Русские в Казахстане. О российском и советском колониализме

О грабежах и контрибуциях

Войн, как показывает мировой опыт, без грабежей, то есть насильственного изъятия имущества у побежденных, не бывает. Армиям во все века разрешалось брать трофеи. Местному населению почти всегда приходилось брать на содержание войска победителя.. Была распространена практика контрибуций, репараций и прочих способов возмещения расходов победившей стороны и стимулирования своих офицеров и солдат. Английские офицеры, к примеру, даже делали себе состояния на разграблении индийских храмов, дворцов и городов, получали участки плодородной земли, право сбора налогов и т. д. Красная и Белая армии в годы Гражданской войны в России начала ХХ века во всю занимались реквизициями, лошадей, продовольствия, техники… Иностранные интервенты в годы Гражданской войны в огромных количествах вывозили из России, пушнину, полезные ископаемые, оборудование портов, железных дорог. Умыкнули и золотой запас российской империи… В годы Великой Отечественной войны немецкие фашисты поставили на поток вывоз скота, продовольствия, техники, полезных ископаемых из захваченных стран. И даже бойцам Красной армии в 1945 году разрешалось по определенным нормам увозить домой трофейное имущество. Известны и судебные процессы над некоторыми генералами за вывоз ценностей из Германии.

Весь вопрос в том какие цели ставят победители: открытый грабеж или возмещение затрат и жертв, понесенных в ходе войны, в каких размерах и каких формах (с воинских складов или у населения) осуществлялись реквизиции, в систематическом порядке или в отдельных случаях.

Но вот что любопытно! Грабежа мирного населения в традициях русской армии не было, если не считать отдельных случаев произвола.. (Ну, какая же семья бывает без урода?) В чем тут причины предстоит еще исследовать. Возможно большую роль играла православное мировоззрение, возможно то, что русские чувствовали себя не захватчиками, а освободителями народов, с которыми предстоит жить дальше, возможно военная предусмотрительность… Скорее всего – все вместе. Но, так или иначе, уже в первых инструкциях в начале ХIХ века сибирским казакам, отправляемым в степь говорилось:

«Если случиться быть вблизи юрт киргизцев, то стараться с ними соблюсти дружелюбие и огорчений им отнюдь не чинить, соблюсти с обеих сторон тишину и спокойствие».

Отряду подполковника Ф. Шубина, отправляемому в Большую орду и к «дикокаменным киргизам», выделялось достаточное количество денег для покупки у населения баранов и рогатого скота и категорически предписывалось:

«Со вступлением в Киргизскую степь отряд держать в строгом повиновении,.. за обиды и оскорбления киргизам сделанные, взыскивать примерно по всей строгости»⁹

Всем командирам разведочных отрядов и экспедиций, отправляемых в 1859 году в Чуйскую долину, предписывалось «строго следить за казаками и не позволять им бесчинствовать в киргизских аилах». Начальнику Алатавского округа предписывалось снабдить отряды не только провиантом, но и серебряными деньгами, чтобы рассчитываться с местным населением. Командиру отряда М. Венюкову в секретной инструкции предписывалось с местным населением «непременно сохранять характер миролюбивый до последней крайности». Заметим, эта инструкция не публично-пропагандистская, а секретная…

Это инструкции и приказы, а вот примеры реальных дел.

В августе 1860 года когда защитники кокандской крепости Токмак сдались русскому отряду Циммермана, гарнизону было приказано выйти из крепости. После этого русский отряд вошел в крепость для ее разоружения. На следующий день утром гарнизону было позволено возвратиться в укрепления за своим имуществом, и только после этого приступили к разрушению укрепления. Кокандцам, которые несли службу в крепости вместе со своими семьями, это было совершенно непонятно, что с пленными обходятся так человечно и что отобрали только оружие, а все их имущество не тронули. Комендант даже выразил удивление по этому поводу и откровенно признался, по их обычаям, если бы и пощадили жизнь пленных, то, по крайней мере, обобрали бы до чиста. Циммерман ему объяснил, что русские так не поступают.

