Сказки о любви

Наталья сложила руки на столе, а голову – на руки, почти спит. «Четверть» коньяка стоит пустая, а другая – почти пустая. Я пошёл в зал, там Санька смотрела TV.

– Давай мать укладывать, – говорю ей.

– У неё что-то случилось?

– Да, случилось. Ей сегодня на работе двойку по поведению поставили…

– Разве так бывает?

– Конечно, бывает! И очень даже часто…

Постелили вдвоём постель, привели Наталью из кухни, раздели её, уложили…

– Побудешь с матерью рядом, хорошо? Я пока схожу к себе…

Вернулся ближе к полуночи, тихо прошёл в комнату, глянул…

Они спали. Вместе. Лежали, обнявшись. Из-под одеяла видны были только две головы, приткнувшиеся на одну подушку. Обе растрёпанные – никогда волосы на ночь не укладывали.

Я немного постоял, посмотрел на них и отправился к себе. Тихо щёлкнув замком, прикрыл входную дверь за собой.

Свою дверь открывать не хотелось…

Так и стоял на лестничной клетке, как замороженный…

______________________________________________

Заметка №…

– Ты неправильно себе специальность выбрала. Тебе надо было идти в милицию работать, в органы дознания. У тебя раскрываемость была бы стопроцентная. О тебе ходили бы легенды и самым страшным наказанием для подследственных было бы – вызов к тебе на допрос. Ты бы у них всю душу вымотала своими вопросами. Ты можешь объяснить мне, зачем тебе это? Зачем тебе нужно всё знать о моих «бывших»?

– Твои «бывшие» мне сто лет не нужны. Как ты не понимаешь? Я хочу о тебе всё знать. Ты же ничего мне не рассказываешь…

– Зачем?

– Хочу…

– Помнишь, я тебя к знакомому стоматологу водил? Да-да, к ней самой, к стоматологше. Так вот она тоже любила задавать мне всякие разные «неожиданные» вопросы. Пользовалась тем, что я сижу перед ней, распластанный в её кресле, с открытой челюстью и в полуобморочном состоянии. Думала, что я в таком состоянии ей сейчас всю правду о себе выложу, как на ладошке. Вдавит меня своей коленкой в кресло, вставит бормашинку мне в зуб и начинает – а ка-ак у тебя, а с ке-ем у тебя, и что-о-о у тебя… И вопросы ведь грамотно ставила, на да – нет. Один раз ей моргнул – да, два раза моргнул – нет. Я ей, обычно, три раза моргал, или подмигивал одним глазом…

– Да уж, из тебя вытянешь… Как ты не понимаешь, мы ведь женщины и всё, что про любовь, нам очень и очень интересно…

– Про любовь?

– Да.

– Ну, тогда наберись терпения… В первый раз я влюбился в первом классе. Потом в третьем, терроризировал записками юную особу, которая сидела впереди меня. Затем в восьмом уже та самая – «первая любовь». И, почти по-взрослому, было летом, после девятого класса… Когда к нашей соседке приехала внучка на всё лето, моя ровесница.

Потом влюблялся перед армией, затем встречался с девушкой после армии… А затем влюбился… а затем я – влюбился…

– Что ты замолчал?

– А затем я влюбился в…

– Продолжа-ай, – толкает меня, глаза блестят от нетерпения.

– Я тогда жил в Казахстане, в Шевченко. Работал на ремонтном заводе токарем. Как-то утром сижу на полу цеха перед открытыми воротами, ковыряюсь в ящике с заготовками, ищу свои болванки. Тут по ящику тень промелькнула, я взгляд поднял вверх и-и…

– И-и???

– Увидел девушку, заходящую в большие, открытые створки ворот, освещённую всю лучами утреннего солнца. Наверное, прежде чем влюбиться, я её сразу же приревновал…

Она шла не одна, шла с одним из наших работяг. Они о чём-то оживлённо разговаривали, девушка при этом сияла вся изнутри, а не только от лучей солнца. Чуть позже я от этого работяги узнал, что девушку зовут Валентиной и что она вышла на работу из декретного отпуска после рождения дочери. Второго ребёнка, кстати. И было ей уже двадцать восемь лет… мне тогда было меньше и, разумеется, она была замужем. Я пропал…

– Такая была красивая?

– Нет, она была живая…

– ??? Не поняла?

