– Ты как? – спросила Азалия, заглянув в обезумевшие глаза мага.
Отходя от увиденного, он испуганно посмотрел на лежащего, что уже начинал приходить в себя.
– Ублюдки магожопые… – тяжело кряхтя, схватившись за голову ругался старый убийца.
Поймав на себе волчий взгляд синих глаз, Рурк обратился к Азалии:
– Сразу видно, что в твоей голове он не был. Хотя… кто его знает. Эхе-хе.
– Попридержи язык, монстр! – прорычал Гром.
– Ой, да ладно вам, пытаетесь спрятать у коровы рога. Вы хоть мешок ей на голову наденьте, хоть магией скройте, а всё равно будет видно, что вы дрюкаетесь.
– Что?! – возмущённо вскрикнула брюнетка и дала нахалу смачную пощёчину, которую он стерпел и даже рассмеялся.
Рассказать о намерениях найти способ убить Талльма они не могли. Нельзя было надеяться, что все поддержат их и в особенности сам Рурк, что мог бы сдать их план хозяину. Оставалось лишь терпеть и продолжать работу. Или… опровергнуть слухи. Впрочем, задели они лишь Азалию. Синеглазому магу они польстили, но то, что их произнёс кровавый убийца, конечно, очернило его отношение к этому.
– Довольно, – маг обуздал жажду лишить Рурка жизни и пресёк развитие конфликта. – План работает. Осталось лишь усыпить Поладу и исследовать её память.
Город Анновий. Дворец.
Разбираясь с отчётами агентов, Велимир составлял картину произошедшего на торговой базе. Расследованием занимался его верный помощник на чей опыт можно было положиться. Загруженный выполнением поручения правителя, Отт уже давно не появлялся при дворе, а потому тайный советник был предоставлен самому себе. В свободное время, что всё же у него появлялось, сын купца занимался размышлениями по поводу Полады. Высокомерная выскочка не давала ему покоя и в один момент в его голову пришла мысль установить за ней слежку.
Не желая отвлекать любимого помощника от более важных дел, Велимир решил лично организовать дело и даже нанял новых соглядатаев. Отт пытался оградить начальника от подобных дел и всегда лично занимался кадровыми вопросами, но не в этот раз.
Завербовав двух служанок и дворцового стражника, Велимир обеспечил себе глаза, способные смотреть за некоторыми действиями и делами Полады. Внимая урокам своего учителя, он обеспечил себе верность этих троих в подобающем стиле. Стражник находился на грани увольнения и был спасён лишь вмешательством Велимира, а двое служанок, пойманные на воровстве, вовсе были обязаны ему жизнью за спасение и неразглашение.
Наладив работу, оставалось лишь ждать плодов и вскоре они появились. Известия о синяке на руке и интимной связи с Астором не имели особой ценности, но приятно показывали работоспособность маленькой шпионской сети.
Подобных сетей уже было много, и каждая приносила всё новые компроматы, расширяя влияние и пополняя карманы молодого советника. Разжившись золотом на продаже информации и выполнении некоторых поручений, Велимир уже придумал, куда тратить излишек. Найденный в окрестностях города участок земли, одиноко пустовал с момента смерти его владельца. Заплатив юному наследнику, можно было выкупить участок и пустить под строительство дома призрения. Но вот если на выкуп денег хватало, то строительство, как оказалось, требовало куда более существенных финансов. Был начат сбор средств с неравнодушных горожан. С началом войны количество сирот неумолимо пойдёт вверх, и все это понимали, вот и не жалели медяков. Тем более сниженные Астором налоги, слегка улучшали экономическое положение населения.
Спустя какое-то время денег оказалось больше, но всё так же недостаточно. Осталась надежда на ожидаемый в скором времени транш из казны. Обещанная правителем плата за хорошую работу должна была стать серьёзным подспорьем.
