Кто Я?

– Всё оружие надо разобрать, просушить и подготовить. Смазать бы его маслом, после купаний в солёной-то воде. Ну а пока, я, честно говоря, дико хочу пить! – ответила София и, улыбнувшись белозубой улыбкой, указала рукой и зажатым в ней мачете на пальмы, – ты когда-нибудь добывал кокосы?

– Да… кажется… был четверг… – невзначай ответил Александр, и, положив пистолет в общую кучу оружия посмотрел на высокие пальмы, тянущиеся к кристально чистому голубому небу.

– Серьезно? – спросила София, поправив вьющиеся чёрные волосы, прилипшие к губам и развивающиеся от ветра.

– Про добывание кокосов? Ага, – кивнул Александр и снова посмотрел на девушку, – всплыли обрывки, что мы как-то делали увеселительный приключенческий проект с испытаниями, так вот, тогда нужно было добывать кокосы. Мы привязали мачете к концу длинной палки и рубили связки кокосов.

– Неплохо… – сказала София, улыбнувшись сообразительности юноши. Она обвела взором бесчисленные кокосовые пальмы, устремленные в небо, – лазить по ним совсем не хочется.

– К бабке не ходи… – непринуждённо сказал юноша, – дамам оружие, а мужчинам большие цветы! – и он указал Софии на гору оружия, а сам взял её мачете из рук.

София подумала, что он неплохо держится, несмотря на всё случившееся и ожидавшие их впереди, – видимо не зря меня попросили в случае необходимости раскрыться и помочь этому пареньку, довериться ему и рассказать всю правду, ну почти всю. Видимо Сокольский стоит того, чтобы свернуть деятельность спящего агента, плюнуть на дальнейшую работу в АНБ и сбор чрезвычайно важной информации, и завершить столь долгий срок пребывания на чужой земле, которая стала каким-никаким, но домом. Родители, простите меня! Чёрт, что в нём такого особенного, ради чего стоило свернуть мои проекты? Помимо того, что он привлекателен внешне, физически силен, хоть и выглядит немного побитым. Какими знаниями и опытом он обладает, какой уровень у него в агентстве?

При этих мыслях София взглянула на уходящего в пальмовую рощу Сокольского, который скинул с себя футболку и даже успел освежиться в волнах океана. София, анализируя, проводила парня взглядом и сказала тихо шёпотом себе, – я должна ему помочь, вопреки текущего задания. Он должен выжить, мы должны выжить и вернуться домой!

И каждый занялся своим делом.

София расстелила на песке ткань, больше похожую на военную палатку и начала разбирать по очереди всё оружие. То, что она подняла с затонувшего вертолёта, смотрелось не как набор для обороны, а скорее всего, как амуниция для подготовки к революционному восстанию в одной из забытых богом и инвесторами африканских стран. София разобрала и положила на просушку четыре карабина Heckler & Koch модели №416, два с укороченными и два с длинными стволами. К этим карабинам она нашла в поврежденной кабине вертолета по паре запасных обойм на каждый карабин. Каждая обойма вмещал в себя по тридцать патронов, и пока она раскладывала принадлежности к карабину, она занялась параллельно любимым делом – математическим вычислением. София установила, что при её умении стрелять и тратить на жертву по одному патрону, она сможет перебить из этих четырех карабинов триста шестьдесят человек – столько наёмников за ними точно не отправят – шансы на выживание заметно выросли.

Затем брюнетка разобрала тот пистолет, который не ожидала найти среди вооружения противника, но которому была всегда рада, своему любимому Beretta PX4 Storm. Она со странным чувством удовольствия уделила ему больше всего времени, разобрав его, просушив и собрав обратно, в то время как другие либо сохли в разобранном состоянии, либо ещё ожидали своей очереди.

Положив любимчика на отдельное место, и пожалев, что под рукой не оказалось оружейного масла, София собрала и разобрала для Александра пистолет той же марки Beretta 9000. К этим двум пистолетам было лишь по одной запасной обойме. Данное оружие она изъяла при погружении у пристёгнутых к сиденьям мертвых пилотов.

