Непокорный арестант: от «Кащенко» до «Бутырки». Часть 2

Жалею, что не удалось побывать в оленеводческом посёлке. Димка мою печаль не разделял:

– Да зачем тебе это? Там грязно, запахи специфические… Брось!

Так что ненецкие чумы видел только с вертолёта.

Если проанализировать наши с Мареевым отношения, то я был ему скорее старшим братом. И не только потому, что наш возраст существенно отличался: мне – 26, ему – 18. Просто Димку всегда тянуло на авантюры. Я до сих пор не могу понять, что же им двигало. Ведь были у человека деньги. Мог купить и машину, и квартиру, и ещё на жизнь осталось бы. Нет же, спустил всё. То он звал всех поиграть в МММ, то соблазнялся лёгкими деньгами. Ну а я, соответственно, был для него этаким холодным компрессом. Однако стремление к лёгкой наживе всё же завело Дмитрия на кривую дорожку, он начал заниматься какими-то сомнительными операциями, и мы расстались.

Одновременно с количеством проведённых сделок рос мой счёт в банке. К тому времени я уже оформился как предприниматель. Решил купить машину. По безналичке не купишь. А как обналичить? Сразу всю сумму банк не даёт, только по частям.

Делаю следующее. Перевожу деньги из «Уникомбанка» в Сбербанк самому себе. От предпринимателя Шестуна к Шестуну. За услуги. Потом набираю кучу сертификатов и обналичиваю деньги в пятнадцати различных сберкассах. За три дня нужная сумма набралась.

Директора «Уникомбанка» такая моя оборотливость привела в состояние лёгкого ступора. Она вызывала меня на разговор, но противопоставить по сути ничего не смогла. Провёрнутая мной операция хоть и выглядела несколько сомнительно, но была вполне законной. Итогом я оставался доволен: непритязательная, но вполне надёжная «шестёрка» сослужила мне хорошую службу.

* * *

Платить или не платить? Подобный вопрос встаёт перед любым российским бизнесменом. Я не говорю о налогах, эта тема не обсуждается. Я говорю о так называемых крышах. Для меня никакой альтернативы не было. Терпеть не могу, когда меня заставляют что-либо делать. Поэтому, разумеется, платить за какую-то мифическую защиту я никому не собирался. Моя решимость, впрочем, не избавила от холодка под ложечкой. Однажды меня затолкнули в машину между двумя амбалами. Ощущение, скажу вам, не из приятных. Но лица́ терять нельзя – загрызут. Не обращая внимания на различного рода описания физической расправы, я гнул своё: мне крыша не нужна.

В общем, попугали мы друг друга слегка, да и разошлись. Срок мне отмерили – неделя. Возможность сдаться я даже не рассматривал. Первое, что сделал, нанёс визит тому, кто организовал мне «приятную» беседу. Для начала обрисовал ближайшие перспективы, если, не дай Бог, со мной что-то случится. Потом по пунктам перечислил все свои дальнейшие ходы в отношении его драгоценной персоны. А напоследок дал бесплатный совет – не попадаться на моём пути.

На какое-то время от меня отстали. Но бандиты – народ упрямый, и одиночным наездом дело, как правило, не ограничивается. И точно. Одна «бригада» отстала, нарисовалась другая. И снова-здорово – плати деньги. Перезнакомился таким образом со всеми местными группировками. И все убеждали – нужно платить. Решил подключить милицию. Пришёл на улицу Калужскую, где располагалось отделение, к знакомым ребятам из розыска:

– Парни, на меня мафия наезжает. Давайте их прессанём, а?

У тех аж лица вытянулись:

– Да ты что… Это ж бандиты. Ты к крыше своей обратись, вернее будет. А что мы можем?

Я не сдался, энергия хлестала через край. Предложил им план:

– Вот давайте я пройду мимо них на рынке. Они на меня «наедут», я их пошлю. А драться полезут – вы тут как тут!

