Оставалось несколько дней до окончания года. Чарышев с грустью думал, что он так и не посмел откровенно поговорить с дочерью. Их странные отношения уже вовсю обсуждались женской половиной администрации химкомбината. Женщины шептались, что их руководитель, наконец-таки влюбился, и, вполне вероятно, заведет семью. Только его избранницей оказалась очень молоденькая особа, которой он годится разве, что в отцы. Но и неравные браки бывают удачны и счастливы, и пусть их Чарышеву, наконец-то, повезет, и он обретет семью. Более смелые комбинатовские кумушки пытались разговорить Левона, и узнать у первоисточника, куда уже успели зайти отношения Чарышева и молодой банкирши. Но Левон на все вопросы пожимал плечами и оставлял их без ответа. Более подробные отчеты приходили от работников спорткомплекса – Чарышев совершенно потерял самообладание, и откровенно прислуживает девушке – пока она плавает, он готовит кофе и бутерброды, приносит ей полотенце и халат, затем провожает до машины, долго и умильно смотрит вслед. Короче говоря, окончательно покорила сердце старого холостяка молоденькая барышня. А мог бы женщину и солиднее найти, даже среди своих сотрудниц. Многие молодые женщины, работающие на химкомбинате, давно и прочно были в него влюблены. Завидный жених, как внешним видом, так и тугим кошельком, сразу мог покорить самое неприступное женское сердце. Правда, вот только Зося, то ли эти разговоры не слышала, то ли была к ним совершенно равнодушна. К обществу Николая Васильевича она привыкла, ценила его, и за утренним совместным завтраком спешила получить от него ответы на все заранее заготовленные вопросы. Чарышев не отмахивался даже от наивных и смешных дочкиных вопросов, старался обстоятельно и понятно изложить свою позицию. Наверстывал упущенное время в воспитании своего ребенка.
Новогодний вечер, как, впрочем, и остальные праздники, Чарышев всегда проводил в обществе своего друга – директора комбината и его семьи. В этот раз начало нового года он решил встретить в одиночестве, в своем новом доме. Зося как-то мимоходом обронила, что тетя Рози уже составила новогоднее меню из каких-то экзотических блюд, а сейчас они с дядей Михой украшают елку. Следовательно, Зося все праздничные дни проведет дома. Чарышев загрустил, потому что предстоящий праздник для него означал только пустоту и скуку. Он даже не смог ничего придумать, чтобы вручить дочери подарок и не обидеть ее. Дело в том, что подарок был достаточно дорогим, и Зося могла просто от него отказаться или оскорбиться за навязчивость немолодого мужчины. Шубку из соболя ему прислал его друг Матвей из Сибири. Мех какой-то специальной выделки был невесомым, нежным, и цветом напоминал Зосины волосы. Чарышев решил, что после праздника отвезет шубку Михаилу Исааковичу, а уж он пусть вручает Зосе от своего имени. Но вдруг все изменилось. В канун нового года, вечером, ему позвонила Зося:
– Извините, Николай Васильевич, может, я звоню не вовремя, и вы заняты?
– Что ты, Зося, рад тебя слышать. У тебя что-то случилось?
– Нет, все в порядке. Я звоню с работы, мы тут заканчиваем последние проводки и проверяем баланс. Освобожусь поздновато, часов в одиннадцать вечера, но думаю, что добраться домой успею к бою курантов. Ой, что-то я не то говорю – заработалась окончательно. Я же звоню по поручению тети и дяди. Они сказали, что давно собирались вас пригласить к нам на чай, да все как-то не получалось. А сейчас очень подходящий случай – у нас тетя Рози постаралась, и как она сама говорит – все получилось, и торт, и пирожки, и салатики. Если вы не заняты, то приезжайте к нам встречать новый год. Мы все будем вам рады!
– Спасибо, Зося. А уж как я рад. Обязательно приеду. Но и у меня к вам есть предложение – я тут совсем недавно переехал в свой дом и хочу вам его показать. Давайте встретим новый год у вас, а потом все вместе поедем ко мне, на свежий воздух. Мой дом в лесу стоит, а возле самого крыльца растет живая елочка. Договорились?
