Когда хрустальный шар перестал светиться, и картинка пропала, Белозар осторожно положил шар в деревянный ящик и обернулся к Севе.
– Какой финал! Я сейчас расплачусь! Это надо было показать моему товарищу из штатов по имени Квентин. Думаю, он бы эту сцену включил в какой-нибудь фильм.
– Да вы циник, батенька, – пробормотал чёрт, ненадолго оторвав свои свинячьи глазки от карт.
– Зато я исполнил желания сразу двух человек: они нашли друг друга, у них была любовь, и оба стали частью одного целого …
– Какого ещё целого? – удивился Сева. – Я видел картинку с шара. Машина в хлам разбита…
– Они стали частью одного ДТП, о котором потом долго будут рассказывать средства массовой информации. – Белозар вдруг задёргался. Его так сильно трясло, что он чуть не перевернулся вместе с креслом. По нему забегали голубоватые молнии, которые растворялись в нём, проникая под одежду, под кожу. Это походило на разряды электрического тока, но Белозар знал, что с электричеством это никак не связано. То, что с ним происходило, было приходом энергии, скромной платой за исполнение желаний. И так было всегда, на протяжении сотен лет. Так будет всегда, пока Белозар не уйдёт в мир иной. И что-то подсказывало Белозару, что произойдёт это не скоро.
Молнии исчезли так же внезапно, как и появились. Белозар обмяк в кресле, откинувшись на его спинку и прикрыв глаза. Так он сидел минут пять. Потом, не открывая глаз, достал из кармана полосатого халата сигару, прикурил от зажигалки, некогда принадлежавшей Сергею Сергеевичу.
– Ох, хорошо-то как, – выдохнул он вместе со струёй густого дыма. Белозар считал себя сторонником здорового образа жизни, но сигары, особенно в последнее время, стали его слабостью. Особенно, кубинские. – Как хорошо!
– Когда-нибудь ты не справишься с этой энергией, и она разорвёт тебя изнутри, – шлёпая картой по крышке столика, сказал Сева.
– Завидуй молча! – Белозар дыхнул в сторону черта облаком табачного дыма, улыбнулся. – Раздавай карты. Сейчас я тебя в «Дурака» сделаю!
Глава 4. «Развод» Станислава Игоревича и ещё кое-что
Как только Светлов перестал храпеть, Джина вернула его квартиру в прежнее состояние и вылетела через окно, легко пройдя сквозь оконное стекло. Она полетела «в гости» к Станиславу Игоревичу, теперь уже бывшему боссу Светлова. Нужно было наказать «старого козла» и заставить его заплатить за всё сполна. Да, это было желание Андрея, но сроки его исполнения они не оговаривали. А потому Джина решила исполнить его ночью, втайне от своего любимого господина, от своего освободителя, чтобы сделать ему сюрприз.
Руководствуясь воспоминаниями Андрея, как навигатором, чародейка легко нашла просторную квартиру Станислава Игоревича и через окно влетела внутрь.
Квартира была просторной, обставленной дорогой мебелью, не такой скромной, как у Андрея. Ну, ничего! У него ещё круче хоромы будут! Уж она-то ему в этом поможет!
Бывший начальник Светлова сидел в гостиной на кожаном диване и, как маленький ребёнок, увлеченно играл в «Тетрис» на телефоне. В ванной принимала душ любовница Станислава Игоревича, которая по возрасту была на два года моложе его дочери. А в его желудке растворялась таблетка от импотенции. Всё это Джина узнала, слегка прикоснувшись к сознанию того, кого все называют боссом. А вот проникнув глубже, узнала о нём много чего интересного и поняла, что исполнить желание господина и повелителя будет не так уж сложно. И на это уйдёт не так уж много сил.
«Gameover», – высветилось на экране. А эта тупая сучка всё не выходила. И чего она так долго? Воды дома нет, вот и решила капитально помыться, чтобы надолго хватило? И член уже начал потихоньку оживать… Как бы не получилось, что он успеет опасть, а эта тупица так и не вылезет из этой долбаной ванной. Будет там до утра свою щель намыливать! Когда она уже вылезет?