– Она была живая, а не ходячим телом. Ты не представляешь, какая у неё была энергетика! Ваша, бабская, чтоб тебе понятней было. Я совсем пропал… Только о ней всё время и думал. А шансов – никаких. У неё семья, двое детей, муж, родители… Видел её только по дороге на работу и обратно, когда расходились по домам…

– Бедненький ты мой, – погладила меня по голове, – и как же ты с этим справился?

– А никак, никак не справился. Молча вздыхал ей вслед и всё… Всё.

– Что – всё? Это всё, что ли? А дальше? Что ты мне голову морочишь?

– Дальше? Тебе интересно, что было дальше? А дальше было следующее… Примерно через неделю меня вызвал к себе начальник цеха и сделал мне весьма неожиданное предложение. Предложил мне, мне – токарю, пойти на другой участок поработать слесарем. Можешь себе такое представить? Я даже не поверил, подумал, что он шутит. А начальник говорит, что на участок заготовки срочно слесарь нужен, в пару сварщику. А токарей у них и так хватает, не всегда для нас работа есть. Вот они с Максимычем, это мастер наш, посовещались и решили предложить мне, так сказать, сменить рабочую специальность. Разумеется, я заартачился, но тут Максимыч обмолвился, что сварщица, мол, из декрета вышла, а работать ей не с кем, ей напарник нужен. На заготовке так работали, сварщик – слесарь, в паре…

Как тебе такой поворот событий?

– Так не бывает. Опять ты меня обманываешь…

– Совершенно верно, так не бывает, но так случилось. Наверное, это была самая настоящая «материализация чувственных идей». Помнишь фильм про каменную бабу и графа Калиостро? Я, наверное, так сильно её хотел, что там, на небесах, что-то сдвинулось… мне навстречу… Следующие два года моей жизни, которые мы были с Валентиной вместе… Работали вместе, чучело! Вот ты чучело!.. Были, наверное, самыми… да-да, можешь смеяться сколько тебе угодно, самыми счастливыми… самыми… Такого у меня, разумеется, никогда раньше не было и, думаю, никогда уже не будет… никогда…

– Вот-те раз! А я?

– Ты? А ты теперь всё про мою любовь знаешь. Вот и живи теперь с этим.

– Я знаю, ты это всё сейчас выдумал, чтобы меня позлить.

– А тогда не спрашивай меня больше ни о чём, чтобы я тебя не злил…

____________________________________________

Заметка №…

– Смотри – какие…

– Откуда это?

– Поклонник…

– Однако!

– А ты думал!

– Настоящие?

– Смотри… – поднесла руку к моему носу.

На среднем пальце её ухоженной руки – кольцо с бриллиантом и на шее – висюлька с таким же камушком. Играет им другой рукой. Присмотрелся… Ни хрена в этом не соображаю, но думаю – настоящие.

– Как думаешь, сколько стоят? – Спрашивает.

– Две дохлых вороны, не меньше…

– ?!?!?! Ты-ы-ы!!! – Задохнулась от возмущения.

– В блокадном Ленинграде такие цацки уходили по цене дохлой вороны или полбуханки хлеба.

Наталья обиделась. Ушла.

Поделом мне, не смог удержаться от сарказма.

Через некоторое время она вернулась.

– Уж если ты вспомнил блокадный Ленинград, так может и цена им не две дохлых вороны, а спасённая жизнь? Как думаешь?

_________________________________________

Заметка №…

– Тебе нужна моя любовь?

– Нужна.

– Бери, мне не жалко…

– Я бы взяла, да у тебя её нет. Её нет у тебя для меня!

Начинаем потихоньку мучить друг друга…

– Возможно, у меня её вообще уже нет. Ни для кого.

– А, может, ты её просто припрятал где-нибудь? Прячешь от меня?

– Наверное, я её просто потерял, где-то в своём прошлом…

– А мне кажется, ты её просто прячешь, на будущее…

– У нас есть будущее?

– У нас – нет. А у тебя – да.

– Наталья, не смеши меня, какое, на хрен, у меня будущее? Посмотри на меня внимательно!

– И всё-таки, ты врёшь. Ты прячешь свою любовь от меня… на потом. Я женщина, я это чувствую…

– Наталья… ты меня пугаешь… своими пророчествами…

____________________________________________

Заметка №…

– А знаешь, почему русские люди бухают? А потому, что, когда бухнёшь, отрубаются напрочь все энергетические связи с внешним миром. Обрубаются все каналы восприятия, под самый корень. Это, конечно, плохо. Потому что в таком состоянии до Бога уже не «достучаться».

