Воеводы получают право контроля над губными и земскими избами без права вмешательства в сферу их деятельности, но во второй половине XVII века это ограничение для воевод было снято. Однако полного подчинения местного самоуправления воеводскому управлению не произошло. В финансовом и экономическом управлении земские власти были независимы, воеводам запрещалось наказами, определявшими их компетенцию, «в денежные их сборы и в мирские дела не вступаться и воли у них в их мирском окладе и в иных делах не отьимати… (выборных) не переменять». Наряду с земским самоуправлением существовали самоуправляющиеся волости и общины, вместе с выборными сотским и старостами существовали братские дворы, куда собирались «лучшие люди» на сход для выборов и решения хозяйственных, а иногда судебных дел. Различия в системах самоуправления определялись в основном социальным составом населения.

В городах существовали различные системы самоуправления – в Пскове коллегия общегородских старост, в Новгороде Великом – собрание «градских людей» и постоянное управление из 5 старост, представлявших концы города, в Москве не было общегородского самоуправления, но самоуправляющимися единицами были каждая сотня и слобода. Во время правления в Пскове воеводы А.Л. Ордина-Нащокина была предпринята попытка реформировать городское самоуправление в духе магдебургского права, но она оказалась недолговечной. Кроме того, в уездах существовали выборные таможенные избы, кружечные дворы, которыми руководили соответствующие головы и целовальники и др. Постепенно они попадают под контроль приказных изб.

Реорганизация вооруженных сил в пользу постоянных войск на местах потребовала создания военных округов (разрядов), объединявших несколько уездов. В результате образовалось промежуточное звено управления – разряд (разрядный центр). Во второй половине XVII века дальнейшее развитие получают военно-административные округа – разряды, которые создавались в пограничных (Белгородском, Смоленском, Воронежском) уездах страны. Воеводами разрядов, как правило, назначались бояре, которым подчинялись уездные воеводы. Права и обязанности «разрядных» воевод не были четко определены, но их главная задача состояла в мобилизации сил для отпора внешнему врагу. Приказная изба такого уезда расширила свои военно-административная функции, и стала именоваться разрядной избой, или приказной палатой. Выделение разрядных изб и приказных палат создавало учреждения промежуточного типа, предвосхищавших будущие губернские канцелярии, – это было предпосылкой петровской губернской реформы.

В XVII веке проявился со всей отчетливостью столь характерный для России конфликт государственной администрации на местах и местного (земского) самоуправления. Центральные приказы, стремясь к укреплению своей власти на местах, ищут опору, но не в земском самоуправлении (самоуправляющихся мирах), значение которых возросло в период смуты, а в усилении приказного областного управления. Их опорой на местах становятся воеводы, которые в силу обстоятельств смутного времени, приобрели чрезвычайно широкие полномочия. Они соединяли в своих руках военную команду с управлением финансовым, полицейским, с судом и расправой над целым уездом и по отношению ко всем разрядам населения.

Общая организация местной администрации вызывала нарекания. Порядок кормления воевод со всем своим приказным людом «от дел» в совокупности с низким нравственным уровнем администрации, отравленной навыками «разрухи», при отсутствии контроля и ответственности, не ставил сколько-нибудь действенных сдержек со стороны государства и общества, а служил питательной почвой для лихоимства и вымогательства, произвола и казнокрадства. Население скоро стало роптать на воеводскую власть, возненавидело приказных людей, а прежние органы местного самоуправления оказались вполне подавленными этой новой силой, и превратились в подчиненных исполнителей ее распоряжений, неся черную административную работу.

91.9. Финансы Московского государства

До конца XV века Русь платила дань ордынским властям. Единицей обложения согласно азиатской практике была взята «голова», и введена поголовная подать (вместо поимущественной, привычной для европейцев). С целью учёта податного населения монголо-татары трижды в XIII веке проводили его переучёт. Сначала выход (дань) собирали специальные сборщики – баскаки, а с 1290 года сами русские князья. С 1327 года, начиная с Ивана Калиты, сумевшего подавить восстание против татар в Твери, сбор выхода попал в руки московских князей, что, надо полагать, весьма способствовало накоплению ими значительных богатств. В XV веке стали проводиться периодические (раз в 20–30 лет) писцовые описания, в ходе которых в особые писцовые книги заносились все подлежащие обложению статьи доходов населения страны. Утверждается система сошного письма.