Так гуманно поступали не только с казахами и кокандцами. В 1865 году вспыхнуло восстание в Кульджинском крае Китая, приведшее к анархии и беспорядкам. Прервались торговые связи с Китаем и Кошгаром, грабежи перекинулись и на российскую территорию. Китайские власти были бессильны. Поэтому в 1871 году русский отряд под командованием военного губернатора Семиречья Г. Колпаковского вступили на территорию края и помог навести порядок… Выступая перед местными жителями Колпаковский говорил: «Во все время от перехода границы до Кульджи безопасность мирных жителей и их имущества строго соблюдалась. Не было взято ни одного барана, ни снопа клевера, никакой вещи бесплатно. Что было нужно русским, то покупалось за деньги по вольной цене. Выполняя человеколюбивую волю Белого Царя, я пощадил даже защищавщийся с оружием город Чинчагози.».

Эти слова подтверждает и китайский чиновник Лю Цинь-Хань в своем донесении начальству. «Русское войско вступило в Или и в 5 дней, дав 3 сражения, покорило Илийскую землю. Семиреченский генерал успокоил всеми мерами манджуров-китайцев, как военных, так и граждан, равно как и китайских мусульман не причинив вреда никому. Даже ни одной травинке, ни одному деревцу, ни одной курице, ни одной собаке не было нанесено никакого вреда и ущерба ни на волос…»¹⁰

Такую эмоциональную оценку нужно заслужить!

Но как же быть с генералом М. Черняевым, которого некоторые учебники обвиняют в чрезмерной жестокости, бесчинствах и разрушениях?

Этот жестокий генерал М. Черняев

Есть такой распространенный среди пропагандистов прием подачи материала как умолчание. Нужно подчеркнуть одну сторону и умолчать о других. Тогда никто не посмеет обвинить во лжи, а необходимый образ будет создан.. Так поступили в школьных учебниках и с М. Черняевым, упор делая на то что он разрушал и допускал жертвы. При этом умалчивается, что воевал он не против казахов, а против их врагов кокандцев, что тысячи и тысячи казахских семей приветствовали приход русских, поднимались на восстание против кокандцев, а в самом отряде Черняева, как свидетельствуют некоторые источники, было до 1000 казахских добровольцев из 10000 желающих. Однако про М. Черняева, по мнению авторов учебников, школьники должны знать только это:

«Военные действия царизма привели к разрушению городских строений, памятников мировой культуры. К примеру, во время штурма Туркестана российскими войсками город получил сильные разрушения в результате страшного пожара. Более того, царские войска подвергли артиллерийскому обстрелу мусульманскую святыню- мавзолей Ходжа Ахмеда Яссауи. По мавзолею было выпущено 12 снарядов, 11 из которых сделали пробоины в его стенах. Этими варварскими действиями генерал Черняев хотел поселить страх среди новых подданных и привить „уважение“ к силе русского оружия.. Мавзолей был бы полностью разрушен, если бы Шейх-эль-Ислам, рискуя жизнью, не выбросил белый флаг. Неоправданными были бесчинства российских солдат при взятии Шымкента, Аулие-Аты и Сайрама. Кстати,, это стало одной из причин ухода Чокана Валиханова и ряда прогрессивных русских офицеров от генерала.»¹¹

Здесь многое вызывает сомнения. Во-первых к Туркестану М. Черняев, (кстати, не генерал тогда еще, а полковник,) не имеет прямого отношения. Туркестан штурмовали, и взяли войска полковника Николая Веревкина, руководителя другого экспедиционного отряда, двигавшегося вверх по Сыр-Дарье после успешного взятия Ак-Мечети. И обстоятельства взятия там были другие. Судьба города решилась под его стенами, а не на его улицах в ходе штурма.