У заброшенной шахты
Едва Гром собрался в сопровождении Азалии отправиться в столицу, к шахте прибыл гонец. Доверенный Отту человек, казалось, знал, кто перед ним и что делает, но запечатанное монетой письмо было целым. Передав его магу, всадник умчался прочь. Прочитав послание, Гром преисполнился яростью.
Требование устранить жену местного землевладельца само по себе было ужасным, но ещё больше гневило, что сделать это следовало не как обычно, напоказ, а как можно тише, не привлекая лишнего внимания.
– Наверняка жена должника, – пояснил Горий. – Делать нечего.
– Ты ещё не знаешь, КАК мы должны это сделать, – ответил Гром и зачитал конец письма.
Показательная жестокость, очевидно, должна была привести в чувства мужа и заставить выплатить долг, если таковой был. Видя всеобщее смущение, Рурк раздражённо вздохнул и высказался:
– Мы можем сначала грохнуть бабу, а потом пилить на части, что ж вы тупые-то такие? Он всё равно никак не проверит. Мы ведь должны сделать всё тихо, ведь так? Вернётся муж домой, а там в каждой комнате по детали жены и никто ничего не видел и не слышал. А как это произошло – не важно.
Впервые согласившись с убийцей, вдруг разродившимся гуманностью, Гром принялся распоряжаться. Решив не откладывать реализацию своего плана, он отправил на дело оставшихся троих, назначив главным противного ему Рурка, а сам с Азалией отправился в столицу.
Путешествие до дома новой жертвы казалось очень длинным и утомительным. Никто не желал говорить друг с другом. Даже Рурк теперь не мог развеселить себя рассказыванием баек в пути, а кроме того ныла простреленная тёмной магией голова. Единственной отрадой для всех троих было отсутствие необходимости предаваться тренировкам. Гром хоть и призывал не допускать ни единого дня без упражнений, но здесь, на большом тракте он вряд ли бы смог проверить добросовестность своих учеников. Дорога сулила до смерти мрачное времяпровождение в молчании до самого вечера. Подумав об этом, Горий поёжился, бросил короткий взгляд на соседствующую с ним светловолосую всадницу и крепче взялся за поводья.
Дорога Грома и Азалии была не столь утомительной, но всё же омрачалась неловкостью в общении. После своего отверженного предложения и слов Рурка, маг уже не был столь уверен в себе и говорил со спутницей исключительно про деловые вопросы и магию. Испытывая некое восхищение обширными знаниями напарника, девушка впитывала в себя всё, что тот говорил, будь то рассказ об артефактах древности или особенности применения какого-либо заклинания. Тут же он и поведал ей о той жуткой неграмотности простого люда в вопросах высокого магического искусства. Даже в простых понятиях, простолюдины и даже образованные горожане допускали просто чудовищные ошибки. Например, называя всякого мага колдуном и чародеем. Для несведущего человека между этими словами нет никакой разницы, но для адепта магической науки это не так.
Любое использование мощи имеет своё название и подразделяется на несколько направлений, в зависимости от своей природы. Так, боевая магия несёт разрушение и строится на ловком управлении зарядами собственной мощи. Боевые приёмы хоть и зовутся иногда заклинаниями, но таковыми не являются. Заклинанием в науке магов именуется магическое действие, сопровождаемое речью, в то время как большая часть доступных магу приёмов творится безо всякого слова.
Очередное направление магии называется Чарами, что выступает воздействием мага на предмет, пространство или существо. Чары также творятся без слов, но могут сочетаться со многими другими заклинаниями. Используемая стольным магом аура страха, помогающая запугивать людей, является типичным представителем чар. Их постижение требует долгих тренировок, ведь правильно задать и поддерживать нужное воздействие не так-то просто.