Россия унаследовала налоговую систему от времен удельной раздробленности. В каждой земле существовали свои налоги, оброки и повинности, соответствовавшие традиции. В итоге реформ середины XVI века власти добились единообразия в налогах. Они ввели «большую соху» как единицу обложения по всей стране. Поскольку главной ценностью эпохи средневековья была земля, она и стала главным мерилом обложения. Московская земельная соха – единица обложения – включала в себя то или иное количество земли, в зависимости от её владельческой принадлежности (земля поместно-вотчинная, церковная, чёрная – крестьянская) и от её качества (земля добрая, середняя, худая). На вотчинных землях соху составляли 800 четвертей (четверть половина десятины, десятина – 1,09 га). На доброй земле – 1000 четвертей середней и худой земле – 1200 четвертей; на церковных соответственно 600, 700 и 800 четвертей; на черных землях 500, 600 и 700 четвертей. На посадах в соху записывалось то или иное количество дворов, в зависимости от их состоятельности (40 добрых, 60 середних, 80 молодших, 100 добре бедных). Учитывались при этом все статьи доходов. В городе от ремесла, торговли, лавок, амбаров, рыбных ловель, пашен наездом, лугов и выгонов для скота. В сельской местности – от земли, от промыслов, охоты, рыбной ловли, бортничества и пр. Для небольших частных владений сохи делились на выти – части, а выти, в свою очередь, распределялись по дворам.

Кроме прямого налога – сохи имели место и косвенные налоги, постоянно возраставшие по мере роста государственных потребностей (на содержание войска, бюрократического аппарата). Это ямские деньги, полоняничьи (на выкуп пленных), стрелецкая дань, торговые пошлины (тамга, осмничее, весчее, пятенное и пр.). Они отдавались на откуп, а позднее, с XVI века, собирались выборными людьми, старостами и целовальниками.

Имела место с древнейших времен такая государственная регалия, как питейная. Приготовление и продажа пива, меда и вина (водки) находилось в руках государства, которое устраивало «кружечные дворы» и отпускало напитки по норме в одну чарку.

В середине XVI века был введен ряд общегосударственных налогов, преимущественно военного назначения: на городовое, засечное и ямчужное (пороховое) дело. Сбор этих налогов был поручен созданному примерно в 1533–1534 году финансовому Приказу большого прихода. Кроме прямых налогов, впоследствии этот приказ заведовал сбором таможенных пошлин, а иногда и ямских денег. С ликвидацией наместников по земской реформе 1555–1556 года налог («кормовой оброк»), собираемый с тяглого населения в их пользу, стал поступать государству. В связи с этим прием «кормового оброка» еще до земской реформы в Москве от земских старост и целовальников поручался по совместительству дьякам уже существовавших приказов. Эти дьяки назывались «кормленными».

В тесной связи с возросшими задачами Русского государства – увеличением войска, усложнением государственного управления, находилось и учреждение финансовых приказов. По мере возрастания налоговых поступлений и усложнения задач казенной, посольской и поместной «изб» взимание кормленного оброка в 1560–1570-е годы обособляется в приходные кассы – «избы», называемые четвертями («четями»). Деньги, собранные четвертными приказами, выдавались служилым людям в форме жалования раз в четыре года. Этим очевидно, и объясняется название приказов – «четверти». Несмотря на то, что во главе четей иногда по-прежнему стояли дьяки других приказов, в 1570–1590-х годах они являлись самостоятельными финансовыми приказами с более постоянной подведомственной им территорией, которая подчинялась им не только в финансовом, но и в административно-судебном отношении.

Сбор государственных прямых налогов в отдельных местностях осуществляли четвертные приказы, которые с начала XVII века носят территориальные названия: Нижегородская (1601), Галицкая (1606), Устюжская (1611), Владимирская (1629) и Костромская (1629) четверти. Четвертные приказы были не только финансовыми, но и территориальными ведомствами. Они ведали населением городов и уездов, управлением и судом. Новгородской четверти были подведомственны 65 городов, Галичской и Устюжской – по 22 города, Владимирской – 26 городов, Костромской – 21 город. Если территория Новгородской четверти представляла собой более или менее сплошной массив бывших новгородских земель, то города других четвертей были разбросаны по всему государству.