Город сдали местные сторонники русских под руководством главного аксакала Д. Утебова после

«траншейной войны» перед стенами и двух безуспешных вылазок кокандцев. Город пал после поражения в рукопашном бою и бегства коменданта Туркестана мурзы Даулета с султаном Садыком. Источники отмечают, что в ходе вылазок, рукопашного боя и взятия города русских погибло 5 и ранено 33 человека, а кокандцев было убито порядка 50 человек.

И «сильного разрушения в результате страшного пожара», «военных потерь со стороны казахов», массового насилия, грабежа, издевательств, как пишут в некоторых учебниках современные источники тоже как-то не заметили. Да и казахов в городе было совсем мало Даже спустя 30 лет по переписи 1897 года в Туркестане проживало всего 11 тысяч жителей из которых почти 80% были узбеками, т. е подданными того же Кокандского ханства.

Но стрельба по городу из пушек в ходе осады действительно была после того как стало ясно, что в главный оборонительный рубеж кокандцы попытались превратить знаменитый мавзолей Ходжа Ахмета Йассауи. Они разместили в нем солдат и распустили слух, что Аллах не позволит неверным стрелять по мавзолею и взять город… Только после этого полковник Веревкин, который поначалу не собирался стрелять по мавзолею, понимая его значение для мусульман, отдал соответствующий приказ. Несколько снарядов действительно попали в купол, после чего защитники быстро сложили оружие… Позже российское правительство выделило солидные деньги на восстановление мусульманской святыни, что и было сделано.

Пытаюсь вспомнить, когда же это в истории бывало, что религиозные святыни или культурные реликвии останавливали военные операции или даже войны?.. Что-то не припоминается…

Что же касается других городов, взятых уже непосредственно войсками Черняева, то здесь необходимо тоже не слишком доверять авторам учебников, ищущим любой повод, чтобы обвинить Россию. Но сначала справка о самом генерале.

Генерала Михаила Григорьевича Черняева русская историки, да и мировая военная элита относят к числу одного из самых талантливых полководцев России. Описание жизни этого человека достойно захватывающего романа, настолько она богата взлетами и падениями, подвигами и досадными поражениями.

Родился он в 1828 году в небогатой дворянской семье в Могилевской губернии. Военное образование получил в дворянском Павловском лейбгвардейском полку и академии генерального штаба.. Боевой опыт набирал в Венгерском походе 1849 года и Крымской войне 1853—1855 гг.. Под командованием адмирала Нахимова он участвовал в защите Малахова кургана, где получил орден и золотое оружие «За отличие, храбрость и примерное мужество при героической защите Севастополя и за отбитие штурма 27 августа 1855 года».

Он последним покинул Севастополь после его падения.

Позже служил в Оренбургском крае и на Кавказе. Когда возник план соединения Оренбургской и Сибирской линий крепостей и тем самым взятия под контроль всего юга Казахстана, вспомнили о доблестном полковнике М. Черняеве.

Уже в марте 1864 года при подготовке похода в Чуйскую долину он был назначен командующим экспедиционным отрядом. Начиная поход из Верного с 1,5 тысячами солдат, М. Черняев комендантам всех устраиваемых постов и укреплений предписывал «строго следить, чтобы остающиеся войска не делали никаких обид и притеснений жителям городов, а так же и близ кочующим киргизам.».

В составе отряда была и научная экспедиция, руководимая Н. Северцовым. В ней участвовали Чокан Валиханов, художник М. Знаменский.

Крепость Пишпек штурмом брать не пришлось, так как ее защитники при приближении русских разбежались.

Еще в 1862 году при штурме города Г. Колпаковским вместе с гарнизоном там сдались всего 82 жителя. Так что вопрос о грабеже города сразу отпадает. Грабить и убивать было практически некого.