– Они им больше ни к чему, – заключала она в тот момент, когда занималась вынужденным мародёрством.

С взрывчаткой С4 и боезапасом дело обстояло более благоприятно, они оказались в непромокаемой сумке, которую София была не в состоянии поднять с остова вертолета. Ей пришлось привязать сумку к спасательному жилету, надуть его, выдернув шнур. Вздутый жилет поднял на поверхность увесистый саквояж.

Раскрыв сумку, София рассортировала обоймы к карабинам и пистолетам. Все электронные предметы, находящиеся вертолёте, погибли в морской солёной воде, потому рации она не стала изымать.

Покончив с разборкой оружия и ожидая пока остальные трофеи будут сохнуть, София села в позу лотоса и как её учили в её родных стенах агентстве, принялась настраивать свой внутренний мир на гармонию с внешним, пытаясь поймать информационные нити, пропустить их через себя, создать твердую уверенность в успехе. Она стала обдумывать план возможных ответных действий.

Тем временем, бродя в пальмовой роще, Сокольский пришёл к окончательному выводу – кокосы растут слишком высоко, и нигде ничего похожего на длинную ровную палку нет.

– Рубить её под корень и завалить? Заколебёшься… – подумал Александр, глядя на невысокую пальму, на которой висело достаточное количество зелёных кокосовых орехов, – палки нет, нечем дотянутся. Блин, придется лезть.

Предварительно взяв веревку из набора, который София захватила из вертолета, юноша распутал её, посмотрел оценивающе, отмерил нужную длину и отрезал с помощью мачете.

Подойдя к пальме, он с ироничной улыбкой взглянул на неё и подумал, – к чёрту все ухищрения! Подорвать её под основанием динамитом и всего делов! Нет, нельзя, взрыв, шум, огонь и столб дыма… мало ли кого-то привлечем. А-а-а…, эта конспирация, эти проблемы, эта грёбаная память! Кто я на самом деле, если инстинктивно помог убить человека, пусть и плохого? И действительно, почему я не впадаю в панический ступор от вида мёртвых тел? Ладно, прошлое может подождать, надо жить настоящим и решать проблемы сейчас.

С этими мыслями юноша подошёл вплотную к пальме. Он опоясал себя и пальму, сделав один большой ремень, отклонился, повисел, проверил, выдерживает ли узел и веревка его отклоняющееся от пальмы тело и вес, – годится!

Потом Александр упёрся ногами в пальму, подтянул ослабшую веревку наверх и снова отклонился, уперся руками и подтянул ноги. Получилось. Так он преодолел первые пять метров. Оставалось ещё десять. Страшно!

Двигаясь потихоньку юноша ощущал, как веревка всё сильнее впивается ему в спину, которая и без того ныла от напряжения. Ноги, упираемые в пальму голыми ступнями, давно поцарапались, кроссовки он оставил в плоту. Оказывается, он был обут, и когда София доставила его на остров, она сняла их и поставила на просушку.

– Умно! Подготовленная и продуманная дама… – додумал он, стараясь отвлечься от колкой боли в ступнях.

Преодолевая очередные метры таким незамысловатым способом, Александр понял, – нужно было связать ступни ног между собой на таком расстоянии, чтобы они чётко упирались в пальму и не расходились друг от друга.

Вскарабкавшись до конечной точки, юноша посмотрел на кокосовые орехи, росшие зелёной гроздью под раскидистыми листьями. Предвкушение от выпитой влаги разожгло жажду ещё больше. Срубив гроздь несколькими уверенными ударами мачете, и отправив её в полет вниз, паренёк тем же методом начал спуск. Он оказался таким же трудным.

– Чёрт, всё дело в ногах, надо было их тоже связать для устойчивости! – упрекнул себя юноша, добравшись до середины пальмы. Тут ноги задрожали от напряжения и разъехались, и он, в боязни упасть, обхватил пальму руками и ногами. Кора дерева была шершавой, как мелкая наждачная бумага и предательски колола кожу, от чего ту неимоверно хотелось почесать.