Энтузиазма моё предложение не вызвало. Буквально слышно было, как у силовиков мозги скрипят – искали предлог для отказа. Камикадзе мне изображать так и не пришлось. Наезжать на меня уже, правда, не наезжали, но нападения были. То кирпич матери в окно бросят, то подкараулят где-нибудь компанией. И в масках на меня нападали. Остановили как-то машину, приставили к виску пистолет и потребовали:

– Вылазь!

Мне – пистолет. Водителю моему – нож. Среагировал я почти мгновенно, размышления заняли не больше пары секунд. Ударил по пистолету снизу вверх и крикнул водителю:

– Гони!

При этом нападавший успел выстрелить, и заряд смазал меня по уху. Ожог, кровь, лохмотья кожи – всё неважно, уносим ноги. Вернее, колёса. Попутно сбиваем парочку отморозков в масках. Не насмерть, разумеется. Едва оторвавшись от погони, поехали собирать друзей и вернулись на место происшествия – разобраться. Конечно же, там было пусто, шакалы смылись.

Я довольно долго жил по разным квартирам, постоянно носил с собой оружие, очень тщательно проверял подъезд, прежде чем войти, и собственную машину, прежде чем в неё сесть. Дискутировал с некоторыми из бандитов о смысле жизни. Вывернутая какая-то у них философия, но интересно. Добрались аж до Ницше.

– Странный вы народ, – говорю. – Как не поймёте: ваши сила и могущество временны. Вот увидите, через несколько лет милиция и чиновники у вас очень многое отберут.

Я понимал это уже тогда…

* * *

Во время моего сотрудничества с Мареевым был у нас могучий план – поработать в Голландии. Но тандем наш распался, идея не осуществилась. Правда, за границу мы с ним всё же съездили – за машиной. В России явно что-то назревало, и деньги необходимо было срочно куда-то вложить. Первое, что приходило в голову, – купить классную машину. Поехали в Бельгию.

Авто приобрели без помех, но уже на обратном пути, в самом конце тура, я умудрился свернуть не на ту дорогу, и мы потеряли нашу колонну. Мало того, мы с Димкой ещё и друг друга потеряли. Договорились встретиться на голландско-немецкой границе. Он же посчитал, что мы встречаемся на бельгийско-голландской. В итоге разминулись. С этого момента вся поездка пошла наперекос.

Страшного-то, собственно, ничего не произошло. Раз не получилось встретиться, нужно добираться поодиночке. Выехал из Бельгии, проехал в Голландию. Усталость накопилась дикая, решил немного отдохнуть. Остановился на трассе и попытался заснуть, но отдыха не получилось – попал под облаву.

При проверке документов выяснилось, что транзитный номер машины чему-то там не соответствует, мне светит штраф в тысячу долларов. Откуда у меня такие деньги на штраф? Понятно, отказался платить. Тогда патруль вызвал спецмашину, и мой только что купленный «опель», зацепив манипуляторами, увезли в неизвестном направлении.

Я кричал, ругался. И по-русски, и по-английски. Цеплялся за своё имущество. Меня арестовали, отвезли в участок и посадили в камеру. До пяти утра сидел в обезьяннике, после чего меня выпустили и вновь напомнили о необходимости заплатить штраф.

На улице холодно и промозгло, октябрь и в Германии не самый тёплый месяц, а я в одной рубашке. Забрался в какой-то грузовик, укрылся промасленной ветошью и стал дожидаться рассвета. Рассвело. Пришёл в ту контору, где была моя машина. Оказывается, я должен был вновь платить деньги: и за хранение транспорта, и за новый техосмотр. Заплатил. Пошёл в полицейский участок, аналог ГАИ, выправлять документы, и от услышанного пришёл в неописуемую ярость – с меня снова решили получить наличные. Понять, чего я хочу, никто не мог, поэтому привели какого-то переводчика. Впрочем, это они его называли переводчиком, а на самом деле старый бюргер, побывавший когда-то в советском плену, который, кроме «ку́рка» и «я́йки», ничего вразумительного сказать не мог.

