Глава 30. Ледяная пустыня
Кол уже понимал, что не успевает. Глядя на бушующее вокруг Серое море, ощущая кожей ледяные обжигающие брызги, то и дело стирая с лица налипающий на него мокрый снег, мастер Теней понимал, что он не успеет на Баркхатти до того, как море замёрзнет. Он едва нашёл корабль и команду, согласившуюся отправиться из Найра в Тавер в такое время года. Шкипер, мрачно почёсывая покрытую мелкими сосульками бороду, ворчал, что судну придётся зимовать в Тавере, поскольку вернуться обратно он уже не успеет.
Кол делал вид, что не слышит этих причитаний. Было ясно, что капитан просто старается набить и без того немалую цену, но мастер Теней не вёлся на это. Он и так заплатил втридорога, и, безусловно, эта цена включала в себя и возможную зимовку вдали от радушного Найра.
В море то и дело попадались льдины, которые, вероятно, отрывало от уже покрытого льдом побережья Келлийских островов. Там, на севере, море наверняка было сковано льдами, так что никакое судно не сможет добраться теперь до Баркхатти. Судя по то и дело звучавшей грязной ругани шкипера, можно было подумать, что и Тавер увидеть им уже не суждено. Море, а особенно небо над ним действительно выглядели устрашающе.
И всё же больше всего Кол переживал за две вещи – замотанный в непромокаемую парусину толстый конверт, а ещё за металлический наруч шириной около двух дюймов, имевший характерный фиолетовый отлив. Первый был даром некромантов Чёрной Герцогине, а второй – даром Каладиуса. Почему-то мастер Теней, думая о кораблекрушении, беспокоился именно за них, а не за собственную жизнь.
Но, по счастью, плаванье завершилось без происшествий. Когда шхуна прибыла в Таверский порт, на поверхности моря уже было ледяное крошево, так что корабль, пробираясь сквозь него, издавал необычный звук, похожий на шуршание чешуи гигантского змея. И тем не менее, Кол и Кроха успешно сошли на оледеневшие доски причала, не обращая внимания на ворчание шкипера.
Теперь надо было ждать, пока море окончательно будет заковано в прочный лёд, чтобы по нему добраться до Баркхатти. Это будет весьма трудное дело – мало кто рисковал пересекать Серое море таким образом. Двигаться сквозь бесконечное плоское пространство, продуваемое всеми ветрами, без малейшего шанса ночёвки на постоялом дворе и возможности возобновить запас продовольствия и, главное, воды; передвигаясь в вечных сумерках, ибо солнце сейчас показывалось над горизонтом всего на несколько часов – такие подвиги были под силу не каждому островитянину.
И всё же у Кола не было выбора. Он понимал, что не высидит зиму в Тавере, зная, что по ту сторону Серого моря Солана ждёт то, что он везёт ей. Каладиус обещал отправить весточку Герцогине, и потому мастер Теней надеялся, что она уже знает о его возвращении. Может быть, она предпримет что-то, чтобы поскорее доставить если и не самого Кола, так хотя бы то, что он вёз.
Осторожно, боясь оскользнуться и рухнуть в волны, с трудом вздымавшие снежно-ледяную кашу на поверхности моря, оба мастера двинулись к берегу, надеясь поскорее найти гостиницу с большим очагом и тёплыми постелями. Они уже почти добрались до начала пирса и предвкушали, как ощутят наконец под ногами твёрдую землю, причём твёрдую в самом прямом смысле слова, поскольку она уже была схвачена морозцем и припорошена небольшим слоем снега.
– Вам не кажется, что вон те парни как будто бы кого-то поджидают? – стуча зубами, процедил Кроха, кивая в сторону штабелей ящиков, возле которых расположилась небольшая компания из трёх человек. Они распалили довольно большой костёр, судя по всему, из обломков тех самых ящиков, и теперь льнули к нему, пытаясь хоть как-то согреться.
– Да уж, вряд ли они здесь просто так, – хотя Кол и подумал первым делом, что если эта троица здесь по их душу, то явно по приказу Соланы, но всё же непроизвольно поискал окоченевшими пальцами рукоять меча под плащом.