В XVII веке с целью более тщательного учета доходов сельского населения от промыслов и торгов и в сельской местности единицей обложения становится двор. Во время писцовых описаний большее внимание стали уделять учету всего мужского населения, живущего во дворе, независимо от его отношения к дворовладельцу. В переписные книги вносились все лица мужского пола, начиная с 1 года. Пытаясь уйти от налогов (тягла), дворы, в учете которых все более утверждался формальный подход, перестали делиться. Придя к власти и проведя перепись (ландратскую), Петр I обнаружил резкое сокращение численности облагаемых дворов, в которых проживало до 35–40 человек. Но он всё же перехитрил налогоплательщиков, вернувшись к азиатчине и введя в 1718 году подушную подать.

Сбором прямых и косвенных налогов с большей части государства в XVII веке ведал Приказ Большого прихода. Он же сдавал на откуп бани, лавки, гостиные дворы и погреба, взымал плату с клеймения товаров, с мер «чем всякие товары и питья меряют», ведал таможенными сборами. Иногда этому приказу передавались и ямские сборы. В отличие от других финансовых приказов Приказ Большого прихода был чисто финансовым приказом, не управляющим никакой территорией. В 1680 году дела этого приказа были переданы в Приказ Большой казны. Этот приказ возник в 1622 году и ведал он сборами налогов с городского населения, занятого торговлей и ремеслами. В отношении к этому населению приказ выполнял административные и финансовые функции. В ведении Приказа Большой казны находился и Денежный двор, который распоряжался чеканкой монеты.

Практически все денежные потоки находились под контролем Московского правительства. В 1623 году впервые в финансовой истории России была составлена «годовая большая система» – первый российский государственный бюджет.

91.10. Войско Московского государства

Основу вооружённых сил Московского государства в XVI веке составляли дворянские отряды. За военную службу дворяне получали от московских государей земельные владения с крестьянами на время несения службы (поместья). Была разработана чёткая система сбора ратных людей. На смотры, где проверялась их готовность к боевым действиям, каждый дворянин обязан был явиться в полном вооружении, имея двух коней – боевого и запасного, одного или нескольких вооруженных слуг. В случае неявки на смотр, опоздания в поход, прибытия плохо снаряженным или без положенного числа вооруженных слуг полагался штраф или уменьшение размеров земельного владения. На протяжении всей жизни дворяне обязаны были нести военную службу, все они считались служилыми людьми из поколения в поколение. За долгие годы занятий военным делом они приобретали высокие боевые качества и навыки воинов-профессионалов.

«Уложением о службе» 1556 года был официально определен и узаконен заведенный в Московском государстве порядок, по которому всякий, кто владел землей должен был нести с нее ратную службу: со 100 четвертей (150 десятин) пахотной земли должен был выходить «человек на коне и в полном доспехе»; владелец 200 четвертей обязан был выступать в поход с одним вооруженным холопом; владелец 300 четвертей – с двумя и т.д. Вотчинники должны были нести государеву воинскую службу на тех же основаниях, что и помещики. Московские дворяне выступали в поход с десятками, а то и сотнями своих вооруженных холопов, составляя первичную боевую единицу московского войска. Несколько тысяч столичных дворян были распределены по полкам провинциального дворянства, где занимали должности полковников и «голов», то есть батальонных и ротных командиров.

Помимо служилых людей из дворян, немалую часть вооруженных сил Московского государства составляли служилые люди по найму, которые получали не поместья, а денежное жалованье. Среди них самыми многочисленными были стрельцы – пехота, вооруженная пищалями (фитильными ружьями) и боевыми топорами (бердышами). Первые постоянные части стрельцов были сформированы при царе Иване IV Грозном в 1550 году после второго Казанского похода. Основу вооруженных сил Русского централизованного государства, после военной реформы, проведенной Иваном IV в 1550–1556 годы, составляли поместная (дворянская) конница, иррегулярное стрелецкое войско и служилые («даточные») люди «по прибору».