Я тем временем продолжал выходить из себя и пугать своим поведением добропорядочных немцев. Наконец, кому-то в голову пришла здравая мысль отвезти меня к русским эмигрантам, и долгожданное взаимопонимание было достигнуто. Поволжский немец (дай Бог ему здоровья!) успокоил меня, объяснил, что нужно сделать. По его совету я продал кое-какие вещи (кольцо, фотоаппарат) и набрал таким образом часть необходимой суммы. А недостающие деньги мне, как помощь бывшему соотечественнику, подарила эмигрантская община. Кроме того, добросердечные бывшие граждане бывшего Союза собрали мне в дорогу полную сумку продуктов. Вот так я выбрался из Германии.

Приключения, впрочем, на этом не закончились. В Бресте меня поджидали дорожные «пираты». Брестский таможенник, добрая душа, пытался отговорить меня от ночной дороги, но тщетно. После нескольких бессонных ночей, после беспардонного вымогательства немецкой полиции я чувствовал, что загрызу любого, кто ещё ко мне сунется с поборами. И поехал.

В городе, на центральном перекрёстке меня остановил милицейский патруль и убедил-таки не нарываться на дополнительные неприятности на ночном шоссе. До четырёх утра я проспал в машине у здания милиции, а когда рассвело, тронулся в путь. Подъехал к заправке, и вот они, голубчики! Стоят несколько качков возле потрёпанного жигуля «девятки» с тонированными стёклами, и ещё «шестёрка» какая-то рядом. Ну, думаю, нет, у этой заправки мне делать нечего. Просвистел мимо как торпеда. На спидометре – сто шестьдесят. Качки в машины и за мной.

«Шестёрка» сразу отстала, а «девятка» ничего, идёт. Слегка только на поворотах от меня отстаёт. И качки руками машут, мол, останавливайся. Ага, думаю, сейчас, вот только вспомню, где тормоза! Едва оторвался. У меня уж и лампочка на щитке зажглась, ещё немного и всё, встал бы мой «опель».

Вернулся в Серпухов и с удивлением узнал, что у Димки не было никаких приключений. Спокойно, не имея на руках даже прав на вождение, он пересёк несколько границ и благополучно добрался до Серпухова. Фантастическое везение!

Эта поездка в Германию на многое открыла мне глаза. В своё время, почти сразу после института, меня одолела идея-фикс уехать за рубеж на ПМЖ. Собирался в ЮАР, там давали неплохие «подъёмные». Если бы я не потерял паспорт, точно уехал бы. В ОВИРе всё было оформлено. Видимо, судьба отвела. А потом, после вот этого германо-бельгийского перекоса, насмотревшись на заплывших жирком от бестревожной жизни немцев, почувствовав их оскорбительно-презрительное отношение к русским, я понял, что никогда в жизни не соглашусь считать себя человеком второго сорта. Никогда не соглашусь вести сытое, спокойное существование иностранного плебея. Россию долго ещё будет носить по бурному морю экономических и политических преобразований, но по крайней мере здесь я чувствовал уважение.

* * *

В 1993 году в моей предпринимательской деятельности открылась страница импортов. Я тогда работал с французами и часто бывал в Москве на Краснопресненской набережной. Обгорелое здание правительства с разбитыми окнами, танки – всё это выглядело довольно мрачно. Разгон Ельциным Думы меня и моих знакомых не сильно опечалил. Мы не расценивали это как трагедию. Авторитет Ельцина был всё же достаточно силён, и мы целиком полагались на него. Депутатский бунт с Хасбулатовым во главе воспринимался нами как небольшой инцидент местного значения. Правда, декорации к нему произвели-таки на меня впечатление.

