– То есть, вы хотите сказать, что он выбежал прямо перед вами на дорогу?
– Нет. Прямо после нас.
– Не говорите чепуху! Зачем кому-то стоять с лесу и ждать, когда кто-то проедет по дороге, а только потом переходить ее?
– Откуда я знаю? Он был одет, как грабитель. Наверное, хотел ограбить нас. Я его сразу приметил, начал тормозить, кто его знает, вдруг он под копыта моей бестии кинется, а потом меня будут обвинять, что я умышленно сбил хорошего ларга.
– Обычно грабят тех, кто останавливается, а не тех, кто мчится дальше. Почему же он вас не ограбил?
– Ну, тут большого ума не надо, чтоб понять, кого грабители бояться! Это уже вам благодарность, что поблизости оказались. Да и взять с нас нечего.
– Грабители обычно через своего связного узнают, когда можно поживиться и засады у дороги наугад не устраивают. Зачем едете и куда?
– На дороге всякое случается, знаете ли. Я не грабитель, вам лучше знать, как засады устраивать. Мое дело – горшки лепить, – комично поклонился извозчик и рукой указал на портного, – А это мой друг. Помогает мне тяжести таскать, знаете ли.
– Значит, в Гилбадн едете? Беглеца не знаете? Так? – пристально вглядевшись ему в глаза, уточнил стражник.
– Все верно. Беглеца видели. Побежал к реке. А знать его – не знаем, – согласился извозчик, – Вам кувшины, вазы или плошки не нужны? А то не берет никто.
– Значит, у всех все есть. А плошки раньше арестантам давали, так они ими в двери швырялись, били и били, пока им еду в железной посуде давать не начали, – усмехнулся стражник и смерил подозрительным взглядом портного, – Точно беглец не с вами был? А?
Семен пробурчал что-то невнятное и решительно покачал головой.
– Ладно! Проезжайте. Будьте осторожнее, – махнул рукой стражник, повернул свою лошадь и устремился на ней по цветочному лугу в сторону небольшого подлеска. Его напарник проследовал за ним следом.
– Так бы и сразу. Плошки им, видите ли, не нужны больше. Преступников ловить надо, а не мирных ларгов от дела отвлекать, – выпалил извозчик, выругался, сплюнул и хлопнул поводьями лошадь, которая послушно двинулась вперед, – Так и железа не напасетесь, если работать не начнете, бездельники! Будь они неладны!
– Поймают? Нет? – встревожено поинтересовался Семен.
– Кого? Да они Скорпио в подметки не годятся. Для них самих будет лучше, если не найдут его, – звучно засмеялся извозчик, подгоняя лошадь поводьями, – К вечеру увидитесь. Теперь сам им не попадись!
Намеревавшийся что-то сказать Семен, чуть не прикусил себе язык, услышав его ответ. Он поджал губы, тревожно сглотнул и покрепче ухватился за борт телеги. Говорить больше было не о чем. Ответ ремесленника оказался исчерпывающим.
Быстро промчав оставшийся отрезок дороги до ее развилки, где имелся поворот, ведущий к рыбачьей деревне, извозчик остановил лошадь, услужливо подождал, когда Семен спрыгнул с телеги, пожелал ему удачи, попрощался, а сам поехал прямо к Гилбадну.
Теперь, как и наказал Скорпио, чтобы с ним встретиться, портному предстояло пройтись немного в обратном направлении, добраться до реки и ждать его на берегу. Чтобы не попасться на глаза стражникам, рыскающим где-то поблизости в поисках беглеца, способным в любой момент выскочить, откуда ни возьмись, Семен, не мешкая, сразу же добежал до ближайшего подлеска и, постоянно озираясь по сторонам, пошел в сторону реки. Изредка он успевал осматривать укромные места возле деревьев, в траве и под кустами, везде, где могли расти грибы, и что-то съедобное даже удалось найти. Где-то по пути портной даже наткнулся на заросли малины, не смог устоять, пока не объел добрую половину зрелых ягод, и не без труда заставил себя оторваться от этого увлекательного занятия, вспомнив, что в Гилбаднской тюрьме арестанты едят из железной посуды и что глиняные плошки для их кормежки больше не используются. Судя по всему, какие-либо тюремные робы у них тоже имеются, так что умения портного или какого-то другого ремесленника врятли пригодятся тем, кто попадает за решетку.
