«Шестерку», то есть обезьяну самого низкого в стае статуса, забирали из вольера. И обучали доставать из ящика банан. Ее обучали сделать три последовательных движения (нажал на рычаг, другой лапой поддержал заслонку, отпустил рычаг, просунул освободившуюся лапу в ящик и достал банан).

После того, как эта обезьяна научилась это делать, ее вместе с ящиком возвращали в вольер. И она на глазах у всей стаи доставала банан. Другие обезьяны пытались повторить эти действия, но у них ничего не получалось.

После этого брали альфа-самца и обучали уже его. И как только он на глазах у стаи доставал банан из ящика, все обезьяны ОЧЕНЬ БЫСТРО обучались это делать! Эту особенность психики мы тоже унаследовали от наших общих с ними предков. И это приводит к тому, что совершенно бредовые идеи, которые проповедует или авторитетный или одержимый паранойей человек, начинают восприниматься людьми как истинные и работающие.

Очень важен социальный имидж психотерапевта, то есть что о нем знает потенциальный пациент и что он слышал о его врачебном искусстве. Когда я приехал в Москву, меня в ней никто не знал. И я помню – какие гигантские усилия мне приходилось прикладывать для того, чтобы пациент стал мне доверять и выполнял мои установки.

А теперь, когда ко мне в основном идут по «сарафанному радио», то есть по рекомендациям тех людей, которых я лечил и вылечил, я свою работу даже не могу назвать работой – это хобби, которое приносит удовольствие.

Уважаемые коллеги! Конечно и безусловно ваш авторитет в глазах пациентов – один из основных ваших ресурсов в получении успеха в лечении. Но здесь обязательно есть вторая сторона «медали». На этой основе легко стать для пациентов «Гуру», то есть единственной надеждой и последней инстанцией.

Понятно, что мы, как стадные животные, склонны к тому, чтобы найти себе авторитетного человека и свалить на него бремя решения наших проблем. Но в деле выздоровления это может стать большой ловушкой! Если вы хотите обзавестись массой поклонников, которые будут смотреть вам в рот и ловить каждое слово, то флаг вам в руки! Но это не только крайне обременительно, так как по ЛЮБЫМ мельчайшим вопросом они будут приходить к вам. Это крайне вредно для эффективности лечения.

Есть очень тонкая грань, которая отделяет истинного Учителя от ложного. Внешне они могут ничем друг от друга не отличаться. И ложный может быть даже более притягателен, т.к. он чаще говорит то, что люди хотят услышать. Истинный Учитель никогда не согласится с диссоциацией между тем, что он говорит и тем, что он делает.

Почему Христос стал Богом в глазах миллиардов людей? Почему Махатма Ганди повел за собой миллионы индусов? И почему Ошо никогда не поведет за собой даже десятки тысяч? Потому что он ПОЗВОЛИЛ (!) своим ученикам сделать то, что они хотели – поднять его над собой. Восторженные поклонники, только намекни – даже сам сознательно не желая этого – тут же построят тебе дворец.

Те правила жизни, что вы проповедуете другим, должны быть моральным законом в первую очередь для вас! Только в этом случае сказанное вами проникнет в ткань сознания общества.

Любая ложь или двуличие, даже сделанные вами без внешних свидетелей, мгновенно разметают здание вашей идеи. Поэтому, если вы хотите сохранить свою свободу и быть психотерапевтом, то ни в коем случае нельзя становиться Гуру для пациента.

М. Эриксон часто сравнивал психотерапию с цыпленком, проклевывающимся из яйца. Он говорил, что никогда не знаешь – на каком клевке он выберется? Каждый фермер знает, что если слишком много ему помогать – он умрет. Также и человек должен сам проклюнуться и вылезти из «яйца» своих проблем. Дело терапевта – помочь пациенту добраться до собственных внутренних ресурсов, которые у него есть, как можно легче и быстрее.

Роджерс перечислил шесть главных условий, которые, с его точки зрения, создадут «необходимые и достаточные условия изменения личности» вне зависимости от теоретической ориентации психотерапевта:

1. «Два человека в психологическом контакте». Между двумя людьми должны возникнуть взаимоотношения.

