Где дом твой, киллер?

– Разумное решение.

Вильям набил трубку, предложил и Генри, но тот отказался.

– Вы говорили, что служили в Иностранном легионе. А как оказались владельцем этих участков земли?

– Да, два года служил. В молодости у меня были проблемы, мог попасть в тюрьму, вот и подался в Иностранный легион. По ранению получил большую страховку. Тетушка уговорила меня в 1960 году купить участок поля рядом со своим и переехать к ней жить. А после смерти тетушки унаследовал и ее участки – здесь и большую ферму на юге.

– А почему вы сейчас один?

– Был женат, но жене надоело жить «в глуши», как она говорила. Убежала с любовником в Брюссель, а потом мы развелись. Давно это было, в 1975 году.

– И почти сорок лет живете один?

– Да, привык уже. Много раз предлагал Монике выйти за меня замуж, переехать ко мне, сдать свое кафе и дом. Но она отшучивается – говорит, что у нее есть друг в Брюгге, зачем ей еще и муж.

– Ну, не права она. Друг – другом, а муж тоже нужен. Одно другому не мешает.

– Я ей тоже так говорил. Вы же понимаете, что я уже стар, не претендую на многое. Ну, проживу еще лет пять-шесть. Она бы унаследовала мой дом и земли. Это я не хочу продавать их, а она могла бы получить за них не меньше двух миллионов евро. Обеспечила бы Жанну.

– Разумно.

Немного помолчали. Затем Вильям притушил трубку и предложил:

– Отдохнем немного. Потом можно будет и поужинать. Пойдемте, покажу вашу комнату.

Ушли на второй этаж.

А через два часа отправились в кафе пешком.

У Моники все четыре стола были заняты местными мужчинами довольно почтенного возраста. У всех по кружке пива, в центре каждого стола – тарелка с солеными орешками, и никакой серьезной еды. Нет ни одной дамы.

Вновь пришедшим ставится отдельный столик на улице. Майский теплый вечер. Вильям медленно произнес:

– Здесь даже лучше, чем в помещении, воздуха больше. Генри заметил, что Жанна все время крутится около них, подходит даже после того, как уже поставила ужин и пиво. Чувствуется, что она хочет что-то спросить.

– Что, Жанна, тебя интересует что-то?

– Да, месье Пьер, вы надолго приехали к нам?

– Дня два поживу здесь.

– Если хотите, могу показать вам завтра Брюгге. У нас очень красивые каналы, и можно покататься в открытой карете на лошадях. Мама меня отпустит.

– Жанна, спасибо, но я планировал посидеть спокойно с Вильямом, посмотреть его сад. А Брюгге я уже видел, когда четыре года назад жил здесь почти неделю.

– Жалко.

Упорхнула в дом. Вильям рассмеялся:

– Девушка-то заинтересовалась тобой.

– Да она же еще совсем ребенок!

– Нет, ей уже восемнадцать. А ты в ее глазах после вчерашнего – прямо рыцарь на белом коне.

– Я бы, как и вы, предпочел ее маму. Кроме того, завтра я действительно хотел посидеть у вас дома и отдохнуть.

Оба рассмеялись.

Ужин прошел спокойно, и они отправились домой. Устроились в гостиной за бутылкой вина, заботливо положенной Софи в корзину вместе со снедью. Вильям, закурив опять трубку, начал неторопливый разговор:

– Генри, вы говорили, что уже были в Брюгге и здесь. По делам?

Генри задумался. Его воспоминания о Брюгге не очень приятные.

Май 2011 г. Брюгге. Номер отеля.

Генри сидит у окна, на коленях винтовка. В номере все подготовлено к спешному уходу после акции. Глядит на выход из отеля «Salvators».

Перед глазами полностью весь перекресток Sint-Salvatorskerkhof и Korte Vuldersstraat. Впереди справа громада кафедрального собора Sint-Salvatorskathedraal, уходящая далеко вправо. Превосходная позиция. Взгляд непрерывно устремлен на отель: люди входят и выходят довольно часто, но того кто нужен все нет.

