– Куда и зачем?
– Это недалеко. Нужна ваша помощь, как медика. К сожалению, традиционная медицина здесь бессильна. Только вы сейчас сможете помочь нашему больному, который уже почти при смерти. Вы не представляете, насколько это срочно и важно. Если станем медлить, хороший человек умрет. За хлопоты мы вас щедро отблагодарим, не беспокойтесь пожалуйста по этому поводу.
От них явно веяло холодом людей, переступящих через все и всех ради достижения цели. Такие, если решат, что ей необходимо ехать, повезут и со связанными руками. Вере Петровне стало не по себе, она сообразила, что ехать все равно придется и лучше просьбу выполнить по хорошему. «Интеллигент», видимо, понял ее колебания:
– Вера Петровна, очень убедительно повторяю: если мы сейчас не поспешим, хороший человек умрет.
– Но я не могу дать никаких гарантий насчет помощи.
– Мы должны не взять гарантии, а привезти вас.
– Хорошо, я через двадцать минут выйду, – она попыталась закрыть дверь, но та уперлась в просунутый лакированный туфель.
– Вера Петровна, – голос стал жестче, – никаких помад, бигуди. Пять минут, а не двадцать. Вы сейчас убиваете человека своей медлительностью. Я ведь прошу не за себя. И двери, пожалуйста, не закрывайте. Мы вас подождем здесь, в коридоре.
Подобная наглость и бесцеремонность Веру Петровну всегда выводила из себя, однако сейчас, кажется, случай особый. Внутренне чутье подсказывало, что стоит поспешить, а не пререкаться. Через пять минут женщина сидела на заднем сиденье рядом с одним из шкафоподобных «посетителей», так и не промолвивший ни слова. В иномарках женщина не разбиралась, она догадалась только, что машина очень большая и черная. А когда джип рванул с места, в нем ощутилась огромная мощь.
– А теперь, я надеюсь, у вас найдется время объяснить мне все подробно.
Ни одна голова в ее сторону не повернулась, только с переднего сиденья прозвучал голос с тем же металлическим оттенком:
– Наше дело маленькое. Нас попросили только, чтобы вас просто доставили на место и обратно. А больше я ничего не знаю, и у меня нет желания узнавать.
Петляли они по городу не очень долго, подъехав к пятиэтажному кирпичному дому. В подъезде «интеллигент» подошел к одной из входных дверей и выудил целую связку ключей. Звеня и перебирая ими, он недолго провозился с замком. Если б Вера Петровна заглянула к нему через плечо, которым незнакомец загораживал замок, то увидела бы не ключи, а большую связку отмычек. Наконец язычок замка щелкнул, незнакомец приоткрыл перед ней дверь, второй рукой приглашая пройти внутрь:
– Вас проинструктируют по телефону, в квартире. Мы вас ждем на улице, в машине.
Как только дверь за ней захлопнулась, откуда – то из недр квартиры зазвонил телефон. Женщина разулась, вошла в зал. Она не привыкла рассматривать обстановку глазами, она – ощущала жилище внутренним зрением, которое не замечало внешнего антуража, но показывало и говорило о намного большем. В квартире все оказалось очень странно, в воздухе висело что-то мощное, огромное, тяжелое и связано это было с лежащей на кровати рыжеволосой молодой девушкой.
Вера Петровна подошла к заливающемуся телефону и осторожно, как что-то очень хрупкое, поднесла трубку к уху. Голос казался потусторонним, безжизненным…
Капитан SSN 730 более нелепый приказ из штаба флота получал впервые в жизни. На борту подлодки находилось «умное», высокоточное оружие, работающее по схеме «выстрелил и забыл». И ракеты, и торпеды с ядерной начинкой, которые разнесут сотни таких черных шаров в пыль, а тут приказывают воевать сварочным аппаратом. Но приказы не обсуждают, и, если сказали квадратное перекатывать, а круглое переносить – значит, так и будем делать.