Судя по непрекращающемуся шуму воды, Ксения решила засесть в ванной комнате надолго. Ну, и ладно! Опадёт хер – до утра сосать будет, пока рот не устанет! Две таблетки за один раз принимать нельзя, это вредно для здоровья.
Тяжело вздохнув, Станислав Игоревич направился в кухню. Пользуясь случаем, решил выпить немного любимого коньяка и выкурить сигаретку. Что время зря терять, да? Потом он ещё выпьет и покурит, но это будет потом.
Ещё в коридоре уловил носом давно забытый, но знакомый запах – запах телячьей кожи, мужского одеколона «Eldiablo» и запах сигар. Этот запах шёл из кухни и распространялся по всей квартире. Ужасный, отвратительный запах. Так всегда воняло от Ильи Кожухова по кличке Кожа, с которым Станислав Игоревич дружил ещё в далёких девяностых. Хотя можно ли это назвать дружбой? Скорее, нет. Лучшие друзья таких бизнесменов, как Станислав Панов – деньги. И чем их больше – тем лучше! А люди – так, букашки. Декорации в спектакле под названием «Моя Жизнь», которые постоянно меняются. Ну, и хрен с ними!
Интересно, а чем всё-таки так воняет? Что-то забыл убрать в холодильник, и оно начало протухать? Салат? Сыр? Колбаса? Может, шиншилла опять убежала из клетки и сдохда на кухне? Хоть бы и сдохла! Достала эта крыса! Подарок дочке, тупейшее существо, о котором любимая дочурка вспоминает лишь тогда, когда бывает в гостях, да и то редко.
Входя в кухню, Станислав Игоревич щёлкнул выключателем и включил свет.
– О! – вырвалось у него. – А-а-а…
Лучше бы это была шиншилла. Но на его кухне, за столом, под картиной с голой девкой на стене, сидел… Кожа собственной персоной!
Но как это могло быть? Он что, вернулся из преисподней? Нет, нет! Только не это!
Панов затрясся всем телом. В следующее мгновение его мочевой пузырь не выдержал, и тёмное пятно начало медленно расползаться по белым итальянским брюкам, купленным в Милане. Но Станислав Игоревич был так напуган, что даже не заметил этого. А ведь было, чего испугаться, ведь Кожа в своё время в Кирове был довольно-таки известной личностью. Его боялись и уважали. Он дружил и с ментами, и с криминальными авторитетами. Дружил с ним и Панов. В своё время они вместе протаптывали дорожку в большой бизнес, у них даже был свой магазин по продаже электроники, но позже Кожа от Панова отпочковался и занялся более рисковыми делами, чем продажа утюгов и телевизоров. Разумеется, эти дела были незаконными, но приносили Илье Кожухову баснословные барыши. К тому же, у него всегда было всё схвачено и за всё заплачено. Именно поэтому он всегда оставался на свободе и выходил победителем из любой передряги. Именно поэтому Станислав Игоревич много лет поддерживал с ним приятельские отношения. Крест на этих отношениях поставил августовский кризис тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Самого плохого года в жизни Панова, о котором впоследствии он не любил вспоминать.
Хотя многие тогда говорили, что произойдёт обвал курса рубля, и «будет полная жопа», Панов им не верил. Ему казалось, что ситуация в стране стабильная, и всё будет хорошо. Поэтому летом тысяча девятьсот девяносто восьмого года он попросил у Кожи денег в долг и закупил крупную партию электроники по самым низким ценам, которые были на тот момент. Разумеется, он брал долг в долларах США и верил, что сможет быстро отдать. Но грянул экономический кризис, который обвалил рубль и сделал сумму долга неподъёмной. Весь товар «встал». Склады и полки магазинов были им забиты под завязку. И никто ничего не покупал. Как назло, Кожа постоянно звонил и напоминал о приближении сроков возврата долга. Не желая ничего слышать ни об экономическом кризисе, ни об обвале рубля, он требовал отдать долг и не давал никакой отсрочки, намекая на начисление процентов в случае несвоевременного возврата долга и на физическую расправу над Пановым и его семьёй: женой и дочкой. Разумеется, начать расправу он планировал с семьи. Когда Станислав Игоревич сказал, что может отдать долг товаром, Илья посоветовал ему засунуть товар себе в жопу, чем, по сути, подписал себе смертный приговор, так как, будучи загнанным в угол, Панов был готов на всё, в том числе и на убийство своего кредитора.