Зато! В таком состоянии тебе уже не страшны ни порча, ни сглаз, ни наговор, ни заговор. Ни, так называемый, «вампиризм». Ничего к тебе уже не «прилипнет» и ничего с тебя уже не «скачают». Понятно тебе, к чему я это всё говорю? Нет? К тому, что, чем дольше я общаюсь с женщинами, тем сильнее мне хочется набухаться…

______________________________________________

Заметка №…

– А с кем это я тебя вчера видела?

– Это, смотря где и – во сколько…

– В обед, в «Фикусе», за столиком на двоих у окна…

– Расслабься, это просто друг. Да! Друг женского пола! Что тебя удивляет? Мы с ней когда-то работали вместе, теперь просто дружим. Нет, просто дружим! Хорошая женщина, интересный человек… да, молодая. Да! Красивая, опять – да! Что тебя смущает?

– Врёшь…

– Почему? Почему?! Вот же б……ь времена настали! Если мужчина с женщиной, то непременно только любовники. Только лишь! Иначе никак. А если просто друзья? Друзья, а-а? Хочешь сказать – «Постой, постой! Что значит – друзья? Встречаются, общаются, время вместе проводят и не трахаются? Так не бывает, быть такого не может! Точно, какие-нибудь замаскированные, опасные для общества, чокнутые извращенцы! Точно!!!»

– Что ты завёлся, я просто спросила… и совсем не об этом…

– Я заметил, о чём ты спросила.

– И о чём же я тебя спросила, интересно мне знать?

– О чём? Я отвечу, о чём. Ты спросила меня – «А для чего нужно дружить с женщиной, если её не трахать?» И заметь, это спросила женщина…

__________________________________________________

Перебираю ещё несколько заметок про то, как мы с Натальей начали постепенно отдаляться друг от друга. В них, и – кто, и – в чём, виноват. В этих заметках очень много умных слов, несмотря на то, что я конченый дебил…

___________________________________________________

Заметка №…

Стал часто сниться один и тот же сон. Как будто я нахожусь в открытом космосе. Вернее, в космосе – огромный, космический корабль. Размером с наш, земной, авианосец будет, но весь какой-то округлый, «зализанный». Я на нём пилот, один из пилотов. Находимся на орбите какой-то планеты. Когда сон стал повторяться, я начал обращать внимание на детали. Планета не была Землёй, но в целом выглядела так же, моря – океаны и суша.

Помню, что во сне я нахожусь за бортом своего корабля. Скафандр на мне какой-то странный, больше похож на спортивный костюм. Я не один, нас несколько человек. Чем-то занимаемся непонятным… неожиданно раздаётся команда, прямо в голове: «Срочная эвакуация!» Возвращаемся на корабль, начинаем быстро удаляться от планеты.

Уже издалека увидели, как к планете несутся несколько огромных, огненных шаров. Ударяются об неё по очереди. Планета разваливается на куски. Мы начинаем лавировать меж глыб и осколков планеты, разлетающихся в разные стороны. Кроме нас остался ещё один, такой же корабль и с десяток поменьше…

Потом я долго стою, вжавшись лбом в иллюминатор корабля, пытаясь что-то высмотреть в бездне космоса, в этой вселенской пустоте. Но там уже ничего нет, одни осколки…

Возвращаться было некуда…

Просыпаюсь от того, что падая, падая с огромной высоты, ударяюсь о свою кровать…

_____________________________________________

Заметка №…

– Сейчас, к сожалению, степень ума определяется количеством украденного. Много украл – умный, мало украл – дурак. А если вообще не крадёшь, значит, вообще полный придурок. Как эквивалент – недочеловек. Потому и отношение к обычным людям, к «недочеловекам» оттуда, сверху, – показал пальцем в потолок, – соответствующее. Потому и жизнь сейчас такая, – покрутил пальцем вокруг, – сама видишь, не маленькая уже.

– Завидуете ему?

– Кому?

– Маминому любовнику?

Пауза…

– Сейчас вот нос откушу, посмотрим тогда, кому ты завидовать будешь…

– У него «Порш», как его, «Кайен», знаете, какая тачка клеевая! Он мне уже давал порулить.

