуторян мы загрузились в лодку и отправились по Дону в сторону Азовского моря. Плыть далековато – примерно километров четыреста. Придётся сделать две–три остановки. Я сел рядом с Леной выяснить все обстоятельства моей ночёвки в её палатке.
– Лена, если я вчера тебя обидел, что-нибудь сболтнул или позволял себе лишнее, то прости. Хорошо отпраздновали, потерял контроль, – на всякий случай извинился я. Нельзя допускать, чтобы в отряде возникли неуставные отношения, конфликтные ситуации, обиды и недопонимания. Но Лена меня и обрадовала, и огорчила:
– Ты, что, совсем ничего не помнишь? – засмеялась она. – Нууу, Александр… вот как бы это… ну как ты мог меня обидеть, если даже ни шевелиться, ни говорить не мог! Ты был совсем никакой и в такой отключке, что твоё туловище, как мешок с трухой, два здоровенных доисторических мужлана за руки – за ноги тащили. А твоя палатка оказалась занята… Я увидела, как Кир с Айкой туда зашли, обнявшись. Потом Кир вышел и положил у палатки записку. Ну, как в отелях в Турции на дверь вешают. Нас не беспокоить, типа. Пришлось тебя в мою палатку волочить, где ты всю ночь и прохрапел. И вообще, Александр, знаешь что, ты совсем не в моём вкусе. Я никогда не встречаюсь с мужчинами, которые слишком командовать любят.
«Ок, не дурак – намёк понял, примем к сведению». Несколько часов вниз по течению, а затем на левом берегу Дона показались очертания каменной крепости. Судя по заранее изученным картам и моим скудным познаниям в области истории, это могла быть крепость Саркел или Белая Вежа, изначально принадлежавшая Хазарскому каганату. Впоследствии её поочерёдно завоевывали и киевские князья, и кочевые племена половцев.
Постройка располагалась на мысе, отделённом от берега рвом. У стены находился второй ров. По форме крепость представляла собой четырёхугольник, толстые стены высотой около десяти метров усилены башенными выступами и массивными угловыми башнями.
Разумеется, в крепости заметили наше приближение. Ворота, прорубленные в северо–восточной стене, были открыты стражниками, и мы увидели воинов, проворно побежавших к стоящим у берега ладьям. Я разглядел в бинокль неплохую экипировку: кольчуги, остроконечные шлемы сферической формы с полумаской и бармицей, металлические накладки на голени. Воины вооружились боевыми топорами, мечами и ярко–красными щитами в форме капли.
Чтобы не тратить дорогостоящие патроны на этих благородных воителей и их «непотопляемую» флотилию, я решил увеличить ход нашей лодки и включил электромотор. Скорость значительно прибавилась. Тем временем, воины погрузились в ладьи и активно заработали веслами, попутно расправляя ярко–красные паруса с пёстрым орнаментом. Три ладьи, погнавшиеся за нами, запомнились мне своим оригинальным дизайном: на носу каждой из них приделала деревянная голова то ли взбесившейся лошади, то ли змея горыныча с широко открытой пастью.
Через час их безрезультативная погоня стала мне надоедать. Но, похоже, гребцы противника недостаточно качали бицепсы в своих каменных спортзалах и окончательно выдохлись. Ладьи начали потихоньку отставать, а потом вовсе развернули своих горынычей ко мне задом и потрусили домой без добычи несолоно хлебавши. Кто хотел поживиться за наш счёт, мы толком не поняли: то ли киевские святославичи, то ли хазарские тарханы, то ли вездесущие и во всём виноватые половцы–печенеги. Впрочем, какая разница – грабежами и разбоем промышляли все вышеперечисленные товарищи без исключения. Разъехались с ними, и ладно.
Сегодня до самого вечера высаживаться на берег не планирую – местность становилась всё более заселённой. Предполагаю, что нападения на нас будут учащаться. Медвежатам пришлось дать «магический общий наркоз» и «уложить» их спать, чтобы не мешались под ногами и не расцарапали лодку своими острыми когтями. Кир высматривал в небе хищную птицу, которую можно было бы приручить, но пока у него это не получалось – кандидаты парили достаточно высоко, и способность не срабатывала.
За целый день плавания без остановок все вымотались и проголодались, поэтому ужин прошёл без лишних разговоров. Выпустив проснувшихся медвежат порезвиться ночью, мы улеглись спать. Весь последующий день плыли в своём обычном неторопливом стиле, попутно обучая Айку с музыкантами испанскому языку и порядковому счёту. Я обратил внимание, что Дон начал разветвляться, много заводей и протоков – верный признак того, что река скоро начнёт впадать в море.