Однако Семену пришлось не просто остаться возле зарослей малины, а еще и забраться в саму их гущу, так как неподалеку от него проскакал один из стражников. Портному повезло, ведь если бы он замешкался еще на пару секунд и продолжил бы лакомиться ягодами, то обязательно попался бы на глаза всаднику. Убегать от его лошади на своих двух ногах было бы так же бесполезно, как и отпираться, что они с извозчиком говорили стражникам неправду, когда те остановили их на дороге.
Вобщем-то прятаться в кустах малины было не так уж и плохо. Внутренне борясь со страхом, блуждающим по спине легким холодком, и стараясь контролировать свое дыхание, готовое вот-вот сбиться, словно воздуха вокруг становиться все меньше, Семен неспешно и воровато продолжал лакомиться ягодами. Он внимательно прислушивался ко всем звукам, какие до него доносились, и терпеливо продолжал наблюдать за стражником, который будто умышленно желая проучить портного, не собирался оставлять его в покое, то исчезая из виду, то снова появляясь поблизости. Все бы ничего, но страшнее Семену было не за себя, а за Скорпио, ведь если его поймают, то спасение Марианны затянется на больший срок, однако сейчас портному было вполне наглядно видно, что стражники являются не лучшими поисковиками.
Глава 28. Откровение наемника
Палящее полуденное солнце пребывало в зените. Его теплые лучи легко слепили глаза, стоило только поднять их вверх, напекали непокрытую голову, прогревали воздух настолько, что в горле мигом пересыхало и неистово хотелось пить. Они игриво отражались от волн, стремящихся по бурному руслу Безымянной реки, от чего у Семена неоднократно начинала кружиться голова и он частенько ненадолго зажмуривался. Донимала мошкара, хотя совершенно не сокращающая ее численность бесполезная возня с ней хорошо убивала время. Высоко в синеве парили птицы, играя и чирикая наперебой, но сейчас их концерт лишь раздражал портного, вынужденного дожидаться его помощника, там, где они условились встретиться.
Скорпио явился так тихо, что стоило ему только заговорить, как измученный палящим солнцем, мошкарой, своими переживаниями и пребывавший на тот момент в некой прострации Семен тут же болезненно вздрогнул и начал икать.
– Заждался, – сказал Скорпио, подойдя со спины, присев рядом с ним на крутом берегу реки и протянув ему ненавязчиво флягу с водой, – Ты бы в теньке сидел, эка тебя разморило. И от насекомых есть средства – вон, на лугу растет полынь, пижма и тысячелистник, а в подлеске найдешь черемуху. У меня вот есть флакончик с маслом перечной мятой. Сам делал. На барсучьем жиру настояно.
– Даже если б я знал, пока травы искать буду, вдруг тебя прогляжу, – ответил Семен.
– Далеко не уйду. У меня кроме тебя других забот нет. Ты, кстати, когда вываренный солнцем и умаянный мошкарой, еще и невнимательный. Ты здесь как на ладони. Приметил тебя еще за несколько верст, – пояснил Скорпио.
– А почему я тебя не приметил?
– Так я тебя проверял. Шел так, чтоб ты меня вполоборота не мог увидеть. Да и при желании к тебе подойти может кто угодно – трава высокая. Кто же спиной к разбойникам и оркам поворачивается? Река – стена, к ней спиной сиди.
– Так орки за рекой. Они через нее до меня арбалетом достанут.
– Нужен ты им. Шатров на том берегу не видишь? Значит, там никого нет, только ящерицы, змеи и горячий песок пустыни. Вот у нас по лесу бегают и разведчики орков, и разбойники, и дикие звери. Пойдем в тенек, перекусим, подремлем до вечера, а как стемнеет, дальше двинемся, – предложил наемник, встал, лениво потянулся и пошел к ближайшему подлеску.
– Я уж боялся, что тебя стражники арестовали, – догнал его Семен.
– Меня? Не бойся, не подведу. Итак, перестраховался и спрятался от них в реке, – усмехнулся Скорпио, – Это чтоб не убивать. От орков бы так тщательно не прятался.
