– Я им Позвоню. – Спокойно ответил Винни и протянул руку.
Интрига закручивалась до предела. Ка по-прежнему не понимал, что происходит, но все же вынул из кармана свой драгоценный Nokia 640 и передал Виноградову. Женя достал свой четырехточечный пейджер и поставил на щиток перед собой. В темноте вспыхнули ядовито зеленые кнопки и куцый экранчик. Сержант набрал нужный номер и приложив трубку к уху стал ждать, на другом конце ответил женский голос.
– Девушка, для абонента 0747 «Евгений»: Женя, жду тебя с документами на «Субарик» и машиной через час на АЗС у «Гвардейского». Грины, 30 штук передам на месте… Нет, подписи не будет, хотя на всякий случай поставьте – Егор Ка.
Оператор буква в букву повторила текст, отправитель подтвердил его и в туже секунду на пейджер Виноградова пришло только что продиктованное им же сообщение.
– И че ты сейчас сделал? Сам себе сообщение послал, что ли? – В своем гаденьком стиле ухмыльнулся Ка.
– Ну. А теперь ждем.
Виноградов еще хотел добавить «…главное не проспать», но капитан уже успел заткнуть уши плеером. Женя тоже нашел себе занятие, например, прочитать свежий километр электронных писем от Сакуровой, в основном они касались конечно машины, но видимо мятежное сердечко маленькой Сони ничего не могло с собой поделать и это хорошо читалось между строк.
Ка дернул Виноградова за рукав, Женя открыл глаза. Медленно, километров тридцать в час вдоль обочины по шоссе двигалась черная «Subaru» за ней другая. Похожие на тени они ползли по дороге друг за другом, не включая фар, а разлитый по шоссе зеленый свет от металлической конструкции из букв добавлял в этот странный марш нечто зловещее. Лицо капитана перекосило и совершенно было не понятно толи он так улыбается толи скалится. Первый мимо засады прошелестела по асфальту «Legacy» за ней «Impreza», обе описав круг застыли на паркинге перед АЗС. Подождав какое-то время водитель «Legacy» и пассажир «Impreza» направились в сторону магазиа. Это были одинаково одетые в короткие куртки типа «Пилот» мужчины примерно одного возраста и роста, крепкого и среднего телосложения с армейской выправкой. Винии уже собрался выскочить на дорогу что бы блокировать «Subaru» выезд с паркинга, но капитан остановил его. Обжегшись однажды на молоке Ка теперь дул на все подряд.
– Подождем, не торопись. – Через губу в своей хамоватой манере сказал Ка. – Может это просто обычные покупатели.
И действительно мужики вышли с АЗС держа в руке по банке с колой, они спокойно сели в машины и покатились по шоссе обратно в сторону Артема. Всегда спесивый, громкий и склочный Егор Ка растерялся и притих, нет он все еще пытался что-то бухтеть, но в этот момент Виноградову как раз пришла в голову идея забить на идиота болт и дальше думать самому. «Волга» выпрыгнула на шоссе из сугроба как тигр-тугодум из засады, мимо которой давно пробежала лань, и шлифанув по льду железными шипами бросилась в погоню. «Волга» настигла крайнюю «Subaru» за считанные секунды. Когда водитель «Impreza» наконец проснулся, увидел за окном стробоскопы и услышал законные требование милиции остановиться, то ожидаемо прибавил ходу. Надо признать мало кто из импортных автомобилей мог так отлично держать дорогу на высокой скорости кроме «Subaru», секрет таких превосходных ходовых возможностей – постоянный полный привод, и раллийные корни. Винни же рассчитывал на надежную советскую конструкцию и мощный мотор с двумя турбинами, и надо сказать не зря. Как не старались холенные субараводы оторваться от допотопной «Волги» к их великому изумлению сделать этого они не могли. А когда кузов, изготовленный из трехмиллиметрового, закаленного уральского стального проката стал наваливаться на них как танк и выпихивать на обочину, по ходу срезая с лощенного японского тела антенны, молдинги, ручки и зеркала, то те, которые удирали поняли, что на горизонте образовалась проблема. И когда экипаж ДПС уже готовился