Хорошо, что волосы не успел подстричь. Так, хоть будет, чем «локаторы» закрывать и прочее уродство. Длинные волосы будут своего рода ширмой.
Раздался звонок в дверь.
– Кого там ещё черти принесли? – удивился Корский и пошёл открывать.
Распахнув дверь и увидев жену Пети, он прикрыл левой рукой своё лицо.
Жена Пети держала в руках бутылку красного вина, а лицо её было озарено идиотской улыбкой.
– Может, продолжим вечер? – кокетливо поправляя подол платья, спросила она.
– Продолжай с мужем! – грубо ответил ей Иван и захлопнул дверь.
В тот вечер и в другие вечера ему уже никто не был нужен. Он был полностью погружён в свои проблемы. Но других обитателей СНТ «Дружба», похоже, его проблемы не волновали. Они каждый вечер заходили в гости к Корскому, чтобы поесть халявных шашлыков и выпить халявной водки. Одни и те же. Все, кроме Петиной жены. Оно и понятно. Обиделась. Ну, и черт с ней!
И все называли его красавчиком Джоном. Или все прочитали ту дурацкую книжонку, которую Иван так и не смог осилить, или издевались над его внешностью, которая, к слову сказать, лучше не становилась. И Корский день ото дня становился всё страшнее, превращаясь в пародию на самого себя. Того себя, который работал заместителем директора.
Конечно, издевались. Сволочи!
В какой-то момент Иван не выдержал и попросил своих соседей, которых про себя называл халявщиками, впредь приходить со своей выпивкой и закуской. Деньги-то на счете таяли, а вот новых финансовых потоков уже давно не было.
Все поиски работы оканчивались полным провалом. Корский обошёл всех партнеров Максима Эдуардовича и всех конкурентов, какие только были в Кургане. И на всех собеседованиях у него спрашивали:
«Так это ты тот самый Корский, который на корпоративе оттрахал дочь Эдуардыча, развелся с женой и жил в деревне?»
Даже, если Иван говорил, что это был не он, а его однофамилец, все равно слышал в ответ:
«Ну, ты даешь! Красавчик! Ты же просто живая легенда!.. А пластику лица ты сделал, чтобы тебя не узнавали, да? Неудачно сделал. Засуди своего пластического хирурга!»
И там тоже – «красавчик»! Они что все, сговорились? С ума посходили?
Разумеется, никто после собеседований Корскому не перезванивал, хотя обещали. И так продолжалось несколько месяцев. Это были месяцы отчаяния. И непонятно, чем бы они закончились, если бы не сбережения на счете, которые Корский изначально откладывал не для себя, а на покупку жене новой машины. Каким бы лохом он себя чувствовал, если бы Вичка – в жопе спичка – отжала у него всё имущество, и ещё бы на новой машине каталась!
Вот и оставалось только Ивану, что ходить на собеседования, надеяться на лучшее и комплексовать по поводу своей внешности. Лицо, мало того, что стало походить на страшную маску, так ещё и по телу пошли тёмные пятна.
И зубы стали, как у пираньи. Вот дерьмо-то!
Врачи разводили руками, говоря, что все анализы показывали, что Корский абсолютно здоров. Но при этом выписывали дорогостоящие лекарства, толку от которых было немного.
Как-то раз, возвращаясь из города после очередного неудачного собеседования, Иван увидел старшую дочь Николая – соседа через участок. Дочь звали Настей, и она была слепой. Воспользовавшись тем, что ворота были открыты, Корский прошёл во двор соседа и заговорил с Настей. Разговор был ни о чем, но в какой-то момент Анастасия сказала:
– У вас такой приятный голос. Вы, наверное, и внешне тоже красивы?
– Ну, я бы не сказал… – уклончиво ответил Иван. – Вот вы по-настоящему красивы, а я…
– Можно, я потрогаю ваше лицо? – спросила Настя, глядя в одну точку своими незрячими глазами, спрятанными за толщей темных очков.
– Нет, я… – начал протестовать Иван, но было поздно. Настя поднялась со скамейки, на которой сидела, и провела ладонями по лицу Корского.
