– Надеюсь, оно страдает.
– Да, ваше величество, – ответил Жук.
– О, я слышу запах доброй розы, – сказала Мать Всех Пчел.
Мальчик закрыл лицо и окоченел в страдании, уже не отбиваясь, его покрыло кишащее одеяло.
– Люди умеют их растить, как следует. Жаль, что не умеют растить своих личинок, – продолжила она.
– Ваше величество! – из форточки выкружила пчелка. – Мы несем большие потери!
– Танцуйте отступление, – сказала Мать адъютанту, а тот влетел и закружил танец отступления.
Выжившие пчелы покидали кухню, текли наружу отступающей армией, а мальчик, напитанный ядом, лежал неподвижно.
– Это хороший урок для людей. Они думают, что дело в размере особи, но ошибаются. Мы равны, – сказала Мать. – Теперь пусть едят горький мёд.
7
Из пола, из стен, с потолка шуршали таракашки и стекались к телу. Окружили и сгустились по контурам. Мертвый мальчик всплыл и потянулся на кишащем ковре в сторону распахнутой двери. Головой вперед вынесли за порог, в жаркий слепень полдня. Ярко кругом, далеко видать – дрейфует тело по травам, кочкам, земле. Жук сидел и верховодил на опухшем лице, на кончике носа, точно на корабельной матче. Голодный Клещ заторчал на розовой щечке.
И долго двигался этот корабль, и скрылся в лесу.
– Молодцы, таракашки! Тяжело вам? – крикнул Жук на закате.
– Тяжело!
– Тогда привал. Давайте есть.
– Чулки чулок чулков!
И тараканы охватили алый от лучей труп, и долго питались, и Жук питался, и было вкусно. Это было у куста орешника, жители которого смотрели на диво.
– Это что там такое? Что едят такое?
– Не знаю…
Ели мальчика.
– Наелись? – спросил жук.
– Да, – ответили таракашки.
– Тогда вперед.
И так, с привалами, двигались до самого центра ночи. Встали лагерем посреди лунной полянки.
– Здесь и будем жить, – сказал Жук.
И жили долго, питаясь мальчиком. Пробивая в нем пути, открывая пространства. Пировали и не знали голода. Звери не трогали тела, смущенные человечьим запахом. Обходили стороной этого чужестранца, что таял день за днем, ровняясь с землей, открываясь костьми на свет. Лил по нему дождик, ласкалось солнце, дул ветер. И вот в небо улыбается детский череп.
И увидели таракашки, что есть больше нечего. Кругом ни клочка обоев, ни клея, ни крошки. Нет хозяйки и нет чулок. Нет больше и мальчиков.
– Что нам делать, Жук? – спросили.
Жук понял, что делать нечего.
– Ждите, я приведу вам еще мальчика.
– Хорошо! – и отпустили Жука с Клещом, а те и были таковы – не вернулись, а загуляли меж трав.
– Это вам за мою лапу, – подумал Жук.
И таракашки оголодали, и с громом разразились гражданской войной, рвали и ели друг друга, пока не закончились. Последний таракан обнимал травинку и раскачивался на ней, и смеялся.
8
Друг мой, во всякой сказке есть мораль. Если морали нет – то это не сказка, а жизнь. В нашей сказке мораль проста – убивай только тогда, когда готов страдать. Что за нелепица! Скажешь ты. Что за такая мораль? Но послушай – если бы отец не убил медведя, то утащили бы таракашки его сына? Лазили бы ему в ноздри, ушки, пустые глазницы? Отбирая что-то, будь готов потерять еще больше. Ты обязательно потеряешь! Мы никогда не узнаем какие струнки и паутинки задеваем, когда делаем больно. Мы никогда не узнаем – чье внимание привлекли. Кто ползет у нас по воротнику, желая съесть.
За этим мальчиком пришел Жук. За другим придет рак. Друг мой, за нами смотрят маленькие твари. Они шепчутся у наших подошв. Тебе кажется – они бессильны. Но они повалят тебя и потащат – эти мелочи, которые ты заслужил. Повалят и потащат, и обглодают в лесу одиночества. За каждого убитого зверя чьей-то надежды, за каждое оторванное крылышко духа, за каждую растоптанную человеческую букашку ты будешь страдать, как маленький и вредный мальчик.
В оформлении обложки использована иллюстрация с сайта https://pixabay.com/
Бесплатно для коммерческого использования
Указание авторства не требуется
Прямая ссылка на фото: https://cdn.pixabay.com/photo/2016/09/03/01/52/bee-1640890_1280.jpg