Отдельно стоит Колдовство. Являясь некой сердцевиной всего магического ремесла, она проникает в суть вещей и оперирует уже не грубыми мазками энергий и предметов, а глубинными сущностями вещей, требуя от колдуна огромных знаний о природе окружающего. Маг видит рану как рассечение плоти и исцеляет её как порванную ткань, прижигая воедино. Колдун же, знает насколько сложно составлен человек и может отличить кожу, мышцы и сосуды. Понимая суть этих вещей, он также знает, из чего они состоят, какие имеют свойства, как работают и как сочетаются в сложной формуле человеческого организма. Потому колдун, подобрав нужные травы и применив вместе с прочими магическими приёмами, способен исцелить ранение с наибольшей лёгкостью, не оставив никаких следов.
Кроме того, колдовство видит весь мир как набор ингредиентов для творения самых разных чар, направленных на получение ожидаемого результата. Смешивая свойства различных элементов и веществ, они добавляют к ним мощь и могут творить поистине великие дела. В качестве упрощённого ответвления колдовства существует Зачарование, призванное придавать предметам какие-либо свойства, через воздействие колдовства.
Во многом был сведущ Гром, но только не в том, в чём стольному магу не было нужды разбираться. Проходя обучение по определённому направлению, маг не старался охватить всё, вместо этого пытаясь освоить несколько наиболее важных искусств на высоком уровне. Для стольных магов это была боевая, восстановительная, а также несколько специальных приёмов «взорной» магии, позволяющей осуществлять наблюдение за большой областью, недоступное человеческому глазу. Также маги его профиля должны были иметь энциклопедические знания не только об основах магии, но и истории, философии и многих прочих науках. Нужно было это потому, что маги-смотрители, как их ещё называют, нередко становятся придворными мудрецами и советниками. Как это стало и с Громом.
Слушая долгие рассказы, Азалия нередко задавала уточняющие вопросы, что сильно радовало рассказчика. Магия была сложной, но полезной, интересной и очень дорогой наукой. Хоть каждый человек и несёт в себе скрытую мощь, но научиться грамотно её использовать, не навредив себе, стоит больших денег и трудов. По всему миру разбросаны школы, монастыри и академии, обучающие всё новых и новых магов. Некоторые из них действуют со времён правления единого тёмного Бога, а прочие основаны чуть позднее.
Мало того, что изучение магии дело трудное, так ещё и очень долгое. Путного мага-воина нужно готовить годами, и лишь только спустя два-три десятилетия из него получится действительно опасный разрушитель, способный переломить исход сражения. Но в бою их использовали крайне редко, ведь то, что тренировалось годами легко убивалось обычной стрелой или лучше арбалетным болтом с подавляющим магию наконечником.
Кузнецы и воины научились бороться с магией доступными средствами. А некоторые и вовсе разработали специальные методы, как, например, сталь с добавлением особых примесей, плохо или вовсе не поддающихся магическому воздействию. Такие мечи и стрелы легко пробивали защиту магов и представляли серьёзную угрозу.
Вот и повелось, что хороший маг на вес золота, и при этом, все земли кишат новичками-любителями, пытающимися овладеть могучим искусством самостоятельно или с применением разных опасных методов. Впрочем, научить простого человека обычному телекинезу уже занимало несколько лет. А как это делается правильно, знают лишь единицы, сидящие за толстыми стенами цитаделей и школ.
– И сколько же учился ты, прежде чем стать стольным магом? – спросила Азалия.
– Пять лет, чтобы развить первичную мощь и получить необходимые знания. Три года, чтобы постичь мастерство разрушения. Ещё три года, чтобы познать тайны магии восстановления. И ещё три года ушло на изучение специальных знаний смотрителя, – словно прокручивая в голове прошедшие года, Гром с гордостью дал ответ. – Четырнадцать лет упорных тренировок, чтения под надзором великих мастеров и поддерживающей аурой.
– Что за поддерживающая аура?
– Стены цитадели, в которой я учился, были зачарованы на особую ауру, что напитывала пространство энергией. Так было проще накапливать мощь, творить магию и восстанавливать силу. Кроме того, это благотворно влияло на наши тела, делая их крепче и замедляя старение учителей, и это защищало от зимы. Боги не истощали нас, и мы могли продолжать учёбу круглый год.