– Просто замечательно. Тогда вы езжайте к нам домой, а я скоро тоже приеду.
Чарышев понял, что неожиданным счастьем быть в праздник возле дочери обязан Розе Самуиловне и Михаилу Исааковичу. Он быстро переоделся и поехал к ним домой. Зося приехала за час до нового года. Убежала в свою комнату, привела себя в порядок, а затем позвала Чарышева:
– Николай Васильевич! Зайдите ко мне – хочу показать вам одну, нет, даже две, реликвии.
Когда Чарышев вошел в ее комнату, Зося уже держала в руках икону Пресвятой Богородицы.
– Посмотрите, пожалуйста, на икону и распятие. Может, вы сможете мне что-нибудь рассказать об этих вещах?
Чарышев бережно взял в руки икону и поцеловал ризу.
– Да, мне знакомы эти ценности. Список Казанской иконы Божьей Матери был заказан монаху-иконописцу моим пра-, пра-, прадедом. Тогда же и риза была сделана из золота и серебра. С тех пор икона передается в наследство по женской линии моего рода. Ей молилось несколько поколений моих предков. Я думал, что икона утеряна, потому что последней ее владелицей была моя бабушка, а она давно умерла. Но икона, слава тебе Господи, нашлась, даже драгоценные камни с ризы не упали. Спасибо, Зося, что так бережно хранила икону и распятие.
– Вы можете их забрать, Николай Васильевич.
– Нет, Зося. Икона и распятие по праву принадлежат тебе и будут охранять тебя от бед и напастей.
– Вы мой отец?
– Да!
Чарышев проглотил тугой комок, подкативший к горлу, и внезапно осипшим голосом спросил:
– Ты давно об этом догадалась?
– Нет
– А как?
– Методом анализа наших отношений. Кроме того, я всегда верила, что отец меня найдет. А вы не заметили, что мы с вами похожи? Вот, – Зося положила свою руку на его ладонь, – смотрите, одинаковые. Но приметы внешнего сходства я начала искать, когда поняла, что многие мои черты характера почти с точностью повторяют ваши. А сейчас вы узнали икону, которая передана мне старушкой-ведуньей через мою маму, когда я еще и не родилась. Я вам расскажу все, что знаю об этой старушке от своей мамы. Мистика какая-то. Но сейчас понятно, что эта старушка – моя прабабушка.
В дверь заглянула Роза Самуиловна:
– Заговорщики! Пора к столу, старый год через несколько минут заканчивается. Нужно его проводить и встретить новый, который, ну, просто обязан быть счастливым и благодатным годом для вас обоих.
Глава 10
Зося по-прежнему каждое утро встречалась с Чарышевым. Они вместе завтракали, говорили и не могли наговориться обо всем, что с ними происходило раньше или мучает сейчас. Отцом назвать его Зося пока не решалась, он так и оставался для всех влюбленным в нее пожилым чудаком. Чарышеву было мало их утренних встреч, и он стал частенько забирать Зосю из банка в обеденный перерыв или подвозить домой после работы. Выходные дни они вместе с Розой Самуиловной и Михаилом Исааковичем проводили в загородном доме Чарышева. Чарышев неоднократно просил их всех переехать в свой большой дом, все обещали подумать, но переезд откладывали на неопределенный срок. В конце концов, он понял, что пожилые люди были привязаны к городской квартире, боялись менять свои привычки, а может, в первую очередь – вид из окна.
В банке, в отношениях с коллегами, Зося ощущала некоторый холодок недоверия и зависти. Интеллигентка от рождения, Зося никогда не принимала участие в разговорах, касающихся чьей-то личной жизни, что ставило между нею и рядовыми банковскими служащими определенный барьер. А безупречный внешний вид и дорогая одежда не нравились руководителям среднего звена – не многие из их состава могли позволить себе подобную одежду и соперничать с нею на равных. Заработная плата банковских служащих обеспечивала только прожиточный минимум от аванса до зарплаты. За ее спиной банковские кумушки неодобрительно качали головами и шептались, что одета она явно не по карману. Особенно всех поразила ее новая дорогая шубка.