Снова пауза…

– А мать твоя где была в это время?

– Сзади сидела.

– Вот дура…

– Зря вы так. Он вроде нормальный мужик, добрый.

– Ты давай вот, бутерброд мой положи на место и борщ выливай обратно в кастрюлю. Иди к своему «доброму», пусть он тебя и кормит… икоркой красной… ты её любишь…

– Уже не люблю.

– Почему это?

– Потому, что у вас её никогда нету…

Вот, что хотите, то и думайте по этому поводу. Я так и не понял, о чём это она?

_______________________________________________

Заметка №…

Вышел на балкон подышать свежим воздухом. Утренний туман всё ещё лежал на земле. Из него торчали только верхушки деревьев и крыши домов вдалеке. Хорошо. Свежо, тихо. Склонился над перилами, смотрю вниз, с двенадцатого этажа. Внизу тоже туман, земли не видно. Парим, как над облаками…

Вдруг открывается дверь соседнего балкона и из неё летит вниз пакет, надо полагать, не без мусора. Вслед за пакетом высовывается растрёпанная голова и осторожно следит за его полётом.

– Сашка!!!

– Ой!

Голова дёрнулась обратно, внутрь, но ненадолго. Высунулась вновь, смотрит на меня, улыбается виновато, но абсолютно без раскаяния.

– Ты это что делаешь? А-а?

– Это не я, честное слово! Он сам упал! Честно-честно!

Смеётся. Взгляд ясный, чистый и светлый, прямо – невинное дитя, которое оговорили.

– Александра! Хочешь, расскажу, как вино делают? Вернее, как брагу делают для самогона?

– Зачем это мне? Я не пью.

– А ты послушай! Химию в школе уже изучаешь? Так такого тебе на уроке не расскажут. Удивишь учительницу своими глубокими познаниями. Так вот, значит, берут дрожжи, берут сахар, заливают всё это тёплой водичкой и ставят в тёплое место. Бактерии дрожжей, радуясь халяве, начинают жрать сахар, нежась в теплой водичке, как на курорте. Начинают, извини, «размножаться», как на курорте. Не смейся! Я тебе серьёзные вещи рассказываю! Ну и, конечно же, начинают, уж извини меня, срать, после обильного, халявного обеда. Догадываешься чем? Что значит – нет? Срут обычно – обычным дерьмом. Только это там, у них, в мире бактерий – дерьмо, а в нашем, человеческом мире, это обычный спирт. Понятно? Шо – ага? Ни чё не ага! Когда количество этого спирта в браге достигает восемнадцати градусов, все бактерии в ней, в браге, погибают именно из-за этого же спирта. Проще говоря – захлёбываются насмерть в своём же говне. Всё! Брага готова, можно «гнать»! Теперь – ага?

– Ой, не «грузите» меня, мне в… – отправилась внутрь квартиры.

Смотрю ей вслед, она это чувствует. Возвращается…

– Один единственный раз за всю жизнь и то нечаянно уронила! – Смеётся. – Он сам у меня из рук выпрыгнул. Вот!

Поправила растрёпанные волосы на голове и с победным видом удалилась.

Я всё ещё не ухожу. Несмотря на то, что туман рассеялся и открылся печальный вид на богатый урожай мусора под окнами, настроение было хорошее. Сашка в этом постаралась.

– Маме только не говорите, – это она, снова появилась на балконе.

Сложила руки на перила, голову уложила на руки, смотрит на меня уже грустно. Я тоже смотрю на неё, качаю строго головой (типа ай – яй – яй!).

– Чучело ты гороховое, – говорю ей одними губами, без звука.

Поняла меня, снова рассмеялась.

– Пока-а! – помахала мне ручкой…

_____________________________________________

Заметка №…

Кстати…

Странная тенденция появилась в нашем городе. Народ начал обзаводиться самогонными аппаратами. Только среди моих знакомых, друзей и родственников есть уже у: раз, два, три, у кума, у дядьки ещё, ещё у Вадика. Ещё – раз, два… навскидку только, больше восьми аппаратов насчитал. Впрочем, что это я! Какой самогон! Будем культурными до конца, назовём это дистиллятом. Как, впрочем, и есть…

Так вот. Обзавелись все эти люди, кто через интернет, кто – как, очень качественными дистилляторами для получения очень качественного дистиллята. Чтобы не травиться химией из магазина.