– Думаете, нас поджидают?
– Возможно, Солана прислала их, чтобы нас встретить.
Действительно, кто ещё мог знать об их возвращении? Да и кому, собственно говоря, было дело до этого? Кто мог знать об их миссии и хотеть помешать ей? Никто. И всё же Кол весьма угрюмо поглядывал на этих подозрительных людей, словно ожидая подвоха. Те, кстати говоря, также весьма внимательно рассматривали приближающуюся парочку.
Наконец, когда мастера Теней подошли к подозрительной троице на несколько десятков шагов, один из этих типов неохотно отошёл от огня и нарочито неспешно направился к насторожившимся приезжим. Те также сбавили шаг, внимательно глядя на приближающегося мужчину. Тот же всячески давал понять, что не представляет опасности для мастеров Теней и не хочет неприятностей. Он шёл медленно, держал руки на виду, а двое его спутников, хотя и не отрывали от него взглядов, но всё же не делали ни шага от своего костра.
– Мастер Кол и мастер Кроха, я полагаю? – не дойдя до них дюжины шагов, гнусавым голосом замёрзшего человека спросил тип.
– А кто спрашивает? – не выказывая недружелюбия, холодно осведомился Кол.
– Меня зовут Крап, господа, – охотно откликнулся тип. – Смею ли я надеяться, что дождался наконец тех, кого ожидаю уже несколько дней?
– Возможно, – уклончиво ответил Кол. – А для чего вы их ожидаете?
– У меня приказ сами знаете кого, – лицо Крапа приняло лукавое выражение. – Встретить вас и сопроводить сами знаете куда.
– Нам нужно обогреться и поесть, – чуть резковато ответил Кол, которому не очень понравился новый провожатый.
– Разумеется! – оживился Крап. – Нам так это и вовсе просто необходимо! Извольте видеть, вот уже шестой день мы торчим здесь, согреваясь лишь вот этим костром. За это время мы сожгли добрую половину этих ящиков, которые нам пришлось выкупить у их прежнего хозяина за двойную цену, а не то он грозился сдать нас страже. Должен сказать, мы ожидали вас раньше.
– Не мы управляем морем и ветрами, – пожал плечами Кол. – Прибыли, как только сумели.
– И то правда! – шмыгая носом, согласился Крап. – Ну что, пойдёмте скорее. Мы остановились в одной гостинице неподалёку и сняли вам отличные комнаты.
Он сделал знак своим спутникам, и они двинулись в сторону портовых построек.
– Постойте! – спохватился Кол. – Не нужно ли погасить костёр? Неровен час, сожжёт все эти ящики!
Действительно, огонь горел в достаточной близости от штабелей, служивших трём встречающим хоть какой-то защитой от пронизывающего ветра.
– Да ничего не будет! – отмахнулся Крап. – Из-за этого чёртового снега доски так отсырели, что едва горят! А даже если и сгорят – Хаос с ними! За них уплачено сполна!
– Но тогда огонь может перекинуться дальше, – резонно заметил Кол.
– Не беспокойтесь, мастер Кол. По такой погоде тут ничего загореться не сможет!
Кол, пожав плечами, пошёл дальше. По большому счёту, ему было наплевать – выгорит ли порт Тавера или нет. Ни одно судно отсюда не сможет доставить его сейчас к Солане. Поэтому тут же позабыв об осиротевшем костре, беспомощно трепетавшем под ударами снежистого ветра, он пошёл за Крапом и его товарищами, предвкушая скорый ужин и тепло очага.
***
Отогревшийся и сытый Крап показался Колу не таким уж противным, как поначалу. А может это было ещё и потому, что сам Кол был сытым и отогревшимся. Двое помощников Крапа и вовсе были милейшими ребятами, потому что за всё время не сказали ни единого слова, молча поглощая свою порцию варева, которое Крап называл «похлёбкой по-таверски». От их мисок несло рыбой и, возможно, ещё какими-то морскими гадами, так что мастера Теней отказались от рекомендаций этой троицы и заказали себе старое доброе жаркое.