Её красивый рот приоткрылся, с чувственных губ сорвался стон. В следующее мгновение, позабыв про трость, прислоненную к скамье, она вскочила и побежала к входу в дом, по пути ударившись лицом об опору балкона. Очки слетели с неё, но она, казалось, ничего этого не заметила. Заскочила в дом и захлопнула дверь.
– Вот и познакомились, – пробормотал Иван и пошёл домой.
В тот вечер он сидел перед зеркалом и плакал. Рыдал навзрыд, как девчонка, пока не раздался телефонный звонок. Звонил бывший одноклассник Корского – Дмитрий Матвеев, который увидел его фотографии в социальных сетях и решил пригласить Ивана в свой Театр Ужасов, как актера. Хотя Иван не помнил, как он выкладывал свои фото в интернете, он дал согласие.
С того самого вечера жизнь стала совсем другой. Пугать людей за деньги Корскому нравилось. В отличие от других актеров, он делал это без грима, с упоением, отдавая всего себя работе. Это наполняло его жизнь хоть каким-то смыслом. Интересно, догадывались ли визжащие от страха и от восторга зрители, что их пугает настоящий убийца? Похоже, нет.
И полицейские, похоже, тоже не знали, что преступник, самое место которому быть за решеткой, выступает на сцене, иногда спускаясь в зрительный зал с бутафорскими ножами, топорами и бензопилами.
Вроде бы, Корский стал курганской знаменитостью, но серьёзных денег как не было, так и нет. Не гонорары, а кошачьи слёзы. Ладно, хоть на мелкие развлечения хватает.
Хватает только на то, чтобы сидеть вечерами у мангала, бороться со скукой всеми доступными способами, глядя на огонь, снова и снова мысленно окунаясь в прошлое.
Угли готовы. Пора нанизывать мясо на шампуры. Скоро подпорченная курятинка поджарится, Иван вонзит в неё свои пираньи зубы и…
От предвкушения скорого пиршества рот Корского наполнился слюной, а в животе заурчало.
Внезапно за забором, со стороны леса, послышался какой-то треск, похожий на звук счетчика Гейгера, только очень громкий. Вслед за ним появилось голубое свечение, которое осветило стволы сосен и берез так, словно у их оснований бушевал пожар, но не обычный, а голубой. И без дыма.
– Это что ещё за хрень такая? – сжимая шампур в руке, Иван направился к небольшой калитке в заборе, которой обычно пользовался только тогда, когда ему нужно было прогуляться по лесу, то есть крайне редко.
Открыв калитку и оказавшись в лесу, он увидел большой светящийся круг между двух сосен, зависший над землёй сантиметрах в десяти. Похожий на тарелку, сотканную из уплотненного воздуха, он издавал пощёлкивание и светился.
При приближении Корского щелчки прекратились, свечение стало не таким ярким, а круг опустился на землю и превратился в воронку, внутри которой по часовой стрелке закручивалась голубая дымка. Когда Иван протянул руку, он почувствовал, как его тянет туда, в середину воронки. Притягивает, как магнитом. Не зная, что это такое, он вдруг испугался и отдернул руку. Воронка тут же начала издавать какие-то звуки, которые сначала были тихими, едва уловимыми ухом, потом начали нарастать. И Корский отчетливо услышал звуки шагов, кряхтение и чье-то тяжелое дыхание, словно кто-то приближался. Но ни за кругом, ни справа, ни слева никого не было.
Это было похоже на бред, на кадр из фантастического фильма, на что угодно, только не на то, что происходит на самом деле. Иван, сам не зная почему, решил, что это какое-то природное явление, может, шаровая молния, о которой он слышал, но никогда её не видел. Говорят, шаровая молния тоже круглая.
Звуки внутри круга усилились. Теперь оттуда слышался шум возни, несвязное бормотание, словно бубнила какая-то старуха.
Но ведь шаровая молния не может издавать таких звуков! Это что-то другое. Но что?
От волнения у Корского вспотели ладони и во рту пересохло. Голос разума подсказывал ему, что нужно спрятаться в доме и обождать до утра. Утром ЭТОГО здесь не будет, и он забудет обо всём, как о каком-то недоразумении.