Через шесть минут два подводника с глубоководным сварочным аппаратом и четыре бойца сопровождения и обеспечения, облаченные в скафандры, слушали инструктаж капитана:
– В этой, не совсем прямоугольной штуке, которая зависла на постоянной глубине без движения и признаков жизни возле нашего корабля, есть открытый люк диаметром два метра. Повторяю – об этом люке сказал не я, а командование флота. Как они узнали, на какой глубине люк и его азимут – не знаю. Или проголосовали, или я вообще ничего не понимаю. Но ваша задача – его найти, потом приварить внутри него друг к другу все, что может двигаться, то есть заварить все зазоры, щели и стыки намертво. А в отыскании щелей и отверстий, мне докладывали, вы профессионалы. Отставить смех! Это, похоже, война. Сделаете – представлю к награде. Все, с богом.
Капитану «штаб флота», за сообщением которого стояла Сеть, конечно не всю информацию передал. Ни то, что боевой маг землян, ведя борьбу с разведзондом, случайно нащупала пока открытый люк аннигиляционной пушки на поверхности вражеского звездолета. Ни то, как девушку пленили и она, уже теряя сознание, послала последнее сообщение об огромном открытом отверстии на теле сферы. Ни то, с каким превеликим трудом Сеть распознала эту лазейку в сумбурной мешанине обрывков мыслей, проследовавшей по обратной связи от Светы. Ни то, что у подводного десанта времени на выполнение операции – кот наплакал. Пока пленивший земного мага, точнее ее тонкого отражения, зонд занят девушкой. И пока он опять не вернулся к выполнению сторожевых функций по охране черной сферы. Ведь он остался единственным действующим зондом со звездолета, заключенного в ловушку. Ни то, что земное оружие, каким бы «умным» оно не было, даже оснащенное ядерными боеголовками, не может пробить чужеродный энергетический щит, поставленный хортхами вокруг планетолета. А попасть в незащищенный щитом открытый люк черной сферы, единственную ахиллесову пяту, не просто трудно. Это невозможно. Ведь шар постоянно вращается вокруг оси, и вероятность попадания в открытый люк даже самой умной торпедой, практически равна нулю. Ни то, что если капитан проявит «разумную» инициативу и самовольно попытается взорвать обычной взрывчаткой люк, пытаясь пробраться внутрь сфероида, то он добьется всего лишь разрыва и так слабой флюидной нити между телом и душой девушки, и больше ничего. Зонд с пленницей попали внутрь Базы именно этим путем, через единственную брешь в энергетической защите планетоида. А за ними протянулась такая уязвимая человеческая нить, держащая жизнь буквально на волоске от смерти. Свете повезло, что своевольные командиры, игнорирующие приказы, намного чаще встречаются в кино, а не в жизни.
Разыскивать открывшуюся воронку на теле сфероида водолазы решили не сломя голову, наобум, тычась, как слепые котята в разные стороны, а максимально используя теорию вероятности. Разойтись кругом, точнее шестигранником по поверхности шара, разбив его приблизительно, на сектора поиска.
После чего подводники вышли из шлюзовой камеры в непроглядную тьму глубины. Стараясь не сбиться с необходимого курса, ведь неправильно сориентируешься и пропадешь без вести в мрачной глубине, десант поплыл в направлении шара. Все это, происходившее в кромешной бездне океана, вдали от такой надежной и защищенной субмарины, вызывало у кого-то большую, у кого-то меньшую боязнь. Но страх ощущали все шестеро. Который еще больше усилился, когда приблизившаяся огромная черная поверхносиь сферы заслонила собой все. Боязнь у кого перешла в холодный пот, у кого в тихий ужас перед неведанным. Но еще страшнее оказалось показать свои чувства перед остальными. Поэтому каждый молча, стараясь отогнать мрачные мысли о вдруг выходящих из огромного шара страшных монстрах, делал свое дело. Следуя по расширяющейся спирали, исследовал свой участок черной, гладкой поверхности.
Команда выключить остальным свет своих фонарей прошла от номера второго, нашедшего люк. После чего остальные потянулись к единственному горящему маячку, плавающему возле воронки.