Все трое были местными жителями с неопределённым родом занятий. Сами они ничего о себе не рассказывали, а Кол считал излишним лезть в их дела, да ему было и неинтересно. Он лишь в очередной раз убедился в том, сколь много людей так или иначе работали на Чёрную Герцогиню, и притом людей самых разных – от королей до простых работяг.
– Нам было велено дождаться прибытия двух мастеров Теней, – охотно пояснял Крап, размахивая ложкой. – И было сказано, что если мы вас упустим – не сносить нам головы. И вот мы целыми днями торчали на берегу, согреваясь лишь несчастным костром из сломанных досок. Как я ничего не застудил себе за это время – ума не приложу! Но уйти было нельзя – мы понимали, что если люди вроде вас проскользнут мимо, нам их уже ни за что не разыскать.
– Так зачем было мёрзнуть всем троим? – прогудел Кроха, облизывая покрытые жиром пальцы. – Дежурили бы по одному, а остальные двое грелись бы себе в гостинице!
Крап посмотрел на здоровяка с таким видом, будто ему только что явилось величайшее в жизни откровение. Его недоумённое изумление столь простому решению проблемы было так комично, что Кол прыснул со смеху, да так, что на стол полетели ошмётки недожёваного мяса. Два помощника Крапа также перестали молоть челюстями и озадаченно поглядели на предводителя. Кроха же захохотал вслед за Колом, а затем к нему присоединился Крап и, в конце концов, двое его спутников.
– Да уж, сели же мы в лужу, парни! – утирая слезящиеся от смеха глаза, выдавил Крап. – Видно, мы отморозили себе не только сопли, но и мозги!
– С кем не бывает! – ободряюще пробасил Кроха, но тут же зашёлся новым приступом хохота.
– Надеюсь, вы не усомнитесь в нашей компетентности, мастер Кол, – наконец отсмеявшись, уже серьёзнее проговорил Крап.
– С кем не бывает, – усмехнулся Кол.
– Ну уж, наверное, с мастерами Теней.
– Поверьте, бывает всякое, – заверил Кол, не вдаваясь в подробности. – Но вернёмся к нашему делу. Как вы намерены доставить нас на Баркхатти?
– Всё довольно просто, мастер Кол. Мы подождём ещё пару недель, покуда окрепнет лёд, а затем отправимся туда на собачьих упряжках.
– На собачьих упряжках? – удивился Кол. – Впервые слышу о таких!
– А между тем, это довольно распространённый способ зимнего передвижения здесь, на побережье, – ответил Крап. – А уж келлийцы, наверное, и вовсе не признают ничего другого. Собаки куда выносливее лошадей, а главное – лучше приспособлены к здешнему климату. Им не нужен подножный корм и сено, которые негде взять посреди моря, они хорошо переносят морозы и способны спать прямо на снегу. Сейчас это – единственный способ добраться до островов.
– Чудеса! – восхищённо проговорил Кроха. – Чтобы собаки тягали сани…
– Это не совсем сани, мастер Кроха. Собаки выносливы, но, конечно, не так сильны, как лошади. Поэтому, увы, нам придётся пожертвовать собственным комфортом. Собачья упряжка – это небольшие санки, на которых можно лишь сидеть, а чаще – стоять.
– То есть мы не будем ничем защищены от холода? – опешил здоровяк.
– Оденемся потеплее, – покачал головой Крап. – Здешние шубы позволяют даже ночевать на снегу, так что не беспокойтесь.
Но оба мастера Теней, признаться, заметно приуныли, узнав, что им предстоит пересечь Серое море, стоя на каких-то санках. Сейчас это казалось делом совершенно невыполнимым.
***
Кол не мог поверить, что когда-то он проклинал жару и мечтал о холоде. Жара, быть может, и невыносима, но она, по крайней мере, не стремится тебя убить. От жары можно спрятаться в прохладный погребок Соврода или, на худой конец, забраться в ванну с относительно прохладной водой. А вот от этой стужи не убежать и не спрятаться. Она настигала повсюду, прогрызала самые плотные и тёплые одежды, буквально сводила с ума.