Но любопытство всё-таки заставило голос разума замолчать, и Корский подошёл к кругу поближе, чтобы лучше расслышать, о чем там бубнит женщина.
Воронка притягивала к себе, словно хотела, чтобы Иван прикоснулся к ней. Волосы на голове зашевелились, словно наэлектризованные. И когда Корский уже решил вытянуть руку и прикоснуться к этой голубой дымке, воронка почему-то перестала притягивать. Из круга выскочило какое-то существо, которое сбило Ивана с ног и, прихрамывая, начало углубляться в лес, ломая кусты и ветки.
Быстро поднявшись на ноги, Иван начал вглядываться в темноту и разглядел пожилую женщину.
– Женщина! Кто вы? Как там оказались? – крикнул он ей вслед.
Старуха остановилась, оглянулась, пристально посмотрела на Корского. Даже в полумраке черты её лица показались Ивану знакомыми. Только где он её видел, было для него загадкой.
– Иди ты на х… – грубо ответила старуха и через секунду темнота леса полностью поглотила её.
Определенно, именно этот голос звучал из воронки. Но почему она его послала на три буквы, ведь он, Иван Корский, ничего ей не сделал?
Понимая, что без сотни граммов водки тут не разобраться, Иван вернулся к себе во двор, выпил водки, закусил огурцом и схватил мобильный телефон. Он хотел заснять на видео то, что увидел – светящуюся тарелку, плюющуюся не очень дружелюбными старушками.
Снова подойдя к тарелке, он навел на неё камеру телефона и уже приготовился снимать, но телефон вдруг выключился.
– Дерьмо ты китайское! – Корский попробовал включить телефон, но тот, видать, обиделся на «дерьмо» и включаться категорически отказывался.
«Ну, и хрен с ним, с телефоном! – подумал Иван. – И без него разберусь с этой воронкой!»
Воткнув шампур в землю, он вытянул руки и стал приближаться к голубому кругу.
Принятые на грудь сто грамм «лекарства» начали действовать, всё больше и больше подогревая интерес к этому необъяснимому паранормальному явлению, наполняя душу смелостью, окончательно задушив разума.
Едва руки коснулись воронки, она с жадностью засосала в себя Корского. Он даже глаза зажмурить не успел. Увидел лишь плотный голубой туман и мерцающий звёздочки. Всё.
Он оказался в каком-то странном лесу, не похожем на лес за забором, огораживающим его дачу, в котором росли огромные черные деревья, стволы которых изгибались под немыслимыми углами. Корни этих деревьев были похожи на щупальца гигантских осьминогов. Редкие островки высокой – по колено – зеленой травы трепетали на ветру. Дышалось легко, свежо.
Судя по всему, там, где оказался Иван, было летнее утро. Щебетали птицы, первые теплые лучики солнца приятно согревали лицо.
Круг с воронкой остался за спиной, зависнув в воздухе между кривыми стволами деревьев.
Ещё раз, глянув на него, Корский начал догадываться, что это такое. Это самое настоящее устройство для телепортации. Только раньше подобные устройства Иван видел только в фантастических фильмах, а сейчас испытал его на себе. Причем, бесплатно. Если ученые наконец-то изобрели эту машину, скоро можно будет отказаться от автомобилей, поездов и самолётов. Корабли тоже будут не нужны.
Только куда эта телепортационная машина забросила его: в Африку или в Южную Америку?
Жарко. Иван снял с себя куртку, свернул и положил её на траву.
От круга с воронкой через лес шла узенькая тропинка, похожая на маленький пробор в пышной шевелюре. Корский решил прогуляться по этой тропинке, чтобы осмотреться и понять, где же он всё-таки оказался. Всё равно, если идти по этой тропинке, заблудиться будет трудно.
И он двинулся вперёд.
Он шёл, осматривая каждый кустик, каждое дерево. Здесь всё для него было в диковинку: паук размером с голубя, болтающийся на паутине между деревьями, плоды этих деревьев, похожие на черные арбузы, большие следы неведомых животных и огромные кучи их экскрементов.
Кто это? Слоны?