Позвал меня как-то кум к себе домой, чтобы испытать с ним вдвоём новенький дистиллятор. Пшеничный полуфабрикат уж две недели как отстоял, отбродил, пора перегонять. Перегонка – это по научному так процесс называется.

Что бы не идти до кума с пустыми руками, решил взять грибов на ужин. Взял на рынке полтора кг свежих шампиньонов. Когда пришёл, половина трёхлитровой банки дистиллята у кума уже накапало. Я взялся за грибы.

Разделил их на три части и разложил на трёх противнях для духовки. Будем запекать. У всех шампиньонов вырезал аккуратненько острым ножичком ножки, чтобы осталась одна шляпка. Дыркой вверх, как у чашки.

На одном противне в грибы вместо ножек ложечкой аккуратненько заправил тёртый сыр и сверху залил майонезом. В другую партию заправил тёртые грибные ножки, те самые, которые выковырял предварительно. А! Предварительно смешал тёртые ножки с майонезом и приправил красным перцем – «чили» называется. И, наконец, третью партию заправил тёртой ветчиной, уже без перца, но с майонезом. Без него никуда, желательно 67% жирности.

Получилось три противня деликатесов на ужин. Жарится всё в духовке не более получаса, при температуре +275. Это по Цельсию если. Пока третью партию подготовил, первая уже спеклась. Это – которая с сыром.

Доверил жене кума самое ответственное в этом деле. Открыть духовку и переложить деликатес с железки на фаянсовое блюдо. Запах по кухне пошёл! Я вам скажу-у… Обалдеть! Сейчас пишу, а у самого слюнки текут.

Под первую партию грибов пошла первая партия дистиллята. Дистиллят, я вам скажу, получился отменный. Пахнет пшеницей, как и должно, а не вонючим спиртом, как в магазине. «Идёт» мягко, горло не дерёт. Тут же, вслед за ароматным дистиллятом, в рот горячие, сочные грибочки… Кусаешь их, сок брызжет, во рту всё тает… Мама дорогая! А желудку всего этого мало, говорит: «Ещё хочу!».

Вскоре подоспела вторая партия. Вторая партия – того и этого. Вот мы и того – этого, продолжили дегустацию.

На третью партию грибов, это которые с ветчиной, жена кума не осталась с нами. Ушла к себе в спальню и сказала: «Ну вас, сами». Женщина! Я для неё старался, ужин готовил. А она! Переложил на блюдечко три штучки деликатесов с ветчиной и, пока они горяченькие, понёс к ней в спальню, кормить её.

Она уже спала. Я обиделся.

Вернулся кум с веранды с новой партией дистиллята. Увидел, что меня нет, прошёл за мной. Говорит мне: « Ты чё это у моей жены в спальне делаешь?». «Ну ты, – говорю ему, – странный человек! Что мне ещё делать в спальне у чужой жены? Не видишь разве? Пристаю к ней с разными глупостями», – и показываю ему блюдечко с грибами. – «А она, о-он, ви-ишь? Отвернулась к стенке, оттопырила кверху свою ж… ж… «женечку» и сопит себе в дырочку». «Ладно, не приставай к женщине, – кум махнул рукой в её сторону, – пусть отдыхает. Она на работе устаёт сильно».

Кум провёл меня обратно на кухню. По дороге съели с ним грибы, которые я держал. Один съел я, один съел кум, а третий улетел под шифоньер. «Ни-ичё, – успокоил меня кум, – пойдёт в фонд голодающих тараканов».

Время близится к полночи, а дистиллята всё как-то не прибавляется. Наоборот, идёт на убыль. Странно это всё как-то…

Домой пошёл пешком. От такси отказался категорически, наотрез. Нечего привыкать к буржуйским замашкам. До дома недалеко. По берегу лимана пару километров на юг, потом на горку вверх, на запад, уже по своей улице. А наверху от горки ещё немного пройти, а там и дом мой стоит. Короче, рядом.

– Всё кумэ, мне пора, я пешком подышу, свежим воздухом пройдусь. Никаких такси! Лето на дворе… я дойду… на ощупь… вдоль заборов. Всё! Пока! Закрывай калитку! И хватит меня обнимать, иди жену свою обнимай!

– Эх, ты. Я думал ты придё-ёшь, посиди-им, поговори-им. А – ты? Сразу домой. А-а-а! – Махнул рукой обиженный кум. – Иди ты на-а…..