Ожидание длится уже более двух часов, бывшему снайперу не привыкать сидеть в засаде часами. Работают только глаза, все остальное отдыхает. Так можно просидеть еще пару часов.

Из двери отеля выходит мужчина с ребенком. Генри оживляется, но тут же с досадой кладет винтовку в сторону. Убивать в присутствии ребенка? Исключено. Дело не в том, что есть опасность ранить ребенка – с такого расстояния невозможно промахнуться. Но для ребенка в любом случае это будет травма на всю жизнь.

Собирает винтовку в футляр. Вынимает револьвер и глушитель, сует в кобуру подмышкой. Уходит из комнаты.

– Да, была командировка в Брюгге. Нужно было решить один вопрос с компаньоном моего шефа.

– И успешно?

– Не сразу. Пришлось провести несколько циклов переговоров. Но в конце концов дело было успешно завершено. Тогда я и приехал в Осткамп и попал в кафе к Монике совершенно случайно. А оказалось, булочки здесь несравненные. Да и хозяйка Моника приветлива – в хорошем смысле, не подумайте чего-то. Пробыл в Осткампе пару дней.

Опять перед глазами вечер в Брюгге в мае 2011 года.

Генри не спеша идет по Steenstraat. Впереди метрах в пятнадцати перед ним – мужчина и молодая девушка. В пяти шагах за ними охранники – двое серьезных мужчин средних лет. Генри не скрывается: по улице идет много людей, в основном туристы.

Парочка доходит до площади Гроте Маркт, направляется к открытым экипажам. Мужчина обращается к извозчику. Девушка, не дожидаясь окончания переговоров, устраивается на заднем сиденье. Один из охранников быстро уходит в сторону Breidelstraat – спешит к концу маршрута, второй остается – ему предстоит быстро шагать, почти бежать за экипажем. Генри быстрым шагом уходит через Hallestraat: этот путь чуть короче.

Генри уже на набережной канала, сидит на скамейке. После нескольких минут ожидания появляется один из охранников, занимает место в противоположном углу небольшого садика – почти у колонки, где извозчики поят лошадей. Подъезжает повозка с парочкой. Мужчина обнимает девушку, что-то настойчиво втолковывает ей. Они сходят с экипажа, извозчик начинает поить лошадей, к этому времени прибегает запыхавшийся второй охранник. От канала подходит еще один человек, приглашает в лодку. Извозчик удивлен: обычно пассажиры уезжают назад, ведь оплачены оба конца. Мужчина треплет его по плечу, что-то говорит.

Лодка медленно плывет по каналу, Генри перешел на другой берег, идет следом за ними. Через полсотни метров мужчина в лодке встает, показывает девушке на одно из зданий, мимо которого они проплывают. Тихий, почти неслышный выстрел. Мужчина шатается, падает в воду. Лодочник испуганно пригибается, сильными гребками устремляется к берегу, не пытаясь вытащить мужчину. Оба охранника бегут к приставшей лодке, что-то кричат лодочнику.

Генри уходит неторопливой походкой к своему отелю, уверенный в результате.

В гостиной у Вильяма.

В комнате уже темно, Генри зевает:

– Наверное, пойду уже отдыхать. Сегодня был большой путь.

– Да, завтра тоже будет день.

Уходят на второй этаж.

07.30. 15 мая 2015 г., пятница. Дом Ван дер Берга.

На следующий день перед завтраком Генри немного позанимался обычными упражнениями, а потом вместе с Вильямом осмотрел двор. Генри предложил очистить заросшую дорожку от дома к дороге, идущую через рощу, – все-таки, конечно, это был не лес, а небольшая рощица. Вильям сначала отказывался, однако после завтрака Генри взял топор, ручную пилу, секатор и отправился сражаться с молодыми зарослями. Уже несколько дней как он не тренировался по-серьезному, и дополнительная нагрузка ему сейчас шла на пользу.