Двухметрового диаметра отверстие в монолите сужалось конусообразной впадиной. Из центра впадины, под углом, торчал цилиндр, сделанный из зеркального, отражающего свет материала, похожий на ствол орудия громадного калибра.
Сразу же сопровождение из четырех боевых пловцов оцепило люк, каждый взял под наблюдение свой сектор. А сварщики немедля приступили к работе. Как и предполагали еще перед выходом из подлодки – автоген, а тем более сварка, оказались беспомощны перед броней неизвестной структуры и материала, механический же резак только высекал искры, оставляя еле заметные царапины на поверхности. Оставалось надеяться на жидкую сварку, клей, который застыв, может быть, соединит поверхности между собой. Короткий доклад на субмарину прошел без воодушевления. Водолазы понимали – надежды на клей, который должен намертво пристыть к идеально отполированной поверхности, немного.
Патруль пробирался по дебрям, где присутствие человека, похоже, ни разу не побеспокоило девственность природы. Прошло три с половиной часа после высадки с вертолета и четыре с половиной после взрыва на объекте, атомной электростанции. Который, получается, они охраняли зря, впустую. Не смогли уберечь от катастрофы. Хотя все вокруг знали, чего им всем ждать: засада вокруг станции была устроена на существо, напоминающее сухопутную медузу. Таких по телевизору показывали и фото всем раздали, чтоб выучили и привыкли, а не испугались ее. Когда увидят вживую. Такие медузы ведь взорвали уже целую кучу атомных станций по всей планете. Готовились – готовились к ее встречи. А получилось… Как и откуда медуза проскользнула внутрь кольца боевого охранения – никто не знал. Кто-то увидел только два летящих белых шара, появившихся откуда-то из-за леса. Висящие в воздухе вертолеты не успели даже развернуться в ту сторону. После чего вспышка и поднимающийся гриб ядерного взрыва над атомной станцией… Их спасло то, что они стояли в засаде во внешней линии охраны, на максимальном удалении от взрыва. Лес не дал выжечь глаза вспыхнувшему солнцу и защитил собой от взрывной волны. Однако, насколько времени вставшая между ними стена деревьев дала отсрочку – никто не знал. За полчаса, пока патруль находился рядом с АЭС, их дозиметры успели зашкалить за смертельную дозу. Каждый из них прикидывал, сколько дней, часов, минут осталось до мучительной смерти.
Ни о чем, кроме свежего, странного, такого чуждого следа, не думала только немецкая овчарка Герда. Она сразу после посадки с вертолета уверенно встала на след. Произошло это после того, как после долгого кружения над тайгой, другая группа увидела, наконец то, медузу. Они и успели передать координаты квадрата с противником. Обломки их МИ-8 сейчас еще дымились в двухстах метрах от места приземления группы преследования. Теперь Герда упорно тянула за собой инструктора служебно-розыскных собак Игоря Матвеева. За ним еле поспевали два автоматчика: сержант внутренней службы Вадим Лесин и младший сержант Валерка Пустовалов. Все три сверхсрочника служили в роте охраны колонии строго режима ИТК-15, когда по телевизору выступил президент и объявил, что страна находится в состоянии войны с внеземной цивилизацией. Потом по тревоге собрали всю роту охраны и половину личного состава, то есть их взвод, перебросили на находящуюся неподалеку АЭС. Слава богу во внешнее, самое дальнее от станции кольцо охраны. И сидели они там тихо, пока не начался кошмар: ядерный гриб, паника, беспорядочные команды, вертолет, высадка. Первые увиденные ими трупы, разбросанные вперемежку с остатками вертолета куски человеческого мяса. Теперь – погоня за неизвестным, смертельно опасным врагом.
Сказывался возраст и особенности службы, на которой отсутствовали любые физические нагрузки. За последнее время не поднимал ничего, тяжелей стакана. Зона распологалась глубоко в тайге, где кроме частых возлияний больше занятий для служивых не находилось, все это наложило свой отпечаток на здоровье. Дыхалка у всех была уже на исходе.