Когда до банка доползли слухи о ее связи с клиентом, да еще и не рядовым клиентом, а самим Чарышевым, все вновь зашептались – теперь совершенно понятно, откуда берутся шубы, вещи из «Березки» и личная машина – Ромашова беззастенчиво пользуется широко открытым для нее кошельком Чарышева.
Татьяна Алексеевна Анцева, которая по своим должностным обязанностям представляла интересы химкомбината в банке, слухи о любовной связи Ромашовой и ее непосредственного шефа, Чарышева, не опровергала, а, наоборот, всячески дополняла новыми пикантными подробностями и домыслами. Жене Анцева пришлась по душе лживая лесть и комплименты Нины Петровны, и она начала вести себя нагловато и непозволительно высокомерно. Отчеты и деловые письма химкомбината она бросала на стол Нины Петровны, которая в это время стояла перед ней, как солдат на параде – молча и навытяжку. Нина Петровна при Анцевой бумаги боялась даже развернуть, а не то, чтобы проверить. Единственной темой для разговора между ними стал роман Ромашовой и Чарышева. Да и в этом диалоге Нина Петровна, оставалась только слушательницей, внимательной и понимающей. А Анцева, пользуясь такой дозволенностью, и понимаем со стороны слушательницы, старалась обмазать Зосю грязью как можно гуще.
Татьяна давно заметила, что ее сын перестал замечать девушек и большую часть свободного времени проводит дома или в компании друга – соседа по квартире. Друг Александра не умел хранить чужие тайны, и от него Татьяна узнала, что есть девушка, которая пренебрегает вниманием сына, а он любит ее, и за нее готов в огонь и воду. Вскоре Татьяна знала о Зосе то немногое, что смогла вытянуть из молчаливого, не любившего обсуждать с домочадцами служебные дела, мужа.
Анцев утверждал, что девушка очень талантлива и трудолюбива и, несмотря на то, что сирота, сумела получить достойное образование. Более того, в совершенстве владеет двумя иностранными языками, что сразу оценило руководство, как банка, так и химкомбината, который она инспектирует. Если раньше сопроводительные документы на поставку импортного оборудования и платежные документы на их оплату в банк представлялись в переводе с оригинала, то сейчас Ромашова все переводит самостоятельно, без привлечения переводчиков.
«Может быть, действительно эта Ромашова умница, но ведь без роду и без племени, а все туда же – корчит из себя принцессу и недотрогу, – думала Татьяна, – А как, же тогда ее роман с Чарышевым, который шепотом обсуждают и смакуют во всех отделах администрации химкомбината?»
Правда, Чарышева в коллективе уважали, а некоторые и побаивались, поэтому сплетни быстро утихли – народ натешился и умолк. Тогда Татьяна решила, что нужно обо всем рассказать в банке – пусть сын и муж услышат. Обоим эта новость будет полезна. Старший Анцев строго следил за нравственной атмосферой в подчиненном коллективе и нетерпимо относился к любовным интрижкам, особенно с клиентами – пусть подумает, стоит ли ему и дальше держать на работе аморального человека. А младший, ее любимый сын, должен понять, что такого рода девушки не созданы для семьи и ему стоит подумать о новой избраннице, как раз и возраст подошел семью заводить.
Приходя в банк, Татьяна демонстративно игнорировала своего кредитного инспектора, Зою Ромашову, и беззастенчиво пользовалась своим «служебным положением» – жены руководителя банка.
Несколько отчетов и деловых бумаг Зося молча, приняла от Нины Петровны, но в письменной форме предоставила свои замечания в адрес химкомбината.
Нина Петровна решила, что писать они ничего клиенту не будут, лучше уж принять некачественные бумаги, подшить в отдельную папку, а затем спрятать от проверки вышестоящей структуры или госбанка. Она боялась поставить под удар жену своего шефа, а значит и себя.
Зосю такой вариант не устраивал – она предпочитала четкость во всех своих делах, не в ее характере было прятаться от проверок. Урегулировать сложившиеся взаимоотношения с химкомбинатом мог только сам Анцев. Зося отправилась к нему на прием. Анцев выслушал Зосю и спросил:
– Что по этому поводу думает Чарышев?