Но больше всего Ивана поразили маленькие человеческие черепа, лежащие в траве. Неужели все эти черепа – детские? Кроме черепов, из земли торчали ребра, кое-где были гроздьями рассыпаны позвонки, бедренные кости.
Вид человеческих костей как-то поубавил желание идти дальше. Корскому не очень хотелось остаться в том лесу навсегда и удобрить его своими костями.
Где-то впереди послышался шум: приближающийся топот ног, шелест травы, треск сухих веток и рычание.
Кусты в метре от Ивана вдруг раздвинулись, и из них, опираясь на руки и волоча за собой безвольные ноги, выполз человек, рост которого, даже по скромным подсчетам, был больше двух метров. Даже не глянув на Корского, быстро перебирая руками, он пополз к кругу с воронкой, со стороны напоминая перекормленного комодского варана.
Увидев сквозь тонкие прутья кустов черных волков с телами как у людей, но покрытыми шерстью, бегущих к нему со всех сторон, Корский вмиг отрезвел, развернулся и со всех ног бросился к тому, что про себя назвал телепортационным устройством. Нагнав по пути гиганта-паралитика, схватил его за капюшон кофты из грубого материала и почти втащил его в круглую воронку, которая тут же выплюнула их в темном лесу у дачи Корского.
– Они… Они придут! – пробасил гигант, лежа на боку и указывая рукой на голубой круг.
– Понял! – Иван выдернул из земли шампур и подскочил к воронке. И как раз вовремя, так как тут же из неё, один за одним, начали выскакивать человекоподобные волки.
Корский тут же принялся их колоть шампуром в животы, в шеи. Волки, воя от боли, обильно поливая землю, руки и лицо Ивана своей кровью, уходили назад, в голубой туман. На смену им приходили другие, которых тут же протыкал шампур Ивана, который колол, как заводной, не чувствуя ни страха, ни усталости. В голове его пульсировала только одна мысль: «Не дать волкам прорваться сюда! Любой ценой, иначе всем будет полный пипец!»
Одному из волков Корский воткнул шампур так глубоко между рёбер, что не смог его вытащить. Человекоподобный волк, взвыв, ухватился за шампур покрытыми густой черной шерстью руками с толстыми острыми ногтями, дёрнулся всем телом назад и скрылся в туманной дымке вместе с шампуром.
Понимая, что без оружия противостоять волкам не сможет, Корский побежал к себе на участок, у поленницы рывком выдернул из чурбака топор и быстро вернулся назад. Пока бежал, представлял, как стая волков своими большими зубами разрывает в клочья тело гиганта-паралитика, как он, Иван, будет рубить их топором и отомстит за гостя из другого мира, но ничему этому не суждено было случиться.
Голубое свечение исчезло, а вместе с ним и воронка. И только гигант с парализованными ногами лежал под сосной, опираясь на локоть. Его глаза блестели в лунном свете, а крупные капли пота на лбу выглядели как жемчужины.
– Что это было? – спросил Корский, присаживаясь на землю рядом со своим новым знакомым, привалившись спиной к сосне.
– Ты про вход в наш мир? – Гигант вопросительно поднял бровь.
– Я про всё, – Иван устало опустил голову.
– Долгая история, – незнакомец вздохнул. – За пять минут не рассказать.
– Кстати, как тебя зовут?
– Илиа, – ответил гигант. – А тебя?
– Иван, – Корский протянул руку.
Илиа ответил на рукопожатие так сильно, что у Ивана затрещали косточки на руке.
– Странное у тебя имя. А можно, я буду называть тебя Ильёй? – выдернув ладонь из крепкой руки паралитика спросил Иван.
– Можно, – Илиа тряхнул головой. – Тебе всё можно. Ты же спас меня.
– Кто тебя так искалечил? – Иван кивнул в сторону безвольно лежащих на подстилке из сухой листвы ног гиганта. – Волки?
– Нет. Я как в детстве с лошади упал, ног не чувствую.
– Ясно, – Корский понимающе кивнул головой. – Хребтину, значит, сломал. В бане-то тебе можно париться?
– Не знаю, – Илиа пожал плечами. – Никогда в ба-не не парился. И не знаю, что это такое.