2. «Для первой стороны – клиента характерно состояние инконгруэтности и тревожности». Ин-конгруэнтностью можно считать расхождение между реальным и идеальным образом Я, оно ведет к тревожности, к поведению, которое не удовлетворяет ни клиента, ни окружающих. Задача психолога состоит в том, чтобы клиент осознал инконгруэнтность и работал над ней.

3. «Вторая сторона – терапевт, отличается конгруэнтностью». Даже если психолог не является са-мо-актуализирующейся личностью, важно, чтобы он был искренен и аутентичен во время интервью.

4. «Терапевт априорно доброжелательно относиться к клиенту». Психолог рассматривает клиента только положительно, независимо от его поведения. Это помогает клиенту чувствовать, что его принимают, что он что-то стоит как личность, что он может чувствовать себя безопасно, рассказывая психологу о своей жизни. Важно передать ему ощущение теплоты, уважения и заботы.

5. Чтобы быть постоянно внимательным к клиенту, психолог должен постоянно расти как личность. Чтобы помочь клиенту найти мир в себе, он должен ощущать в себе миролюбие.

6. «Психолог точно понимает точку зрения клиента и старается передать ему это ощущение понимания – эмпатии и безусловной расположенности к нему».

В психотерапии примечательно то, что невозможно выучить рецепты техник и применять их более-менее подходящим образом. Лечить можно только из одного центра – это понимание пациента как психологического целого и подход к нему как к человеческому существу, когда вся теория остается в стороне и мы внимательно слушаем, что он имеет нам сказать.

По теории Декана (1966,1967) общение клиента и психотерапевта – это не просто отношение между двумя людьми. Это отношение культур. То же самое говорил и Айви: «Множество фактов указывают на то, что культурная принадлежность, религиозное воспитание, социально-экономический статус, возраст и пол могут быть так же важны при психотерапевтической работе, как индивидуальность клиента и проблема сама по себе».

И если психотерапевт ограничен своими культурно-историческими корнями, то он ограничен и в диапазоне своих пациентов.

Любой врач, если он хочет стать как можно более эффективным доктором, не может обойтись без применения тех или иных методов психотерапевтического воздействия на пациентов. Все мы со студенческих времен помним легенды о Боткине, который вроде бы назначал те же самые лекарства, что и его ординаторы, но получал фантастические результаты при лечении своих пациентов. Нам в медицинских институтах говорили, что он был прекрасным диагностом и так далее и тому подобное. Но мне представляется, что он был прекрасным ПСИХОТЕРАПЕВТОМ.

И мы знаем массу участковых терапевтов, которых любят пациенты. Как они приходят к своим пациентам на дом? Они действуют как семейный доктор: поинтересуются как живут дети, какой новый цветок развела их пациентка, попьют с ней чайку… И назначит какое-либо легкое и дешевое лекарство. И их пациенты выздоравливают намного быстрее, чем у «холодного» суперпрофессионала.

Работа психотерапевта с пациентом может искажаться своими собственными комплексами (перенос, контр-перенос, сексуальными проблемами и так далее). И, наверное, одной из основных проблем психотерапевтов является неумение увидеть реальные проблемы наших пациентов. Надо лечить пациентов, а не свои проблемы, перенесенные на них. А то получается как в испорченном телефоне – мы видим и слышим то, что хотим увидеть и услышать.

Когда я был совсем «зеленым» психотерапевтом, то очень много внимания уделял сексуальным проблемам своих пациентов. А сейчас я очень много внимания уделяю проблемам смысла их жизни. Я, конечно же, борюсь с этим. Но все равно мои проекции в той или иной мере влияют на процесс лечения. Поэтому психотерапевт всю свою жизнь должен совершенствовать свою личность, проходить не только «курсы актерского мастерства», то есть учиться технологиям, но проходить группы, направленные на личное самосовершенствование.

Человек, который хочет стать психотерапевтом (не важно – врач он или психолог) сначала должен понять самого себя, решить свои проблемы и избавиться от своих болячек. Иначе он будет лечить не своих пациентов, а за их деньги самого себя. Пока психотерапевт переносит на своих пациентов свое внутреннее состояние, пока он видит в своих пациентах свои собственные проблемы, он приносит больше вреда, чем пользы. Ведь он, таким образом, вносит в людей что-то искусственное, что человек должен или отторгнуть или же с огромными усилиями ассимилировать.