– Вот же! Я умру от падения с пальмы… – подумалось Сокольскому, и он начал медленно спускаться, – …или нет?

Тем временем София, услышав звук падения кокосовой грозди, резко схватила пистолет и направила ствол в ту сторону, стальным взглядом выискивая предательскую тень или отблеск оружия в чужих руках, спрятанных в зарослях. Потом брюнетка улыбнулась и вспомнила, что Александр пошёл добывать кокосы. Она тут же испугалась, – вдруг он упал?!

Вскочив на стройные ноги, она как рысь побежала в ту сторону, откуда послышался звук. Прибыв через некоторое время на место, София застала занятную картину.

– Смотрится весьма сексуально! – с ухмылкой сказала девушка, глядя на то, как юноша облепил пальму посередине, и не движется ни вниз, ни вверх.

Александр, отдыхавший в этот момент, повернув голову и посмотрев вниз, увидел девушку, стоящую в чёрном купальнике, с взъерошенными чёрными волосами, горящими от удивления глазами и с чёрным пистолетом в руке.

– Хочу заметить, что ты смотришься более необычно! – ответил юноша и начал медленный спуск, как бы доказывая свою уверенность и силу перед девушкой. Решив копнуть истины, он обыденно бросил, – не знаю, есть ли у меня в повседневной жизни девушка, но свидание тебе бы я назначил, и попросил бы прийти в таком вот виде.

– Для начала нужно попасть домой… – сухо ответила София, вспоминая про взрыв и то, что нужно либо уйти от этой темы ничего не выдающим юмором, либо рассказать всё, здесь и сейчас, – ну а сам-то ты что чувствуешь? Вспомнил, есть любовь в твоём сознании и сердце?

– Не знаю Софи… – ответил Александр, ускоряя темп спуска, – если есть, то моим образом жизни ей не позавидуешь! Если нет, то йо-хо-хо, всё ещё впереди! – и, добравшись вниз и ступив на землю, он ощутил то, как дрожат колени, болит поясница от верёвки и как он, в общем-то, немного устал.

– Всё еще впереди, – тихо повторила София, смотря на напряжённые мышцы рук и спины Александра. Она решила, что этот разговор лучше отложить до того, как они отделаются от предстоящих проблем и выполнят задание. Александр ей нужен со светлой головой и способностью к четким слаженным действиям, а не со слезами на глазах и полностью разбитым состоянием.

– Я добыл нам воды! – сказал Сокольский, указав на гроздь кокосов, – теперь их надо расколоть.

– Это предоставь мне, – ответила София. Взяв мачете, она подошла к кокосам и начала кромсать верхушки. Отделив зелёную оболочку, она добралась до самого ореха. Сбив коричневую верхушку, София расковыряла кончиком мачете подобие воронки и протянула кокос напарнику.

– Дамы вперёд! – сказал он, беря из её рук мачете и начал разделывать зелёный орех, добывая свою порцию живительной влаги.

– Ты всегда такой манерный? – спросила София, решив, что непринужденный разговор разрядит обстановку наганной секретности и опасности, нависшей над их жизнями.

– Не знаю, – пожал плечами Александр, и, сделав глоток кокосового молока, радостно ответил, получив заветную порцию влаги, – но глядя на тебя, мне хочется им быть.

И ещё бы, София была ростом с Александра, она была стройна, подтянута, фигуре и изгибам её позавидовала бы любая земная женщина. Тёмные вьющиеся волосы от коктейля морской соленой воды и ветра завивались ещё больше, и этот вид делал её ещё более привлекательной и милой, похожей на амазонку. Карие глаза выражали уверенность, решительность, но Александр подозревал, что они могут излучать не только строгость. Её сильно западный акцент намекал на то, что она говорила на русском языке до встречи с ним, наверное, уже очень давно, но словарный запас её, как и у любого русского человека был неиссякаем. Движения Софии напоминали ему грацию крадущейся кошки. Вот она, спокойная непринужденно ходит на своей территории, элегантно размахивая хвостом, но в случае опасности она может одним прыжком и действием вцепиться тебе глотку. Сокольский убедился в одном и втором, наблюдая за ней в вертолёте, когда она разделалась с тремя людьми меньше чем за минуту, и на пляже, когда она лёгкой непринужденной игривой походкой шагала к плоту, покачивая упругими ягодицами.