После очередной безуспешной попытки отсрочить срок платежа, Станислав Игоревич пригласил Илью Кожухова к себе на дачу. Якобы, компаньоны по бизнесу привезут деньги туда. Заодно пообещал Коже баньку, девочек и шашлыки с водочкой. Разумеется, Илья не смог от такого приглашения отказаться. К тому же, ни за что из обещанного платить было не нужно. И в назначенный час он подъехал на своём «Мерседесе» к воротам дачи Панова. Когда он вышел из машины, чтобы нажать на кнопку домофона, к нему подскочили два молодчика – наркоманы, нанятые Станиславом Игоревичем. Один из них воткнул Коже нож в грудь, а второй обрезком трубы превратил его голову в кровавое месиво.
Как и обещал, Панов расплатился с ними килограммом героина. Не знали только наркоманы, что в запечатанном пакете больше яда, чем героина, а эту убийственную смесь по заказу Станислава Игоревича сделал его знакомый «химик». Уже через час наркоманы ушли в мир иной, утянув за собой троих своих товарищей.
У правоохранителей не возникло вопросов о том, кто убил Илью Кожухова, так как у наркоманов нашли «мыльницу», на которую они сфотографировали распростёртое на земле окровавленное тело Кожи и себя на его фоне. Прямо, как охотники, которые фотографируются на фоне своих трофеев. Только это была не их инициатива, а сделали они это по просьбе Станислава Игоревича.
Разумеется, от начала и до конца это был план Панова. Нет, ранее он никого не отправлял к праотцам, а подобное убийство он видел в одном американском фильме, название которого со временем из головы вылетело, а вот само убийство – нет. Как и в том фильме, убийцы были мертвы, а заказчик убийства так и не понёс наказание. Гениально! Сценаристам – респект!
На похоронах Кожи Станислав Игоревич произнёс такую пламенную речь, что чуть не расплакался. В тот момент он даже поверил, что они с Кожуховым были настоящими друзьями, и такого надёжного партнера по бизнесу, как Илья, у него уже не будет. Хотя где-то в глубине своей черной, черствой душонки он хлопал в ладоши, рукоплеща собственной сообразительности и актёрскому мастерству. Чтобы выйти из образа скорбящего друга, ему потребовалась всего одна бутылка хорошей водки.
А на следующий день после похорон «друга» Панов сел на поезд и уехал из Кирова в Челябинск, где планировал залечь на дно, пока всё не уляжется. Там и остался, о чём никогда не жалел, пока к нему не явился этот призрак из прошлого, такой же реальный, как клавиша выключателя под подушечкой пальца.
– Присаживайся! – Кожа широким жестом указал на табурет, стоящий у стола.
– Д-да, – с трясущимися поджилками Станислав Игоревич дошёл до стола и тяжело опустился напротив Ильи. Как бы страшно ему ни было, как бы он ни старался, всё равно не мог отвести глаз от спокойного лица Кожи, высеченного словно из камня. В своё время Панов пытался забыть, выкинуть это лицо с властными чертами из головы, и никак не ожидал его увидеть, да не где-нибудь, а в собственной кухне. В памяти тут же всплыли кадры из фильмов про мертвецов, и сердце сковало ледяным ужасом. Наверное, сейчас Илья задушит его и начнет поедать не успевший остыть труп. От этой мысли во рту Панова стало сухо, а на всём теле выступил холодный липкий пот, от которого рубашка прилипла к спине, и стало так холодно, словно кто-то, может даже Кожа, открыл настежь все окна в квартире. От этого Станислава Игоревича стало трясти ещё сильнее.
– Да успокойся ты! – Илья достал из внутреннего кармана своей неизменной кожаной куртки пистолет и положил его на крышку стола. – Не умер я! Я живой…
«Значит, просто убьет! – пронеслось в голове Панова. – Жрать меня не будет, просто убьёт! Господи, лишь бы не мучил меня перед смертью! Лишь бы не мучил».