Я частенько говорю своим курсантам – психотерапевтам, что мы лечим своих пациентов душой, техники только хорошее и нужное приложение к этому. И чем гармоничнее психотерапевт, тем лучше он лечит своих пациентов. Чем больше у него личностных проблем – тем ниже у него уровень как психотерапевта.

Клиент присваивает при общении с психотерапевтом некий слепок его личности, который становится для него точкой кристаллизации изменений в его психике. Психика человека, скорее всего, организована по голографическому принципу.

И можно предположить, что «душа» психотерапевта становится некой голографической матрицей, под влиянием которой происходит преобразование психики пациента. И более гармоничная психика психотерапевта, соприкасаясь с психикой пациента, вовлекает ее в процесс преобразования.

Фрейд считал психотерапию невозможной профессией. Он считал, что психотерапевт в работе с пациентами может продвинуться не далее, чем ему позволяют его комплексы и сопротивление. Можно четко констатировать: психотерапевт может довести человека до такой степени гармонии с миром, которой он достиг сам. Не выше!

Поэтому я считаю весьма актуальным требование психоаналитиков к неофитам – прежде, чем начать работу с пациентами, самим пройти анализ. И желательно у своего же учителя. Тогда получается не только учеба, но одновременно и лечение.

В.В. Макаров говорит, что психотерапевт – тонкий, сложный и нежный инструмент, который надо холить и лелеять. Я же всегда говорю, что психотерапевт должен быть здоровым, сытым и довольным! Только тогда он становится психотерапевтом. В иных случаях он решает свои проблемы за счет пациентов.

Психотерапевт должен решить свои психосоматические проблемы и избавиться от психосома-тозов, если они у него есть. А единственная возможность поправить свое здоровье – стать профессионалом экстра-класса. И направление развития должно быть от Личности к Профессионалу. И только после этого можно развиться в Учителя.

Оказывает ту или иную помощь хоть кому-либо любой человек, который называет себя или психологом или психотерапевтом. Но только мастер помогает БОЛЬШЕЙ части своих клиентов.

Хороший психотерапевт – это человек, который уважает в своем пациенте личность. И действует не свысока, не с позиции гегемона, а как старший и более мудрый товарищ. И понятно, что чем старше и мудрее психотерапевт, тем к нему больше доверия.

Как-то я слышал, что в Америке психоаналитиком может быть только человек, у которого есть свой собственный дом, благополучная семья и дети. Так это или не так на самом деле – не знаю, но мне представляется, что это очень мудрая позиция. Это говорит, что он состоявшийся и благополучный человек. Только такой человек может дать своим пациентам что-то положительное.

Когда человек встречается с доброжелательным и благополучным в обществе человеком, который демонстрирует открытое и добродушное поведение, которое помогает ему жить в обществе намного лучше, чем при помощи агрессии, то пациент через это получает заслуживающий доверия пример того, что это возможно.

Ведь если психотерапевт так себя ведет и у него получается наладить великолепные отношения с миром, то и у него тоже может получиться. И он убеждается, что такое поведение намного менее энергоемко и более эффективно, чем то, что он использовал раньше.

По большому счету не имеет значения методика, которой пользуется психотерапевт. Важно – является ли он Доктором! Он лечит своей душой. И он должен быть абсолютно уверен в том, что методика поможет. Если он думает: фигня, конечно же, то, чем я занимаюсь, но надо заработать деньги, то делу труба.

В следствие этого очень много зависит от веры врача в то, чем он занимается. Если врач уверен, что он введет человека в гипноз в любом состоянии (лежа, сидя, стоя), то он его введет. Если же он сомневается в этом, то его пациенты четко почувствуют это из его суб-модальных сигналов.

Большинство неудач в лечении пациентов происходят также и от того, что врач ЗНАЕТ о неизлечимости данного заболевания. Почему и сложилось мнение, что начинающие врачи, которые об этом не знают, иной раз достигают феноменальных результатов там, где опустили руки более опытные их коллеги. Ференци замечает, что, когда он начинал заниматься гипнозом, его невежество придавало ему самоуверенность, что способствовало успеху в достижении гипноза и было утрачено впоследствии.