Дни были просто кошмарны. Вечносерое небо, на котором ненадолго появлялось солнце, почти невидимое из-за вечной грязной пелены. Безжалостный ветер, бросающий в лицо больно секущую снежную крупу, а когда снег прекращался, ветер развлекался тем, что пускал вьюжные позёмки. Ребристый лёд, укрытый несколькими дюймами снега – бесконечная равнина без конца и края, теряющаяся в клубящемся горизонте. И холод… Ледяная стужа, от которой не было спасения…
На ночь ставили что-то вроде палатки из шкур. Там было ненамного теплее, чем снаружи, но она давала хотя бы какую-то защиту от ветра. У путешественников был небольшой запас древесного угля, но не для того, чтобы греться, а чтобы хоть слегка подогреть замёрзшую еду – запасённым мясом можно было бы колоть лёд. Ещё хуже было с водой – её приходилось топить из снега, потому что, запасённая впрок, она просто замёрзла бы.
Благодарение богам, из-за скудости рациона почти не хотелось по нужде. Справление большой нужды вообще было пыткой, по счастью, повторявшейся не чаще чем раз в четыре-пять дней. А вот когда Кол замерзал настолько, что почти не чувствовал пальцев на ногах, то начинал мечтать о том, чтобы помочиться прямо в штаны. Он представлял во всех подробностях то восхитительное тепло, которое прольётся по ногам и хоть немного согреет многострадальные пальцы. По счастью, ему ещё хватало ума этого не делать.
Единственные, кто чувствовал себя вполне неплохо в этой замёрзшей преисподней – собаки. Им, похоже, действительно был нипочём и мороз, и тяготы пути. Они задорно повизгивали, бодро передвигая лапами, так что сани пролетали не менее семи миль за час. На стоянках они обычно спали, свернувшись клубочком, или устраивали беззлобные свары, наполняя ледяное молчание своим звонким лаем. С большим энтузиазмом, не боясь сломать зубы, впивались они в куски перемороженного мяса на костях, нисколько не жалуясь на подобное меню, а затем просто жрали снег, чтобы напиться.
В их небольшом караване было целых пять упряжек, и в каждой было не меньше восьми собак, а в самой большой, которую вёл Крап, и вовсе было около полутора десятков, потому что тянули они сразу двое небольших саней.
Каждые сани были наполнены продовольствием или иными полезными вещами. На них оставалось ровно столько места, чтобы возница мог встать на ноги или же сесть на колени. Несмотря на то, что под колени подкладывали что-то мягкое, не считая длинного, до пят, тулупа, долго так путешествовать было невыносимо, и Кол то и дело вставал, чтобы немного размять затёкшие ноги. Однако Крап говорил, что так он создаёт «лишнюю парусность», ибо ветер почти всё время дул в лицо, с севера, со стороны Тайтана. Так что через некоторое время приходилось садиться вновь, чтобы не создавать лишних проблем собакам. Кол понимал, что если с животными что-то случится – им конец.
Путешественники были полностью закутаны в длинные меховые одежды, под которыми были и другие меховые одежды в несколько слоёв, так что объёмы их увеличивались едва ли не вдвое. Кроха в таком виде и вовсе выглядел каким-то гигантским животным. На голову накидывалось нечто вроде длинных капюшонов, которые полностью закрывали лицо и свисали до самой груди. В них оставались лишь небольшие прорези для глаз, которые можно было при необходимости закрыть тряпицей. Кол обычно так и делал, полностью доверяясь своим проводникам и собакам. Ему не хотелось смотреть вокруг. Да что там – ему уже почти не хотелось жить.
Он не знал, что сейчас творилось с его конечностями, с его пальцами на ногах. Быть может, они были уже безнадёжно отморожены. Но чтобы узнать это, требовалось стянуть не только подбитые мехом ботинки, но и несколько слоёв штанов, подштанников, портянок… Это было выше человеческих сил. Колом овладел какой-то обречённый фатализм. Ему уже было всё равно, пусть даже все его пальцы почернеют и отвалятся, а вслед за ними ноги и руки… Холод отуплял его, словно отключая мысли, чувства, эмоции…
Крап ещё в Тавере сообщил, что переход займёт самое меньшее две недели, и то «если всё пойдёт как надо». В итоге они добрались до Баркхатти за шестнадцать дней. Шестнадцать самых долгих и самых страшных дней в жизни Кола…
Глава 31. Ревность
Никогда ещё Кол не выглядел так жалко. Верные псины донесли его измученное окоченевшее тело до самой башни, избавив от жестокой необходимости подниматься в гору на промёрзших до костей ногах, но поднять его по крутой винтовой лестнице они уже не могли. Когда он завалился в тронную залу Герцогини в этом своём нелепом наряде, Солана не смогла сдержать смеха.