– Интересно, – Азалия и сама прекрасно знала, насколько тяжело использовать мощь в зимнее время, когда каждый шаг становился вдвое сложней. В это время она обычно прибегала к использованию железа в своей работе. – Наверное, тяжело следить за всем городом зимой, тем более за таким большим как Анновий?
– Это да. Смотр отнимает слишком много сил, а на восстановление уходит слишком много времени. Когда боги начинают холодную трапезу, я обычно уподобляюсь им и непрестанно поглощаю пищу в огромном количестве все три месяца. Еда помогает мне напитать тело и быстрее отдыхать, но одним этим я бы не отделался. Каждый выпускник цитадели, что идёт на службу смотрителем города, получает свой собственный кристалл силы. Они могут впитывать и накапливать энергию и очень помогают, когда её не хватает. Но обращение с ними та ещё забава. Они поглощают всякое колебание энергии, в том числе и всплески от эмоций. Говорят, что если кристалл наполнится негативной энергией, то он треснет или взорвётся. Потому следует следить за собой и иногда осматривать его. Потускнел и стал темнее – значит, надо чистить. Исправный кристалл должен быть как чистое стекло, через которое видно твою руку.
Голос мага выдавал неподдельную радость. Редко, когда ему удаётся найти заинтересованного слушателя и рассказать о своей жизни.
– Давно ты на службе у хозяина? – удовлетворив свою жажду общения, маг решил поинтересоваться в ответ, чем жила его спутница.
– Слишком давно, – вопрос, очевидно не пришёлся ей по душе. – Хочешь знать сколько мне лет? – спросила она, угадав потаённые мысли собеседника.
По простонародной прибаутке слово «человек» составлено из двух слов и переводится как чело (лоб), живущее век. Было ли авторам этой идеи что-то известно или нет, а в некотором роде они правы. Высшие мастера магии, что занимались изучением человека подтверждали, что Боги создали смертных с расчётом жизни на сотню лет.
Первая четверть жизни полагалась на рост и развитие тела, вторая на совершенствование разума и лишь после пятидесяти начинался медленный спад, занимающий от сорока до восьмидесяти лет.
Мужчины сохраняли силу и здоровье вплоть до восьмидесяти лет, а многие и больше. Седина, обычно приходящая в промежуток после пятидесяти, свидетельствовала о начале старения, хотя у разных народов отношение к седине было своим.
Женщины же, чья красота и жизненная энергия распускались ярким цветком к концу второго десятка, могли сохранять внешнюю привлекательность довольно долго, но всё же обычно увядание природной свежести настигало их к пятидесяти. После этого усиленный уход за собой мог поддерживать их красоту, но та лишалась волшебства молодости и притягивала мужское внимание уже ощутимо меньше.
Во многих землях существовала практика признания мужчины достойным занять пост старейшины лишь после достижения столетнего возраста. Считалось, что набрать достаточно жизненной мудрости удавалось лишь к этому возрасту.
Нередко случалось видеть и людей, чей век не ограничивался сотней, а выходил за пределы двух или даже трёх сотен лет. То были различного рода маги и мудрецы, развившие в себе умение подпитывать жизненную силу.
Давно мучаясь в догадках, Гром не посчитал уместным настаивать на этом вопросе и предпочёл сменить тему:
– Возраст не имеет значения. Мне вот посчастливилось попасть на воспитание к магам в столь юном возрасте, что воздействие зачарованных стен сделало меня тридцатилетним подростком. Лишь многим позже я наверстал упущенные года и…, – вдруг речь мага будто споткнулась о камень, а тон переменился, – впрочем и это сейчас не имеет значения.
Поняв, что маг имел ввиду свою внешность, Азалия не стала продолжать этот разговор и постепенно беседа угасла.