– Я не сочла возможным без вашего ведома или через вашу голову задавать такие вопросы Чарышеву. Но и сложившиеся отношения с клиентом считаю недопустимыми, это мешает работе и взаимопониманию.
– Кто со стороны химкомбината работает с банком?
– Анцева Татьяна Алексеевна.
– Все понятно. Зоя Николаевна, вы свободны, а я сейчас выясню позицию Чарышева.
Зося вышла из кабинета, а Александр Михайлович набрал номер телефона Чарышева. Чарышев понял, что допустил бестактность, когда поручил Анцевой работу с банком.
– Александр Михайлович, обещаю, что это больше не повторится. Мне придется заменить экономиста, работающего с банком. Я виноват больше Татьяны Алексеевны – по большому счету получается, что это я воспользовался ситуацией с твоей женой. Все исправим. А Татьяне Алексеевне поручим другой участок работы.
– Еще у меня к тебе вопрос – скажи, ты что-нибудь выяснил о родителях Зои Ромашовой?
– Да, выяснил. Большое тебе спасибо за помощь. Я разыскал отца Зоси.
– И кто же он?
– Я.
– Ты шутишь? Ты, разве не знал, что у тебя есть дочь?
– В жизни всякое случается. Не знал. Но прошу тебя – эта информация пока только для тебя. Пусть Зося сама решит, когда обнародовать своего отца. Не хочу ей ничего навязывать. Девочка выросла без меня. Сейчас она взрослый человек, а обычно взрослые дети уходят или отдаляются от своих родителей, создают свою семью, и рожают своих детей. У нас с ней все наоборот, поэтому прогнозировать наши дальнейшие отношения я не берусь. Тем не менее, она у меня единственная – и дочь, и продолжатель нашего рода. Буду надеяться, что когда-нибудь Зося открыто назовет меня отцом, все образуется.
– А ты не считаешь, что ваша тайна сейчас шумно обсуждается в наших коллективах. Народ считает, что ты влюбился в своего кредитного инспектора.
– Я действительно люблю свою дочь, а что кумушки судачат за углом мне неинтересно – на чужой роток не накинешь платок. Зося тоже далека от сплетен и пересудов. А люди поговорят-поговорят, и им надоест переливать из пустого в порожнее.
– Я очень рад, – задумчиво произнес Анцев
– Не понял, чему или за кого ты рад? – удивился Чарышев
– За себя рад, – засмеялся Анцев, – я, признаться, тоже считал, что у тебя с моей Зосей роман. Думал, что ты женишься на ней, и не разрешишь работать в банке. Банк мог лишиться ценного специалиста.
В банке появился новый представитель химкомбината. Нина Петровна вздохнула с облегчением – идет годовой отчет, и химкомбинат вновь открылся для делового диалога. Первый квартал заканчивался, вместе с ним уходили в архив отчеты, дела и письма прошлого года.
Новое штатное расписание на текущий год предусматривало увеличение численности сотрудников банка. Правительство поручило банкам, финансирующим государственные программы, дополнительные функции контроля фонда заработной платы и производительности труда предприятий. В банке создавался новый отдел, который так и назывался – отдел контроля фонда заработной платы и производительности труда.
Контрольная цифра по прибыли была дополнена таким же подотчетным темпом роста производительности труда. Плановые показатели по объему производимой продукции для предприятий так и остались второстепенными.