Военные действия пришлось вести только начиная с Аулие-Аты (Тараза), однако путь к нему лежал через населенный пункт Мерке, жители которого, узнав, что приближаются русские, убежали в Аулие-Ату, бросив все. Брошенное имущество было взято под охрану солдат и сохранено, а позже возвращено.

Военная тактика требовала преследовать отступающего противника, не давая ему укрепиться в крепости Аулие-Ата. Однако Черняев приказал остановиться в Мерке, где отряд пробыл 4 дня. Он организовывает примирительную встречу казахских биев и влиятельных киргизских манапов для решения спорных вопросов по барымте. Решение суда биев удовлетворили обе стороны, что привело к установлению мирных отношений в Чуйской долине. В этих переговорах, кстати, участвовал и Чокан Валиханов, за что был отмечен в рапорте Черняева командованию. Отступление от военной тактики привело, таким образом, к решению стратегической задачи, повышению авторитета России и закрепления русских в крае.

Крепость Аулие-Ата была взята штурмом 4 июня 1864 года лишь после отказа коменданта сдаться. Парламентером о сдаче крепости был Чокан Валиханов, он же участвовал в штурме, за что был повышен в звании. Соответствующий приказ был подписан М. Черняевым.

Однако крови защитников крепости, как и нападавших, пролилась, увы, изрядно. Возможно здесь и кроется причина отъезда Валиханова из действующей армии. Вот как описывает эти события участник похода Г. Сярковский, командир одного из штурмовых отрядов: «Потери же кокандцев весьма значительна: отрядные врачи Мациевский и Левицкий несколько дней делали перевязки раненым. К сожалению, в числе последних были женщины и дети».

«Раненым женщинам и детям офицеры давали чай, сахар; с пленными наши солдаты делились последним сухарем. Аулиеатинцы сразу оценили гуманное отношение с ними обращение: солдат иначе не называли как „тамыр“ (приятель) … Лавки на базаре были все открыты на другой день после взятия Аулие-Ата, а лепешки, жареные пирожки и вкусные, приготовленные на пару пельмени сарты (узбеки) продавали нам по неимоверно низкой цене вечером сразу же после штурма.»

Из-за отказа капитулировать кровавым был и штурм Чимкента. Чимкент считался неприступной крепостью, и первоначальный штурм был неудачным. Но русские войска нашли незащищенное место, каким являлся водопровод и проникли в крепость через сводчатое отверстие в стене крепости. Кокандцы были до того поражены неожиданным появлением русских внутри города, что их сопротивление было много меньше, чем ожидалось. Позже, как отмечают участники похода, Черняев своим благородством, полезной деятельностью и заботой о жителях способствовал забвению неизбежных жестокостей штурма.

Правительство отметило взятие Чимкента награждением Черняева Орденом Святого Георгия. Он был назначен военным губернатором Туркестанской области.

В апреле 1865 года М. Черняев двинул войска к Ташкенту, но не смог овладеть им сразу. Ташкент имел 100 тысяч населения и был сильной крепостью. Его защищал 15000 тысячный гарнизон кокандцев при 63 орудиях. Отряд Черняева насчитывал всего 2 тысячи солдат при 12 орудиях и рассчитывать на легкую победу при семикратном превосходстве противника было трудно. Тем более, что приход русских в Среднюю Азию вызвал яростное противодействие Бухарского эмира и стоящей за его спиной Англии. Назревал международный скандал.

Ввиду обострения международной обстановки, Черняеву было предписано воздержаться от повторного штурма. Однако, когда стало известно, что на помощь Ташкенту идет помощь из Бухары, и близкая победа грозит ускользнуть, Черняев решился действовать по своей инициативе. В ночь с 14 на 15 июня 1865 года он начал штурм, который закончился полной победой.

