Пифагореец

– Да ты никак не уймешься? – улыбаясь возразил Пифагор. – Нет тут никакого чуда. Представь себе, что у тебя на листе бумаги есть 2 точки на некотором расстоянии друг от друга. И логично, что время добраться из одной точки в другую – это расстояние между ними, поделенное на скорость движения. Это первое, что учат на уроках физики в средней школе.

– Да, это знает каждый школьник. И как нам это помогает объяснить волшебный портал? – нетерпеливо фыркнул Тео.

– А теперь, если взять и согнуть лист бумаги так, чтобы эти 2 точки совпали, – ты можешь переместиться из одной прямо в другую. И никто не превышал никакой скорости света, потому что линейное расстояние между точками вообще было почти нулевым. Все, что нужно было сделать, – это искривить пространство. И человеческое сознание вполне в состоянии это делать. Нужны только определенные способности и навыки – это очень сложно, но возможно, как ты уже сам успел убедиться.

Тео стоял в полном замешательстве. Он отказывался верить в то, что слышал, но тогда нужно было и отказаться от того, что он видел. А это уже труднее. Он, конечно, читал некоторые статьи математиков, объяснявшие, как может практически выглядеть перемещение в четвертом измерении с точки зрения нашего трехмерного сознания, и там как раз объяснения и были построены на геометрии искривления пространства, и пространственные «червоточины» объяснялись именно такими искривлениями. Но вот допустить, что это может быть так реально, да еще и прямо перед тобой, без всякой магии, с молниями и свето-представлением, только усилием мысли и воли, – пока это выглядело слишком невероятным, и разум Тео отказывался принимать увиденное.

«У нас передовая наука! У нас всезнающие и мудрые ученые! Мы летали в космос! И вот кто вы теперь, после этого, наши дорогие ученые, а?» – язвительно беседовал Тео в уме с воображаемыми мудрыми учеными своего времени.

Глава 9. Будущее не так страшно, как его рисуют

Все чудесатее и чудесатее! Все любопытственнее и любопытственнее! Все страннее и страннее!

Льюис Кэрролл

Алкей знал, что перед обедом приходят врачи, которые его осматривают и расспрашивают о самочувствии. Они только что приходили, а значит, сейчас будет обед. Он многое уже успел изучить об этом дивном новом мире. Недавно Алкей понял, что больше всего на свете боится вдруг снова оказаться где-то не здесь, а там, где жил раньше. Тут все напоминало ему рассказы о Богах и о горе Олимп, где те Боги живут. Там они проводят время в роскоши, едят и пьют нектар и амброзию! И оказаться там, у них, – это верх любых мечтаний и желаний любого человека. А чем тут хуже? Чем, к примеру, местная еда отличается от амброзии? Алкей, конечно, не знал, какая на вид и вкус амброзия, но был уверен, что она ничуть не лучше этой еды, которую, совершенно бесплатно, ему дают в этом дивном мире. Там, где он жил раньше, не было ни таких вкусов, ни такого разнообразия ингредиентов и блюд. Поэтому то, что он ел в афинской центральной больнице, в его понимании и было самой настоящей амброзией Богов.