«Что-то мне совсем непонятно, как банковские дилетанты в вопросах производства смогут осуществлять контроль производительности труда на предприятиях, – размышлял Анцев, – получить надуманные отчеты от клиентов и их проанализировать? Но это с успехом, и на более грамотном уровне, смогли бы сделать вышестоящие организации или те, же министерства. Уж им-то знакома специфика работы подведомственных предприятий. А работа банковских экономистов по контролю расходования фонда заработной платы в соответствии с ростом производительности труда – это, по меньшей мере, мартышкин труд. Так, кажется, Чарышев очень точно назвал бесполезный или никчемный труд. Но решения партии и правительства принято выполнять безоговорочно, поэтому для начала надо создать отдел, а потом думать, как выполнить это странное решение. Начальником отдела я, пожалуй, назначу Ромашову – она превосходный аналитик и стратег. Специалистов в отдел пусть сама подбирает. Нужно будет ей подсказать, чтобы к производственникам присмотрелась. Спецов там, конечно, не получишь, потому что наша зарплата намного ниже, чем на производстве, но пусть все же попробует. Она человек коммуникабельный, может и получится. Жалко ее с химкомбината забирать. Даже в госбанке заметили, что наша работа с химкомбинатом стала намного качественнее и продуктивнее. Но переводить ее с этого участка так или иначе уже необходимо – там ее отец работает руководителем».
Зося отнеслась к предложению Анцева возглавить новый отдел без особого энтузиазма:
– Я, Александр Михайлович, в институте изучала финансовые потоки государства и использование денежных средств. Из каких факторов складывается производительность труда мне известно только в общих, познавательных чертах, да и то из учебников. Какой из меня может получиться специалист по этим вопросам? Меня сначала нужно переподготовить на каких-то курсах повышения квалификации или направить на предприятие нормировщиком, возможно, экономистом в отдел заработной платы и поработать там лет пять. Вот тогда я соглашусь возглавить отдел контроля фонда заработной платы и производительности труда предприятий.
– Ты совершенно права, но задание организовать такой контроль я получил уже сегодня, и учиться придется здесь, в банке. Почему выбор пал именно на тебя? Тебе, безусловно, предстоит еще долго учиться, чтобы стать практическим специалистом, но ты очень неплохой теоретик. Кроме того – ты молода, энергична, охотно повышаешь свой багаж знаний. Мне больше некого назначить, поэтому не раздумывай и соглашайся, мое решение окончательное. В качестве поощрения я разрешаю тебе самостоятельно подобрать специалистов в свой отдел. У тебя будет заместитель начальника отдела и три инженера-экономиста. Можешь пригласить пару человек с предприятия. Среди наших специалистов выбирай любых, на свое усмотрение – я непременно соглашусь с твоим предложением. Помещение для вашего отдела уже ремонтируется – два смежных кабинета. Технику и канцелярские товары получите со склада. Все, Зося, удачи тебе. Докладывай мне периодически о своей организаторской работе. И вот еще, что: с сегодняшнего дня, пожалуйста, приходи на все совещания руководителей отделов, которые проводятся при начальнике филиала или заместителе начальника.
Найти и пригласить специалистов с предприятий оказалось делом практически нереальным. Зося понимала, что это сделать нужно обязательно, иначе о каком контроле производственной деятельности может идти речь. Нужно самой побывать на предприятиях и побеседовать со специалистами. В первую очередь она отправилась на химкомбинат. Николай Васильевич проводил совещание, и она полчаса ожидала в его приемной. Секретарь Чарышева знала, что Зося инспектирует их химкомбинат и порывалась несколько раз зайти к Чарышеву с докладом, что его ожидает в приемной представитель банка, но Зося каждый раз говорила, что она не торопится и подождет. Когда Чарышев попросил по телефону секретаря принести ему какой-то документ, она воспользовалась ситуацией и в его кабинете доложила:
– Николай Васильевич, в приемной Вас ожидает инспектор из банка, Ромашова Зоя Николаевна.
Чарышев отпустил всех присутствующих на совещании специалистов и вместе с ними вышел в приемную.
– Зоя Николаевна, что ж вы сразу не зашли ко мне? Зачем столько времени ожидать в приемной?
– Николай Васильевич, я сама виновата – не попросила вас назначить мне встречу. И вы напрасно из-за меня прервали совещание, я могла бы подождать.
Уже в кабинете Чарышев укоризненно сказал:
– Больше не ожидай в приемной, доченька, заходи ко мне в любое время, я буду только рад.
– Спасибо, но впредь я буду записываться к вам на прием. Вы здесь руководитель, а отец – дома.
– Хорошо, согласен с тобой. Рассказывай, что у тебя за вопрос. А, впрочем, давай мы сделаем так – время сейчас обеденное. Поедем обедать, а там и поговорим.