Через какое-то время двое прибыли в город. Попасть за крепостную стену было нетрудно даже в сопровождении самой разыскиваемой женщины области. Вычурная накидка из синей ткани издалека предупредила стражей о приближающемся маге, а вопрошать, кто его спутник, никто не осмелился.
Очутившись на переполненных людьми улицах, всадники первым делом направились на рынок. Расхаживать в потрёпанном и довольно узнаваемом плаще было рискованно. Остановившись у широкого прилавка, заставленного одеждой из атласа и шёлка, Гром спешился и повёл напарницу в арендованную торговцем пристройку, где можно было ознакомиться с остальным товаром. Молча повинуясь, Азалия следовала за магом и осторожно оглядывалась, прикрывая лицо капюшоном. Вернув взгляд на спутника, она обнаружила его разглядывающим какое-то платье. Когда оно прошло тщательный осмотр, то оказалось на его левой руке, вдруг к нему присоединилось ещё одно, потом ещё.
– Зачем нам столько? – тихо спросила девушка, прижавшись к Грому.
– Несколько нарядов не навредят. Мало ли что, – ответил мужчина, не отвлекаясь от своего дела. – Подбери пока что-нибудь для подруги.
Вскоре, набрав различной одежды на все случаи жизни, двое покинули лавку, сделав хозяину солидную выручку. Следующим шагом стала остановка в таверне, где Гром снял Азалии комнату.
– Примерь-ка, – маг бросил покупки на кровать, а сам удалился в другую комнату.
Азалия была привычна сменять образы и притворяться то аристократкой, то путешественницей, а потому без особого труда облачилась в приятный шёлк и опоясалась незатейливым пояском с брошкой. Одеваться по тогдашней моде было довольно просто. Широкие платья-балахоны, отлично носимые в жару, надевались поверх тонкой сорочки и подтягивались по фигуре многочисленными завязками. Последним штрихом стала простенькая причёска в виде широкой косы, которую девушка доделывала уже в присутствии мага. Тот необъяснимым способом появился ровно в тот момент, когда ткань прикрыла излишнюю наготу и сделала его появление уместным.
Оценивающий взгляд пробежал с головы до ног, еле заметно задержавшись на груди и талии.
– Намного лучше. По крайней мере на тебе теперь не написано: «Я убиваю людей», – сказал Гром и хохотнул.
– Смешно. Так каков план?
– Устанавливаем сопряжение, находим Поладу, я усыпляю её, и ты смотришь воспоминания. Но сначала мне нужно во дворец, подготовиться к делу.
Тем временем к югу от столицы
Смятая Громом бумага, содержащая указания, привела троицу к одинокому особняку, что вскоре должен обагриться кровью своей хозяйки. Богато декорированный дом впечатлял размерами, ненавязчиво намекая путешественникам о высоком положении владельца. Обладание такими богатствами сопутствует с постоянным страхом его потерять, поэтому, чтобы обеспечить себе хороший сон, богач окружил особняк высокими стенами, оббитыми кованными наконечниками на манер копий.
Разглядывая верхушку здания, боязливо выглядящего из-за каменного «забора», Рурк думал, как проникнуть в него, не привлекая лишнего внимания и не выдав себя. Будучи не обременёнными условиями заказа, они могли бы просто вырезать стражу и вырвать ворота, но увы, приходилось изворачиваться.
После долгих раздумий единственной более-менее реальной идеей поделился Горий. Он предложил подъехать к стене на лошади, встать в седле, максимально приблизившись к вершине стены за счёт роста животного, а затем, используя телекинез помочь друг-другу преодолеть её. Но всё осложнялось копьями, что увенчали стены. Согнуть острые штыри было бы просто, но заметно. Даже если потратить время на отходе и выправить их это вызовет много вопросов, как подобное сделали обычные убийцы и подозрения снова могут пасть на известных народу «поджигателей». Пришлось рисковать.
Всадники выждали как на дороге не будет никого и приблизились к стене. Первым пошёл автор идеи. С трудом удерживаясь в седле, он мог выпрямиться во весь рост и почти заглянуть за преграду, но мешала россыпь копий.