В общении с представителями этого мира Алкей выбрал самую простую и действенную тактику – он всем сказал, что ничего не помнит. Совершенно ничего. Даже как его зовут. Врачи сказали, что это амнезия, и, возможно, она сама скоро пройдет. Ему нужны только покой и внимание близких, и тогда есть шанс, что память начнет возвращаться совсем скоро. А на амнезию можно списать все – от незнания, как себя вести и на что нажимать в туалете, и до незнания собственного имени. Добрые люди тебе все подскажут, расскажут и научат. В туалете он видел себя в зеркале, и его внешний вид наводил на него отчаяние и тоску. Там Алкей выглядел совершенно не таким, каким он себя помнил. Сейчас на него из зеркала смотрела жирная тушка с заплывшим лицом и поседевшей, полысевшей макушкой. Визуальный возраст этой тушки только добавлял Алкею пессимизма. Единственное логичное объяснение тому, что происходило, и тому, что он видел, – он умер и переродился в другого человека. Почему он переродился не в новорожденного ребенка, а в эту перезрелую пухлую тушку, он не знал. Но решил на этом не заморачиваться – тушка, значит, тушка. Наверное, Боги так решили, и, значит, это правильно. Но все то, что он видел вокруг себя, ему очень нравилось, и оспаривать это ни в коем случае он не хотел. Старая пухлая тушка – значит, старая пухлая тушка. Ведь, дареной лошади в зубы не смотрят, и ему стоит быть благодарным за то, что он здесь. Даже в этом пожилом и пухлом теле. Ведь это несопоставимо лучше, чем все то, что он видел в своей прошлой жизни, хоть и стройным, и молодым.

Алкей видел в окно, как по улице быстро передвигаются и шумят какие-то большие ящики. Он спросил медсестру, что это такое, сказав, что никак не может это вспомнить и поэтому просит рассказать. Медсестра ему объяснила, что это такие машины для быстрого передвижения, и в них перевозят людей и грузы. А есть машины еще больше, которые летают по воздуху, и в них тоже летают люди. Алкей все это слушал с широко открытыми глазами. Вот оно – величие Богов! И сейчас ему выпала великая честь – хоть немного к этому прикоснуться! С одной стороны, Алкей обратил внимание, что те, кто его окружал, называли себя людьми, а не богами. Но, с другой стороны, Алкей же помнил, что именно Боги умеют быстро перемещаться и летать по воздуху! К примеру, Гермес!

Тогда, если это не Боги, то можно предположить другое. Возможно, это будущее, в котором он сейчас находится, – это такой особый мир, где люди живут, как Боги, потому что Боги дали им свои чудеса! И очень странно, что его, самоубийцу, оживили в таком дивном новом мире! Ему, конечно, не дано понять, для чего это с ним сделали, но наверняка в этом есть какой-то высший смысл. Также Алкея раздражало, что окружающие принимают его за какого-то Тео, – видимо, так раньше называлось это тело, в котором он сейчас себя видит. Сказать им, что он не Тео, а Алкей, и он переродился у них по воле Богов? Но непонятно, какие у этих людей будущего тут отношения с богами – а вдруг они враждуют? И что тогда с ним будет? А если это все-таки Боги, тогда он вообще пропал? В общем, Алкей решил пока продолжать максимально правдоподобно играть свою роль, ничем себя не выдавая, и ничего им не рассказывать. А потом посмотреть и решить, как себя вести дальше.

Вот снова пришла Елена. Она рассказала, что Тео привык называть ее Эли, и они давние друзья. Она была значительно старше того возраста Алкея, в котором он себя помнил, и еще значительно старше того возраста, женщины которого могли его интересовать. И хоть относительно его новой пухлой тушки, которую он видел в зеркале, она была просто молоденькой красавицей, Алкей никак не мог признать эту взрослую даму для себя привлекательной. Но он сейчас полностью от нее зависел, а потому должен был изо всех сил играть роль ее преданного и влюбленного в нее друга. Эли позвала Алкея на обед, и они пошли на первый этаж клиники, где располагался небольшой кантин. Алкей до сих пор никак не мог привыкнуть к этой страшной железной комнате, в которую нужно войти, нажать на выступающий кружок в стене, после чего он начинает волшебным образом светиться, затем железная стена сама сдвигается, комната просто слегка трясется, а потом стена снова сама раздвигается, и ты уже на нужном этаже! Чудо, да и только! Очень страшно, но очень интересно, и это производило на Тео сильное впечатление. Алкей не понимал символов, которые были начертаны на этих кружках, так как в том мире, где он жил, таких символов не было. Но он догадался, что каждый символ означал свой этаж, и зная, каким символом обозначается твой этаж, ты можешь безошибочно на него попадать. Что тут еще сказать? Чудеса от Богов! Алкей боялся этой трясущейся комнаты, но восхищался технологией и потому, не выдавая своего страха, охотно ею пользовался при каждом удобном случае. Вот и сейчас Елена и Алкей зашли в эту металлическую комнату с блестящими стенами и потолком, чтобы оказаться на первом этаже, где находится очень странная таверна, но с очень вкусной едой. В лифте стояло несколько человек с невозмутимыми лицами. У Алкея в голове мелькнула возмутительная мысль: «Интересно, а что будет, если я тут вдруг испорчу воздух? Что тогда делать? Извиниться? Или промолчать и сделать вид, что я ни при чем? Но ведь все почувствуют. А с другой стороны, откуда они узнают, что это сделал именно я? А если у них есть для этого какое-то чудо, и они меня сразу разоблачат? Тогда я скажу, что ничего не помню и не имею понятия, что нужно делать в этом случае!» – размышлял Алкей, заходя в кабину лифта.