Подходя к машине, Чарышев спросил:
– Скажи, тебе название деревни Чертовщина ни о чем не говорит?
– Из этой деревни моя мама родом. Там сейчас живет женщина, которая меня родила. Мама меня просила, чтобы я помогла ей уехать оттуда. Я хочу у Анцева попросить для меня жилье, потом туда ее перевезу.
– Ничего не нужно просить. Она, наверное, уже живет в городе и устроена на работу. Мы сейчас все у Левона выясним.
Левон подтвердил, что все поручения Николая Васильевича, касающиеся Анны Семеновны, он исполнил – она уже работает в гостинице.
– Зося, хочешь ее навестить, – поинтересовался Чарышев, – мы прямо сейчас смогли бы заехать в гостиницу.
– Спасибо вам, Николай Васильевич, за то, что вы устроили эту женщину, но видеть ее я не хочу.
Выходя из машины, Зося спросила:
– Левон, а ты, что обедать не собираешься? Вы с Николаем Васильевичем всегда вместе обедаете, а сейчас что же случилось?
– Я думал, что вам поговорить нужно. Я могу и потом, бутербродом перекусить.
– Давай, выходи, вместе пообедаем.
За обедом Зося рассказала о предложении Анцева, и проблемах с кадрами, знающими производство.
– Боюсь, дочка, что в этом вопросе я тебе помочь могу только советом. Хотя я могу дать тебе разрешение побеседовать с нашими руководителями отделов труда и заработной платы, производственного и технического. Я думаю, что в одном из этих отделов найдется один или два специалиста, желающие что-то изменить в своей жизни. Возможно, кто-то живет в центре и хочет иметь работу рядом с домом. Давай отложим этот вопрос на недельку, возможно, к тому времени и решение найдется.
Но мучавший Зосю кадровый вопрос ее будущего отдела вскоре неожиданно быстро и легко разрешился. На следующий день после разговора с отцом Зосю во дворе ее дома ожидала машина Чарышева. Зося припарковала свою машину рядом со служебной машиной отца и заторопилась домой – наверное, отец приехал и сейчас пьет чай с Розой Самуиловной и Михаилом Исааковичем. Отца она всегда была рада видеть, дорожила каждой минутой, проведенной вместе, а тут такая досада, на работе задержалась, а потом еще и на заправку заехала. Но из машины ее неожиданно окликнул Левон:
– Зоя Николаевна, можно с вами поговорить?
– Левон, а где Николай Васильевич? К нам пошел? С ним что-то случилось? Он здоров?
– Не волнуйтесь, Зоя Николаевна, все в порядке. Я приехал с вами поговорить. Садитесь в машину.
– Ты, Левон, прекрати меня Зоей Николаевной называть. Меня зовут Зося, понял?
– Нет, вы для меня Зоя Николаевна. Я вас уважаю, а уважаемых людей принято называть полным именем.
– Ладно, как хочешь. Давай свой вопрос.
– Я хочу вам порекомендовать производственника для работы в банке. Подслушал Ваш разговор с Николаем Васильевичем и решил воспользоваться ситуацией.
– Рекомендуй.
– Оксана Ивановна Сулимова.
– Рассказывай все, что о ней знаешь.
– Работает нормировщиком, высшее экономическое образование, замужем, детей нет. Очень хороший и добрый человек.
– Это все, что ты о ней знаешь?
– Да.
– А кто сможет ей дать рекомендации с производства?
– Только я.
– Хорошо, я все поняла. Немного необычно, что ты выступаешь в качестве ходатая, но, тем не менее, я хочу с твоей протеже встретиться. Пусть завтра приходит в банк и найдет меня. Ты почему нервничаешь? Я обещаю тебе, что буду с ней предельно внимательна и корректна и, если она хоть как-то знакома с производством, то буду давать ей рекомендации сама. Успокоился? Давай прощаться и больше меня так не пугай – я сразу решила, что с отцом что-то случилось.