Уже на второй день после взятия Ташкента М. Черняев торжественно объехал город в сопровождении всего двух казаков, а вечером отправился в местную баню, чем внушил ташкентцам уверенность в бесповоротности свершившейся перемены… Скоро местные жители увидели в нем не только личную неустрашимость, решительность, но доступность, прямодушие, искреннее внимание к нуждам каждого, отсутствие рутины и формализма… Всего за несколько дней он приобрел непререкаемый авторитет.

Взятие Ташкента российское правительство встретило радостно и в то же время настороженно. М. Черняев получил прозвище «Ташкентский лев» и чин генерала. Однако международнного скандала избежать не удалось. В Петербурге его решили ослабить, пожертвовав хоть и доблестным, но своевольным генералом. В июле 1866 года М. Черняев был отозван из Туркестана.

Он оказался в отставке, будучи еще молодым, полным сил и энергии. Его опыт покорения огромного края без крупных затрат, искусство налаживания хороших отношений с восточными народами не нашли приложения ни в Средней Азии, ни в других местах.

В течение 9 лет он был отлучен от военного дела и лишь в 1875 году во время восстания сербов против турецкого ига на Балканах, М. Черняев был приглашен в Белград для руководства военными действиями повстанцев. Русское правительство, опасаясь международного осложнения, запретило популярному в народе генералу выезжать из России, установило за ним надзор и отказало в выдаче заграничного паспорта. Но генерал с помощью друзей вновь обошел запреты и вырвался в Сербию. Известие о его прибытии вызвало всплеск патриотизма, наплыв добровольцев в сербскую повстанческую армию, что сделало эту войну популярной в славянских странах. А в конечном итоге М. Черняев способствовал вовлечению в войну за защиту славянских народов и России. Русско-турецкая война, как известно, закончилась полным поражением Османской империи. Но до этого Черняева – славянского народного героя вынудили покинуть Балканы.

Вначале, он уехал в Вену, столицу Австро-Венгерской империи, которая тоже считалась «тюрьмой народов». И здесь генерала местные власти встретили крайне настороженно, опасаясь подъема национально освободительного движения славян в стране. По приезду его немедленно выселили из гостиницы и под усиленной охраной отправили за границу.

В начале русско-турецкой войны 1877‒1878 годов М. Черняева вновь зачислили на службу по его просьбе. Но в действующую армию не послали, а оставили за штатом.. Лишь в 1882 году после многих лет его вновь направили в Туркестан на этот раз генерал-губернатором.

Однако что-то уже сломалось в доблестном генерале.

Как администратор М. Черняев себя за два года службы в Туркестане не проявил. Более того, он до предела обострил отношения с сенатом, либеральным чиновничеством, принимал решения, вызывающие нарекания и критику. В результате ему пришлось оставить этот пост в 1884 году и отправиться в отставку. Какое-то время он был членом Военного совета, но опять не сдержался и выступил против одного из проектов военного министра…

М. Г. Черняев

Его кровным делом, судя по всему, была не государственная служба, а военные походы, сражения и армия. По-солдатски прямолинейный, не желающий приспосабливаться к мнению начальства и в то же время честный, бескорыстный, излишне доверчивый, чем не замедлили воспользоваться его мнимые друзья, он и не мог сделать себе карьеру на государственной службе в Российской империи.

Остаток жизни до 1898 года, забытый и обиженный, он провел в родовом имении в Могилевской губернии, живя на скудную пенсию. В своем дневнике незадолго до смерти он записал:

«Сохраню себе в утешение неоспоримое слово считать, что покорение к подножью русского престола обширного и богатого края, сделано мной не только дешево, но отчасти и на собственный счет».

Справедливости ради нужно сказать о том, что действия

М. Черняева и его солдат сыграло положительную роль в присоединении юга Казахстана к России вынуждены признать и авторы учебников:

«В том же году (1863), получив известие о продвижении отряда генерала Черняева на юг, казахи Сузака подняли восстание против кокандских властей. Население этого города объявило о том, что оно желает принять российское подданство. Их примеру последовали казахи рода бестамгалы и объединения конырат в количестве 9 тысяч семей.»¹²

Однако, вернемся к вопросу с которого мы начали разговор о М. Черняеве. Проявлял ли он излишнюю жестокость по отношению к коренному населению при штурме Аулие-Аты и Чимкента, чем вызвал отставку Чокана Валиханова?