– Нам тоже на первый, – сказала Елена невысокому молодому человеку, который стоял ближе к кнопкам. У этого молодого человека были маленькие круглые очки и смешная прическа, которая делала его похожим на барашка. «Барашек» невозмутимо кивнул головой, но ничего не сделал – как оказалось, кнопка первого этажа была уже нажата, и наверняка все туда и ехали.

Молодые люди сели за свободный столик недалеко от окна. Возле Елены стояла тарелка с традиционным греческим салатом и еще одна – с куском курицы и картофелем фри. Возле Алкея, кроме такой же тарелки с греческим салатом, стояла тарелка с мелко нарезанными кусками говядины в густом соусе с картофельным пюре. Меню кантина утверждало, что это «гуляш», и, наверное, это блюдо в чем-то, некоторыми местами было даже похоже на гуляш. Разумеется, для того, кто знал, что такое настоящий гуляш. Но Алкей, что такое «гуляш», конечно же, не знал, и поэтому для него это блюдо было совершенством от шеф-повара. Выражение лица Алкея было полно восхищения. Он с видимым удовольствием уплетал еду вилкой, не подозревая, что нож в руке был бы тоже кстати, – но он же ничего не помнит, и ему простительно. Поедая обед и испытывая явное гастрономическое удовольствие, Алкей не обратил внимание на изучающий взгляд Елены, которая не спеша, с достоинством поедала содержимое своих тарелок и не переставала украдкой смотреть на своего нового «Тео». В нем было что-то, не дававшее ей покоя. Да, конечно, можно потерять память, можно абсолютно все забыть – говорят, такое случается. Но как при этом могут полностью поменяться характер и мелкие привычки? Как могут измениться жестикуляция, выражение глаз, лица, взгляд? Возможно ли такое как результат амнезии? А если возможно – то он сейчас все тот же Тео или уже другая личность? Она не знала ответов на эти вопросы. Пока перед ней явно сидел человек, которого она пока не знала. А если к нему вернется память, то вернется ли и тот, кого она знает и любит? А если не вернется? Тогда придется узнавать его заново? А понравится ли ей тот новый «он»? Сможет ли она снова полюбить и принять того, кого сейчас заново узнает? На этот вопрос у нее также не было ответа. И она рассматривала и изучала этого нового-старого неизвестного, пока еще нелюбимого – бывшего или будущего любимого человека.

– Тео, у меня замечательная новость, – сказала Эли радостным голосом и постаралась, насколько могла, изобразить счастливую улыбку. – Тебя завтра выписывают, и ты сможешь поехать домой! Для возвращения памяти нет необходимости находиться в клинике. Это же так замечательно, не правда ли? Я так за тебя рада!

– И что это значит? Что мне нужно завтра делать? – растерянно проговорил молодой человек. Похоже, что услышанная новость не вызвала в нем такой же оптимизм, какой излучала Эли.