– Узнаешь! – Иван поднялся на ноги. – Ползи за мной.
И Корский направился к бане. Парализованный громила пополз за ним.
Стоит Илье отдать должное: он быстро передвигался и без ног, работая только руками, которые у него были невероятно сильными. И хотя Корский предлагал ему свою помощь, тот наотрез от неё отказался. Он без посторонней помощи заполз в баню, разделся, заполз в парилку и сразу забрался на самый верхний полок.
– Надень это, – Иван протянул Илье войлочную шапочку и рукавицы.
– Зачем? – удивился новоиспеченный друг. – Здесь и так жарко.
– Сейчас будет ещё жарче! – Корский зачерпнул ковш воды из деревянной бочки и плеснул её на камни.
Вода зашипела на камнях. Илья, надев на голову шапочку и натянув рукавицы, посмотрел на Ивана.
– Ну, ничего такого. В кузне ещё жарче.
Корский ничего ему не ответил, ещё плеснул воды на камни.
Минут через десять, когда с обоих мужчин обильно потек пот, Иван, доставая веник из кадки с водой, сказал:
– А вот сейчас будет по-настоящему жарко! Ложись на полок.
И он начал хлестать веником Илью.
Думал, что тот начнет кричать, но парализованный великан молчал, только иногда с его губ срывалось нечто похожее то ли на «ух», то ли на «уф».
И только тогда, когда Иван начал парить ноги Илье, тот заорал во всю мощь своих богатырских легких. Причем, так громко, что Корский почувствовал резь в ушах.
Испугавшись, что навредил своему новому другу, кинул веник в кадку, принялся суетиться вокруг Ильи, пытаясь стащить его с полка. И, как заведенный, повторял:
– Что? Что случилось, Илюшенька? Что?..
Илья принял сидячее положение, потом показал на свои ноги, пальцы которых были скрючены.
– Я чувствую ноги! – радостно закричал он, обняв Корского так, что чуть не сломал ему шею. – Я их чувствую! Им жарко! И я могу сгибать и разгибать пальцы! О, боги! Я этого не делал с детства!
– Ф-фу! – облегченно выдохнул Корский. – Я-то думал, что произошло что-то страшное.
Илья, казалось, его не слышал. Он сидел, двигая пальцами ног, и улыбался.
Корский немного попарился и вышел охладиться в предбанник.
Закрывая за собой дверь, крикнул:
– Когда захочешь охладиться, позови меня. Подстрахую, чтобы ты с полки не свалился. Там сейчас мокро…
– Хорошо! – прокричал ему в ответ великан.
– Действительно, хорошо! – сам себе сказал Иван, открывая бутылку пива и садясь на скамейку, которую сам же и смастерил.
Накинув на плечи простынь, он сделал большой глоток, рыгнул. Когда на него накатила приятная истома, обвел взглядом предбанник. Так хорошо ему ещё никогда не было. Ну, где и когда ещё можно испытать такой кайф?
Хорошо было от того, что впервые за долгое время он парился в бане не один, и ему не было скучно. Хорошо было от того, что он побывал в другом, нереальном мире, где чудом избежал смерти и спас товарища. Ему до сих пор не верилось, что это не сон, а правда. Кому расскажи – не поверят, засмеют. Кряхтение за дверью как бы подтверждало эту правду. Это – реальность, а не выдумка пьяного актеришки.
Взгляд Корского вдруг уперся в зеркало, точнее в собственное отражение. Что-то с ним было не так: уж больно маленьким ему показалось собственное лицо, которое он уже давно и лицом-то не называл. Как угодно: рожей, харей, хлеборезкой, мордой, но только не лицом.
Должно быть, зеркало запотело.
Иван снял с головы шапочку, подошел к зеркалу, чтобы протереть его, но оно не было ни грязным, ни запотевшим. А с зеркальной поверхности на Корского смотрел тот, кого нынче он мог видеть только на фотографиях, которого не надеялся увидеть никогда.
Да, он увидел себя, но таким, каким он был до той злосчастной вечеринки у Максима Эдуардовича – красивым, с небольшим носом и аккуратными ушами, с немного впалыми, а не обвисшими щеками, с тонкими красивыми губами, ровными зубами и с подтянутым подбородком. Именно с подбородком, а не с кожаным мешком, как у пеликана.