Во—первых давайте по взрослому и без наивности… Если винить Черняева в жестокости при взятии Аулие-Аты и Чимкента, то пусть авторы учебников объяснят, как же берутся города, которые не сдаются добровольно?

Правильно! Их штурмуют. И при этом стреляют в защитников из пушек и ружей. Колют их штыками, бьют прикладами, выкуривают из казематов и домов… На войне- как на войне! И горе тем мирным жителям, которые окажутся на пути штурмующих. Да и не казахская армия обороняла Аулие-Ату и Чимкент, а кокандская. Не с казахами Россия вела войну, а с Кокандом

Во-вторых: Нужно разобраться, а откуда собственно появилась эта информация, подхваченная и помещенная в учебники историками Казахстана?

Оказывается эта информация идет от Г. Н. Потанин а известного географа, который в газете «Сибирская жизнь» в 1913 году написал: «Весной 1865 года я сидел в Семипалатинске… В это время через Семипалатинск проехал генерал Черняев, имевший поручение занять войсками Ташкент… Из Омска к участию в походе был привлечен мой друг, киргиз Чокан Валиханов, из Тобольска – чиновник, этнограф Южаков.. Чокан, однако не участвовал в штурме Ташкента; он разошелся с Черняевым и вернулся с дороги. Подступив к городку Пишпек, первому укрепленному месту на восточной границе Ташкентского ханства, Черняев собирался взять его силой, пообещав солдатам позволить им грабить город в течение одного дня. Чокан.., узнав об этом решении генерала, бросился к нему, чтобы уговорить его отказаться от своего решения. Генерал не согласился, произошел крупный разговор. Чокан разочаровался в Черняеве, оставил отряд и вернулся в Верный».

Это письмо опубликовано в собрании сочинении

Ч. Валиханова в разделе писем о нем.

Исследователь этого вопроса Б. Мухлынин¹³ справедливо обнаружил в этих 10 строчках воспоминаний Г. Потанина не менее 13 (!) ошибок и неточностей. Поход на Ташкент был не в 1865, а в 1864 году, Черняев был в то время полковником, а не генералом. Планом похода взятие Ташкента не предусматривалось. В Пишпеке к тому времени применение силы не требовалось, так как он был взят раньше еще в 1862 году Циммерманом… и так далее. И в отношениях младшего офицера, каким был Чокан Валиханов, и начальника экспедиционного корпуса во время боевого похода – сплошное нарушение устава, а его якобы самовольный отъезд в Верный попахивает дезертирством. Наоборот, известно, что после Пишпека Чокан активно участвовал в штурме Аулие -Аты, а лишь потом уехал в Верный… Многое здесь не сходится ни с фактами, ни со здравым смыслом.

Напрашивается вывод, что воспоминания Г. Потанина 1913 года – фальшивка. Но, видимо, не по злому умыслу. Диктовал он их будучи уже глубоким стариком – в 78 лет, лично не участвовавшем в походе и через 50 лет после описываемых событий. Он знаком с этими событиями, скорее всего, по слухам и рассказам. Сделаем ему снисхождение как пожилому и гражданскому человеку.

И все же, все-же…. Что-то было. Почему Чокан так резко ушел в отставку? По окончании похода он собирался ехать в Оренбург, но неожиданно возвратился назад…

Пока есть только предположения.. Одно из них – неприязненые отношения со своим родсдвенником Гази Булатовичем Валихановым, который был командиром казахской милиции в отряде. Другое, – обострение туберкулеза легких. Чокан уже серьезно болел. Умрет он от туберкулеза легких в следующем – 1865 году.