– Не переживай! Я приеду к десяти часам, оформлю все необходимые документы и заберу тебя домой.

– Хорошо, спасибо тебе большое! Не знаю, что бы без тебя делал! Я пока себя чувствую таким беспомощным! Но это все временно, ты не думай! Я быстро учусь, и я уверен, что вернусь к нормальной жизни даже быстрее, чем ко мне вернется память! Как же я счастлив, что у меня есть ты! – неуклюже поблагодарил ее подросток средних лет.

«А я как рада, не пересказать…» – удрученно подумала Елена, но тут же снова постаралась сделать радостный вид:

– Ни о чем не переживай и не беспокойся. Все будет, и все придет в свое время, – улыбаясь, сказала Эли и встала из-за стола. На мгновение ей стало даже противно свое неискреннее поведение и фальшивая улыбка, которую она постоянно старалась натянуть на лицо. Но она тут же взяла себя в руки и объяснила себе, что сейчас этому парню требуется помощь, и кроме нее, ему помочь некому. А совсем скоро к нему вернется память, и все будет снова хорошо. Может быть. Она поймала себя на мысли, что почему-то совсем в этом не уверена – ее терзают смутные сомнения по поводу того, что у них снова все будет хорошо и что все вернется, как было прежде. А когда именно это наступит? И наступит ли вообще?

Тут ей на ум пришла цитата ее любимого Паоло Коэльо: «Все всегда заканчивается хорошо. Если что-то заканчивается плохо, значит, это еще не конец». Она улыбнулась своей мысли и пошла к выходу.

Глава 10. Нас ждут великие дела

– Но теперь, когда мы наконец увидели друг друга, предлагаю тебе сделку: я поверю в тебя, если ты поверишь в меня. По рукам?

Льюис Кэрролл

– Доброе утро, Теодор Паппас! Просыпайся, мой дорогой ученик, нас ждут великие дела! – раздался торжественный голос, наполненный необычайным оптимизмом и заставивший Тео начать испуганно продирать глаза от сна, принимая для себя неизбежное зло – раннее утро.

Тео открыл глаза. Снаружи было еще темно, но уже видно, как светает, и в скором времени встанет солнце, и у мира будет еще один день. Пещера была наполнена утренней прохладой, и немного сыро, как это бывает ранним утром у моря. В воздухе стояла прозрачная тишина. Цикады, которые трещали во весь голос вечером накануне, видимо, утомились от своего тяжелого труда и крепко спали в ожидании очередного вечернего концерта. Не было видно ни комаров, ни мошек – идеальное время, чтобы начинать новый день. Конечно, спать на нормальном матраце с нормальным постельным бельем, хоть и на сырой земле, – это многое меняло и было одной из тех бытовых мелочей, которые мы не замечаем в повседневной жизни, но стоит им исчезнуть, как вдруг понимаешь ту огромную важность, которую они для нас представляют.

– Мое жилище, конечно, несколько аскетично, – продолжал Пифагор торжественным голосом, – это не Ахилеос 29, не Панагия Фалиру, но все же какое ни есть жилище – все лучше, чем под открытым небом.

У Тео похолодело внизу живота, потом он почувствовал там жар, а затем снова похолодело. До него сейчас начало доходить, что, во-первых, он услышал свою фамилию и домашний адрес в Афинах, которые никому не говорил. Во-вторых, Пифагор назвал его «дорогим учеником». За ночь явно что-то произошло, вот только что именно, пока было непонятно.

– Если вы сказали, что я ваш ученик, значит, я могу теперь вас называть Учителем? – медленно и осторожно спросил он.

– Будь так любезен, – дружелюбно ответил Пифагор. – Но при этом понимай и помни, что тебе по-прежнему нужно найти и встретить твоего истинного учителя. Я же буду тебя учить до того момента, как ты его встретишь.

– А как вы узнали мою фамилию и мой домашний адрес? Паспорта у меня в кармане не было, да и адресные книги из нашего будущего у вас еще не выпустили.