Потом обед у Моники, послеобеденный сон, ленивый разговор в креслах во внутреннем дворике. Прекрасный отдых, во время которого Генри старался не думать ни о чем: ни о неудачах в Марселе, ни о предстоящей встрече в Гамбурге, ни о «конторе». Не вспоминал, что собирался погулять по Брюгге, заглянуть в одно кафе – проверить, помнят ли его еще там. Ничего не нужно.

Вечером после ужина, когда Вильям пересказал пару пикантных африканских историй и ушел в свою комнату, перед глазами Генри образовались картинки – отчетливые зарисовки из совсем недавней молодости. Да, вполне уже можно говорить о молодости в прошедшем времени, ведь ему исполнилось тридцать два года.

Много лет тому назад.

Через год после демобилизации, по повестке, переданной по телефону, Иван прибыл в новую для себя часть. Здоровенный сержант-марокканец лет двадцати семи осматривает его:

– Новенький в нашем батальоне? Отслужил только год? Ты что, из льготников? Ничего. Теперь будешь ежегодно хлебать наши будни. Где работаешь?

– В кибуце, строитель.

– Арак пьешь? Нет? Да ты еще совсем салажонок.

Рассмеялся:

– Ничего, послужишь с наше – станешь нормальным человеком. Будешь радоваться тому, что раз в году можно пару недель не ходить на работу и будет дозволено встретиться с друзьями, чтобы выпить по-человечески.

Возможно, так бы оно и было. Но на следующий день Ивана пригласили в палатку командира роты. Там, кроме капитана, почти сразу удалившегося, на стуле сидел штатский. Перед ним тоненькая папочка – личное дело Ивана. Штатский критически оглядел вновь прибывшего:

– Так, Иван Иванович Иванов. Прекрасное имя для настоящего еврея. И рожа подходящая. Не зря тебя мне рекомендовали. Тут в бумагах указано, что ты снайпер. Кто тебя учил?

– В роте.

– Ты всегда так отвечаешь?

– Как спрашиваешь, так и отвечаю.

– Ишь, какие мы задиристые. Ладно. Тебя переводят в новое подразделение. Пройдешь медицинские проверки. Языки-то знаешь?

– Да, русский и немного украинский. Иврит уже почти выучил.

– Насчет иврита я уже вижу. А в школе-то учили английскому или немецкому?

– Вроде да.

– Вроде или да? Английский или немецкий?

– Немецкий. Но у меня по нему двойка была. У нас учительница тоже немецкого не знала. Говорила, что иностранный язык нам не нужен.

– Прекрасно. Значит, языки тебя еще не испортили. Может, чему-нибудь и научим. Все, собирай вещи, поедешь со мной.

09:00. 16 мая 2015 г., суббота. Возле кафе Моники.

Генри прощается с Вильямом и Моникой.

Вильям только сказал:

– Приезжайте, Пьер, еще. Мы вам всегда будем рады.

Моника спросила:

– Вы, Пьер, по-прежнему всегда в разъездах? У вас будет когда-нибудь дом?

Жанна только помахала рукой из двери, не решилась выйти.

Кёльн, Шмалленберг

Суббота – понедельник

09:30. 16 мая 2015 г., суббота.

Машина Генри снова движется по дороге. Мелькают названия городков и поселков.

Билзен. Генри оставляет машину и пересаживается на автобус, идущий в Маастрих, Нидерланды.

Плотно поел в маленьком кафе. Взял на площади очередную машину, снова в пути.

17:00. Кёльн.

Генри заходит в магазин, переодевает рубашку. Выбрасывает старую, мятую.

Заходит в ближайшее кафе «Das kleine Steakhaus» на Хое штрассе. Съедает солидный стейк, запивая добротным немецким пивом. Спрашивает у официанта:

– Где здесь ближайшее казино?

– Рядом, за углом, вход с пешеходной улицы.

В казино.