– Как, в реке? В Безымянной?
– В ней. Там на юге у самого обрыва растет береза. Одним концом веревки обмотал себя, другим – ствол дерева, кошку для надежности за корень зацепил.
– И ее не видно было?
– Стражники к самой воде не пойдут. Им дорогу патрулировать нужно. А если и сунутся, то у меня при себе трубка дыхательная была. Когда бежал к реке, дудник срезал, да сделал. Я под воду нырнул бы – и ищи-свищи, пока мне не надоест купаться-прохлаждаться.
– Они и меня не нашли? Удивительно.
– Ничего удивительного в этом нет. Если бы у меня обычная одежда при себе была, в которой горожане ходят, не то, что с тебя, то и с меня спросить не чего было бы. Так я еще и вооружен похлеще твоих хваленых стражников, – засмеялся Скорпио, остановившись под сенью могучего дуба и осматриваясь по сторонам, – Здесь хорошо. Мы от дороги далеко и нас с нее не видно. Можно даже небольшой костерок развести, погреть мясо, хлеб и грибы обжарить. По пути нашел парочку.
– Так нас обнаружат по дыму? – насторожился Семен, достав из кармана дары природы, найденные им самим, и горделиво протянув их наемнику.
– Не. Дым костра являет собой тонкое твердое вещество, образованное неполным сжиганием. Хаотичное движение взвешенных в жидкости или газе частиц твердого вещества никогда не прекращается. При влете дыма его частицы рассеиваются, в процессе диффузии они смешиваются с частицами воздуха, что сокращает их концентрацию, – пояснил Скорпио, нанизывая грибы на предварительно срезанный и заостренный прут орешника.
Никогда не проходившего в своей жизни обучения в школе Семена его неожиданный ответ озадачил еще больше, но он посчитал, что глупых вопросов, которые он уже успел задать наемнику вполне предостаточно, чтобы их высокая концентрация ни в коем случае не начала раздражать его слух, поэтому предпочел промолчать. Судя по всему, Скорпио был гораздо старше Семена.
– Прошел трехмесячное обучение на международном космодроме Земли, – желая успокоить своего заказчика, снова пояснил наемник.
– Я никогда не учился. Даже ни одной книги не прочитал в жизни, – с досадой признался Семен, – Отец меня научил всему, что я умею.
– Везет. Я не знал своих родителей. Они проходили военную службу и погибли, защищая космодром при первых волнах мародеров, штурмовавших его стены, когда они еще только возводились, и была острая нехватка в защитниках. Я рос в родильном приюте при казармах, где меня воспитывали местные офицеры-преподаватели, – разводя костер при помощи огнива, Скорпио как бы по-свойски поведал портному, который так растерялся, что опасался даже проявлять эмоции, чтобы хоть как-то не оскорбить его чувства, – Бушевали стихии. Земля дрожала. Возводились космические корабли. Многое мне известно из рассказов защитников. Твоей семье повезло, что вы выжили, а тебе повезло, что ты был так мал, что не видел или не помнишь этого ужаса. Мародеры просто, так же как и все остальные пытались спастись, но их не пропускали на космодром. Они устраивали нападения на всех тех, кто имел при себе пассажирские билеты и пробирался к нему, рассчитывая только на свои силы. Мы организовывали коридоры и выставляли блокпосты. К счастью, я прошел обучение и принял участие в обороне космодрома, когда она была организована на достойном уровне, почти все пассажиры были в сборе и подготовка к перелету на Этриус завершалась. Жаловаться не на что, но детство было не сахар. Гуманность порой губит саму себя, но в этом ее суть. Среди мародеров были и женщины, были и беременные. Некоторым их детям суждено было оказаться в приюте при казармах, они росли наравне с остальными и тоже стали защитниками космодрома. Лучше бы они не знали, кто они, но у кого-то были родители, а у них нет, и правда рано или поздно всплывала. Так, будучи еще наивным юнцом, я узнал, что такое предательство, лицемерие, месть и злоба.
– Не знаю, что и сказать, – развел руками Семен, – Я не ведал зла, жил в своем унылом мирке, даже когда меня бросила жена, пока не узнал, что мою дочь похитил орк.