Польские партнёры, у которых мы закупали фурами сахар, воду, кукурузные хлопья, познакомили нас с французами. Жан-Поль (фамилию не помню, да и неважно это), директор французской фирмы (законченный аферист, как потом выяснилось), предложил нам партию колбас. Предложение показалось интересным. Я сразу внёс авансом довольно крупную сумму, плюс потом ещё взял кредит в «Уникомбанке» и стал ждать первую партию товара. Но француз обманул. Мало того что я ждал обещанного 40 дней (а проценты-то в банке нарастают – 180% годовых!), так ещё и колбаса пришла не копчёная, как договаривались, а варёная. И вес груза оказался меньше, чем было оговорено. За голову хвататься поздно – реализовать нужно. Стухнет весь продукт. Продавали.

Жан-Поль, правда, каялся в грехах и клятвенно обещал, что уж следующая машина непременно придёт вовремя и обязательно с копчёной колбасой. Сам не понимаю, как я ему поверил тогда. Взял новый кредит в банке и вновь заплатил авансом. Разумеется, история повторилась. Мы вновь ждали больше месяца и опять получили фуру варёной колбасы. Подставил меня прохвост-лягушатник по полной программе. Банковский долг к тому времени оформился в сто тысяч «зелёных», и для меня такая сумма была совершенно неподъёмной.

Кое-как удалось продать эту чёртову колбасу. Помогали мне в этом все – от друзей до родственников. Одним из самых удачливых продавцов, и я очень благодарен ей за помощь, оказалась моя двоюродная сестра – Валентина Гонтаренко. Вместе с моим братом они носились по московским магазинам и предлагали, нещадно расхваливая, колбасу на реализацию.

Буквально чудеса изворотливости проявил мой приятель Юра Ящук. Взял несколько тонн колбасы, погрузил и поехал в Иркутск. Где-то в Усть-Куте на него «наехала» местная братва. Денег у Юры не было – взяли колбасой. Почти половину товара отобрали. Так он что придумал: договорился с мужем сестры, вертолётчиком, и вместе с остатками колбасы отправился в дальний леспромхоз. И продал там весь товар по космической цене. А деньги перечислил мне через банк.

Таким образом мы выручили порядка 60% от всей суммы. Но где взять ещё сорок? Потребовали от французов компенсации наших убытков: дайте нам третью машину на реализацию без предварительной оплаты. И дополнительно, в счёт убытков, запросили какое-то количество товара бесплатно. Французы долго не упирались и отправили нам третью машину. Но на этот раз загрузили её паштетами и ветчиной. В результате стоимость груза сильно подросла. Не случись ничего по дороге, мы бы покрыли все убытки за счёт этого товара, ещё и с наваром бы остались. Однако судьбе угодно было провести нас через этот колбасный кошмар до конца.

Водитель фуры, немец, повёз все эти паштеты в Россию перед Новым годом. Ничуть не сомневаясь, он завернул домой и спокойно отпраздновал Рождество. Вместе с нашими продуктами. Когда рефрижератор наконец-то доехал к нам, часть продукта уже испортилась. Пришлось выкинуть. При этом время прибытия – 22:00 31 декабря! Можете представить себе мой ужас?

Как я всё это реализовал – отдельная история. По ней можно писать учебники для начинающих российских предпринимателей. Но так или иначе продать товар удалось. Я заплатил долг банку, а оставшейся суммой предложил своему тогдашнему компаньону, Володе Сафонову, погасить наши убытки.

Володя, нужно, видимо, несколько слов сказать и о нём, бесспорно, интересный человек. Музыкант, играл на гобое. Долгое время работал в государственном оркестре. С гастролями объехал весь мир, многое повидал. Несмотря на богатый жизненный опыт, остался безнадёжным мечтателем, он просто неисправимый прожектёр. Мечтательный до недееспособности. Творческая профессия отпечаток накладывала, что ли? Махровая маниловщина постоянно заводила его в глухие финансовые тупики, и, если бы не мой постоянный скептицизм по поводу его прожектов, мы бы давно разорились.

После фиаско с третьей колбасной машиной желание иметь ещё какие-нибудь дела с французскими «партнёрами» пропало начисто. Но это у меня. Володю же манили заманчивые колбасно-паштетные перспективы. Поэтому, вопреки моему предложению, он всё же отдал французам оставшиеся от уплаты банковского долга доллары да присовокупил ещё свои в оплату следующей машины.

