И раньше бывало, что прелюдия затягивалась, требуя от него дополнительных усилий. Но в этом была своя прелесть – тем приятнее было ее окончание. Вчера же прелюдия непонятным образом перетекла в беседу об «Одиннадцати минутах», о которых он сам же первый и упомянул.
В баре, где они встретились, она провела ноготком по его руке: «Ванечка, угости меня шампанским». И после: «Давай возьмем его в номер». Он знал, что сразу же положит ее на лепестки роз, задерет короткое воздушное платье. Но в номере она остановила его душистым пальчиком поперек губ: «Тсс… Хочу шампанского». И через секунду – строго: «Ва-ня!» Он с трудом подчинился. Когда открывал бутылку, руки у него дрожали от нетерпения. Потом они танцевали. Она смеялась и сводила с ума: «Ванечка, ты меня проткнешь!»; «А лепестки роз только для меня?»; «А сколько бутонов на это ушло?»; «Ты всегда такой настойчивый?»
«Минуты» карманного формата лежали на диване: иногда Иван прибегал к помощи литературы, это был один из его приемов. «Ты, конечно, читала?» – «Да, понравилось. А тебе?» – «Необычно пишет». – «А что именно необычно?» – «Проститутка какая-то». – «Какая? Очень способная? Или тебя шокировал излишний натурализм?» – «И это тоже». Она внимательно посмотрела на него. «А как тебе описание секса втроем?» – «Здорово». Задумалась и спросила: «Помнишь, как они итальянца третьим заманили?» – «Угу». – «Мне показалось, что Коэльо написал гимн групповому сексу, тебе не кажется?» – «Не думал над этим». После расспросов в том же духе он вдруг, теряя терпение, вспылил: «Сегодня у нас литературный диспут или что?» – «Для литературного диспута требуется знание литературы, Ванечка». – «Что ты хочешь этим сказать?» А она в ответ закапризничала: «У меня голова что-то разболелась. Пойду я к себе, наверное». И на прощание с усмешкой в глазах: «А это хорошо, что ты любишь читать».