Теперь предпочел промолчать Скорпио, артистично акцентируя свои действия, которые он совершал, занимаясь готовкой еды на огне.
– Мне собственно особо нечего рассказать, но зная, что для тебя молчание комфортнее беседы, то будет неудивительно, если мы снова предадимся ему, чего мне совершенно не хочется. Как я понимаю, тебе малоинтересны подробности моей скучной жизни. Не знаю, стоит ли мне рисковать, но учитывая, что ты немного разоткровенничался, вероятно, мы поговорим о чем-то еще, хотя бы на какие-то нейтральные темы, – отважился Семен.
– Лично мне ничего не интересно. Что тебя беспокоит? – уточнил Скорпио.
– Почему ты не хочешь жить в городе? Почему скрываешь лицо? – выпалил Семен.
– Только я начал тебе доверять, расчувствовался, а ты сразу рвешься в грудь ко мне заглянуть, желая увидеть шрамы на моем сердце, – нахмурился и раздосадовано покачал головой наемник, но вдруг иронично развел руками и на мгновение улыбнулся уголками рта, – Что ж с тобой сделаешь-то, раз тебе интересно? Вот почему лучше вообще ничего не говорить и всегда держать язык за зубами. Однако, несмотря на то, что я должен спасти твою дочь, мы действительно стали близки – ты веришь мне, ты понимаешь меня, ты нарушил правила и спас меня. Рассказывать о себе что-либо еще у меня нет никакого желания, но я покажу тебе текст, написанный одним моим знакомым эльбом, ты почитаешь, и все прояснится само собой.
– Нашим общим знакомым? – оживился Семен.
– Нет. Другой. Он поэт, мастер слова, – задумчиво заверил его наемник, – Мы познакомились с ним в трактире Бардрена, хотя он не завсегдатай. Скрыть от эльбов свою биографию мне не удается, но радует, что они никогда не задают лишних вопросов. Больше не задавай и ты, прочитав этот стих.
Скорпио расстегнул дорожную сумку, аккуратно достал из нее потрепанный листок бумаги и неуверенно протянул его портному. Семен с величайшим нетерпением приступил к чтению, желая поскорее узнать о том, что гнетет загадочного и скрытного наемника.
Эльбийский стих о благородном разбойнике
На новой планете нас ждала мясорубка.
Бойня. Нас перебили в ней в один миг.
Сквозь дым, крепко вцепившись за руку,
Сенатора живым привел к реке штурмовик.
– Здесь распростимся. Мои братья мертвы.
Меня больше нет, но я еще не покойник.
Нет мне прощенья – увы, остался в живых.
Кто я теперь?.. Благородный разбойник.
Нет ни дома, ни родных, ни бедной вдовы.
Да мы мечтали с ней воспитывать тройню!
Пусть на теле моем не видно ран пулевых,
Но даже от них не бывает так больно.
Клянусь, что буду мстить, пока не умру.
Враги поплатятся за ту кровавую бойню.
Сердце отдаю погребальному костру.
Кто я теперь?.. Благородный разбойник.
С ночных небес на меня смотрят звезды,
А моя рука сжимает окровавленный нож.
Пусть прольется дождь, омыв мои слезы,
Но когда он пройдет, они смоют дождь.
Безымянная река несет мои печали прочь.
Кровь не смыть! Зачем мне рукомойник?
Снова мой нож раскрасил ею эту ночь.
Кто я теперь?.. Благородный разбойник.
Мой голод не утолит жаркое из полевки,
Не прельщают меня и пиры Рединфорта.
Под барханом похоронена моя винтовка.
Идеальная заточка ножа – залог комфорта.
Бьет молотом кузнец, а рыболовы плывут,
Врач лечит больных, а рисует художник,
Но мне не по нутру даже косить траву.
Кто я теперь?.. Благородный разбойник.
Нет ни дома, ни родных, ни бедной вдовы.
Да мы мечтали с ней воспитывать тройню!
Пусть на теле моем не видно ран пулевых,
Но даже от них не бывает так больно.