Скромная вывеска. Генри спускается по пологой металлической лестнице и сразу оказывается в зале игровых автоматов. Симпатичные европейские машины. В зале почти никого нет, большая часть кресел перед автоматами пустует.

Проходит дальше. Несколько небольших комнат со столами: в одной – два стола для блэк-джека, в двух других – рулетки. Есть еще что-то, но стол для баккара отсутствует. Здесь все для туристов, а не для серьезных игроков, но туристы и туристки сейчас ему не интересны.

Генри сел за один из автоматов так, чтобы был виден вход, и неторопливо играет, вставив на съедение автомату двадцатку евро. Выигрыши и проигрыши чередуются, игра копеечная. Туристы входят и выходят.

Женщина лет сорока, вполне прилично одетая, явно не туристка, хаотически передвигается возле автоматов. Наконец села. Генри с надеждой смотрит на нее, приподнимается, чтобы подойти. Но в этот момент возле женщины оказывается уверенный импозантный мужчина, не старше пятидесяти пяти лет. Они начинают о чем-то разговаривать.

По лестнице спускается молодая женщина, идет прямо к автоматам. На взгляд – ничего так, не красавица, но и не крокодил, только худощава чрезмерно. Лет двадцати пяти, дорогая одежда, но одета очень уж небрежно. Чувствуется, что успела поддать. Села в кресло через три автомата от Генри, нервно вставила в щель банкноту, увлеченно нажимает кнопки.

Генри встает, фиксирует результат: он выиграл два евро и сорок центов. Кладет квитанцию в карман и с независимым видом проходит мимо женщины. Непроизвольно вдыхает запах ее духов – по выражению его лица чувствуется, что запах приятный. Проходит еще раз и садится в соседнее кресло, как будто не обращая на нее внимания. Снова вставляет двадцатку и начинает тянуть время.

Молодая женщина:

– Черт побери.

– Что, не везет?

– Вам-то какое дело?

Генри пожимает плечами:

– Да нет, просто мне тоже не очень везет.

Через несколько мгновений закрывает счет, берет квитанцию. Встает, чтобы перейти на соседний автомат:

– Может, там повезет!

Молодая женщина молчит. Но краем глаз Генри видит, что она провожает его взглядом. Генри опять вставляет двадцать евро в щель. Через несколько минут встает и уходит в зал рулетки.

Смотрит на табличку правил. Минимальная ставка – два евро, но при ставке на равные шансы, дюжину или колонку – пять евро. Максимальные ставки – пятьдесят евро. Покупает фишки на пятьдесят евро. Он уверен: женщина придет к рулетке. Ей ведь скучно и тоскливо, это заметно по ее виду.

Молодая женщина пришла, села напротив Генри, разменяла на фишки сотню евро. Генри тянет время – ставит изредка, в основном по одной фишке, на два номера или кварт. Периодически выигрывает, число фишек немного увеличивается. Ставит пять евро на левую колонку и выигрывает десяток евро – это забавно. Даже забыл о визави. Но когда посмотрел на ее место, обнаружил, что она встала и уходит. Неприятно, но он ждет.

Женщина покрутилась по комнате, вышла и через несколько минут вернулась. Видно, что приняла еще коктейль. Проходит мимо Генри, не глядя на него.

– Что, опять не везет?

– Да, сегодня не мой день. Как и вчера. А у вас все нормально, я гляжу.

– Ну, если учесть, что просто хотелось убить время, то нормально. Выиграл целых двадцать евро.

– А я проиграла две сотни, все, что было.

– Но ведь есть кредитка, здесь принимают почти все виды.

– Папаша убавил лимит, практически закрыл. Я, видите ли, не умею обращаться с деньгами.

Нужно срочно что-то похвалить, чтобы у нее осталось приятное впечатление от разговора:

– Но сумка у вас великолепная. От Дольче и Габбано?

– Нет, это Сальваторе Феррагамо. А вы разбираетесь в модных аксессуарах?