Валерка заорал:
– Стой! Попробую еще раз связаться, – он устало сполз спиной по дереву и принялся настраивать рацию. Вадим сразу рухнул на спину, раскинув руки в стороны и тяжело дыша. Игорь остановился, еле сдерживая собаку. Ему приходилось полегче – овчарка без устали тянула его вперед:
– Валера, брось, бесполезно. Она в нормальных условиях еле ловит. Смотри, как Герда рвется – тварь где-то близко.
Валера только зло ударил ладонью по рации. Его тяжелый взгляд остановился на Игоре:
– Ты че суетишься? Все равно нам конец. Хватили радиации по самые немогу. Самый правильный, что ли? До генерала все равно не дослужишься. Тебе жить – то осталось…
– Да на хрен мне не нужны твои погоны. Ты видел, что они с пацанами сделали?
–
Вот и с тобой то же самое сделают. Рембо.
– Короче, я пойду один, – Игорь сплюнул и пошел за рвущейся вперед собакой. За ним устало поднялся Вадим.
– Пойдем! Че на меня смотришь, глазками хлопаешь? Сидишь, ножки раздвинула.
–
Смотри, Вадим, я иду сзади. Мы в тайге одни.
Валера нехотя встал, когда Вадим уже шел вперед, не оглядываясь. Он все еще недовольно бурчал себе под нос, убирая бесполезную рацию, однако понимал, что лучше идти из последних сил за остальными, чем одному остаться в тайге.
Остановились за замершей вдруг Гердой на берегу лесного озера. Довольно большое, почти круглое, с небольшим островком, покрытым растительностью в центре. Вадим Пустовалов шел сзади, метрах в двадцати, но и он сразу замер. У самой кромки воды, на влажной земле, там, где закончился травяной покров, остались глубокие отпечатки. Явные следы чужака уходили прямиком в воду.
Вадим Лесин, не оборачиваясь, скомандовал:
– Пустовалов, не высовывайся. Стой, где стоишь. Держишь под прицелом все. Понял? И оба берега, и воду, и островок посередине. Мы с Игорем обходим озеро с разных сторон, смотрим берега. Когда встретимся с ним, тебе свиснем. Потом ты за нами идешь. Усек?!
Валера, прячась за густой растительности, в изобилии покрывавшей берега, присел, положил ствол автомата на поваленное дерево. Больше всего сейчас хотелось выпить грамм пятьсот, а потом будь, что будет: белокровие, кожа струпьями от радиации…
Он осторожно высунулся из – за укрытия. Лесин с Матвеевым шли вдоль берегов, внимательно вглядываясь под ноги в поисках следов выбравшегося на берег монстра..
Что произошло дальше – до Пустовалова дошло не сразу. Из глубины острова, надежно укрытого зеленым кустарником, одновременно в две противоположные стороны, стремительно вылетели два ярких шара. Их полет походил на стремительный росчерк молний, вонзившихся в разные берега озера. Две ослепительные вспышки, больно ударившие по глазам и взрывы, силившиеся в один. Когда слегка рассеялись дым и пыль, на месте, где только что находился Игорь с Гердой и Вадим, образовались две дымящиеся воронки.
По спине пробежали мурашки и стало почему-то очень зябко. Пустовалов приложил автоматный приклад к плечу, принял положение для стрельбы с колена и взял под прицел остров. Смотря вперед через прицел автомата Калашникова, он почувствовал себя увереннее. Немного. Не настолько, чтоб забыть про оружие этой твари, прошедшей, как нож сквозь масло, через тучу военной техники и вооруженных людей, плотным кольцом блокировавших АЭС. Оставляя за собой дымящиеся обломки и трупы, так противно пахнущие жареным мясом.