Интенциональный психотерапевт исходит из предположения, что клиенту ВСЕГДА можно помочь. С его точки зрения неизлечимая болезнь – болезнь не излечимая традиционными способами. И если психотерапевт хочет помочь пациенту, а тот хочет получить эту помощь, то любая цель достижима! Пациент, почувствовав эту убежденность, тоже придет к мнению, что выход есть. И если есть человек, который готов и может помочь, то надо ему верить и начать что-то и самому делать для своего выздоровления.

С.В. Ковалев утверждает, что первое впечатление от человека на 55 процентов определяется языком тела и на 38 процентов голосовыми характеристиками. А вот на само сообщение остается только 7 процентов.

Я не знаю, откуда он взял такие точные цифры, но я готов согласиться с ним в принципе. Действительно, то, как держится психотерапевт, как он умеет работать голосом, насколько в его интонациях присутствует уверенность в том, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО может помочь пациенту, зависит очень и очень многое.

Совершенно определенными, тщательно выверенными позами и жестами можно выразить доверие, неприязнь, подчиненное положение по отношению к собеседнику (четыре разных степени подчиненности), угрозу, уважение, застенчивость и еще дюжину различных чувств. Человеческое бессознательное автоматически воспринимает и расшифровывает язык поз и жестов – и вырабатывает соответствующий невербальный ответ, от телодвижений до комплекса нервных реакций.

М. Талмон (1990) проведя исследование психотерапии, осуществляемой за один сеанс, пришел к выводу, что суть ее успеха заключается в повышении силы пациента. Для пациента в данном случае жизненно важно получить соответствующие послания: «Я в вас верю!» и «Я верю в ваши возможности!»

Никто и ничто не может помочь человеку, если человек сам не вдохновится оказываемой ему помощью. Хорошо иллюстрируют это положение слова Гете: «Принимая человека таким, какой он есть, мы делаем его хуже; принимая же его таким, каким он должен быть, мы заставляем его быть таким, каким он может стать».

Следующим важнейшим положением, которое вы должны принять, является то, что вы можете оставаться такими, какими вы являетесь на самом деле. Когда я был молодым психотерапевтом, в нашей среде было широко распространено мнение, что психотерапевт должен быть как пионер – всем ребятам пример.

И в результате даже до настоящего времени этот «хвост» тянется за психотерапевтами, когда они из кожи лезут вон, для того, чтобы играть роль уверенных, никогда и ни в чем не ошибающихся людей, которые раз и навсегда решили все свои проблемы. Вы прекрасно знаете, что таких психотерапевтов нет на белом свете! И наши пациенты очень быстро и очень легко раскусывают этот обман. И, естественно, перестают доверять такому психотерапевту.

Психотерапевт должен быть естественным, таким как есть и не пытаться казаться лучше. Демонстрация того, что вам можно доверять, иногда оказывается важнее, чем традиционные взгляды на аутентичность, высказанные Роджерсом.

Одно из величайших заблуждений, которое в значительной степени портит людям жизнь – это представление, что твои мысли никто никогда не узнает. Исходя из этого, люди действуют в мире: улыбаются окружающим людям, а в это время в кармане держат фигу. Естественно, в результате (в долговременной перспективе) они от этого мира получат еще большую фигу!

В каждого человека встроен своеобразный детектор лжи. И если я буду говорить кому-либо что-то, но не убежден в истинности этого, то мне он может поверить. Но на бессознательном уровне он будет блокировать мои усилия его убедить. Чаще всего этот процесс срабатывает в случае, когда врач не убежден в том, что говорит, но знает, что это надо человеку сказать, так как это будет для него полезно.

На Востоке есть поговорка: «Чего нельзя делать – не делай даже мысленно!» Они исходят из того, что мысль материальна и из-за этого в какой-то момент может воздействовать на реальный мир как реальный поступок и через это принести вред «мыслителю».

Телепатия – реально существующая вещь! Только ничего мистического в этом явлении нет. Четко и научно доказано, что наш мозг продуцирует электромагнитные волны. А это, безусловно, позволяет нам утверждать, что мозг может и принимать эти волны. Но передача информации идет из бессознательного к бессознательному. А на сознательный уровень это может выходить чаще всего только в виде интуиции. И использовать телепатию сознательно и целенаправленно почти никогда не удается – это кошка, которая гуляет сама по себе.