Глава 29. Оставшись в живых
Где-то в глубинах галактики, рассекая ее бескрайний простор, к крошечной планете Этриусу стремительно приближались два космических корабля, управляемые отважными переселенцами, отправившихся на поиски нового дома по причине того, что на их Землю обрушились невероятные и разрушительные бедствия, а никакой уверенности в том, что хоть кто-то на ней выживет, не было.
Еще задолго до подготовки к полету ученые утверждали, что пригодные условия, имеющиеся на Этриусе, идеально подходят для жизни землян. На подлете к планете бортовая радиолокационная станция «Астерикс-2», отследила территориально исходящие из обширной пустыни Этриуса звуковые волны, напоминавшие речь землян. Ученые вплотную занялись этим наблюдением, отделили от них все лишние шумы, провели исследования и сравнения, еще больше убедившись в том, что прослушивают разговор каких-то существ, наделенных разумом. Расшифровать эти информационные послания не удалось, но на борту «Астерикс-2», на котором по какой-то роковой случайности находилось большее сосредоточенье войск, нежели на «Астерикс-1», транспортировавшим большую часть ремесленников, строителей и разнорабочих, в срочном порядке была сформирована еще и дипломатическая группа, ведь космическим кораблям вот-вот предстояло войти в атмосферу чужеродной планеты.
Широкоплечий и статный пехотинец, беззаботно удерживая за ремень штурмовую винтовку, висящую на плече, открыл дверь тамбур-шлюза, вошел в пассажирский салон и пошел между рядами. Увидев двух очаровательных девушек, сидевших рядом, он мило заулыбался и остановился возле них.
– Осталось чуть-чуть. Как ты, Лотта? – спросил воин, сконцентрировав внимание на той, что сидела у окна, нежно сложив руки на выпирающем вверх животе.
– В порядке. Но что ты делаешь? Тебе же нельзя здесь находиться, – возмутилась она.
– Моя смена закончилась. Выручил минутку, чтоб заглянуть к тебе. Сейчас вернусь в казарму, дорогая, не переживай. Как малыш? – поинтересовался пехотинец.
– Спит. Иногда бьет меня ножкой. Ему уже тесновато, – душевно ответила Лотта.
– Иди уже отсюда, Скор, а то мне тоже тесно между вами, – добавила другая девушка.
– Ну, у меня и сестра! Дыши, Шина. Наслаждайтесь видами. Скоро увидимся, – заверил ее пехотинец и двинулся дальше.
Пройдя насквозь через весь пассажирский салон, он открыл дверь входного шлюза, шагнул в коридор, закрыл ее за собой, прошел вперед до лифта, спустился на нем на этаж ниже и прежде чем пойти в столовую собирался заскочить в туалет, но наткнулся по пути на одного из офицеров. Они разговорились.
– Уважаемые пассажиры! Просьба не покидать свои места. Мы вошли в атмосферу. Идем на посадку, – прозвучало по громкой связи.
Изредка начало немного покачивать, но не сильно. Скор оперся рукой о стену, а офицер лишь скрестил руки на груди. Разговор продолжался.
– Уважаемые пассажиры! Команда космического корабля поздравляет вас с успешным перелетом и благодарит за оказанное нам доверие. Посадка завершена. Просьба всех оставаться на местах и набраться еще немного терпения. Производится выход исследовательской, разведывательной и дипломатической групп, после чего военные отцепят территорию, – прозвучало новое сообщение.
Оно не могло не развеселить пехотинца и офицера, но улыбки мигом исчезли с их лиц, а увлекательный разговор о жизни пришлось прервать, ведь до них со всех сторон начали доноситься жуткие крики пассажиров и военных, разносившиеся по вентиляционным коробам и техническим шахтам космического корабля. Динамик рации, прицепленной к карману куртки на груди у офицера, надрывался от криков. Трудно было разобрать что-либо. Пехотинец и офицер побежали в казарму, которая находилась неподалеку, дальше по коридору.
– Метель – Ястребу! Ответь, – из рации закричал голос, заставивший их остановиться.
– Метель на связи! Слушаю, Ястреб, говори, – нажав на ней кнопку, заорал офицер.
– Выводи свою роту через пятый порт! Срочно! На нас напали! – надрывался с хрипом динамик.