Такой поворот меня не устраивал. Я отказался от каких-либо денег и устранился от дальнейших контактов и с Володей Сафоновым, и с французскими кидалами. Кроме седых волос, возня с колбасой мне ничего не принесла. При этом я чувствовал себя почти счастливым: кредит-то всё же погасил, причём дал себе обещание больше никогда не ввязываться в подобные истории.

А Володя, как я потом слышал, взял ещё две машины с колбасой, а продать не сумел. Погорел сам, кинул банк, давший под эту колбасу кредит, и «обул» французов, пославших машины. Затем он строил грандиозные прожекты по поставке в Россию нескольких сотен тысяч тонн мяса из Мадагаскара. Я настолько устал от его бесконечных рассуждений на эту тему, что до сих пор вздрагиваю при слове «Мадагаскар». Слава Богу, что всё это прошло мимо меня…

* * *

После колбасы было довольно много различных операций. Это и продажа кирпича из Белоруссии, и торговля фруктами, консервами. Каждая приносила неплохие доходы, которые я тут же вкладывал в следующее дело.

Пришлось поработать на рынке недвижимости. В числе учредителей агентства «Центральное» когда-то числилось и моё имя. Для меня работа там примечательна тем, что именно в этот период мне посчастливилось обрести прекрасного компаньона, единомышленника, друга, наконец.

Появление в моей жизни Бориса Криводубского похоже на подарок судьбы. Были до него другие компаньоны, с которыми мне пришлось расстаться. По разным причинам. Например, потому, что некоторым из них захотелось «лёгких» денег. До сих пор не понимаю, какой смысл красть, если можно честной работой заработать гораздо больше.

Я уже отчаялся найти человека, на которого смогу целиком положиться, доверить дело. Который мог бы стать надёжным, верным партнёром по бизнесу. И вот Борис. Работоспособный, абсолютно не амбициозный. Сначала он работал со мной на достаточно кабальных условиях. Но постепенно, благодаря своей работе и своему характеру, он, к удивлению многих, превратился в полноценного компаньона.

Мы всегда были разными, несмотря на то что родились в один день – 26 октября, и оба принадлежим к зодиакальному знаку Скорпион. Я вспыльчив, настырен, дерзок. Борис мягок, рассудителен, даже несколько флегматичен. Однако разница в характере и темпераменте не мешала нам, а наоборот – мы как бы дополняли друг друга. Я никогда не принимал решений, не посоветовавшись с Борисом, и он поступал точно так же. Словом, на настоящих «скорпионов в одной банке» мы совершенно не были похожи.

Интересно, что до нашего знакомства мы шли в жизни параллельными путями. После окончания военного училища он отслужил положенный срок и уволился из армии. Занялся коммерцией. Примерно в то же самое время, когда я фасовал пакетики с чаем, Борис занимался продажей сливочного масла.

Одна из его коммерческих идей достойна отдельного упоминания – как пример нестандартного мышления российского предпринимателя. Обнаружив в Белоруссии дешёвую сметану, Борис оптом закупил партию. Затем привёз домой и… залил в стиральную машину «Малютка». Можете смеяться, но после нескольких циклов взбивания в этом «ведре с мотором» получилось отличное сливочное масло. И у серпуховских покупателей оно имело неплохой спрос. Уверен, ни одному западному бизнесмену такое не под силу. Они никогда бы не догадались использовать таким образом бытовую технику.

Единственный, пожалуй, на то время недостаток Бориса – стремление приукрасить действительность. Однако и эта «юношеская» болезнь у него постепенно прошла. Я относился к его недостаткам философски, идеальных людей не бывает. В остальном же мы отлично дополняли друг друга, всегда вместе, семьями встречали праздники, проводили выходные.