– Но… Как? – с трудом выдавил из себя Станислав Игоревич. Его вопрос прозвучал, как карканье вороны.
– Я перекупил твой заказ и инсценировал собственную смерть. Потом семнадцать лет жил за границей…
– Прости! Прости! – Из глаз Панова полились крупные слёзы. Не от раскаяния, нет. От страха. Впервые в жизни он понял, что облажался. А ведь он должен был понять это много лет назад, ещё в конце проклятых девяностых, когда стоял у свежей могилы и смотрел… На крышку гроба! Да, именно на крышку гроба, так как голову Ильи наркоманы превратили в кровавую кашу, и немногочисленные родственники покойного настаивали на том, чтобы его хоронили в закрытом гробу, А что было в гробу – история умалчивает. Там мог быть и строительный мусор, и неопознанный труп бомжа. Там мог лежать и один из должничков Илюхи, не отдавший долг вовремя. Только Панов этого не видел. Он вообще ничего этого не видел, хотя бы потому, что ему ЭТО не показали. Но он-то тогда был уверен, что хоронит своего кредитора. Иначе присутствовал бы не на его похоронах, а на своих собственных. Но получается, что он все эти годы он обманывал сам себя, тешил напрасными надеждами на то, что всё улеглось, устаканилось. А Кожухов все это время был жив и здоров. Быть может, он следил за ним и выжидал удобного момента, чтобы расквитаться. И сейчас он это сделает! И миновать этого нельзя, можно только немного отсрочить. – Честное слово, бес попутал. Я…
Станислав Игоревич опустился на пол, встав на колени в позу кающегося грешника, и затряс перед лицом ладонями, сложенными «лодочкой».
– Заткнись! – холодно оборвал его Кожа. В тот момент его глаза сверкнули. Позже Станислав Игоревич уверял себя, что это было лишь отражение очередного дворового салюта, тогда от страха он чуть не навалил в штаны. – Заткнись и слушай…
– Да, да – всхлипывая, Панов кивал головой, не переставая трястись.
– Дошли до меня слухи, что ты, гнида позорная, уволил моего кореша – Андрюху Светлова…
– Пока не уволил, но…
– Не лепи мне горбатого! – Илья подался вперёд. Его глаза снова гневно сверкнули.– Он мне переслал твоё сообщение… Ты, сука, понимаешь, что ты в очередной раз накосячил, а? Ты оскорбил моего лучшего друга, ты просто показал, что этот хороший человек, благодаря которому ты неплохо обогатился, для тебя никто. Ты просто втоптал его в грязь, смешал с дерьмом. А ведь он тебе верил. Он уважал тебя и пахал, себя не жалея. И ради тебя и твоей фирмочки он жертвовал всем, чем только можно! А ты так по-скотски с ним обошёлся!.. В Новый год ему такой «подарочек» подкинул!
– Д-да, – Панов ещё сильнее затрясся, вжав голову в плечи. – Нехорошо получилось…
– Что же мне с тобой делать? – Кожа взял со стола пистолет, навёл на Станислава Игоревича и снял с предохранителя.
– Не убивай! Прошу, не убивай! – взмолился тот, глядя в чёрную пропасть дула, из которой в любой момент вылетит птичка, которая сделает в его черепе на одну дырку больше, если он не успокоит хозяина этой «птахи» со свинцовым сердечником. – Я всё исправлю, всё сделаю…
– Допустим, исправить ты уже ничего не сможешь, а вот кое-что сделать ты обязан…
– Я всё-всё-всё сделаю! – скороговоркой выпалил Панов. – Всё-всё-всё!
– Тогда слушай меня сюда… – Кожа угрожающе сдвинул брови, что не предвещало ничего хорошего. – Завтра утром ты созвонишься со своей кадровичкой. Пусть притащит свою толстую задницу к тебе в офис, и вы задним числом, концом декабря, оформите увольнение Андрея. Чтобы всё было,как положено понятно?
– Д-да!