И на молодом, подтянутом теле – ни одного «трупного» пятнышка. И никаких следов уколов на руках.
Корский ухватил себя за сосок, сильно сжал. Испытав сильную боль закричал, но не от боли, а от радости. Это была радость от того, что ему всё это не снится, а всё по-настоящему. Он снова стал нормальным. И пофиг, что это: благотворное действие бани на организм или это как-то связано с проходом в другой мир и возвращением обратно. Всё равно, это потрясающе!
Больше не нужно стесняться своей внешности и прятать лицо за ширмой волос. Отныне кличка – красавчик Джон – будет не издёвкой, а отражением действительности.
– А-а-а-а! – радостно закричал Иван. – А-а-а-а!
Из парилки послышался шум, но Корский его не слышал. Он упал на колени перед зеркалом, и тело его сотрясали рыдания.
– Всё! Всё! – повторял он. – Отмучился. Всё! Всё!
Дверь парилки открылась. Иван отпрянул от стены, кулаком вытирая слёзы и замолчал, удивленно хлопая глазами. И было, чему удивляться: Илья вышел из парной на своих двоих.
Правда, полноценной ходьбой это трудно было назвать, так как это было передвижение маленькими шажками, с расставленными для равновесия в стороны руками. Так маленькие дети учатся ходить.
Дойдя до скамейки, Илья плюхнулся на неё голыми ягодицами и, тяжело дыша, спросил:
– Ты чего орешь, как ненормальный?
– Как «чего»? – Корский поднялся на ноги. – Я снова стал красивым. А час назад я был уродом. Настоящим уродом, понимаешь?
– Нет, – спокойно ответил великан. – Я тридцать лет и три года не ходил, а тут вдруг пошёл, но не ору… А ты и в нашем мире, когда я тебя увидел, не был уродом.
– Да? – Корский ощупал своё лицо. – Там я ничего не заметил. Изменения увидел только сейчас.
– Ну, это нормально, – Илья снова пошевелил пальцами на ногах, и лицо его озарила улыбка. – Моя покойная бабушка говорила, что все, кто проходят через воронку, в другом мире начинают меняться. И получают то, чего у них не было в своём мире… Похоже, нам с тобой представилась возможность проверить это на себе. Получается, моя бабушка была права, да?
– Точно! – Корский кивнул. – Чертовски права!
Великан развернулся, взявшись за дверную ручку, открыл дверь в парилку.
– Ладно, я пойду ещё попарюсь. Это здорово! Ощущения обалденные. Даже лучше, чем в кузне.
И пошлёпал по полу маленькими шагами. Со стороны он так напоминал годовалого ребенка, что Корский не смог сдержать улыбку.
– А я пойду и ещё раз мангал раскочегарю, – крикнул Иван в спину карапузу-переростку, надевая куртку на голое тело. – И после баньки мы с тобой шашлыков поедим!
Было уже далеко за полночь, когда Корский с Ильёй выпили по рюмке водки и закусили шашлыком, который оказался вкусным и сочным, несмотря на то, что курятина была просроченной.
Отправив сообщение Дмитрию Матвееву, которого про себя в последнее время называл директором цирка уродов, с текстом: «Сегодня на работу не приду. Дела важные», Иван отложил в сторону мобильный телефон и посмотрел на Илью.
– Скажи мне, Илюха, а почему мы с тобой говорим на одном языке?
Прожевав и проглотив кусок шашлыка, Илья, вытер рот салфеткой и начал говорить:
– Ладно, я тебе расскажу про свой мир, а ты мне потом расскажешь про свой. Говорим мы на одном языке потому, что люди из нашего мира часто бывали в вашем, а ваши люди частенько бывали в гостях у нас. Как ты понял, все попадают через дыру в пространстве, которую моя бабушка называла порталом. Порталы эти всегда открываются в местах, пропитанных дурной энергией. Без энергии они просто не работают. Эти входы в другие миры открываются, поработают немного и закрываются. И никто не знает, где они откроются, и когда закроются. Но, чаще всего, один и тот же портал ведет к одному и тому же месту в другом мире. Я понятно объясняю?
