Они не были безжизненными, как считали многие. Но это были дёргающиеся глаза, метающиеся из стороны в сторону, полные паники и ужаса, которые маленький мальчик увидел в них ещё 14 лет назад.
Всё идёт из детства и Арман верил, что с животными так же.
– Мы ведь с тобой никому не нужны, Мэгги. Ты же не забыл, правда? И я, и ты.
Чувство печали становилось всё более невыносимым и словно разрывающим на части.
– Мэгги, у меня больше никого нет… Я не думал, что жить станет так трудно. Я так хочу, чтобы ты меня понял, а не навязывал, как правильно воспринимать этот мир. Я не могу ощущать иначе, – Арман сжал кулаки и прислонил их ко лбу, его дыхание начала учащаться, – я так устал, Мэгги…
Акула продолжала медленно плавать рядом. Может быть, она тоже почувствовала нарастающее напряжение, по крайней мере, так хотелось в это верить.
Сердце стало бить сильней у обоих. Арман продолжал высказывать вслух полные боли мысли о людях, проблемах, преследующих его, душевных метаниях и трудностях, с которыми он столкнулся. Скоро его рот задёргался, а на глазах проступили маленькие слёзы. Он тихонько заплакал, не позволяя себе разрыдаться вдрызг.
Тем временем, последние лучики солнца перестали играть на воде, и всё вокруг начало медленно погружаться во мрак.
Мужчина неуклюже встал на ноги. Он попрощался с рыбой и не спеша пошёл прочь. Может быть, она ощутила, как тяжело ему было уходить и могла бы что-то сказать вслед, но она лишь развернулась и поплыла в другую сторону от места где он сидел.
***
На следующий день из этого мира ушла ещё одна лимонная акула, как и многие другие. Она скончалась на пятнадцатом году жизни от раковой опухоли и, возможно, от чего-то ещё. За животным никто особо не следил и для всех это была естественная смерть. Всем было ясно, что просто настало её время.
Но, кто бы что ни думал, если бы эта акула умела формулировать мысли, ей бы явно было что сказать.
К позднему вечеру следующего дня, после бессонной ночи и девяти банок пива, молодой