* * *

Андре Моруа говорил, что «бизнес – это сочетание войны и спорта». Очень точное определение. Для того чтобы заниматься бизнесом, особенно в России, нужно быть достаточно смелым человеком. Ведь если за рубежом бизнесмен сражается только с конкурентами, то российские предприниматели вынуждены воевать ещё и с государственной машиной, с общественным мнением. Представление о том, что продавать и наращивать капитал не очень почётное занятие, было живо в нашем обществе.

На вопросы безопасности бизнеса (и экономической, и физической) уходила большая часть предпринимательского времени. К безопасности я относил не только защиту от криминальных структур, но и от государственных организаций – санэпидемстанции, пожарной охраны, налоговой инспекции, полиции, милиции и т. д.

С утра до вечера вместо поисков экономической выгоды я занимался составлением планов по минимизации налогов, штрафов, написанием писем в различные инстанции, обсуждением планов по защите от вооружённого налёта экспедиторов и кассиров, проверкой честности самих кассиров и экспедиторов. Для западных бизнесменов такой режим работы просто немыслим, ненормален. Они вообще вряд ли поймут, как мы умудрялись вести дела, когда вместо работы целыми днями думали о том, как бы чего у нас не спёрли.

«СТМ» не была какой-то особо крупной компанией. Под её маркой мы занимались металлом, держали агентство недвижимости и ещё кое-что. В партнёрах у меня ходили бывшие курсанты военного училища. Насмотревшись на их стиль работы, я дал им кличку Масоны. Прилипла как родная.

Затеяли Масоны резать нержавейку на Байконуре. Идея в целом была вовсе неплоха. Договорились с начальством космодрома, с потенциальными покупателями лома, начали работать. Масонам же, как всегда, без приключений скучно. То таможню решили обойти, то пытались не расплатиться с поставщиком за металл. Решил для себя: я в такие игры не играю.

Договорились мирно. Мне – агентство недвижимости, Масонам – байконурский металл. Я доволен. Они тоже. Работали ребята, надо отдать им должное, упорно. По полгода в Казахстане жили, а подписывали-таки документы чуть ли не у самого Назарбаева. Набирали под будущие доходы долгов.

Отправили первые вагоны. Темпы операции слегка удручали: времени ушло много, а металла отправлено мало. И Масонам в голову пришла «мудрая» мысль – надуть байконурцев.

Дело в том, что большую часть денег они должны были заплатить по честному слову, а по официальным документам сумма проходила совсем незначительная. В итоге денег на Байконуре не увидели вообще – ни официальных, ни неофициальных. Плюс у Масонов «зависли» местные долги. Те, что под объёмы брали. «Обули» их.

Скверно было то, что часть денег им ссудили под мою гарантию. Как так получилось, сам не знаю. Может, под хорошее настроение попали? В общем, я дал отмашку, и Масонам выдали в долг приличную сумму.

Долг висел довольно долго. Масоны всячески выкручивались, приводили в своё оправдание тысячу причин. То металл получили не того качества и потому в прибыли обманулись, то ещё что-то. Особых способов воздействия на их совесть у меня не было. Пришлось поставить перед альтернативой: либо я выселяю их из офиса, либо они возвращают деньги. Угроза, конечно, так себе. И всерьёз испугать обманщиков не могла. Но всё же, на всякий случай, Масоны решили создать хотя бы видимость раскаяния.

Сделали они следующее. Составили кредитный договор, отнесли в банк. Я протежировал, и деньги им выдали. Можно бы и отправлять. Но нет. Потихоньку от меня Масоны договорились с одной из сотрудниц управления банка не проводить платёжку. Зарегистрировать, отштамповать, но не проводить. Та согласилась. Довольные выдумкой Масоны принесли мне платёжку и говорят, мол, переоформляй офис. Доверия к ним я особого не испытывал, поэтому решил проверить.

Пошёл в управление банка, поинтересовался – и получил уклончивый ответ: сведения не подлежат разглашению. Уже почти догадавшись, в чём дело, подошёл в операционном зале к знакомому кассиру и выяснил, что мои подозрения верны – деньги никуда не отправлены.