Кусты на правом берегу острова дрогнули и серая масса, растянувшись в прыжке, скрылась под водой, подняв целый фонтан брызг. «Эх, не успел! Ничего, сейчас», – Валера отслеживал стволом бурун, двигающийся удивительно быстро к берегу. Волна накатила на берег с шелестом, ствол автомата следовал за ней. Внезапно в полутора метрах от линии прибоя, отставая от опередившего ее автоматного ствола, из воды вперед и вверх резко прыгнула тварь. Автомат дернулся влево, указательный палец привычно отмерял короткую очередь в два выстрела. Мимо. Взять верное упреждение, еще одна короткая очередь. В этот момент тварь, не сбавляя темпа, бросила в человека белый шар. Исскуственная молния и две пули калибра 5,45 мм разминулись буквально в нескольких сантиметрах друг от друга. Оба орудия убийства настигли свою цель. Человек, в которого вошло «нечто», еще во время падения начал исчезать, земли достигли лишь две обугленные ноги выше коленного сустава и левая кисть, сжимающая цевье автомата. А в трехстах метрах в предсмертных судорогах дергалась огромная серая медуза: пули со смещенным центром тяжести прокрутили ее внутренности, как через мясорубку, попутно оторвав пару щупалец.
Слишком много дел навалилось сразу. Да, он давно мечтал о должности Координатора миссии по освоению новой планеты. Но не при таких обстоятельствах хотелось принять на себя груз ответсивенности. Когда бывший руководитель экспедиции практически провалил миссию и, малодушно испугавшись примитивного аборигена, покончил жизнь самоубийством. Начать расхлебывать сплошные ошибки предшественника он уже взялся: чистка центрального процессора от земного компьютерного вируса шла успешно, ремонт ручного управления аннигиляционной пушки подходил к концу. Скоро «База» разрушит западню, выйдет на оперативный простор и, наконец, активирует все оставшиеся замороженные боевые зонды. Вот тогда начнется представление.
Пока все шло по плану, оставшееся время ожидания до начала действий он решил заполнить плененным призраком, доставленным разведзондом. Захваченный в тонком астрале пленник почти проник внутрь Базы, пробив защиту зонда. На случайность такой выпад не походил – слишком большой силой обладало это нечто из потустороннего мира, целенаправленно пробивавшееся сквозь защиту звездолета.
Координатор зашел в материализационную камеру. В ней находились трое. Точнее один, если смотреть обычным взглядом. Хортх, самый сильный медиум «Базы». И на самой границе видимого спектра угадывались две еле заметные тени: прошедшее частичную материализацию астральное отображение плененной земной женщины и разведзонд. После всех манипуляций плененная, конечно, не превратилась в полноценного человека. Для разработки подобной программы воплощения требовалось много свободного времени, имеющиеся в наличии программы разрабатывались для зондов, а не для человеческой расы. Но по большому счету такого пока не требовалось, земной призрак просто накачали тварным материалом. Крепко привязав его этим к привычному, легко контролируемому миру.
Новую систему придумали и собирали тут же. Она, вмещая в себя и дыбу для пыток, и сыворотку правды, собранная наспех, задумывалась для единственной цели. Вывернуть наизнанку призрак и вытащить из него нужные сведения. Система абсолютно нова и неотработанна: медиум, используя зонд как передатчик и усилитель, должен скачать информацию с призрака и дослать ее для расшифровки в процессор. Самый большой изъян схемы – необходимость использования единственного в наличии «Карса», которого пришлось отозвать с охранного поста «Базы». Но или он, новый Координатор, вычислит противника и предупредит его следующий ход, или опять придется ждать удара неизвестно откуда. Играя в одни ворота – никогда не выиграешь.
– Ну как?
Медиум в знак уважения поднялся со своего стула:
– У меня все готово. Можно начинать допрос прямо сейчас, только я предлагаю отложить процедуру. Подождать запуска центрального процессора – иначе операцию придется начинать еще раз. Сам я не разберусь в той мусорной свалке, которая в голове этой…– медиум кивнул в сторону призрака.
Координатор по мыслесвязи вышел на нового дежурного, контролирующего выполнение миссии уже из резервной боевой рубки:
– Когда отладят процессор?
Он почувствовал замешательство и испуг подчиненного, дежурный аж вскочил со своего места. Боятся, значит уважают.
– Обещали через 20…25 минут земного времени. С вами сейчас хотели поговорить оружейники.