Пифагор пропустил его колкий юмор мимо ушей и продолжал. Его тон был наполнен каким-то необыкновенно торжественным воодушевлением. За то время, пока Тео спал, что-то явно произошло.

– Видишь ли, дорой Теодор, случаи, когда человек после смертельной аварии вместо того, чтобы попасть в морг, попадает на 2500 лет назад, в тело другого человека, который тоже должен был попасть в морг, происходят не часто. Вчера, например, такого не было. На прошлой неделе такого тоже не случилось. Да и за всю мою предыдущую жизнь еще ни разу не случалось – на моей памяти такое вообще впервые. Я даже не представляю, а только догадываюсь, сколько ресурсов и усилий понадобилось Высшим Силам, чтобы это осуществить. А это значит, что для этого должна быть какая-то очень важная причина. Мне пришлось встретиться и пообщаться с нашей общей знакомой – Пифией. Также пришлось пообщаться с Наставниками – с Высшими Существами, или с Богами – называй, как тебе угодно. А затем пришлось поближе познакомиться с тобой и с твоей жизнью – в твоем времени, до твоей аварии.

– Что же вы успели обо мне узнать за те 6—7 часов, что я спал? – с недоумением спросил Тео.

– Я тебе уже говорил, что время – субстанция не линейная, и оно не всегда движется для всех с одинаковой скоростью и в одинаковом потоке. Но об этом мы как-нибудь поговорим отдельно.

Итак, о главном. Человечество в твоем времени – та цивилизация, которую мы знаем, Тео, – в большой беде и в большой опасности. Нам грозит уничтожение, и тебе, возможно, предстоит помочь его спасти, – сказал Пифагор, по-прежнему улыбаясь, и теперь безмолвно смотрел на Тео в ожидании его реакции.

– Ну, «возможно помочь спасти» – это намного лучше, чем спасать самому! На Брюса Виллиса я точно не тяну! – колкостью отреагировал Тео. Но Пифагор пропустил и это мимо ушей и никак не отреагировал на колкость. Тео смотрел на Учителя не отрываясь, и стало видно, что он начинает понимать серьезность момента и сейчас должен выслушать Пифагора до конца, не перебивая и не отвлекая его на глупые реплики или шутки. Было видно, что начинается серьезный разговор. Лицо Пифагора перестало улыбаться. Оно стало спокойным и серьезным.

– Тео, наш мир действительно находится в серьезной опасности. Видишь ли, не вдаваясь сейчас в детали и подробности внутреннего устройства мира, чтобы ты понял и осознал логику событий и действий, я должен тебе рассказать о том, как работает глобальный процесс развития любой человеческой цивилизации.

Высшая Школа

– Представь себе некий большой класс в школе. Там у каждого ученика есть множество предметов, которые он должен освоить и на практических занятиях продемонстрировать то, как был усвоен материал и полученные знания, то есть экзамены в реальных жизненных ситуациях. То, что человек не усвоил в течение жизни или не смог пройти экзамен, ему придется учить заново и еще раз сдавать этот конкретный экзамен. Как только человек снова родится – он опять вернется в класс, и начнется его новый «урок». И так далее. Это довольно подробно и в деталях описано в древнеиндийских, древнеегипетских и других текстах. Ничего тайного или нового в этом нет.

– Ну да, я слышал, есть такая теория, называется реинкарнация, – сказал Тео, внимательно слушая Учителя.

– Это не теория, Тео. Мне не нужно в это верить, потому что я это знаю. Я хорошо и давно помню все свои прошлые жизни. Ты можешь это прочитать обо мне в книгах твоего времени – у того же Ямвлиха, или у Диогена Лаэртского, – они подробно рассказывали о нескольких моих последних воплощениях – с деталями и вещественными доказательствами. Я подробно описывал людям свои прошлые жизни, давая те детали, которые они могли бы перепроверить. И делал это только для того, чтобы фактами доказать и подтвердить людям истинность того, что я им говорил. И сейчас я говорю это тебе с той же самой целью. Поэтому для меня это не теория. Я не рассказываю тебе, Тео, то, во что я верю, но рассказываю только то, что точно знаю и испытал на себе.