– Занятная особа! – подумал Сокольский, попивая очередной раскрытый кокос и жуя кокосовую стружку, – не только опасная, но и чертовски привлекательная. Чёрт, о чём же я!?

– Итак, – Сокольский решил сменить свои низменные мужские размышления на реальную ситуацию, – попить, попили, оружие приготовили, что дальше?

– Ну, вообще-то… – ответила София, поймав взгляд Александр в районе своего купальника, – нужно разработать план встречи и ликвидации противника, просчитать и занять выгодную для нас позицию, расставить возможные ловушки и ждать их появления.

– А дальше? – переспросил Александр, прикидывая в уме на непонятном ему пока инстинктивном уровне – они придут, мы отразим атаку, что дальше? Будем ждать прихода новых захватчиков? Нужно узнать, где мы. И как отсюда выбраться в цивилизацию. Надо бы связаться тебе с твоим агентством и попросить о помощи, так ведь? Правда, как? Оборудование на вертолёте разъела соль, все контакты окислились, а передатчик из него не соберешь.

– Молодец, системно мыслишь, – ответила София, глядя в карие глаза Александру, в которых, похоже, по виду рождался какой-то собственный план, – сидеть и ждать бесполезно.

– Очередной анализ на мою адекватность? – хитро улыбнулся юноша, скосив взгляд на росший рядом папоротник и красные цветы.

– Скажем так, тебе придется к этому привыкнуть, – ответила София, и, развернувшись, уверенно зашагал к пляжу, лавируя между пальмовых стволов и кустарников, папоротников и прочей тропической растительности.

Александр пожал плечами, посмотрел в сторону удаляющейся Софи, взял гроздь с оставшимися кокосами и двинулся за девушкой. Идя за брюнеткой, он крикнул ей вслед, – а какой сегодня год, месяц, число. Сколько тебе? Если не секрет. И сколько же мне…

– Сейчас лето две тысячи десятого года, конец июня месяца, а вот число не помню, кажется, двадцатое, или двадцать третье, я сбилась со счета, – обыденным тоном ответила София, оглядывая райский остров профессиональным взором, – тебе, как мне кажется года двадцать три или двадцать четыре. Мне в феврале будет двадцать пять.

– Ого! – протянул Сокольский, удивляясь на самом деле лишь только возрасту Софии, – ты такая молодая, а судя по тому, что ты проделываешь у тебя опыт старого заправского чекиста.

София, идя по песку к плоту улыбнулась и подумала, – знал бы ты что я вынесла с самого раннего детства за все годы тренировок, подготовок и реальных операций. Сколько вытерпела живя и работая под прикрытием на чужой земле – удивился бы ещё больше!

Обернувшись и посмотрев на Александра, идущего в рваненьких цветастых шортах, загорелого и излучающего как ей показалось странную сильную энергетику, данную не от этой планеты, она добавила вслух. – Если у тебя есть предрасположенность к чему либо, и ты это понимаешь и открываешь, и правильно используешь, шлифуя как ювелир алмаз – то быстро становишься профессионалом.

– Убивать, это профессия для тебя, взращённая с пелёнок? – искренне удивился Александр, пытаясь посмотреть на её отношение к человеческой жизни и смерти, и подумал для себя, – хотя к чему я это спрашиваю, и почему во мне рождаются эти дурацкие мысли?

– Не совсем, – мотнула головой София, – аналитика, добыча информации – это основные обязанности… ликвидировать людей, сеющих хаос и кровопролитие ни в чём не повинных людей, и при этом оставаться человеком и знать грань данной тебе власти и бремени это побочные производные и большая ответственность! И по праву обладать им могут только высокоинтеллектуальные индивиды! – заключила София и, повернувшись, пошла по тёплому песку дальше.