– Ну, давай! – полушёпотом торопил Рурк, уже приготовившись перебросить его. – Ты держишь его спереди, – сказал он Гвенет. Боясь не удержать его в одиночку, он решил объединить с ней усилия.
Горий ощутил, как оторвался от седла и ноги повисли в воздухе. Приподнявшись он увидел зелёный сад, обнимающий особняк и даже успел обрадоваться гениальности своего плана, но его начало мотать из стороны в сторону.
– Да куда ты тянешь? Держи прямо! – всё также шёпотом ругался старый убийца.
– Это ТЫ тянешь, я поднимаю! – ответила Гвенет.
По мере их разговора трясти стало сильнее.
– Эй, вы двое, хватит! Я уже почти, ещё совсем немного вверх, – рявкнул на них голос сверху.
Маги замолчали и попытались сосредоточиться. Висящая в воздухе фигура тяжело ползла вверх и уже оказалась над зубьями, как вдруг рванула прямо им навстречу. Выставив руки вперёд, летун принял один из них прямо в ладонь, остановив падение. Стиснув зубы, Горий еле сдержался, чтобы не издать звука и не привлечь внимание охраны.
– ТЫ ЧТО! – почти взвизгнул Рурк. Впервые за долгое время его сердце сжалось в резком волнении и страхе, когда важнейший за всё время его службы клиент хозяина полетел на колья.
Блондинка зажмурилась от натуги и управленец снова взмыл вверх. Капли горячей крови тихо разбивались о вершину стены, затем стекая по серым кирпичам. Горий уже перемахнул преграду и медленно пошёл на снижение, скрывшись от взора товарищей.
– Как он? Я его не вижу! – беспокойно шептал патлатый. Для него было слишком сложно котролировать предмет воздействия не наблюдая его, как и Гвенет. Раздался звук удара о стену и глухое падение на землю.
Стоявшие вдалеке стражи услышали шум и устремились к его источнику.
– Теперь ты, скорее! – сказала блондинка, понимая, что Горию нужна помощь.
– Да ты меня не удержишь и насадишь как шашлык! Вставай ты, НЕМЕДЛЕННО! – прекратив шептать на последнем слове, Рурк закричал так громко, что его услышали все.
Девушка вскочила ногами на седло и тут же взмыла в воздух. Не без труда, она была быстро поднята над стеной и рухнула едва, оказавшись за ней. Увидев перед собой жесткое падение незнакомки, стражи приготовились к бою и перешли на бег.
Последний оставшийся за стеной думал, что ему делать и тоже попытался перелететь к остальным. Если поймать тонкий баланс, стоя в седле, ему удалось, то подняв себя вверх, он тут же устремился прямиком к стене и вмазался в неё, опав после удара как мешок с землёй.
А охрана тем временем уже подбежала к чужакам, один из которых встал на ноги.
– Стоять! – успел выкрикнуть один из воинов, прежде чем незваный гость зажёг ярко-зелёные глаза и, бросив к нему окровавленную руку, впечатал его в стену.
Сила удара была столь велика, что оба стража потеряли сознание. Убедившись, что те в отключке, Горий взглянул на посыпавшийся участок каменной кладки и принялся помогать подруге подняться.
Маленькая женская фигура гордо оттолкнула его, как только оказалась на ногах и принялась смахивать кровь напарника с локтя. Тот же подошёл к лежащим и обыскав, нашёл ключи от врат, а затем поднял принадлежащее одному из них копьё.
– Что ты собираешься делать? – спросила Гвен.
– Они свидетели. Нельзя допустить, чтобы рассказали, как их вырубили, – с холодным зверством в голосе ответил мужчина и методично заколол обоих, закрыв глаза.
Блондинка удивилась, а затем, выхватив ключи, побежала открывать врата, запустив Рурка, раздражённо потирающего ушибленную голову.
