Пекло 3

Глава 6

Шеф смотрел в жестяную мятую кружку, которая принадлежала ему вот уже семь лет, и вдыхал тухлую вонь налитой туда воды. Темная, мутная, с привкусом металла, она словно смеялась ему в лицо вместо злой судьбы, так над ним издевавшейся.

Когда-то он принимал такую воду с благодарностью, потому что другой просто не было. Пил ее, смеялся над теми, кто морщился, потому что они еще не знают, что может быть хуже, а теперь он понимал, что хуже прямо сейчас, и дело даже не в воде, а в проклятой надежде, которая мелькнула в его сознании.

Еще недавно он сидел здесь, в лагере, довольный жизнью, способный не думать ни о чем, кроме сегодняшнего дня и бытовых проблемах. В нем не было ни надежд, ни желаний, только остатки чего-то человеческого, на которых стояло его существование. Все по законам Пекла. Он позволил исчезнуть прошлому и не ждал будущего, а потом получил все и сразу.

Правду о том, что его не бросали, что народ Майкана был готов сражаться за него, а не наплевал, как ему всегда казалось. Он получил женщину и слабую, но все же надежду на будущее; человека, в котором впервые увидел настоящего преемника, настоящего врага и цель; а потом всего этого лишился разом и оказался там, где начал: все с той же гребаной кружкой в руках с дерьмом вместо воды.

– Заебало, – прошипел он сквозь зубы и отшвырнул кружку в сторону.

«Лучше от жажды сдохнуть, чем продолжать жить вот так», – решил он, внезапно впервые по-настоящему разозлившись на весь мир.

– Тебе че в голову напекло? – спросил Кирк, сидевший рядом.

– В задницу, – поправил его Шеф, поднимаясь со своего места и шагая через руины в сторону насоса.

Они сидели, как и раньше, в самом центре лагеря, почти всем новым составом. У них была еда, но Шефу в глотку она не лезла, да и Зена действительно припекала, высушивая остатки разума. Три бура, прокатившись тут, смяли руины в каменную крошку, позволяя спокойно бродить от старой колонки до сломанного насоса.

У последнего крутились Виту и Ирон. Мартин сидел рядом с ними, но только подавал инструменты, признавая, что ничего в этом не понимает.

– Парни, ну что, есть шансы? – еще издали крикнул Шеф.

– Честно? Хер его знает, – ответил Ирон.

– Шансы есть всегда, – не согласился с ним Виту. – Даже не так, мы его однозначно можем починить. Он же механический, нужно просто найти поломку. Пайка у нас есть, лазерный резак тоже, но эту поломку надо найти, а это уже сложнее.

– Ты, блять, как всегда зришь в корень, – выругался Шеф.

Витур только плечами пожал. Он не забывал, что времени у них не так уж и много, а тратить день-два на починку насоса – это слишком большая роскошь.

– Если бы я точно знал, сколько нужно времени на завершение корабля, или хотя бы представлял, сколько нужно сделать, сказал бы, стоит ли ебаться с этой херней, – сообщил Виту, пнув крышку насоса, лежавшую в песке, – но я не знаю и, если честно, ебаться мне не хочется.

– Мы предположили, что поломка где-то в креплении рычага к основному механизму, – серьезно пояснил Ирон, – но ошиблись. Она где-то дальше, а это значит, надо разбирать весь насос, а это…

– Я понял, – перебил его Шеф, не желая слушать детали о поломках, в которых он все равно ничего не в состоянии понять. Он просто хотел знать, смогут ли они починить его быстро, и уже знал ответ. – Идите в лагерь. Из старой колонки мы добыли немного воды, она отвратная, но за неимением другой… короче, передохните, а через час мы будем выступать.

– Куда? – спросил взволнованно Мартин.

– Вы – назад к Волкам, а я с Ярваном – к Ястребам. Остальные – как пойдет, – Шеф пожал плечами и подступил к насосу.

В некотором смысле он тоже был его товарищем, особенно в те дни, когда возвращал озеро. Оно, зараза, снова обмелело и стало мутной лужей – Шеф успел проверить. Проведя рукой по старому металлу, он тут же ударил по нему кулаком, заставляя вздрагивать.