Знакомых в банке у меня хватало (уж сколько пришлось с ними работать!), поэтому спланировать и осуществить ответный удар не составило труда. Объяснил вкратце одной девчонке-оператору суть дела и попросил, в свою очередь, не исполнять устное распоряжение управления. Сделать вид, что забыла, и провести документ, как полагается. Получив согласие, отправился восвояси с сознанием выполненного долга.

На следующий день в мой кабинет ворвались Масоны. Боже, просто извержение Везувия! Выплёскивали на меня фонтаны слов, упрекали в нечестности, чуть ли не в драку лезли и требовали вернуть деньги.

– Какие деньги?! – изумился я довольно натурально.

Масоны просто вне себя от ярости:

– Как какие?! Те самые, что по платёжке ушли!

Всем своим видом я изобразил крайнее недоумение и вежливо поинтересовался:

– Разумеется, ушли. Вы же сами мне позавчера об этом сообщили… А разве что-нибудь случилось?

– Случилось – не то слово! – Масоны от огорчения уже не скрывали своих несостоявшихся замыслов. – Мы не собирались их отправлять. Договор не в счёт.

– Как же так? Позавчера вы сами показали платёжку, объявили, что деньги отправлены, и потребовали переоформления офиса. Поскольку моё условие соблюдено, офис на днях переоформлю. Чем же вы недовольны? При чём здесь я?

Возразить на это Масоны ничего не могли. Проделанной операцией я остался весьма доволен. Совсем немногим удавалось, как мне, вытрясти из них кредиты. Заимодавцы до сих пор ожидают возвращения долгов. А дальше было ещё интереснее.

В один прекрасный день (а день был действительно хорош – лето) двери нашего офиса распахнулись, и в комнаты набилось какое-то безумное количество милиционеров. И в форме, и без. Московская прокуратура, «Петровка, 38» – от удостоверений рябило в глазах. Предъявили ордер на обыск. Что за дела?

– Вы Шестун?

– Я Шестун.

– Вагон из Байконура получали?

– Нет, не получал.

– А это чьи печать и подпись?

Присмотрелся – печать, действительно, наша. А вот подпись явно подделана. Постепенно начал понимать: Масоны, воспользовавшись тем, что наши фирмы обслуживал один и тот же бухгалтер, сляпали на «СТМ» какой-то липовый документик по байконурским делам. Нержавейку вывезли, а денег не заплатили. Имущество космодрома – имущество государства. А это уже посерьёзнее, чем долги коммерсантам.

– Так это вам не мы нужны, – любезно сообщил я визитёрам в погонах, – а наши соседи. У них фирма с похожим названием. И с Байконуром они работали.

– А где они?

– Позвольте, да вы же их только что в коридоре видели!

– …

Немая сцена. Но рано я радовался.

– Александр Вячеславович, – самым дружеским голосом обратился ко мне один товарищ в штатском, – вот у нас тут на документе есть ваша печать – настоящая. Подпись тоже есть. Может быть, она и не ваша, но пока мы это не проверим, отпустить вас не сможем. Есть только один выход. Привезите нам настоящих виновников, и мы вас оставим в покое. У нас времени только до трёх ночи…

Спорить с подобной логикой очень трудно. Пришлось впрягаться в поимку беглецов. Позвонил их родственникам. Обрисовал ситуацию. Честно предупредил: мне в камеру вместо кого-то не хочется. Поэтому, если виновники сами не явятся, найду, свяжу и сдам с рук на руки силовикам. Другого выхода нет.

Угрозы подействовали, и Масоны сами заявились ко мне в половине третьего ночи. Нужно отдать должное бывшим компаньонам, отпираться не стали. С другой стороны, а как бы они смогли? Массу документов (в том числе таможенных) оформляли и лично подписывали.