По указу царя учредили отряд пешего русского войска численностью в 3 тыс. человек. Отряд состоял из шести «статей» (полков) по 500 стрельцов в каждой, которые делились на стрелецкие сотни. Стрелецкое войско формировалось из посадских людей. Служба была пожизненной и наследственной. За воинскую службу стрельцы получали денежное и хлебное жалованье, а также земельные участки вблизи городов. Так на Руси появилось постоянное войско. В дальнейшем численность стрелецкого войска быстро росла, и к концу XVI века стрельцов уже было 20–30 тыс., к середине XVII века – около 50 тыс. человек. Стрелецкое войско хорошо зарекомендовало себя при осаде и обороне крепостей, без стрельцов не обходился ни один гарнизон русского города.

В XVII веке число стрельцов возросло, они несли службу по охране границ государства, принимали активное участие в войнах, а также использовались для караульной и полицейской службы, борьбы с пожарами. Наряды стрельцов несли караулы в Кремле и на московских улицах. Стрельцов использовали для охраны порядка, в торжествах, встречах послов и т. п. Один из стрелецких полков (Стремянной) сопровождал царя во время его поездок за город, на богомолье и т.д. Только в Москве в середине XVII века находилось до 20 стрелецких полков по 800–1000 человек в каждом. Стрельцы проживали особыми слободами и занимались в свободное от службы время ремеслом, мелкой торговлей. Каждый полк имел свою канцелярию – стрелецкую избу. Возглавлявшие стрелецкие полки полковники были не только командирами, но и судьями для своих подчиненных. Все дела по службе, содержанию, управлению и суду стрельцов осуществлял Стрелецкий приказ. Ему же была подведомственна и часть казаков.

В походах и сражениях русская армия совершенствовала свою организационно-штатную структуру. Примерно с XIV века ее стали делить на полки. Для участия в незначительных боевых операциях войско формировали из трех полков. В крупных битвах оно состояло из пяти полков: большой, передовой, правой руки, левой руки и сторожевой. Численность полков варьировалась от нескольких сотен до нескольких тысяч воинов (в зависимости от масштаба похода). Роль министерства обороны в Московском государстве играл разрядный приказ, ведавший назначением на должности, формированием войска и крепостных гарнизонов, а также обеспечением служилых людей землей.

В состав русских войск, начиная с середины XVI века, входили еще и казаки донские, гребенские, терские, волжские и яицкие. Эти казаки – выходцы, недовольные существующими порядками, – жили на окраинах государства, на землях захваченных, и сначала мало зависели от Москвы. В Москве смотрели на них скорее как на союзников, чем на войска, состоящие в непосредственном распоряжении государства. Иван IV особенно покровительствовал донским казакам, давал им жалованье и некоторые льготы по торговле. Наконец, в состав русского войска входили и иноземные воинские подразделения. Учреждение этого войска принадлежит Ивану IV с первоначальной целью образовать царских телохранителей и иметь «размыслов» для артиллерийского и инженерного дела.

Историки отмечают, что в допетровское время русская система военной организации и управления войсками была хорошо приспособлена к решению стоящих перед ней задач. Русское правительство, стремясь не отстать от Европы, проводило военные реформы, прикладывая в этом направлении максимально возможные усилия и никогда не жалея средств.

Русское огнестрельное оружие было представлено различными пушками и пищалями. Поначалу пушки импортировали из Европы, но в конце XV – начале XVI века в России организуется собственное широкомасштабное производство огнестрельных орудий. Русское войско имело значительную крепостную, осадную и полевую артиллерию с медными, железными и чугунными пушками отечественного производства. Холодное оружие не утратило своей значимости, поскольку на перезарядку огнестрельного – уходило значительное время. Использовались, прежде всего, сабли и бердыши, также применяли перначи и некоторое другое оружие. Защитное снаряжение почти утратило свою роль, но ещё сохранялось по причине рукопашных схваток. Для защиты головы использовали шеломы и шишаки, в частности – ерихонки, а также шапки железные.

Московское правительство определенно осознало необходимость обучения войск европейскому строю. С этой целью в 1630 году была обнародована государева грамота, обращенная к ряду городов, которая призывала в Москву детей боярских обучаться ратному делу у немецких полковников Александра Лесли и Франца Пецнера. Предполагали создать два полка пехоты, обученных европейскому строю, каждый в 1 тысячу человек.