К каналу подключился другой голос:
– Инженер Салес. Не можем устранить неполадки в аннигиляционной пушке. Сбой в системе наведения. Все приводы, цепи работают нормально, но излучатель пушки не двигается. Все, что можно проверили. Как будто его снаружи держат. Необходимо осмотреть антенну с внешней стороны.
– Конкретно! – недобрые предчувствия холодком пробежали по позвоночнику. Опять начиналось что-то непонятное.
– Все электрические цепи проверили, функционируют, а антенна и люк не двигаются с места – голос оружейника заметно задрожал.
– Даю вам времени разобраться в причине и устранить неполадки до включения процессора. Не успеваете – пеняйте на себя. Лично проведу служебное расследование по несоответствию занимаемой должности. За срыв операции. Дежурный, разрешить выход группе оружейников наружу для внешнего осмотра антены.
Координатор оборвал мыслесвязь и повернулся к медиуму:
– Подождешь запуска процессора, считаешь информацию, расшифруешь, лишнее выкинешь, остальное – систематизируешь и срочно на доклад мне. Немедленно. Если информация окажется полезной – получишь вознаграждение. А это, – он ткнул пальцем в призрак, – потом уничтожишь.
Он повернулся и пошел к выходу.
Салес отстегнул от скафандра антигравитатор и фотонный двигатель – под водой это все только мешало, проверил зарядку аккумулятора плазменного излучателя и прицепил к груди подсумок с набором ремонтных инструментов. Экипировка готова, однако сам себя он готовым не ощущал. Не мог поднять «боевого настроя» и напарник, неуклюже ковырявшийся в своем защитном костюме.
– Чего копаешься? Хочешь, чтоб обоих отправили в анабиоз до суда? – второй инженер-оружейник никак не мог прицепить ящик с инструментами.
– Что-то не нравится мне эта планета. И аборигены тоже. Я не горю желанием сломя голову в океан выходить, – он наконец-то пристегнул ящик, – все, пошли.
Они зашли в шлюзовую камеру, люк за ними захлопнулся и по полу зажурчала вода, заполняя кабину.
Салес служил инженером, он привык к тихой, размеренной жизни, не рвался с излучателем бегать по планетам, отстреливая аборигенов. Поэтому в такой ситуации он чувствовал себя не в своей тарелке. А вдруг они не успеют отремонтировать пушку к назначенному новым Координатором времени? По независящим от них причинам? Такому безразлично, почему не смог. Ему только подавай готовое. От неприятных мыслей и нехорошего предчувствия холодок пробежал по спине.
Вода быстро поднималась. Вот она уже достигла шлема, глаз и наконец замигала зеленая лампа над выходным люком: База готова выпустить десант. Салес достал излучатель и неумело выставил его впереди себя, нацеливая его на люк. Тот щелкнул и стал отползать в сторону. Сразу же выключился свет в шлюзе, автоматически активировалось ночное видение скафандра. Впереди, в отворившемся проеме, застыл неподвижный, пустой, чужой мрак.
Салес вышел первый. Очень мешал зажатый в руке излучатель. Но после всех неприятностей, что случилось на этой непредсказуемой планете, он боялся. Землян, глубины, того, что ремонт может затянуться и черт знает чего еще. А еще своей беззащитности, ведь он почти не умел стрелять и дико не любил экстремальных ситуаций.
Черная сфера медленно плыла перед лицом, когда вдруг система ночного видения выделила блик, слабое свечение где-то впереди на поверхности звездолета. Салес рукой дал знак напарнику замереть, забыв о рации. Он прижался всем телом к сфероиду и, работая по-лягушачьи, одними ногами, медленно поплыл на свет. Адреналин, хлынувший в мозг, пробудил старые охотничьи инстинкты воинственной расы. Теперь он видел перед собой только светящуюся голографическую точку прицела, висящую в пространстве там, куда поворачивался ствол излучателя. И постоянно увеличивающееся пятно света.