Впрочем, Кол сейчас был не склонен разделить её весёлость. С искажённым от боли лицом (чувствительность возвращалась в онемевшие конечности) он кое-как доковылял до своей повелительницы, которая, кстати, и не подумала сделать несколько шагов навстречу, чтобы облегчить участь своего верного рыцаря. Как всегда, на Солане было донельзя откровенное платье, а сама она восседала в весьма соблазнительной позе, но сейчас Кол не обратил на это ровным счётом никакого внимания. Он лишь мучительно завидовал Крохе, который избавил себя от необходимости подниматься по лестнице и теперь, должно быть, блаженствовал в одной из комнат внизу.
– Бедный мой Кол! – проворковала Солана, хотя в её тоне было куда больше насмешливости, чем сочувствия. – Ты похож на медведя. Это было тяжкое путешествие?
– Да, – коротко ответил Кол. На более пространный ответ не было ни сил, ни желания. – Вот, я всё привёз.
Он протянул Солане конверт и наруч.
– Что это? – Герцогиня тут же заинтересовалась мангиловым обручем.
– Подарок Каладиуса, – кое-как буркнул Кол. – Я всё объясню потом.
– Для чего он? – Солана уже вертела наруч в руках, как дети изучают новую игрушку.
– Всё потом, – отрезал Кол и, нисколько не заботясь о непочтительности своего поведения, повернулся и потопал к выходу, мечтая поскорее принять горизонтальное положение и, желательно, в большой бадье с кипятком.
Надо отдать должное Солане – она смирила свою гордыню, хотя лицо её на мгновение исказила досада. Однако же она быстро справилась с собой и даже велела отправить к Колу служанок, чтобы они поухаживали за ним. Ей и так было чем заняться – в её руках был такой долгожданный документ.
Когда мастера Теней раздели догола, он впервые смог осмотреть свои ступни. Он облегчённо выдохнул – похоже, несмотря на ожидания, пальцы не были отморожены. Конечно, он сильно исхудал – гораздо сильнее, чем мог подумать, но в этом, по крайней мере, не было ничего непоправимого.
Служанки принялись наполнять ванну горячей водой, а в это время одна из них растирала тело Кола какими-то маслами. Вскоре мастер Теней почувствовал себя почти сносно.
Едва лишь ванна была готова, он тут же с наслаждением опустился в неё. По телу пробежала судорога неги, и впервые за много-много дней Кол почувствовал себя счастливым человеком. Сюда же, в ванну, которую периодически доливали горячей водой, ему принесли еду и вино, и мастер Теней выбрался из неё лишь когда почувствовал, что вот-вот уснёт. И действительно, он уснул прежде, чем голова коснулась подушки.
***
Мессир Каладиус не поленился написать пространное послание Солане, так что Кол избежал разъяснений того, в чём сам едва разбирался. Он продрых почти сутки, затем ещё раз принял ванну, как следует пообедал, и лишь после этого предстал перед Герцогиней.
Поскольку у Соланы уже не было к нему вопросов по существу, они довольно быстро оказались в постели. Впрочем, Колу показалось, что волшебница не слишком-то истосковалась по нему, но, быть может, это была лишь его мнительность.
– Расскажи мне всё, – попросила Солана, томно раскинувшись на смятой постели и, как обычно, не испытывая ни капли стыда.
Кол, которого любовные утехи совсем разморили, осоловело забормотал что-то, то и дело теряя нить. Наконец по болезненному толчку локтем в ребро он понял, что уснул на ходу, продолжая нести какую-то бессвязную чепуху.