– Нет, совсем нет. Просто одна моя родственница все уши мне прожужжала в прошлом году о том, что ей обязательно нужна сумка от Дольче и Габбано, вот у меня в памяти и осталось.

– Родственница?

– Ну, назовем ее так. Но мы с ней уже несколько месяцев не виделись.

– Сумку мне подарил папаша на рождество. Подлизывается.

– Что так сурово об отце?

– А он иного и не заслуживает. Бросил маму и меня в глуши, сам гуляет во Франкфурте с манекенщицами.

– Он рантье?

– Нет, один из директоров банка. Говорит, что вынужден жить во Франкфурте.

– Но Кёльн отнюдь не глушь.

– Кёльн да, но мы-то с мамой живем в Шмалленберге. Это семьдесят километров от Кёльна и более ста от Франкфурта. Однако хватит о моем папаше. Пойдемте лучше выпьем по коктейлю.

– Может быть, вам достаточно? Кажется, вы уже немного выпили. Вряд ли это понравится полиции, если вас остановят.

– Вы что, мой папаша? Какое вам дело до меня, до полиции?

– Нет, на роль папаши не претендую. Пойдемте, я угощаю.

18:30. Бар.

Они приняли по коктейлю, и это уже перебор для спутницы Генри – она вынуждена опереться на его локоть. Чувствуется, что ей не хочется расставаться.

– Что-то я себя неважно чувствую. Проводите меня до такси.

– Вы без машины?

– Нет, но вы правы, мне сейчас нельзя садиться за руль. Голова немного кружится.

Выходят на улицу. По пути Генри обменял фишки и квитанции с автоматов.

На улице женщина внезапно остановилась:

– Ой, у меня ведь не осталось денег. Нет, не думайте, я вас не прошу о деньгах. Не могли бы вы отвезти меня домой? На моей машине. Она у меня тут, рядом. А дома я вызову вам такси и оплачу его.

Генри улыбнувшись промолчал.

Подземная автостоянка.

Ее машина оказалась на той же подземной стоянке, что и машина Генри, сиротливо стоящая в углу. У спутницы Генри новенький двухдверный ярко-красный с малиновым оттенком «Порше Кайман GTS». Генри обошел машину со всех сторон:

– Прекрасная вещь для любителей быстрой езды. Движок в триста сорок лошадей, скорость до двухсот восьмидесяти. Но это не для пьющих молодых девушек – на такой скорости ты разобьешься сама и машину покалечишь. Жалко хорошую машину.

Забрал у спутницы ключи, и автомобиль отозвался миганием лампочек. Поставил в GPS этот Шмалленберг, оплатил на выходе стоянку, и машина вырвалась на свободу.

Мимо мелькают города: Гуммерсбах, Ольпе. Поднимаются все выше. Рядом речонка Ленне, Леннештадт и, наконец, въезжают в Шмалленберг.

20:00. В машине.

Спутницу развезло: спит всю дорогу, положив голову на плечо Генри. Приходится терпеть. Начал ее будить:

– Проснись, вот твой Шмалленберг. Куда здесь ехать?

– Туда, прямо.

– Куда прямо?

Неопределенно показывает налево. Генри смотрит вокруг. Никакого поворота налево здесь нет. Едет дальше.

Машина в центре города. Генри трясет спутницу:

– Так куда ехать?

Та открывает глаза. Почти осмысленно показывает влево и снова отключается. Машина продолжает неуверенное движение. Наконец оказывается перед двухэтажным старинным домом на склоне холма, на самом краю этого тихого городка.

20:20. Дом в Шмалленберге.

Дом в стиле фахверк. Цокольный этаж – низкий полуподвал, ушел в землю, наверное, с тех пор, как построили дом. Но оба верхних этажа выглядят новенькими – даже не верится, что им, возможно, по три сотни лет.