Оксана Сулимова с раннего утра ожидала Зосю перед входом в банк. Видимо, она знала, что Зося на работу приезжает на своей яркой машине, поэтому и стояла возле парковочной площадки. Невысокая, хрупкая женщина среднего возраста, в белом плаще и туфлях на очень высоких каблуках. Глаза и часть ее лица прикрывали большие темные очки. Зося прошла вместе с ней в комнату для клиентов и спросила:
– Есть какая-то причина, по которой вы хотите работать именно в банке?
– Мечта со времен института. Но у нас не было распределения в банковскую систему.
– У вас есть семья, дети? Сможете ли вы в случае необходимости работать по ненормированному графику?
– Есть муж. Детей, к сожалению, нет. Возможно усыновление детдомовского ребенка. Но, я думаю, что на работу это не окажет никакого отрицательного влияния.
– Кто Ваш муж?
– Мой муж – Киреев Савелий, вы должны знать его.
– Нет, такого я не знаю.
– Ну, что Вы? Довольно известное имя в городе.
– Может быть, но я с ним не знакома, и ничего о нем не знаю.
– Он работает главным ревизором в контрольной палате и, наверняка, бывал в банке с проверками.
– Возможно. Скажите, Оксана, как вы относитесь к своей работе на химкомбинате?
– Она мне не нравится. Мне приходится работать среди рабочих, а я предпочитаю коллектив интеллигентных и образованных людей.
– Коллектив образованных людей не всегда состоит из одних интеллигентов. А среди рабочих тоже встречаются эрудированные и обаятельные люди. Все зависит от человека. Что ж, я подумаю и через пару дней вам позвоню.
Что-то в Оксане Зосе сразу не понравилось. Но что? Скорее всего, манера поведения – Оксана кокетничала, как будто пришла на первое свидание и хотела понравиться своему кавалеру. Она даже темные очки не сочла нужным снять, видимо полагала, что они ее серьезно украшают. Такая манерная дамочка, наверное, нелепо выглядела в производственных цехах химического гиганта, среди грохота работающего оборудования и людей в рабочих робах. «Но к себе в отдел я ее все-таки возьму, – решила Зося, – она неглупый человек и должна принять к исполнению наш внутренний распорядок работы и требования к внешнему виду сотрудников. Или придется откорректировать ее поведение. Лишь бы у нее присутствовала грамотность и усердие в работе. Может спросить у отца? Нет, я ее возьму, а потом разбираться буду. Самое главное в этой ситуации не обидеть Левона – уж он-то точно честный и порядочный человек и, если просит за эту дамочку, то, значит, уверен в ней».
Заместителя начальника отдела она давно уже приглядела среди своих сослуживцев – это был Ванечка Якушев. Вот только бы принял ее предложение – не каждый будет в восторге от перспективы служебного подчинения своей сокурснице, которая первой шагнула по ступенькам служебной лестницы. Но Ванечка обрадовался Зосиному предложению:
– Спасибо тебе, Зоська! Я и не мечтал, что так быстро получу повышение по службе. Саньке Анцеву проще – он переводится на работу в центральный столичный банк, а там представляешь какие перспективы?
– Саша переводится? Как скоро?
– Все практически готово, уже и согласие на перевод подписано, остались просто формальности. От тебя он, Зося, убегает, от тебя! Любит и ревнует. А ты ведь в студенческие годы тоже с него глаз не сводила. Что же сейчас случилось? Разлюбила или другого присмотрела? Банк судачит о твоем корыстном романе с клиентом. Саньке его мамаша все уши прожужжала о твоей аморалке. Он и раскис. Я пробовал ему втолковать, что самому сначала нужно во всем разобраться, и с тобой поговорить, а уж потом решать, где правда, а где ложь. Но его гордыня раньше его на свет появилась, как и твоя, Зоська. Впрочем, не мое это дело – разбирайтесь сами.
– Гордыня и гордость, Ваня, не одно и то же. Гордых людей я уважаю, а гордыня, это порок, от которого нужно избавляться. Я, Ванечка, что-то не так понимаю?
– Ты, Зося, совершенно права. Я неправильно выразился. Ты по-настоящему гордый человек, и мне это нравится.