Я и пошёл.

Домой, вроде, дошёл благополучно. Помню только, по дороге русалки ко мне на лимане приставали. Водили свои хороводы под луной, увидели меня, обрадовались. За руки меня схватили, ввели в свой круг, на голову венок из травы надели, закружили, завертели. Закружился и я, да и в воду шлёпнулся. Благо, возле берега, не утонул, зато освежился.

Потом очнулся уже дома, в туалете. Сидя на полу, в одних сатиновых труселях, обнимая изделие для оправления человеческих нужд.

В следующий раз очнулся уже на кухне, лёжа на линолеуме. Всё так же, в одних труселях. Хорошо, что лето – не замёрзну.

Под утро очнулся на коврике, возле кровати, но ложиться на неё не стал. И так было хорошо.

В полдень окончательно проснулся. Самочувствие – как огурец! Ни голова не болит, ни руки не трясутся, ни во рту… ничего… никаких куриных какашек. Вот что значит – экологически чистый продукт! Для себя, любимого, сделанный.

Пошёл ванную принять, а в ней почему-то оказались непереваренные грибы. В отхожем месте так же, вся белоснежная керамика была залеплена грибами. И ещё немножко их оказалось в прихожей, видимо «не донёс».

Когда всё убрал, вымыл, принял душ, выпил горячего чаю…

Сижу на кухне, на табурете, и размышляю, что русскому человеку всё-таки вредно много грибов кушать. Особенно на ночь…

____________________________________________

Перечитал вышеприведённую заметку и понял, что она совершенно из другого сборника. Ну да ладно. Оставлю для количества…

______________________________________________

Заметка №…

Стук в дверь. Никогда не звонит, всегда стучит.

– Привет, сосед. Дай штопор, пожалуйста.

– Твой друг что же? Все деньги на «Кайен» потратил, на штопор уже не осталось?

– Не буянь, сосед. Давай штопор…

______________________________________________

Заметка №…

Не помню, с чего у нас с Шуркой разговор начался, но свернул он как-то плавно на тему (извините) «педиков». И не то, что бы она их защищала, а просто, как-то так, весьма неопределённо, высказалась по поводу всего их «радужного» сообщества. Девушка уже взрослая, откуда дети берутся – давно знает.

Заявила удивлённо – чего это, мол, все к ним пристали? Если мужики крашенные в платьях ходят или девчонки при всех на улице взасос целуются, это, конечно, перебор. Но если дома? Когда одни, когда их никто не видит? Они же никому не мешают, ни к кому не пристают.

– Это ты так думаешь, – говорю ей, – потому, что они далеко. Где-то там, в Москве, в Америках, Европе. Ты их по телеку только и видишь. А вот представь себе, что у тебя семья, дети. Сын любимый и ненаглядный. Ты его двадцать лет холила – лелеяла, сопли ему вытирала, по поликлиникам с ним бегала, мучилась. От армии, разумеется, отмазала, в институт запихнула.

И в один прекрасный момент, он является домой, под ручку с каким-то небритым мужиком. И говорит тебе: «Здравствуй, мама! Знакомься, это Гиви… Мой будущий муж… А я буду ему верной женой».

Давай – давай! Включай свое богатое воображение! Представь себе свою будущую счастливую семейку. Возможно, и мужу твоему зятёк очень «глянется». Будет им о-очень доволен…

Санька поперхнулась, замахала на меня руками и, подбежав к мойке (сидела у меня, обедала), выплюнула в неё всё, что во рту было. Прополоскала рот чаем и уселась снова на табурет…

– Представила…

– Ну, и как? Понравилось?

______________________________________________

Заметка №…

Подхожу к подъезду, у порога стоит знакомый «Кайен». На крыше – торт. Вернее – остатки торта, размазанные по всей машине. Видимо, издалека торт летел, точнее – свысока. Торт, кстати, мой любимый. Сахарное безе, «Паутинка» называется.

Поднимаюсь к себе пешком – лифт где-то наверху застрял. Слышу, как хлопают дверцы кабины. Добрался к себе на этаж, так и есть. В дверях лифта застряла, чудом туда попавшая, бутылка вина. Дверцы закрываются, ударяются о бутылку и снова открываются. По всей лестничной площадке, разбросана всевозможная закуска, возможно даже деликатесы. Рассматривать не собираюсь.