брать бандитов живьем пилоты черных иномарок перешли к заранее заготовленному плану «Б». План – Б оказался дерзким и неожиданным. Обе «Subaru» сбросили скорость и прижались к обочине, счастливый Ка деловито потирал потные ладошки, машины остановились, отключили головной свет и исчезли. Долго не думая Виноградов применил хорошо известный всем лихачам и каскадерам маневр, который назывался полицейским разворот на ручнике. Мощные как солнце ГАЗовские фонари залили светом проезжую часть на сотни метров вперед, однако дорога оказалась пустой. Для капитана это был удар, он не понимал куда могли подеваться два полуторатонных седана. Фокус с исчезновением раскрылся достаточно быстро так как долго ехать ночью по голой земле и колдобинам без фар чревато. Егорка Ка снова открыл пасть, требуя от сержанта, чтобы тот на своей «Волге» спускался вслед за «Subaru» в кювет и продолжал преследование по бездорожью. Пришлось капитану объяснять, что «Волга» – это не трактор и не джип, а легковой, заднеприводный, автомобиль причем серьезно заниженный и стоит им только съехать с дороги в грязь как они тут же застрянут и на долго. Взамен Виноградов предложил не срезать по целине, а продолжать путь по шассе в сторону города Артем, чтобы перехватить их там. Винни топил как никогда, топил обгоняя рассвет. Сейчас он меньше всего думал о железе. Как тот бультерьер, который почувствовал кровь, он уже не мог разжать челюсть. Ему очень хотелось, чтобы им гордились мама, которую он давно не видел и жена, которой как он думал когда-нибудь станет Соколова. Огни на горизонте означали, что впереди город Артем и дело близится к развязке. В отличии от истерички Ка, который никак не мог унять свой психоз, Виноградов точно знал где надо искать «Subaru» и их пассажиров, поэтому направил «Волгу» сразу на аэропорт. Солнце осветило горизонт.
– Вон смотрите! – Крикнул Виноградов и показал пальцем куда именно надо смотреть.
Капитан долго шарил глазами по частному сектору, где находились сады и дачные домики, и наконец увидел. Вдалеке на расстоянии метров пятьсот в сторону шассе сквозь перелески по проселочной дороге на всех парах неслась «Subaru», в количестве одна штука, почему только одна выяснилось позже. Оказалось, что «Legacy» все-таки застряла в глине, и преступники сожгли ее, чтобы не оставлять улик. «Волга» и «Impreza» встретились на шоссейном перекрестке почти в одной точке, в одно и тоже время и разминулись в считаных метрах друг от друга, так близко, что без труда можно было разглядеть обалдевшую физиономию водителя «Subaru» и его пассажиров. На пересечении главной и второстепенной дорог оппоненты выстроились друг за другом по номерам и опять все завертелось по кругу, «Subaru» удирала, а «ГАЗ» ее догонял. Все закончилось у контрольно-пропускного пункта военной часть. Бандиты просто бросили машину у ворот КПП и всем хором скрылись на территории. Надо признать капитан Ка оказался не совсем бесполезным человеком, позвонив кому надо аэродром быстро был оцеплен сотрудниками МВД. Несмотря на блестяще проделанную работу возникла новая проблема. Начальник штаба авиаполка наотрез отказался выдавать гражданским своих подчиненных без оснований. Пришлось трое суток ждать решения военной прокуратуры, все это время водитель «Subaru» и его пассажиры находились в осаде на территории военной части в итоге разрешения на задержания и обыск были получены, офицеров арестовали, а позже судили. Свои разбойные нападения они объясняли тем, что не хватало денег, чтобы прокормить себя и семьи. Летные часы сократили из-за отсутствия горючего, а зарплату, как и по все России в то время не платили месяцами. Зато в защиту офицеров вписалась общественность, суд завалили жалобами, открытыми и коллективными письмами. Оказалось, что значительную часть награбленного летчики тратили на запчасти, экипировку и горюче смазочные материалы для мастной авиашколы ДОСААФ.