– Ястреб, принял. Действую! – четко ответил офицер.
Услышав это, Скор рванул по коридору в сторону лифта, судя по всему, желая снова повидаться со своей Лоттой, но тот его мигом настиг, ударил по лицу и потянул за собой. Он забежал в казарму и принялся раздавать указания своим подчиненным. Военные быстро привели себя в должный вид, похватали свое оружие, построились, выбежали в коридор и направились к служебному выходу из космического корабля, о котором было оговорено в сообщении по рации.
Ворота порта открылись. Гидравлический трап опустился, открыв военным широкий обзор на пустыню, откуда на них неисчерпаемым потоком накинулись более рослые враги, вооруженные арбалетами и топорами. Пехотинцы сразу же оказались в полуокружении, но мощным огневым шквалом своих винтовок изрядно ослабили прессинг, которому их поначалу подвергли агрессоры.
Военные расположились кольцом вокруг трапа. Скор, как и все его сослуживцы, опустился на одно колено, упер приклад оружия в плечо и вел прицельный огонь по врагу, не убирая палец с курка. В какой-то момент его крепко ухватил за куртку офицер и потянул вверх. Это было привычное явление. Пехотинец опустил винтовку и повернулся к нему лицом.
– Уводи отсюда сенатора, живо! – грозно приказал ему офицер. Рядом с ним стоял какой-то поселенец в окровавленной одежде.
– Куда, Метель? – недоумевая, воскликнул Скор, – В коридорах – схемы! Пусть сам!
– В той стороне густые леса, там скроетесь! – указал направление офицер, сорвал со своей куртки рацию и сунул ее ему в руку, – Бегом!
– Почему я? А как же Лотта? – не унимался пехотинец, гневно смерив сенатора.
– У всех семьи! Выполняй! Пристрелю, – чуть ли не рыча, выдавил из себя Метель и ткнул Скора кулаком в лицо, – Это приказ! Я сказал! Бегом!
– Действую, – выпалил пехотинец, дернул за руку сенатора и побежал в указанном направлении, чуть позже окрикнув его, – Держись меня, не отставай!
Выполняя приказ своего командира, он вынужден был бежать за спинами сослуживцев, отбивающихся от врага, но когда оказался за пределами обороняемого периметра, то ему пришлось вскинуть винтовку вверх и прорубать себе дорогу беглым огнем через заслоны кровожадных дикарей в одиночку, бережно расходуя каждый патрон. Какое-то время пришлось бежать чуть ли не боком, но вскоре враги все реже стали показываться на горизонте. Когда иссякла обойма, отстреливаясь из пистолета Скор сменил ее и продолжил бег. Тяжело сопя и чуть ли не задыхаясь от усталости, сенатор дышал ему в спину и не отставал. Смотреть на все эти мучения было тошно, хотелось пристрелить, но пехотинец терпеливо продолжал выполнять приказ командира.
Когда же при подъемах на гребни барханов на горизонте начала маячить полоска леса, Скор дал передохнуть сенатору. Дальше они пошли прогулочным шагом, поочередно опустошая флягу с живительной влагой и слушая жуткие крики, вырывавшиеся из динамика рации.
Радоваться у сенатора не было сил, а выражение лица пехотинец вообще было неизменно искажено гневной гримасой и казалось, будто оно стало каменным, однако здесь их ждало самое трудное испытание, отделявшее их от спасительного леса. За очередным барханом располагался небольшой стан дикарей, состоявший из нескольких шатров. Враги приметили путников первыми и толпой кинулись на них, размахивая топорами. Скор не растерялся, закинул винтовку на плечо, подпустил их поближе и швырнул в самую гущу дикарей две гранаты. Затем опустился на одно колено, потянув за собой сенатора, вскинул винтовку, упер ее прикладом в плечо и начал укладывать агрессоров одиночными выстрелами и короткими очередями одного за другим. Как назло патроны закончились раньше, чем этого хотелось. С двумя кровожадными агрессорами все же пришлось повозиться, ринувшись к ним на встречу, оставив сенатора чуть позади себя, и расправиться с ними при помощи ножа.