Машину встречает очень худая женщина лет пятидесяти – пятидесяти пяти. Генри выводит свою спутницу и передает в руки женщины. Женщина извиняющимся голосом:

– Я видела, как вы плутаете. Меня зовут Эльза Вилленберг. Я – мать Марты. Спасибо, что привезли ее. Вы ее знакомый? Что-то я вас не помню.

– Я – Генри Полонски, мы познакомились с Мартой полтора часа назад в Кёльне. Она попросила меня отвезти ее домой.

– Еще раз спасибо, господин Полонски. Вы поможете отвести ее наверх?

– Конечно.

Забирает Марту, ведет ее по дорожке вокруг дома к входу, а потом почти тащит по лестницам на второй этаж. Госпожа Вилленберг открывает комнату, укладывает Марту, как она есть, на постель, снимает с нее только туфли.

– Думаю, что вам лучше остаться на ночь у нас. Сейчас поздно, такси можно заказать из Кёльна, но это будет не скоро. Я вам дам халат. Хотите принять душ?

– Спасибо за приглашение. Я тоже полагаю, что мне не стоит сегодня возвращаться в отель.

После душа, переодевшись в халат, устроился в любезно предоставленной комнате на первом этаже. Сидит в мягком кресле, удобном для раздумий. Хотя думать практически не о чем. Ясно, что завтрашний день можно провести здесь, а потом попросить Марту (дурацкое имя, совсем ей не подходящее) отвезти его во Франкфурт или в Кассель. А там видно будет, в Гамбурге нужно быть в среду.

Непонятно почему, мысли перекинулись почти на шесть лет назад. Это было в Германии, недалеко от Мюнхена. Первое задание в «конторе».

2009 г. Дом недалеко от Мюнхена.

Генри сидит за рулем, следит за выездом из дома. Из ворот усадьбы выезжает машина. Генри засекает на часах время. Машина Генри следует за выехавшей на расстоянии полусотни метров. Доезжают до поворота. Преследуемая машина пунктуально тормозит, после поворота увеличивает скорость. Генри мысленно отмечает: «Все, как вчера и раньше». Отстает от объекта.

На следующий день Генри ждет недалеко от поворота, смотрит на часы. Выезжает к повороту, из-за которого навстречу медленно выползает та же знакомая машина. Через открытое стекло Генри стреляет в водителя. Уезжает не оборачиваясь. Преследуемая машина съехала в кювет.

Когда он был на службе, все было очевидно, хотя временами и очень трудно: есть враг, которого нужно захватить или уничтожить. А здесь наоборот – легко в исполнении, но объект – человек, о деятельности которого мало что известно, и его нужно вычеркнуть из жизни. Вероятно, он сделал что-то плохое, иначе, с чего бы его «заказали»? Но это слабо утешает. Он был не защищен, не вооружен – теперь застрелен и лежит в кювете. Трудно забыть его лицо, вернее, фотографию. Кстати, за это задание заплатили всего пять тысяч евро. Задача простая, поэтому ее доверили новичку: по существу, проверяли, годится ли он для такой работы. Никогда больше не платили так мало.

Позднее все стало проще. Это работа – почти такая же, как у других, может быть, немного опаснее, ведь не все «клиенты» безоружны и беззащитны. Кто-то должен ее выполнять – возможно тот, кто больше ничего другого не умеет делать.

7:00. 17 мая 2015 г., воскресенье.

Дом госпожи Вилленберг.

Генри поднялся рано утром. Сделал зарядку, пробежку по долине вдоль ручья. Вернулся как раз к завтраку.

Столовая в доме госпожи Вилленберг.

Госпожа Вилленберг, Марта и Генри пьют кофе. Марта рассматривает Генри, наморщив лоб.

– У вас сказочные окрестности, Марта. Даже не хочется уезжать вот так, сразу. Пейзажи вокруг, как на лубочных картинках о доброй старой Германии.

– Сказочные, если видишь их в первый раз. А если каждое утро и вечер перед тобой одна и та же долина, можно эти окрестности возненавидеть.

