Роман в страхе выбежал из комнаты и, промчавшись по коридору, быстро выбежал из дворца, едва не споткнувшись на лестнице. Сам не помня того, Роман спустя двадцать минут уже был дома. Он укрылся пледом, уткнувшись носом в подушку, и старался забыть то, что произошло с ним этим ужасным вечером.
Глава 7
Роман шёл по просторному коридору, обдумывая предстоящую встречу. Сегодня, в июне, он вновь прибыл в Париж. Он успешно окончил институт, после чего принял решение отправиться сюда, для того, чтобы в июле получить наследство официально и остаться жить здесь. Последний раз он был тут в ноябре прошлого года. Тогда, в тот ужасный вечер, Роман встретился с человеком, являвшимся партнёром его отца – Ричардом Герром. После той встречи столица Франции перестала казаться Роману чем-то божественным и лишённым всех ужасов мира местом. Всё же прошло много времени и воспоминания того вечера, на следующий день после которого Роман покинул Францию, немного улеглись в его голове.
Однако прошлым днём Роману вновь позвонил неизвестный. Он представился Наполеоном Бонье и чуть ли не с первых секунд разговора принёс извинения за тот ноябрьский вечер. Он сказал, что также является бизнес-партнёром его отца и что Роману волей не волей придётся встретиться с ним и другими. Кто эти «другие» – для Романа было загадкой. Поначалу Роман отказывался, но в дальнейшем Бонье сумел убедить его, что этой встречи не удастся избежать. И вот теперь Роман здесь. Идёт на встречу со всеми теми, кто сотрудничал с его отцом.
Дойдя до больших врат в конце коридора, Роман ожидающе посмотрел на двух швейцарах, стоящих перед ними. Они отдали ему честь, после чего синхронно повернулись и открыли врата. Романа даже заворожило то, с какой механической чёткостью и слаженностью они сделали это действие.
За Романом закрылись врата и он узрел огромный зал, сделанный по виду из золота. Везде были хрустальные светильники, а на самом верху висела громадная люстра, освещавшая всё пространство помещения. Пол был гладкий, а на нём был сделан своеобразный рисунок калейдоскопа. Посреди зала был круглый стол с десятью, как Роман насчитал, стульями. На каждом из них сидел человек, кроме одного.
Под присмотром восемнадцати глаз, Роман прошёл к свободному месту и сел на него, ожидая начала беседы.
– Добрый вечер, господин Бальдуин, – улыбнулся человек, сидящий напротив Романа, который, судя по голосу и табличке перед ним, и является Наполеоном Бонье.
В двух креслах слева Роман также узнал человека, с которым семь месяцев назад у него состоялась неприятная беседа, Ричарда Герра.
– Здравствуйте, – осматривая всех присутствующих, произнёс Роман.
– Как непривычно, – начал Наполеон, – впервые за столько-то времени все места в этом зале заняты. Последний, кто сидел на этом стуле, господин Бальдуин, был Ваш благоразумный отец…
Эти, по сути, незначительные слова, почему-то произвели на Романа сильное впечатление.
– Для чего вы меня позвали? – стараясь не смотреть никому в глаза, спросил Роман.
– Понимаете, господин Бальдуин, – начал человек с табличкой «Виардо Фабьен». – То, что сказал Вам Ричард – не полная картина наших дел.
Роман посмотрел в сторону Герра, который перебирал пальцами по столу.
– Наши планы и наши цели куда масштабнее, нежели простое уничтожение предметов искусства…
– Для чего вообще это может быть нужно? – сам того не осознавая, сделал резкий выпад Роман.
– Спокойно, господин Бальдуин, мы не хотим ничего плохого, – сложив одну кисть на другую, произнёс Наполеон. – Мы лишь стремимся к порядку. Порядку в умах, порядку на улицах, порядку в мире…
– И каким же образом вы хотите достичь этого «порядка», уничтожая достояния человеческой культуры? – огрызнулся Роман.
– Люди в наш век позабыли, что главное для человечества – прогресс. Время неумолимо быстротечно и мы должны успеть уложиться в предоставленные нам рамки, чтобы раздвинуть их, – невозмутимо объяснил Наполеон.
– В каком плане? – успокоившись, спросил Роман.
– Все прекрасно знают, что рано или поздно наш мир будет стёрт с лица… – Бонье задумался и, после, продолжил. – Понимаете, скоро или не скоро… Неважно. Произойдёт то, что уничтожит всё. Настолько «всё», что не останется ни лица, ни Земли, ничего. Лишь мы – люди, можем бросить вызов этой угрозе. Но вместо борьбы за существование наших потомков, мы рисуем картины, пишем книги, сочиняем симфонии… Занимаемся бесполезной ерундой, проще говоря…
– А чего добиваетесь вы, уничтожая культуру?
– Упрощения мышления, – вторгся в разговор Фабьен, – перевода на рельсы прогресса. Из каждого художника выйдет неплохой картограф, из любого писателя получится отличный чертёжник, из типичного скульптора сделается добротный строитель. Мы переведём людей от «прекрасного и высокого» к «полезному и приземлённому».
– Но ведь книги, музыка, картины… Как люди будут развиваться? Забери это всё – произойдёт банальная деградация личности! – возразил Роман.
– Ни в коем разе. Уничтожению будут подлежать лишь бесполезная литература, картины, музыка… А культурное развитие обществу будущего ни к чему. Неужели Вы, господин Бальдуин, сами не видите? Наши предки развивались куда более быстрыми темпами. Мы же за последние двадцать, скажем, лет ничего, кроме бестолкового искусства, не развиваем. Потому оно подлежит уничтожению, – заключил Наполеон.
– Кроме того, культурное развитие порождает глупые революционные идеи. Ничего хорошего в этом нет. Они лишь затормаживают прогресс.
– Но это бред! – вскликнул Роман. – Никаких сил не хватит забрать у людей всё искусство!
– Мы, господин Бальдуин, владеем невероятным процентом всех объектов культуры. Наших денег хватит, чтобы скупить все оригиналы и не оригиналы мира.
– А что на счёт интернета? Оттуда ведь вы ничего не заберёте? – положив руки на стол, произнёс Роман.
– Вы так ничего и не поняли, господин Бальдуин. Мы – не просто сумасшедшие конспирологи. Мы – миллиардеры-монополисты, управляющие членами Единого Мирового Правительства. В наших руках все нити. В том числе, интернет. Если мы захотим, уже завтра из него исчезнет всё, что нам непотребно. А если надо – мы полностью его отключим, – победно заверил Наполеон.
– И Вы, Роман, видимо, ещё не до конца поняли ситуацию, – вновь вмешался Фабиен. – Вопрос о Вашем участии в наших делах – скорее для нас: брать Вас или нет. Мы великодушно соглашаемся, так как Ваше участие приблизит нашу общую победу…
– Теперь только Вам решать, – продолжил за него Наполеон, – будут управлять миром десять человек скоро… Или девять, но едва ли позже. Решайтесь.
Роман был шокирован. Он многое понял. Почти во всех компаниях его отца акции равномерно распределялись между именами людей, чьи таблички сейчас лежат на столе. Но что он может один? Сумеет ли Роман в одиночку противостоять целой коалиции хитрых и умных людей, планирующих создать настоящую мировую технократию?
Несмотря на все риски, Роман принял решение:
– Миром, господа, – Роман встал со стула, – будут управлять не девять, не десять, а миллиарды. Люди, населяющие этот мир. И никогда девять стариков не сумеют лишить их того, что зовётся искусством.
Роман, резко развернувшись, направился к выходу, с чёткой уверенностью, что он всё сделал правильно.