Трое ворвались в дом и принялись искать жертву. Зная имя, цвет волос и глаз, они полагали, что, убив самую богато одетую не ошибутся в любом случае. Гвен прошла по широкому коридору и вдруг услышала позади себя молодой испуганный голос:
– Вы кто? – не успела она обернуться, как раздался громкий вскрик.
– Скажи, где жена хозяина и мы тебя не тронем, – сказал Горий, держащий холодный клинок у горла прислуги.
Гвенет тем временем, не показывая лица мальчишке скрылась за поворотом, слушая куда идти.
– Её покои на третьем этаже, средняя комната, – дрожа от страха протараторил слуга.
– Умница, – произнёс Горий, отпустил парня и вмазал его в стену как стражников, найдя в этом универсальный способ отключения противников.
Преодолев винтовую деревянную лестницу, убийцы оказались у нужной двери и бесцеремонно ворвались в неё, застав хозяйку за чтением. Завизжав, женщина вскочила с места, деревянная подставка со старой толстой книжкой опрокинулась на ковёр.
Зайдя последним, Рурк спросил имя и, убедившись в правильности, одним махом снёс ей голову найденным на первом этаже клинком. Горий отвёл взгляд, когда кровожадный мясник принялся выполнять требования Отта в точности, отрубая всё новые куски.
Когда дело было сделано, убийцы поспешили покинуть особняк. Спустившись, они проходили мимо гостевой, заставленной дорогой мебелью и украшениями.
– Возьми подсвечник, – сказал Рурк Горию, когда опытный взгляд приметил произведение искусства на одном из столиков.
– Зачем? – уже выполняя, спросил тот.
Ответ старый убийца дал уже будучи в седле, закрепляя украденный им кровавый меч:
– «Поджигатели» не берут ценностей. А вот какие-нибудь наёмники очень даже да.
Пустившись в обратную дорогу, трое быстро скрылись из виду. Обмотав руку куском рубахи, Горий остановил кровотечение, но чувствовал, что долго кисть так не продержится, а жуткая боль путала мысли. Остановка последовала, лишь когда удалось удалиться на значимое расстояние.
– Дай взглянуть, – подошёл к нему спешившийся Рурк. Разглядывая прошитую насквозь трясущуюся руку, он хмурился всё сильнее. – Рана слишком серьёзная. Я могу прижечь, чтобы остановить кровь и очистить её, но залечить не берусь. Сделаю чего не так и до конца жизни будешь потом ходить с нерабочей рукой.
– Делай уже хоть что-нибудь! – прорычал раненный, теряя самообладание от нарастающих пульсаций боли и закричал, так как в эту же секунду его просьба была исполнена.
Запёкшаяся кровь плотной коркой покрыла руку. Поражаясь способности Гория терпеть боль, Рурк даже похвалил его, но нарвался на брань сквозь стиснутые зубы. Борьба с болью давалась тяжело и в один момент управленец зажёг глаза и кинул руку в сторону Гвенет. Та свалилась с седла и в очередной раз поцеловалась с землёй, после чего встала, запылав пламенным взглядом.
– Что ты себе позволяешь?!
– Ты нарочно накинула меня на колья! Думаешь, я поверю, что старательная Гвен допустила бы такую оплошность случайно? Я видел твои способности на тренировках, – ответил ей полный ненависти голос.
– Так, заткнулись оба! Не место и не время для ссор. Вернёмся в шахты, а там, когда маг поправит тебя, вы сможете разгрызть друг другу глотки, если хотите, – остановил их Рурк и помог девушке, злобно отряхивавшейся от земли, вернуться в седло.
Обратный путь был не менее ужасным, чем дорога к особняку. Полное молчание, ночной холод и сильная боль. Пытаясь отвлечься, Горий старался забить голову любыми мыслями. Тут он и осознал, что под воздействием гнева убил двух невинных стражников. Для него это произошло будто бы во сне, но тем не менее груз вины был вполне реальным. Долгие и упорные старания спасти людей обернулись кровью на его собственных руках.