– Ага! – Корский кивнул, наполнил рюмки. – Может, хряпнем по маленькой за портал?
– Давай! – Илья кивнул.
Друзья чокнулись, выпили ещё, закусили и.
– Ух, хорошо пошла! – Иван откинулся на спинку стула и закурил, пустив в потолок струю дыма. – А как называется местность, откуда ты родом?
– Урсия. И правит там царь Димитрий пятый, которого в народе называют Димитрий Жадный или просто – Димитрий Жопа. Я родился в небогатой семье. Моя мать – швея, отец гончар. Я бы тоже был гончаром, не упади я в девятилетнем возрасте с лошади. После этого я только лежать на кровати мог, есть, читать книжки и смотреть в окно. Иногда играл с кошкой или с собакой, когда родители мне их в кровать приносили. Сами-то животные меня не очень любили. Иногда, когда не было снега или дождя, я выползал из дома и ходил, опираясь на руки, по двору. Вот и все развлечения. Скучно. Жизнь стала налаживаться, когда я из сломанной телеги сделал себе коляску и стал выезжать за пределы двора. У меня появились друзья, подруги. Правда, родители не приветствовали мои выходы в город, говорили: «Зачем ты людей своим видом пугаешь? Сиди дома, не высовывайся!» Но я все равно по городу катался. А город наш называется Славнопобедск. Между прочим, третий по величине в нашей стране… Вот как-то так жил я до тридцати трёх лет, а потом было неурожайное лето. Цены на еду выросли в десятки раз, Да ещё этот Жопа в короне налоги поднял. Люди стали все деньги тратить на пропитание, и никто не покупал ни одежду, ни посуду. И вот как-то раз отец подходит ко мне и говорит: «Пойдешь с нами в лес за ягодами?» Я, конечно, собирать ягоды не смог бы, но от прогулки не отказался. И хотя я знал, что в лесах наших, кроме зверей, полно человековолков, омжей, аяков и прочих тварей, я не мог отказаться. К тому же, я был уверен, что мы идём в безопасный лес, в котором царская полиция провела зачистку… И вот, значится, пришли мы в лес. Родители ходят с корзинами, собирают малинику. Когда набрали по полной корзине, матушка вдруг куда-то пропала. Как сквозь землю провалилась. Отец тогда поставил мне корзину с ягодами на колени и говорит: «Я пойду, посмотрю, что там мать в кустах делает. Ну, а ты пока посиди, подожди. Если кто нападет – зови нас». И ушёл… А я сижу в коляске, жду их. В какой-то момент есть захотел, начал понемногу подъедать ягоды. Сам не заметил, как всю малинику съел, а родителей всё нет. Я начал звать их, а в ответ – тишина. Я покатался немного по лесу, поорал во всё горло, а их нет нигде. Тогда я решил, что нужно возвращаться домой. Я думал, что они забыли, где меня оставили, и решили, что сам вернусь. Поехал по следам своей коляски, и тут начался дождь! Я спрятался под дерево, стою и жду, когда дождь закончится, а он всё не кончался. Когда, наконец, лить перестало, я решил продолжить идти по следам, но их размыло водой. Тогда я просто покатил по памяти в ту сторону, откуда мы пришли. Ехал-ехал, ехал-ехал, ехал-ехал, пока не выехал к поселению омжей…
Корский деликатно приподнял указательный палец правой руки.
– Илюша, а кого у вас омжами называют?
– А! Так это – нищие попрошайки, бездомные, у которых нет ни кола, ни двора, только вши. В своё время Димитрий Жопа велел выгнать их всех из городов и деревень. Пусть, дескать, живут в лесах. Вот они и живут там в землянках и на деревьях. Грабят, убивают всех, кто случайно забредет на их поселение. Вот и я, не на шутку испугавшись, сразу же повернул назад. Поплутав немного, понял, что заблудился. И надо было поаукать, но нельзя, опасно. Вот я и ехал, надеясь, что мне повезёт, и я найду дорогу домой. Не повезло. Дорогу домой я не нашёл. Судя по количеству человеческих костей, которые мне попадались, на пути, я направлялся в противоположную сторону, всё больше углубляясь в лес. И знаешь, что я понял?