Его запоздало начинало трясти от гнева, а врага, на котором можно было вымести злость, не было, только старый негодный ни на что насос.

Мартин хотел что-то вякнуть ему под руку, видимо считая, что есть смысл его образумить, но его остановил Ирон.

– Не лезь, – сказал он. – Это Бешеный Олли. Он голыми руками много кого в Пекле завалил, так что лучше не лезь.

За это Шеф ему был даже благодарен, потому что ему действительно хотелось убивать, и он лупил насос, пока руки не задрожали. Кровавые пятна на металле от сбитых костяшек отрезвляли.

Насос накренился, местами помялся, но устоял, словно напоминая, что можно злиться как угодно, а не все можно изменить.

«Ну и хер с ним», – решил Шеф и, сплюнув, пошел обратно к центру лагеря. Ему неожиданно стало легче.

Спокойно подняв выброшенную кружку, он оттер с нее песок о старые штаны, зачерпнул вонючую воду из ведра и выпил все, даже не поморщившись, а потом посмотрел на ребят, устроившихся в тени у самых скал.

– Скоро Зена начнет вас припекать, – сказал он.

– А что ты предлагаешь? Строить лагерь? – устало спросил Ярван, который решил погеройствовать и пошел на охоту, а теперь потирал висок, в котором буквально стреляла боль.

– В жопу лагерь, на это нет времени, – прямо сказал Шеф, обращаясь ко всем и сразу. – Нам нужно разделиться прямо сейчас. Одна группа должна будет явиться к Волкам и отжать у них корабль. Вторая, во главе со мной – убедить Ястребов присоединится к нам, использовать их, как источник воды, а затем захватить лагерь Черепах. Через пять дней мы должны встретиться там на рудниках.

– А нам это нахуя? – спросил один из Камней.

Он уже задавал Шефу этот вопрос, когда они покидали базу у вулкана. Тогда Шеф сказал, что они могут остаться там без воды и делать что угодно, но лучше им пойти с ними, раз уж Демоны были созданы Камнями. Теперь он церемониться не стал.

– Сами решите, нахуя вам это надо, или валите нахуй! – сказал он. – Можете тут окопаться или к Волкам примкнуть, или просто сдохнуть в пустыне. Мне насрать. Я поведу тех, кто пойдет со мной. – Он даже не стал проверять реакцию, а перешел к делу. – Лотар, ты готов возглавить группу, которая пойдет к Волкам? – спросил он прямо. – Ты вроде занимался программированием крейсеров, а значит можешь пригодиться там; в технический совет ты тоже вписался, и кишка у тебя не тонка. Аргумент Виту уже придумал, осталось только выдвигать условия.

– А еще ты для Волков новый человек, – поддержал Ирон. – На меня и Виту у них зуб. Шеф там вообще всех давно заебал, а ты – новое лицо, с тобой и поговорить можно.

– Я понял, – мгновенно согласился Лотар, кивая. – Мне нужны точные координаты места встречи.

– Согласуем, – кивнул ему в ответ Шеф. – Остальные могут сами решать куда идти, – добавил он, глядя в первую очередь на Камней, – но учтите, что Волки жрут людей, и вам тоже придется, если решите остаться.

– Бля, да какого мы вообще его слушаем? – не выдержал тот самый вечно недовольный Камень. – Наш транспорт трофейный забрали и свалили, сами разберемся.

– Валяйте, – отмахнулся Шеф, потому что он действительно не видел смысла тратить время на уговоры и убеждения. Когда эти парни поймут, что их свобода от робо-баба-бога – это полная лажа, время для Карин закончится, и себе он это точно не простит.

– Только бур с рабочим лазером мой, – подал голос Дориан. – Я его заслужил, провернув эту операцию. Остальные можете забирать.

Спорить с ним никто не стал, но и крикуна поддерживать не стали, хотя бы потому, что без воды тут долго не погуляешь.

– Кирк, Вильхар, я на вас рассчитываю, – сказал Шеф, понимая, что ему без этих парней будет трудно.