Вначале показался, по-видимому, охранник. В неуклюжем земном водолазном костюме, приклеившись присоской к оболочке планетолета, он водил своим фонарем из стороны в сторону, держа в другой руке подводный пистолет. Потом справа и слева от него, немного дальше, появились еще два луча, рыскающих в подводной темноте.
Разбираться в обстановке не оставалось времени, яркий луч земного фонаря вот – вот должен выхватить его из мрака. Поэтому хортх решил действовать, пока внезапность оставалась на их стороне. Он поджал под себя ноги и оттолкнулся от поверхности сферы.
Привыкнув двигаться в скафандре в невесомости открытого космоса, он чуть не перевекувыркнулся через голову из-за выставленных перед собой рук. Тренированное тело правильно отреагировало само: подрабатывая ногами, хортх зафиксировал положение тела. Теперь он плавно поднимался над кучкой аборигенов, чья возня сквозь не замутненную воду отлично просматривалась прибором ночного видения.
Итак, перед ним находилась причина, по которой координатор чуть не отдал его под следствие: в зеркале аннигилятора землянин выдавливал на антенну густое вещество из большого шприца. Ствол пушки у основания обволакивал целый панцирь застывшей массы. А еще четверо землян окружили его по периметру, шаря в темноту прожекторами и держа в руках примитивное оружие.
Дальнейшие события разворачивались, накладываясь друг на друга, в бешеном темпе. Насколько быстро позволяла двигаться медленная вода. Подсознание действовало само, опережая мысль. Красный светлячок прицела, светившийся на экране – забрале шлема, вслед за движением ствола лучемета, переместился на голову ближнего охранника. Выстрел. Огромный пузырь воздуха из земного скафандра вырвался наружу, а многотонный молот сотен килограммов воды расплющил противника. Вот светлячок уже на шлеме правого охранника, выстрел, опять небольшой подводный взрыв в неуклюжем скафандре аборигена. Светлячок по круговой траектории на миг завис перед дальним водолазом, указательный палец опять нажал на спусковой крючок, еще одно тело, треснув сломанными костями, превратилось в кровавое месиво. Последний из охранников. Тот, который копошился со шприцом вокруг излучателя, оттолкнул от себя инструмент и схватился за рукоять подводного пистолета. Вынуть его из кабуры он уже не успел: его лицо, искаженное ужасом, на миг осветилось вспышкой бластера и пропало в круговерти подводного взрыва.
Крис Карвел увидел перед собой тучу воздушных пузырей, взмывающуюся к поверхности океана. Потом с того места, где только что работали его товарищи, пять медленно завращавшихся лучей света от брошенных, ставших уже ненужными, электрических фонарей, поплыли ко дну.
Крис сразу выключил фонарь и оттолкнул в сторону канистру с жидкой сваркой, которую сейчас нес с субмарины на смену опустевшим емкостям. Шестое чувство подсказывало, что она уже не понадобится. Скорее больше пригодится подводный пистолет, который уже оказался зажат в правой руке. Адреналин вырабатывался не только в крови хортхов. Выброшенный в техасскую кровь, он пробудил инстинкт покорителя дикого Запада.
Жидкая сварка под воздействием слабого, рассеянного луча бластера исчезала очень легко, превращаясь из сверхтвердой субстанции в молекулы газа. Раскаленная плазма, выжигая только суперклей, не в состоянии была нисколько повредить поверхность сферы звездолета. Внешняя оболочка которого представляла собой один целый, выращенный монолитный кристалл. В нем молекулы искусственно созданного химического вещества, не знакомой для земной науки формулы, живя в строгом порядке в молекулярной решетке, цепко держались друг за друга. Такой кристалл по твердости не уступал алмазу, но, в отличии от последнего, расколоть его обычным механическим воздействием не представлялось возможным. Не имея внутренних изъянов, такой материал на несколько порядков, причем по всем параметрам сразу, превосходил лучшую земную бронесталь.