После разгрома дикарей Скор и его спутник наведались в их стан, где нашли немного свежих фруктов и ополовиненный кувшин с водой. Не побрезговав вражеской едой, путники немного утолили свою жажду и голод, прихватили с собой остатки провизии и двинулись дальше.
У самого леса пехотинец остановился. Из лесу вышли несколько светловолосых лучников и жестами показали, что не желают причинять никому вреда. Не теряя ни минуты драгоценного времени, Скор связался по рации с командиром, сообщил, что выполнил задание и намерен вернуться в космическому кораблю, но получил в ответ обескураживающее сообщение, в которое не хотелось верить.
– Скорпион, Метель мертв. Всех убили. Нас теснят, – хрипел динамик.
– Держитесь, я возвращаюсь! – выпалил пехотинец.
– Отставить! Отставить! Ты слышишь? Уходи! Нас не спасти! – прозвучало в ответ.
– Кого убили? И пассажиров? И Лотту? – закричал Скорпион.
– Всех! Крепись, брат! Помни нас! Живи! Спасибо за службу, – услышал он.
Пехотинец невольно уронил рацию на горячий песок, скинул с плеча винтовку и зашвырнул ее вглубь пустыни так далеко, как только мог. Вмиг его физиономию исказила гримаса гнева, и, источая из глаз ненависть ко всему живому, он, было, дернулся к растерянно стоящему в паре шагов от него сенатору, чтоб ударить его по лицу, но осекся на полпути. Сжимая кулаки и трясясь от гнева, он рухнул на колени и неистово закричал, как сумасшедший.
Глава 30. В плену кошмаров
Семен открыл глаза и поспешно начал их тереть руками, приняв сидячее положение. На миг ему показалось, что он ослеп, но нет, просто пока он спал, наступил вечер. Скорпио мирно сидел неподалеку от своего заказчика и печально смотрел вдаль, повернув голову на восток.
Над головой чернели густые кроны деревьев, а над ними на фоне серого неба мерцали редкие звезды. За рекой багровым пламенем угасало солнце, наполовину закатившись за горизонт. Костер давно погас, но мошкары и комаров не было.
– Что мы здесь делаем? Что произошло? – спросонья не мог сообразить Семен.
– Ты крепко уснул, вот и все. Все в порядке, – заверил его Скорпио.
– Мне снилась пустыня. Кровавая бойня с орками, – вздрогнул от холода Семен, – Но почему мы все еще здесь? Почему ты меня не разбудил?
– Тебе нужно было отдохнуть. Я тоже немного подремал. Нам нужны силы. Кто знает, что нас ждет впереди, ведь рыбачья деревня совсем недалеко и скоро мы встретимся с бандой орков, – пояснил Скорпио, – Сон у тебя здоровый. Это хорошо.
– Может и так, но я весь в поту, – задумчиво проговорил Семен, – Ну и кошмар. Присниться же такое!
– Меньше знаешь, крепче спишь. У меня в памяти много кровавых воспоминаний и кошмары – обычное дело. Я тебе немного завидую, что тебе хоть немного довелось пожить мирной жизнью. Мне вообще нечего вспомнить кроме кошмаров.
– Так мы идем в рыбачью деревню?
– Ты меня будто не слышишь. Насладись тишиной, просуши штаны. Ветер теплый – авось, не заболеешь. Насекомых, как и обещал, разогнал травами. Если хочешь, перекуси перед дорогой. Осталось еще немного вяленого мяса, пара зубчиков чеснока, кусок хлеба и глоток воды – королевский ужин.
– Сейчас точно есть не хочу, после этого кошмара. Пить – да, но потерплю. Так что сталось с сенатором? Эльбы дали ему защиту? – покачал головой Семен и потер заспанное лицо, – Или ты предпочитаешь просто помолчать? Не хочу тебя сердить.
– Какой же ты все-таки приставучий, как репей, – засмеялся Скорпио.
– Так ты сам меня Клещом назвал, – отшутился портной.