Госпожа Вилленберг возражает:

– Марта, ты преувеличиваешь. Как будто ты сидишь неделями дома. Ты почти все время в отъезде, возвращаешься только тогда, когда заканчиваются деньги.

– Мама, мне двадцать пять лет. Я не могу всю жизнь прозябать в нашей дыре.

– Кто тебе мешает? Живи в Кёльне, Франкфурте, да хоть в Париже. Отец дает тебе ежемесячно достаточно денег. Просто ты успеваешь их тратить за полторы недели. Научись жить нормально, займись любым делом, тогда тебе будет не так тоскливо. В конце концов, выйди замуж, и жизнь наполнится новым содержанием.

– Да? Замуж? Ты довольна своей жизнью, баронесса Вилленберг? Сначала возилась со мной, потом терпела постоянные измены папаши, а после того как он ушел от нас, заперлась в этой глуши.

Генри решил спасать ситуацию:

– Дамы, я извиняюсь, но мне кажется, что кофе может остыть, если мы столь долго не будем уделять ему внимание.

– Простите, господин Полонски, это наши с Мартой привычные пикировки. Если вы не прочь остаться здесь на некоторое время, думаю, что Марта покажет вам наши немногочисленные достопримечательности.

– Именно, что немногочисленные. Но я покажу – я у вас в долгу. Мама говорила, что вас зовут Генри. Можно я вас буду так называть? Господин Полонски звучит как-то слишком официально.

– Разумеется, и я буду рад осмотреть с вами окрестности. Я пробежался сегодня вдоль ручья, но это только низина, а у вас очень симпатичные холмы.

Генри продолжает разговор с баронессой Вилленберг за чашкой кофе.

9:00. В машине Марты.

Марта и Генри объезжают Шмалленберг. Марта показывает на дома в стиле фахверк:

– Здесь все рассчитано на зимних туристов. Зимой городок оживает, население возрастает в два раза. В каждом втором доме микроотель или хотя бы сдаваемые лыжникам квартиры.

Генри попеременно смотрит то на очередное здание, то на экскурсовода. Марта замечает эти взгляды и все более оживляется. Наконец не выдерживает:

– Давай заедем тут в одно место, выпьем по коктейлю.

– Только, если ты потом отдашь мне руль.

– Мне один коктейль не повредит.

– Охотно верю, но машине может повредить. А она у тебя очень симпатичная, почти как хозяйка.

Марта быстро взглянула на Генри, но грубую лесть проглотила молча.

В кафе «Blanke & Richert» Марта выпивает коктейль, Генри берет кружку пива и демонстративно забирает ключи от машины, которые она нерешительно вертит в руке.

10:30. Оба в машине, за рулем Генри.

Проезжают мимо городской гимназии, мимо нового стадиона, городской кирхи и остатков городских стен. Остановились за городом у развилки дорог: на север – к Бремену, на юго-восток – к Франкфурту. Марта вопросительно глядит на Генри:

– Уедем куда-нибудь? Куда угодно. Хоть на несколько дней. У тебя деньги есть?

– Марта, так нельзя. Нужно хотя бы предупредить твою маму, попрощаться. Ты, может быть, привыкла так исчезать, но мне это кажется неприличным. Деньги имеются, но мне в среду нужно быть в Гамбурге.

– Поедем в Гамбург через Бремен. Там прекрасное казино. Я там один раз выиграла.

– Хорошо, можем поехать, но только завтра утром. Ты же не поедешь с одним комплектом одежды?

– Тебе нужно еще заехать в Кёльн, в отель?

– Нет, в Кёльн я заеду после Гамбурга. Тогда и заберу вещи и машину. Чемодан у меня в машине, а номер я не успел взять.

– Не обманываешь? Завтра уедем?

Генри делает обиженное лицо:

– Я похож на обманщика?

– Сложно сказать, я тебя совсем не знаю.

– И готова уехать с совсем незнакомым мужчиной?

– Да хоть как, лишь бы вырваться из этой серой паутины. Здесь только зимой можно жить, когда приезжают лыжники.