– Не перебивай меня, тварь ползучая!.. Потом ты возьмёшь из своего тайничка под полом три ляма. Два я возьму себе, один отдам ему. Надеюсь, ты понимаешь, что это – компенсация морального вреда и мне, и моему корешу?
Вместо ответа Станислав Игоревич кивнул. В тот момент из его носа вытекла сопля и плюхнулась на пол. Заметив это, Кожа не смог сдержать своей неизменной улыбки – наглой и мерзкой.
– В какой валюте, – дёрнув кадыком, упавшим голосом спросил.
– В деревянной, – Илья сплюнул на пол, чуть не попав плевком Панову в плечо. Но, даже если бы он попал Станиславу Игоревичу в лицо, тому всё равно ничего не оставалось делать, кроме как сделать вид, что ничего этого не заметил. Ведь это не самый удачный момент для того, чтобы учить Кожухова хорошим манерам. Вот и оставалось терпеть, стоя на коленях, как бы обидно и унизительно это ни было.
От осознания того, что терпеть осталось очень недолго, слёзы из глаз Панова полились ещё сильнее. Это были слёзы горечи и отчаяния, слёзы рухнувших надежд и слёзы сожаления. Что будет с Настей? Что будет с бизнесом, ради которого он пошёл на всё это? Да ещё денег жалко было, хоть и в рублях, а всё равно много.
Видя горючие слёзы бывшего партнёра по бизнесу, Кожа скалился всеми своими металлическими коронками. Ему явно доставляло удовольствие видеть, как плачет Станислав Игоревич. Может, именно для этого он вернулся прямо из преисподней, когда все уже не только забыли, как он выглядит, но даже имя его на надгробной плите стёрлось? Всё может быть.
– Ага! Как скажешь! – Панов вдруг перестал плакать. До него вдруг дошло, что он получил, если не помилование, то отсрочку приговора. Один день у него уже точно есть. А это так много, когда ты находишься на волосок от смерти!
Тут же включился так называемый инстинкт торгаша, и Станислав Игоревич решил поторговаться, в надежде уменьшить сумму компенсации.
– А если я не уволю Светлова? – спросил Панов, шмыгая носом. – Если предложу другую должность, с повышением?
– А ты, я смотрю, совсем дурак, – Кожа повертел пальцем у виска. – Неужели ты думаешь, что после такого дерьма, которое ты вывалил ему в сообщении, он будет продолжать, как ни в чем ни бывало, на тебя работать? Конечно, нет. Он будет работать на меня. А ты завтра принесёшь и трудовую книжку Светлова, и деньги к нему домой, встанешь так же, как сейчас, на колени и извинишься. Понял?
– Д-да!
– «Д-да, д-да, д-да, д-да! – в свойственной только ему манере, которая в своё время так бесила Станислава Игоревича, передразнил его Илья. – А теперь поднимай с пола свою рыхлую жопу, смотри на телевизор и считай до десяти. И без глупостей, а то…
Илья с сухим щелчком передёрнул затвор пистолета. Панов тут же начал считать:
– Один, два, три… – Когда он досчитал до пяти, в кухне погас свет, и Станислав Игоревич смотрел уже не на тёмный прямоугольник экрана телевизора, а на красную лампочку индикатора, которая действовала на Панова гипнотически, как глаз дракона из книги, которую Станислав Игоревич в своё время так и не дочитал. И никогда уже не дочитает. – Шесть!
И тут вдруг он засомневался, что Кожа отсрочит свой смертный приговор. Раз Илюха знает про тайник, зачем ему оставлять своего несостоявшегося убийцу в живых? Скорее всего, на счёте «десять» он нажмёт на спусковой крючок. Грянет выстрел, будет небольшая вспышка, и всё! Больше не будет ничего, не будет и его Панова Станислава Игоревича. Он умрёт так быстро, что даже не успеет почувствовать боли. А после его смерти останется лишь холмик на могилке, да и то при условии, что Кожа поленится и не спрячет тело. Если же спрячет, то и могилы нормальной не будет. Тогда вопрос: зачем считать быстро? Чтобы приблизить момент смерти? Ну, уж нет!
И Панов начал считать гораздо медленнее:
– Семь!