– Ладно, спи, соня, – усмехнулась Солана, вероятно, понимая, что такое состояние мастера Теней вызвано его усердной службой.
Она поднялась с постели и прямо нагишом отправилась прочь из комнаты, где уже вовсю храпел Кол.
***
Лишь на следующее утро Кол окончательно пришёл в себя. Он не помнил, как уснул, но проснувшись в постели Соланы и не обнаружив её рядом, понял, что случилось это в не самый подходящий момент. Осознание этого смутило и раздосадовало мастера Теней. Он уснул, и Солане пришлось покинуть собственное ложе.
Быстро одевшись, он хотел было отправиться к себе, но затем решил, что Солана должна будет вернуться сюда хотя бы потому, что её любимое платье всё ещё лежало на полу рядом с кроватью. Он очень надеялся, что не обидел и не разозлил Герцогиню.
– Проснулся наконец? – дверь отворилась, и вошла Солана, закутанная в тёплый халат. – Вижу, что путешествие не пошло тебе впрок. Ты стал полным невежей.
– Прости, – смутился Кол. – В своё оправдание скажу, что в последние две недели я почти не спал.
– Ты славно послужил своей Герцогине, паладин! – явно дурачась, провозгласила Солана.
Признаться, Кола задевало такое её поведение. Она словно не осознавала, через что ему пришлось пройти ради неё. Она насмехалась так, словно сама только и делала, что всю зиму ездила на собачьих упряжках до самого Тайтана и обратно. Хотя, наверное, ей всегда была присуща эта насмешливость и цинизм. Он просто отвык.
– Довольна ли ты тем, что узнала? – со скрытой обидой спросил Кол.
– Ну конечно же! – Солана сбросила халат и бросилась на постель, но не призывно, а словно довольная девчонка. – Документ оказался подлинным, я получила его расшифровку – для начала уже неплохо. Не говоря уж о том, что теперь я могу лично связаться с Каладиусом.
– Ну, значит, я не напрасно мотался на другой конец мира… – буркнул Кол.
– Конечно же не напрасно! – тон Герцогини остался насмешливым, но в нём вдруг прорезалась нежность, и у Кола потеплело на душе. – Я бесконечно благодарна тебе! И постараюсь расплатиться сполна…
Последнюю фразу она произнесла игриво и потянула к себе всё ещё дующегося мастера Теней. И несколько следующих минут он чувствовал себя счастливейшим из смертных.
– Ты вчера так и не рассказал мне о своём путешествии, – немного отдышавшись, напомнила Солана.
– Совсем ничего? – удивился Кол, который помнил какие-то обрывки вчерашнего разговора.
– Ну ты что-то говорил о запутавшихся верёвках и (я не очень хорошо разобрала твоё бормотание), вроде бы, о каком-то хлысте…
– О Кнуте, – озадаченно задумавшись, вдруг рассмеялся Кол. – Кнут – это одна из моих собак. Он околел несколько дней назад. Да уж, похоже, я наговорил полнейшей чепухи!..
– Ты спал наяву, – засмеялась вместе с ним Солана. – Начинал одну мысль, но заканчивал уже совершенно другую. Ты хоть помнишь, как я ушла?
– Нет, – растерянно покачал головой Кол.
– Вот видишь! Глаза у тебя были ещё открыты, но ты уже спал.
– Извини.
– Я не сержусь! – Солана нежно поцеловала его в плечо. – Но теперь, когда ты выспался, расскажи мне всё.
Кол рассказывал очень долго ещё и потому, что Солана ничего не знала о его отце. Сказать, что она была заинтригована – не сказать ничего. Её изумление и интерес были куда более открытыми, чем у того же Каладиуса или Волрада. Те слушали с любопытством учёных, Солана же была похожа на ребёнка, заглянувшего в сказку. Она буквально засыпа́ла Кола вопросами.
Мастер Теней глядел на неё и терялся. Именно сейчас как никогда просто было позабыть о её истинном возрасте, обманувшись внешностью молодой девушки, потому что глаза её сияли самым настоящим, самым чистым любопытством, присущим лишь детям. Может быть, конечно, она сейчас играла, пытаясь реабилитироваться за прохладный приём. А быть может, это её обычная циничность была напускной? Или же в ней удивительным образом сочеталось и то, и другое? Душа юной девушки, слитая воедино с умом опытной колдуньи?