Вильхар на это просто кивнул с таким видом, словно у него какую-то херню спрашивали, а ответ был очевиден. «Куда я денусь-то?» – говорил он всем своим видом, а Кирк закидывал на плечо автомат и широко улыбался.

– Когда это я оставлял твой зад без прикрытия? – спрашивал он, но Шеф ответить не успевал, потому что вмешивался Дориан.

– А меня с собой возьмете? – спрашивал он.

– Естественно, – пожимал плечами Шеф. – Все, кто готов сражаться со своей старой хозяйкой, могут идти с нами.

– И что мы, правда, ее отпиздим? – не поверил один из Камней.

– Или отпиздим, или подохнем, что в данном мире – тоже немного победа, – спокойно ответил Шеф и направлялся к Лотару, чтобы показать ему карту. – Предлагаю здесь через пять дней. В стороне от лагеря, а значит, если мы его не захватим, все равно сможем прийти.

Лотар только согласно кивнул, бегло осматривая карту и запоминая все ее детали.

– Вы справитесь? – спросил Шеф. – Вас мало и это в основном не бойцы.

– Ну, мы не воевать идем, – пожал плечами Лотар. – Не думаю, что им там в кайф сидеть без света. Я договорюсь.

– Хорошо, но подумай, что тебе нужно из оружия.

– Дай минут десять, посовещаюсь с парнями.

Шеф кивнул, заглядывая этому парню в глаза. Он не мог до конца ему доверять, но и дать это задание никому другому не мог. Был бы Берг с ними, то ему пришлось бы возглавлять эту группу, а так приходилось идти на риск.

– Не предам я, – сказал Лотар, усмехнувшись, словно прочитав его мысли. – Мне самому надо попасть на остров в центр управления, так что ничего личного, просто нам по пути.

Шеф согласно кивнул. Такой расклад его вполне устраивал, поэтому он собрался было уйти, но Лотар внезапно снова с ним заговорил.

– Шеф, а как часто у вас появляются новенькие? – спросил он.

– Какие новенькие? – не понял Шеф.

– Как часто падают капсулы? Я с вами не так мало времени, а не видел ни одного падения.

Шеф ему не ответил, нахмурился, пытаясь понять, когда капсула падала в последний раз, затем взглянул на Мартина и точно понял, что тот был последним.

– Бля, только этого нам не хватало, – простонал он.

– Что? – спросил Кирк, всегда готовый к любым проблемам.

– Капсулы не падают, – сказал Шеф, не таясь, чтобы его слышали все. – Почти две недели – и ни одной капсулы, а это может значить лишь одно. ЗиПи3 закрывают, а если так, то ликвидируют к херам, как ЗиПи1. Взорвут планету нахер и до свиданья.

– А как же наше право на создание своего убогого мира уродов? – со злой иронией спросил Витур.

– Какие права? Мы уже покойники для системы. Нас нет, а одной безжизненной планетой больше, одной меньше… всем насрать.

– То есть теперь нам надо свалить отсюда как можно быстрее? – спросил Вильхар взволнованно.

– Да, но, чтобы свалить, нам надо попасть на остров и иметь транспорт, на котором можно свалить, – прямо сказал Шеф, мгновенно включая в дело всех, кто еще сомневался.

Один только Лотар сильнее сжимал зубы, но молчал, понимая, что свои суждения ему лучше держать при себе, пока его не закопали в песочек прямо здесь, но он точно знал, что не позволит преступникам просто так сбежать с планеты.

«Нам по пути до острова, а там корабль можно и взорвать», – думал он и вздрагивал от внезапного удара зубов по металлу. Это Виту снова вцепился в жетон зубами, заставляя Лотара вспомнить, как ему на самом деле не плевать на этих людей. Именно людей, а не монстров, как говорил закон.

Глава 7

Расходились они у озера, не дожидаясь темноты.

– К закату все доберутся до нормальной воды, – заключил Шеф и еще раз пошел говорить с техническим советом. – Парни, вы точно справитесь? – спрашивал он, осматривая четверых, собравшихся достроить корабль. Крикливого Камня, решившего идти с ними, Шеф в расчет не брал. Тот явно сразу же отколется. – Вам же тоже руки понадобятся.