– Привычка льстить в нужных ситуациях не украшает человека. Избавляйся, Ванечка, от этого недостатка. Я и без твоей лести хочу с тобой работать.
Зося сама оттолкнула Сашу, но он был всегда рядом. И вот уезжает.
«Правильно, Саша, уезжай. Я недостойна тебя. Петя исковеркал всю мою жизнь и уничтожил женскую сущность. Я люблю тебя, Санечка, и желаю тебе счастья. Ты должен встретить свою настоящую любовь и забыть меня. А я? А я, Санечка, буду любить тебя, только тебя одного, всю мою жизнь. Но как мне сейчас тяжело и больно!»
Кабинеты для отдела были готовы, и Зося с Иваном переселились на новое место работы – нужно было готовить положение об отделе, должностные инструкции, и самим для начала понять специфику работы.
Оксана на химкомбинате отрабатывала положенный перед увольнением месяц, и вскоре также должна была появиться в банке. Зося переворошила всю банковскую техническую литературу, но нужные материалы так и не подобрала. Пришлось записаться в областную библиотеку и поработать там. Когда она возвратилась в банк, Иван сразу ей сообщил:
– Тут тебя каждый день спрашивает одна наша сотрудница. Она у нас только месяц работает, и я ее практически не знаю. Но она говорит, что с тобой вместе училась. А вот и она. Входите смелее, – обратился он к стоявшей на пороге кабинета женщине, – Зоя Николаевна в своем кабинете, можете к ней пройти.
Зося не поверила своим глазам – перед ней стояла Инга Золотарева.
– Инга, рада тебя видеть. Мы с тобой, оказывается, в одном банке работаем, а я тебя первый раз вижу.
– Я всего месяц здесь работаю, в денежном хранилище. А там сама понимаешь – подвал с ограниченным доступом. Нас никто не видит и мы, как дети подземелья, полный рабочий день без дневного света. Зоя Николаевна, просить я Вас пришла – работать хочу в новом отделе. Постараюсь быть добросовестной.
– Понимаешь, Инга, здесь наряду с добросовестностью нужна грамотность, образование, и знание производства.
– У меня в наличии среднее специальное и первый курс заочного отделения института. Но я постараюсь, мне необходима эта работа! Понимаешь, работа в денежном хранилище отнимает много сил и здоровья, а у меня двое маленьких детей, их растить надо.
– Двое детей? Молодец, Инга! Когда же ты успела?
– Дело это нехитрое, детей рожать без отрыва от учебы или производственного процесса. Они у меня погодки, я рожала, а все остальное взял на себя муж.
– Просто здорово! А кто у тебя муж?
– Долгая история, может, я тебе в другой раз расскажу?
– Рассказывай сейчас, раз просишься к нам в отдел.
– Хорошо. Ты помнишь Иру Гвоздикову? Красивая, но глупая кукла!
– Зачем ты так о своей подруге?
– На большее она не тянет. Ирка в клубе, на танцах познакомилась с парнем по имени Сергей. Он влюбился и сделал предложение, они стали к свадьбе готовиться. Ира перед самой свадьбой забрала платье из ателье. Платье было наглажено, и она попросила его не упаковывать, чтобы не испортить внешний вид. Вот с этим платьем она и перебегала проезжую часть дороги. Ветром платье забросило ей на голову, ткань прилипла к лицу. Она ничего не видела, но не остановилась, а побежала через дорогу, как слепая, наугад. Попала под машину. Сергей страшно переживал, мне пришлось быть с ним постоянно рядом, чтобы он не ушел вслед за своей невестой. Так и сблизились, через месяц он со мной пошел в загс. Он детьми занимается, и с домашним хозяйством помогает разобраться, но деньги в дом почти не приносит. Он фотограф, и зарабатывает копейки. Я пока тоже получаю те же копейки, но приложу все силы, чтобы стать главным добытчиком в семье. Сейчас ты понимаешь, зачем мне нужна эта работа? Контроль деятельности предприятий открывает хорошую перспективу в плане дальнейшего служебного роста. Есть возможность познакомиться с руководителями предприятий, и стать в их среде своим человеком, а это многое дает для умного человека.