Недостатки дворянской конницы и стрельцов привели к тому, что при царе Михаиле Федоровиче, в середине 1630-х годов, началось создание рейтарских, драгунских и солдатских полков так называемого «нового», или «иноземного» строя, которые, по сути, представляли собой прообраз будущей регулярной армии. Постепенно полки нового строя вытесняли старое войско. Эти полки имели почти все черты регулярного войска, они разделялись на роты, в них был определен порядок назначения на офицерские должности, с личным составом проводились строевые и тактические занятия. Однако после похода солдаты и часть офицеров распускались по домам, оружие сдавалось, т.е. это была еще не совсем регулярная армия.

Было сформировано несколько солдатских полков из русских людей, в которых офицерами были иноземцы, находившиеся на русской службе. В каждом полку насчитывалось до 1750 человек, из них примерно 1600 русских и 150 иноземцев. Полк делился на восемь рот. Был сформирован из русских людей рейтарский полк (тяжелая кавалерия) численностью около 2 тыс. человек. Этот полк состоял из 14 рот по 125–130 человек в каждой. К 1657 году в России было сформировано 11 рейтарских и солдатских полков.

К концу царствования Федора Алексеевича полков «иноземного строя» было уже 63, а именно: 38 пеших солдатских и 25 конных драгунских, называемых тогда копейно-рейтарскими. Общая численность этих полков достигала 90 тысяч человек, из них 60 тысяч русских, т.е. две трети от числа иноземцев.

Рядовой состав этих солдатских, драгунских и рейтарских полков формировался из насильственно набираемых даточных людей от тяглого (крестьянского и посадского населения), а также из добровольцев – «охочих» людей из вольного населения. Вместо даточных людей, набираемых с определенного числа дворов, можно было платить определенный сбор на содержание этих полков.

Первое трёхмачтовое судно «Фредерик», построенное в России по европейскому стандарту, было спущено на воду в Балахне в 1636 году, во время правления царя Михаила Романова.

С увеличением численности войск вообще и с появлением постоянных войск появляется новое приказное управление. Первые указания о создании приказов относятся к 1512 году, а при царе Алексее Михайловиче число приказов под разными наименованиями доходит до 42.

Военное управление было сосредоточено в Разрядном приказе, который ведал дворянами как военно-служилым сословием, делами по укреплению городов и пограничных линий. Он состоял из пяти территориальных столов (к концу века – 9), которые вели учет состава войск в пределах своих разрядов (военных округов), а также специальных – денежного и приказного столов, которые осуществлял связь с другими приказами. Важнейшим считался Московский стол, к компетенции которого относилось также комплектование личного состава приказов, других отраслей управления, разрешение местнических проблем и др.

В начале XVII века в приказ была реорганизована стрелецкая изба. Были созданы приказы сбора даточных людей (1633–1654), сбора ратных людей (1637–1654), Рейтарский (1649–1701), Приказ городового дела (1638–1644) и др. Рейтарский приказ (1649–1701) ведал рейтарскими полками: их комплектованием, снабжением, обучением и судом. Возросшее производство вооружения осуществлялось предприятиями и мастерами, подведомственными Пушкарскому приказу, Оружейной палате и созданному в 1647 году Ствольному приказу.

Правильного и точного разграничения между приказами полномочий и сфер их ведения не было. Так, Оружейный приказ, впоследствии Оружейная палата, ведал изготовлением огнестрельного оружия, выделкой и рассылкой гербовой бумаги и наблюдением за писанием икон. Не было строгого разграничения ведения и между верхним и областным управлением. Многие находились в полном недоумении, какому приказу они подведомственны по тому или другому делу.

Приказное управление приводило к чрезвычайной централизации власти в мирное и в военное время и к огромному влиянию дьяков на все дела, и даже боевые действия. Главный воевода, получая наказ, хотя и должен был действовать по своему усмотрению и по обстоятельствам, но на деле его полномочия ограничивались указаниями Разряда.

«В смысле стойкости духа русские войска, как и прежде, отличались неутомимостью в трудах, мужеством, твердостью и терпением в нужде и лишениях, храбростью в нападении и необыкновенным упорством и стойкостью в обороне. По единогласному свидетельству русских летописей и иностранных писателей, умеренные в образе жизни, питающиеся простой, нередко скудной пищей, ночующие в шалашах или под открытым небом, они с одинаковым терпением переносили холод, зной, голод, жажду, всякого рода лишения и все трудности боевой жизни. Особенно обнаруживали они мужество и твердость в несчастии и после неудач»[18].