Шум прибоя, бесконечно и без устали накатывающий тысячелетиями на побережье, солёный ветер, приносивший не только запах океана, но и брызги воды, все это в настоящий момент унесло юношу в очередное раздумье.

Сокольскому моментально вспомнился разрозненный момент из прошлой жизни. Какой-то голубоглазый мужчина с серьёзным видом сказал ему где-то в уютном, обставленным антикварной мебелью кабинете фразу, и Александр, сам того не подозревая проговорил её вслух, – …если нужно, убей. Но взвешивай на чаше совести и морали последствия не дольше реакции противника…

София резко повернулась, и пристально посмотрев на юношу, переспросила, – повтори-ка ещё раз, пожалуйста!

– Если нужно, убей, но взвешивай на чаше совести и морали последствия не дольше реакции противника… – повторил Сокольский, и, пройдя мимо девушки, подошел к разложенному на брезенте арсеналу. Оглядев трофеи, юноша медленно покачал головой и пробубнил вслух, – не всё так плохо.

– Где ты слышал эту фразу? – спросила София, подойдя к Александру и посмотрев на него изучающим взором.

Сокольский посмотрел на её ровный нос, родинку под губой с правой стороны и ещё одну на правой стороне щеке ближе к глазу. Затем прошёлся взглядом по ровным бровям и застыл своим взором в её красивой радужной оболочке глаз. Изучая их, он добавил, – не знаю Софи, мимолётная вспышка из прошлого. Мужчина, по имени, хм, не помню, как его зовут, сказал мне эту фразу.

– Можешь описать его? – спросила София, понимая, что юноша не просто смотрит на неё, он анализирует каждое её слово, движение. Он изучает её на предмет доверия. И ещё он, как ей мимолётно показалось, был очарован её внешностью. Решив закинуть проверочную удочку, София улыбнулась мило и поправила кудрявые локоны тёмных волос.

– Ему лет тридцать на вид было тогда, когда я его видел. Чёрный свитер был на нём и тёмно-синие джинсы. Он был сложен атлетически, гораздо мощнее меня, выше, но ненамного. У него были кристальной чистоты голубые глаза, а волосы светлее моих.

София улыбнулась, вспомнив Власова младшего, и то, как он, будучи находясь в рабочей командировке на территории Соединённых Штатах, при тайной встрече однажды сказал ей точно такую же фразу. Тогда он рассказывал ей о философии совершения убийства над человеческой личностью, какие бывают предпосылки и психологические последствия. Как правильно их увидеть, нейтрализовать или избежать, и никогда больше к ним не возвращаться.

– Олег… – подумала про себя София, и вслух наставнически сказала, – хороший совет! Запомни его, он тебе пригодится.

Александр ничего не стал спрашивать, посчитав это почему-то не нужным именно сейчас, и стал осматривать оружие.

София как опытный инструктор по боевой подготовке начала объяснять юноше про принципы использования того оружия, которое было в их арсенале. Как собрать и разобрать его, что делать, если заклинил спусковой механизм, сколько патронов в магазине, как производить его смену, как быстрее это сделать, как лучше целиться, как стрелять так, чтобы наверняка поразить цель и не получить отдачу в зубы.

За час лекции по боевой подготовке на солнце под шум прибоя и шелест листвы едва заметно покачивающихся высоких пальм, Александр запомнил практически всё и быстро отвечал на контрольные вопросы Софии, удивляясь тому, что сознание само приводило новые факты и правила пользования оружием, технику ведения боя на пересеченной и открытой местности.

София и сама начала удивляться тому, что юноша не только отвечал на её вопросы её кратким обучением, но и предлагал свою версию, иногда лучше, чем краткий курс молодого бойца.

– Похоже, до амнезии ты изучал множество дисциплин в течение длительного времени, или прошёл интенсивный курс наиболее важных из них, – предположила София, между делом прислушиваясь к природе. – Все твои движения, реакция, это универсальные навыки, и при амнезии они не стираются, как, к примеру, эмоциональное воспоминание о том, как ты на своём дне рождении занимался сексом с девушкой на стиральной машинке, а потом на следующий день она променяла тебя на другого. Память на события и факты из личной жизни могут на неопределенное время уйти глубоко в подсознание, но память о механических действиях, их последовательности и общих интеллектуальных знаниях не сотрется никогда.