Егору Ка приказом Министерством Внутренних Дел по приморскому краю было присвоено звание майор, медаль «за заслуги в службе в особых условиях», почетная грамота и благодарность МВД, именные часы, отпуск и крупная денежная премия. Несмотря на все это Ка все равно написал жалобу на Виноградова, где в черных красках изобразил как глупый сержант все время мешал и препятствовал оперативно служебной деятельности по охране общественного порядка и противодействие преступности, однако, когда понял, что начнутся разбирательства и все узнают, что вовсе не он обезвредил опасную банду и спас город жалобу свою забрал.
«Эпилог»
За вклад в укрепление правопорядка Виноградову тоже дали грамоту и отгул один, его Женя решил провести дома с Диной. Наконец Виноградов смог выспаться. В обед ребята сели на кухне и стали пить чай, точнее чай пил только Женя, Дина пила кофе-американо, параллельно цепляя длинными худыми пальцами грамоту на стенку.
– Как ты узнал?
– Что узнал?
– Что операторы кол-центра сливают информацию клиентов.
Виноградова никак не мог понять, как у Соколовой получается читать мысли.
– С чего ты взяла, что это я?
– А кто? Твой идиот Егор Ка смог сам до такого додуматься? Не смеши меня.
– Ну смотри. Кроме воинских частей предприятий в Артеме особо нет, найти работу сложно тем более женщине, не на завод же железобетонных изделий идти в самом деле? Вот я и подумал, что кто-то из преступников, друзей или родных наверняка работает в пейджинговой компании, может владеть важным объемом информации о своих клиентах, пользоваться ей и соответственно передавать ее.
Соколова улыбнулась ослепительно, как всегда.
– Как не справедливо. Люди даже не знают кто настоящий герой. Не обидно?
– Главное, что ты знаешь, мне этого достаточно.
Диана провела ладонью по Жениной щеке, встала, взяла со стола зажигалку и сигарету и открыла окно, через дорогу рабочие уже снимали со столба информационные щиты с предупреждением для водителей об особой обстановке в городе.
Осенью 1999 года во дворе собственного дома Виноградов случайно встретил и узнал лучшую и единственную подругу Сакуровой Катю Суботину, та самая девочка студентка из больницы в которой лежала Софья. Как она здесь оказалась Женя спросить забыл. Когда закончились дежурные «привет, да как дела?» Катя поинтересовалась не жалеет ли он о том, что расстался с Сакуровой, и не скучает ли он. Когда Виноградов ответил, что нет, Суботина не расстроилась, она взяла и вынула из сумки толстый глянцевый журнал на японском языке. Издание было посвящен главному событию года, Токийской автомобильной выставке. На обложке, кроме иероглифов, элегантно облокотившись на новый концепт от «Lexus» стояла девушка с белыми как лист волосами и глазами синими как океан. Это была конечно Сакурова. Женя, улыбнулся, сказал – спасибо, вернул журнал и пошел домой. Катя долго смотрела как, он уходи, а потом с ней случилась настоящая истерика.
– Она принцесса и фотомодель, а ты никто! – Изо всех сил срывая голос кричала в след Суботина.
Но наглый мент совсем не реагировал, он просто молча продолжал удаляться. Тогда Катя в бессильной злобе схватила с земли кусок асфальта, бросила его и попала прямо в голову, но Виноградов даже не обернулся. Суботина продолжала орать и вопить до хрипоты захлебываясь слезами, орала до тех пор, пока Женя не скрылся из виду. Больше Катю Суботину Виноградов не видел. Женя забежал в подъезд прикрывая голову рукой, он чувствовал, как по спине скользил теплый ручеек, Винни убрал от затылка руку и посмотрел на ладонь, которая была вся в крови.