Помимо этой кутерьмы с поимкой Масонов, я почти неделю (с перепугу, наверное) катал следователей на своей машине на различные экспертизы. Однако если вы думаете, что «СТМ» после блестяще проведённой мной поимки беглецов оставили в покое, то ошибаетесь. Все наши документы тщательно запаковали в картонные коробки и переправили в налоговую инспекцию. А там пришли в неописуемый восторг. Ну как же, такие серьёзные конторы интересуются и такие интересные дела вскрываются! Перебрали всё наше бумажное хозяйство по листику. И нашли-таки, на чем подловить!

Чёрт его знает, как так вышло, но потерялись несколько накладных на белорусский кирпич. На три машины, если быть точным. Можно было их, конечно, продублировать. Послать кого-нибудь в Белоруссию и привезти копии. Однако меня не покидало ощущение, что от нас всё равно не отстанут. Найдём накладные, придумают ещё что-то. В общем, не стали мы суетиться. Записали эти потерянные накладные нам в сокрытые доходы, умножили на какие-то коэффициенты, чего-то там приплюсовали и выкатили сумму в триста миллионов рублей. Они могли с таким же успехом и триста миллиардов написать. Платить мы бы всё равно не стали. Гораздо проще было открыть новую фирму, чем сражаться с ветряными мельницами налоговой инспекции.

Собственно, так мы и сделали. Нас какое-то время пытались уговорить проплатить эти безумные штрафы, но, разумеется, безуспешно. Законы мы знали неплохо. Новое наше детище называлось почти так же – «Строительство. Технологии. Материалы». А Масонам как с гуся вода. На них ни одного штрафа не повесили, не говоря уж обо всём остальном…

* * *

Одно мгновение может изменить всю человеческую жизнь. После трагического случая с роковым выстрелом и гибелью одного из членов серпуховской группировки «Карандаши» (эта история подробно описана в первой части «Непокорного арестанта») я особенно остро чувствовал необходимость в грамотной юридической помощи. Хотя сначала у нас и мысли не было создавать юридическую консультацию. Потом, перепробовав массу претендентов на роль штатного юриста, поняли, что так дело не пойдёт.

Бывшие милиционеры, юристы-хозяйственники, специалисты по уголовному праву знали только свою часть акватории из необъятного моря российских законов. Нам же требовался специалист широкого профиля, каковым, по нашему мнению, является хороший адвокат. И к моему великому удивлению, оказалось, что хитрить могут не только строители-шабашники, но и адвокаты. Раньше эта профессия казалась мне чем-то сродни профессии хирурга, в том смысле что у специалиста нет права выполнить работу «на тройку». И честность должна являться непременным атрибутом. Вот тогда и появилась идея сделать в «Бест-офисе» юридическую консультацию и пригласить туда хороших адвокатов. Мы даём им помещение, оргтехнику, телефоны – они работают. И населению польза, и у нас юрист всегда под боком.

«Бест-офис» представлял для меня меньший интерес, чем, например, магазин. И в материальном, и в моральном смысле. Это не предприятие, зарабатывающее деньги, это просто офис и всё. Самостоятельной деятельности он как таковой не вёл. Просто раньше мы ютились в одной комнатке магазина «Браво», а затем наш административный состав переселился в «Бест-офис». У нас с Борисом был не только магазин, но и ещё несколько предприятий, а ведение обширного списка дел требует, как минимум, наличия секретаря, архива документов, юриста. И разумеется, приемлемого по размерам помещения. Вот это и был «Бест-офис».

Посёлок Большевик, очевидно, не самое удобное место для юридической консультации. Даже если говорить только о Большевике, там живёт около пяти тысяч человек, да ещё через посёлок проходит оживлённая автотрасса.

Если проследить цепь коммерческих успехов и неудач, то у любого коммерсанта она будет представлять собой волнообразную линию-синусоиду. И чтобы увеличить период подъёма в бизнесе, всегда очень важно открыть что-то первым. Занять пустующую нишу. Если тебе не посчастливилось успеть к началу, считай, что ты опоздал – все «сливки» сняли без тебя. Так было с импортными товарами, так было с рынком недвижимости, примеров можно привести сотни. И ещё очень важно не опоздать уйти.