Панорама

У автомобиля стояла худенькая девушка. Светлые волосы намокли от дождя. На ней была надета джинсовая куртка поверх темно-синего трикотажного платья ниже колен, и кроссовки на босу ногу. Незнакомка прижимала руки к груди и дрожала. Взгляд ей голубых глаз словно остекленел.

– Здравствуйте! Вы кто? – спросил Антон.

Девушка протянула дрожащую руку в сторону могилы Ольги. Её рот приоткрылся, но она не смогла произнести ни слова. Лицо её исказила гримаса слабоумия.

– Вы подруга Оли? – спросил Ларин, понимая, что девушка не в себе. – Как вас звать? Вы вся промокли, пойдемте. – Он повел незнакомку к пассажирской двери. Это оказалось не так просто. Она практически не могла переставлять ноги. Антон снял с девушки мокрую джинсовку и накинул свою куртку, усадил на пассажирское место. Включил обогрев сидений, достал из сумки термос с кофе, из кармана куртки фляжку с виски. Налил.

– Пейте, – Он передал крышку от термоса в руки промокшей незнакомки. – Пейте, пейте.

Девушка машинально сделала глоток. Потом второй. Антон рассматривал блондинку. Она производила двойственное впечатление. Но по всему было видно, что проживает в этой деревне. А значит, подумал Ларин, должна знать Утюгова, где и с кем живет. Будет шанс незаметно подобраться к этой сволочи. Желание убить все ещё не исчезло и не притупилось, а наоборот: после посещения могилы многократно возросло.

Постепенно девушку перестало трясти. Иногда она вздрагивала, глаза расширялись. Но дышать стала ровнее, и взгляд стал более осмысленным.

– Вам лучше? Хотите ещё кофе?

Девушка помотала головой. Она укуталась в куртку Антона и тихо проговорила:

– Поехали.

– Поехали, – согласился Ларин. – А где вы живёте?

– Поехали домой, Антон! – все ещё дрожащим от холода голосом, сказала незнакомка.

Ларин оцепенел.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? Вы подруга Оли? Она вам обо мне рассказывала? Как ваше имя?

– У меня много имен, – не отрывая взгляда от лобового стекла произнесла девушка. – Мария, Ольга, Наташа. Последний раз ты называл меня Волной.

Холодок пробежал по спине Антона. Будто встретился в темном коридоре сам с собой.

– Ты – Волна?!

– Да. Теперь у меня другое тело. Но положения вещей это не меняет. Поехали. Я очень замерзла.

Седой мужчина подошёл к деревянному частоколу и крикнул:

– Зинка! Неси пузырек!

Из деревянной избы, когда-то выкрашенной в голубой цвет, появилась женщина в зеленой вязаной кофте.

– Чего орешь?!

– Пузырек, говорю, неси! – повторил он, помахивая сторублевой купюрой.

– Ишь ты, уже подзаработал где-то, – удивилась бутлегерша, передавая бутылку самогонки.

– Наташку-то молодой парень увёз! – сообщил абориген.

– Какую Наташку?

– Ну, ту, которая постоянно за Олькой убиенной хвостиком бегала.

– Сёмину? Тронутую эту? Дитя карнавала?

– Да. Дитя карнавала. Прям на «Тойоте» укатила!

– Вот те на! Ты хоть номера запомнил?

– На кой?

– А вдруг на органы похитили?

– Типун тебе на язык! – цыкнул на Зинку мужчина. – Не похож парень тот на живодёра. Не то, что местные вурдалаки.

– А может и к лучшему, – проговорила бутлегерша. – Мамаша то её, пьянь болотная, уже полгода как подалась невесть куда. Только Олька девчонку и подкармливала. А теперь и Олька того…. – Она перекрестилась. – Земля пухом….

Дома Волна слегла с высокой температурой. Антон не находил себе места. Вызвал врача. Но, слава богу, воспаление легких не затронуло эту хрупкую блондинку. Она круглые сутки находилась в полузабытье. Антон не отходил от больной ни на час. Поил чаем с малиной, кормил из ложечки, менял простыни и покрывала, промокшие от пота. На третий день незнакомку отпустило. Утренняя температура 37,1. Девушка, укутавшись в одеяло, нетвердыми шагами самостоятельно прошла на кухню и открыла холодильник. Антон подскочил с кресла-кровати.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, – тихим голоском произнесла новоиспечённая Волна, доставая кусок пиццы.

– Ты помнишь, что говорила мне три дня назад?

Она задумалась. Подошла к микроволновке.

– А что я говорила?

– Ты мне сказала, что ты Волна!

– Да, сказала.

– Но…, ты же не Волна. Оля была волной. А ты….

– Я – здесь! – Волна указала пальцем на голову и засунула пиццу в духовку. – А это, – она указала на свою грудь, – Наташа, подруга Оли. У вас таких называют – блаженная. У неё в голове всё перепуталось. Но это легче восстановить, чем поврежденные нейронные связи, как случилось с Ольгой.

– Не верю! Не представляю!

– Хочешь доказательств, что я та самая Волна/Оля? – Голубоглазая незнакомка, закутанная в одеяло, пристально посмотрела на Ларина.

– Панорама, – тихо произнесла она и достала из микроволновки разогретую еду. Посмотрела на остолбеневшего Антона. – Найди чистое полотенце, мне надо принять ванную.

Шумела вода, льющаяся из душевой лейки. На столике остывал кофе, налитый в чашку. Антон сидел за посменным столом и пытался свыкнуться с новой ситуацией. Вот так, подумал он: можно убить тело, но волну убить нельзя. Волна вечна! Сколько же ей может быть лет по-нашему исчислению? Тысячи? Миллионы? Миллиарды?

Раздался зуммер телефона. Засветилась заставка – Босс!

– Здравствуйте, Александр Арсеньевич, – поприветствовал Ларин.

– Здравствуй Антон. Слышу голос бодрый. Как самочувствие? Восстановился?

– Почти.

– А что с нашим проектом?

– Будем продолжать. Думаю, что справимся.

– Вот этот хорошая новость, Антон. Не отступать и не сдаваться! Это по-нашему! Жду на работе! Ставим твой проект, как приоритет нашей компании.

Волна/Наташа вышла из ванной в расстёгнутой клетчатой рубашке. Одного взгляда на обнаженную девушку хватило Ларину, чтобы всколыхнулась страсть.

– Тебе нравится тело Наташи? – спросила тихим голосом Волна, перехватив взгляд Антона.

– Да, очень, – пересохшими губами вымолвил он. – Только имя….

– Понимаю. Каждое мое предыдущее имя вызывает у тебя определенные ассоциации. Наташа тоже не подходит?

– Но ты же не Наташа.

– Да, теперь я – Волна. Тебе же нравилось это имя.

– Но, когда ты была Волной, у тебя было другое тело.

– Как вы, люди, мучаете себя по глупым пустякам ненужными воспоминаниями и сомнениями. Называй меня так, как тебе нравится.

Антон посмотрел на стройную девушку. Её светлые волосы ниспадали на плечи. Глаза, как два больших топаза, источали безумно голубой свет. Нежно-розовые, не целованные губы манили искушением страсти и любви.

– У тебя будет особое имя, – волнуясь, сказал он. – Я назову тебя – Елена! Елена Троянская!

Антон обнял горячее тело девушки и поцеловал сладкие, слегка потрескавшиеся от перенесенной температуры, губы. Ещё и ещё раз. Пока не закружилась голова.

– Это от недостатка кислорода, – пояснила Елена Троянская и прижалась к его груди.

конец