«Лирика»
Однажды зимой Дина проснулась очень рано, намного раньше обычного. Даже по пятницам Соколова спала до полудня. Кажется, ей что-то снилось, но вспомнить конкретно что, она не могла, вроде это были цветы вишни на виноградной лозе. Ни раз и не два она пробивала уснуть снова, но этого у нее не получилось. Соколова свалила этот странный сдвиг в голове на возраст и нервы, все-таки уже не восемнадцать. Потом она долго ходила кругами по квартире, искала сигареты. Свои сигарет она все-таки обнаружила в ванной на краю раковины они намокли и некоторые сломались. Сделав из двух сигарет одну, она пошла варить кофе. Можно сходить купить новые – подумала она. Магазин стоял совсем рядом, из двора через арку и к дороге, как раз пока варится кофе можно было успеть. Соколова открыла окно. За ним был пустой двор, сумерки и морозное утро, лед и иней на деревьях тоже присутствовал. Двор и правда казался безлюдным, кроме белой собаки, которая гуляла по земле и одинокой фигуры человека внутри заваленной мусором крытой металлической с прутьями беседке. Докурив Соколова отправилась мыться. Когда она вернулась то за окном светило солнце, а напиток давно был готов. Налив себе чашку Диана подошла к окну снова, и снова ничего интересного не увидела, исчезла даже собака, а вот девушка в беседке как сидела, так и продолжала там сидеть на том же месте. Она была одета в японское национальное платье типа кимоно, а голову украшала традиционная прическа. Сперва Соколова не предала картине большого значения – мало ли под новый год пьяных и ряженных, но походу стала соображать, что к чему. Соколова ударила кулаком в косяк от чего с рамы посыпалась краска и зашевелилось стекло, но выдохнув позвонила Жене. В сообщении было всего три слова. «Быстро едь домой». Прямо в домашней обуви и коротенькой меховой курточке Дина вышла на улицу. Соня сидела на холодной металлической лавке опустив голову вниз, слезы замерзли и покрыли белые щеки прозрачной коркой льда, а из-под щелокового платка, намотанного на руку на лед лилась кровь. Соколова хотела подойти и поняла, что не может этого сделать. Диана панически боялась крови. Конечно Соколова звала ее и даже кричала, но девушка из беседки не шевелилась. Не зная, что делать Дина решила пока сходить позвать кого ни будь помочь ей, однако людей поблизости не было. Когда Соколова вернулась Соня встретила ее в той же позе. Живая она или нет понять было сложно, пар изо-рта, который указывал бы на дыхание не шел, зато кровь лилась не переставая. Женя примчался через минуту. Без разговора схватил из машины одеяла обернул им хрупкую тушку Сакуровой, взял из аптечки ждут и бинты и принялся разматывать шелковый платок с запястье. Здесь Соколовой стало совсем плохо. На кисти левой руки отсутствовал один палец, если более точно, то мизинец. Еще ей показалось непривычно жутким то что за все время экзекуции Виноградов даже глазом не моргнул, он обращался с жуткой раной и перевязочным материалом так как будто до этого делал это уже много раз. Захрипев от боли Соня наконец пришла в себя. Они долго смотрели друг на друга, у Сакуровой снова потекли слезы.
– Что ты здесь делаешь? – Спроси Виноградов.
– Приехала попрощаться.