– Неужели я это всё осваивал и изучал? – дивился Сокольский сам себе, и тому, как на уровне сознания выплывали новые данные и профессиональные знания.

После того как они собрали оружие, и София одела на себя тёмно-синие короткие джинсовые шорты и чёрную, местами порванную футболку, оба отметили, как солнце начало сбавлять мощь своего обогрева и стало по-черепашьи медленно клониться к горизонту.

Где-то очень далеко на горизонте, где каждый день сходились две стихии, внезапно стали формироваться тучи. Через некоторое время оттуда доносились едва слышные раскаты грома. Ветер, охлаждающим массивом, шедший с океана, начал усиливаться, а солнце подкрасило набегавшие редкие облака алым цветом. До истинного заката оставалось ещё несколько часов, и София, вспомнив многочисленные уроки и тренировки по выживанию в экстремальных климатических условиях, смотря на горизонт, и отмечая про себя факторы погоды, повернулась к Александру.

Сокольский тем временем собирал сухой хворост и кору от пальм для костра, складывая всё это в кучу, сооружая будущее место обогрева около склонившейся к песку пальме.

– Я тут определила… – сказала София, походя к юноше и глядя на то, как он разводит костёр, параллельно начав внимать её словам, – судя по растениям, некоторым знакомым мне видам, судя по запаху и вкусу морской воды, – София при данном умозаключении улыбнулась и продолжила, – и по тому, как заходит солнце, и как оно стояло днём в зените… в общем, мы с тобой в тропиках Индийского или Тихого океана. Не Атлантический точно!

– Это плохо? – спросила Сокольский, почесав щёку, подкидывая к разгоравшемуся маленькому пламени сухую кору пальмы.

– Ещё когда я разыгрывала полубредовое состояние в вертолете, я посчитала кое-что. Получается, что мы взлетели с острова, и нам развязали глаза после часа пребывания в воздухе, потом мы летели ещё приблизительно пару часов. Куда – неизвестно…. Судя по падению вертолёта и расположению побережья этого острова относительно солнца, летели мы с юго-запада.

– Вдалеке от большого острова я приметил гряду мелких островов и атоллы, – добавил Александр и, посмотрев на горизонт, подкрашенный с одной стороны первыми зачатками заката, а с другой стороны набегавшими вдалеке тучами, указал пальцем за спину, – где-то там.

– Да, местная группа… чёрт, зачем же нас перевезли сюда… – выдала слух София, задумавшись, и прищурив карие глаза.

Сдвинув брови домиком и слегка сощурив глаза, она окинула видимую линию горизонта, всё ещё чувствуя под ногами тёплый песок безмятежного побережья. От слегка усилившихся порывов ветра пальмы начали шелестеть раскидистыми листьями чуть громче, и казалось, они перешептываются друг с другом, наблюдают за двумя незваными гостями. София чувствовала, хоть это и вызывало долю скептицизма в её мозгу, но эти пальмы, этот воздух и вся обстановка хотели им что-то сказать, поделиться историей и возможно уберечь от неверных шагов на этом таинственном острове.

Между тем, глядя на девственную красоту природы тропического климата, София не могла не отметить того, что она уже очень давно хотела выбраться на уединенный остров, побродить по побережью, беззаботно вглядываться вдаль горизонта и считать медленно плывущие по голубому небу белые облака. И сейчас, какофония природных звуков убаюкивала своим красивым созвучием, она словно входила в резонанс с импульсами головного мозга и вводила его в лёгкий транс, погружая воспалённое бедами сознание в умиротворение.

Размышления Софии прервал Александр.

Он подошел к ней, встал рядом, посмотрел её загорелое лицо, подкрашенное бронзой закатом на горизонте, на её растрепанные вьющиеся чёрные волосы.