«Они знали на что идут, когда нанимались на службу, ведь так? – метущееся сознание пыталось найти оправдание своим делам, но не справлялось. – У меня ведь не было другого выхода. И я убил их безболезненно. Но зачем я САМ их убил? Зачем?». Вслед пошли размышления о том, что подтолкнуло его к этому шагу. «Гвенет выбила меня из колеи, а после и вовсе попыталась убить. Это она повинна в их смерти! Мы могли бы оглушить их и оставить в живых, если бы она не решилась испортить мой план. Мелкая тварь!». Он с ненавистью посмотрел на девушку и хоть лица не было видно, был готов поклясться, что она смотрела на него ровно также.
В столице
Наблюдая за жизнью густонаселённого города, Азалия ждала возвращения мага. За окном шумела улица, зазывали торговцы, ветер доносил запах свежей выпечки. Пекарь привычными движениями раскладывал результаты своих трудов на широкий прилавок, а затем возвращался к работе. Изо дня в день эти люди проживали одну и ту же жизнь, повторяя одну и ту же работу снова и снова. Однако это не делало их жизнь невыносимой. Люди находили среди ежедневной рутины приятные и радостные моменты, что в отличие от рабочих обязанностей были более разнообразными. Представляя себе жизнь горожан однообразной и утомительной, девушка убеждалась в обратном. Ей самой захотелось попробовать замесить тесто, скрутить его в неведомую рогатину и запечь до хрустящей корки. Ранее с подобными позывами справлялось давление отчаяния. Вера в вечность своей службы Талльму наполняло её силой и позволяла вытерпеть ещё один год, а за тем ещё и ещё. Но сейчас, когда появилась надежда на избавление, жажда спокойной жизни забралась под кожу не проходящим зудом.
– Ты готова? – дверь распахнулась и в комнату вошёл Гром.
Немедленно отойдя от окна, девушка прогнала навязчивые мысли и приготовилась к сопряжению. На сей раз совершить его было проще, оба уже имели опыт привыкания друг к другу. Как только связь укрепилась, маг сказал:
– Самое главное – не мешай мне действовать, пока мы не подберёмся к ней.
Всё время, пока маг добирался до дворца, Азалия бездействовала, трудясь над сохранением сопряжения. С увеличением расстояния оно слабело. Таверна располагалась как можно ближе ко дворцу, а подготовленная Громом комната была в ближайшем к ней корпусе, но всё же отдалённость была существенной.
Теряя способность частично видеть его глазами, девушка сосредоточилась на прочих ощущениях. Натирающий ногу сапог, вспотевшая спина и странное ощущение на коже всего тела были мостами, позволяющими ей понять, что происходит.
Найдя Поладу в кабинете, маг вызвал её на переговоры в указанную комнату, обещая что-то показать. Следуя за стольным магом, глава совета правления по обыкновению заглядывала расставленным вдоль коридора стражникам в лицо, чтобы убедиться, что это знакомые ей люди. Те в свою очередь провожали её взглядом. Вскоре двое оказались в небольшом помещении, где на столе лежали какие-то предметы.
– И что же вы хотели мне показать? – спросила Полада и подошла к столу, заметив на нём кусок непонятного материала, напомнившего ей камень, и мешок с неизвестным содержимым.
– Я хотел показать вам, над чем работаю. Вы подарили мне своё доверие, и я хотел отплатить вам тем же, – ответил маг, развязав шнурок на мешке и набрав в руку пыль. – Это перетёртая красная руда. Она очень опасна, и я планирую использовать её в борьбе с поджигателями. Кроме того, у неё найдётся масса других применений.
Пытаясь разглядеть, что ей показывают, девушка щурилась всё сильнее.
– Почему здесь так темно? Ничего не видно, – ругаясь на единственный светильник у входа, Полада взяла немного пыли в руку и принялась перетирать пальцами.