Соня едва шевелила губами, она явно хотела сказать, что-то личное, но рядом стояла Диана. Тогда Соня подняла глаза к той которой повезло больше и еле слышно прошептала «пожалуйста». Соколова молча развернулась и пошла домой. Соколова не была телепат или экстрасенс, но знала твердо на перед, что будет дальше. Сейчас она поднимется в квартиру нальет в кофе пол кружки коньяка, чтобы успокоиться, встанет у окна и будет смотреть как та другая потянется к нему губами, и Женя подарит ей поцелуй, но не тот пустой, который для галочки, а настоящий поцелуй, который можно будет помнить долго, может быть даже всю жизнь. Диана видела, как Женя стоял и наблюдал за тем как Соня уходит. Не оборачиваясь она медленно шла, в своих лаковых Дзори прямо по глубокому снегу в сторону шоссе, где ее давно ждал огромный внедорожник с номерами дипломатической службы. Не разуваясь Виноградов направился прямиком в ванную отмывать кровь. Соколова подкралась к нему сзади, в одной руке она держала кружку с алко-капучино в другой дымилась собранная из двух сигарета. Облокотившись плечом на зеркальный шкаф для банно-прачечных принадлежностей Соколова начала с главного.
– Зачем она приходила?
– Ты же слышала – попрощаться.
– Кто ей палец отрезал?
– Сама отрезала.
– Зачем?
– Она теперь невеста Кабаяши. Новая семья ее очень строгая. Это вроде как принести извинения семье будущего мужа.
– За что? За то, что попрощаться поехала?!
– Она сирота, они это знают. Не важно зачем поехала, все равно позор. В Японии до свадьбы молодая девушка живет либо с родителями, либо в доме мужа.
– У-у-у. – Закатила глаза Соколова. – Ну в конце концов этот бы с ней поехал как его… Муж будущий?
– Родители не хотели его отпускать.
– А, что они хотели, чтобы девочка пальцы себе рубила? Дикари в самом деле!
– Согласен традиции средневековые конечно, а с другой стороны если подумать кто они без них?
– Ну не пальце же себе резать?!
– Тоже верно многовато за один поцелуй.
– Знаешь, а я думаю, что ей так не показалось.
Дина осторожно заглянула через плечо Виноградова, кровь прилипла к рукам и плохо отмывалась.
– Ну, а мама у нее есть? У нее же должна быть мама где-то здесь?
– Мама давно умерла.
– Что случилось?
– Спилась. Она работала когда-то в нашей филармонии пианистом, наверное, поэтому у Сакуровой есть абсолютный слух.
P.S.
Отмечать праздник дома Соколова отказалась сразу, так как, во-первых, брать готовое или готовить самой желания не было, а от Виноградовских разносолов утром можно и не проснуться, во-вторых потому что не привыкла, и Жене пришлось уступить, взамен Диана согласилась оплатить за дорого VIP столик в клуб «PRADO». В цену входили широкий выбор напитков, фрукты, горячие, холодные закуски и развлекательная программа с живой музыкой, артистами, конкурсами и салютам после полуночи. Отсидев в одиночестве час, прямо посреди фаер-шоу Соколова пошла искать тихое место, чтобы звонить Жене и узнавать, где он. О том, что Виноградов по уважительной причине мог задержаться или вовсе не прейти Диану предупреждали сразу, однако уточнить все равно стоило. Людей не было в малом банкетном зале. Отправив Виноградову сообщение Соколова села за стойку и принялась ждать ответа. Пока ждала откуда-то появился бармен, зажег свет, заботливо налил Лансон и включил телевизор. В тот вечер по всем дальневосточным телевизионным волнам транслировалось одно и тоже. В прайм-тайме на каналах вещание которых могли принимать даже жители приграничных территорий Японии и Китая, за блестяще проведенную работу столичное милицейские руководство в кремле награждало местное. Героям приморья вручали звезды и памятные подарки особо отличившимся, потом прошел блок рекламы, за ним диктор анонсировал обращение президента Российской Федерации к гражданам, еще раз напомнили о дорогах дальневосточного региона на которых теперь стало гораздо спокойнее и безопаснее, журналисты из европейского бюро новостей на всякий случай еще раз напугали всех концом света. Ельцин произнес свое бессмертное, «Я сделал все что мог, я устал, я ухожу». Наступал новый 2000 год.