Перспектива отправиться дальше на этой прекрасной машине, в сопровождении женщины с нормальными документами, – это именно то, чего так не хватает Генри. А потом с Мартой и ее машиной можно будет учтиво распрощаться.

9:45. 18 мая 2015 г., понедельник. Гостиная у баронессы.

Генри интересуется: – Ты готова, Марта?

– Не совсем. Я еще не собралась.

В гостиную входит баронесса:

– Куда собираешься, Марта?

– В Гамбург, мама. С Генри. Мы ненадолго, на несколько дней. Я буду тебе звонить.

– Ты только добралась домой. И удобно ли это? Подумай. Вы с господином Полонски едва знакомы.

Генри уходит в свою комнату, сзади доносятся отголоски вялой перебранки женщин.

Через полчаса Марта бродит между спальней и гостиной, медленно наполняя чемодан. Генри выходит из комнаты:

– Марта, ты в Австралию собираешься? Куда столько набила в чемодан, если мы едем на несколько дней?

– Я же не знаю, где мы будем, что нужно будет надевать. У меня нет денег, чтобы в дороге что-то покупать.

– На все случаи жизни не напасешься. Нужно будет что-то – купим.

Баронесса входит в комнату:

– Господин Полонски, проследите, пожалуйста, чтобы Марта не наделала глупостей.

– Трудно остановить женщину, если ей нравятся экстравагантные выходки. Но я с ней буду строг, не сомневайтесь, баронесса.

– Мама, мне уже двадцать пять. Пора тебе привыкнуть, что я не маленькая.

13:00. Машина выезжает, провожаемая баронессой.

Генри за пять секунд набрал скорость в сто километров, улыбается от удовольствия. После выхода на автобан:

– Молодец твой предок. Такую машину подарил. Зверь. Врубить бы сейчас на автобане километров двести – двести сорок в час. Но не хочется знакомиться с дорожной полицией. А спортивные кресла с тугой набивкой и высокими валиками – просто улет.

Марта пропустила мимо ушей похвалу машине. Оживленно показывает Генри виды слева и справа, рассказывает о местах, которые они проезжают.

Генри практически ее не слушает. Размышляет про себя о потенциальных проблемах с Мартой.

Она привыкла делать только то, что ей хочется, управлять ею трудно. Вопрос о послушании необходимо решить изначально. Странствования приучили Генри, что спутница должна подчиняться мужчине не на уровне здравых рассуждений, а «нутром». Ее следует сразу ставить на место. Иначе от нее можно ждать всяких неожиданностей, а при его «профессии» неожиданности совсем даже не нужны. Если женщина не слушается, от нее нужно определенно избавляться. Нет, речь не идет о крайних мерах, просто нужно решительно, без сантиментов расстаться.

14:00. Эльзен, пригород Падеборна.

Около ресторана «Elsener Brau & Burgerhaus» на Боленвег Генри и Марта выходят из машины.

Генри передает Марте семьсот евро:

– Расплачиваться везде будешь ты.

Марта с изумлением смотрит на него:

– Генри, ты не боишься, что я буду расходовать деньги не рационально. Папаша мне много раз говорил, что я трачу деньги бестолково.

– Нет, не боюсь. Но если будешь тратить бестолково или не будешь слушаться, будешь наказана.

Вспыхнула от негодования:

– Как?

– Больно или очень больно.

Марта хотела еще что-то сказать и запнулась.

В ресторане Генри велел Марте:

– Заказывай обед. Я посмотрю дорогу.

Необходимости в этом нет, маршрут продуман еще утром, и GPS всегда наготове. Но нужно дать Марте возможность самой заниматься заказом, чтобы она переварила в себе сценку, сыгранную при выходе из машины.

И снова они в дороге. А дороги здесь отличные – чуть больше чем через час, проехали окраины Петерсхагена, еще через полчаса миновали Нимбург и минут сорок ехали до Бремена. В Бремене были уже к пяти часам вечера.