– Сенатор Тони Воркфильд погиб на болотах, когда эльбы повели его к ларгам. Он не был готов к такому переходу. От него потребовалось только взобраться на дерево вслед за проводниками, ему помогли, но он не удержался и сорвался вниз. Жители леса предпочитают не убивать диких зверей и по возможности пережидают, когда те уйдут с их дороги. Эльбы убили из луков двух шныгов, набросившихся на сенатора, но тот был обречен, так как звери нанесли ему серьезные раны и увечья. Пришлось вернуться обратно в Зеленый город, где ларга пытались выходить, но тщетно. Он долго держался, не сдавался, но в итоге все равно умер, – рассказал Скорпио, – Если бы Воркфильд погиб в той бойне, устроенной орками в пустыне, и не добрался до леса, то эльбы не скоро решились бы организовать дипломатическую встречу с ларгами. Они многое узнали о культуре переселенцев с Земли от сенатора. Вдохновившись добрыми беседами с ним, вождь лесного народа Лиэль собственной персоной решил встретиться с ларгами.
Семен согласно кивнул и ничего не ответил, не желая докучать расспросами.
– Правильно, меньше знаешь – крепче спишь. Лучше не спрашивай, мне не жалко кошмаров, но побереги свою голову, незачем тебе ими забивать ее, – снова засмеялся Скорпио и шутливо отмахнулся рукой.
– А ты видел Лиэля? – поинтересовался Семен.
– Тебя проще убить, чем прокормить, зануда, – ухватившись за живот, повалился на траву от смеха наемник. Когда успокоился, снова откинулся спиной на ствол дерева, и немного помолчав, многозначительно добавил, – Знаю. Лично. Что еще тебя интересует, любознательный портной из Рединфорта? Пользуйся моментом.
– А он пробовал жить в мире с орками? Или с ними бесполезно разговаривать?
– Бесполезно, они такие же упертые, как ты, только еще хуже. Когда ты достаешь меня вопросами, мне почему-то хочется убить тебя, но рука не поднимается. Твоя наивность и доброта, словно броня, хранят тебя. Придется признать, хоть это и тяжело мне дается, но ты что-то среднее, между орком и эльбом.
– Лиэль был в пустыне орков? У них есть вождь или кто-то кто командует ими? Как они вообще принимают решения? Почему они нападают на нас? Зачем?
– Не знаю. Мне все равно. Они дикари – это все что нам следует о них знать.
– Если у них нет вождя, возможно, как-то можно вразумить их, – задумался Семен.
– Портной, смею напомнить тебе, что они перебили всех ларгов на «Астерикс-2» и лишь одному сенатору удалось выжить. И – да! У орков был вождь. Был, да всплыл.
– Эльбы убили его? – жажда знаний распирала Семена изнутри.
– Эльбы предпочитают мирно решать вопросы. Вождя орков и его жену убил я, – сухо и тихо проговорил Скорпио, – Ты хочешь знать подробности?
– Думаю, это излишне, – растерялся портной, – Мне лучше помолчать. Похоже, я лезу не в свое дело. Не сердись.
– Да ладно! Я бы тоже не мог молчать. В твоем поведении нет ничего противоестественного, все в порядке. Просто знай меру своим неуемным желаниям, – усмехнулся Скорпио, – Мимо постов я пробрался в город орков, что расположен в глубине пустыни, проник в дом вождя и убил его спящим в кровати. Перерезал ему горло от уха до уха. Его жена проснулась, вскрикнула, пришлось прикончить и ее. В спальню вбежала охрана – я разобрался и с ними. Оставил в живых лишь молодого сына вождя. Он уже довольно-таки силен и крепок, но не очень умен. Швырнул в меня топором, оставшись без оружия, а я увернулся.
Семен болезненно сглотнул.
– Тебя удивляет, что я оставил его в живых? Пусть живет. Я надеялся этим поступком вразумить его. Не вышло. Он и не думает искать мира с ларгами и эльбами. Орки – сумасшедшие дикари, не страшащиеся смерти и готовые сражаться сутками напролет, проливая кровь всех, кто встанет у них на пути. Говорить не о чем.
Семен раздосадовано покачал головой, не зная, что ответить.
– Не расстраивайся. Рано или поздно их всех перебьют, – обнадежил его наемник, решительно встал на ноги и потянулся, раскинув руки в стороны, – Пойдем, убьем еще парочку этих тварей и спасем из их лап твою дочь.