Бутылку я убрал внутрь кабины, пусть будет кому-нибудь в подарок. Лифт, хлопнув напоследок дверцами, тут же уехал вниз. За дверями соседней квартиры – крик. Причём, матерный.

Конечно же, я туда лезть не стал. Как говорится – милые бранятся…

_________________________________________________

Заметка №…

Как-то встретились с Санькой – она на своём балконе, я на своём. Вышли одновременно, подышать…

Ранняя весна. Хочется свежего воздуха, тёплого солнышка. Поздоровкались с ней, обменялись дежурным приветствием. Стоим – молчим…

Впитываем ауру Земли. Заряжаемся, как японцы, созерцая окружающую красоту мира. Я её этому научил.

Вижу внизу, в мусорных баках продовольственного магазина, ковыряются. Вполне себе нормально одетые, лишь слегка потрёпанные, люди. Перебирают какие-то упаковки, что-то к себе в пакеты складывают, что-то обратно в бак выкидывают.

– Смотри, – указываю на них Саньке.

– И что?

– Смотри внимательнее, что ты видишь?

– Бомжей…

– Да нет, милая, это не бомжи. Это бывшие двоечники, ищут в мусоре свою судьбу. Вернее – уже нашли. Понятно?

– Нет, не понятно…

– Учись хорошо! Не заставляй свою маманьку, заставлять тебя учиться. Учись сама! А то будешь, как эти… – тычу в них пальцем.

Санька, демонстративно закатив глаза, уходит в свою комнату.

Стою, созерцаю мир дальше, уже один…

____________________________________________

Заметка №…

– Ты посмотри на него внимательно, он же дегенерат! У него это на лбу написано. Совершенно верно, прям буквами, прям так и написано! На лбу! Неужели сама не видишь? Ну, это же школьная физика, девятый класс: «Энергия – формирует материю»! Какие у него мысли, то бишь энергия – такая у него и рожа!

Не поверите. Наталью бросил любовник, а я сижу её успокаиваю…

______________________________________________

Заметка №…

Стук в дверь…

Открываю. На этот раз стоит расстроенная Шурка…

– Я к вам, можно?

– Что случилось? Опять?..

– Снова. Снова пришёл этот ган……

– Сашка!!!

– Тот самый, вы его видели. Сидят, бухают. Ко мне пристали; «Уроки сделала?». – Скривилась, передразнивая мать. – Я их «послала» и ушла… Посижу у вас, не хочу домой.

– Посиди…

Закипел чайник, чуть позже – поужинали. Санька немного успокоилась.

Сидим в зале. Я исподволь рассматриваю её. Интересно – выросла девчонка. Сколько ей уже? Лет пятнадцать – шестнадцать? Можно посчитать, ну да незачем. Какая мне разница?

Сидит в кресле напротив. «Формы» (уж извините), совсем взрослые. Такая же стройная, как мать, и такая же красивая…

Смотрим с ней TV. В нём какая-то музыкальная чушь. Лениво спорим об увиденном, ей нравится. Уже поздно. Она свернулась в кресле, почти калачиком, зевает… Очень мило зевает…

– Тебе не пора?

– Выгоняете?

– Выгоняю…

– Ну, можно ещё немного? Не хочу-у домо-ой…

Потянулась, зевая, выгнулась, как кошка, на спинках кресла, во весь свой рост. Одной рукой рот прикрывает, другой – рубашку и юбку одёргивает. Да что уж там теперь одёргивать! Всё завёрнуто и задрано донельзя, от лежания в кресле… всё – наружу…

Я вышел, чтобы сердце не остановилось от этого зрелища. Вышел на площадку, постоял под соседней дверью. Там – музыка и громкий смех. Гуляют…

Саша тоже вышла, стала рядом.

– Слышите? Я не пойду туда, – шёпотом…

– Поздно уже…

– Я не пойду туда! – почти в крик…

– Зайди ко мне…

Закрыл за ней свою дверь, постоял и позвонил – в соседнюю. Наталья вышла, но не сразу. Навеселе…

– Чего тебе, сосед? А я думала, Сашка вернулась, зараза. – Смотрит мне за спину.

– Она у меня сидит…

– Ну, пусть сидит. Насидится – пусть домой ночевать отправляется. Всё! Пока, сосед, не буянь!

Её дверь захлопнулась у меня перед носом, а моя приоткрылась…

– Слышали?