Второй хортх. в это время медленно наматывал круги вокруг сослуживца, выполняя охранные функции. Он старательно отворачивался о слепящего плазменного луча не столько боясь нахватать «солнечных зайчиков», после которых резало глаза, а тщательно всматриваясь в мглу. Он почти трясся, в буквальном смысле, от страха перед окружившей их тьмой. Из которой, в любую секунду, могли вынырнуть дикие, полуразумные аборигены, тем не менее обладавшие смертельным огнестрельным оружием. Поэтому товарища и себя самого хортх бдил старательно, по всем правилам охраны VIP 3 персон.
Наконец-то в ушах, переданная по рации голосом коллеги Салеса, прозвучала команда немедленного возвращения на борт, значит, работа ими успешно закончена и пушка в рабочем состоянии. Второй инженер-оружейник вздохнул с огромным облегчением и прицепил к Салесу шлевку от своего каната – поводка. Теперь первому номеру предстояло поработать тягачом, таща за собой товарища и осматривая переднюю сферу обзора. А второму, наблюдающему за задней полусферой, оставалось послушно плыть спиной вперед. Медленно, зато надежно. Подрабатывая ногами, он теперь контролировал тыл, водя бластером вслед за своим взглядом.
Ситуация наконец-то встала под контроль, приказ выполнен, мало того, они все-таки сделали свою работу намного быстрее, чем рассчитывали. И главное оружие звездолета готово к своей работе. Но на душе у Салеса все равно почему-то оставалось очень неспокойно. Он мысленно перебирал все причины, где и что могло быть упущено. Однако не находил причин сомневаться, ведь вся работа проделана качественно, без малейшего изъяна. За напарника тоже не беспокоился: туповат, но хороший исполнитель. С тыла незаметно не нападут. А черный червячок сомнения все равно грыз душу.
В таком напряженном состоянии время тянулось очень медленно, а Салесу все никак не удавалось успокоить себя, рассеять пустые страхи, напускаемые из самых глубин подсознания. Он понимал, что виновата просто незнакомая, чужая планета и сам себя накручивал, придумывая разные ужасы. Быстрее бы только захлопнуть за собой люк «Базы».
Даже еле слышимый через скафандр и слой воды долгожданный щелчок открываемого люка показался лучше самой прекрасной музыки. Как будто огромный груз свалился с плеч. Салес отключил сигнальный маячок, оставленный для напарника согласно инструкции при выходе за борт в экстремальных ситуациях. Затем вплыл «домой», в долгожданный отворившийся проход. Он обернулся, убирая в кобуру свой бластер и затягивая за шлевку напарника. И успел открыть перекошенный внезапным ужасом рот: вслед за слишком медленно двигающимся вторым номером показалась смутная, пока неясная тень. Затем удар по стеклу шлема откинул его голову назад. Стекло выдержало остроконечную пулю, выпущенную из подводного пистолета аборигена, но паутиной по нему пошли трещины. Удара по лицу многотонного молота воды Салес едва успел почувствовать…
Из шлюзовой камеры отходила вода. Когда обнажился пол, на нем лежало два бездыханных тела в скафандрах хортхов и, с пистолетом в руке, в неуклюжем земном водолазном костюме, стоял Крис Карвел.
В мире не существовало ничего, кроме боли. Раздирающая, ломящая, ноющая боль составляла все ее существо. Она пронизывала не только тело, она находилась везде и была всем вокруг, самим миром, составленным из сплошной муки. Ее даже не представлялось возможным сравнить с кругами ада, разум разучился мыслить и что – то сопоставлять. Он мог только чувствовать боль, которая казалась вечной. Как будто огромная стальная плита легла сверху гробницы и отрезала сознание и тело ото всего такого далекого мира, погрузив в другой. Сейчас кажущийся единственным, ужасным и реальным. Но, когда это случилось и как, она не помнила. Скорее всего так было всегда, потому что времени не существовало. Боль, мрак, безнадежность и вечность. Иногда подсознание пыталось, тяжело скрипя, заработать, только на это не хватало сил. Они все уходили на ощущение, чувство безнадежности, заброшенности в бесконечном пустом мраке. В такие моменты проносилось что-то вроде мысли: а всегда ли было так? И тут же искра пропадала, все возвращалось на круги своя…