Сокольский в очередной раз отметил про себя красоту этой особы, и вдохнув глубоко свежий бриз, тихо проговорил, – у меня ещё вот какой вопрос для рассуждений…

Александр на мгновения прервался, любуясь, как и София, красотой заходящего солнца. Солнцем, которое отдавало миру людей последние тёплые лучи в этот тень. Вдалеке океан взыграл сильнее, чем прежде, и волны, доносимые до побережья ветрами, накатывали с большей активностью, разбиваясь о песчаное побережье, при этом вливая в воздух больше брызг, оседавших мелкими капельками на песке и нагретой коже.

При другом раскладе, более благоприятном, нежели убийство людей и побег с рухнувшего на коралловые отмели вертолёта, Юноша был бы счастлив стоять вот здесь и наблюдать заход солнца, впитывать его тепло и купаться в звуках природы и её безграничной красоте. Но сейчас над ними нависла проблема, грозившая в любую минуту нарушить это умиротворение смертельной опасностью.

В очередной раз, глубоко вдохнув приятный воздух Сокольский, посмотрел на Софию, улыбнулся ей на её ответный взгляд и наконец-то продолжил, – почему вертолёт летел так низко? К тому же прошло достаточное количество времени, чтобы выслать подкрепление для нашей поимки, или убийства. Ещё есть вопрос. Почему нас всё же переместили с той, э-э-э, с базы? Может быть, нас всё-таки опознали, связались с твоим агентством, АНБ, или с агентством из России, и везли нас на обмен?

София улыбнулась, посмотрев в карие глаза юноше, излучающие уверенность и спокойствие, и это настроение передалось ей, хотя она сама была преисполнена решительности и пока ещё спокойствия. Подумав над вопросом, София ответила. – У меня возникали такие мысли. Давай исключать по порядку, – София прервалась и медленно обвела всё пространство пристальным взглядом вдоль побережья, оглядела край пальмовой рощи.

Брюнетка вновь повернулась к юноше и продолжила, – одно можно исключить точно, с моим агентством из России они связаться точно не могли, и не смогут. Если связались с АНБ, то это плохо. Кайл Клейтон, мой бывший напарник наверняка передал информацию обо мне в управление. И если это так, то теперь за мной начнется охота со стороны Соединенных Штатов. Меня попросту устранят. Если Кайл не успел передать данные, разрушающие мою американскую легенду, то руководство попросту похоронит меня в архивах и памяти при том взрыве на базе вместе с Клейтоном, стандартная процедура. Я была молода, и мне можно найти замену. Но!

София резко прервалась, улыбнулась, и в её глазах заплясал искренний огонёк удовольствия, – теперь-таки я смогу вернуться в Россию и передать для агентства всю собранную информацию. Но это в будущем. Сейчас, возвращаясь к твоему вопросу, предположу следующее. Вертолёт летел подозрительно низко – чтобы не попадать в потенциальную область действия радаров. Поэтому я и решила разыграть партию с побегом. Вышло удачно. При любой другой высоте это было бы для нас смертельно. Мы бы просто не выжили при крушении машины об воду. И да, этот остров – не единичный. Обычно глубина достигает больших цифр, а тут коралловые рифы внизу, недалеко от нашего большого острова атоллы, и чуть меньше острова. Значит он точно отмечен на карте. Нас переправляли куда-то намеренно. Там, на базе в бункере, они вели допрос, и этот доктор… Мердек… как он представился… я… я знаю, кто он…

Александр искренне удивился, вспомнив дотошного, но хладнокровного и безжалостного учёного в стильных очках. София продолжила тем же спокойным тоном, – видишь ли, работая в АНБ, в составе аналитической группы я занималась перехватом закодированной информации, относящейся к технологиям.... Наш же криптографический отдел работал над дешифровкой всех подозрительных и изъятых из общемирового трафика зашифрованных кодов и сообщений. Будь то переписка между агентом Моссад и агентом ЦРУ, или письмо домохозяйки Бетси к её любовнику-садовнику, или же переписка между террористическими организациями и теми, кто их спонсирует, сидя в конгрессе США, и так далее.