Одна пациентка лечилась у меня от слишком большой зависимости от бывшего мужа. После проведения символ-образа «Спящая красавица» муж задолбал ее своими звонками и смс-сообщениями с обвинением, что она гуляет с кем-то. Как он узнал, что ее разбудил принц, она получила благословение на связь с ним от матери и от Бога?

Другая моя пациентка пришла ко мне с жалобой на холодные отношения с мужем в течение нескольких лет. Понятно, что она на этом фоне завела себе любовника и три (!) года с ним переписывалась по почте. После рефрейминга, где ее бессознательное выбирало как поступить с браком и куда двигаться в жизни дальше, она ушла домой.

И в 12 часов ночи ей позвонил из Новосибирска муж (там было в это время 3 часа ночи). И устроил ей грандиозный скандал. Он НИ С ТОГО НИ С СЕГО (!?) взломал ее почту и увидел всю переписку с любовником (три года ему было пофигу, а тут что-то его заставило это сделать).

Она ему, естественно, сказала все, что накипело на душе и бросила трубку. Через несколько дней он приехал домой, у них был серьезный разговор… И все кончилось ночью любви!

Уважаемые коллеги! Вы, наверное согласитесь, что в обоих этих случаях информация распространялась не по обычным каналам. Таким образом, бессознательное точно знает мысли и чувства «улыбающегося». И обязательно будет сигнализировать об этом сознанию.

Ну и, естественно, важную роль при этом играет канал передачи информации через субмодальности. Человек, который думает о тебе плохо, но при этом улыбается и говорит тебе хорошие слова, в это время неосознаваемо разбрасывает вокруг себя микро-сигналы о своей неискренности (выражающиеся, например, немного-немного, но не в той тональности его голоса), которые тоже на неосознаваемом уровне чутко воспринимаются собеседником и вызывают у него противоречивые чувства.

Он слышит реальные слова этого человека и верит им, но какой-то «чертик» нашептывает ему сомнения. То есть он ИНТУИТИВНО чувствует, что с этим человеком что-то не то.

Я считаю слово остро-отточенным орудием, которое тем эффективнее, чем боле остро-отточено. И я иной раз что-то говорю пациенту медленнее, чем хотелось бы, обдумывая каждое слово, чтобы передать именно то, что я собирался передать. Ведь давно известно, что полностью передать информацию невозможно. Если смог передать 60% – здорово. Если из всего этого до человека дойдет 20% – совсем хорошо.

Исходя из этого, уважаемые коллеги, понятно, что психотерапевт должен научиться виртуозно пользоваться этим своим самым важным инструментом. Ведь не секрет, что мы часто говорим одно, а нас почему-то понимают совсем не так, как мы хотели. Это связано с тем, что мы не правильно формулируем свои посылы.

Это очень хорошо демонстрируется следующим анекдотом. Один негр заблудился в пустыне и почти погибал от жажды. И перед ним явился Бог и сказал, что он доволен тем, как негр прожил свою жизнь и готов перед его смертью выполнить три его желания. И негр попросил, чтобы он стал белым, всегда было много воды и женщины, как только его увидят, тут же начинали раздеваться. И Бог превратил его в унитаз!

Таким образом, психотерапевт должен постоянно обращать внимание на семантику своих сообщений – что он на самом деле сказал? Иначе результат его лечебных усилий будет похож на результат из этого анекдота.

Психотерапия – как уборка в квартире. Можно за 5 минут смахнуть пыль. А можно два дня основательно наводить порядок. Я являюсь сторонником краткосрочной психотерапии. Я считаю, что если человек годами раз в неделю ходит к психотерапевту для «реконструирующей» работы, то психотерапевт становится для него платным другом.

С моей точки зрения нужно быстро, как кубик Рубика, собрать его в то положение, в котором он сможет сам двигаться вперед. И стать (пусть на время) ему ненужным. Потом, когда его развитие притормозится или же появятся другие проблемы (чаще всего пришедшие вследствие его развития), он может снова прийти ко мне. У меня это много раз происходило. Поэтому лечение у меня дорого, но дешево!

Уважаемые коллеги! Вы должны также четко понимать, что наша работа с пациентами является игрой по Берну. И иногда она из-за незнания, например, тех же самых механизмов переноса/контр-переноса, становится патологической.

Но вы знаете, что в его книге есть глава, где описываются здоровые игры. И если вы хотите, чтобы психотерапия была успешной, надо знать эти позитивные игры, очень четко соблюдать правила игры и вами и пациентом.