– Ах, как бы я хотела познакомиться с ним! – воскликнула Солана.
– Не думал, что мы уже в таких отношениях, – неловко пошутил Кол.
Эта фраза и правда прозвучала донельзя неловко и даже как-то жалко, так что он, смутившись, тут же принялся говорить что-то ещё. Солана же сделала вид, что и вовсе ничего не заметила.
В целом они проболтали около двух часов. В это время им принесли завтрак и бутылку пунтского вина, которому Кол теперь предпочитал более плотные южные вина. Однако он с удовольствием выпил пару бокалов.
– У тебя было много женщин в это время? – водя ноготком по его груди и путаясь в жёстких завитках волос, спросила Солана.
– Только шлюхи, – чуть замявшись, смущённо ответил Кол.
– У меня одна, – легко кивнув, продолжила Герцогиня.
– Ясно… – хрипло выдавил Кол, не зная, что ещё сказать.
– Её зовут Висса. Младшая дочь ярла Рикхейна.
– Вы всё ещё вместе? – хмуро спросил Кол.
Он много раз представлял тот момент, когда Солана бросит его. Это было абсолютно неизбежно, и он это прекрасно понимал. Иной раз ему казалось, что он смирился с подобным положением, иной раз оно его пугало. Но как часто бы он не рисовал в воображении эту сцену, никогда она не выглядела так, как сейчас.
– Ты же знаешь, я не бываю «вместе», – как-то меланхолично усмехнулась Солана. – Просто иногда кто-то бывает «рядом».
– И теперь «рядом» она, а не я? – Кол и сам не ожидал, что ему будет так больно.
– Сейчас рядом ты, – проворковала она, проводя пальчиком по его губам.
– А этой ночью?..
– Этой ночью ты спал, – чуть жёстче ответила Солана, которую, похоже, начинал утомлять этот ревнивый допрос.
– А дальше? – Кол уже понимал, что пора бы заткнуться, но, как обычно, не мог вовремя остановиться. – Теперь я вернулся.
– Вот и хорошо, – волшебница, похоже, не была настроена на серьёзное выяснение отношений, причём не только сейчас, но и вообще. – Ты вернулся, я с тобой. Что тебе ещё нужно?
– Отошли эту девчонку.
– Рикхейн обидится. Это так не делается, – Солана, кажется, начинала сердиться.
– Ты её любишь?
– Может быть, ты осмелишься спросить – люблю ли я тебя?
– Зачем? – Кол раздражённо сел и отвернулся спиной к Герцогине. – Похоже, я и так знаю ответ.
– Тогда к чему весь этот разговор? – равнодушие в голосе Соланы было столь ранящим, что мастер Теней скрипнул зубами.
– Так ты просто использовала меня? – он поднялся и начал одеваться.
– Я наняла тебя, если ты не забыл, – холодно отчеканила Солана. – Наняла ровно для того, что ты и сделал. А всё это, – она обвела жестом ложе. – Не более чем развлечение, забавный эпизод. Мне казалось, я дала понять это с самого начала.
– Я всё понял, ваша светлость, – сквозь зубы процедил Кол. – Рад служить вашему высочеству.
Он быстрым шагом пересёк комнату и вышел за дверь. Солана же осталась лежать, с усмешкой глядя ему вслед. Затем, сладко потянувшись, взяла колокольчик и позвонила.
– Позови Виссу, – бросила она вошедшей служанке.
***
Несколько дней Кол не видел Герцогиню. Она его не вызывала, быть может, желая немного проучить, а сам он не спешил налаживать мосты. И дело было не только в ревности. Кол очень стыдился той сцены, что он устроил, понимая, как насмешил Солану и как, должно быть, упал в её глазах.
В тот же день, вернувшись после ссоры к себе, он разыскал Кроху (что, впрочем, не представляло никакой сложности) и крепко напился в его компании. Причём ему захотелось напиться грязно, по-скотски, и потому он потребовал очень крепкого пива, которое островитяне варили из ячменя, добавляя туда какие-то особые травы, делающие этот напиток таким головосрывающим.