– Уфф… даже так? – присвистнул Сокольский, – выходит, все про всё знают, но не делают ничегошеньки, чтобы предотвратить беспорядок?!

– И нет, и да, но… – быстро вставила София, снова сев на ещё тёплый песок, – благодаря этим дешифровкам и передачи информации оперативным агентам мы постоянно предотвращаем террористические акты, планируемые нападения на крупных правительственных лиц и взрывы ядерных бомб, которые создают подпольные учёные в разных странах третьего мира, ведут разработку биологического оружия далеко от своих границ. Информационная разведка всегда была, остаётся и будет верхом любого шпионажа, и за это ей надо отдать должное. Но то, что творят американцы, это… порой не укладывается в голове.

Юноше надоело стоять на ногах, тем более они ещё побаливали после падения в вертолёте и лазанья по пальмам перед разжиганием костра.

– Так вот… – продолжила София, поправив растрепанные от бриза волосы и пересыпая остывавший песок из ладони в ладонь, – Николас Мердек, он же Николай Минельский работал в засекреченном подразделении. Якобы независимая контора занималась разработкой биотехнологических концептуальных решений по заказу военных, в обход этических и моральных ограничений. Некогда года три назад специалисты данного направления были идентифицированы и нейтрализованы, все, кроме, доктора Мердека. Учёные к тому моменту находились в нескольких этапах от создания страшной по смыслу технологии. Одним из направлений было сопряжение мозга с аппаратными электронными устройствами.

Сокольский недоверчиво посмотрел на Софию, быстро улыбнулся и сказал, – они делали терминаторов?

– Не совсем… – прищурила глаза София, вздохнув, – когда я единолично перехватила эту информацию, я должна была передать её непосредственно высшему руководству АНБ, но меня насторожило то, откуда она исходила. Я ознакомилась с ней, сохранила её для себя в недоступном для других лиц месте и уничтожила её, подменив на другую, липово созданную. Никто из моего отдела ничего не заподозрил. К счастью. Так вот, суть технологии заключалась во внедрении в мозг наноразмерных устройств, особого рода микропередатчиков.

– Знаешь, видимо амнезия мне всё-таки стёрла понятия и определения… – выдавил виноватую улыбку юноша, подкинув в костерок пару хворостинок.

София вздохнула и выдала, – хорошо, переведу. Всё что происходит в человеческом мозгу, всё это процесс сложных электрохимических реакций, комбинаций. Мысли, действия, движения, разговоры, ощущение – всё обрабатывается нейронами. Здесь рождаются импульсы, которые мгновенно переносятся по каналам к частям тела и нервным окончаниям, а затем обратно, от рецепторов в мозг, и так далее. Если мозг биологическая машина – значит этой машиной можно управлять, но тут возникает разделение – человек управляем мозгом, однако при этом и мозг управляем человеком, то есть его сознанием, рождая желания, характер, принципы поведения и волю, влияет на развитие таких понятий как душа человека и так далее. И здесь возникает идея о контролируемом управлении сознанием извне. В этот момент и вступают наноразмерные технологии. С их помощью наноразмерные устройства внедряются в мозг, закрепляются за всеми участками головного мозга в зонах свободных и в зонах повышенного трафика импульсов между нейронами… и начинают взаимодействие с разумом. Наноустройства считывают импульсы, передают их по сети на основной микропередатчик, интегрированый в кость черепной коробки. Данный передатчик, питаемый от электрической стимуляции мозга, работает, пока сам мозг не перестает работать вообще, то есть умирает. Микропередатчик в свою очередь трансформирует набор электрохимических реакций в цифровой код и пересылает его на внешнее цифровое устройство. Далее внешнее устройство дешифрует цифровой сигнал обратно в импульсы и рисует ту картину, какую представляет себе сознание человека. Путем сложных опытов над… – София немного задумалась, и, вспомнив информацию о дерзком проекте, подумала, стоит ли продолжать выдавать сверхсекретные данные, которые ей следовало передать в родное агентство.