– Что? – Иван поднял глаза на Илью.
– Что родители меня специально бросили. Да, бросили в лесу умирать, как старую, паршивую, бесполезную собачонку. Но зла я на них не держу. Я ведь и сам видел, как им тяжело меня содержать. Ем-то я много, а пользы от меня никакой… И вот я еду-еду, сам не зная куда, всё это обмозговываю, и слышу голос отца, словно он стоит где-то слева за деревьями и что-то кому-то говорит. Я, понятное дело, остановился, развернулся и окликнул его. Слышу, кто-то приближается. Я обрадовался, ещё громче закричал. И тут гляжу: из-за деревьев выскакивают человековолки. Их было так много, что пальцев на руках и на ногах не хватит, чтобы сосчитать их. И, когда я понял, что мне одному с ними не справиться, я развернул коляску в другую сторону и как давай крутить колёса! Аж мозоли на руках натёр! Сначала был небольшой подъем, и волки начали меня догонять, а потом начался спуск, и я очень быстро от них оторвался. Правда, я разогнался так сильно, что не смог вовремя затормозить, и коляска застряла между деревьями, а меня выбросило из неё. Но я не растерялся и пополз на руках. Что было дальше, ты знаешь. – Илья замолчал, разглядывая свои большие ладони, на которых после прохода через портал не осталось даже намека на мозоли. – А про себя и про ваш мир можешь рассказать?
– Конечно, – Корский потер переносицу, наморщил лоб. – Страна наша называется Россией. Мы с тобой находимся на окраине города Кургана, на моей, а по документам принадлежащей моей бывшей жене, даче…
А дальше он рассказал ему всё: и про свою работу, и про вечеринку у Максима Эдуардовича, о том, как бомжевал и убил двух других бомжей, о том, как совершил кражу в дачном домике, о том, как добрался до Кургана и как горько разочаровался, оказавшись дома. Не забыл он упомянуть и про изменения своей внешности, и про Театр Ужасов, в котором всё ещё числился актером.
Когда Иван закончил свой рассказ, уже светало. Илья разлив водку по рюмкам, обхватил своей большой рукой шею Ивана, прижался к нему своим широким лбом.
– Ваня! Ты даже не представляешь, до чего у тебя интересная жизнь! Ты даже не представляешь, как тебе повезло! Тебе, в отличие от меня, есть, что вспомнить. Так что, давай выпьем за тебя! За тебя, мой друг!
Они снова выпили, закусили, и Корский медленно, но верно выпал в глубокий осадок, свалился под стол и захрапел.
Иван проснулся днем. Разбудил его солнечный свет, бьющий из окна.
Корский потянулся, встал с кровати, побрился, почистил зубы. В доме был образцовый порядок, и ничего не напоминало о вчерашних посиделках с великаном Ильёй.
Ничего, кроме отражения в зеркале. Он, как и вчера, был красив. Это было просто замечательно!
Только вот где Илюха?
В доме гиганта не было. Иван прошёлся по двору, вышел даже за калитку, поискал его со стороны леса. Там Ильи тоже не было. Тогда Корский вышел за ворота и увидел его.
Великан кругами бегал по территории СНТ «Дружба». Потный, раскрасневшийся, но очень довольный. И плевать ему было на косые взгляды, бросаемые на него соседями из-за заборов, на лай собак и на детей, смеющихся и показывающих на него пальцами. Наверное, было над чем смеяться: в своей кофте из грубого материала, в мягких сапожках он выглядел как выходец из средневековья, вышедший на пробежку. Что, в общем-то, неудивительно, ведь в его мире, если верить Илье, было самое настоящее средневековье.
Увидев Ивана, Илья помахал ему рукой и, не останавливаясь, забежал в ворота, пересёк двор и устремился к поленнице, у которой, накрытые брезентом, лежали большие бревна. Схватив одно из них, гигант из другого мира начал делать с ним упражнения на плечи, на бицепс. Потом упал на землю и начал отжиматься.