Попытался вспомнить что-нибудь хорошее из жизни. В памяти всплывали лишь моменты, связанные с удачными сделками и с лёгким обогащением. Даже день рождения единственной дочери блек по сравнению с этими моментами, а уж день свадьбы тем более.
Как бы медленно ни считал Станислав Игоревич. Всё равно рано или поздно нужно было сказать «десять». И вот, мысленно попросив прощения у Господа Бога за свои грехи, он зажмурился и произнёс:
– Десять!
И тишина. Никакого выстрела не последовало, только звук открываемой двери и щелчок выключателя.
– Станислав, а ты чего тут делаешь? – Голос Ксении.
Панов открыл глаза, огляделся. В кухне горел свет. У двери стояла Ксения. Никакого намёка на Кожу, даже его запах выветрился. В кухне только двое: он, она. И он живой! Живой!
– Слава Богу!– выдохнул Станислав Игоревич, опираясь руками на крышку стола, чтобы не упасть, так как ноги вдруг стали ватными.
А она с распущенными волосами, в красном халатике на голое тело. Её соски так торчали, что, казалось, вот-вот прорвут ткань халата. С блядской улыбочкой на лице, готовая на всё, разумеется, по команде босса.
Вот только босс уже не был готов ни на что: ни на безумства, ни на шалости. Не готов ни морально, ни физически. А всё из-за этой идиотки, которая не могла мыться быстрее. Приди она чуть раньше, быть может, не было бы этого кошмара.
– У тебя что, недержание? – Ксюша указала пальцем на брюки своего престарелого любовника и хохотнула.
Только сейчас, бросив взгляд вниз, Панов понял, что обоссался от страха. И никто не должен его видеть в таком виде, даже любовница.
– Это апельсиновый сок, дура ты набитая! – прошипел он сквозь зубы.
– Что?!
– Я говорю: собирай свои манатки и вали отсюда!
– Что?! – опять повторила она, но уже громче.
– Пошла в жопу, тварь тупая! – тут он уже не выдержал. Неуклюже подойдя к навесному шкафчику, он распахнул его дверцы, схватил с полки бокал и швырнул его в любовницу. Его рука оказалась не такой твёрдой, как раньше, и бокал упал на пол, так и не долетев до Ксении. Девушка вскрикнула, когда его осколки разлетелись по полу, и несколько мелких впились в её длинные ноги.
– Ты что, с катушек слетел? – спросила Ксения, как клещей, отрывая осколки от кожи, на которой тут же начали появляться кровавые точки. – Совсем дурак, что ли? Ты что…
– Вон! – словно не слыша слов любовницы, прокричал Станислав Игоревич. – Вон!
Панов хотел метнуть в девушку ещё один бокал, но та взвизгнула и быстро выскочила за дверь.
Станислав Игоревич посмотрел на бокал. Нужно было срочно выпить, так как в трезвой голове то, что произошло, никак не укладывалось. Уж больно это всё напоминало какой-то бред или кошмарный сон.
Тяжело дыша, Панов добрался до мини-бара, открыл бутылку коньяка, плеснул в бокал её содержимое, выпил. Снова налил, опять выпил.
Хорошо, но мало.
Тогда он начал пить прямо из горлышка и несколькими мощными глотками осушил бутылку до последней капли. И только после этого он почувствовал нечто похожее на облегчение. А вслед за этим навалилось опьянение, которое нещадно придавило Станислава Игоревича к полу, даже не дав ему возможности закусить коньяк долькой лимона и снять обоссанные штаны.
Не прошло и минуты, как Панов заснул, оглашая кухню громким храпом.
Тут же в коридоре послышались тихие шаги. В кухню вошла Ксения, держа в руке смартфон с включенной видеокамерой. На девушке были обтягивающие джинсы и белая кофточка. Волосы собраны в тугую «шишку» не макушке.
– Всем привет! – Она говорила громко, так как точно знала, что босс в полном «ауте» и, даже если её увидит с камерой или услышит, завтра этого не вспомнит. – С вами Няшка Ксю. Сегодня я в гостях у своего директора, Панова Станислава Игоревича. Он пригласил меня в гости, я приехала и что вижу?! В кухне – бардак, а сам Панов – в говно! А я-то, наивная, ожидала романтики: конфеток, цветочков и поцелуйчиков…
Ксения обошла босса со всех сторон, снимая его на камеру под разными углами. Остановилась на обоссанных брюках, сделала крупный план.