– Поэтому я сейчас здесь, у вас?

– Да, но не только поэтому. Около 2500 лет до твоего рождения, примерно в одно и то же время, родились несколько Учителей. Их задачей было создать базу для качественного перехода своих народов, своих рас на новую интеллектуальную ступень развития. Человеческая цивилизация тогда уже подошла к концу своего «дикого периода», и ее требовалось вывести на новый уровень – дать ей основу, прочный интеллектуальный, а главное – культурный и научный фундамент для будущей науки, культуры, социальной культуры общения. У каждой расы есть своя специфика – культура, мифология, менталитет и так далее. Поэтому было послано несколько учителей. К примеру, Лао Цзы в Китае, для Азии, Гаутама Будда – в Индии, а твой покорный слуга – в Европе. Мы все родились примерно в одно и то же время и действовали каждый на своей территории, также одновременно. Но специфика деятельности каждого из нас определялась культурными особенностями наших рас и народов. Я основал Школу первой европейской элиты, и мы с учениками создали основу для нашей европейской цивилизации – такой, какой мы ее сейчас знаем. И в твое время, когда наша цивилизация оказалась под угрозой полного разрушения, логично вернуться к первоистоку. Поэтому ты здесь. Но давай я продолжу обо всем по порядку, чтобы постараться нарисовать тебе логичную и понятную картину.

Тео кивнул с серьезным видом. У него, конечно, мелькнула мысль, что, возможно, это признаки шизофрении, но что-то внутри Тео говорило, что тут было нечто неуловимое, но очень веское, убеждающее его верить Учителю и всему тому, что тот говорит.

– Итак, вернемся к образу школы. Представь себе, что в некоем классе группу учеников заперли на урок. На столе у каждого есть экран, на котором транслируется материал урока, задаются вопросы, и ученик должен отвечать. Все экраны связаны между собой в одну сеть, и ученики могут общаться между собой, тоже посредством этих экранов. Таким образом, весь процесс построен и работает полностью в автоматическом режиме, и ученику не обязательно знать, что происходит снаружи, за дверью класса, и что его там ждет, когда урок закончится и он выйдет из класса, – все построено вполне понятно, интуитивно и не требует предварительных знаний. При должном желании человек может пройти все обучение безо всякой сторонней помощи. Именно поэтому есть поговорка, что совершенно ни во что не верующий атеист, ведущий праведный образ жизни, гораздо ближе к Богу, чем глубоко верующий агрессивный плут… После окончания своего урока каждый ученик выходит из класса, где его учителя будут с ним разбирать результаты его тестов и, если нужно, запустят его снова в класс, на новое место, для нового урока, который будет построен с учетом прошлых результатов.

– Это же сколько нужно учителей на всех учеников? Миллиарды?

– Когда ты встретишь своего настоящего учителя, то сразу поймешь, как все устроено и как это работает. Я не могу сейчас это раскрывать, для твоего же блага. Только скажу, что у каждого ученика – свой Учитель. Система построена насколько просто, настолько и гениально. В классе можно найти книги, написанные разными учителями, где есть разнообразные советы ученикам (я имею в виду различные священные писания). Ученик может прочитать какую-то из них, может поверить им, а может и не поверить. В любом случае это только помощь и подсказки. Никакая книга не пройдет урок за ученика. А успешно ли пройден урок или нет, ученик узнает только тогда, когда выйдет из класса после окончания этого урока. Если ученик полностью и успешно закончил обучение в этом классе – сюда он больше не вернется, если только сам об этом не попросит. Его переведут в другой класс, в другой комнате, а возможно, даже и в другом здании. Это все метафоры – и, я надеюсь, со временем ты поймешь, что именно они означают. Если ты конструктивно посмотришь на утверждения священных книг большинства традиционных верований – ни одна из них не противоречит тому, что я сейчас сказал. Более того, каждая традиционная вера твоего времени, а также другие, более древние верования – будь то Майя, Зороастризм или другие – описывают по-своему, с разных сторон, но один и тот же процесс. Одно и то же, просто с разных сторон и разными словами. Конечно, если ученик не собирается учиться и не следует ни советам Учителей, ни своим собственным, то каждый урок для него будет пустым, и большинство тестов провалится, а время учебы, как и количество попыток, не бесконечно, и когда-нибудь они заканчиваются.