– А Волки на что? – спросил Ирон.

– Думаешь, мы со своим старым кланом не договоримся? – со злой усмешкой спросил Виту. – Да одной моей рожи хватит, чтобы понять, что я не шутить пришел. Мы ж, блять, тоже людоеды.

– Иди ты, а, – простонал Мартин, которого передергивало всякий раз, когда об этом вспоминали.

Виту только плечами пожал, закусил жетон и умолк. Он был готов рисковать и ни о чем не думать. Здравый смысл был пока не с ним, потому Шеф не очень полагался на его суждения.

– Справимся, – уверял его Лотар. – Как-нибудь, но справимся, не думай об этом.

Он даже отмахнулся, а сам всерьез напрягся, осматривая две машины, которые у них были, и поправляя на руке перчатку с бластером, снятую с костюма. Она была его единственным козырем и методом устрашения.

– Ладно, парни, рассказывайте мне все про этих самых Волков, – попросил он, занимая свое место в машине.

Вести ее было поручено Виту, потому что он знал дорогу и, в отличие от остальных, хорошо слышал и видел. Глуховатый Ирон сидел с ним рядом с пистолетом наготове. Худющего Мартина в его дурацких желтых очках Лотар вместе с ворчливым громилой из Камней зажали на заднем сидении, только бы не брать еще одну машину.

Весь остальной транспорт больше пригодился бы другим, а у них был один автомат, три пистолета, бластер и самодельный реактор, который Виту упрямо таскал за собой.

– Кастер говорил, что я очень хуевый водитель, так что, если я разобью вас к хуям, это было не специально, – попытался пошутить Виту, но получалось это горько, зло и в некоторым смысле ядовито для окружающих, так что даже Лотар, пытавшийся отстраниться, поежился, а Ирон скривился, но церемониться не стал, хлопнув Виту по уху.

– Прекрати уже, лучше бы просто ныл, чем это, – сказал он раздраженно.

– Да иди ты, – шикнул Виту и дал по газам, поднимая клубы песка.

– Не надо, – просто попросил его Лотар, положив руку ему на плечо. – Мы оба знаем, что ты куда благоразумней.

– Да, – неожиданно горько согласился Виту, – только очень не хочется быть благоразумным.

– А придется.

Виту кивнул, сбрасывая скорость.

– Ладно, Ирон, рассказывай, а я если что дополню.

Ирон спорить не стал, а сразу взялся за рассказ в стиле настоящего инженера. Где находится логово, сколько у него входов-выходов, как организован быт, сколько было воинов и рабочих, когда они уходили, кто кому подчиняется и кто должен быть у власти.

– Короче, они говорят, что они стая, но на самом деле просто стадо, – подвел итог Витур, – и лично я с ними даже говорить не хочу.

– И мы меняем электричество на корабль? – уточнил Лотар. – Если честно, не вполне понимаю, зачем им это надо, неужели они без света не выживут?

– Без света будет плохо, ну хотя бы потому, что нихера не видно, и двери всех складов заблокированы. Без рабочего реактора там тьма путанных ходов; и дорога только к ручью, на которой можно нахер убиться.

– Слушай, а на пути к купальне тоже была дверь? – уточнил Виту, явно не уверенный в собственной памяти.

– Ага, – радостно сказал Ирон. – А еще перед складом с оружием, ну и строительным отсеком, в котором от меня прятали корабль. Придурки.

Ирон все еще не мог поверить, что его – инженера, человека, который должен строить эти самые корабли – даже в известность не поставили.

– Интересно, сколько народу подохло просто из-за этих дверей? – спросил Виту злорадно.

– Сами виноваты, блять, – рыкнул Ирон.

– Ибо нехуй.

– Да.

Они переглянулись и заржали, пугая остальных.

– Да ладно вам, не шугайтесь, – смеялся Ирон, – мы просто любим свой бывший клан.

– Обожаем. Может, взорвем его в херам, когда будем улетать? – спросил Виту.

– Может и взорвем, – ответил спокойно Лотар, всерьез задумываясь, что это может быть необходимо, особенно если эти самые дикие Волки не станут их союзниками.