– …Как видите, он так обрадовался нашей встрече, что надул в штаны от счастья…
В тот самый момент Станислав Игоревич перестал храпеть, зашевелился, хрюкнул нечто нечленораздельное и громко пукнул.
– Фу-у-у! – Ксения помахала рукой перед камерой, как бы разгоняя газы. – Это не постановочное видео. Это происходит на самом деле. Друзья, вы даже не представляете, какая здесь вонь! У меня глазки щиплет!.. Девочки, мой вам совет: никогда не встречайтесь со старыми пердунами, какими бы большими начальниками они ни были. Делайте карьеру мозгами, а не телами! На сегодня у меня всё. Я ухожу, потому что если не сделаю этого, то потеряю сознание. Дышать здесь совсем нечем! До новых встреч! С вами была Няшка Ксю.
Храп Станислава Игоревича продолжился, причем, с утроенной силой.
Выключив камеру смартфона, девушка вышла из кухни с твёрдым намерением никогда больше не возвращаться ни в эту кухню, ни в эту квартиру.
Когда она ехала на такси домой, несколько раз пересматривала видео и смеялась. Ксения показала это видео и таксисту, который заржал, как конь. Видео и вправду было смешным.
Той же ночью Ксения разместила ролик в интернете, тем самым вбив первый гвоздь в крышку гроба Панова. Уже на следующий день видео набрало миллионы просмотров и сотни тысяч «лайков». Няшка Ксю осуществила свою мечту и стала известным блоггером, а от Панова все отвернулись.
Понимала ли Ксения, что её видео под названием «Бухой босс» запустит череду событий которые приведут к скорой смерти Панова? Наверное, нет. В противном случае всё сложилось бы иначе.
Светлов проснулся в тот самый момент, когда Белозар и чёрт начали играть в карты.
Андрей приподнялся на локтях и огляделся. Он находился в своей кровати, в своей спальне. Не было никакого намёка ни на русскую баню, ни на бассейн. Хотя слабый запах берёзовых веников всё-таки остался.
Настроение было отличным.
В дверном проёме зависла Джина. Сложив руки на груди, она улыбалась своей чарующей улыбкой.
– Как спалось? – поинтересовалась она.
– Отлично! – Андрей принял сидячее положение и потянулся. – Спасибо тебе за вчерашний день и шикарный вечер.
– Рада, что тебе понравилось, – Джина сделала чуть заметный кивок головой. – Кушать сюда подать?
– Я не привык есть в спальне. Давай, как вчера, в гостиной?
– Как скажешь, – Чародейка исчезла, а Светлов начал натягивать на себя шаровары и халат.
Завтракал он не в привычной для него гостиной, а в просторном зале средневекового замка, где, кроме большого стола, доспехов и оружия, нашлось место и телевизору.
Он не просил об этом чародейку, она сделала это сама, руководствуясь какими-то своими соображениями. Но это было так мило, так приятно, что Андрею захотелось её расцеловать. Вспомнив, что это невозможно, он ограничился воздушным поцелуем. Но и этого хватило, чтобы Джина засветилась от счастья.
От многообразия блюд, которые влетали через приоткрытую массивную резную дверь, глаза разбегались в разные стороны.
Любого другого человека это бы удивило, но после вчерашнего Андрей уже ничему не удивлялся, ведь он знал, что чародейка может многое, что простым людям не под силу. Даже не верилось, что это – реальность, а не сон. Даже не верилось, что так будет всегда. Не жизнь, а сказка!
Только было немного странно через огромное окно видеть панельные многоэтажки и летящий по небу самолёт.
Вдоволь наевшись и напившись, Светлов отодвинул от себя золотую тарелку, кинул взгляд на парящую под высоким потолком чародейку.
– Джина, а чем мы займёмся после завтрака?
Колдунья подлетела к Светлову.