Поэтому психотерапевт должен быть отчасти артистом, отчасти ученым, соединяющим чувства и интуицию с профессиональным знанием методов и концепций. И немножечко шоуменом. Ведь по большому счету нам во время сеансов или же тренингов надо «завести» людей. А потом через это что-то сделать для того, чтобы они стали развиваться.

Один из очень опасных процессов в психотерапии – перенос проблем пациента на психотерапевта. Это необъявленная война между психотерапевтом и клиентом. И она опасна для того психотерапевта, который именно в этой области не решил свои проблемы. В этом случае он может начать реагировать контрпереносом… Если психотерапевт попадается на это, то он теряет гибкость своей работы, он становится ограниченным теми рамками, в которые вошел, реагируя на перенос своего пациента. И закручивается спираль, которая никакого отношения к терапии уже не имеет. А становится патологической игрой двух невротиков.

Формально в этом случае вроде бы проводится какая-то работа. Но если такой психотерапевт ввязывается в эту игру, он чаще всего проигрывает. И он и клиент несознаваемо знают, что это так. Клиент, уходя от него в конце лечения, может даже поблагодарить психотерапевта за оказанную «помощь».

Но полученное неосознаваемое удовлетворение от победы над психотерапевтом ни к чему хорошему в его жизни не приведет. Только усилит те процессы, ради решения которых он приходил к психотерапевту. И он опять через некоторое время, не осознавая своих бессознательных мотивов, пойдет к очередному психотерапевту. И опять задаст ту же самую игру.

И так может продолжаться до тех пор, пока он не попадет в руки того, кто решил свои, похожие на клиентские, проблемы. И только тогда эта игра ломается. И человек начинает меняться и изменять свою жизнь.

Но хуже всего может быть психотерапевту, который играл в эту игру и проиграл. У него могут РЕЗКО обостриться его проблемы или болезни! У него может появиться синдром выгорания. И так далее и тому подобное. Если же у психотерапевта подобных проблем не было вообще, он не сможет понять клиента. И не сможет помочь ему!

Профессия психотерапевта считается очень опасной из-за того, что врач очень легко и просто может нацепить на себя проблемы своего пациента. Ведь для того, чтобы помочь пациенту, надо войти с ним в резонанс, понять его и искренне посочувствовать. И это может всколыхнуть собственные нерешенные проблемы психотерапевта, прорвав таким образом его защиты. Особенно, если проблемы пациента похожи на проблемы, которые психотерапевт сам решал когда-то. И не до-решал!

Это является и самым опасным фактором, который может привести психотерапевта не только к выгоранию, но и низвергнуть его обратно в психосоматоз. И я знаю массу своих коллег, которые попали в эти «жернова».

За 38 лет своей работы психотерапевтом мне пришлось лечить многих своих коллег (где-то 20-30 человек). И я, естественно, задумывался – а почему я сам эту «психотерапевтическую инфекцию» не подхватил? Я могу сказать, что в достаточной степени сочувствую своим пациентам, вхожу с ними в резонанс.

Если же учесть, насколько я был болен в молодости, насколько глубокие и ранние конфликты мне пришлось перерабатывать, то и у меня это могло привести к тому или иному психосоматозу.

И я понял, что мне помогли две вещи. Я заметил, что когда пациент сидит передо мной, я в нем и я полностью как бы сливаюсь с ним. Но как только он уходит, я полностью отключаюсь от него, забываю о нем (несколько раз были чуть ли не анекдотические ситуации, когда пациент возвращался через несколько минут, чтобы что-то еще спросить у меня. А я смотрел на него как баран на новые ворота… И не знал, что сказать!).

То есть когда я работаю – я работаю, когда же сеанс кончается – я «ухожу с работы». Я в этом случае поступаю как разумный эгоист. (Будет лучше пациенту, если я буду ходить по миру и переживать за него? Нет! Будет мне от этого плохо? Да!)

Также важный фактор, который защищает от «выгорания» – открытость и профессионализм. Открытость появляется тогда, когда ты решил все свои личностные проблемы. И у тебя нет «больных» мест, которые кто-нибудь может затронуть и сделать тебе больно. И которые надо защищать слоями психологических защит. А профессионализм позволяет работать без «напряга», когда психотерапевт знает, что он вывернется из ЛЮБОЙ сложной ситуации.