– Их можно купить побегом, – робко подал голос Мартин. – Всех можно купить побегом… наверно.

– Можно, – согласился Лотар и умолкал, пытаясь представить, что и как ему говорить, а впереди уже показывалась скала, и торчащий из песка переговорный камень, похожий на острый угол, упавший в песок каменной стены – почти гладкой и кривой одновременно. Ему предстояло подняться на этот камень и выстрелить, вызывая здешнего Вожака на переговоры, если, конечно, будет кого вызывать.

* * *

Капала вода. Медленно, капля за каплей она срывалась откуда-то и билась о что-то металлическое. Этот звук разбудил Карин.

Открыв глаза в полной темноте, она с большим трудом вспомнила, где должна находиться, и содрогнулась от страха. Почти полное отсутствие ощущений ее пугало.

«Есть ли я еще?» – взволнованно подумала она и с удивлением поняла, что может шевелиться. Не было никакого кресла и ремней на запястьях. Спустив ноги с какой-то мягкой скрипучей лежанки, она ступила босыми ногами на холодный пол. Он был деревянный, шершавый, словно сколоченный из совсем не обработанных досок. Ощущение было знакомым, и в то же время Карин никак не могла понять, откуда она может это помнить.

Вода продолжала капать. Каждый удар капли рассыпался в сознании, а Карин шагала к этому звуку, пока в босую ногу не впилась заноза.

«Вот же черт», – хотела сказать Карин, а сама только подумала и в то же время захныкала. Услышала свой собственный плач и растерялась, а потом поняла, что стоит на пороге своей старой комнаты: той, где она пряталась от всех в рабочих бараках. Эта комната, ее коморка, которую она, казалось, совсем забыла, мгновенно стала настоящим кошмаром.

Пятилетняя Карин, девочка, которую она сама давно хотела забыть и забыла, утирая набегающие слезы, выходила из комнаты, а там на полу у ведра сидела мать, уронив вниз голову.

Лил дождь, протекала крыша, заливала жестяное ведро, а она – худая, истощенная женщина – сидела с тряпкой без сил у лужи на полу и плакала – тихо, беззвучно и отчаянно.

Карин, нынешняя взрослая Карин, смотрела на нее и видела эти слезы, а та маленькая совсем не замечала. Она просто бросалась к маме, обнимала ее и жаловалась на ножку.

– Я опять поранилась. Мама, когда уже можно будет гулять по дому и не раниться? – спрашивала она.

– Чего же ты ботиночки не надела? – спрашивала у нее мама, вытирая свои слезы.

Перед дочерью женщина явно плакать не могла.

– Они большие, они с ноги сваливаются. Не могу в них ходить, – канючила маленькая Карин, а взрослая стояла, смотрела на это и тихо умирала от стыда.

– Других нет, Карюша, – говорила ей нежно мама. – Зато, когда ты подрастешь, они будут тебе в самый раз к школе, понимаешь? А теперь давай спать, хорошо?

– Не могу. Я ку-у-ушать хочу, – ныла та маленькая Карин, а у нынешней слезы наворачивались, потому что она помнила, что было дальше, и понимала, почему ей так сильно хотелось это забыть.

«Мама, не слушай меня, дуру!» – хотела закричать она. Тогда она что попало с голодом путала, и только потом узнала, что такое настоящий голод: такой, от которого все внутри к позвоночнику прилипает и дышать даже трудно. Кажется, что сделаешь вдох – и сразу умрешь, а на самом деле просто хочешь есть.

Но все это было потом, а сейчас та маленькая Карин понятия не имеет, что такое голод, но ее мама – тощая, как тень человека, все равно берет ее на руки – дочке ведь больно на раненую ножку ступать – и несет ее на кухню, сажает прямо на стол, а тот шатается, что девочку только веселит.

– Яблоко будешь? – спрашивает у нее мама.

– Буу-уду, – радуется маленькая Карин.

«Не надо», – просит у нее нынешняя, пытается броситься к матери, поймать ее за руку, остановить, но ничего не может изменить, только внимательнее рассмотреть подгнившее яблоко, которое разрезает мать пополам, вычищая с обеих половин всю гнилую дрянь.