– Но, Учитель, если на минуту согласиться с вашей теорией, то это будет означать, что со временем люди на Земле должны становиться все лучше и лучше, но это противоречит тому, что мы видим.

– Хороший вопрос. Чтобы получать правильные ответы, нужно задавать правильные вопросы, – улыбнулся Пифагор. – Итак, если мы говорим, что по мере совершенствования ученик переводится в класс выше, то это означает только одно: со временем в этом нашем классе остается все меньше «успешных учеников» и все больше остается тех, кто, в принципе, «не тянет учебу», и однажды настает момент, когда дальнейшее обучение этого конкретного класса теряет смысл. Тогда весь класс «расформировывается», и затем, через время, в этой классной комнате начнется новый «учебный сезон», с новыми учениками, и все происходит заново. Что происходит с не справившимися учениками «расформированного класса»? Этого я тебе сейчас не скажу.

Для лучшего понимания картины, приведу другой метафорический пример – представь, что тебе нужно просеять муку через сито. Ты просеял всю муку один раз, потом оставшиеся комочки просеял еще раз, чтобы отделить оттуда оставшуюся хорошую муку. Затем еще раз. Но потом, когда в сите остаются одни комочки, дальше просеивать уже нет смысла, так как полезного материала там уже нет или ничтожно мало. И тогда оставшийся мусор просто выкидывают.

А теперь, давай посмотрим на то, о чем нам пытались рассказать различные сказания и мифы древних. Почти все традиционные верования говорят нам о спасении. Каждое рассказывает о том, что, следуя именно этой вере, человек может спастись. Многие рационально мыслящие люди вполне логично задают вопрос: а от чего мне нужно спасаться? Я и так вполне комфортно живу! Но если ты почитаешь тексты древних майя, или шумеров – они пишут, что мы уже пятая или шестая цивилизация людей, живущая на Земле. Предыдущая была уничтожена «великим потопом». Та, что была до потопа, была уничтожена «большим огнем», и так далее. Наша цивилизация, по их утверждениям, будет уничтожена тем, что «Земля сделает движение». Что это значит – можно только предполагать и догадываться. Мы далеко не первые на этой планете, мой друг, и, надеюсь, не последние. И в твое время археология находит этому очень много фактических подтверждений. Есть масса артефактов, найденных на глубине, соответствующей от нескольких тысяч до нескольких миллионов лет, которые прямо говорят о наличии высокоразвитых цивилизаций в далеком прошлом – ни одну из таких находок ваша современная наука объяснить не может. И вот это и есть – окончание «учебных сезонов» и «расформирование классов». Обучение и тесты могут проходить только в процессе жизни. К примеру, уничтожил «большой огонь» прошлую человеческую цивилизацию – и все, нет больше ни рождений, ни смертей; человечество пока вообще не может жить на этой планете в течение длительного времени, пока эта территория физически непригодна для жизни. И тогда, как говорится, кто не успел – тот опоздал. Кто «спасся»? Это те, кого перевели в следующий класс. А те, кто не успел, – все, для них двери этого класса теперь закрыты, а в новый они так и не попали. Через значительный промежуток времени, когда «класс будет снова готов принять новых учеников», в него запустят уже новую группу студентов, и все начнется заново.