Это горькое, дурнопахнущее варево пили не для того, чтобы хорошо провести время в доброй компании. Его вливали в себя лишь с одной целью – как следует надраться. Келлийцы с его помощью спасались от безделья долгих зимних ночей, когда солнце появлялась над горизонтом всего на пару часов, но увидеть его всё равно было проблематично из-за снега, засыпавшего дома по крыши. И вот тогда-то суровые северяне частенько вводили себя в беспамятство, чтобы скоротать время.
Как известно, Кроха был отличным собутыльником. Он умел делать вид, что пьёт и напивается, но при этом в нужный момент оставаться трезвым. Впрочем, он умел пить и по-настоящему. На следующее утро Кол уже не помнил ничего из прошедшего дня, да и не хотел помнить. Он молил Асса лишь об одном – чтобы и Кроха упился до беспамятства. Потому что был уверен, что наговорил много такого, за что сейчас ему было бы стыдно.
После этого Кол, вроде бы, взял себя в руки. Он два дня не выходил из своей комнаты, избегая встречаться даже с Крохой. Всё это время он думал, и в конце концов, кажется, сумел примириться с ситуацией. Наконец он смог понять, насколько глупо вёл себя. С чего он вдруг заговорил о какой-то любви между ним и Соланой? Теперь, поостыв, он понимал, насколько это было смешно.
Он не мог как следует разобраться в своих чувствах, а потому не мог с полной уверенностью ответить – любит ли он Солану. Определённо, он испытывал к ней какие-то особые чувства, которые иной раз обострялись почти до экзальтированности. Но что он, собственно говоря, о ней знал?
Если убрать её красивое лицо и ещё более красивую фигуру, если абстрагироваться от того, насколько хороша она была в постели – что оставалось? Оставалась загадка, неизвестность. Солана много и охотно рассказывала о себе, но насколько искренней она была? Колу всегда казалось, что он – проницательный человек, умеющий читать в душах. Но это было до того, как он стал регулярно общаться с волшебниками.
Он мерил её по себе. А насколько верным было это мерило? Эта женщина годилась ему в матери. Она вершила историю ещё до его рождения. В конце концов, она десятилетиями жила в этой башне, построенной на камнях посреди вечно холодного моря. Она не мыслила, да и не могла мыслить теми же категориями, что и он.
Кол с унизительной ясностью понимал, что для Соланы он – что-то вроде домашней зверюшки, кота, которого бывает приятно приласкать вечерами у камина. И также как кот не мог постичь помыслов хозяйки, так и ему никогда не понять Солану. Нет, даже не Солану. Чёрную Герцогиню. Так всё сразу становилось гораздо проще и понятнее. Он на какое-то время опрометчиво позволил себе забыться, ведь она разрешала называть себя Соланой, но на самом деле она была и оставалась Чёрной Герцогиней. И чем быстрее он сумеет принять это, тем скорее придёт в норму и вновь станет тем профессионалом, которым должен быть.
Солана не торопила ревнивца. Можно было подумать, что она и вовсе позабыла о нём. Они не виделись уже несколько дней, но Герцогиня ни разу не вызвала его к себе и, должно быть, ни разу не справилась о нём. Такая холодность больно ранила, но она же и послужила отрезвляющей пощёчиной.
Кол был гордым человеком, и теперь он полагал, что гордость его уязвлена. Но он не хотел ещё раз закатить истерику перед Соланой. Отныне он будет тем, кем должен был быть с самого начала – мастером Теней шестого круга. Чем быстрее он покончит со своей нелепой влюблённостью, тем лучше. Всякая история рано или поздно подходит к концу, а особенно такая неправдоподобная как эта.
Спустя пять или шесть дней после размолвки Кол появился в тронной зале и холодно осведомился, не нуждается ли в нём её светлость. Её светлость ответила, что такой нужды покамест нет и что при возникновении таковой мастер Теней будет немедленно поставлен в известность. Поклонившись, Кол вышел.