– Слышал. Заходи обратно, оставайся ночевать, я тебе диван разложу…

– Хорошо. А выкупаться можно?

– Можно…

Разложил ей диван, застелил. В ванной повесил для неё полотенце.

– А что бы мне вместо пижамы надеть?

И смотрит на меня, уже весело и лукаво, совсем, как мать…

– Пижам не держу, а рубашки мои тебе коротки будут. В простынь заворачивайся, будешь, как греческая нимфа. Или, кто там у них, в белых балахонах до пят ходил?

– Наверно – гетеры?

– Наверное, они самые…

Закрыла за собой дверь ванной, пустила воду…

Вышла из неё, туго завёрнутая в простыню, на голове полотенце дулей. Распаренная, уставшая, но довольная.

– Чай?

– Нет, спать.

– Иди, ложись. Я постелил.

– Посидите со мной…

Упала на диван, вытянулась на нём, потянулась. Затем подвинулась, освобождая для меня место (чего я уж никак не ожидал).

– Садитесь…

Я машинально сел рядом. К ней в изголовье. Она взяла мою руку, вернее ладонь, зажала её между своими ладошками и, втиснула этот сэндвич себе под щёку. Закрыла глаза. Я так и застыл над ней, в весьма неудобной и нелепой позе, боясь пошевелиться.

– Почему с вами так легко? С мамой совсем не так.

– Это потому, что тебе, банальным образом не хватает мужской энергии.

Глаза её слегка приоткрылись и с немым вопросом смотрят на меня сквозь щёлочки век.

– Внешней, разумеется…

Глаза её открылись полностью. Я утонул в них. В этой зелёной бездне её глаз. Потерялся там окончательно…

– Безотцовщина!!! Я про это тебе говорю! А ты что подумала? Чукча!

Она рассмеялась.

– Нет. Здесь что-то не то, не это… И почему вы с нами не живёте?

– А с кем же я, по-твоему, живу? Всё это время…

Санька достала мою ладошку из своих рук и теперь легла щекой только на неё.

– Тёплая. У вас ладошка тёплая, – промурлыкала она, снова закрыв глаза. – Полежите со мною… холодно… у вас в квартире холодно…

(Ну, что? Извращенцы всех мастей? Напряглась «плоть»? Приготовились вкушать? Рассла-абьтесь. Сегодня не ваш день…)

Я осторожно вытащил ладонь из-под её щеки. Ушёл. Вернулся с тёплым одеялом, укрыл её полностью. Она поворочалась под ним и под моими руками, помогая себя закутывать в него. Недовольно сморщила свой милый носик…

– Уходите?

– Спи, сирота Казанская…

Не удержался, всё ж чмокнул её в лоб и ушёл к себе в спальню.

______________________________________________

Заметка №…

На следующее утро от предыдущей заметки.

Стук в дверь. Не любит звонить, всегда стучится.

– Сосед, открывай!

Впустил её.

– Привет. Где чадо моё?

В прихожую вышла Санька. Заспанная, растрёпанная. Зевает. Перезапахнулась, спросонья, простынёй перед матерью, а под ней, под простынёю, ничего и нет. Тут же, поверни голову, все Сашкины «причиндалы» в ванной, на верёвочке висят. Сушатся.

(Ну, Санька, ума – палата)

Наташку от увиденного «накрыло». Преобразилась вся. Вмиг превратилась в фурию.

Все дальнейшее трудно будет передать культурными словами. Потому как в общении со стороны Натальи употреблялись исключительно матерные.

– Это что б…..ь такое?! М….. в…….. н…….. х……..?!

– Мама! Ты что?!

– Это что ………………………… тут такое …………… творится, я вас спрашиваю?!

– Мама!!!

– Молчи, б…..ь! – Пытается сорвать с неё простынь. Санька отбивается.

Стою, молчу. Что-либо говорить бесполезно, не услышит.

– Это ……………………….. что ………………….?!

– Мама!!!

Вижу – Саша сильно испугалась, почти в истерике. Думаю, она даже не сразу поняла, что у матери на уме, что с матерью творится. Взял Наталью за руку, попытался её оттащить от Саньки.

– А-а-а!!! ………………………….., старый козёл …………………………! Понятно теперь! Всё понятно! П.. п.. – поперхнулась словами, в глазах слёзы, зубы стиснуты. – Посажу, гад.