В иудейском и христианском писании (Тора или Ветхий Завет, что есть одно и то же) описан миф, как Бог решил уничтожить огнем город Содом. При этом Лот спрашивал у Бога, уничтожит ли он Содом, если там найдется определенное количество праведников? В итоге Бог не находит в этом городе даже минимального количества праведников и уничтожает его огнем. Ничего не напоминает? Требуемые усилия уже не оправдываются возможным результатом – хорошей муки в сите больше нет, и «класс расформировывают», то есть город уничтожается огнем. Не находишь, что это та же метафора об уничтожении предыдущей цивилизации огнем, о чем писали священные книги Майя?

Почему следование традиционной религии помогает спастись? Да все просто – потому что каждое традиционное верование, прежде всего, учит человека «дисциплине и методике обучения в классе», учит использовать советы Учителей, настраивает человека на верный путь и ставит на правильные рельсы. Хороший пример – те самые заповеди. У древних египтян их 42, а в сокращенном виде – 22. У иудеев и христиан – 10, у буддистов – 5 главных заповедей, а Айзек Азимов сумел и вовсе сократить их до 3-х. Но суть-то остается у всех неизменной – составить и очертить понятные и разумные рамки правильного поведения и сосуществования людей. Каждый, любой такой свод правил – заповедей – всегда об одном и том же, только разными словами и с разным уровнем подробностей и деталей.

Единственный ли это путь? Конечно, нет. Может ли человек, верующий только в строгую науку и деревянный ящик в конце жизни, успешно закончить обучение? Вполне может. Только ему придется опираться только на себя, свою совесть и свои ошибки. Это как самому выучить математику без преподавателя. Сложно, но можно. Вообще, древние тексты нам не врали, они говорили правду, но эта правда была сильно зашифрована специальными ключами.

И еще, большая проблема для твоего поколения и твоего времени в том, что все эти древние священные тексты написаны уже сильно устаревшим и архаичным для вас языком, который был вполне годен для своего времени написания, но сильно устарел для твоего времени и твоих современников. Там все написано метафорически, рассчитано на архаичных и необразованных людей, не обладающих абсолютно никакими научными знаниями, и потому настоящую суть и смысл таких писаний понимают очень не многие. Но в то древнее время по-другому было и нельзя – у людей не имелось достаточных знаний, чтобы понять больше. И как результат – в твое время твои современники эти тексты отвергают, считая их примитивными и глупыми.

Что делать? И зачем?

– Однако вернемся к теме твоей миссии. Те, кто в твое время управляет человеческой цивилизацией, – на максимально полном ходу ведут ее к состоянию Содома и Гоморры. Мы уже упоминали, что стало с этими городами, не так ли? Разработаны и используются специальные технологии по манипулированию массами – умы людей массово отключают от самостоятельного мышления и подключают к контролируемым социальным сетям, где в масштабах целой планеты всем внушают, во что и кому верить, а кого и как ненавидеть. Вместо того чтобы приучать людей к дружбе и любви, их все больше учат ненавидеть и убивать, а также как самостоятельно и эффективно быть независимыми от других, себе подобных, что на деле является, по сути, добровольной социальной самоизоляцией. Люди все больше походят на домашних животных в цифровых клетках, где единственный смысл их жизни заключается в потреблении и самостоятельной изоляции от других, себе подобных. А повсеместное распространение и насильственное навязывание разнообразной мерзости и извращений – такое, что людям не оставляют шанса вырасти и быть нормальными. Ложное чувство защиты своих личных прав от других, себе подобных, на самом деле, выливается в обычное одиночество. А самой массовой верой и идеологией стали деньги. Причем, в большинстве своем, даже не деньги ради цели, а просто деньги ради денег. Это даже имеет свой термин – плутократия. Если в твоем далеком прошлом люди говорили: «Все ради Господа», – затем: «Все ради справедливости», – то теперь основная масса говорит: «Все ради денег». И человечество лишают шансов себя исправить.