– Держи, – говорит она, отдавая одну половину дочери, а вторую откладывает в мисочку к корке хлеба. – Давай мне свою ножку, – просит она, стараясь улыбаться.

Веселая Карин, посасывающая кусок яблока, дает ей ногу и улыбается почти беззубым ртом. Одни зубы у нее так и не прорезались, другие начали выпадать слишком рано, но Карин понятия не имела, что было в этом что-то не так. Она наивно радовалась куску яблока, хоть оно и было кислым и твердым, что так просто не раскусить, а потом ухала, когда мама показывала ей большую занозу.

– Ты же моя смелая, сильная девочка, – говорила маленькой Карин мама, обнимала и целовала в макушку.

«В тебя, мама, – думала Карин, глядя на это, и даже не пыталась сдержать слез. – Такой сильной, как была ты, я никогда не смогу стать».

Мама целовала ее, кутала в свою кофту и нежно улыбалась, когда возвращался отец.

– Денег опять нет? – спрашивала она с надеждой, обнимая его.

– Прости. Они обещали, но…

– Я понимаю. Это тебе, – говорила мама, отдавая отцу миску с половинкой яблока и коркой хлеба – единственной едой в доме.

– А ты? Ты ела сегодня хоть что-нибудь?

– Да, конечно, ела, не волнуйся. Я ведь теперь не работаю, мне много не надо, вам с Карюшей нужнее. Не смотри на меня так, я ела, Карин подтвердит, правда?

– Ага, – бездумно отвечала маленькая Карин, хотя не видела, чтобы мать в рот хоть крошку положила.

«Мама! Мамочка!» – отчаянно кричала Карин, снова бросалась к ней и неожиданно понимала, что она стоит в солнечный день у двери в барак.

– Мама? – кричит она, забегая в дом, не той маленькой девочкой, а худенькой школьницей девяти лет. – Мама, я смогла забор починить там за рекой! Мама, мне за это кофту дали, почти целую, а еще булочку… Мама?

Сначала она не понимала, что происходит, и почему ее тоненькая, бледная мать лежит на полу. Подходила к ней, прикасалась и чувствовала, что рука у нее совсем холодная и губы приоткрыты, но их не трогает дыхание.

– Мама? – окликнула она ее в последний раз и заорала, что было сил, бросая все, цепляясь в женское плечо и рыдая в голос в прошлом и настоящем.

Все это так приятно было забыть и так страшно было вспомнить, а еще страшнее было вздрагивать от холодного компьютерного голоса.

– Ты ее убила, – сообщал ей голос. – Это ты во всем виновата. Разве так любят свою мать? Если бы я могла, я бы для своей сделала все…

– Я делала все! – вскрикивала Карин, вытирая слезы, оборачиваясь и видя ту самую полупрозрачную робота-женщину с белыми, сияющими глазами.

– Ничего ты не делала. Ты объедала ее и радовалась! – говорила ей робот, шагая к ней.

– Я была маленькая, я не понимала, – дрожащим голосом отвечала Карин и спотыкалась о синие замшевые туфли, мамины туфли, которые она когда-то мечтала надеть хоть раз, а к школьному выпускному обнаружила, что их погрызли крысы, и рыдала в кладовке, прижимая к груди то, что от этих туфлей осталось. Теперь она просто упала рядом с ними, притянула их к себе и тихо скулила, потому что когда-то эти туфли были единственным, что она помнила.

Женские ноги в синих туфлях и край голубого платья…

– Нет уж, тебе от этой правды никуда не скрыться, – говорил ей робот и отбирал туфли с неистовой злостью. – Ты никчемная дочь, и теперь я еще больше хочу тебя уничтожить – слабую, жалкую и бессердечную!

Она стояла над ней и чеканила эти слова, а Карин, задыхаясь, хватала воздух, пытаясь вернуть туфли, которые давно уже выкинул отец, говоря, что мать надо отпустить; туфли, которых здесь и сейчас не существовало. Просто Карин не понимала, что застряла в собственном сознании с безумной Зеной наедине.