– После завтрака к тебе будут приходить люди, и приносить деньги. Не отказывайся и бери всё, что дают. Потом я тебе объясню, что к чему…
– Но… – Андрей хотел сказать, что у них и так предостаточно денег, но послышался звонок в дверь. Обычный звонок. Просторный зал замка тут же превратился в гостиную. Исчез большой стол, уставленный блюдами. Куда-то пропала и чародейка.
Понимая, что лучше сделать так, как велела Джина, Светлов пошёл открывать дверь.
У порога стояла женщина лет пятидесяти. Пробормотав нечто похожее на слова благодарности, она протянула Андрею сложенные пополам купюры разного достоинства и направилась к лифту.
– Странно, – вполголоса проговорил Светлов. Хотел вернуть даме деньги, но, вспомнив слова чародейки: «…Не отказывайся и бери всё, что дают…», передумал и засунул купюры в ящик комода, стоящего в прихожей.
Не успел закрыть дверь, снова послышался звонок. На сей раз пришёл полный мужчина, в котором без труда угадывался руководящий работник.
– Спасибо, – буркнул он, протягивая деньги. Развернулся и ушёл.
Потом в течение часа были ещё посетители: мужчины и женщины разных возрастов и национальностей, из разных социальных слоёв населения. Объединяло их одно: все они приносили деньги и уходили. Одни расставались со своими кровными сбережениями со словами благодарности, другие уходили молча.
Когда поток «ходоков» иссяк, а деньги уже было некуда складывать, появилась Джина.
– И как это понимать? – спросил её Андрей, указывая на кучи денег, лежащие и на полу, и на комоде, торчащие из карманов одежды. – Ты загипнотизировала этих людей, да?
– Нет, – спокойно ответила чародейка. – То, что ты видишь – плата мне за то, что я сделала людей счастливыми.
– Что!? – удивился Светлов. Он не верил своим ушам. – И, если не секрет, как это у тебя получилось?
– Просто, – Джина пожала плечами. – Я всего лишь исполняла их желания. Не через жопу, как это делает некто Белозар, а качественно. Так, например, одна женщина сегодня утром пообщалась с умершим супругом и думает, что он жив, но находится на секретном задании… Молодой человек, сильно комплексующий по поводу своей внешности, встретил девушку, которая сказала, что он – красавец, чем сильно подняла уровень его самооценки… Стареющий алкаш наконец-то вступил в половую связь со своей соседкой. Благодаря мне у него впервые за десять лет была полноценная эрекция. А его соседка думала, что трахается с Антонио Бандерасом… Кто-то встретил на улице Элвиса, кто-то увидел Майкла Джексона… А одна деваха увидела свою собаку, которая пять лет назад попала под машину из-за её беспечности и сдохла на обочине дороги. Зато сейчас та особа думает, что Найда жива и здорова, только не хочет к ней возвращаться. И та девица больше не будет винить себя в смерти своей любимицы и будет тратить свою энергию на более нужные вещи: создание семьи, рождение детей, хобби… Ещё продолжать?
– Пожалуй, нет, но… – Светлов хотел ещё что-то сказать, но тут пронзительно запищал дверной звонок.
Подойдя к двери, Андрей посмотрел в дверной «глазок». Ему показалось, что под дверью мнётся какой-то пухлый мальчуган. Однако, только открыв дверь, он понял, что ошибся. Это был не мальчик, а его босс, стоящий на коленях. Опухший после вчерашнего перепоя, воняющий перегаром. Красные глаза виновато бегают, в руках зажат пластиковый пакет.
Андрей приоткрыл рот от удивления. Чего-чего, а такого он явно не ожидал.
– Ты это… – пробормотал Станислав Игоревич. Глазки его при этом забегали ещё быстрее. – Прости меня за то сообщение… Вспылил, с кем не бывает. К тому же, возникли кое-какие проблемы у моей дочки, которую я очень люблю… Здесь деньги, как договаривались, и твоя трудовая книжка. Ещё раз прости…
Бывший работодатель поднялся на ноги довольно-таки быстро, несмотря на сильно потрепанный вид, и поковылял к лифту. Двери лифта открылись, едва он коснулся кнопки, и лифт проглотил его, унося вниз.