Психотерапевт должен работать как разумный эгоист – ради самого себя любимого! И через это сеять Разумное, Доброе, Вечное! Если же он будет делать это из абстрактных соображений, (например, нужно сеять Добро, потому, что так велел Бог), то произойдет эмоциональное выгорание.

Это чаще всего происходит у атеистов и материалистов, считающих себя жертвой – других людей, обстоятельств, жизни, с неразвитым творческим потенциалом личности, не имеющих трансце-дентального смысла своей жизни. «Выгорающий» человек попадает в поток обязательств, которые он не может сбросить с себя по многим причинам. Человек в результате перестает чувствовать себя хозяином своей жизни.

Выгорание связано также с несоответствием масштаба личности задачам, перед ней стоящим. При этом такие люди гипер ответственны и не могут себе позволить сломать рамки и выйти из колеи. У них очень жесткая шкала ценностей, черно-белое видение мира. У них нет зоны комфорта, где можно пройти рекреацию.

Также важно то, что вы должны для себя твердо уяснить – нет на белом свете ни одного психотерапевта, который мог бы лечить ВСЕХ пациентов. И заморачиваться (ой, беда какая!) из-за этого не только глупо, но и опасно. Психотерапевт может быть успешен в лечении только тех пациентов, которым он в той или иной мере может сочувствовать. А он может это сделать только в том случае, если эта проблема была им самим или пережита, или же коснулась его по полной программе.

Поэтому и говорят, что лучше всего лечат алкоголиков те психотерапевты, у которых когда-либо у самих были проблемы с употреблением алкоголя. Если психотерапевт прошел через собственный ад и выжил, то он сможет помочь выжить и своему пациенту.

Только такой человек способен понять уровень страданий пациента и искренне, вспомнив как самому было плохо, сочувствовать пациенту. Только тот, кто решил подобные проблемы, которые на него переносит клиент, не попадет под их воздействие. Ведь у него есть работающие алгоритмы (в худшем случае надежной компенсации, а в лучшем – решения этой проблемы). Такому психотерапевту перенос не только не опасен. Он необходим для его терапии.

Поэтому при работе с пациентом нужно все время осознавать – какую роль я СЕЙЧАС играю? И если эта роль неконструктивна, нужно прекратить ее играть. Если же полезна для работы, то ее надо сознательно продолжать играть.

Дело в том, что считается, что переносы и контр-переносы неосознаваемы и вследствие этого мы являемся их рабами. Да, это действительно так, если психотерапевт не отслеживает свое поведение.

Если же он знает законы, по которым происходят переносы и контр-переносы, знает их проявления у себя и своего пациента и умеет их контролировать, то он становится их господином.

И в нужное время в нужном месте, как артист, играет ту роль, которая будет наилучшей для процесса лечения. Он начинает использовать потенциал этих явлений на пользу лечению, вплетая его в общую схему работы. Это своеобразное психологическое Айкидо.

Психотерапевт в нашей стране вынужден быть почти волшебником. К нам приходят люди из страны, в которой длительное время считалось возможным даром и без особых усилий получать пропитание; в которой считалось (и, к сожалению, считается!) возможным делать здоровье из воздуха.

Мы не можем себе позволить работать с пациентами годами. Мы вынуждены за 10 – 15 сеансов делать почти чудо. Поэтому, наверное, НЛП принят в нашей стране на «Ура!». Вследствие этого можно сказать, что наши психотерапевты (если это настоящие психотерапевты) по уровню и мастерству намного выше, чем иностранцы.

Каждый психотерапевт (особенно в нашей стране) работает совсем не так, как в этой же технике работает другой его коллега. У нас крайне редко можно встретить такой пиетет перед отцом-основателем метода, который есть на Западе. Мы, ничтоже сумляще, перекраиваем методики ПО ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ СВОЕМУ. И я думаю, что это очень хорошо!

Мне представляется, что магистральное развитие психотерапии в будущем – эклектизация всего хорошего, что было создано в психотерапии до этого, ломка искусственных барьеров между методами и отказ от ограничений, наложенных создателями методики. И наши психотерапевты, находясь относительно западных в этом плане в тепличных условиях, расположились на самом острие этого процесса.